Встреча и расставание

Первая встреча или Подарок молодого бога

День был как день. Ничего примечательного. Особо примечательного. Начало июля, жара несусветная. Воскресенье. Я приволокся с утра пораньше на работу, чтобы доделать некоторые мелкие остатки. Зашёл в прохладный коридор и направился к сторожке, где мы обычно храним ключи от кабинетов. Дверь оказалась не заперта, что порадовало, так как тарабаниться туда в тихое воскресное утро просто не хотелось. Поискал на стенде ключ, нашёл. И вдруг... Ну как всегда! Всегда "вдруг". Интересно, а хоть что-нибудь более-менее примечательное без "вдруг" бывает?

Моё внимание привлёк Некто, мирно спавший на топчане, сбросивший с себя тонкое покрывало. Кто это?! Вместо обычного дедульки на топчане возлежала Сама Красота, прямо таки совершенство! Я, открыв в недоумении и восхищении рот, застыл, как статуя, разглядывая это Явление. Явление было черноволосым, красивым пареньком. На нём были только шорты. Это позволило вдоволь налюбоваться просто идеальной фигурой – загоревшая донельзя кожа обтягивала тело без намека на жиринку. Красиво, пропорционально развитые мышцы говорили о спортивных пристрастиях парня. Идеально очерченные грудные мышцы, кубики пресса, просто невообразимо красивые ноги с накачанными тренировками мышцами. Нет, не то, чтобы прямо качёк, а очень в меру, в самый раз! Светло-серые шорты только подчеркивали смуглость кожи, слегка блестевшей от пота (нет семи, а как жарит-то уже день!). И эти самые шорты впереди вздулись просто непередаваемым по привлекательности бугорком. Ну не мог я не подойти и не прикоснуться к такому Созданию, чтобы убедиться, что это – не галлюцинация...

Тихонько подошёл и тронул пальцем плечо. Нет, реальность... Меня аж как током ударило. Я ткнул пальцем посильнее. Он никак не реагировал, спал, что называется, без задних ног. Тогда я смело положил руку ТУДА. Под моей рукой дернулось что-то такое твёрдое, горячее, живое... Меня прошиб пот. А ну, как проснется?! Нет, спит, точно тебе младенец! Не могу терпеть! Потихоньку расстегнул пояс шорт и оттуда, как будто только этого и ждал, выпрыгнул его дружок во всей своей 18-сантиметровой красоте. Ровный, красивый, под стать всему телу. Меня била мелкая дрожь. Такого я не видел и не чувствовал очень давно. Я наклонился и поцеловал его в губы. Ох... Он не шевельнулся. Я двинулся губами по телу, потихоньку дошёл до груди, коснулся сосков – нежненько так, чуть-чуть.

Парнишка вдруг распрямил грудь, продолжая всё также мирно посапывать, и закинул руки за голову, чуть не съездив меня по физиономии. Я уже не мог остановиться. Меня обволакивала сладкая истома, я даже не осознавал, что открыта дверь (впрочем, какому идиоту, кроме меня, конечно, понадобится в полседьмого утра в воскресенье тащится на работу?!). Мне было почти что всё равно, зайдет кто-нибудь, или нет. Я прикасался к молодому богу и меня распирали такие чувства, такие эмоции, что я просто не могу передать словами. До сих пор всё вспоминается, как в тумане, в каком-то зыбком неверном мареве, состоящем из прикосновений, лёгких касаний, ощущения нежности и сладкой солёности на губах, напряжением до боли в паху, ватными ногами и... Невозможно...

Я коснулся губами основания его члена, только-только соскользнув с чудных невыносимо красивых бёдер, проехался наверх и впустил в себя этого красавца. Парень, не просыпаясь вдруг выгнулся, стараясь вогнать свой ствол как можно дальше мне в горло (куда?! Мои губы охватывали основание, а нос упирался в ложбинку между шикарным животом и не менее прекрасным бёдром) и затопил, залил, захлестнул меня всем, что собирал, наверное, не один день. Я глотал, глотал и не мог остановиться и молил только об одном, чтобы этот поток не прекратился – ничего чудеснее нектара этого незнакомца я не пробовал. О-о-о... Он даже и не думает останавливаться! Ушли последние капли, а он продолжает двигаться в моём рту, нисколько не уменьшаясь в размерах. Да ещё и стонет при этом. И спит. Спит? Не знаю...

