Шантаж мамы 7 часть

Позвонивший мне пацан не представился, но его голос был мне знаком. Едва я ответил на звонок, как он тут же заговорил. По всей видимости, парень был не хило поддат, хотя говорил довольно быстро, причём с явной агрессией:

— Здарова. Короче, завтра мы к твоей мамке завалимся, будем продолжать эту суку воспитывать как надо, — раздался смех его и ещё нескольких парней, — Понял? Скажи ей, чтоб заранее своё очко вазелином смазывала, я ей устрою, сука бл…

Не договорив, он бросил трубку. «Зачем он вообще мне звонил, если у них есть номер мамы?», — подумал я. В любом случае, я был заинтригован, поэтому с раннего утра следующего дня уже сидел на другой квартире.

Часов в 11 раздался звонок в дверь. Мама подошла и посмотрела в глазок. Насколько же быстро её лицо с нейтрального сменилось на тревожное и разочарованное, когда она увидела там толпу парней. Однако ей не оставалось ничего, кроме как открыть им дверь. На её порог тут же толпой ввалилось 8 подростков, среди которых был и, если можно так сказать, главный, именно из-за организации его отца мама и попала в подобное положение. Все остальные парни были так же мне знакомы, кроме одного. Этот пацан по виду был лет 19, в целом ничем не выделявшийся, разве что говор у него был странный и выглядел он уж чересчур неопрятно. Пока все парни снимали верхнюю одежду, мама просто стояла и молча переминалась на одном месте. Она с некой опаской и растерянностью переводила свой взгляд от одного пацана к другому, очевидно не зная, что им сказать и может ли она что-то сделать. Новый парень почти всё время смотрел на неё, а когда снял свою накидку, то подошёл к маме чуть ближе и без всякого предупреждения, схватив её сзади за талию, притянул к себе с намерением поцеловать её в губы. Однако мама воспротивилась этому, слегка оттолкнув парня и убрав голову. После этого парень отпустил её и сказал:

— Ооо, сучка-то у вас совсем не обученная. Не знает, как своих хозяев нужно встречать.

За ним ближе подошёл и главный:

— Да, мы пока с ней работаем, гордости у неё, видать, хоть отбавляй, и это при том, что хуи налево и направо сосёт.

— Ну ничего, — отвечал неопрятный, — скоро будет у нас по первому зову на четвереньках прибегать и ноги лизать.

Мама удивленно и даже с какой-то злостью смотрела на то, как её обсуждают, как какую-то вещь. В тот момент у неё, видимо, случился прилив гордости и она стала говорить парням о том, что не будет перед ними унижаться, с неё хватит и так больше продолжаться не может. Пацаны лишь удивлённо на неё посмотрели.

— Ой, что, правда нельзя с тобой такого делать? Тогда, давай, возрази нам что-нибудь!, — говорил один из парней.

Мама, запнувшись, стала говорить о человеческих правах, достоинстве и прочем.

— Как-то ты не очень обо всём этом думала, когда прямо в этом самом коридоре стояла и отсасывала мне хер, соглашаясь быть моей вещью, — сказал главный.

Далее парни ещё минут 10 в красках напоминали маме причины, по которым она сейчас в таком положении. Мама этому противилась и пыталась спорить, но в глубине понимала, что, как минимум частично, они правы. Чем больше говорили парни, тем сильнее начинал угасать прилив гордости мамы. К моменту, когда один из них сказал ей снимать одежду, этот прилив окончательно пропал и мама, уже утирая слёзы, покорно стала стягивать с себя одежду. Через минуту она уже стояла перед толпой парней в одних трусах. Неопрятный подошёл к ней и, наполовину зайдя маме за спину, ухватился за её трусики и, сжав их кулаком, стал тянуть вверх. Часть трусов, прилегавшая к её попке, буквально углубилась между её булочек, из-за того, что пацан стал сильно их натягивать. Благодаря этому обычные чёрные мамины трусики на какое-то время стали похожи на стринги. Закончив их натягивать, он в одно движение стянул трусы с мамы, оголив её белоснежные, по отношению к остальному телу, попку и бёдра. Его рука моментально легла на мамин зад. Пока он облапывал её попку, то неустанно говорил о том, что хвалили её не просто так. Всё это время мама лишь стояла, понурив голову и поджимая губы. Но спустя минуту парень в одно движение резко пихнул несколько пальцев прямиком в сочную мамину задницу почти до упора и стал активно наяривать ими. Мама взвизгнула от неожиданности и резкой боли и инстинктивно потянулась своей рукой к руке пацана. За это ей тут же прилетел болезненный шлепок по щеке, после которого мама убрала свою руку и стала, зажмурив глаза и стиснув зубы, позорно терпеть, пока этот парень наиграется с её попкой. Парень довольно сильно тянул пальцы наверх и из-за того, что он был на голову выше мамы, ей приходилось изо всех сил вставать на мыски, чтобы хоть немного уменьшить эти болезненные ощущения. Когда же он закончил и вытащил пальцы то, положив руку маме на бедро и прижав её к себе, сказал:

