Разрушенная семья а family destroyed soul71 часть 2 из 4

Часть 2

Через 6 лет после того, как Саймон разрушил свою семью...

— Мистер Уинтерс? — на линии раздался незнакомый женский голос.

— Да, это он, могу я спросить, кто звонит, — вежливо сказал Саймон, сидя за кухонным столом и наслаждаясь обильным завтраком в свой выходной день. Его шоколадно-каштановые волосы были коротко подстрижены, что говорило о том, что он служил в армии. Его взгляд остановился на металлической рамке, которую бабушка сделала для него, пока он выздоравливал. Гордость переполняла его грудь, когда он смотрел на серебряную звезду, которую он заработал вместе с пурпурным сердцем и с несколькими другими медалями, которые он заслужил. Его рука потянулась под стол, так как в левой ноге пульсировала боль. Ногу удалось спасти, но иногда он думал, что было бы лучше, если бы этого не сделали. Из-за полевого характера операции пришлось удалить шестьдесят процентов мышечной массы его икры, а жгут не давал ему истечь кровью. Он был готов заплатить эту цену, зная, что спас члена своей команды. Однако врачи не сказали ему о постоянной боли, которую он будет испытывать из-за ее потери. Тем не менее, ему удалось сдерживать нападавших, пока он и его сослуживица ждали подкрепления. Саймон знал, что если они доберутся до нее, то ничто из того, что они сделают с ним, не сравнится с тем, что они сделали бы с ней. Этот храбрый поступок положил конец его карьере в пехоте.

— Меня зовут миссис Лоулесс, и я была нанята вашей бабушкой. Мне жаль сообщать вам, но согласно ее завещанию, она хотела, чтобы после ее смерти вы были проинформированы о ее кончине.

Вилка Саймона выпала из пальцев, вцепившихся в его тарелку. Он старался видеться с ней как можно чаще. Он знал, что за последние несколько месяцев ее здоровье пошатнулось. Но он надеялся, что она сможет побороть это.

— Мистер Уинтерс, согласно ее завещанию, я должна сообщить вам её последнюю волю. Что касается ее имущества, она всё оставила вам. Я знаю, что сейчас для вас трудное время, однако, для того, чтобы её распоряжения были выполнены своевременно, я хотела бы видеть вас в моем офисе, скажем, через три дня в девять часов. Вас это устроит, мистер Уинтерс?

— Да, — сказал Саймон, стараясь, чтобы его голос звучал ровно.

— Увидимся в четверг утром, еще раз примите мои соболезнования в связи с вашей утратой.

Телефон выпал у него из рук. Саймон отодвинул тарелку — он потерял аппетит. Его губы задрожали, горячие слезы навернулись на глаза. Прекрасная улыбка его бабушки вспыхнула перед ним, когда он впервые очнулся в больнице. Ее ободряющие слова, когда она была с ним во время его физиотерапии. Какая-то очень жесткая любовь, именно тогда, когда ему хотелось сдаться. Он потянулся за тростью, встал перед рамкой, которую подарила ему бабушка, когда он закончил реабилитацию, и вытер слезы.

Сняв ее со стены и медленно направляясь в свою спальню, он знал, что может сделать для своей бабушки последнюю вещь. То, о чем она всегда просила его, но он никогда не обещал, из-за связанных с этим воспоминаний.

Осторожно положил рамку на кровать. Морщась от боли, он перенес весь свой вес на левую ногу. Открывая дверцу шкафа и отодвигая в сторону одежду, его карие глаза увидели синюю сумку, в которой лежала его парадная форма. Возможно, это было бы неправильно. Тем не менее, он знал, что это порадовало бы его бабушку. А если это раздражает некоторых ветеранов, то он с этим справится.

Он положил сумку на кровать и, повернувшись к ближайшему шкафу, встал на ноги, не обращая внимания на боль, и потянулся к шляпной коробке, в которой лежала его служебная фуражка. Смахнув пыль, он провел рукой по крышке. С помощью трости он вытащил из шкафа свой вещевой мешок. Саймону нужно было собрать вещи и сообщить начальнику о своем отсутствии. Закрыл крышку багажника, положил сумку с ноутбуком на переднее сиденье машины. Технически, ему не нужно было работать в офисе. Будучи техником по кибербезопасности, он мог легко работать через Интернет. Что он и делал, когда у него сильно болела нога, чтобы не преодолевать ступеньки своего жилого комплекса. Открыв дверь со стороны заднего пассажира, он расстегнул молнию на сумке, висевшей на крючке. Понюхал ткань, чтобы проверить, не заплесневела ли она за годы хранения. Нахмурился, когда закрыл сумку. Что ж, он знал, где химчистка в своем старом родном городе, если она еще существовала.

Открыв пузырек с обезболивающим, Саймон проглотил две таблетки, чтобы выдержать восьмичасовую поездку. Вздохнул, когда последние четыре таблетки загремели во флаконе. Достав свой телефон, он позвонил своему ветеранскому врачу (ВА), чтобы узнать, могут ли они назначить ему встречу с одним из врачей программы сhоiсе в его родном городе для пополнения запасов лекарств. Саймон не собирался ехать лишние два часа в больницу только для того, чтобы получить обезболивающее. Он сидел в машине, достав ручку и бумагу, и ждал, когда ему перезвонит врач с информацией, куда ему надо будет обратиться. После двадцати минут постукивания пальцами по рулю, он записал имя, время и адрес кабинета врача. Как ни странно, Саймон знал, где находится это место. Раньше там был его семейный врач, когда у него действительно была семья, прежде чем она предала его. Заводя машину, Саймон гадал, по-прежнему ли там заправляет старый док Ховард.

Саймон въехал на парковку местного мотеля номер шесть. Заглушив двигатель, он посмотрел на часы. Он надеялся, что сможет снять номер в 10:30 вечера. Когда дверь его машины распахнулась, он потянулся за тростью. На него всегда смотрели, когда он выходил на улицу. Люди не ожидали увидеть энергичного двадцатичетырехлетнего мужчину, идущего с тростью. Не то чтобы он мог их винить за это. Он и сам не ожидал, что будет ходить с тростью. Вестибюль мотеля был похож на любой другой вестибюль сетевой гостиницы. В этом унылом бежевом цвете он был таким же "приветливым". Саймон спросил, есть ли свободные номера на первом этаже. Администратор кивнула, что есть, и он протянул ей свою карточку, оплачивая номер на неделю. Он не знал, останется ли он здесь надолго или нет. Он должен будет решить это после встречи с адвокатом своей бабушки.

*****

Прихрамывая, Саймон вошел в юридическую контору "Паттерсон и Паттерсон" в 8:50 утра в четверг. Химчистка будет сделана к тому времени, когда он покинет адвокатскую контору своей бабушки. Затем ему нужно было обратиться к врачу за обезболивающими. Он направлялся к стульям, когда секретарша сообщила миссис Лоулесс о его прибытии. Его руки покоились на набалдашнике трости. Саймон не слышал, как открылась дверь в конце коридора, и не слышал, как к нему подошла женщина.

— Мистер Уинтерс? — спросила златовласая блондинка с веснушками и каплевидным лицом, разглядывая трость из темного ореха.

Ее очки в проволочной оправе высоко сидели на носу. Темный костюмный пиджак был застегнут на одну верхнюю пуговицу. Кремовая шелковая блузка подчеркивала ее алебастровую кожу, демонстрируя полудюймовое декольте груди. Соответствующая юбка плотно облегала ее бедра, туфли на каблуках подчеркивали ее формы, приподнимая ее грушевидную попку. Саймон пробежался глазами по бледно-белым колготкам, гадая, настоящие ли это колготки или чулки? Не обращая внимания на боль, он использовал правую руку, чтобы оттолкнуться от сиденья.

— Да, — сказал Саймон, скрывая боль, которая распространялась по его ноге, от его лица.

— Спасибо, что пришли, — сказала миссис Лоулесс, протягивая руку.

Пожимая его руку, она заметила две вещи: во-первых, рукопожатие было твердым и сильным, во-вторых, она чувствовала легкую дрожь.

— Почему бы нам не пройти в мой кабинет, — сказала она, жестом приглашая Саймона следовать за ней.

— Могу я вам что-нибудь предложить? — спросила она, заметив, как он потирает левую ногу, как будто она у него ужасно болит, когда он сидел в кресле перед ее столом.

— У вас не найдется аспирина?

— Конечно, — сказала она, выдвигая ящик своего стола, взяв таблетки и доставая из мини-холодильника маленькую бутылочку воды. — Вот, я надеюсь, это поможет.

— Спасибо.

— Нет проблем. А теперь, — сказала миссис Лоулесс, опускаясь в кресло, — Ваша бабушка составила для вас видео-завещание. Не хотели бы вы посмотреть его?

— Да, — мрачно кивнул Саймон.

Миссис Лоулесс нажала кнопку включения пульта дистанционного управления, направляя его через плечо.

— Хорошо, бабушка, этого должно хватить. Ты уверена, что не хочешь, чтобы я осталась?

Из-за камеры был слышен голос Эми.

— Я совершенно уверена, — сказала Джуди, коротко кивнув.

Саймон наблюдал за удаляющейся тенью, которая двигалась вдоль дивана. Кислородные баллоны стояли в стороне, прозрачный пластиковый шланг тянулся вдоль дивана, прежде чем попасть ей на грудь и там, закрепленный за ушами, был прикреплен к носу.

