Тонуть в океане

Съемочная группа предложила отпраздновать завершение работы над новым сезоном. Конечно, команда подхватила идею, и сейчас все дружно тусовались в местном клубе. Доминик лениво потягивал сладковатый коктейль, девчонки шептались в стороне, не подпуская к себе мужскую половину каста, ссылаясь на то, что у них девичник.

Гастин напивался, мешал приторные густые коктейли с крепким горьким алкоголем и наблюдал за Миллером, пока не сумел заглушить смущение и стыд, набравшись пьяной смелости, о которой скорее всего будет утром жалеть и ругать себя последними словами.

Идеальным решением станет беседа, возможно дружеские посиделки с пиццей или свидание. Но мальчик слишком не трезв для таких сложных решений. Он все упрощает до смешного и дикого, не оставляя выбора и времени для принятия верных решений.

Гастин берет и делает.

-Ялюблютебя, - он подсаживается рядом на небольшой диванчик, обтянутый матовой кожей приятного цвета перечной мяты.

-Что…? - мужчине кажется, что он все-таки ослышался, не мог этот шустрый мальчишка так просто взять и заговорить о любви, - что ты сказал?

-Я стесняюсь повторять это снова, - хныкнул Грант, взглянув на писателя влажными карими глазами и подвинулся ближе; теперь их бедра соприкасаются, и они оба готовы провалиться под землю от неловкости, стыда и отсутствия веры в реальность происходящего.

-Грант, ты перебрал, - Вент не может поверить в то, что действительно способен нравится кому-то, кроме отвратительных неухоженных мужиков за пятьдесят; не может поверить до конца, что кто-то считает его привлекательным.

Всему виной детские травмы, испорченный таблетками желудок и тонкие полосы от лезвий на нежных запястьях.

-Конечно, - с легкостью соглашается юноша, закивав, - почему ты мне не веришь? - Гастин будто молитву повторяет свое сокровенное признание, неделями бережно хранимое. Он встает на коленки, вынуждая диван скрипнуть, и тянется к мужчине, стукается с ним носами, лбами, и конечно, губами в целомудренном поцелуе.

-Что же ты творишь? - Вентворт не может его оттолкнуть, он слишком мягкий для жестких поступков по отношению к людям, -Малыш, ты завтра будешь горько жалеть об этом, - предупреждает, старается предотвратить неизбежное, упираясь ладонями в грудную клетку, не позволяя этому неугомонному Флешу стать еще ближе.

-Не буду, - Грант машет головой из стороны в сторону будто болванчик, -Это с первого взгляда, понимаешь? - солнечно улыбается, на щеках и шее выступили алые пятна смущения, к сожалению, их не может уничтожить даже самый дорогой алкоголь.

Мальчишка обхватывает миловидное лицо ладошками, поглаживает изящными пальцами припухлые щеки и словно под гипнозом, не может оторваться от голубых глаз

Гастин мягко хныкает и накрывает чувственные губы своими, склонившись над писателем, отдает ему инициативу, тихо вздыхая и пошире открывая рот, упиваясь вкусом алкоголя и каких-то сладостей, совершенно не обращая на мутные паутинки слюны на подбородке. Его ощущения полностью сосредоточены на сочных губах и гибком языке, на влажных звуках и сумбурных движениях.

Мальчишка дорвался. Он будто завороженный, зацеловывает сладкий рот и покрасневшие губы, крепко-крепко прижав к себе Миллера, словно самое драгоценное сокровище, самое важное и жизненно необходимое.

-Шшш, маленький, я никуда не денусь, - Вентворт отстраняется плавно, оглядывает юношу внимательно, успокаивающе поглаживает по груди раскрытой ладонью, - все хорошо, - а куда он собственно денется со стояком в штанах из-за долгого воздержания, благодаря искренности этого ребенка, его внезапным поступкам и жара ситуации в целом.

-Обещаешь? - Грант чуть ли не плачет, глаза мокрые, губы подрагивают, а нос неприятно щиплет; он пальцами цепляется за рубашку мужчины, сминает хлопковую ткань, оттягивает.

Вентворт готов пообещать сейчас ему все, что угодно, лишь бы Гастин не плакал, не раздирал хлопок длинными пальчиками.