— Несмотря на то, что сучка не обученная, тем не менее её задницу хвалили действительно не просто так. Было бы настоящим преступлением не насиловать такие шикарные пышные булки.

Мама стояла и слегка потирала рукой начавшую побаливать из-за парня пятую точку. После этого пацан повернул маму к себе лицом и крепко обхватив её задницу двумя руками, подтянул маму к себе, поцеловав её в засос. Она даже среагировать не успела, лишь инстинктивно привстала на мыски. Конечно, мама стала немного отпихивать его руками, толкая парня в грудь, и тем не менее, продолжала покорно терпеть его наглый поцелуй. Когда он отлип от её губ, то маму увели в комнату, где её стала облапывать уже остальная часть парней

Он вышел из комнаты, вернувшись через минуту и держа что-то за спиной.

— Давай на колени, живо, — сказал он, — и руки за спину.

Не зная чего ожидать, мама боязливо и медленно опустилась в уже привычную для неё унизительную позу и свела руки у себя сзади. Пацан подошёл и стал что-то надевать ей на шею. Это был чёрный, сделанный из какого-то плотного материала довольно большой ошейник. Однако он был не простой, на нём белыми буквами было отчётливо то ли выгравировано, то ли вышито несколько фраз. Они были расположены по кругу. Приблизив изображение камеры, я смог разглядеть их. Написано было на французском и первая гласила: «La parole du maître pour moi est la loi», что переводилось примерно как «Слово хозяина для меня — закон», вторая: «Mon cul juteux est fait pour être violé» — «Моя сочная задница создана для того, чтобы быть изнасилованной», и третья: «Ma vocation est d’être une poupée sexuelle pour le maître» — «Моё призвание — быть секс-куклой для хозяина». Не успела мама спросить, зачем всё это нужно, как к ошейнику уже была присоединена цепь, которая, несмотря на декоративность, была довольно прочной. Мама ещё не видела надписей на своём новом аксессуаре, поэтому даже не догадывалась, что происходящее с ней ещё унизительней, чем ей казалось.

И вот она, с ошейником на шее, сидит на коленях голая, на цепи, конец которой держит всей душой ненавидимый ей парень. Чуть подняв голову вверх, мама поняла, что за цепь начали сильно тянуть, а посмотрев на парня, увидела, как он одной рукой тянет её на себя. Без каких-либо шансов на сопротивление, мама стала унизительно подползать к парню ближе, следуя за тянущей её шею цепью и ошейником. Спустя несколько секунд, её голова была почти в упор притянута к паху парня. Одной рукой он тянул цепь вверх, а другой крепко схватил маму за волосы.

— И так, теперь ты внимательно запоминаешь правила, поняла, сучка? Первое правило связано с твоим ошейником: его ты теперь не снимаешь, ну, может, только во время сна. В остальное время ты всегда в нём, уяснила? Скажи «да», если поняла.

Дрожащим голосом мама попыталась возразить, но сжатые ещё сильнее волосы на её голове, дали отчётливо ей понять, что спорить сейчас бессмысленно. Так что через секунду после этого, от мамы послышалось такое же подрагивающее и жалобное «да».

