Побочный эффект часть 4

... Первый шок прошёл. Деева огляделась в поисках одежды или чего-нибудь, чем можно прикрыться. Рядом с высоким ложем, напоминающим операционный стол, обнаружился белый махровый халат. Анна Викторовна встала и накинула его на плечи. Ноги дрожали и подгибались, по бёдрам обильно текло из влагалища. Проведя пальцем по ручейку, Анна поднесла руку к лицу. В нос ударил характерный запах «любовного коктейля», палец покрывала жемчужно-белого цвета субстанция.

— Потрудитесь объяснить, молодой человек! — повысила голос Деева, решив отложить истерику по поводу изнасилования на потом. — Где я, как здесь оказалась, что происходит? Именно в этом порядке! Я жду!

На бритой голове молодого человека выступила крупная испарина, хорошо заметная в ярком свете, заливавшем помещение.

— Анна, вы шутите? Вы пришли сюда с мужем, не в первый раз, кстати...

— Это вы шутите. И крайне неудачно! Никакого мужа у меня нет! Лучше не давайте мне повода обратиться в полицию!

— Не волнуйтесь, ради бога, Анна, — успокаивающим тоном, вкрадчивым, каким говорят с психами, начал бритоголовый. — При чрезмерно интенсивных оргазмах возможна кратковременная ретроградная амнезия. С вами это и произошло. Позвольте, я введу успокоительное, затем вы выйдете в соседнюю комнату, где ждёт муж.

— Какой муж?! Какие оргазмы?! — она провела рукой по промежности, собирая «вытекающие последствия», свидетельствующие, что оргазмы таки были, и... плеснула собранной жидкостью в лицо мужчине. С удовлетворением отметила, что попала удачно. Прямо в глаза. — Я буду вынуждена заявить об изнасиловании!

Деева уверенным движением поправила волосы, нависшие на глаза. Кончики пальцев наткнулись на что-то металлическое на висках. Поддев ногтями, она отлепила от кожи два диска размером с пятирублёвую монету, только вдвое толще.

— Это что за ху... железяки? Я вас спрашиваю, мужчина!

— Вы только не волнуйтесь, Анна. Всё будет хорошо, — бритоголовый, утёршись, агрессии не проявил, наоборот, выставил перед собой руки ладонями вперёд. — Вы скоро всё вспомните. Я вам помогу. Это ресиверы мозговых волн. Для нейрозаписи. Ну, вспоминаете?

— Мне нечего вспоминать!

— С их помощью считываются ваши ощущения и впечатления...

— Не заговаривайте зубы! А то я не знаю, как выглядит энцефалограф! — Деева шагнула к бритоголовому. — Где я? Отвечайте!

— Да ради бога, Анна! На сеансе записи в исследовательском центре «EXITUS VITALIS».

— Где?!! — вздрогнула Деева. — Повторите!

— В исследовательском центре «EXITUS VITALIS», — мужчина произнёс каждое слово отчётливо, будто крупным шрифтом напечатал.

— Кто... — голос Анны дрогнул, — кто у вас... главный?

— Доктор физмат наук Ольховский.

— Физмат наук? Доктор? Его зовут не Дмитрий Олегович?

— Да. Видите, Анна, дело сдвинулось, память возвращается.

— С моей памятью всё в порядке. Это вас память подводит. Ольховский — химик, и всего лишь кандидат наук! Вот что, я хочу его видеть. Немедленно!

Перспектива разговора с руководством бритоголового не обрадовала, поэтому на то, что женщина назвала Ольховского химиком, он не обратил внимания. Случай амнезии был первый в практике центра. Никакая теория потерю памяти не предполагала. Насчёт её возможности он просто наврал женщине — от растерянности, на автомате, лишь бы не молчать. Как отреагирует генеральный директор на инцидент, грозящий серьёзными неприятностями? Даже если память этой Анны восстановится, сведения о случившемся наверняка выйдут за пределы компании. Шила в мешке не утаишь. Тогда неизбежны репутационные и финансовые потери... Виновного назначат быстро, и кто им окажется, сомнений нет.

— Может, вы пока пройдёте к мужу, а я свяжусь с хозяином?

— Нет у меня никакого мужа! — Деева решительно шагнула к мужчине. — Дайте мобильник, я сама поговорю.

Не отвечая, бритоголовый убрал телефон в карман, взял Анну за плечи и вышел с ней за дверь.

— Обождите здесь. Я доложу о вашем случае господину Ольховскому. Хотя не понимаю, чем он может вам помочь. Марк Леонидович, вы где?

— Анна, ну наконец... — раздался полузабытый голос, и из глубин бегемотоподобного кресла, распрямляясь наподобие складного метра, поднялся рослый блондин спортивного вида, явный качок. — Почему так долго?

— У вашей жены лёгкая амнезия в результате необыкновенно длительного и яркого оргазма. Не пугайтесь, это пройдёт.

