Не шутите с техасом don039t mess with texas ragnarok1

Не шутите с Техасом / Dоnt Mеss With Tехаs rаgnаrоk1

Эта история является BTB историей. В ней нет секса, так что если вы ищете именно это, то вам лучше поискать в другом месте. В моем последнем рассказе были комментарии, в которых говорилось, что мои мужья МС слишком вежливы. Для таких людей я надеюсь, что эта история придется вам по вкусу. Как и в большинстве моих историй, я пытаюсь забраться в их головы, поэтому диалог (как внешний, так и внутренний) ведется для того, чтобы помочь читателю сопереживать. Как всегда, я ценю все комментарии, как положительные, так и отрицательные, так что оставляйте их.

***************

— Я устанавливаю супружескую поддержку в размере $2000 в месяц, а также продолжение выплаты ипотечного кредита на дом, алиментов на ребенка, в размере $1000 и медицинские страховки, до совершеннолетия несовершеннолетнего ребенка. Кроме того, если ребенок учится в колледже, вы обязаны оплачивать и эти расходы, — вынес вердикт судья.

Это решение, обошлось бы мне более чем в $6500 в месяц. Моя жена трахалась с несколькими юристами в своей фирме, а теперь трахали меня.

Меня зовут Курт ДАнджело, а мою бывшую жену - Лилли, сокращенное от Лилиан. Мою дочь, мою гордость и радость, зовут Регина. Сказать, что она папина дочка, было бы, наверное, преуменьшением. Всякий раз, когда она была свободна, я брал ее с собой на разные объекты. Она сказала судье, что хочет, чтобы я был ее опекуном, но он не захотел ее слушать. Весь процесс был полным дерьмом! Ежемесячные алименты были возмутительными! Лилли работала, зарабатывала деньги, я не должен был содержать ее, а также выплачивать ипотеку и все остальное. Меня определенно обделяли, и судья был в этом заинтересован.

Однако, я не собирался смириться с этим. На самом деле, я уже планировал сделать так, чтобы она пожалела, что вообще перешла мне дорогу. Я могу быть злопамятным, когда чувствую, что меня обидели. Я вырос на южной стороне Чикаго, точнее, в Лансинге, штат Иллинойс. Мы знаем, как сделать кому-то больно.

Некоторые называют меня предпринимателем. Скорее, я бизнесмен, который видит возможности и использует их. Когда я был молод, должен признать, что не все эти "возможности" заработать деньги, были абсолютно законными. Сейчас я занимаюсь недвижимостью (владею несколькими арендными домами), торговыми автоматами и еще одним бизнесом, который пригодился бы мне для выполнения одного из моих обязательств перед "любящей женой", то есть бывшей женой.

Я владею бизнесом по размену монет, аналогичным соinstаr, с автоматами по всему Чикаголенду, а также Северной Индиане. Это позволит мне выплачивать супружеские алименты, все $2000.00, всей мелочью. Пусть она принесет их в банк. Они будут настаивать на том, чтобы все они были положены в роллы. Может, она сможет позвать кого-нибудь из своих дружков-адвокатов, чтобы они помогли пересчитать их и положить в рулоны.

— ------------------------------------

Лилли оставалась дома с Региной, пока та не пошла в школу. Потом Лилли работала на неполный рабочий день, в течение следующих нескольких лет. Затем у нее появилась идея стать помощником юриста. Она ходила на курсы около 2 лет, а затем наводнила рынок резюме, пытаясь найти работу. Примерно через 6 недель, она была принята на работу в одну из крупных юридических фирм в этом районе. Лилли умна, но сейчас я считаю, что именно ее внешность, даже в 32 года, помогла ей получить работу.

Она была одним из многих помощников юриста в фирме, но продвижение по службе не заняло много времени. Ее заметил какой-то перспективный адвокат, и он сделал ее своей помощницей. Сейчас я думаю, не была ли она в то время одолжением.

Я, как глупый муж, полностью поддерживал ее выбор карьеры. Она приходила домой уставшая, но с улыбкой на лице. Опять же, вспоминая прошлое, я удивляюсь, почему она была измотана, и для чего были эти улыбки.

Мы жили в хорошем доме в Оук Форест, штат Иллинойс, типичном пригороде Чикаго, где проживает рабочий класс. Когда она начала больше общаться с молодыми юристами и даже со старшими партнерами, ее отношение изменилось. Оно стало звучать так:

— Нам нужно переехать в лучший район. Ты хорошо зарабатываешь, а я работаю в престижной юридической фирме. Нам нужно показать миру, что мы добились успеха.

Мне нравился дом, в котором мы жили. Мы отремонтировали его и сделали своим. Я не хотел и не собирался жить в одном из дорогих пригородов.

Ну, после двух лет ее назойливости я согласился, но сказал ей, что не продаю наш дом, это наш дом. Мы могли бы сдавать его в аренду, добавить его к другим арендным домам, которыми я владел.