— Второе, теперь все мы будем приходить чаще и даже оставаться на несколько дней и всё это время, пока хотя бы один из нас здесь, ты не имеешь права носить на себе ни одного элемента одежды. Проще говоря, при нас ты будешь ходить исключительно голой, ну, либо в чём скажем тебе лично мы. Поняла?

Было видно, как мама поджала губы, сдерживая натиск слёз. И в очередной раз переступив через свою гордость, дала положительный ответ.

— Так как мы ещё не успели придумать для тебя все правила, то они будут появляться в дальнейшем и любые из них ты, бестолковая сука, безоговорочно принимаешь и соглашаешься. Кивни, если поняла.

Хоть и с небольшой задержкой, но мама грустно кивнула.

— Ну и четвёртое, с этого момента со всеми нами ты обращаешься на Вы, если нужно как-то обратиться, то говоришь «хозяин». В конце любой своей фразы ты будешь обязана добавлять это слово. За неисполнение любого из правил, будет следовать наказание.

Мне показалось, что мама даже вздрогнула, а её лицо стало ещё более обеспокоенным. «Да уж, мамочка, не очень-то приятно называть своими хозяевами группу подростков, безнаказанно тебя насилующих», — думал я.

— Не слышу подтверждения, сучка!, — слегка прикрикнул на маму парень и сильнее потянул цепь вверх.

От мамы в ответ на это послышалось лишь очередное жалобное «поняла». После этого по её щеке тут же прилетел болезненный шлепок.

— Ты, по-моему, плохо поняла последнее правило, да?, — сказал отвесивший ей пощечину парень.

Держась рукой за горящую из-за удара щёку, мама подняла на парня молящий взгляд, но в ответ на него видела лишь его злобную и наглую ухмылку. И опустив взгляд она, уже не сдержав слёз, еле выдавила из себя заветное:

— Поняла… хозяин…

В тот момент, пожалуй, был достигнут апогей её унижений. Голая, сидя на полу, с ошейником на цепи, она обращалась «хозяин» к 19-ти летнему парню, который уже неоднократно её насиловал.

После этого маму заставили переодеться. Ей выдали небольшую чёрную майку, чулки в сеточку и трусики с подтяжками и небольшими кружевами. Видимо, эту одежду всё так же за её деньги купили в секс-шопе. Далее завязали глаза и парень целый час заставлял её ползать за собой по квартире, периодически передавая цепь другим парням, и мама продолжала послушно следовать за ними, не видя ничего перед собой. Попутно ей лупили попку так, что уже после третьего или четвёртого удара она была вся красной. Лупили так же и щёки, и спину. Иногда хватали за ноги, чтобы мама, исполняя очередное неловкое движение, из-за надетой на глаза повязки, падала плашмя, после чего её, уже лежащую, прижимали ногами к полу, не позволяя ей вставать. В один момент парень, державший поводок, сильно потянул его наверх, другие двое пацанов схватили маму за руки, а четвёртый приспустил надетую на маму майку и прикрепил два зажима, соединённых между собой цепочкой, к её соскам. После чего стал сильно тянуть их за эту самую цепочку. Мама тут же стала покрикивать, взвизгивать и издавать массу других выражающих боль звуков. Всё это сопровождалось громкими смешками парней и обзывательствами в сторону мамы.

Закончив эти издёвки, они вернулись в первоначальную позицию, и мама, с уже развязанными глазами и полностью оголённая, вновь оказалась у паха главного парня

И едва мама начала, уже в какой-то степени для себя, привычно, чуть давясь, отсасывать этот член, как парень сказал:

— Ой, кажется, мы забыли про ещё один наш подарок. Принесите-ка его, нашей шлюхе не терпится испытать его на себе.

Мама тяжело сглотнула подступивший ком страха. Один из парней вышел из комнаты, вернувшись с каким-то небольшим чемоданом. Когда он открыл его, то все увидели, что внутри лежали различные по размерам анальные крюки с массой насадок на выбор.