Глаза закрыты, руки за головой, голова, тем не менее, мечется по подушке. И продолжаются движения бёдрами, которые, напрягаясь, гоняют член в моем рту. Э, нет, дорогой мой божок, хорошего понемножку... Но, ёлки-палки, где взять силы и разомкнуть губы, сняться с этого жезла?! Что это?! Да ты ж только что отстрелялся!... Опять сильная струя мне в нёбо. Опять стон со всхлипыванием, с каким-то даже всхрапом, оханьем и ещё кто знает чем... Нектар... Но второй раз подряд?! И тут, наверное, от осознания того, какое наслаждение я доставил этому Незнакомому Существу, от дикого возбуждения, от совершенно неожиданного финала, у меня помутилось сознание и произошло то, чего я никак за собой не подозревал, – я поплыл по волнам какого-то неземного блаженства, которое возникло в глубине груди, растеклось по телу и собралось внизу живота. И этот комок нереализованного желания все-таки нашёл выход и я с тихим стоном рухнул на колени, а мой, ставший железо-бетонным, стержень выплескивал прямо в джинсы всю истому, всё наслаждение, всё то, что просто распирало меня изнутри и грозило разорвать мою внутренность в клочья...

Не знаю, сколько я просидел вот так, возле топчана с возлежащим на нем Молодым богом. Я поднял глаза и посмотрел на эту Воплотившуюся Мечту. Он не изменил позы, всё также и лежал, только мышцы расслабились, член опал, успокоился. Я поднялся и скривился. Не только отсидел ногу, но и на штанах красовалось огромное, ставшее уже прохладным, мокрое пятно

Я наклонился над ним, тихонько прикоснулся своими губами к его губам... Мне показалось или он действительно на мгновенье приоткрыл глаза? Хочется верить, что всё-таки приоткрыл. Осторожненько я заправил Предмет Наслаждения обратно в шорты и застегнул их. Мы ещё увидимся, Молодой бог, мы ещё познакомимся... А пока мне надо как-то отмыть от твоего подарка (хоть и выплеснувшегося из меня, но твоего!) и просушить свои джинсы.

***

Только потом, через несколько дней, я узнал от своей начальницы, что этого Божка зовут Юркой, и что она его приняла на месяц в качестве сторожа, чтобы дать парню подзаработать. И скоро должна опять быть его смена.

***

Мы с Юркой столкнулись совершенно случайно – я пришёл в спортзал "таскать железо" не в своё время и застал там... Юрку! Он как раз заканчивал тренировку. Не буду описывать все ухищрения, на которые мне пришлось пойти, чтобы скрыть свои сантиметры, нагло требовавшие продолжения банкета с момента осознания, кого я вижу перед собой со вздувшимися от напряжения мышцами, со штангой на спине и с тем, что тогда я не смог рассмотреть, - совершенно очаровательной круглой вздернутой (не написать бы – курносой!) попкой, прямо тебе яблочко! Божеееееее... Что за парень, что за Подарок Судьбы... И к этому я прикасался, прикасался губами, но не только.

У меня было ощущение, что я знаю его сто лет, нет двести лет!!! Что нет в мире никого роднее его. Что мы были одним целым. Но какая-то злая воля нас разбила, расколола, растерзала надвое... Сладко от увиденного заныло сердечко... И понял, я влюбился, втюрился, как последний придурок... Не нужен мне секс с ним! Если бы только видеть его, иметь возможность прикасаться к нему... Слышать его голос... О, я же никогда не слышал его голоса, не считая стонов. Вот сейчас прикажи он встать на колени и вылизывать его следы на полу, где он только что ступал, – сделаю не раздумывая. Все сделаю. Только бы быть рядом с ним. Всегда. ВСЕГДА.

Музыка, какая музыка! А? Не музыка?! Тогда что? Юрка смеётся? Смеётся... Тренер Димка (лет на десять старше Юрки), что-то ляпнул по-польски, у него здОрово получается, а Юрка хохочет. Музыка. Это музыка. Он что-то говорит. Я даже не понимаю значения слов, я просто слышу звук его голоса. Просто слушаю...

- Привет!

Это он мне?! ОН – мне?! О, дар Небес!

- Привет! Ты – Юра? Сторожишь нас, чтоб не разбежались раньше времени?