Итак, мы купили дом на северной стороне Чикаго в Уилметте. Нам пришлось взять кредит Jumbо, чтобы позволить себе "особняк" (как я его называл) за 900 000 долларов. Он не был на берегу озера Мичиган, но находился довольно близко. Она обставила его новой мебелью по своему вкусу. Я никогда не чувствовал себя там комфортно. На самом деле, вспоминая об этом сейчас, я думаю, что это было началом конца для нас. Мы хотели разных вещей от жизни. Я хотел быть скромным, этаким миллионером по соседству, о котором никто не знает. Она хотела выставлять богатство напоказ и вести такой образ жизни.

— -----------------------------------------------

Теперь вернемся к решению судьи, в нашем решении о разводе. Я буду следовать его требованиям до конца, но ей это не понравится.

В течение следующего месяца, я начал строить свои планы.

Моя дочь будет получать алименты, но Лилли ничего из них не увидит. Они будут лежать на счете только для Регины, чтобы она могла получать то, что ей нужно и чего она хочет. У нее также будет медицинская страховка, лучшая из тех, что я смог найти. Лилли, однако, получала только страховку на случай чрезвычайной ситуации. Это будет полис с очень высокой франшизой. Ей предстояло оплачивать все свое медицинское обслуживание, если только она не заболеет смертельно, тогда полис будет действовать.

По истечении 30 дней, пришло время выплатить Лилли первую сумму супружеских алиментов. К "особняку" подъехал бронированный грузовик, и водитель постучал в дверь. Когда она подошла к двери, она была не одна, с ней был один из ее приятелей. Водитель сообщил ей, что доставляет ее платеж за первый месяц. Она была в замешательстве, не понимая, почему бронированный грузовик стоит у подъезда.

К этому времени, несколько любопытных соседей вышли из своих "макмансионов". Возможно, они подумали, что она выиграла в лотерею издательского дома. Они увидели, как двое парней несут мешок за мешком мелочи в переднюю комнату и высыпают их на пол из итальянского мрамора. Звук был потрясающий, даже с другой стороны улицы, где я стоял у своей машины и снимал все на телефон.

Когда грузовик уехал, она увидела меня и начала кричать мне вслед. Я просто помахал ей рукой и крикнул в ответ:

— Надеюсь, ты наслаждаешься своими деньгами шлюхи!!! — Затем я забрался в свой пикап и уехал.

Я не удивился, когда во вторник ко мне подошел мужчина и спросил, не Курт ли я ДАнджело. Я просто стоял и не обращал на него никакого внимания.

— Извините, сэр. Вы Курт ДАнджело? — с большим нажимом сказал он.

И я снова не удостоил его взглядом. Он достал свой телефон и сфотографировал меня, с предложенной повесткой. Когда я не принял ее, он бросил ее на землю, сказал:

— Вы были уведомлены, — повернулся и ушел.

Когда я убедился, что он ушел, то нагнулся и поднял повестку. Я должен был, в следующую среду, явиться в суд. Это давало мне неделю, чтобы закончить все приготовления.

Я провел эту неделю с пользой, звоня и разговаривая с людьми, договариваясь и готовясь к суду. Также позвонил Регине, и мы пошли пообедать. Она была зла на свою мать. Она не могла поверить, что та стала такой стервой. Она снова сказала матери, что хочет жить со мной, но та не согласилась.

— Я снова обращусь к судье, и если он все еще не согласится, то, вероятно, окажусь в тюрьме, — сказал я ей.

— Не делай ничего жестокого, папа. Оно того не стоит.

— Не волнуйся, я не буду. Но буду высказывать свое мнение, и за это меня могут посадить в тюрьму. Твоя мама будет в восторге от этого, я уверен. Не волнуйся за меня, я выдержу. Для тебя, однако, я создал траст. Дядя Кен будет доверенным лицом, пока ты не достигнешь совершеннолетия. Он позаботится о том, чтобы все, что ты захочешь или в чем будешь нуждаться, было обеспечено. Но, пойми, твоя мать не получит ничего из этого. Это для твоей поддержки, а не для ее.

— Конечно, папа, она ничего не заслуживает, — решительно сказала она.

Это была моя девочка. Она была с сильной волей и становилась довольно взрослой.

— Папа, я пойду с тобой в суд. И буду требовать, чтобы я жила с тобой!

— Не знаю, будет ли от этого толк.

Наступила среда, и мы с Региной и моим адвокатом, сидели на галерее, ожидая своей очереди перед судьей. Вошла Лилли со своим дружком-адвокатом и сказала:

— Эй, придурок, тебе лучше следовать программе. Ты не можешь делать все, что хочешь, вот увидишь.

Когда судья назвал мое имя, Регина встала и первой подошла к трибуне.

— Извините, мисс, это дело, связанное с Куртом ДАнджело, — сказал судья.

— Ну, я его дочь и снова хочу подать прошение в суд, чтобы опекуном стал мой отец, а не эта сука, моя мать, — сказала она и посмотрела на Лилли.

— Юная леди, вы не будете так говорить в моем зале суда. Ваш опекунский родитель уже определен!

— Но мне 15 лет, я должна иметь право выбирать, с кем я хочу быть, — потребовала она, прерывая судью.