Парень выбрал, пожалуй, самую жесткую из них. На той насадке было сразу четыре шара, располагавшихся по возрастанию, так, что самый большой из них входил последним. С насадкой крюк стал выглядеть в разы внушительнее. Мамино, наполненное страхом лицо, идеально передавало эмоции женщины, понимающей, что сейчас в неё насильно будут запихивать эту большую штуковину. Примотав к обратной стороне крюка один из концов цепочки, парень прицепил другой её конец к ошейнику мамы. Сама же мама с явной опаской и неуверенностью в голосе, стала просить пацана остановится. Подтянув её лицо к себе он сказал:

— И так, сейчас я вгоню тебе этот крюк в задницу. Твоя задача — терпеть. С ним ты будешь ходить не менее 2-ух часов. Любой писк, стон или что-то ещё во время процесса его запихивания — я прибавляю к этому времени час.

Мама лишь зажмурилась и слегка кивнула. За одно мгновение её поставили в нужную позу и первый, самый маленький из шаров на крюке, был вставлен в её попку. На этом моменте поток слёз мамы чуть усилился, но она и вправду не издала ни звука. Однако парень не собирался её щадить, так что 2 и 3 шар он вставил гораздо резче и быстрее, буквально за одно движение. Конечно, тут у мамы не было шансов сдержаться и из неё вырвался протяжный, дрожащий из-за плача, стон. Пацан несколько раз пошевелил крюком в разные стороны, из-за чего послышалось ещё несколько не менее сладких стонов. Мамины коленки и руки уже сильно дрожали, но на подходе был ещё один, самый большой шар. Его, к сожалению для мамы, парень вставил не менее резко, чем предыдущие 2. Как только крюк был полностью вставлен, из мамы хлынул поток слёз, а стоны стали переходить в визги. Зашёл он действительно глубоко, но увиденная картина того стоила. Крюк идеально внешне принял форму попки и часть спины мамы. Цепь, соединявшая крюк и ошейник, туго натянулась, так что теперь любое движение её шеи тут же болезненным эхом отдавалось в её бедной попке.

И парни не были собой, если бы не заставили её после этого, дёргая маму за поводок, крутить головой и шеей как можно чаще и резче.

— Ну как тебе крючок, сучка? Глубоко достал? К слову, ходить тебе с ним теперь ой как долго. Лично я насчитал не менее 3 дополнительных часов.

В ответ мама лишь больше расплакалась, умоляя парня хоть немного её пощадить.

— Не волнуйся, таймер я уже поставил, — продолжал глумиться пацан, даже не замечая её слов.

Судя по эмоциям мамы крюк зашёл действительно как надо, глубоко и плотно. Ведь когда её снова заставили ползать, то все её движения стали заметно более скованными и сопровождались постанываниями, вздохами и даже редкими просьбами вытащить его.

Наверняка, в те моменты, мама сильно жалела о том, что имела настолько сочную попку. Ведь её большой, пухлый и выделяющийся зад всегда привлекал внимание. Даже до всех этих событий бывали случаи, когда мы, например, ездили с мамой на общественном транспорте по делам, и я всегда замечал, как на неё пялятся. Вернее, на её задницу, само-собой. Пялились, как подростки, которые после нескольких секунд созерцания, прятали руки в карманы, пытаясь скрыть стояки, так и вполне взрослые мужики, некоторым из которых уже явно было за 60. И во всех этих взглядах всегда читалось лишь одно желание — хорошенько выебать эту сладкую попку. Было даже два случая, когда нам с мамой пришлось ехать на метро в час пик, в полностью набитом людьми вагоне. В первом случае это был седой бородатый мужчина, на вид ему было лет под 60 минимум. Он стоял прямо за мамой и, пытаясь максимально правдоподобно сымитировать толкучку, активно прижимался своим торсом к её попке. Во втором случае мужчина был куда моложе, ему было около лет 25-30. Он зашёл ещё дальше и без доли стеснения одной рукой нагло облапывал её зад в течение пары секунд. Мама, естественно, это почувствовала и заранее выражая своё недовольство, стала поворачиваться назад, но мужик уже протиснулся сквозь толпу и растворился в ней.

Однако отличия от нынешней ситуации были разительные. Особенно в том, что раньше всё ограничивалось лишь наблюдением и фантазиями. Лишь в описанных выше случаях двое зашли чуточку дальше. В данных же обстоятельствах получалось так, что, условно говоря, те же подростки, буквально вчера лишь пялившиеся на мамин зад и представлявшие себе всякое, сегодня уже могут делать с ним всё, что пожелают.