— Привет, мой милый мальчик, если ты смотришь это, значит, я мертва. Не грусти, милый. У меня была хорошая жизнь. Я не переоцениваю её... что ж, я действительно сожалею о том, что произошло шесть лет назад. Но я не жалею, что ты открыл мне правду о Филипе. Хотя я была опечалена тем, что он вот так выбросил годы нашего брака на ветер, — вздохнула Джуди. — Все же у меня было время долго и упорно размышлять над этим вопросом. Я видела, как моя семья распалась. Брошенные на ветер, чтобы спасти то, что они могли. Я не виню тебя, Саймон. Они сами навлекли это на себя.

— Но, милый, тебе пора возвращаться домой. Твоя семья очень сильно скучала по тебе. Вот почему я оставила всё одному тебе. При условии, что ты должен прожить в этом самом доме — пять лет. Миссис Лоулесс будет проверять каждый месяц, чтобы убедиться, что ты выполняешь мои пожелания. Каждый месяц, пока ты будешь находиться в этом доме, тебе будет выдаваться чек с процентов от богатства, которое я накопила за свою жизнь. Поверь мне, Саймон, это не то, от чего можно легко отказаться. По истечении пяти лет, и если ты все еще будешь находится в этом доме, ты, мой милый внук, получишь полный доступ к моему состоянию в сто пятьдесят миллионов долларов. Однако, я бы никогда не подтолкнула тебя к этому. Если ты откажешься от моей воли, все мои активы будут переданы на благотворительность. Хотя я надеюсь, что ты, мой храбрый солдат, выполнишь мою последнюю волю, — сказала Джуди, мило улыбнувшись в последний раз своему внуку. — Миссис Лоулесс, будьте добры, передайте моему наследнику запечатанный конверт. И еще, Саймон, мы еще увидимся, никогда в этом не сомневайся.

Саймон был на грани слез, когда экран застыл. Он не видел болезни, которая унесла ее жизнь. Все, что он видел на этом застывшем экране, было улыбающееся лицо его любящей бабушки. Он знал, что должен выполнить ее последнюю просьбу. Это было самое меньшее, что он мог сделать за все, что она для него сделала. Что бы ни случилось дальше, он справится с этим как можно лучше. Он не собирался разочаровывать ее, по крайней мере, в этом.

— Мистер Уинтерс, — миссис Лоулесс протянула ему запечатанный конверт.

Саймон неуверенно взял конверт в руки.

— Вам удобно первое число каждого месяца? Скажем, в восемь часов вечера?

— Э-э-это должно быть прекрасно, — тихо сказал Саймон, его пальцы пробежались по краям прямоугольника коричневого цвета. Он слышал, как ключи звякают о пластик.

— Еще раз мои искренние соболезнования, мисс Этуотер была очень милой леди, — сказала миссис Лоулесс, пожимая руку Саймона, мягко положив свою левую руку на его руку.

— Да.

Саймон помчался через весь город, в химчистке потребовалось больше времени, чем он думал, чтобы найти его форму. Он поспешно заехал на стоянку возле больницы, отчаянно нуждаясь в лекарстве. Аспирин, который он принял ранее, не притупил боль. И в своей спешке он не заметил машину, которую раньше хорошо знал. Когда Саймон подошел к стойке, то увидел как подпрыгивали темные волосы медсестры, вносившей заметки в истории болезни пациентов.

— Да, чем я могу вам помочь? — сказала женщина, обновляя файл, не поднимая глаз на Саймона.

— У меня назначена встреча с доктором Кэмпбеллом. Я участвую в программе сhоiсе, и ВА направил меня в эту клинику, пока я в городе, — вежливо сказал Саймон, посмотрев на часы.

— Могу я, пожалуйста, взглянуть на ваш военный билет и вашу карточку сhоiсе? — спросила она, подняв руку. Саймон достал бумажник из заднего кармана и положил документы ей в руку.

Закрыв папку, она посмотрела на них.

— Саймон! — ахнула Эми.

Ее голова молниеносно взлетела вверх. Глаза распахнулись, когда она посмотрела на своего брата.

— Саймон! — закричала она, вскакивая со своего места.

Потянувшись через стол, она обвила руками его шею и притянула его в сокрушительные объятия.

— Что ты здесь делаешь?!

— Я же говорил тебе, что у меня назначена встреча с врачом, — сказал Саймон как ни в чем не бывало, похлопывая ее по руке и игнорируя боль в ноге от внезапного рывка.

Он давным-давно подавил свою ненависть к ним. Когда ты лежишь на поле боя на волосок от смерти, такие вещи кажутся тривиальными. Хотя это вовсе не означало, что он забыл о том, что они сделали.

— О?! — спросила Эми, заглядывая в записную книжку и видя, что в ней карандашом указано время приема пациента по программе сhоiсе.

— Эми? Солдат, которого сюда направил ВА, уже здесь? — спросила доктор Кэмпбелл, проходя по коридору и наклоняясь над стойкой, чтобы положить свою последнюю карточку пациента в ящик для оплаты.

— Да, доктор. Я как раз записывала его, — сказала Эми, поворачиваясь, чтобы поговорить с доктором.

Глаза Сэмюэля инстинктивно пробежали по спине сестры, заметив, что она практически не изменилась за шесть лет.

— Хорошо. Отведите его в смотровую комнату номер два, пока я проверю его медицинскую карту, — кивнула доктор Кэмпбелл, прежде чем вернуться в свой кабинет.

— Иди за мной, Саймон, — сказала Эми, покраснев.

Было так много вопросов, которые она хотела задать ему. И все же, когда он обогнул пост медсестер, ее глаза выпучились, когда она уставилась на его трость.

— Сай...

— Не надо, — мрачно сказал Саймон.

— Хорошо, — ответила Эми, склонив голову и прижимая к груди новую карту пациента. Это было обязательным для всех новых пациентов, чтобы у них было собственное досье с их собственными наблюдениями, если пациент решит, чтобы они предоставили ему первичную медицинскую помощь.

— Сюда, Саймон, — сказала она, ведя Саймона по коридору, время от времени оглядываясь на него

По тому, как он держался, она поняла, что он уверен в себе. Если бы не трость, Саймон шел бы с высоко поднятой головой, расправив плечи и выпятив грудь.

— Эми? Не могли бы вы провести обследование? Я должна ответить на звонок, — спросила доктор Кэмпбелл, когда они проходили мимо ее кабинета.

— Не проблема, — сказала Эми, сдерживая улыбку, узнав, что у нее будет больше времени с Саймоном.

— Пожалуйста, если ты не против, — сказала она, отступая в сторону и жестом приглашая Саймона войти.

— Пожалуйста, раздевайся, — сказала Эми.

— Зачем, мне нужно только пополнить запас обезболивающего?

— Саймон, ты ведь умнее, мой младший брат, — сказала Эми, закрывая дверь, прислонившись спиной к двери, когда Саймон повернулся, чтобы посмотреть на нее, перенося вес на трость. — Ты действительно поверил, что мы напишем диагноз, не проведя собственное исследование, только со слов другого врача? — спросила она, качая головой. — А теперь, пожалуйста, разденься и надень халат, — сказала Эми, кладя голубовато-зеленый бумажный халат на смотровой стол. — Тогда мы сможем позаботиться о том, чтобы ты получил необходимые тебе лекарства.

— А ты не собираешься уходить? — спросил Саймон, изогнув бровь.

— Нет! – сказала Эми, широко улыбаясь — Я видела тебя голым, помнишь?

Прикусив губу, она вспомнила, как впервые увидела его твердый, толстый, покрытый прожилками член. По сей день это все еще заставляло её лобковый бугорок дрожать в предвкушении.

— Хорошо, тебе может не понравиться то, что ты увидишь, — сказал Саймон, его беспокойство по поводу раздевания перед людьми быстро закончилось в первый день учебного лагеря. Прислонив трость к смотровому столу и балансируя на правой ноге, он снял рубашку.

— О боже! — Эми пришлось сдержаться, чтобы не застонать вслух, когда ее глаза пробежали по мускулистой, словно скульптурной груди Саймона.

— Не хочешь воспользоваться стулом? — спросила она, увидев, как его левая нога повисла в нескольких дюймах над полом.

— Если ты не возражаешь, — бросил Саймон через плечо, расстегивая ремень.

— Вот, — сказала Эми, похлопав по спинке стула.

— Итак... — сказал Саймон, выдыхая и радуясь, что снял вес с левой ноги, когда опустился на стул. — Почему ты делаешь эту работу, разве это не похоже на работу врача?

— Я — ПМ, Саймон, — сказала Эми, подавляя смешок от его озадаченного взгляда.

— Это расшифровывается как Практикующая медсестра. Я делаю большую часть того, что делает врач, я просто не могу выписывать рецепты, — сказала она, открывая папку, думая, что лучше всего начать с опроса. — Были ли вы за пределами страны в течение последних десяти лет? Если да, то где?

— Ирак, Афганистан, Германия, — сказал Саймон как ни в чем не бывало, снимая ботинок с левой ноги.

— Вы были вакцинированы перед тем, как отправиться туда? — спросила Эми, молясь, чтобы это было не из-за того, что, как она думала, в данный момент крутилось у нее в голове.

— Да.

— Есть аллергия? Судороги? Сотрясение мозга? Психические расстройства?

— Серьезно, сестренка? — спросил Саймон, выгибая бровь и поднимая глаза.

— Я должна спросить, Саймон.

— Нет, нет, мне потребовались недели, чтобы избавиться от звона в ушах, и никаких психических расстройств, — сказал Саймон, бросая свои ботинки на смотровой стол.

Эми наблюдала, как ее брат, вставая со стула, опирался на правую сторону. Она видела боль в его глазах, когда он поднимался. Как ей хотелось протянуть руку и помочь ему. И все же она понимала, что он просто отмахнется от нее.

— Когда было сотрясение мозга? — спросила Эми, ее сердце разрывалось, когда она смотрела, как он хромает к смотровому столу.

— Четыре года назад, — сказал Саймон как ни в чем не бывало.

— Что было причиной?

— Тебе действительно нужно это знать? — спросил Саймон, скептически относясь к такой линии опроса.

— Это есть в бланке, видишь! — сказала Эми, показывая бланк перед ним.

— Это было... — Саймон вздохнул. — Бомба на дороге.

Эми с трудом удержалась, чтобы не ахнуть от ужаса. Ей нужно было быть профессионалом. Ей нужно было заполнить анкету. Быстро записав его информацию, она задалась вопросом, как он ответит на следующий вопрос.

— Вы сексуально активны? — спросила Эми, молясь, чтобы это было не так.

— Этого не может быть в опроснике! — ошеломленно сказал Саймон, когда его рука зависла над пуговицей брюк.

— Смотри сам! — сказала Эми, вставая рядом со своим братом, указывая на вопрос и чувствуя, как тепло его тела впитывается в нее.

— Господи! — сказал Саймон, пощипывая переносицу.

— Ну? — спросила Эми, желая услышать ответ.

— Нет, — тяжело вздохнул Саймон.

— Когда ты был в последний раз был сексуально активен? Это было шесть месяцев назад?

— Нет.

— Год? — Эми сдержала ухмылку, услышав стон своего брата.

— Три с половиной года, хорошо?! — Саймон зарычал, зная, что его сестра получает удовольствие от того, что ставит его в неловкое положение.

— Так долго, да? — сказала Эми, щелкнув языком по зубам.

— Эми!

— Что?! Просто странно, что привлекательный мужчина не сексуально активен, вот и все, — сказала Эми, ставя свою папку позади него. — А теперь, почему бы тебе не снять эти штаны, пока я послушаю твою грудь.

— Как долго ты ждала, чтобы воспользоваться этой фразой? — спросил Саймон, запрыгивая на стол и высовывая правую ногу из брюк. Перекрестив с левой, он задался вопросом, готова ли она стать свидетелем того, что осталось от его ноги.

— О, разве тебе не хотелось бы знать? — прошептала Эми ему на ухо.

— О боже мой! Что с тобой случилось?! — воскликнула она, когда Саймон стянул с себя левую штанину брюк.

Она, бросив свой стетоскоп на папку, переместилась поближе к брату, прислушиваясь к звуку падения его брюк на стол.

— Саймон? Скажи мне, что с тобой случилось? — спросила Эми, ее глаза увлажнились, когда она осматривала то, что осталось от его икры. Она знала, что какой бы врач ни работал над ним, он сделал все возможное, чтобы восстановить некоторые функции нижней части ноги. И все же, когда ее пальцы пробежались по ране, она поняла, что из-за потери мышц Саймон должен испытывать сильную боль.

— Мне повезло. Моему товарищу по команде досталось намного хуже, чем мне, — ответил Саймон, вспышки той перестрелки ревели в глубине его сознания.

— Но как?!

— Бомба на дороге, — сказал Саймон, глядя в глаза своей сестры, давая понять, что это все, что он собирался сказать об этом.

— Хорошо, Саймон, я не буду давить, — сказала Эми, сжимая его руку, — Но, может быть, когда-нибудь ты мне расскажешь, — сказала она сладко. — Теперь давай закончим этот осмотр, не так ли, — сказала Эми, борясь с собой, чтобы не заключить Саймона в объятия.

— Мы закончили? — спросила доктор Кэмпбелл, входя в комнату.

— Да, доктор, — сказала Эми, надевая стетоскоп на шею.

— Я вижу, Вы принимаете перкосет 10/325. Это очень большая доза, Вы уверены, что вам нужно ее принимать? — спросила Кэмпбелл, не отрываясь от распечатанной медицинской карты.

— Она шутит со мной, верно? — спросил Саймон, глядя на свою сестру.

Бумажный халат шуршал при его движении.

— Нет, мистер Уинтерс, я... — сказала доктор, наконец подняв глаза от папки.

Когда она прочитала, что большая часть икроножной мышцы была удалена, она подумала, что военные перетягивают ее на свою сторону. Колеса заскрипели, когда доктор Кэмпбелл направилась к нему.

— Вы можете повернуть ногу для меня? — спросила она, положив пятку его ноги на ладонь.

Ее глаза следили за движением того, что осталось от его мышц. Она видела, как связки двигаются под кожей.

— Можете пошевелить пальцами ног? — спросила она, наблюдая за движением этих пяти маленьких "поросят".

— Итак, мистер Уинтерс — родственник нашей медсестры? — спросила она, чтобы занять его мысли, пока она более внимательно осматривала его ногу.

— Он мой младший брат, — тихо сказала Эми.

Она не могла поверить, что ее брат живет с этим. Так много боли. Почему он никогда не связывался с нами по этому поводу? Почему он должен был так долго отсутствовать? — спросила она себя.

— О?! Значит, вы, должно быть, гордитесь им? Должно быть, приятно, когда твой брат рядом?

— Я не знаю, это первый раз, когда я вижу его за последние шесть лет, — сказала Эми с многозначительным взглядом.

— Это нехорошо, Вы не должны отдаляться от своей собственной семьи, — сказала доктор тихим голосом, — Особенно с Вашей ногой в таком состоянии. Вам, должно быть, тяжело стоять на этой ноге.

— Да, — кивнулт Саймон, — иногда я чувствую, как подергивается моя икра, но потом я вспоминаю, что у меня ее больше нет, — мрачно усмехнулся он.

— Я понимаю, — сказала доктор.

Подняв взгляд, Саймон болезненно поморщился, когда ее пальцы скользнули по обнаженному скоплению нервов.

— Простите. Сколько перкоцета Вы принимаете в день?

— Шесть, иногда восемь, исходя из болевых ощущений, — сказал Саймон, чувствуя на себе взгляд сестры.

— Хм... Я собираюсь написать Вам сценарий для блокатора нервов. Надеюсь, это уменьшит вашу потребность в перкоцете и поможет облегчить боль, когда действие обезболивающего закончится, — сказала доктор Кэмпбелл, доставая блокнот с рецептами из пакета и просматривая его досье, чтобы убедиться, что она выбрала ему правильную дозировку. — Метокарбамол является миорелаксантом, но в то же время очень хорошо действует как нервоблокатор. Строго следуйте инструкциям, от него очень легко получить передозировку, хорошо? — сказала она, вырывая два рецепта из блокнота. — Эми, будь так добра, отнеси это в аптеку по соседству.

— Конечно, — кивнула Эми. Она оглядывалась на своего брата, когда выходила из комнаты.

— Что ж, мистер Уинтерс, если метокарбамол не поможет, или если у вас возникнут какие-либо побочные эффекты, пожалуйста, не стесняйтесь приходить. Просто позвоните мне в любое время, и я позабочусь о том, чтобы Вас осмотрели как можно быстрее, — сказала доктор Кэмпбелл, похлопав его по руке. — Я оставлю Вас в покое, пока Вы одеваетесь.

— Саймон? — сказала Эми, просунув голову в комнату и глядя, как его футболка каскадом стекает по спине, прежде чем он потянулся за тростью.

— Да?

— Тут у меня твои лекарства, — сказала Эми, подходя к нему сзади и ставя сумку перед ним. — Ты здесь на похороны бабушки?

— Да, — мрачно сказал Саймон. Его тело замерло, мышцы напряглись, когда руки сестры обвились вокруг него.

— Пожалуйста, просто позволь мне обнять тебя немного, — прошептала Эми, уткнувшись лицом в его спину.

Его разум пребывал в состоянии смятения и переменчивости. Он не мог решиться на то, чтобы молча оплакивать потерю своей бабушки или пускать слюни, когда ее руки лежали на его твердых мышцах.

— Ты будешь на поминках или только на похоронах?

— И там, и тут, — сказал Саймон, похлопывая ее по руке.

Глаза Эми метались по сторонам, узнав, что Саймон не уедет из города на неделю. Она задавалась вопросом, сможет ли она уговорить его остаться навсегда, чтобы попытаться наладить их отношения. Если бы она могла уговорить, то, возможно, смогла бы достучаться до него, чтобы он увидел ее в новом свете.

— Хорошо, если хочешь, я могу забрать тебя и отвезти туда? Я действительно не хочу, чтобы ты садился за руль на этих таблетках, — сказала Эми, крепко обнимая его.

— Хорошо, — ответил Саймон, отправляя в рот две таблетки. Он знал, что может вести машину на чистом перкоцете, но с новым препаратом ему придется подождать и посмотреть, как они взаимодействуют.

— Хорошо. Теперь, когда у меня осталось несколько часов до конца работы, как насчет того, чтобы пригласить тебя куда-нибудь поужинать? Это, когда я закончу, — сказала Эми, ее руки легко скользнули по его плечам.

— Я приму это как "Да", — хихикнула она, когда у него заурчало в животе.

— Я провожу тебя до твоей машины, — сказала Эми, не принимая отказа в качестве ответа.

— Саймон, что это? — спросила Эми, поднимая коричневый конверт, лежавший на пассажирском сиденье.

— Просто кое-что, что мне дала бабушкин адвокат, — небрежно сказал Саймон.

— Но почему?

— Ммм... — сказал Саймон, почесывая подбородок, — Бабушка, сказала ей отдать это мне в конце ее видео-завещания.

Он не знал, как они воспримут известие о том, что она оставила все ему. Он не был таким уж садистом.

