Остров - часть - 10

Эту часть редактировал Тарас Ильич, за что ему огромное спасибо!

— Я тебе, Оля-сучка, твои дырки суровыми нитками заштопаю. Ведь русским языком сказано было: «Не ебитесь в наше отсутствие»! – Нелли зло выговаривала дочери, стоя возле нас с сигаретой в накрашенных губах.​

Мы и не слышали, как к телеге подъехала машина и остановилась поодаль, скрипя тормозами.​

Бессонная ночь, выпитый алкоголь и выкуренные сигареты с наркотиком, сделали своё дело. После сумасшедшего секса вчетвером, когда мы с отцом ебли Олю в рот и в задний проход соответственно, а Виталик в это время лёжа под ней, вылизывал влагалище, нас всех потянуло на сон и мы заснули там же где и занимались сексом, на берегу реки.​

— ​ Пошла на хуй, Нелли. Ты мне не указ! Поняла? На рынке будешь командовать, а я тут с Костей и с отцом останусь. Я не хочу больше по твоему желанию ложиться под "хачиков". - с вызовом ответила матери Оля, но на всякий случай всё же стала за меня явно прося защиты.​

Нелли злее и крупнее дочери, обладает вспыльчивым взрывным характером. ​ И может при случае навалять, как и мужику, так и женщинам, которые попадутся ей под горячую руку.​

— Остынь, Ивановна, мы же договорились не ссориться из-за членов и "щёлок". Пусть ебутся себе на здоровье. - успокоила мою мать Матвеевна, обнимая её за плечи и нежно целуя в шею.​

А у меня от её поцелуя тут же стал подниматься член: «Они что дорогой друг у друга лизали? Или скорее всего Нелли отлизывала у бабки. Ведь Матвеевна ясно сказала, что не будет сама лизать».​

— Да у меня, Тань, так и чешутся руки чтобы этой овце неблагодарной врезать. Я её человеком сделала, одела, обула, работу нашла. Где бы ты была без меня, Оля? За стакан вина в подворотне отсасывала бы! - уже без всякой злости, успокоившись произнесла Нелли.

Мать подошла к машине, открыла дверь, достала с заднего сиденья пакет и отдала его в руки Оле.​

— Тут лифчик, рубашка, джинсы и куртка. Одевайся, нечего своими сиськами трясти. Рыбу из реки вытащим и поедем домой. Я тебя, сучку за прилавок поставлю и будешь у меня целый день торговать. - сказала дочери Нелли, а я только сейчас обратил внимание, что за потрёпанной "Нивой" моей строгой мамаши, находится ржавый автомобильный прицеп без номеров, в котором лежат два колеса.​

— Я его на время выпросила в автосервисе. Правда пришлось за него три литра самогона отдать. Но не поедет же Нелли домой с пустыми руками? А в машину много рыбы не загрузить, при условии, что улов сегодня будет таким же большим, как и вчера. - объяснила мне Матвеевна, заметив мой недоумённый взгляд на прицеп.​

В руках у пожилой женщины был пакет с одеждой для Виталика и она, подойдя к молодому, бородатому парню, помогла надеть ему чистое белье, трусы, рубашку и спортивные штаны, причём это были фирменные "Адидас" с тремя белыми полосками по бокам.​

— Я тебе тоже такие куплю, братик. И ещё кроссовки, куртку и бейсболку американскую. - сказала мне сестра, одевая на свои молодые и упругие груди лифчик чёрного цвета.​

— Вместе купим, Оля. Ты мне Костю не приватизируй. Я на него побольше прав имею. - Нелли оттолкнула дочь от меня и глядя в мои глаза злым, осоловелым взглядом распущенной самки, взялась рукой за мой член .​

И он тут же в руке матери окаменел.​

— Я вас обоих люблю, девчонки. И не нужно ссориться. - мне пришлось обнять мать и сестру, чтобы предотвратить ссору между ними.​

— Только я всё равно больше на тебя право имею, сынок, ведь ты из моей пизды вылез, а не из её сопливой манды. - настойчиво повторила мать, слегка сжимая пальчиками с красными ноготками, мою залупу.​

К чести сестры, она, понимая её правоту, не стала спорить с матерью. Нелли как никто другой, на правах матери, родившей меня на свет, имеет право на секс со мной.​

— Одевайтесь, мужики! Потом, Ивановна, с ними разомнёмся. Мы же с тобой бизнесмены, а бизнес превыше всего. - сказала баба Таня, отходя от Виталика.​

Пожилая женщина не хуже моей матери смотрела на своего молодого бойфренда осоловелыми от желания глазами, но будучи умудрённой жизненным опытом, Матвеевна понимала, что нельзя без конца трахаться, поставив еблю в ущерб делу - нам нужно было в первую очередь зарабатывать на жизнь. А для занятий любовью существует ночь и отдых после работы.​

— Согласна, Тань, я тоже, как и ты, бизнесмен и знаю, что работа прежде всего. Просто я до этого никогда с сыном не трахалась. Вот и тянет меня к нему как магнитом. - ответила бабке Нелли, ласково, но в тоже время требовательно, поглаживая мой стояк пальцами. Энергично, но всё же оберегая кожицу от травм длинными красными ноготками.​

— Тогда давай заберём Костю с собой домой?! И вдвоём, как следует оторвёмся с ним. - предложила Ольга, заходя ко мне сзади и целуя меня в шею, взяла в руку мои яйца. Вот этого момента я, пожалуй, ждал всю жизнь.​