Прошло около 3 часов с момента, как анальный крюк был вогнан в мамину попку. Всё это время парни продолжали её «воспитывать», хотя по большому счёту все прекрасно понимали, что на маме они просто проецировали свои разные фетиши и унижали её ради удовольствия. Желание её поунижать было настолько велико, что за все 3 часа её ни разу не трахнули, просто не находили на это времени. Парни лишь дрочили на неё, либо заставляли маму делать это им руками. Дрочили её ступнями, между ляжек, волосами, всем, чем только могли придумать. Так что уже после первого часа почти с каждой части тела мамы стекали крупные белые капли спермы, а в некоторых местах они даже успели подсохнуть

Некоторые из пацанов любили перед тем, как начать на неё дрочить, хорошенько потереться членами об мамино лицо. Они ставили её на колени, вставали полукругом, запрокидывали её голову и начинали тереться своими приборами. Водили и постукивали по губам, носу, щекам, лбу и закрытым глазам. Клали на неё яйца и ими же продолжали тереться, попутно запрещая маме дышать ртом, дабы она могла «насладиться» всем обилием гаммы запахов, которые источали их члены. Это был, если можно так сказать, некий унизительный обряд, которому они подвергали маму, прежде чем выплеснуть на неё своё семя.

Один из парней рылся в маминых вещах и смог найти там красивый чёрный с кружевами лифчик. Мама купила его пару лет назад, но никогда не надевала, ибо он был слишком откровенным и вульгарным. Конечно же, первой мыслью парня было заставить её примерить найденную вещь. Все её отказы были как всегда проигнорированы, так что спустя несколько секунд лифчик уже был успешно надет. Смотрелась в нём мама очень эротично, чуть ли ни лучше, чем с полностью оголённой грудью. Чёрный элегантный, наполовину прозрачный лифчик идеально прилегал к её груди, делая её в разы выразительнее. Нашедший его пацан сдержаться не смог и, подойдя к маме, впихнул свой член между её грудей. Далее он заставил маму поджать руками её сиськи, чтобы они плотнее обхватывали его прибор, и приказал ей двигаться вверх и вниз. С глубоко засунутым в её попку анальным крюком и уже подуставшей маме было невероятно тяжело совершать все эти телодвижения. Мало того, что инородный объект доставлял ей дискомфорт от любого её движения, так ещё и парень, чей член сейчас был зажат между её грудей, активно лупил маму по щекам, если она хотя бы немного сбавляла темп, с которым дрочила его прибор. Мама как могла сильно сжимала руками свои сиськи, чтобы парень быстрее кончил и, наконец, успокоился. Спустя пару минут парень схватил её за волосы, используя их как опору и, совершив ещё несколько движений, обильно кончил. Сперма тут же забрызгала лифчик и грудь мамы, немного попав на шею. Когда парень отошёл, она, тяжело дыша стала смахивать капли его семени. Но не успела она очистить ту небольшую часть, попавшую на шею, как перед собой увидела следующий член. Приказ пацана вновь зажимать его между грудей последовал незамедлительно. Подняв голову на парня, стоявшего перед ней, мама слегка утёрла выступившие слёзы и тяжело вздохнув, приподнялась, начав вновь пропихивать член парня под лифчик, в дальнейшем сжимая его сиськами. И сколько бы мама не жаловалась на усталость и не плакала, к сожалению для неё, все из присутствовавших парней воспользовались её грудью для самоудовлетворения. Уж слишком сексуально и привлекательно смотрелся на ней тот чёрный лифчик.

Прошла едва половина отведённого времени, а мамина бедная попка уже была довольно сильно раздражена, ведь от неё ни на минуту не отставали, то и дело теребя крюк, дёргая за цепь или за него самого. Порой парни уж слишком увлекались, и крюк вместо навязчивого дискомфорта начинал доставлять жгучую боль. В такие моменты мама тут же взвизгивала и в слезах умоляла их прекратить.