— Ложкин? — вяло изумилась она, узнав в блондине первого мужа. — Что ты здесь делаешь? Забыл, что мы давн

о развелись?

— Ого! Анна, да у тебя не лёгкая, а тяжёлая амнезия! И не только... — вздохнул он. — Мы передумали разводиться, когда ты стала посещать этот центр, помнишь?

— Неужели? Ничего не помню! — женщина растерянно развела руками. Халат распахнулся, открыв взору Ложкина великолепие обнажённой натуры: обильные перси, сливочный живот и блестящие от стекающей влаги бёдра.

Качок равнодушным взглядом скользнул по открывшимся прелестям и указал пальцем на ширму в углу:

— Анна, может, оденешься?

Деева кивнула, запахнулась и напомнила бритоголовому:

— Скажите Ольховскому, что я жду!

Тот неопределённо покачал головой и скрылся за дверью.

Она смотрела на свои вещи и не узнавала ни одного предмета. То есть вещи были в её вкусе, но совершенно незнакомые. В сумке нашлись влажные салфетки и свежие трусики... Растерянная, недоумевающая Анна занялась собой.

Всё было не так! Она чувствовала: что-то важное ускользает от понимания. Но что? В голове какая-то каша.

Уверена, что хорошо знает Ольховского, но совершенно не в курсе, как попала в странную комнату, где, по словам бритоголового, целых пять минут испытывала бешеный оргазм! Самого оргазма тоже не помнит, но явные последствия секса, который тоже не отложился в памяти — вот они, до сих пор вытекают! Убеждена, что с Ложкиным в разводе, а налицо противоположное...

Ещё удивляло то, что собственная заторможенная реакция на происходящее не удивляет... Краткая вспышка злости после того, как пришла в себя, а потом — странное равнодушие к явным противоречиям. И отношение ко всему этому вялое, типа — ну и что?..

Приведя себя в порядок, Анна оделась. И вышла из-за ширмы на звук открываемой двери.

— Вы хотели меня видеть? Ваше право, госпожа Ложкина! — начал с порога Ольховский. — От лица компании и от себя лично приношу глубочайшие извинения за возникшие... э-э-э... проблемы! Увы, наука не всесильна, а передовая — ещё и рискованна. Не волнуйтесь... — он глянул на бритоголового, шепнувшего подсказку, — Анна, амнезия должна скоро пройти. Чтобы как-то сгладить неприятность, прошу принять моё предложение...

Деева перебила его:

— Дима, что с тобой? Ты меня не узнаёшь?

Ольховский переглянулся с бритоголовым, тот пожал плечами — мол, я же вам говорил!

— Простите, госпожа Ложкина, не имею чести быть знакомым. Так я о предложении: мы удваиваем ваш гонорар за нейрозаписи и предоставляем вам и вашему супругу бесплатный доступ к нашей нейротеке. Пожизненно! — хозяин «EXITUS VITALIS» улыбнулся американской улыбкой в тридцать два зуба. — А сейчас приглашаю вас на чашечку кофе с коньяком. Вы не против «Реми Мартен»?

После слов о кофе у Деевой словно пелена с глаз спала. В отличие от «путешествия» в Элладу, она вспомнила всё, что было в её настоящей реальности. А вот Дима, почему-то, нет! Она решила не лезть на рожон и не качать права, пока окончательно не разберётся в ситуации. Поспешишь — людей, может, и не насмешишь, но точно окажешься в психушке!

Изобразив на лице нерешительность и раздумье, Анна Викторовна ответила:

— Благодарю за приглашение. Как бы то ни было, мне крайне интересно пообщаться с выдающимся учёным. Вы расскажете о подлинной сути нейрозаписи? То, что предназначено для простых потребителей, слишком примитивно и отдаёт, простите, дешёвой рекламщиной.

Ольховский с облегчением выдохнул. Видимо, решил, что неприятностей, связанных с амнезией у клиентки, удастся избежать. Или, по крайней мере, смягчить последствия.

Кофе подала секретарша Сонечка. Дееву она ожидаемо не узнала.

— Дмитрий Олегович, я хочу как можно скорее восстановить память! — взяла быка за рога Анна Викторовна. — Может, вы подробно расскажете о нейрозаписи, и какое-нибудь ключевое слово или понятие, какая-нибудь ассоциация разблокирует мой мозг? Я читала в интернете, такое часто происходит.

— Конечно, дорогая Анна! Но и у меня будет к вам просьба: пусть этот нелепый случай с амнезией останется между нами? Господин Ложкин, вы не возражаете?

Возражений не последовало, и Ольховский начал:

— Как вы знаете, прошлогодняя пандемия собачьего гриппа обернулась для многих заболевших полной утратой сексуальных функций. Лечению этот синдром не поддаётся.

От услышанного Деева поперхнулась кофе, но кивнула: мол, кто же этого не знает.

— Отношения множества людей разрушились из-за того, что один или оба партнёра стали абсолютно неспособными к интиму. В вашей семье эта участь постигла мужа...