Нелли взрослая и развратная самка, одета в тугую джинсовую юбку, из-под которой выглядывают её полные ноги, обтянутые чёрным капроном. Сучка стоит и смотрит в мои глаза похотливым взглядом базарной шлюхи. Видимо не в силах оторваться, держит меня за хуй и водит по его стволу пальцами, часто переступает с ноги на ногу, томно дышит.​

А её дочь, сестра моя Оля, совершенно "отмороженная" девушка, касаясь своими упругими сиськами моих лопаток, находится позади меня и массирует мне яйца своей жаркой от вчерашней ебли ладонью. ​

— Так и сделаем, Оля. – томно говорит Матвеевна. - Я тоже, может пуще тебя, хочу с Виталиком у себя дома, в спокойной обстановке, на мягкой кровати, заняться сексом. Тем более что у меня дом свободен. – сказала и пояснила: - Мой муж Иван в очередной запой ушёл, и шляется где-то по Гдову. Он со вчерашнего дня так домой и не приходил. - оповестила баба Таня, не выпуская руку Виталика.​

В глазах у пожилой женщины видна сладостная истома. Бабка была в предвкушении сладкого порева, на чистых простынях в уютной спальне своего дома, с молодым человеком, по возрасту годящимся ей во внуки.​

— Тогда и меня с собой, мать, возьми. Мы вас с Костей будем в "два смычка" жарить. - Толян зашёл к Нелли со спины, обнял жену за её сексуальный животик одной рукой, а другую руку положил ей на сиськи, выпирающие сквозь чёрную, полупрозрачную блузку, парой больших шаров - она так и не купила себе лифчик и щеголяла перед нами без бюстгальтера.​

— В другой раз, Толя. Ты к своей белобрысой поедешь. Тем более она ранена и её нужно утешить. - Нелли мягко отстранилась от объятий мужа и выпустив из руки мой член, отошла к "Ниве".​

— Одевайся, Костя, и с отцом колеса на машине поменяйте. Те, что с телеги ставили, обратно поставьте на повозку Матвеевны, а два колеса из прицепа на место установите. Запаску положите обратно в багажник, на ней резина старая и я её использую на крайний случай. - объяснила нам с отцом мать, продолжая считать меня и батю пропойцами своих мозгов, не способными додуматься до таких простых вещей.

Нелли отошла в сторону и к моему удивлению принялась стягивать с себя одежду.​

— Пошли поплаваем, Тань. Пот с себя смоем. - предложила бабке моя мать, оголяясь на берегу.​

Я уже видел у Нелли её чёрный, заросший жёсткими волосками, лобок. Но всякий раз вид этих обширных «плантаций» внизу живота родной матери, вызывал у меня бурю положительных эмоций и просто каменный стояк члена.​

— Подмыться не помешает лишний раз. Я люблю по утрам в реке купаться. - засмеялась Матвеевна, снимая с себя юбку.​

Виталик стянул с бабки блузку, и помогая ей снять бюстгальтер, расстегнул на спине застёжки. Тяжёлые груди шлёпнулись на бабкин живот.​

— Проститутки старые. Наверное, друг у друга дорогой пúзды лизали? - сплюнула Оля, глядя вслед входящим в воду женщинам.​

Нелли и баба Таня шли в воде держась за руки, а ягодицы их пухлых, белых жоп, при ходьбе призывно тёрлись друг об друга, навевая мне грёзы, в которых мой дубовый член, массируется этими «булками». Вслед за ними к реке галопом поскакала Зорька

​

— У бабки жопень, как две жопы нашей матери, Кость. - вывел отец, стоя возле машины с баллонным ключом, любуясь видом идущих подруг.​

— И что хорошего в старой сраке? Моя попка не хуже! - обиженно сказала Оля и пнула Толяна ногой.​

— Нечего на их жопы смотреть! Давай колесо ставь на место, алкаш! Мне надоело в этой глуши сидеть, домой хочу. - зло произнесла девушка и коленом поддала Виталика, который засмотрелся на жопу Матвеевны.​

Меня Оля не тронула и даже наоборот одарила ласковым взглядом своих карих глаз. Сестра стала ко мне более благосклонна, и я ей, судя по всему, нравился. Как и она мне. Хотя раньше, ещё неделю назад, я Олю по-честному, как объект сексуального влечения, не воспринимал - её грубость и "отмороженность" отбивали во мне все чувства к ней.​

— Давай, пап, помогу, а то от Виталика толку ноль. У него руки не из того места растут. - сказал я Толяну, видя, как парень с бородкой неумело откручивает гайки с колеса "Нивы".​

— Ты прав, Костян. У меня к технике душа не лежит. Я больше спец по телевизорам, радиоприёмникам. Мои руки к паяльнику привыкли, а не к гаечному ключу. - парень уступил мне место возле колеса, отдав монтажку.​

— А что же ты, гондон у нас дома телевизор не починил? Целую неделю без сериалов с Нелли сидели. - гневно воскликнула Оля и попыталась пнуть парня ногой, но тот вовремя отскочил в сторону.​

— Сапожник всегда без сапог, дочка. Я ведь тоже дома ничего не делал, а на стороне калымил. - ответил обозлившейся девушке Толян, переставляя домкрат под другую сторону машины.​

И его слова были недалеки от истины. Отец был неплохим столяром, ходил калымить по домам, а у себя в квартире не мог прикрутить дверцы в шкафу.​

— Принимай работу, Нелли. Всё сделали в лучшем виде. - похвалился Толян перед женой, когда она и Матвеевна, держась за руки подошли к машине, вдоволь накупавшись в реке.​