Когда оставался примерно час до истечения отведённого времени, то некоторые из парней, у кого ещё остались силы и сперма в яйцах, решили попробовать новые для себя ощущения. К тому моменту мама и сама уже сильно устала, как физически от постоянных насильственных действий, направленных на неё, так и морально от постоянных всевозможных унижений. Первый парень заставил её сесть на него, а второй встал сверху. Мама явно нервничала, ибо не понимала, что они собрались делать с ней вдвоём, ведь один из «проходов» для членов был занят. Ответ на её немой вопрос не заставил долго ждать. Пацан, лежавший под ней схватил маму за талию и, подтянув к себе, вставил член ей во влагалище. И каково же было мамино удивление и одновременно страх, когда второй пацан стал пропихивать свой прибор туда же. Она стала на них кричать и отпихивать, но было уже поздно. Оба члена уже начали грубо и жестко насаживать маму. Двойного вагинала у мамы никогда не было и, думаю, она никогда на него не рассчитывала. И уж тем более она не рассчитывала быть изнасилованной подобным образом двумя подростками. Члены плотно тёрлись друг о друга и об её влагалище, еле-еле помещаясь там вдвоём. У сладко и жалобно стонущей мамы уже не было никаких сил на то, чтобы каким-либо образом сопротивляться. Так что она продолжала просто стонать, изредка пытаясь вытирать бесконечно катящиеся слёзы. Наблюдать за происходящим и слышать все эти ласкающие слух звуки в исполнении мамы было слишком возбуждающе. Поэтому ещё пара парней не удержались: один подошёл и вогнал свой член в мамино горло, так, что его яйца упёрлись в её подбородок, а второй встал на углу кровати, взял мамину руку и, обхватив ей свой член, стал его дрочить. Несмотря на усталость, парни, по всей видимости, нехило так возбудились, ибо трахали они маму как надо. Даже наяривавший её рукой пацан делал это довольно агрессивно и быстро. Мама в это время, откашливаясь от глубоко впихиваемого в её горло члена и пытаясь сглатывать огромный поток слюней и предсеменной жидкости, чтоб банально не захлебнуться, кое-как выдавливала из себя жалобные звуки. По интонации можно было предположить, что эти смешанные с плачем звуки скорее всего были её невнятными мольбами, обращенными к трахающим её парням, чтобы те остановились или были хотя бы мягче. Маминому положению и правда трудно было позавидовать. Один только анальный крюк, всё это время довольно глубоко находившийся в её бедной попке, доставлял массу неприятных ощущений

«Интересно, насколько ты, мамочка, сейчас жалеешь о том, что вляпалась во всю эту историю с деньгами? А может, ты больше жалеешь о своём слишком сексуальном теле, привлёкшем этих ублюдков?», — размышлял я, наблюдая за тем, как маму продолжают беспощадно и жестко трахать.

Парни, имевшие её влагалище, кончили первыми, наполнив мамину матку двойной порцией спермы. Следующим кончил пацан, чей член обслуживался её ртом. Он ускорился и, вновь до упора вставив член маме в горло, кончил. Мама гулко закашляла и, закатив глаза, начала понемногу глотать то, что наспускал её насильник. Когда он уже вытаскивал член, то часть спермы так же попала и на язык, и чуть позже, на губы, откуда ей, по приказу всё того же пацана, пришлось всё начисто слизывать и глотать. Ну а четвёртым выпустил свою сперму парень, наяривавший с помощью маминой руки. Когда он был на подходе, то остальные трое уже успели отойти. Этот пацан убрал мамину руку перед самым окончанием и, направив член на её лицо, обильно на него кончил. Мама только и успела, что зажмурить глаза, прежде чем несколько обильных струй спермы выплеснулись на её щёки, губы и даже лоб.

После такого она упала практически без сил. Вся толпа парней, смеясь, обсуждая планы на вечер и всё только что произошедшее, стала собираться. Пока они одевались, то у неопрятного и главного завязался диалог:

— Да уж, хорошо мы эту сучку отхуярили, — довольно сказал главный.

— Ага, будет знать своё место. Но работы по-прежнему много.

— Ну что поделать, будем продолжать. Как минимум, начало положено и на цепь эта наглая сука уже посажена.

Им явно нравилось говорить о маме в подобном уничижительном тоне, видимо, в те моменты они чувствовали наибольшую власть над ней.