Миллер не может обидеть ребенка.

Он уводит юношу из клуба, не прощаясь ни с кем, ведет в отель, обходя стороной более менее людные места. Им явно не стоит светиться вдвоем, тем более в таком состоянии.

Грант цепляется за мужчину, неприлично жмется к нему, покачиваясь, на последнем издыхании удерживая равновесие и то, только для того, чтобы добраться до отеля.

Вентворту кажется, что он сумеет уложить юнца спать, но фортуна, явно, не на его стороне, потому что несносный Флеш уничтожает все попытки, прижимается своим горячим тощим телом и жарко дышит в шею, нашептывая романтичный, чувственный, пьяный бред, от которого все мысли превращаются в приторный густой кисель.

Мужчина позволяет прижать к себе к ближайшей стене дорогостоящего люксового номера, послушно откидывает голову назад, стоит Гранту коснуться теплым языком нежной кожи на шее. Актер подставляется под незамысловатые ласки, под влажные прикосновения и гортанно стонет, когда мальчишка зажимает зубами острый кадык.

-Что же ты делаешь? - впору захныкать, перейдя грудным голосом на девчачий фальцет.

Грант что-то невнятно бормочет в ответ, не отвлекаясь от своего занятия.

И снова этот влажный, просящий взгляд большого малыша - щенка, нуждающегося в похвале и ласке. Миллер не может ему отказать, только не сейчас. Он мягко отстраняет юношу от себя и ведет в спальню, актер путается в собственных ногах и цепляется за мужчину, которого будто специально заваливает на постель и сам тут же сползает вниз.

Гастин тычется лицом партнеру по съемкам в живот и, кажется, плачет. То ли от счастья, то ли от страха

-Что случилось? - прижимается лбом к его лбу, заглядывая в коричные глаза.

-Я не верю, - шатен мотает головой из стороны в сторону, - что это все на самом деле.

Не сдержав смешок, Миллер покрывает легкими поцелуями миловидное лицо, двигаясь от родинке к родинке, - ты же это чувствуешь, это по-настоящему, - оттягивает нижнюю губу, засасывая ее, причмокнув.

Конечно, Грант чувствует, он послушно кивает, отчаянно тянется к мужчине, обнимает его тонкими руками, сжимая сильное тело крепко-крепко, на грани своих возможностей.

Юноша давит пьяный смешок, преданно заглядывая в светлые глаза Вентворта снизу вверх; розовый язык скользит по губам. Актер не выдерживает и подхватывает такого несуразного сейчас Флеша, буквально затаскивает к себе на колени.

-Люблю, люблю, люблю, - Гастин солнечно улыбается, обхватив ладошками лицо своего капитана.

-Любишь, - у мужчины срывает тормоза: он физически не может не поддаться искушению и соблазну.

Поцелуй тягучий и влажный; писатель забирается руками под одежду мальчишки, гладит живот и бока, длинными пальцами очерчивает ребра, отмечая для себя привлекательную худобу - на секунду Вентворт почувствовал себя толстым и абсолютно некрасивым тюленем по сравнению с молодым любовником, пока тот глухо не застонал, заерзав тощей задницей на бедрах мужчины, разбивая в пух и прах дурацкие комплексы Миллера, преследовавшие его с юношества.

Грант не верил своему счастью, он скулил и жался к актеру, стараясь отвечать на каждую ласку взаимными прикосновениями и словами нежности, смотрел на него с нескрываемым обожанием и тонул, тонул, тонул, приближаясь ко дну необъятного океана.

Мальчишка припал сластолюбивым ртом к желанному телу: шея, ключицы, плечи; он любовно целовал чуть смуглую кожу, попутно расстегивая рубашку непослушными пальцами. Будучи нетрезвыми непросто находить общий язык со всякими маленькими пуговичками, застежками и молниями, но оба любовника над собой весомое усилие, чтобы избавиться от ненужной одежды и оказаться еще ближе друг к другу.

Гастин протяжно застонал, стоило мужчине сжать пальцами припухшие карамельные соски, бережно пригладив чувствительную плоть. Мальчишка не отставал - терзал желанное тело руками, губами, выбивая из любовника скупые хрипы и стоны.