— Что?! — спросила Эми, садясь в его машину. — Когда это было?! Почему нас не проинформировали?

Громко вздохнув, он потер лоб.

— Я не знаю, почему тебя не проинформировали о завещании, Эми. Все, что я знаю, это то, что три дня назад мне позвонили по поводу смерти бабушки, а сегодня утром я встретился с ее адвокатом.

— И как давно ты в городе? — спросила Эми, испытывая искушение открыть конверт.

— С вечера понедельника.

— Что?! — Голова Эми резко повернулась к нему.

— Ты хочешь сказать мне, — сказала она, глубоко вздохнув, — что ты в городе целых два дня и не удосужился зайти и поздороваться?

Эми швырнула конверт ему в лицо, когда он кивнул, закрывая дверцу своей машины.

— Ты ебаный мудак! — закричала она на него, топая ко входу в клинику. — Два ебаных дня и ни звука! Пошел ты нахер, Саймон!

Саймон посмотрел на конверт, лежащий у него на коленях. Сломал печать, наклонил его и высыпал содержимое себе на ладонь. Саймон выгнул бровь, увидев пару ключей и записываемый DVD. Он знал, для чего нужны ключи, но DVD озадачил его. Глядя в зеркало заднего вида, когда он сидел у въезда на парковку клиники. Саймон увидел свою сестру, стоящую за стеклянной дверью и грызущую ноготь. Думая, что будет лучше, если он просто уедет, Саймон помчался по дороге к мотелю. Ему нужно было выписаться и собрать свои вещи. Он не собирался ослушаться желания своей бабушки.

Он въехал на подъездную дорожку к дому своей бабушки... его новому дому. Саймону придется привыкнуть называть его так. Он собирался проводить много времени в этом доме. Колонны в стиле ар-деко были покрыты новым свежим слоем белой краски. Серовато-черная асфальтовая черепица выглядела новой, когда он посмотрел на крышу и обертку вокруг крыши крыльца

Грустная улыбка украсила его губы, видя, что ничего не изменилось с тех пор, как он был там в последний раз.

Входная дверь мягко закрылась за ним. Его трость стучала по деревянному полу, пока он осматривал гостиную. Аптечный пакет ударился о его ногу, когда он шел на кухню. Его рука пробежала по дверцам шкафа, вспоминая свою молодость. Как он бежит по дому, преследуемый своей старшей сестрой, и выбегает из него. Голос его бабушки, кричащей им, чтобы они не бегали по ее дому. Вечеринки по случаю дня рождения, которые они все когда-то устраивали вместе. Рождественские ужины, на которые все приходили к ней домой. Затем он услышал тихий плач в конце коридора.

— Эми, это ты? — Саймон замер на месте при звуке голоса своей матери.

— Детка, я знаю, ты волнуешься, но я в порядке...

Рот Памелы открылся, глаза распахнулись, салфетка выпала из ее руки, когда она встала в дверях кухни.

— Саймон?! — недоверчиво спросила она, не уверенная, играет ли ее разум с ней злую шутку или нет.

— Малыш?! Это действительно ты стоишь там? — спросила Памела дрожащим голосом, ее губы дрожали, когда она смотрела на мужчину, который стоял на кухне ее матери.

— Да, — сказал Саймон, кладя аптечный пакет и конверт на прилавок.

Его мать неуверенно сделала шаг, затем другой, ее левая рука пробежала по прилавку, в то время как правая протянулась вперед, несколько раз ткнув его в руку.

— О, Саймон! — воскликнула Памела, заключая сына в объятия. — О, мой милый мальчик, наконец-то ты дома, — сказала она, счастливо плача и гладя его по волосам.

— Привет, мама, — сказал Саймон, похлопывая ее по спине.

— Дай мне взглянуть на тебя, — сказала Памела, вытирая слезы с глаз. Ее руки пробежались по его лицу, она всегда знала, что он будет красивым мужчиной. К его плечам, отмечая силу, которой он налился. Вниз по его рукам, чувствуя отточенные мышцы под ее руками.

— Сынок, зачем тебе трость? — Памела повернула голову, услышав, как из гостиной зазвонил ее телефон. — Не смей никуда уходить! Я хочу знать все, просто позволь мне ответить на этот звонок.

— Мама! Ты не поверишь, кто был сегодня в клинике!

— Дай угадаю... Саймон, — сказала Памела, наблюдая, как ее сын направляется к двери.

— Как ты узнала?

— Потому что я сейчас смотрю на твоего брата, — сказала Памела, наблюдая, как Саймон хромает к своей машине.

— Что?! Где ты?

— В доме твоей бабушки, — прямо сказала Памела.

— Хорошо, оставь его там, нам нужно поговорить с ним о бабушкином завещании.

— Что? Я думала, у нее его нет!

— По-видимому, она написала его, и Саймон был единственным, кто присутствовал на чтении и сказал мне об этом.

— Хорошо, — сказала Памела, наблюдая, как ее сын балансирует на одной ноге.

— Я буду там через пятнадцать минут.

— Саймон, — позвала Памела, стоя на ступеньках крыльца, — тебе нужна помощь?

— Я бы не отказался от помощи, — сказал Саймон, ставя спортивную сумку на подъездную дорожку. Положил на нее шляпную коробку, затем надел на голову ремешок от чехла для ноутбука.

— Тогда я возьму это, — сказала Памела, наклоняясь, беря в руку шляпную коробку и хватаясь за лямки сумки. — Саймон, хотя я рада, что ты здесь, почему ты не остановишься у нас? Ты же знаешь, у нас есть место. Я не меняла твою комнату с тех пор, как ты ушел. Я... всегда думала, что ты вернешься, — сказала она, сдерживая рыдания.

— Бабушка оставила мне свой дом, — сказал Саймон, позвякивая ключами. — Как, по-твоему, я попал внутрь?

— Она этого не сделала! — ахнула Памела, ее мать знала, как сильно она любила этот дом.

Даже Роберт хотел получить его для себя, если или когда их родители уйдут из жизни.

— Что еще оставила тебе моя мать?! — спросила Памела с горечью в голосе.

Зажав нос, Саймон понял, что, в конце концов, ему придется ответить на этот вопрос.

— Ты действительно хочешь знать?

— Да, но позже, прямо сейчас я хочу знать, почему ты хромаешь на левую ногу, — сказала Памела, ее глаза округлились, когда Саймон полез в машину, вытаскивая свою форму. — Саймон, ты этого не сделал?!

— Я так и сделал.

— Но почему?! Почему военный! — Памела сказала, что обеспокоена тем, насколько самодостаточным стал ее сын.

— Ты действительно хочешь, чтобы я ответил на это? — спросил Саймон, вздыхая про себя, когда почувствовал, что наркотики наконец-то подействовали.

— Нет. Нет, я думаю, что нет, — сказала Памела, ее щеки покраснели. — Ты не возражаешь, если я останусь в маминой комнате до похорон?

— Нет, — ответил Саймон, направляясь к двери.

— Спасибо, Саймон, — сказала Памела, следуя за ним.

— Она была твоей мамой, мама. Даже я не настолько бессердечен, — сказал Саймон, вешая свою форму на спинку дивана. Он положил свой ноутбук на подушку. — Здесь есть интернет?

— Ты шутишь, да? Мы говорим о твоей бабушке, — усмехнулась Памела.

— Верно, — сказал Саймон, выдавив улыбку.

— У тебя всегда была красивая улыбка, Саймон, — сладко сказала Памела, но ее глаза не отрывались от его ноги.

— Я полагаю, у нее и кабельного тоже нет? — спросил Саймон, просматривая в телефоне сеть в поисках лучших пакетов кабельного и Интернета. Ему нужны были высокие скорости в гигабайтах для работы и немного для развлечений.

— Нет, — сказала Памела, прикусив губу и посмотрев на часы.

— Здравствуйте, — сказал Саймон, позвонив в одну из местных кабельных компаний.

— Да, мне здесь нужно кабельное телевидение и интернет. Да, ваша самая высокая скорость передачи данных, — сказал он, идя по коридору и заглядывая в каждую комнату, гадая, какую он собирается использовать.

— Также мне понадобится установить ваш лучший высокоскоростной беспроводной маршрутизатор и пять розеток. Нужен ли мне цифровой кабель? Хм, конечно, почему бы и нет, но только две коробки, — сказал Саймон, решая, какую комнату он будет использовать. Ту, что выходит окнами на цветочный сад его бабушки.

— Да, завтра днем будет хорошо, — сказал он, назвав адрес кабельной компании.

— Значит, уже вносишь изменения в дом? — спросила Памела, стоя в конце коридора.

— Это нужно для работы, — сказал Саймон, убирая телефон в карман.

Войдя в комнату, он проверил постельное белье и, хотя от него слегка пахло плесенью, это его не остановило.

— Саймон? — Памела смотрела, как ее сын болезненно поморщился, опускаясь на кровать.

— Да, — сказал Саймон, потирая ногу, чтобы таблетки подействовали быстрее.

— Ты бы хотел, чтобы мы принесли сюда твой старый телевизор и поставили в этой комнате?

— Да, по крайней мере, пока я не смогу забрать вещи в своей квартире.

— Малыш, — сказала Памела, подходя к кровати и опускаясь на нее рядом с Саймоном.

— Есть ли что-нибудь, что я могу для тебя сделать, — спросила она, накрывая его руку своей. — Я вижу, тебе больно. Должно же быть что-то, что я могу сделать?

— Новый теленок был бы хорош, — пробормотал Саймон.

— Что?!

— Ничего. Я просто жду, когда подействуют лекарства...