Почти перед самым их уходом маму осенило, что сама она, скорее всего, не сможет вынуть из своей попки инородный объект, так как тот был загнан довольно глубоко, так ещё и туго стянут цепью с ошейником. Переборов усталость и, в очередной раз, собственную гордость, она вытерла лицо от спермы и вышла в коридор, обратившись к парню. Дабы не нарваться на очередные неприятности ей пришлось начать свою просьбу со слов: «Извините… хозяин». «Интересно, насколько тебе трудно обращаться подобным образом к такому человеку?», — подумал я, услышав её слова.

— Что такое? Что-то в заднице мешает, да, сучка?, — язвительно поинтересовался главный, — Я-то думал, ты после двойного вагинала вырубилась. Так, ну раз жива-здорова, то сама понимаешь, что чтобы мы вытащили тебе крючок — нужно хорошо нас попросить.

По телу мамы пробежала очередная дрожь страха, но по лицу было видно, что она, в целом, знала, что так и будет. Вздохнув она стала опускаться на колени. Когда она села полностью, то неопрятный сказал:

— Вот, уже знаешь свою позу. Часы твоего воспитания прошли не даром.

Мама, хоть и не очень заметно, но стиснула зубы от накатившей обиды и слегка сжала лежавшие на коленях руки. Однако даже так, главный смог заметить её тихую злость, поэтому решил надавить на больное.

— Обидно, да, сучка? Да, думаю, очень, — сказал он, подсев к маме сзади, — Ну ничего, придётся потерпеть. Запомни, теперь унижение — это твой новый стиль жизни. Так что привыкай.

Пара капель слёз обиды упала на мамины коленки. Но не успела она полноценно расплакаться, как парень наклонил её вперёд, и, отцепив цепочку, соединённую с крюком, от ошейника, стал потихоньку вынимать инородный объект. Вытащив первый шар, парень сказал:

— А теперь начинай умолять, чтобы я вытаскивал остальные.

Чуть всплакнув, мама стала подбирать нужные слова, и унизительно просить парня вытащить из неё крюк. Где-то спустя минут 5 непрерывного словесного позора, постанываний и коротких взвизгиваний мамы, крюк был вынут. Не успела она толком выдохнуть и поднять голову, как услышала голос парня:

— Так, ну а теперь благодарность за моё великодушие.

После этих слов мама увидела перед собой оголённую ногу говорившего пацана.

— Придётся поработать языком, — усмехнувшись сказал он.

Ранее маме уже приходилось лизать ему ноги, но к подобному вряд ли можно привыкнуть. Так что несмотря на то, что её заставляли это делать не впервые, от нескольких секунд перебарывания омерзения и очередных мольб сжалиться, брошенных в пустоту, это не спасло. И, сделав небольшую паузу, мама стала приближать своё лицо к его ноге. Рука парня, прижавшая её со стороны затылка, помогла приблизиться ещё быстрее. Оказавшись почти в упор прижатой к его ноге мама, едва удержав вновь накатившие слёзы, стала покорно лизать ступню своего 19-ти летнего хозяина.

По прошествии 5 минут пацан, наконец, разрешил маме поднять голову. Как только она села, ровно выпрямив спину, то по её щеке тут же прилетела, хоть и не очень сильная, но чувствительная пощёчина, после которой пацан попрощался с мамой до завтра и вышел из квартиры. Его примеру последовала и остальная группа пацанов, надавав ей перед уходом смачных пощёчин.

Когда последний из подростков покинул квартиру, мама встала, потирая красную щёку, и устало пошла в душ. После мытья в зеркале она стала разглядывать ошейник, от которого смогла самостоятельно отцепить цепь. Воспользовавшись переводчиком, она смогла понять, что на нём написано, от чего желание его носить стало ещё меньше. Однако выбора у неё не было, поэтому в дальнейшем, когда я был дома, она специально надевала вещи, которые могли бы закрывать её шею.

Так как главный попрощался с мамой до завтра, то возвращаться домой я смысла не видел, в связи с чем так и остался сидеть на другой квартире в ожидании следующего дня.

Прислано: mthrfckr