Прекрасная зрелая самка Нелли, воплощение женственности и красоты, с сексуальным животиком, чёрным треугольником волос на лобке, шла держась за руку с не менее сексуальной бабкой, у которой пиздень заросла чуть ли не до пупка. Тела обеих сучек были мокрыми (за исключением волос на голове). Вода редкими каплями стекает с сосков, бежит в ложбинах грудей, на живот, а с него на волосню. С лобковых кучеряшек, ручейки уже срываются на землю. Бля, так эротично, сука – было бы у меня пара хуёв, так обеих одновременно на эти причиндалы насадил бы, да ёб... ёб... ёб...​

— Молодцы, а я думала, что вы ещё не закончили. Тань, может нам с тобой "шиномонтаж" открыть у вас в Гдове. Рабочих нанимать не нужно, свои есть! - смеясь сказала моя мать бабке, беря с капота "Нивы" красные эластичные трусы с чёрной каёмкой и не спеша надевая их на себя, давая мне возможность рассмотреть её лобок, покрытый жёсткими волосками. А я, глядя на лобок родной матери, вспомнил случай, произошедший в школьные годы, но почему-то врезавшийся в память.​

***

Яркий солнечный день и берег реки. Мы всей семьёй отдыхаем на пляже. Отец с мужиками ушёл ловить рыбу, Ольга загорает на берегу. А мать в красном купальнике стоит с одной из своих подруг и разговаривает.​

Я что-то спрашиваю у матери, сейчас не помню, что. И тут мой взгляд падает на плавки Нелли, а там из-под них выбился длинный чёрный лобковый волосок. Мать разговаривает с подругой и не обращает внимание, что у неё творится в плавках. Подтянув колени к животу, чтобы скрыть образование уже в своих плавках, я искоса, чтобы не привлечь к себе внимание, глазел на то место, откуда торчал чёрный волос с лобка. Вьющийся подобно штопору. Хотелось потянуть его, распрямить, померить его длину, сравнить с длиной моего хуя...

***

С тех пор прошло лет пять, многое стёрлось из памяти. А этот эпизод на реке и мать, стоящую в красном купальнике с торчащим у неё чёрным волоском в плавках, я запомнил на всю жизнь.​

— Да ну на хер, Нелли. Я хочу заниматься бизнесом, не привлекая к себе особого внимания. А шиномонтаж это менты с бандитами. Да и не заработаешь у нас в городе на ремонте машин. Лучше на рыбе и мясе деньги делать. Тем более, что не нужно никаких документов оформлять. Всё дармовое, только бери-не ленись и торгуй. - ответила моей матери Матвеевна, надевая на себя с помощью Виталика, большие белые труселя, закрывая ими свой чёрный, огромный и лохматый лобок .​

— Ну и где ваша рыба? Обманула ты меня, Таня. - ​ раздосадовано воскликнула Нелли, когда мы с Толяном одну за другой вытащили из воды верши, оказавшиеся пустыми.​

В них даже мелкой рыбёшки не было, не говоря уже о крупной. Как, впрочем, и жерлицы тоже оказались без улова. С них странным образом исчезли все до единого живца, словно кто-то их поснимал с крючков.​

— Призраки всю рыбу в реке распугали. Я думаю, что это месть с их стороны за крест. - ответила моей матери Матвеевна, зло взглянув на Толяна за без спроса снятую с груди убитого немца награду. По её укору выходило, что из-за него мы все остались без добычи.​

— Да хер с ней с этой рыбой. Мы сейчас с мясом будем. Слышите на той стороне кусты трещат? - тихо сказал нам Толян, показывает на другой берег реки, откуда слышался треск ломаемых веток.​

К воде, продираясь сквозь кусты, шли какие-то животные, и они вот-вот войдут в реку.​

— Олени! Здоровенные какие! А разве у нас они водятся? - воскликнула Нелли увидев группу благородных животных с ветвистыми рогами входящих из кустов в воду.​

— ​ Они из Эстонии скорее всего зашли. Там их полно. Толя, быстро к телеге, по твоей вине мы остались без рыбы. Так добудь нам мясо, или я тебе яйца оторву. - зло прикрикнула на моего отца бабка, наподдав ему для скорости пинка. ​ ​

Толян до этого метким выстрелом в голову из винтовки «Маузер», уложил косулю на дальней дистанции. И была надежда, что и сейчас он не подведёт.​

Возле телеги лежала сложенная в кучу амуниция немецких солдат и там же находились винтовки.​

— А ты разве умеешь стрелять из них, Нелли? - удивлённо воскликнула Матвеевна, увидев, как моя мать подняла с земли вслед за мужем винтовку, умело передёргивая затвор.​

— Таня, я же на рынке с кавказцами работаю! У них есть "стволы". ​ Много раз выезжала с ними за город на шашлыки, и там стреляла по бутылкам. И не только из пистолета, но и из винтовки. - ответила бабке Нелли, при этом покосившись на меня.​

Мою мать южане не просто так на шашлыки возили. Нелли, и в чём я больше чем уверен, Ольгу тоже, кавказцы вертели на своих «шампурах» насаживая на все дыры.​

— Далековато, однако! Стреляем одновременно втроём. Возможно кто-то из нас попадёт. - сказала Матвеевна, вскидывая винтовку и целясь в пока ещё пустое пространство возле реки.​

Моя мать, отец и баба Таня встали на берегу с немецкими винтовками в руках в ожидании рогатой дичи. И когда олени, переплыв реку, ломая ветки ивняка, вышли из воды на берег и пошли гуськом к лесу, который находился на бугре, один за одним грянули три выстрела.​

Первой стреляла Нелли. Моя мать, особо не целясь, вскинув винтовку, выстрелила по вожаку, громадному пятнистому оленю с большими рогами. И к удивлению, попала. Олень упал на передние копыта вспахивая ветвистыми рогами землю. Шедший за ним второй олень поменьше ростом аналогично упал на землю словно обо что-то споткнувшись. Его застрелили Матвеевна с Толяном.​

— Штык-ножи берите и живо к ним. - крикнула нам Нелли, держа за ремень, закинула винтовку себе на спину.

