Плацкарта часть 3

К счастью, поезд как раз выехал на какой – то странный участок с большим, против обычного, количеством шпал и стыков рельсов, потому что колеса застучали часто – часто, заставляя вибрировать и вагон, и тела пассажиров. Вокруг было полно людей, слышался чей – то храп, на расстоянии метра ворочалась спящая матрона, где – то близко был слышан негромкий, но оживленный спор двух подвыпивших собеседников. Кто – то стучал ложкой в стакане, размешивая чай, доносилась неясная мелодия из чьих – то наушников. А отец и дочь сидели, соединившись и прижавшись друг к другу, и вибрации колесных тележек дарили им все новые, и новые ощущения. Игорь осторожно запустил руку под майку Оксаны, и положил ладонь на тугую прохладную грудку. Дочка не возражала. Сосок был твердым, как спелая горошина, и, насладившись нежной упругостью под пальцами, Игорь стал неторопливо и ласково его теребить. Оксана выдохнула ему в ухо, и, поймав вторую руку, порывисто уложила её на второй тугой холмик: Не переставая ласкать дочкины груди, Игорь чуть – чуть шевелил членом внутри тесной влажной пещерки, заставляя её тело отзываться:

Так прошло минут семь, а может, и все пятнадцать, а может и пара часов – совершенно утративший чувство времени Игорь не смог бы сказать точнее. Все его мысли были сосредоточенны в теле девочки на его чреслах, и все, о чем он думал, – как бы не сорваться с катушки, не впиться руками в её голени, не начать бешено драть свою юную красавицу: Кажется, и Оксанку от идеи устроить "настоящее родео" на отцовском члене заставляли отступиться лишь соображения конспирации. Все что она могла делать бесшумно, – это лишь слегка повиливать задиком в ответ на движения его елды, сильнее насаживаясь на неё, и прижимая налитые упругостью грудки к его ладоням. Хорошо, хоть полка под их телами почти не скрипела:

В конце концов, Игорь почувствовал, что внутри Оксаны пробуждается спазм, её бедра сильнее впиваются в его талию, а тело по – кошачьи гибко изгибается, насаживаясь на его член влажными стенками молодой потаенки в полную силу: Девочка вновь прижалась к нему, впилась зубами в его футболку, и пару минут беззвучно стонала и жмурилась, потрясая непослушными волосами: Это зрелище оказалось катализатором и для его давно сдерживаемого возбуждения, – Игорь едва успел, с довольно громким влажным звуком, снять уже почти бесчувственную дочку с себя, как член начал извергать семя, большей частью попавшее на простыню, частью, – на его бедро, и совсем немного, – на покрытый короткими черными волосками лобок Оксаны:

Кончив, они еще некоторое время лежали в объятиях друг друга

: Наконец, Оксана глубоко выдохнула, еще раз бегло поцеловала его в губы, прижавшись к его груди тугими сосками, и, отдернув футболку, как обезьянка вспрыгнула с его колен на верхнюю полку, – как была, без шортиков, лишь шепнув на ухо: "Спокойной ночи, папка!".

Игорь же какое – то время сидел в прежней позе, лишь прикрыв бедра много повидавшей простыней со штампом РЖД. Нет, как ни странно, он не был ни в прострации, ни в шоке. Да, если смотреть объективно, он только что трахнулся с родной дочкой, – причем, трахнулся замечательно. Необычно, очень нежно, чувственно.

С другой же стороны, – если смотреть не менее объективно, он занимался любовью. С молодой страстной женщиной, которая хотела его не менее, чем он – её:

Кстати, формально Игорь даже законов и то – не нарушил, ибо возраст согласия в нашей стране, – n лет. Да. В таких случаях, в отличие от полного совершеннолетия требуется согласие еще и родителей: но в данном случае, к

ажется, им вполне можно было и пренебречь:

За этими сложными размышлениями, Игорь сам не заметил, как стремительно уснул под стук колес набирающего скорость состава:

Утром Игорь потратил немало времени, разыскивая под столиком брошенные вчера шортики дочери. Когда он наконец нашел искомое, то с трудом подавил вновь захлеставший приступ желания, – ему захотелось залезть на полку к Оксане, заправить ей "по самое не хочу", и не выходить из тесного жадного влагалища девочки до самого вокзала своего города. Впрочем, вместо этого он просто положил комочек танки под простынку уже не спавшей дочери, и, демонстративно не торопясь, прошел в тамбур.

: Оксана пришла туда следом за ним примерно через три минуты. Слов не требовалось, – Оксана сходу впилась губами в его губы и покорно отдалась в его объятия – отческие лишь отчасти. Они стояли и смотрели в окно, глядя на проплывающие мимо него бесконечные леса и поля Верхнего Поволжья.

– Папка, не надо ничего говорить. Про тебя и маму я все знаю, – сообщила, наконец, Оксана.

– А я, – молчу, – заметил Игорь.

– Я знаю, что ты у нас кобель порядочный: – ухмыльнулась дочка.

Игорю такое зоологическое определение не очень понравилось, но он предпочел ничего на это не отвечать.

– Не бойся, – вдруг решительно потребовала дочь.

Игорь глянул в её карие глаза, пристально смотрящие в упор, но ничего, кроме игривой искры, в них не заметил, – ни подвоха, ни вызова.

– Чего же мне бояться, доченька? – улыбнулся он. Почему – то эта фраза вызвала новый приступ желания, и член вновь начал твердеть. Оксана прильнула к нему, с явным удовольствием ощущая его силу, нацеленную на её гибкое тело.

– Да не буду я ревновать, папа, – наконец, ответила она, – Не буду я требовать, чтобы ты развелся с мамой прямо сейчас и жил со мной, как с женой. Вообще, пусть все будет по старому. Только: пусть мы теперь будем тайными любовниками?

– Любовниками? – слегка растеряно переспросил Игорь.

– Ну да! – дочка улыбнулась, демонстрируя трогательные ямочки на округлых щечках. Игорь прикусил губу, так ему хотелось в это мгновение овладеть ею, – улыбка девочки теперь пьянила его без всякого вина, однако, Оксана была вовсе не против: Быстро приспустив шортики почти на коленки, она откинулась вперед, ясно давая ему сигнал к действию: Игорь сдавленно зарычал, и уже спустя мгновение его член яростно вонзился в неподатливое, но ждущее и влажное дочкино тело.

Несколько секунд оба наслаждались первой судорогой взаимного обладания, – Оксана беззвучно жмурилась и скалила зубки, Игорь же не сводил глаз с её лица, – личико дочери, искаженное острым удовольствием, было для него сейчас самым желанным в мире зрелищем:

В тамбур кто – то постучал, но Игорь решительно подпер дверь ногой. Как – нибудь потом объяснимся, подумал он. Наплевать, – как:

– Да, папа, да: – шептала дочка, в такт его ритмичному нетерпеливому напору – Именно: любовниками: Ох!. ..

Когда все закончилось, она изогнулась в его объятиях, уже умело выпустила из себя, и, перед тем как шмыгнуть обратно в вагон, к туалету, где имелся хоть и неудобный, но работающий кран с водой, прошептала ему на ухо:

Рано утром я проснулась,

Что – то мне со сна взгрустнулось,

Позову я папочку

Чтобы кинул палочку!

Ух!

И оставила его одного.

Игорь стоял в тамбуре в одиночестве еще пару минут.

Он ни о чем не думал, и уже без всякого смущения нарушал запрет, засмолив сигарету и стряхивая пепел прямо на пол. Кажется, в его жизни наступали интересные перемены: