Последний урок первой учительницы (1 часть)

Так получилось, что я закончил начальную школу в маленьком посёлке, потом мой отец был переведён по работе в большой город, расположенный в нескольких сотнях километров от нашего тогдашнего места жительства. Здесь отец получил жильё, и мать со мной последовала за ним, как раз к началу нового учебного года.

Прошло десять лет, когда я снова попал в посёлок своего детства, где по-прежнему проживала наша родня, которую мы с матерью и поехали навестить. Надо сказать, что я был довольно замкнутым пареньком и, если мне не удавалось уединиться с книжкой, я отправлялся бродить по посёлку, который стал для меня совершенно незнакомым.

И вот, однажды, я оказался у небольшого здания моей первой школы, и тут, наконец, встретил ту, кого я сразу узнал и, которая, как ни странно, сразу узнала меня. Елена Петровна, моя первая учительница, вышла из дверей школы, держа в одной руке большую хозяйственную сумку, судя по всему, довольно тяжёлую. Увидев меня, она остановилась, и радостно воскликнула:

— Дима?! — и тут-же, абсолютно точно назвала мою фамилию.

Через минуту я, неся её сумку, сопровождал Елену Петровну к автобусной остановке, а она расспрашивала меня о моих делах, объяснив мне, что я — единственный из её первых учеников, о ком она почти ничего не знала. Я же старался незаметно рассмотреть её. Она поправилась. Зелёное, в красных цветочках, платье облегало её фигуру, выделяя её довольно большие, круглые груди, округлый низкий животик, мощные бёдра и так плотно льнуло к заду, что сквозь ткань проступал чёткий контур трусов, а между покачивающихся при ходьбе ягодиц образовывалась соблазнительная ложбинка. Если добавить к этому высокие каблуки, распущенные, слега вьющиеся, русые, до плеч волосы, лучистые зелёные глаза, губы... В общем,вид у неё был просто сногсшибательный.

В сумке, оказалось, был старый, списанный проигрыватель, который Елене Петровне разрешили забрать себе. Но он был неисправен, и ей предстояло нести его в ремонт. Поскольку я уже учился на радиотехника, то вызвался помочь ей. Сначала она отказывалась, но потом согласилась, и, сказав, что я могу зайти к ней в любое время, потому что сейчас лето, каникулы и у неё отпуск, она назвала мне адрес и, потребовав его повторить, уехала на подошедшем автобусе.

Ремонт немного затянулся: готовый к работе проигрыватель я повёз по указанному адресу в последний день перед своим отъездом домой. Она жила в небольшом домике в частном секторе. Я подошёл к двери и, не обнаружив звонка, постучал. Никто не вышел, я постучал ещё — снова ничего. Не зная, что делать, я подёргал ручку. Дверь была не заперта. Я вошёл в прихожую и позвал:

— Елена Петровна! — ответа не было.

Из-за двери слева слышался звук льющейся воды. Я открыл и эту дверь, готовясь позвать хозяйку ещё раз, но то , что я увидел, лишило меня дара речи

Дверь была распахнута, и за ней я, наконец, увидел Елену Петровну.

Совершенно голая, она стояла в ванной, а откуда-то со стены на неё лились косые струи воды. Как завороженный, я рассматривал её тело: круглые половинки довольно объёмной попы, мощную, белую спину, волосы, собранные на затылке в пышный хвост, пухленькие плечи и руки, колонны сомкнутых ляжек. Когда она, слегка нагнувшись, потянулась в сторону к невидимой мне полке, я увидел край полной молочно-белой груди. Мой член встал, и я, опасаясь, что она оглянется и увидит меня, тихо вышел в прихожую.

Лучше всего было бы, оставив проигрыватель, уйти отсюда. Я бы так и сделал, но выйти на улицу в спортивных штанах, никак не скрывающих мой стояк, я не мог, поэтому я вошёл в правую от входной двери комнату, оказавшейся чем-то вроде гостиной, и попытался успокоится.

Чтобы отвлечься, я стал рассматривать комнату, но всё, находящееся передо мной, заслонял образ голой учительницы. Поняв, что с возбуждением справиться так не удастся, я решил прибегнуть к крайней мере. Поставив злополучный патефон на столик, я одной рукой приспустил штаны вместе с трусами, другой ухватился за ствол и начал яростно дрочить, теперь уже не отгоняя увиденную мной картину, а, наоборот, представляя её во всех деталях. На спинке стоящего у окна дивана я увидел большого плюшевого медведя, и, быстро подойдя к нему, спустил штаны ещё ниже и, освободившейся рукой поставив мишку на диван спиной к себе, приготовился кончать. Закрыв глаза, я забыл обо всём, представляя, как мой член входит между полных ягодиц Елены Петровны.

И вдруг, как гром среди ясного неба, за моей спиной раздался её голос:

— Ой, Дима, это ты! Извини, я сейчас... — тут она запнулась, но по инерции закончила, — переоденусь. — И тут же с изумлением, даже с каким-то ужасом, спросила:

— Ты что делаешь?!