Моя мать на удивление повела себя в данной ситуации круче чем Матвеевна и в ней проснулся скрытый азарт охотницы и командирши.​

Я, Оля и Виталик стояли оглушённые выстрелами и не сразу сообразили, что делать.​

— Толик, в машину садись. Поедем быстрее – их нужно добить, а то они в реку норовят уйти, потонут и мы останемся без мяса. - сказала мужу Нелли, как кошка, запрыгнула в "Ниву" бросая винтовку на заднее сиденье

​

— Сынки, подсобите! - обратилась к нам с Виталиком баба Таня, стоя возле Зорьки и держа лошадь рукой за гриву. ​ ​

Пожилая женщина рвалась добивать раненных оленей, но супруги не взяли её с собой в машину, и бабка сообразила скакать на лошади.​

— Совсем охуели? Нас то какие-то фашисты чуть не убили, а теперь ещё и посадят за незаконный оборот оружия и браконьерство. - воскликнула Оля, смотря как Матвеевна с помощью меня и Виталика оседлала лошадь, и верхом, с винтовкой в руке, поскакала на ней к месту, где лежали раненные олени.​

Но бабка опоздала, Нелли и Толян быстрее неё добрались до раненных животных, выстрелами в упор добили из винтовок пару оленей, стремящихся скрыться в кустах у реки.​

— Успокойся, сестра. Тут нет никого кроме призраков. Но они только по утрам вместе с туманом приходят. Берём штык-ножи и пошли к ним. Толян начнёт оленей разделывать - ему нужна наша помощь! – постарался я успокоить девушку, отстёгивая чёрные ножны от солдатского ремня одного из убитых в бою фашистов.​

За несколько дней, что мы находились в заброшенной деревне Остров, я не видел ни одного человека, хотя звуки выстрелов должны были привлечь сюда рыбаков, или охотников. Но никто не приходил.​

— Я к ним не притронусь и ножи эти кровавые в руки не возьму! - с вызовом ответила мне сестра с брезгливой опаской глядя на штык-нож в моей руке.​

В общем, нам с Виталиком пришлось снимать с ремней пять штыков на всех, за исключением Ольги.​

— Нелли, ты похоже самца завалила. Ну, мать, ты даёшь! ​ И кто тебя так метко научил из винтовки стрелять? - похвалил жену Толян, наклоняясь над убитым ею оленем.​

На земле лежал большой, пятнистый самец с ветвистыми рогами, коричневой окраской туловища. Из его головы текла кровь. Мама Нелли попала зверю точно в глаз, пробив оленю череп. Рядом с самцом лежал олень поменьше, и он был совершенно безрогий. По всем признакам это была самка, и из её мёртвых глаз выкатились две слезинки и застыли, закатившись в шерсть. ​

— "Чурки" с рынка её научили. Пока ты бухал, твою жену трахали на природе! Заодно и стрелять обучали. - ответила отчиму вместо матери Оля, злясь на неё за то, что та застрелила ни в чём не повинных животных.​

— Сучка, подлянку мне решила подкинуть? Да мне по барабану, я не скрываю от Толика, что ему изменяла. Он сам виноват, не бухал бы, может я с другими не еблась. - не обидевшись на дочь, за сказанную отчиму правду, примирительно сказала Нелли. Хотя Толян и я, давно догадывались о том, что нашу мать ебут на рынке кавказцы, оправдание: «может я с другими не еблась» уже согревало мою душу.​

— Это в прошлом, Нелли. Я не такой дурак, как ты думаешь и знал, что ты мне изменяешь. Но давайте делать дело! Нам нужно снять шкуру с оленей, разделать их. - ответил блудной жене Толян, беря из моих рук штык-нож и вновь нагибаясь к большерогому самцу.​

— Нет, Толя, начни с его подруги. Я не могу на неё смотреть. - попросила мужа Нелли, показывая ему на безрогую самку, в печальных глазах которой застыли слезы.​

— Да и мне жалко, мать. Но что поделать - такова «се-ля-ви»! Не мы, так другие охотники их бы застрелили. - сказал Толян, перерезая горло оленихе с печальными глазами. Из него фонтаном брызнула кровь заливая траву вокруг.​

Аналогично отец проделал и с убитым самцом, располосовав тому горло от уха до уха, чёрным, острым, как бритва, лезвием немецкого штык-ножа.​

— Нужно чтобы кровь сошла, а иначе мясо будет с кровинкой. - пояснил свои действия Толян.​

— Нет! я не могу на это смотреть! Ведь они же были парой, а вы их убили. - заплакала Оля, отворачиваясь в сторону от оленей и места их разделки.​

То, что моя старшая сестра плачет, жалея животных, оказалось для меня шоком. Я ведь считал её совершенно "отмороженной", не умеющей выражать абсолютно никаких чувств. А оказалось она вовсе не бессердечная.​

— Не плачь, сестрёнка, через час всё закончится. - утешил я Олю, целуя милую моему сердцу девушку, которую похоже полюбил за её чувственность.​

— Вы нам бухнуть оставьте и езжайте отсюда к дому, если вам неприятно на них смотреть. А через час приедете за мясом. - предложил Нелли и Оле отец, видя, что те не очень хорошо переносят кровь. ​ ​

— Ну вот ещё бензин понапрасну жечь. Ничего - нужно привыкать! Обдирайте, а мы посмотрим. Предлагаю выпить шнапса, дабы обмыть удачную охоту и успокоить некоторые нервишки. - ответила мужу Нелли, доставая из машины зелёную фляжку и банку тушёнки с орлами.​

— Правильно, Нелли, нечего слюни распускать. Если мы хотим иметь деньги, для этого нужно и руки порой испачкать. - поддержала подругу Матвеевна, не торопясь спéшиться - бабка как прискакала на Зорьке, добивать раненных оленей, так и не слазила с неё.​

— Подай мне выпить, Нель, я спешиваться не буду, поеду за телегой. Тут мяса килограмм пятьсот будет и в твой прицеп всё не влезет. Насколько я знаю, самцы оленей достигают веса в триста килограмм, а самки бывают до двухсот. - поделилась своими знаниями Матвеевна, как бывшая охотница.​

Одной фляжки на шестерых было мало, и следом за ней пришлось пустить по кругу ещё одну из прежних запасов. Всего фляжек (по количеству убитых немцев) – было восемь. ​ Две до этого мы использовали, успокаивая нервы после вчерашнего боя с призраками. Две сейчас, обмывая удачную охоту. Итого у нас остались две фляжки отменного немецкого пойла.​

— Ладно, я поехала за телегой, да и топор, без которого не обойтись, лежит в повозке. - сказала баба Таня, принимая из рук Виталика прикуренную сигарету "Империум".​

Парень с бородкой вовсю ухаживал за своей пожилой возлюбленной, подавая ей наверх: стакан шнапса, закуску в виде галет, намазанные тушёнкой. Завершая ухаживать за пожилой «невестой», подал сигарету.​

— А лихо ты её уделала, мать? Матвеевна в жопе осталась, когда мы без неё всё сделали. Тебя бы, Нелли, нашей командиршей выбрать. - похвалил жену Толян, подавая ей штык-нож, предварительно вытащив его из чехла.​

Несколько секунд Нелли рассматривала чёрное лезвие немецкого штыка с кровостоком, а потом взяла его в руку. Выпитый шнапс сыграл свою роль и мать уже спокойно относилась к крови и к тому, что ей предстоит участвовать в разделке благородных животных.​

Я считаю, что Матвеевна права - невозможно заработать деньги, не испачкав при этом рук.​

— Давай я тебе буду помогать, брат. – опьяневшая Оля, бросив окурок сигареты на землю, подошла ко мне держа в руке штык-нож, который по началу боялась брать.​

Толян, Виталик и Нелли, втроём обдирали рогатого самца. Он был в разы крупнее безрогой самки. А мы с сестрой стали снимать шкуру с молодой самочки. Печальные глаза потускнели, но не перестали давить на жалость.

— Штык положи в машину, Оль - он тебе не понадобится. Я сам всё сделаю, а ты будешь придерживать за ноги. - сказал я сестре срывая несколько больших листьев лопуха и закрывая ими морду убитой оленихи. Всё ещё невозможно было смотреть на её печальные глаза, в которых застыли слёзы. ​

— Ноги ей держи, а я буду шкуру снимать. - подсказал сестре, показывая девушке на примере, как нужно держать передние ноги животного, чтобы мне удобно было её обдирать.​

Конечно для правильного снятия шкуры с оленей нужны были верёвки и колья. Но если колья можно было срезать ножом в кустах ивняка, то верёвок у нас не было. И поэтому приходилось обдирать животных в неподходящих условиях.​

Толян с Виталиком держали вдвоём ноги убитого самца, а Нелли с сигаретой в накрашенных губах, орудовала штык-ножом подрезая шкуру убитого зверя.​

Причём отец только показал жене, как нужно работать, а мать сама взяла инициативу в свои нежные женские руки и запачкав их по локоть в крови, стала ловко сдирать шкуру с оленьей туши.​

— Пошире, Оль, их раздвинь. Вот так, сестра, молодец! ​ - говорил я девушке, срезая шкуру с оленихи штыком

Ольга, стоя над лежащей на земле безрогой самкой, держала двумя руками передние ноги животного, а я, научившись ранее у Толяна, подрезал штык-ножом шкуру оленихи снимая её словно чулком.​

— Тпрр, Тпррр, стой окаянная. - на Зорьке, запряжённой в телегу, подъехала Матвеевна, остановила резвую лошадь возле машины.​

Баба Таня с топором в руке спрыгнула с повозки на старческих, но всё же ещё моложавых ногах и с ходу включилась в разделку оленей. Вшестером мы управились меньше чем за час. Вскоре от пары благородных животных, на свою беду решивших переплыть реку ранним утром, остались две шкуры, требуха и головы с копытами. А их нежнейшее, диетическое мясо было погружено в прицеп и в телегу.​

Причём лесной говядины было так много, что её пришлось класть в небольшой багажник "Нивы" и даже заднее сиденье пришлось занять.​

— Не вздумай в реку кидать, Толя. Зачем же нам гадить там, где мы живём? Потом же в этой реке купаться будем и нюхать дохлятину. Я это предвидела и взяла с собой лопаты. - сказала моему отцу Матвеевна, увидев, что тот собирается бросать шкуру и требуху животных в реку. Бабка вытащила из-под сиденья телеги, четыре немецких сапёрных лопатки. Отдав три из них мне, Виталику и Толяну, сама вместе с нами стала копать яму на берегу реки. Куда вскоре были закопаны шкура, требуха и головы, а также ноги убитых оленей.​

— Ну вот, теперь можно со спокойной душой ехать. Мы с Нелли повезём мясо, а вы вчетвером пешком пойдёте. Винтовки не забудьте захватить. - сказала нам баба Таня, закрывая срубленными ветками, лежавшее в телеге мясо убитых оленей.​

Аналогично мы прикрыли ветками и сорванными лопухами куски мяса, лежащее в прицепе.

— Берите только подсумки с патронами, сигареты и сумки с НЗ, кладите всё на переднее сиденье. А бачки с противогазами и остальную амуницию оставьте здесь - она нам пока не нужна, потом всё заберём. - ​ Нелли захлопнула дверь с пассажирской стороны уже сидя за рулём "Нивы".

А я, глядя на свою мать, прекрасную, черноволосую самку, искусную в любви и на поле брани, пожалуй, согласился с отцом, о том, что Нелли будет лучшим командиром для нас, чем пожилая Матвеевна.​

— Ну и паскуда наша мать, Костя. Не могла в машину винтовки положить. Теперь тащи их до дома на бугор. - сокрушался Толян, неся две немецких винтовки на плече и третью в руках.​

Виталик шёл рядом с ним, но не роптал как он. Молодой парень только недавно пришёл из армии, где ему приходилось совершать марш-броски в полной выкладке с бронежилетом и с противогазом до кучи. И не пятьдесят метров, как сейчас, а несколько километров. И для него донести с реки до деревни пару винтовок, общим весом в девять килограмм, были сущие пустяки.​

— Оль, давай я твоё ружьё понесу. - предложил я сестре, забирая у девушки винтовку «Маузер», которую она добросовестно несла на своём нежном девичьем плече.​

— Спасибо, братик, я не люблю оружие. А из этой винтовки возможно моего деда убили. Он погиб в войну где-то тут, в Псковских лесах. - поблагодарила меня сестра, с облегчением отдавая мне в руки столь нелюбимое оружие.

— Смотрите, что гады наделали? Весь дом опустошили и всё ценное с собой забрали. - Матвеевна встретила нас у порога дома бабы Веры с растерянным видом.​

Рядом стояла Зорька, запряжённая в телегу и «Нива» моей матери. Сама Нелли сидела в машине, курила сигарету, открыв дверь и свесив ноги с сиденья на землю.​

— Даже в подвал залезли сволочи! И всё что в нём было, забрали с собой на тот свет. - сокрушалась баба Таня, показывая нам на разломанные двери терраски и открытый люк в подпол.​

С большей долей вероятности сегодня утром призраки, придя в деревню и не найдя в ней нас, позабирали из дома всё ценное, утащили с собой в другое измерение. Хотя я не понимал зачем мертвецам из хрономиража, нужна была водка и самогон бабы Тани?

— Эх, да там целый ящик "Русской" был! Лучше я бы его на реку с собой забрал и в воде спрятал, как пиво. - причитал Толян, унылым взглядом взирая на открытый люк подпола.​

Ведь мой отец дорожил советской водкой, найденной нами в первые дни пребывания в Острове. Естественно её исчезновение стало для него шоком.

— Не стоит горевать про пропавшую водку, Толя. У нас есть пятьсот килограмм отборного мяса, которое можно продать за приличные деньги. И вина с водкой на них накупить. А вообще я думаю, что нам нужно ввести в отряде "сухой закон". Ежедневная пьянка будет мешать бизнесу. Мы должны деньги зарабатывать, а не бухать. - сказала Нелли, ожидая одобрения Матвеевны, как главной в нашей компании.​

— Я не согласна, Нелли! Без выпивки тут никак не обойтись. Сама же видела, что произошло! Как после такого не выпить? Но теперь будем пить исключительно мой самогон - для экономии и здоровья ради. Он у меня на травах настоян - ​ голова от него по утрам не болит! Да под стакан хреноставки, да с хорошей закуской, секс с нашими мужиками намного слаще. - сказала баба Таня к явному удовольствию Толяна.​

И я был с ней полностью согласен. Выпивать можно по чуть-чуть, в обед и за ужином.​

— Ладно, я тоже не против выпивки. И самогон твой, Тань, мне пришёлся по душе. Во всяком случае лучше магазинной водки. Но у меня есть предложение переместиться из деревни на берег реки. Дом бабки Веры всё равно уже не пригоден для жилья, а восстанавливать его нет смысла, если завтра опять всё порушат восставшие из могил фашисты. - Нелли с дымящейся сигаретой меж страстных губ, сидя за рулём "Нивы", сказала бабке.​

Моя мать курила и, как бы невзначай, демонстрировала нам свои полные ляжки, обтянутые чёрным капроном чулок.​

— В доме понятно теперь негде лечь, всё в щепки гады превратили. Но как мы на берегу будем жить, Нелли? Нам что шалаши строить для ночлега? - переспросила у моей матери удивлённая Матвеевна, да и Оля посмотрела на неё как на сумасшедшую, разве что не покрутила пальцем у виска.​