- Ага.

И хитрая такая мгновенно-испаренная улыбочка, мол, всё понимаю, всё помню... Или показалось?

О чём мы говорили эти три минуты отдыха перед его последним подходом? Не помню. Наваждение какое-то... Я, кажется, путался в словах, он смеялся, но так, по-доброму. А потом, сгрузив с себя штангу, он собрался уходить.

- Пошел я, на речку сразу, искупаюсь-отмоюсь от пота. Да и расслабон надо для мышц, чтобы спалось хорошо. А то завтра вечером в ночь на дежурство.

Нет, точно! Пронзительный взгляд прямо мне в глаза. Черноглазый... Ну такой намек не понял бы только идиот. Или сухофрукт какой. Или homo, но не совсем sapiens. Каковым я пока не стал.

Всё. Остаток дня – в тумане с надеждой на... На что? На повтор? Или просто сесть и смотреть, смотреть, смотреть на него... Тем более, завтра-то воскресенье!

Реальный сон или Сонная реальность

Вот оно, воскресенье! Изнывая от предчувствия, я шёл, нет, летел, словно на крыльях. Как же! Намёк был столь недвусмысленным, что у меня все сомнения сдуло, как ураганом. Как ещё и крышу не снесло вместе с сомнениями... Хотя нет, был какой-то подленький червячок, который шевелился где-то там, внутри, стараясь загадить бездонное небо, лучи восходящего солнца, чириканье воробьёв, шелест реки. Я летел к Молодому богу - Юрке, на ходу давя эту сволочь всеми известными мне способами.

Подлетел к крыльцу, остановился, отдышался. Надо войти тихонько, ведь он спит, чтобы не разбудить. А вдруг я ошибся и это был не намёк? Червяк, паскуда! Тихонько открыл дверь и остолбенел. Юрка сидел спиной к двери и стенду с ключами и смотрел телик. Вот гадство. Что ж теперь делать? Что соврать? Я, стараясь шуметь не больше обычного, открыл стенд и взял ключ от кабинета. При этом не сводил глаз со спины Юрки. Его несравнимой ни с чем по красоте спины. Вот бы пройтись по ней губами, языком... Ощутить шелковистость кожи и упругую неподатливость мышц. Впиться в неё пальцами, сжать, не грубо, нет, нежно, спокойно, зацеловать всю. От этих мыслей я начал сочиться и головка пребольно уперлась в ремень всегдашних (отстиранных от подарка) джинсов. Юрка даже не повернулся, несмотря на бряцанье дверки стенда. Странно. Я подошёл к нему, положил руку на плечо. Ах ты, опять искра, опять дернуло, зажгло внутри что-то неописуемо сладостное и неожиданно-ожидаемое. Невозможно сложно взять себя в руки и не дать голосу предать меня:

- Привет! Что смотришь?

- Привет. Да так, матню всякую....

Я наклонился, чтобы увидеть "матню", и (с чего бы вдруг?! Хотя влюбленный и дурак – одно и то же...) ухватил губами мочку его ушка. Он даже не дернулся. Меня это даже не взбесило, нет, меня взорвало фиолетовым фейерверком, бухнуло перед ним на колени. Руки заскользили по его бёдрам, губы ощутили вкус кожи. Тело начало жить своей жизнью, давая выход накопившемуся желанию слиться воедино. Под пальцами оказалось что-то неимоверно твёрдое. Боже, да у тебя стоит, и как стоит! Ты ждал...

Меня скрутил спазм догадки, уверенности

Он ждал меня! Уверенность грохнула в голове, отозвалась в ногах, растеклась по телу одним единственным криком – меня ждали! Меня приняли. Пальцы лихорадочно пытались оторвать злосчастную пуговицу, осмелившуюся стать препятствием на пути обнажения Молодого бога. Но его руки пришли на помощь. Он вскочил и остатки одежды жертвой рухнули к его голым ступням. В тумане плавает что-то... Оно ищет вход и хочет меня одарить чем-то... Я прижался к нему весь, я начал целовать всё, что попадалось губам. Язык ощупывал едва ли не каждую клеточку, стремясь запомнить незапоминаемое.