Входная дверь скрипнула, открываясь.

— Мама! — сказала Эми, оглядываясь по сторонам. Ее взгляд упал на вещи на диване. Она задалась вопросом, почему они были здесь, а не у них дома, где, по ее мнению, он должен был остановиться.

— Иди сюда, Эми!

— Ты знаешь...

Эми начала говорить, но ее гнев мгновенно растаял, когда она увидела боль в его глазах.

— В чем дело, Эми, — спросил Саймон с усталым вздохом.

— У меня есть мазь, которая поможет, — сказала Эми, держа в глубине своего сознания то, что она действительно собиралась сказать.

— О?

— В ней есть обезболивающее средство. Это немного помогает, пока твои таблетки полностью не подействуют, — сказала Эми, наблюдая, как его рука потирает вверх и вниз по ноге.

— Хорошо, — сказал Саймон, страстно желая чего-нибудь, что могло бы притупить боль, хотя бы на короткое время.

— Дай мне секунду, — сказала Эми, бросаясь обратно в гостиную.

— Ты можешь закатать штанину достаточно высоко, или ты...

Эми ухмыльнулась, когда Саймон быстро закатал штанину. Она оглянулась, когда их мать ахнула от ужаса.

— Не очень приятное зрелище, правда, мам? — спросил Саймон, взглянув на нее.

— О, малыш! — Руки Памелы обвились вокруг его шеи и притянули Саймона лицом к своей груди. Саймон мгновенно осознал, что на его матери не было лифчика.

— Мне все равно! Ты дома! Это все, что сейчас имеет значение, — сказала Памела, гладя его по волосам.

— Ты скоро почувствуешь эффект, — сказала Эми, втирая крем в его кожу.

Улыбнулась ему, увидев его кивок.

— Я оставлю тюбик здесь на случай, если он тебе понадобится, — сказала она, ставя его на тумбочку.

— Итак, ты уже поел? — спросила Памела, наблюдая, как Эми вытирает руки несколькими салфетками.

— Нет.

— Ты же знаешь, что таблетки нужно принимать во время еды, — неодобрительно сказала Эми.

— Ты не остановила меня раньше?

— Это потому, что я думала, ты поел, — сказала Эми, скрестив руки на груди.

— Ну, мы можем это исправить, — сказала Памела, хлопая себя руками по бедрам.

— Эми, давай домой и привези старый телевизор Саймона, DVD-плеер и несколько фильмов. Нам нужно многое наверстать, — сказала она, положив руку на ногу Саймона.

*****

— Итак... как у тебя дела? — спросила Памела, быстро нарезая картофель.

— Хорошо, я думаю, — сказал Саймон, разглядывая свою трость на холодильнике, которую его мать вырвала у него, как только затащила его на кухню.

— Как поживаете, молодой человек? — строго спросила Памела, демонстративно размахивая ножом и поворачиваясь к нему. Она слишком хорошо знала эту фразу.

— Это была тяжелая пара лет, — вздохнул Саймон.

— Почему? — спросила Памела, беря картофель и бросая его в кастрюлю.

— Потребовалось некоторое время, чтобы восстановиться, и время, чтобы найти компанию, которая поняла мои потребности после того, как я закончил техническую школу, — сказал Саймон, вращая свой стакан на столе.

У него не было проблем с тем, чтобы проковылять несколько футов до холодильника, чтобы достать свою трость. Его достала его мать, у которой в руке был очень острый нож.

— Мне жаль это слышать, Саймон. Я очень надеюсь, что ты нашел того, кто понимает твое... состояние, — сказала Памела, выкладывая стейки "хаммер" на сковороду.

— Итак, Саймон, есть ли у тебя девушка, невеста или жена, о которых я должна знать? Если да, то есть ли у меня внук? — спросила она, заметив движение краем глаза.

Она увидела, как Эми прячется за углом.

— Нет, — прямо сказал Саймон.

— Нет что?! Что мне не нужно этого знать, или нет — у тебя нет ничего из вышеперечисленного?

— Второе.

Памеле пришлось сдержаться, чтобы не улыбнуться, когда Эми послала благодарственную молитву.

— Итак, теперь, когда у нас есть время, почему бы тебе не рассказать мне, почему мама оставила тебе этот дом? — спросила Памела, вытирая руки.

— Кроме того, почему ты был единственным, кому сообщили о завещании бабушки? И, что в нем было? — спросила Эми, входя на кухню.

— Откуда мне знать, почему она оставила мне дом, — солгал Саймон.

— Саймон, дорогой. ты очень плохой лжец, — ухмыльнулась Памела. — А теперь, пожалуйста, правду, — сказала она, садясь напротив него.

— Чтобы вернуть меня домой, — сказал Саймон, опустив голову в знак поражения.

— И что было сказано в завещании? — спросила Эми, садясь рядом с матерью.

— Бабушка все оставила мне, — сказал Саймон, стараясь не получать удовольствия от их потрясенных взглядов.

— Всё?! — в шоке спросила Памела, не веря своим ушам.

— Это включает в себя и дом у озера и дом в горах? — переспросила она.

Проведя там много времени во время ее развода, она знала, как это было великолепно. Она просто не могла поверить, что ее мать могла выписать своих собственных детей из собственного завещания.

— Я действительно думаю, что это включает в себя всё, мам, — саркастически сказал Саймон. — Я буду знать наверняка, когда адвокат принесет мне документы и список ее имущества.

— Подожди! Мама, просто не оставила бы все это тебе, если бы у нее не было какого-то плана. Так что же это было?

— Я должен остаться здесь на пять лет, — сказал Саймон, тяжело вздыхая при виде их взволнованных выражений.

Остальное он собирался оставить при себе. Он не хотел, чтобы они знали о деньгах, по крайней мере, пока.

— А как насчет счетов мамы? Конечно, она завещала их своим детям?! — спросила Памела, показав, что ей уже давно известно о богатстве ее матери.

Где и как она его раздобыла, ее мать никогда бы ей не сказала. Только потому, что она заботилась о счетах своей матери, она вообще знала об этом.

— Ммм, — сказал Саймон, почесывая затылок.

— Нет! Она этого не сделала?! — сказала Памела, ее рука метнулась ко рту.

— О, Робби, тебе это совсем не понравится, — сказала она, поднимаясь со своего места.

— Это не моя проблема, — сказал Саймон, пожимая плечами.

— Он все еще сердится на тебя за то, что ты показал его жене то видео, — сказала Памела, переворачивая стейки и помешивая картошку, пока она доваривалась.

— Это его вина, что он был пойман на измене своей жене с собственной сестрой, — сказал Саймон без намека на раскаяние в своих действиях.

— Но тебе обязательно было говорить маме? — спросила Памела, положив вилку, прежде чем повернуться. — Ты знаешь, какой хаос ты вызвал?! Роберту пришлось уехать, чтобы спасти свой брак. Мама и папа никогда уже не были прежними. Даже если они жили в одном доме, на самом деле они больше не были женаты. Ты же знаешь, что весь этот стресс был причиной его сердечного приступа.

— Ну... — сказал Саймон, взглянув на свою мать. — А ты думала, что не будет никаких последствий? У всех вас было достаточно времени, чтобы либо остановиться, либо разгласить все. Вы все решили держать это в секрете. Любой из вас мог бы сказать мне правду о Мелоди. Без того, чтобы я потратил два года на эту сучку.

— Ммм... — сказала Эми, переглянувшись с Памелой.

— Что?! — спросил Саймон с раздраженным вздохом.

— Тебе это не понравится, — сказала Эми, ерзая на своем месте, когда взгляд Саймона метнулся к ней.

— Папа..

Быстро подняв глаза, Саймон издал раскатистый смешок.

— Ты издеваешься надо мной, да?!

— Нет, — тихо сказала Эми, — она беременна.

— Я не собираюсь называть эту женщину... мамой, — усмехнулся Саймон.

— О, это напомнило мне, что твой отец приедет на похороны, — сказала Памела, выкладывая рулеты на противень. — Пол сказал, что они с Мелоди должны быть здесь к субботе. Роберт и Эмилия должны приехать в воскресенье. Ты не возражаешь, если Робби останется здесь, или мне сказать ему, чтобы он оставался у меня дома?

— В твоем доме. Я думаю, здесь уже многолюдно, — сказал Саймон, его глаза метались между ними двумя.

— Тогда, Саймон, поскольку они остановятся там, ты не будешь возражать, если я останусь здесь? Я действительно не хочу быть рядом с Мелоди, — сказала Эми, она всегда ненавидела ее с того момента, как она вмешалась в их веселье.

— Почему я думал, что вы все как... горошины в стручке?

— Саймон, нет! Боже, нет! — сказала Эми, качая головой.

— То, как она всегда говорила о тебе во время... ну, ты знаешь. Я всегда ненавидела это. Слышать, что она так тупо говорит о тебе. Как бы мы ее ни недолюбливали, мы не смогли бы удержать ее от того, чтобы она не сболтнула лишнего, если бы мы держали ее подальше, — сказала Памела, ставя противень в духовку. — Я благодарна тебе за то, что ты дал мне доказательства, необходимые для развода. У меня всегда было подозрение, что он спит с ней.

— Так я могу остаться? — спросила Эми, ее руки ерзали под столом.

— Конечно, я думаю, — сказал Саймон, надеясь, что он соответствует желаниям своей бабушки. — Только не врывайся в мою комнату, когда здесь будет кабель.

— Ну, вы оба, идите, умойтесь. Ужин будет готов через несколько минут, — сказала Памела, протягивая Саймону его трость.