— Ничего строить не придётся, Таня. У меня прапорщик знакомый служит в воинской части нашего города. Так я сейчас поеду к себе в Красные Струги и обменяю часть мяса на две десятиместные армейские палатки. Установим их на берегу реки, одну станем использовать под хозяйственные нужды. А в другой будем жить. В деревне материала полно, наши мужики нары соорудят, накосим травы и вместо перин ею нары застелем. Я в юности в поход ходила, так мы целую неделю жили у реки в палатке. Красота, лучшего отдыха и не придумаешь! - пояснила нам Нелли, бросая окурок сигареты под колесо машины.​

— Я, наверное, не буду торговать у себя в ларьке. Сдам его в аренду на время. Если здесь действительно есть возможность ежедневно добывать столько мяса, то мне выгоднее будет сдавать товар на точку, чем самой стоять за прилавком. - сказала нам моя мать притаптывая носком своих белых кроссовок, окурок со следами губной помады на фильтре.​

— Отлично, Нелли! Я только двумя руками «За»! И надеюсь наши мужчины данное предложение поддержат. Будем все вместе жить у реки, и не теряя времени заниматься рыбалкой и охотой. Ну и, соответственно активно отдыхать. – Матвеевна, подмигнув всем, громко ударила ладонью о свёрнутые в кольцо пальцы другой руки, жестом давая понять, что имеет в виду под словами: «активный отдых». Тем самым поддержала решение моей матери поставить вблизи реки палатки и жить в них на свежем воздухе.​

Никто из нас конечно не был против. Находиться в деревне было невыносимо из-за постоянного нашествия хрономиража. А на реке мы всегда можем дать ему бой как вчера, тем более что активных штыков у него осталось на восемь человек меньше. ​ Конечно и безоружные немцы, лишившиеся своих винтовок, были опасны в рукопашной. Но при том наличии у нас патронов к винтовкам " Маузер", перестрелять их не составит особого труда.​

— Я тоже сама торговать не собираюсь. У меня есть знакомая в Пскове, могу туда поставки мяса наладить. А часть у нас в Гдове продавать. Да и к Свете в магазин можно товар сбывать. - Матвеевна придирчиво осмотрела телегу обойдя её вокруг, явно готовясь к поездке в город, ведь мясо продукт скоропортящийся и на жаре оно быстро придёт в негодность

Да мы быстро обернёмся, пару часов всего и к обеду будем у вас. - сказала дочери Нелли, так же, как и бабка, выйдя из машины, осматривая прицеп, доверху набитый олениной.​

В Гдове в шиномонтаже, куда мать ездила с бабой Таней ремонтировать колёса, вместе с прицепом ей дали зелёный тент, местами рваный и потрёпанный, но он надёжно прикрывал лежавшее в прицепе мясо убитых оленей от посторонних глаз. Ведь никаких документов, ветеринарных справок на мясо у нас не было и его легко могли конфисковать гаишники, да и ещё привлечь к ответственности за браконьерство.​

— Я одна в Гдов поеду, а Виталик с вами останется. У вас гора оружия и боеприпасов. Втроём вы любому дадите отпор. Да и хрономираж раньше завтрашнего утра не появится. Он по утрам в деревню с туманом приходит. И я тоже к обеду постараюсь вернуться. Отвезу мясо и сразу назад. - успокоила Матвеевна девушку, заметив, что моей старшей сестре пришлось не по душе предложение матери остаться в деревне.​

— А вы, парни, тут не бездельничайте! Найдите доски, инструмент и начинайте строить нары. А тебе, сучка, задание искать матрасы, пригодные для постелей! Всё понятно? – командным голосом выдала Нелли, явно конкурируя с Матвеевной. ​

— Да ладно езжайте! Только выпить нам оставь, Нелли. - неожиданно легко согласилась Оля, остаться в глухой деревне на пару с отцом и бывшим бойфрендом своей матери. Девушка демонстративно села на лавку, а услужливый Толян, тут же дал падчерице сигарету и прикурить.​

Мой отец до безумия оказался рад, что его злая дочурка останется с ним наедине в деревне. Он не прочь был повторить все позы, в какие ставил Оленьку, нагнетая её кишку благодатным семенем. С Виталиком они продерут мою сестру в «две кукурузины». При условии, что Оля им даст. Она девушка своенравная и непредсказуемая – то хочет, то хер согласится. Хотя, чем ещё им заниматься в наше отсутствие? Ах, да! Заниматься благоустройством гарнизона!

— На, держи фляжку. Пейте не спеша, не забывая про работу! Вам на троих хватит до обеда. А в обед мы с Костей приедем и привезём с собой продуктов. Выпивка за Матвеевной. - Нелли подала дочери фляжку со шнапсом, а другую оставила в бардачке на всякий случай.​

— Ты масла растительного захвати с собой, мать. А то нам жарить мясо не на чём. Придётся на костре шашлыки коптить. - сказал жене Толян, держа в руке большой кусок оленины, поданный ему Матвеевной.

Призраки из хрономиража позабирали с собой в другое измерение только съестные припасы и алкоголь. А посуда, вещи и газовый баллон с плитой остались в доме. ​

— Да привезём, Толя, всё привезём! Нам бы только до места без происшествий добраться. - ответила мужу Нелли заводя машину.​

Едва я сел рядом с матерью на переднее пассажирское сиденье, она тронула машину с места. Вслед за нами от дома бабы Веры поехала на Зорьке Матвеевна. Однако лошади за машиной не угнаться и вскоре бабка с телегой и запряжённой в неё рыжей кобылой пропали из виду. ​

— В туалет по большому хочу. После фрицевской тушёнки живот дует. До дома не дотерплю. ​ - сказала мать останавливая машину возле промоины на поле, в которой она буксовала в первый визит в деревню, когда вместе с Ольгой привезла нас с отцом сюда.​

На траве возле лужи по-прежнему валялись две жестяных банки из-под пива "Tuborg" и обёртки от шоколадок.​

— Такая же херня, мам. Пожалуй, и я с тобой за компанию присяду. До города больше часа езды - за это время можно в штаны наложить. - сказал я, желая сесть срать вместе с матерью.​

Стеснятся нам было некого, так как вокруг простиралось пустое поле, заросшее мелкими берёзками и вдалеке лес, густой, тёмный и непролазный.​

— Бумагу забыла, посмотри в бардачке, сынок. - крикнула мне мать, присаживаясь на корточках, всего в паре метров от автомобиля. В накрашенных губах её всегдашняя соска – дымящаяся сигарета! ​

Нелли спустила на колени трусы, села на корточки, ни грамма не стесняясь меня, стала срать. А я, также не смущаясь глазел на это бесстыдство.​

Сначала из её чёрной, заросшей волосянками манды вырвалась струйка мочи, а потом мамаша громко пёрднула и сразу из её тёмно-коричневого очка вылез толстый жёлтый катях и упал на траву. А вслед за ним из натруженной анальной дырки мамы Нелли полез следующий катях ещё большего размера.​

— На, докури, Костя. Я уже накурилась. - Нелли, как ни в чём не бывало, сидя на корточках отдала мне окурок сигареты со следами красной помады на фильтре. Когда я собрался присесть с ней рядом, она спросила: - Ссать хочешь? – я кивнул. Тогда она меня добила: - Поссы мне на жопу! Подмоюсь твоей мочой.​

Сказать, что я охуел, ничего не сказать! Хуй ломило так что пришлось его сгибать, прежде чем смог направить струю на мамкину жопу. Ссаки потекли по ложбине на её очко. Нелли, подхватывая ладонью влагу, смывала с очка остатки говна. После она просушила бумагой между ног, подмигнула мне. Я тоже спустил штаны, чтобы освободить кишку. ​

Я раньше несколько раз ходил в туалет по большому вместе с отцом. Но Толян был мужчиной, а Нелли женщиной, и то, что я сижу и сру с родной матерью напару, дико меня завело, до ломоты в ставшем колом члене.​

— Не спеши их одевать, Нелли. У меня стояк бешеный, и я не могу с ним ехать. Дай мне в попку, мам? - я по-быстрому вытер жопу бумагой и не дав матери натянуть на сраку трусы, прижался к её белой пухлой попке, стоявшим колом членом.​

— Ты вроде русский, Костя. А тебя моя жопа так привлекает, словно ты "чурка"! Это они всё норовят меня в зад трахнуть. Тюбик с вазелином в бардачке под фляжкой. И давай по-быстрому, я не хочу из тебя опоздать в город. Нам с тобой нужно мясо по точкам развести, и попасть в воинскую часть к моему знакомому прапорщику за палатками. - Нелли смешно передвигая ноги, придерживая рукой, спущенные на колени красные эластичные плавки с чёрной каёмкой по краю, засеменила к машине и легла животом на капот, выставив пухлую жопу кверху.​

А я, недолго думая, бросился к передней двери "Нивы" где в бардачке, под алюминиевой фляжкой со шнапсом, обшитой сверху зелёным брезентом, нашёл заветный тюбик с детским вазелином.​

— Ооойй, а ты молодец, сынок. Знаешь, что матери нужно. - Нелли слабо ойкнула и заводила жопой в разные стороны. ​

В этот момент я, по-быстрому намазав вазелином залупу, нанёс ещё немного смазки на указательный палец и сунул его матери в очко, покручивая внутри, тем самым смазывая любимой женщине её рабочую дырку, чтобы ей было комфортно сношаться со мной в задний проход. ​

— Потому что я люблю тебя, мама. Нелли, Нелличка, родная моя. - смазав маме задний проход пальцем с вазелином, я надавил залупой на дырочку её натруженного ануса, заросшего по краям чёрными волосянками и вогнав член матери в очко, стал не спеша с протяжечкой её ебать в «запечённый бублик».​

— Оооййй, вот так, так, сынок. Можешь не спешить, я хочу кончить. - на удивление Нелли не стала меня подгонять, а наоборот попросила не торопиться и даже стала поскуливать от удовольствия и подмахивать жопой навстречу моим толчкам.​

— Да я и не спешу, мам. Успеем ещё в город попасть. - ответил я матери, засаживая ей в очко до упора.​

И ебя родную мать "раком" на капоте её "Нивы", я снова мысленно воздал благодарность горячим южным парням с рынка, которые разработали Нелли задний проход и её стало так приятно в него сношать.​

— Ой, Кость, ооййй, Костя. Я кажется всё. - Нелли громко завыла и сильно заводила жопой как бы в бок, стараясь натирать об мою залупу стенки заднего прохода.​

Моя мать кончала от анала со мной, и я поспешил сделать тоже самое.​

— Ыыыы, аааа, ыыыыы, - зарычал я, схватив Нелли руками за ягодицы, впрыскивая порции сыновей спермы в горячее материнское очко.​

И этот оргазм с мамой, полученный на капоте "Нивы" был настолько приятен, что от сумасшедшей разрядки у меня потемнело в глазах.​

Ещё бы, ебать в жопу родную мать, слушать при этом её сладкие стоны, ощущая те непередаваемые моменты сладкой близости, когда твой член ходит в прямой кишке, у женщины которая тебя родила и воспитала.​

Ради этого, пожалуй, и стоит жить на свете!

​