Стержень, твёрдый, влажный от поцелуев просто влетел в мой рот, чтобы не дать насладиться собой, но заполнить своим белым ароматом, жидким вкусом всё оставшееся пространство и струёй вырваться из неплотно сжатых губ на чудо-пресс Божка. Это он так стонет? Ах, да он падает, его трясёт... Подхватил на руки это божество и тихонько опустил на колени. Впился губами в полуоткрытый рот. Он ответил. Ответил! Он обвил руками мою шею. С трудом поднявшись, на негнущихся ногах перенес его на топчан, непрерывно целуя. Я упал рядом с ним, я прикасался к нему своим телом. И плыл, плыл... Водоворот, волны. Как тесно, хоть кто-то бы освободил. Его руки расстегнули мой ремень, словно услышав мольбу, и вывалившийся ствол немедленно и сладко-мучительно стрельнул вдоль между нами белой полосой прикосновения, если угодно, клея, чтобы нас соединить.

- Ох, блин...

Юрка безнадёжно попытался увернуться от струи, расчертившей его щёку, обалделую и ещё в вязкой неге состоявшегося только что оргазма. Я впился в эту полосу губами, убирая этот ненужный раздел. Скользко добрался до его губ. Мы целовались. Долго и страстно. Страстно и нежно. Не верю ушам!

- Я тебя люблю....

Что?! О, боги, о, небеса! Не слышу! Не верю! Так не бывает!

- Я тебя тоже люблю... Ещё с момента, когда только-только увидел тебя спящего...

Кто это сказал?! Я?! Не, не может быть...

- Я знаю.

- Я знаю, что ты знаешь.

Мы обнялись и... рухнули в сон. В тот самый сон, когда засыпаешь счастливым, зная, что проснешься в объятиях Любви...

***

Мы проспали часа два. Я проснулся от того, что готов вот-вот выстрелить и уже не мог сдержать приближающегося, как лавина, оргазма. Мой член страстно обрабатывал ртом Юрка, наяривая рукой своего дружка. Мы кончили одновременно. Нет, я чуть-чуть раньше. Мой первый выстрел в Юркино горло заставил его вздрогнуть, укусить меня за головку и выстрелить одной струёй мне на ноги. Смесь боли и наслаждения, этакий сексуальный "ёрш", вырвал из меня вопль, перешедший в хрип. Сам Юрка тоже мычал, периодически пуская в ход зубы.

- Не откуси...

Лучшее – враг хорошего. Моя фраза вызвала в Юрке бурю веселья. Это убило последние волны оргазма, но подарило новое наслаждение – сияющие весельем и счастьем Юркины глаза. И как знать, которое из этих услад больше...

Мы лежали и болтали обо всём. Или молчали. Или просто касались друг друга руками, губами. Не привиделось. Нееееет, вот он, подарок небес. Что в этот момент думал Юрка, я не знаю, не спрашивал. А он не нашёл нужным просветить.

Ещё поболтали. Юрка съехал на интересовавшую нас обоих тему:

- Я, когда уходил тогда из спортзала, у меня так стоял, что думал, до речки не доберусь. Да и прикинь, идти по центру деревни с оттопыренными трусами. Я заткнул за резинку впереди футболку и так помчался к реке. А он, зараза, трётся, ну я и присел на ступеньки библиотеки, так как ноги тряслись от кончины...

- От оргазма...

- Ну да, от оргазма. Трусы в сперме, по ногам течёт, футболка линяет. Усраться!

- Юрка, ты где таких слов нахватался!? Сказал бы – укакаться!

- Ха-ха-ха! Это я щас укакаюсь! Ну вот, кое-как на речке отстирался. Оно не хочет отмываться, липнет, я это дело песком оттирал, аж вот чё сделал.

И показывает на внутренней стороне бедра небольшую ссадину.

Я потянулся туда, к этой моей ране и стал её лизать и целовать. Юрка терпеливо снес эту пытку. Я посмотрел ему в глаза.

- Мне пора. Уже почти двенадцать, мы тут с тобой уже шесть часов кувыркаемся, а я обещал дома быть в десять.

- Я тебя не пущу.

Я сел.

- Ну не совсем же я исчезаю. Хочешь – встретимся, где хочешь и когда скажешь.

- Нет, я не про то. Я хочу, чтобы ты был моим. И рядом всегда.

У меня потекли слезы.

- Я и так весь твой...

Всё, надо прекращать эти телячьи нежности, иначе я не смогу переставлять ноги, чтобы уйти.