Когда Эми проскользнула в ванную комнату, Саймон быстро повернул голову в ее сторону. С его подбородка капала вода. Она закрыла дверь, преградив ему путь. Он заметил, что она выскользнула из голубого халата и надела простую белую футболку, сквозь которую виднелся красный бюстгальтер. Ее сине-белые шорты в полоску высоко сидели на бедрах, демонстрируя ее шелковистые гладкие бритые ноги. Саймон оперся на раковину, когда Эми набросилась на него. Его глаза распахнулись, когда ее язык проник в его рот. Ее пальцы запутались в его волосах, когда она притянула Саймона глубже в свой поцелуй.

— Я хотела этого шесть лет, — задыхаясь, сказала Эми, отрываясь от его губ. — Может быть, — чувственно проворковала она, проводя рукой по его груди, — я облажалась, но я не могу не быть привязанной к тебе, Саймон. Возможно, со временем ты почувствуешь то же самое.

Саймон боролся с собой, чтобы снова не пережить те моменты во время своей реабилитации. Где он перешел черту, хотя он и не был агрессором. Но это не означало, что ему это тоже не нравилось. Он боролся с собой, чтобы не испытывать те же эмоции, которые он испытывал в тот день.

— Ужин! — позвала Памела.

— Ну, нам лучше поужинать, или мама придет искать нас, — сказала Эми, прижимаясь задницей к брату.

— Что бы она подумала, увидев нас здесь? — спросила она, ухмыляясь через плечо, открывая дверь и молясь, чтобы Саймон увидел ее упругую попку.

Домашний телефон зазвонил, когда они были на полпути к столовой. Памела фыркнула, когда ее салфетка грубо упала на стол. Кто бы это ни был, лучше бы у него была веская причина прервать ее общение с сыном.

— Алло? О, привет, Пол, — сказала Памела, сдерживая неприязнь в своем голосе.

— О, ты будешь здесь завтра?! Понятно, я сообщу детям. Да, Пол, детям, то есть твоим взрослым детям. Потому что я сейчас ужинаю с нашим сыном, — фыркнула Памела. — Он хочет поговорить с тобой.

— Нет, — сказал Саймон, откусывая от своей булочки.

— Пожалуйста, тебе не нужно долго говорить, просто поздоровайся с ним, — взмолилась Памела, прикрыв ладонью микрофон трубки.

— Хорошо, — вздохнул Саймон, бросая рулет на тарелку.

— Он идет, ему просто нужно немного времени, чтобы встать, — прошептала Памела в трубку.

— Да, в чем дело? — спросил Саймон, прислонившись к стойке, чтобы снять вес со своей ноги.

— Я в полном порядке, а что? Нет, я не болен, — сказал он, постукивая тростью по полу.

— Я слышал. Нет, я не буду ее так называть. Да, да, ты можешь говорить это сколько угодно, но это не значит, что я это сделаю. Ну, ты ее ебёшь! Вот и разбирайся с ней сам! — сказал Саймон, положив трубку.

— Мы вернемся, Саймон, — сказала Эми, придерживая дверь для своей матери.

— Мы просто собираемся сбегать в дом и забрать кое-какую одежду и наши наряды для завтрашних поминок. Это не займет у нас много времени, — сказала она, перекрывая шуршание пластиковой пленки из его химчистки.

— Хорошо, — небрежно сказал Саймон, хромая в свою комнату.

Щелчок молнии его сумки разнесся по всей комнате. Пластиковая крышка полетела в корзину для мусора. Его большой палец пробежался по нашивке с надписью "bоmb disроsаl"(обезвреживание бомб), пальцы скользнули по нашивке на плече с надписью "71-я орденская группа (еоD) [Rарtоrs (Хищники)]". Он ни на секунду не пожалел о том, что служил в армии. Они были его братьями/сестрами, возможно, они не всегда смотрели друг другу в глаза, но он не раздумывая защищал бы их до смерти, если бы понадобилось. Он просто надеялся, что они поняли, почему он собирался надеть свою синюю форму на поминки по бабушке. Он подул на свой основной значок еоD, протер его рубашкой, прежде чем прикрепить к форме над бейджиком с именем. Убедился, что каждый из них был правильно размещен. Он не собирался опозорить свою бабушку или свой старый отряд.

Аккуратно вынул заднюю часть рамки, открутил свои ленты от подложки. Саймон не обращал внимания на боль. Это должно было быть идеально, не могло быть ничего менее совершенного. Поднял застежку левого кармана. Его язык высунулся из уголка рта, когда он прикреплял Серебряную звезду к своей форме. Повторил процесс со своим Пурпурным сердцем и значком стрелка. Кивал сам себе, когда все было так, как должно быть. Снял крышку со шляпной коробки. Осмотрел фуражку на предмет каких-либо повреждений во время хранения. Когда он убедился, что там ничего нет, только тогда он поднес ее к голове. Глядя на свое отражение в рамке картины, он видел солдата, которым когда-то был.

— Саймон! Мы вернулись! — крикнула Эми, входя в дом и отмечая отсутствие его вещей на диване.

— Саймон?! — позвала она, неуверенно идя по коридору.

— Почему ты не ответил? — спросила Эми в замешательстве, когда его пальцы скользнули по верхушке фуражки.

— Что? О, прости, — сказал Саймон, глядя на нее.

— Что у тебя на уме, что ты не мог услышать милый голос своей сестры?

— Просто вспоминаю кое-что, — неопределенно ответил Саймон, сидя на краю кровати и собирая рамку обратно.

— Ты хочешь о чем-нибудь поговорить? — Сказала Эми, войдя в его комнату и посмотрев налево, увидела, что его форма висит на вешалке. Она гадала, насколько красиво он будет выглядеть в нем. — Ты скучаешь по этому?

— В какой части? — спросил Саймон, распаковывая свою сумку.

— Ты скучаешь по войне? — спросила Памела из-за спины дочери.

— Что?! Нет! Конечно, нет! Только дурак может наслаждаться войной, — сказал Саймон, отбрасывая в сторону свои туалетные принадлежности.

— Ты скучаешь по тому, чтобы быть солдатом? — спросила Памела, проскальзывая в комнату.

— Иногда, — признался Саймон.

— Ты бы остался в армии, если бы не был ранен? — спросила Эми, поднимая его штаны.

Подошла к комоду и положила их в средний ящик.

— Целых двадцать лет, наверное, нет. Армейская жизнь тяжела для организма. Хотя я бы, наверное, остался еще лет на шесть, если бы не моя нога, — сказал Саймон, наблюдая, как рубашка его матери распахнулась, демонстрируя ему свою грудь без лифчика, когда она потянулась через кровать. Она взяла его рубашки в свои руки.

— Кем ты был в армии? — спросила Памела, выдвигая верхний ящик, пока Эми собирала его нижнее белье и носки.

— Я был прикреплен к 71-й группе ордонансов. По сути, я обезвреживал бомбы.

— Так вот как ты получил травму? — спросила Памела, взглянув на форму своего сына. Она могла представить, как хорошо ему она подходит.

— Нет, ну вроде того, хотя это была не та бомба, которую мы ехали обезвредить и утилизировать, если ты об этом спрашиваешь, — сказал Саймон, положив рамку в сумку и задвинув ее под кровать. — Это случилось, когда мы были на пути туда.

— Не мог бы ты сказать... — Эми начала что-то говорить, но он остановил ее, покачав головой.

— Малыш, ты не можешь держать это в себе. Мы не хотим совать нос в чужие дела, но не лучше ли тебе снять это с себя, — сказала Памела, накрывая его руку своей, когда села рядом с ним. — Ты же знаешь, мы хотим помочь тебе, если сможем.

— Хорошо, — тихо сказала она, когда Саймон покачал головой.

— Но знай, что мы здесь, если тебе когда-нибудь понадобится поговорить об этом, — сказала Памела, целуя его в макушку.

— Как насчет того, чтобы посмотреть фильм! — взволнованно сказала Эми.

— Держу пари, вы не видели новый ремейк "Полтергейста"? — спросила она, поднимая брата на ноги.

Саймон неловко сел, когда его мать и сестра прижались к нему. Его руки были захвачены их руками по ходу фильма. Их тела теснее прижались к нему, когда паранормальная активность на экране начала усиливаться. Их головы покоились на его плечах, их свободные руки гладили каждую из его ног. Он прекрасно чувствовал, как их женские формы прижимаются к нему.

Саймон вел войну внутри своего сознания, пытаясь не поддаться эмоциям, которые он похоронил четыре года назад. В тот единственный раз, когда он поддался своим желаниям. Он беззвучно ругался про себя, когда в его сознании вспыхивали воспоминания об обвисших грудях. Ощущение ее руки на его члене, когда она гладила его под простыней. Её улыбке, когда она сказала ему, что собирается заботиться о нем, как заботилась всю свою жизнь. Изысканные ощущения наполнили его тело, когда бабушка тогда обхватила губами его член. Ощущение ее складочек, когда она оседлала его на медицинской кровати. Восемь месяцев, пока он выздоравливал, бабушка заботилась о нем. Неужели это сделала она? Потому что она уже знала, что ее время на исходе? А может быть, чтобы почувствовать связь с кем-то, кто искренне любил ее? Он хотел бы знать. Эти вопросы не давали ему покоя, пока он чувствовал, как в его мужское тело возвращается жизнь.

Его глаза нервно забегали по сторонам, когда его член начал твердеть. Это было не то, что он хотел, чтобы кто-то из них увидел. И все же он ничего не мог с собой поделать, когда думал о своей бабушке.

— О, это было здорово! — проворковала Памела, протягивая руки и лукаво поглядывая вниз.