Я попытался натянуть штаны, но они завернулись и от испуга я не мог с ними справиться. Я бросил взгляд на неё. Она, зайдя в комнату, отошла от двери, а потом, увидев, что я делаю, попятилась к стене. Из одежды на ней была одна тонкая голубенькая рубашка, которая едва прикрывала её прелести внизу, оставляя совершенно открытыми полные белые ляжки, а вверху, обжимая шикарную грудь, оставляла на обозрение возбудительную впадину между выпирающих сисек.

Близость такой женщины, как Елена Петровна, сама по себе действовала возбуждающе, а уж осознание того, что её тело прикрывает лишь кусок тонкой материи, просто срывало крышу. Не контролируя себя, перестав возиться со штанами, путаясь в них, я сделал несколько мелких шажков к учительнице и, наваливаясь на неё, прижал её к стене. Задирая руками её рубашку, я тыкался членом в низ её мягкого живота и только когда я взял свой ствол рукой и пригнул его книзу, мне удалось всунуть его между ног Елены Петровны, которые, скорее всего, чисто инстинктивно, она тут же сильно сжала. Мой член оказался в прекрасном плену её толстых ляжек и мягкой промежности

И лишь когда мои руки легли на её бёдра и двинулись вниз, я наткнулся на преграду. На ней были трусы.

Я попытался стянуть их, но Елена Петровна, приходя, наконец, в себя, упершись ладонями в мои плечи, начала молча отталкивать меня. Тогда, чувствуя близость разрядки, я, заведя свои руки за её спину, подхватил её мягкую, толстую жопу и прижал учительницу к себе. Делая неуклюжие, резкие движения, я как-бы трахал её между ляжек, елозя стволом по мягкой пизде, а головкой — по заднице. Это продолжалось не долго, и, наконец, я почувствовав неотвратимое приближение разрядки, ещё сильнее сжал её жопу и ещё теснее вжался в учительницу, буквально влипая своим животом в её живот.

Но, как только мой член напрягся и из него вылетела первая порция спермы, Елена Петровна слегка раздвинула свои ноги и, упираясь задом в стену, снова попыталась оттолкнуть меня. Я же, в свою очередь, пытался не утратить свои позиции, но было поздно. Мой член выскочил из объятий её промежности и, продолжая выбрасывать сперму, гордо задрался вверх, и весь остаток семени несколькими струями хлынул под отвисшую рубашку, слегка наклонившейся ко мне учительницы, щедро орошая её болтающиеся сиськи и живот.

У неё был вид человека, на которого вылили ведро воды. Она как-будто задыхалась и, продолжая упираться мне в плечи, зевала ртом, судорожно вдыхая воздух, и, как бы не имея возможности его выдохнуть, шумно сглатывала. Глядя в её широко открытые глаза, я начал возвращаться к реальности и, ужаснувшись, понял, что я натворил. Я начал натягивать штаны и мои движения привели в чувство Елену Петровну.

— Стоять! — вдруг скомандовала она. — Опусти руки, — и когда я не послушался, сказала громче и жестче, — руки, я сказала!

Привычка подчиняться учителю была так сильна, что даже сейчас, находясь в ситуации более чем необычной, я послушно опустил руки, так и не прикрыв своего опадающего бойца.

Елена Петровна, отпустив мои плечи, выпрямилась. При этом рубашка прильнула к телу и ткань покрылась мокрыми пятнами. Особенно большое пятно проступило на правой груди, и в этом пятне, сквозь намокшую тонкую ткань рубашки стал виден большой и, как мне показалось, идеально круглый сосок. Она заметила это и хотела прикрыть сосок ладонью, но, не донеся её до груди, остановилась. Секунду помешкав, она снова нагнулась и, брезгливо, пальчиками оттянула от груди рубашку и несколько раз встряхнула её, в результате чего из-под неё выпало несколько капель моей спермы. При этом я имел возможность видеть в вырезе воротника плотно сомкнутые, колышущиеся, ослепительно-белые груди с кое-где проступающими тёмно-синими венами.

Наконец она перестала трясти рубашку и взглянула на меня.

— Что это было? — спросила строго она и, не дождавшись ответа, продолжила. — Я жду. Четко и внятно объясни, что всё это значит? Ну же!

Отводя глаза, я начал что-то лепетать о том, что я принёс проигрыватель, зашел, но сначала постучал, что никто не ответил, а тут она, голая, то есть без ничего, ну и я... в общем, у меня...

— У тебя встал член, — внятно произнесла Елена Петровна. — Перестань мямлить и смотри на меня.

Пересиливая себя, я посмотрел в её зелёные глаза. И тут мне показалось, что они смеются, хотя сама она даже не улыбалась.

— Итак, — продолжила она, — у тебя встал член и ты решил трахнуть мишку.

— Какого Мишку? — оторопел я.

— Вот этого вот, — кивнула она в сторону дивана. Я оглянулся и увидел плюшевого медведя, на которого я собирался кончить, а вместо этого обкончал его хозяйку. Мне хотелось провалиться сквозь землю.

(Продолжение следует)