- Телефон мой у тебя есть, звони, зови. Приходи. Я всегда утром где-то около восьми-девяти купаюсь напротив дома.

Мы обнялись и расцеловались. Родные...

И я пулей вылетел из сторожки.

Конец идиллии или Начало расставания

Мы встретились всё в той же сторожке на третий день, вернее - вечер. Перед этим Юрка позвонил и, не прося ни о чём, сказал:

- У меня сегодня вечером смена. А завтра праздник, так что никого не будет.

- Родной мой... Я тут.

- Ты обещал меня научить правильно всё делать и не пускать зубы в ход.

- Обещал? - (А правда, обещал ли? Не помню, я тогда напоминал жидкость, растекшуюся по вселенной, наполненной мириадами звезд и вспышек сверхновых...) - Раз обещал – научу.

- И ты ещё это... Крем возьми какой-нибудь...

- Что?! Ну ты, парень, даёшь... Вот это скорости.

На самом деле я ждал этого. Но я хотел так довести его поцелуями, прикосновениями, языком, чтобы он сам раскрылся, чтобы стонал и требовал его взять, войти в него. Я хотел медленно подготовить его, чтобы он не просто получил очередной оргазм, а чтобы взорвался (в украинском языке есть более точное слово – "выбухнув"), чтобы искры из глаз, чтобы... Чтобы... Чтобы влюбился насмерть...

А тут вон как – он готов начать немедленно, в нашу третью встречу!

- Ладно, захвачу.

- Пока!

- Пока!

Еле-еле попал трубкой на рычаг висящего на стене аппарата (какой козел додумался такой маленький крюк для трубки на современных аппаратах делать!). Руки дрожат, колени подгибаются. По всему телу гуляет комок сплошного ожидания, сформировавшейся, но пока не бабахнувшей ослепительным блеском звезды-нирваны.

***

Как я дожил до восьми часов вечера – не помню. Туман и нега. Тяжесть внизу живота. Ножки тряпичной куклы... Ножки-ножки, как вы побежите по дорожке, если вы тря-а-а-а-апочные?

Не побежал, пошёл спокойным шагом. Вместо десяти минут шел пятнадцать. Тянул время. Потоптался возле входа. Захожу в коридорчик, только протянул руку к двери – аж подпрыгнул! Дверь рывком распахнулась и передо мной оказался совершенно голый и возбуждённый Юрка. Понятно, торчал на столе и пялился в окно (оно высоко), высматривая меня. Он схватил меня за грудки и буквально втащил в комнату. Чуть не порвал на мне шорты, стаскивая их вниз, к коленям. Хорошо, что я не ношу трусов. Не думаю, что он стал бы утруждать себя их сниманием – он бы их просто порвал на мне. И тут же впился в мой член губами. Я не хотел кончать так быстро. С трудом оторвав его от себя, я сам с наслаждением вцепился в него губами. И стал показывать прямо на нём, что и как делать. Поглядываю наверх, на личико моего ученика, вдруг вижу, лицо стало дергаться. Э, стоп, это слишком я перестарался.

- Примерно вот так...

- Да... Ох... Ах... Я... Ммм...

Он бухнулся передо мной и начал проделывать то же самое, что и я с ним. Это было нечто невозможное. Я с такой силой дёрнулся от первого залпа, что волосы стали дыбом. И искры посыпались из глаз у меня. А должны были у него. Юрка старательно все глотал.

Ну, держись. И я сделал всё, на что был способен, всё, что могло прийти мне в мою выбеленную оргазмом голову. Юрка пищал, как кролик.... Слышал, как пищат кролики? Ужасно! Ни одно живое существо не может издать такой звук. Юрка смог. Тут уж он начал меня отталкивать.

- Остановись... Ох... Ёёёё... Стой... Хватит... Я больше не могу...

С трудом оторвавшись, я посмотрел на его мину. Глаза вот-вот из орбит вылезут, рот открыт, испарина на теле. Довёл парня...

Юрка полез ко мне в сумку и вытащил крем.

- Сейчас.

Вот так, категорично. По-пацанячьи. Сейчас. Немедленно. Сию минуту. Есть, Мой бог!

Он смазывает себе попку. О-о-о... Неужели сейчас у меня появится к ней доступ? Он аккуратненько размазал крем по моему члену, от чего я опять чуть не кончил, и упал на топчан на живот.