Ее глаза вспыхнули от голода, когда она увидела эту выпуклость. Не было дня, чтобы она не думала об этом члене. То, как он полностью заполнил ее. Вообще, прошло шесть лет с тех пор, как она в последний раз спала с мужчиной. Она уже чувствовала, как увлажняются ее складочки.

— Ммммм, — кивнула Эми, притворно зевая, чтобы посмотреть вниз.

Божечки. Она хотела эту штуку глубоко внутрь себя. Прошло слишком много времени. Слишком много лет только резиновый страпон был внутри нее, когда ее мать вводила этот резиновый фаллос в ее пизду. Ей нужен был настоящий хуй, настоящий мужик, доводящий ее до сладкого блаженства.

— Ну... — сказала Эми, положив левую руку ему на плечо.

— Мне лучше лечь в постель, — горячо дыша ему в ухо.

— Спасибо за фильм, — сказала она, кончиками пальцев проводя по твердому стволу Саймона, когда поднималась.

— Пойдем, проводишь меня в постель, Саймон, — сказала Памела, поднимая Саймона и вручая ему трость.

— Не забудь потом подоткнуть и мне одеялко, — похотливо прошептала Эми ему на ухо.

— Входи, Саймон, — сказала Памела, увлекая сына в бывшую спальню своей матери.

— Скоро это будет твоя спальня, то есть после похорон. Теперь я думаю, что это будет идеальное место для кабельной розетки. Поскольку телевизор уже стоит в идеальном месте в комнате, — сказала она, махнув в сторону комода, который стоял у стены с видом на кровать размера "quееn-sizе".

— Итак... — сказала Памела, снимая серьги и кладя их на тумбочку. — Что ты об этом думаешь?

Что я думаю? Я думаю, мне нужно, чтобы мой хуй отсосали, вот что я думаю! — сказал про себя Саймон, наблюдая, как его мать сбрасывает туфли. Наблюдая, как она подпрыгнула, когда он закрыл дверь своей тростью. Он собирался отплатить ей за то, что она изнасиловала его много лет назад, и Саймон собирался возместить должок.

— Встань на колени, — настойчиво сказал Саймон, присаживаясь на край кровати.

— Что?! — Памела ахнула.

— Ты слышала меня, я сказал, вставай на колени, — сказал Саймон, глядя, прищурившись, на нее.

— Сосать мой хуй должно быть для тебя не так уж странно. С тех пор, как ты изнасиловала меня и все такое. — сказал он, расстегивая ширинку.

— А теперь давай отсоси мне член, или я попрошу Эми это сделать...

Саймон жестоко улыбнулся, когда его мать опустилась на колени между его ног.

— Ты хотела этот хуй, не так ли? — сказал Саймон, прижимая свой член к ее губам.

— Да, — жадно простонала Памела.

— Тогда соси его, как хорошая шлюха-мать, какой ты и являешься, — сказал Саймон, протягивая руку и кладя ее на ее затылок и насаживая на свой член. Как ему нравилось слышать, как она давится его хером.

— Малыш, прекрати! — сказала Памела, кашляя.

— Я понимаю, ты хочешь наказать меня. Я это заслужила. И все же позволь мне показать тебе, как это хорошо, когда ты не засовываешь весь свой хуй мне в глотку, — сказала она, вытирая слюни с подбородка.

— Но, если тебе это нравится. Тогда, во что бы то ни стало, засунь эту штуку обратно мне в глотку, — сказала Памела, облизывая заднюю часть члена своего сына.

Она почувствовала, как его рука отпускает ее волосы. Ее язык кружился вокруг его головки.

Она задавалась вопросом, не было ли это замыслом ее матери. Если это было то, что та имела в виду, то её собственная версия завещания ее матери встретит их, как только они все вернутся домой. Что, если её мать хотела, чтобы Саймон получил полный доступ к ее счетам и в течение года у них от него родился ребенок. Но она никогда не говорила об этом Саймону

Памела задумалась над тем, что же изменило взгляд ее матери на такие вещи.

Ее тело задрожало, когда член ее сына оказался у нее во рту. Боже. Он был таким твердым, таким горячим и таким толстым. Ее голова энергично покачивалась на "шесте" сына. Ее рука двигалась вдоль его ствола. Ее левая рука сжимала правую грудь, пощипывая сосок, пока она наслаждалась каждым дюймом члена своего сына.

— Тебе нравится, как твоя шлюха-мать сосет этот сочный хуй? — замурлыкала Памела, глядя на своего сына.

— Может быть, — равнодушно ответил Саймон. Он не собирался давать ей об этом знать, каким бы блаженным это ни было.

— Тогда ты кончишь мне в глотку? — спросила Памела, ее язык дразнил его головку.

— Тогда почему бы тебе не засунуть его обратно и не выяснить.

— Ммм... с удовольствием, — сказала Памела, не теряя ни секунды.

Она сосала, лизала, слюнявила его стержень. Ей было интересно, сколько времени пройдет, прежде чем он начнет заполнять ее пизду. Ее глаза широко раскрылись, когда Саймон прижал к себе ее голову. Глаза закатились, когда его сперма брызнула ей в горло. Ей нужно было больше! Она должна была получить больше сладкой спермы своего сына. После столь долгой засухи, это было как найти оазис, чтобы утолить жажду. Ее глаза следили за ним, когда она усердно сосала головку его члена, надеясь получить каждую капельку его спермы из его недр.

— Все чисто! — заявила Памела, — Саймон, я более чем счастлива быть твоим контейнером для спермы, если ты этого хочешь. Если это сделает тебя счастливым в качестве моего наказания, конечно.

— Я думаю, тебе бы это очень понравилось, — сказал Саймон, засовывая свой член обратно в штаны.

— Верно, — признала Памела.

— Тогда это не такое уж большое наказание, не так ли? — спросил Саймон, поднимаясь с кровати.

— Пожалуйста, Саймон?!

Руки Памелы метнулись вперед, схватив его за правую руку.

— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Накажи мой рот, засунув в него свой горячий ствол! Когда бы и где бы то ни было, — ее взгляд опустился ниже, а затем снова поднялся, — я сделаю это!

— Так неужели хуй твоего сына так хорош на вкус?! Неужели моя сперма настолько вкусна, чтобы быть моим мусорным контейнером для спермы, как ты говоришь? — спросил Саймон, глядя на нее сверху вниз.

— Мне нужно показать тебе, какой мокрой я становлюсь от этого? Я так и сделаю, если это успокоит тебя, Саймон. Я проглочу каждый твой выплеск. Высосу тебя досуха, чтобы сделать тебя счастливым, малыш. И да, это возбуждает, Саймон. Это заставляет мою пизду болеть, мое сердце учащенно биться, зная, что я пробую вкус своего сына... его вкусную сперму.

— Я понял, — сказал Саймон, его рука выскользнула из ее руки.

— Я подумаю об этом, — сказал он, выходя из комнаты и покачав головой, когда услышал мягкое восторженное "Да" своей матери.

— Саймон! — крикнула Эми, когда он проходил мимо ее двери. — Разве ты не собираешься пойти и убаюкать меня? Пожалуйста!

— Не старовата ли ты для этого? — спросил Саймон, стараясь не смотреть на ее обнаженную грудь.

Ее груди были такими же упругими, как на том видео, которое она сняла для него. Он почувствовал, как растет его "придаток", когда вспомнил, как выглядели ее розовые половые губки.

— Нет, — застенчиво ответила Эми.

Ее указательный палец рисовал случайные фигуры на кровати. Глаза соблазнительно поднялись, приглашая брата войти, когда она лежала на боку.

— Пожалуйста, Саймон, — сказала она, поднимаясь со своего места.

Покрывало соскользнуло с ее груди, растекаясь по бедрам. Она знала, как хорошо выглядит ее тело. То, как мужчины стекались к ней в надежде, что она отдаст им в распоряжение свою дырочку. Так было всегда, еще со школьных лет.

— Мне не нужно читать тебе сказку на ночь, не так ли? — саркастически спросил Саймон, входя в комнату, не уверенный, было ли это мудрым решением.

То, что он сделал со своей матерью, было связано с удовлетворением потребности. То, как Эми смотрела на него, то, как ее тело возбуждало его, Саймон не знал, может ли он доверять самому себе, находясь рядом с ней. Если она все еще чувствовала то же самое, что и в то рождественское утро так давно.

— Нет, — сказала Эми.

Ее язык щелкал по зубам, когда она оперлась на правую руку, слегка выпячивая свое соблазнительное декольте.

— Однако, если хочешь, я могу рассказать тебе одну историю.

Ее глаза следили за тем, как он двигался по комнате, когда Саймон приблизился к кровати.

— Ты знаешь, я думаю, что должна, — промурлыкала она, постукивая пальцем по подбородку.

— Ха-ха, — сказал Саймон, потянувшись к краю одеяла, но был остановлен, когда Эми схватила его за лицо.

— Шесть лет назад одна девушка была по уши влюблена в этого парня, — сказала Эми, крепко обхватив его лицо руками, чтобы Саймон не мог отвести взгляд.

Встав на колени, она приблизилась к краю кровати. Она хотела, чтобы он увидел ее обнаженное тело во плоти, а не то видео, которое она сняла много лет назад.

— И все же этот мальчик был с кем-то, кто ему совсем не подходил. Она не могла ничего сказать, не выдав своего секрета. Поэтому она сняла себя на видео. Надеясь, что если он увидит это, то поймет ее желание по отношению к нему. Но этому не суждено было случиться, — сказала она, с любовью глядя ему в глаза, пока ее пальцы скользили по его щекам.