-Что же ты делаешь? - тонкая ладошка пригладила живот и накрыла чужой пах, а сам Грант, улыбаясь, молчал.

-Грант…! - и надо бы заткнуться - ширинка и так болезненно давит на ноющий член, но Вентворт не может не быть противно-благородным даже в самых интимных моментах своей частной жизни.

И юнец будто подмечает это, расстегивает джинсы и продолжает упоенно ласкать, пока что стесненно и сквозь белье сжимает пальчиками плоть, поглаживает почти невесомо и затаив дыхание, ликует, наблюдая за реакцией мужчины

-А я и не знал, - улыбка Вентворта скупая и смущенная, он опрокидывает актера на постель, нависая сверху, вынуждая Флеша краснеть пуще прежнего, целуя беспорядочно припухшие губы и впалые щеки, переходя на тонкую шею, жадно лижет, вынуждая мальчишку выгнуться и откинуть голову назад.

-Еще! - Гранту всего мало: мало Вентворта, мало поцелуев, мало ласк и взаимной наготы; именно поэтому он расстегивает собственные джинсы, помогает мужчине избавить их обоих от остатков одежды.

Юноша успокаивается только тогда, когда широкая ладонь ложится ему на живот.

-Что же с тобой делать? - задает риторический вопрос Миллер и склоняется над пахом Гастина, прикасаясь сухими губами к возбужденной плоти, буквально вырывая из чужой груди судорожный вдох, сменяющийся сладким стоном.

-Делайчтохочешь,тольконеостанавливайся, - быстро-быстро проговаривает актер, приласкав пальцами лицо взрослого, и тут же переместил ладони на шею и плечи, поглаживая и царапая короткими ногтями.

Мужчину не стоит просить дважды, тем более таким срывающимся, соблазнительным голосом. Вентворт опускается ртом на член, параллельно пальцами услащает ложбинку между ягодиц.

-Боже мой, - Грант неприлично шумный, громкий, откровенный, и вряд ли получится его заткнуть.

Мальчишка отводит одну ножку в сторону, а вторую закидывает на плечо актера, выгнувшись в его руках до хруста в позвонках. Он на грани, гормоны счастья переполняют юное создание.

Мужчина растягивает Гастина длинными пальцами, с энтузиазмом лаская, упиваясь мальчишескими гортанными стонами, тяжелым дыханием и ответными невинными касаниями к собственному телу.

Юноша комкает тонкими пальчиками мятые простыни, чуть влажные от пота, раздвигает стройные ноги шире и запрокидывает голову назад, полностью открытый и абсолютно смущенный.

Миллеру кажется, что Гранта можно растягивать вечно, настолько он чувственный. И если бы не невероятно болезненное возбуждение, то мужчина еще долго смаковал этот момент, доводил бы юнца до самой грани и отступал назад, открывая перед ним целый мир.

Гастин тонет в океане, обнимая любовника за шею изящными руками и подаваясь вперед, навстречу безумию, вручая себя на растерзание шторму. Толчки глубокие, сильные и ритмичные, будто Вентворт доказывает право собственности, и дважды подтверждая, клеймит тонкую шею синячками от засосов и легких укусов.

Грант, будучи с членом в заднице, не стесняется ни-че-го: жарко целуется, высунув розоватый язык, по-блядски стонет, когда невыносимо хорошо и оргазм подступает все ближе и ближе. Обоих мужчин уносит в море экстаза, бесконтрольного удовольствия, спровоцированного зовом природы и ненормально - правильным притяжением.

-Как ты? - дыхание актера все еще сбито, он скатывается на бок, но юношу от себя не отпускает.

-Великолепно, - следует мягкий поцелуй в шею, - и весь в сперме.

-Хочешь в душ? - Миллер посмеивается, целует темную макушку и старательно подавляет зевок.

-Утром примем ванну? - Грант сразу начинает канючить, пересекая все попытки сопротивления его отличной, уютной идее.

-Конечно, примем, - отвечает сонно Вентворт, накрывая обоих теплым одеялом, крепче сжимая мальчишку в своих руках, - я тебе верю, ребенок, - сквозь сон.