- Давай.

- Может быть больно. Ты не готов.

- Давай. Сейчас.

И застонал. Что ж ладно, постараюсь тебе, Счастье моё, не причинить сильной боли.

- Я первый?

- В каком смысле?

- Ты с кем-нибудь уже этим занимался?

- Ннннет...

Непахано... О-о-о... Бедненький. Уж я-то помню, как это бывает в первый раз. И стал потихоньку массировать его попку, осыпая эту атлетическую спину поцелуями, вылизывая на ней выступивший пот. Через некоторое время, я почувствовал, что анус расслабился, и я стал бережно входить, упираясь изо всех сил руками, чтобы не вбабахать от желания сразу на всю длину. Юрка застонал и подался навстречу. Зачем, дурачок?! Я просто провалился в эту горячую тесноту. Смазка сделал своё подлое дело. Юрка взвизгнул и выскочил из-под меня как ошпаренный.

- Я не знал, что это так больно...

- Зачем ты так торопишься, не надо...

- Я хочу сейчас!

А у самого член опал. Бедненький мой. А он что-то подумал, потер шрам на подбородке (дрочил, паразитик, на чердаке, и во время оргазма рухнул и разбил себе подбородок об балку, оставив на ней половину зуба) и опять завалился попкой кверху. Что ж, всё сначала. Понадобилось намного больше времени. Но вот я полностью погрузился в его разгоряченную обожаемую зацелованную плоть.

- Больно?

Кряхтение.

- Терпимо.

Я начал двигаться. Только бы не началось, только не сейчас... А комок уже распадался, растекался по телу, заливая сознание искрами и сиянием. Вышел. Почти полностью. Опять вперёд, назад, почти полностью на выход, опять вперёд. Вот, лучше считать. Раз, два, три – бум! Тело дернулось как от электрического удара, искры побежали по телу и устремились к корню. Нет, стоп, рано. Четыре, пять, шесть, семь... Шарах! Новый сноп искр, новая волна, новый свет. Нет-нет, не сейчас. Юрка постанывает уже, не кряхтит, и даже подмахивает. О-о-о, пора.

Переворачиваю его на спину. Ноги положил себе на плечи, но он их стащил и широко раскинул. Сам надевается на ствол. Нашёл губами его кадычёк, двинулся вверх, поцеловал подбородочек, добрался до губ. Он отвечал неохотно, упиваясь новым ощущением.

- Ещё... Ещё... Давай... Хорошо... Ещё...

Метроном

Горячая внутренность облегает член и доставляет невыносимую муку попыткам оттянуть неизбежное. Вдруг всё внутри сжалось, плотно обхватив меня и стараясь вытолкнуть то, что туда вторглось. Юрка взвыл дурным голосом и начал истекать тем, что осталось от предыдущих дрочек (уверен, дрочил, т.к. запах в сторожке был недвусмысленным!). Я, при виде такого истекающего стержня, потерял самообладание. Врезался в него на всю длину в его сжавшуюся плоть, от чего Юрка только охнул, и тут же дал этому комку взорваться, затапливая горячим соком его нутро.

Юрка блаженствовал... Я в изнеможении лежал рядом и наблюдал за ним. Блаженная улыбка, блуждающие по телу руки, иногда проверяющие размер развороченного ануса. И тихий шёпот:

- Вот это кайф... Вот это кайф... Я фигею... Вот это кайф...

Он повернул голову в мою сторону и сказал:

- Но вот, теперь я стал натуральным геем.

- Не натуральным, а настоящим. Натурал – это противоположность гею.

- Ну и ладно. Скажем так. Теперь я стал женщиной.

- Нет. Ты остался тем, кем и был. А для меня ты стал даже больше, чем родным.

- А кем я тогда стал? Мужиком что ли?

- Нет. Чтобы стать мужиком, тебе надо проделать то же самое, что и я сейчас.

- То же самое? А с кем?

- А ты тут ещё кого-то видишь?

Юрка приподнялся на локте и посмотрел на меня так серьёзно-серьёзно.

- А больно тебе не будет?

- Не бойся. Ты же вытерпел.

Ба, да когда ж ты успел подскочить, "дружок" молодого ненасытного бога?