— Того немногого времени, что она видела его, ей никогда не было достаточно. Ее сердце учащенно билось всякий раз, когда он был рядом. Ее щеки вспыхивали всякий раз, когда они оставались наедине. Ее тело покалывало, когда он приближался. Как она хотела овладеть им. Чтобы показать ему то, что другие мальчики умоляли ее сделать с ними. Позволить ему исследовать ее тело, почувствовать любовь, которую она испытывает к нему, — говорила Эми, ее глаза увлажнились, когда она провела большим пальцем по его нижней губе.

— И все же что-то произошло с ним во время ее отсутствия. Сначала она думала, что это что-то, что она сделала. Проходили дни, и наконец она что-то приготовила для него, — сказала Эми, ее левая рука провела по его груди.

— Наступило рождественское утро, и она молилась, чтобы мальчик посмотрел это, — ее рука взялась за его правое запястье; знойными глазами она смотрела, как он проводит рукой по ее левой груди.

—... надеясь, что его тело ответит на её ласку, которые она вложила в это видео. Однако их время было оборвано злым поступком, — продолжала она, озорно ухмыляясь, когда его рука провела по ее животу.

— У меня были подозрения, которые росли с каждым днем, но не было никаких веских доказательств того, что мальчик узнал их секрет. Но мое время было прервано, и я больше не видела его в течение шести долгих одиноких лет, — прошептала Эми, слегка касаясь его губ. Она вздохнула, когда ее пальцы провели его по глубинам ее женского естества.

— Да, Саймон, почувствуй девушку, которая влюбилась в тебя, — прошептала она, расстегивая другой рукой молнию на его брюках.

— Боже, Саймон, ты не представляешь, как долго я хотела прикоснуться к этому, — простонала Эми, когда ее пальцы обхватили его "инструмент".

— Разве тебе не нравится, как ощущается моя вульва, когда ты исследуешь ее? — спросила она, нежно целуя его губы и работая с членом своего брата, чтобы убедиться, что они оба кончат одновременно.

Саймон не ожидал, что вагина его сестры будет такой тугой; и он также не ожидал, что ему действительно понравится её ощущать. Он наблюдал за блаженством в ее глазах, когда его пальцы глубже погрузились в нее.

— Разве это не великолепно, Саймон? Нравится ли тебе дырочка твоей старшей сестры? Она всегда будет готова принять твои пальцы, а может быть, и еще что-то? — спросила Эми, оставив последний вопрос открытым для своего брата.

— Да, Саймон, я уже близка к этому. Ты не хочешь кончить вместе со мной? — спросила она, тихо постанывая.

— Разве ты не хочешь искупать свою распутную сестру в своей сперме?

Она почувствовала, как его хер дернулся и набух, и поняла, что это будет скоро.

— О, да, Саймон, я кончаю! Раскрась мое тело своей спермой!

Эми чувствовала, как каждая струйка горячей спермы ударяет ее в грудь.

— Боже, только посмотри на меня, я вся грязная, мне лучше привести себя в порядок. Однако сначала... — быстро сказала она, наклоняясь.

Она знала, что ее мать отсосала ему хуй. Гладкость его члена сказала ей об этом. Это не имело значения, она знала, что ее мать уже попробовала ее брата шесть лет назад. И все же это был первый раз, когда она сама попробует хуй своего брата. Когда ее губы обхватили этот размягчающийся член, ее разум, тело, душа мгновенно стали зависимыми от него. Она знала, что ни один другой член никогда не сравнится с долгим ожиданием этого.

— А теперь иди спать, — сказала Эми, страстно целуя Саймона.

— Да, Саймон? — она окликнула его, когда он приблизился к двери.

Она смотрела через плечо, представляя ему свою попку, и убедившись, что весь свет комнаты сосредоточен на ее бугорке.

— Я не могу не хотеть, чтобы ты попробовал это, — сказала Эми, проведя двумя пальцами по половым губам, прежде чем раздвинуть их.

И все это для того, чтобы Саймон смог видеть ее тугую дырочку.

— Я также не могу дождаться, когда ты будешь засовывать, заталкивать, загонять свой хуй в мою влажную, горячую, сочную пизду, — проворковала она, просовывая эти два пальца внутрь себя.

******

— Саймон, пора! Ты готов идти?! — позвала Памела, когда они с Эми ждали у двери.

Обе были одеты во все лучшее, чтобы поприветствовать друзей и скорбящих на поминках.

— Одну минуту! — крикнул Саймон в ответ, поправляя галстук перед зеркалом и убедившись, что его медали были именно такими, какими он хотел их видеть, его плечевой ремень был в порядке, что его значок еоD идеально сидел над его именной биркой. Схватив свою фуражку, он выключил свет.

— Хорошо, я готов, — сказал он, поворачивая за угол.

— Что?! — спросил Саймон, выгибая бровь, глядя на их потрясенные лица.

— Я не думала, что ты будешь выглядеть так...

Эми заикалась, чувствуя, как горят ее щеки, когда ее глаза пробежались по телу брата.

— Как? — вздохнул Саймон.

— Мы просто не думали, что ты будешь выглядеть так красиво в этой форме, — сказала Памела.

Ее глаза наслаждались открывшимся перед ней зрелищем. Она видела, как Эми кивает в знак согласия.

— О... Ммм... спасибо... Наверное, — сказал Саймон, хромая на кухню и открыв шкаф достал пузырек с таблетками, который он там спрятал.

— Саймон? Если хочешь, я могу положить это в свою сумочку, — сказала Эми, когда он проглотил две таблетки, запив их глотком воды.

— Спасибо, — небрежно сказал Саймон, ставя стакан в раковину.

— Я тоже счастлива, — сказала Эми, кладя болеутоляющие таблетки в свою сумку.

Она наклонилась к нему, касаясь губами его уха.

— Боже, Саймон, видя тебя в этой форме, моя киска начинает болеть. Я бы хотела, чтобы ты почувствовал, какая я влажная, — чувственно прошептала она ему на ухо.

— У нас все готово? — спросила Памела, стоя в дверях кухни.

— Тогда нам лучше поторопиться, иначе мы опоздаем, — сказала она, ее глаза были направлены прямо на Эми.

Закусив губу, она наблюдала, как Саймон инстинктивно одним быстрым движением надел свою фуражку, когда они выходили из дома. У нее всегда была слабость к мужчинам в форме. Памела просто не думала, что ее собственный сын будет одним из них, не то чтобы она жаловалась, отнюдь нет. Она просто хотела, чтобы он знал, что ей потребовалась вся ее выдержка, чтобы не затащить его обратно в дом и не толкнуть на диван. Оседлать его бедра, вытащить его хер и медленно, очень медленно опускаться на этот твердый, толстый ствол.

— Саймон! — крикнул Пол, когда его сын вышел из машины.

Его глаза вылупились от шока, когда он наблюдал, как Эми помогает ему встать на ноги. Пол отметил, как покачиваются медали на его груди. Как его сын поправил свою фуражку.

— О боже! — проворковала Мелоди, пробегая глазами по своему "пасынку".

Ее руки скользнули по животу. Интересно, что скрывалось под этой формой.

— Привет, папа, — тепло сказала Эми, обнимая своего отца.

Бросив на Мелоди кислый взгляд за то, как она смотрела на её брата.

— Привет, милая, — сказал Пол.

— Эта киска все такая же тугая, какой я ее помню? —тихо прошептал он ей на ухо.

— Возможно, — сказала Эми, отступая от отца.

— Привет, Пол, — сказала Памела холодным монотонным голосом.

— Пойдем, Саймон, давай отведем тебя внутрь, — сказала она, потирая его плечо.

— Саймон?! — сказал Пол, шагнув вперед, когда они начали поворачивать к похоронному бюро.

— Что? — холодно сказал Саймон.

— Как дела, сынок? — спросил Пол, когда его глаза взглянули на него.

Он пытался отвлечь свое внимание от того, как Саймон перенес свой вес на трость, а не на ногу.

— Нормально, — ответил Саймон.

— Просто... — сказал Пол, его взгляд скользнул вниз.

— О, это... — сказал Саймон, постукивая указательным пальцем левой руки по своей трости. Тебе не о чем беспокоиться, — сказал он, прежде чем уйти.

— Ты сделал это, — вздохнула Памела.

— Что?! Что я сделал?! — озадаченно спросил Пол. — Что такого плохого было в том, что я спрашивал о благополучии моего собственного сына?

— Ничего, папа. Но ты взял ее с собой, — сказала Эми, кивнув в сторону Мелоди.

— В то время как мы могли бы сделать все хорошо... ты знаешь. Однако вы двое — те, кто причинил ему боль больше всего. Неужели ты думал, что он когда-нибудь забудет это? А теперь ты женился на ней, родишь от нее ребенка и привел ее на поминки по бабушке. Как, по-твоему, отреагирует Саймон, папа. Если ты не заметил, он через многое прошел.

— А ты, — сказала Эми, глядя на Мелоди, — Держись подальше от моего брата.

— Я могу видеть своего пасынка, когда захочу, не так ли, дорогой? — Мелоди сладко заворковала с Полом.

Злобно ухмыляясь Эми, она обвилась вокруг левой руки Пола. Еще шесть лет назад она знала, что Эми хочет своего брата. Мелоди задалась вопросом, сможет ли она испортить ее мечту.

— Да, это верно, — сказал Пол, похлопывая ее по руке, — он мой сын, я имею полное право видеть его.

— Не говори, что мы тебя не предупреждали, — зловеще сказала Памела. — Ну, давай, Эми, мы не должны заставлять Саймона ждать.