Юрка принялся намазывать мне анус, повторяя мои действия. Запомнил таки. Внимательный, чертёнок. Потом я почувствовал, как в меня нахально полезла чужая плоть, требовательно раздвигая манжетку. Я не успел, как следует, расслабиться, и потому было больно. Я зубами закусил край покрывала, концентрируясь на руках, которые гладили мою спину. Он вошёл. Вошел полностью. Я чувствовал его спиной, чувствовал его живот, его волоски на лобке, его яички, которые шлёпались о мою задницу.

- Ложись на меня, не виси на руках. Так будет удобнее.

Навалился всем своим весом. Боже, как хорошо... Я начал с его движениями чувствовать то, что давно ни с кем не ощущал. Я понял, что скоро кончу. Стал старательно подмахивать ему, используя умение сжиматься изнутри. Юрка вдруг захрипел, затрясся и я почувствовал внутри сильный удар горячей струи. И тут этот нахалёнок пребольно укусил меня за плечо. Я дернулся, но он этого не заметил, поглощённый новым оргазмом. А потом вдруг сразу обмяк и растекся по мне вжимаясь в мою спину и всаживая своего ещё иногда подёргивающегося "дружка" до самого основания...

- Боже... Боже... Боже... Какой кайф... Никогда такого не чувствовал.

Я тихо улыбался и не отвечал, только гладил те места его тела, до которых мог дотянуться.

Юрка сполз с меня, тяжело дыша, бухнулся рядом, на спину, и не то засмеялся, не то заплакал.

- Оо-о-о... Как мне хорошо... Как я тебя люблю... Как я не хочу уезжать...

- Что?

- То...

Свет померк. Солнце стало чёрным. Достойное завершение счастливого знакомства...

***

Как оказалось, он не просто так работает, а зарабатывает деньги на переезд, на карманные расходы себе. И уезжают далеко, на место жительства аж за 5000 км... И никак ни я, ни он, не ожидали того, что с нами случится.

Юрка плакал, уткнувшись в моё плечо.

- Можно, я о-о-остану-у-усь с то-о-обоо-о-й...

- Юрочек, дорогой мой, любимый... Ты же знаешь, что это невозможно. Подумай о родителях. Подумай об учёбе. Где ты тут? Кем ты тут станешь? Там у тебя перспективы. Там ты встретишь того, кого полюбишь по-настоящему. Я ж тебе практически в отцы гожусь...

Зря это сказал.

- Вот, усынови, усынови меня!

Я покачал головой. И новый взрыв рыдания.

- Мне никто не нужен, кроме тебя! Я только тебя люблю! Я однолюб! Мне никто-о-о не ну-у-ужен! Слышишь, я люблю ТОЛЬКО ТЕБЯааааааа!!!

Эхо в моем помутившемся от горя сознании...

***

Мы встречались в разных местах, в разное время; целый месяц был в распоряжении нашей любви... Отчаянной Любви, с полынной горечью предстоящей разлуки...

***

Я пришел его провожать. Уже подошёл автобус, который навсегда увезёт его... Юрка плакал, как малое дитя. Не стесняясь присутствовавших, заливая мне футболку своими слезами (ни за что стирать не буду!).

- Я сейчас умру. Скажи, чтобы я остался. Я на всех плюну и останусь. Я сбегу из дома и приеду к тебе. Я с поезда спрыгну.

- Нет. Будь человеком. Думай не только о себе. Ты же не один. У тебя родители есть. Ты о них подумал? Мы-то сможем встретиться, если захотим. А так ты можешь мать в могилу вогнать. Подумай. Если действительно любишь меня, то сможешь вынести разлуку. Сможешь. Ты сильный. Я тебя люблю.

Это уже шепотом, т.к. подбежала его мама.

- Юра, пошли, пора, щас отправляемся!

Глаза Юрки стали мертвыми... Я их до сих пор вижу.

***

Он звонит регулярно, два раза в неделю. Уже четыре месяца. И повторяет одно и то же. Как-то удаётся не дать совершить ему глупость. И ещё: кажется, он всё-таки встретил там свою судьбу, о которой мне рассказывает уже с месяц взахлеб, повторяя через фразу:

- Ну прямо, как ты!

А меня все время жжет один и тот же вопрос. Почему Молодой бог выбрал меня? Неужели его юношеская мудрость разглядела моё отчаянное одиночество?.. <