— Ну, были обвинения в неправильных отношениях с вашим отцом, поэтому я вынес решение в пользу вашей матери.

Услышав это, я посмотрел на Лилли, и на ее лице появилась ухмылка.

Мой адвокат выступил вперед:

— Ваша честь, мы не знаем ни о каких обвинениях, и они не были выдвинуты или представлены суду, ни на одном из предыдущих заседаний.

— Я ссылаюсь на отчет психиатра, который получил. С этой информацией, я остаюсь при своем решении, так что этот вопрос закрыт!

Примерно за 4 месяца до этого, Регина тяжело переживала развод, а также проблемы в школе, поэтому мы решили показать ее психиатру. Должно быть, в этих записях было что-то, что, по мнению Лилли, могло склонить судью в ее пользу. У меня никогда не было никаких неподобающих действий с моей дочерью. Лилли пыталась представить меня педофилом.

Мое кровяное давление повышалось. Я не мог поверить, что Лилли могла так лгать, обвиняя меня в том, чего я не совершал. Судья даже не дал мне договорить.

Я уставился на судью. Он заплатит за это. Полагаю, ее юридическая фирма делала ставки. Посмотрим, что они все, в конце концов, сделают. Моя мстительная натура, начинала давать о себе знать.

Выступил адвокат Лилли:

— Мы ходатайствуем перед судом, о признании Курта ДАнджело неуважительным к суду.

Мой адвокат был почти таким же горячим, как и я сейчас. Он видел, что сегодня в этом зале суда не будет справедливости.

— Ваша честь, мой клиент выполнил все условия решения о разводе. Оснований для неуважения нет.

— Ваша честь, — сказал адвокат приятеля Лилли. — Его ежемесячный платеж на супружеское содержание, был доставлен неделю назад в субботу и брошен на пол в ее резиденции.

— И что? — поинтересовался судья.

— Сумма в $2000.00 была вся в мелочи, в основном, в пенни и никелях. Это нанесло некоторый ущерб напольному покрытию и потребовало значительного количества времени и усилий на уборку.

Мой адвокат даже не стал ждать ответа судьи, он уже был готов.

— Ваша честь, статья 5103 раздела 31 кодекса Соединенных Штатов гласит: "Монеты и валюта Соединенных Штатов, являются законным платежным средством для оплаты всех долгов, государственных сборов, налогов и пошлин". Мой клиент выплачивал требуемые супружеские алименты. Аналогичным образом, он выполнил требования по страхованию, ипотеке на дом и алиментам на детей.

— Ваша честь, — сказал адвокат Лилли, — на эту дату, мой клиент не получал алименты от мистера ДАнджело.

— Все верно, ваша честь, — заявил мой адвокат. — Алименты на ребенка, были переданы непосредственно его дочери на любые нужды и потребности, которые у нее могут быть. Вы можете спросить у нее сами.

Судья был ошеломлен. Он посмотрел на Регину, и она улыбнулась, кивнув головой.

— У нас есть погашенные чеки на страховку и ипотеку, — сказал мой адвокат.

Я посмотрел на Лилли и ее адвоката, они пытались что-то придумать.

— Ваша честь, — сказал он. — То, что платеж был внесен в виде сдачи, создает для моего клиента серьезные трудности. Можем ли мы попросить, чтобы в будущем ей выдавали чек?

Судья, наконец, смог вставить слово:

— Это кажется разумным.

Прежде чем он успел сказать что-то еще, мой адвокат заговорил.

— Ваша честь, прежде чем говорить дальше по этому поводу, не могли бы вы ответить на пару вопросов, относящихся к этому?

— И какие же? — спросил он.

— Является ли полиция Чикаго, частью правовой системы города Чикаго?

Судья посмотрел на моего адвоката, как на сумасшедшего:

— Конечно, является.

— Почему же тогда, — продолжал мой адвокат, — если у моего клиента конфискуют машину и он захочет забрать ее со штрафной стоянки полиции Чикаго, он не сможет выписать чек, а должен будет заплатить наличными или кредитной картой?

Судья заикался:

— Э-э...

Мой адвокат продолжил:

— Если полиция, по вашему собственному признанию, являющаяся частью правовой системы Чикаго, отказывается принимать чек, то как можно требовать от моего клиента, выплаты будущих супружеских алиментов в виде чека?

Судья, теперь выглядевший как шут, стал защищаться:

— Потому что это мой суд, и то, что я говорю, имеет силу!

В этот момент с меня было достаточно, поэтому я встал:

— Потому что вы - закон, а вы пытаетесь угодить юридической фирме моей жены. Что, она и для тебя была шлюхой?

На этом он взорвался.

— Мистер ДАнджело, я признаю вас неуважающим суд и приговариваю вас к 6 месяцам заключения в тюрьме округа Кук, если вы не извинитесь передо мной и судом, и не согласитесь на любые условия, которые я выдвину!

— А вы кто? Король? Король этого суда кенгуру? — крикнул я.

Судья был шокирован. Я уверен, что с ним никогда раньше так не разговаривали.

— Пристав, возьмите этого человека под стражу!

Я посмотрел на Лилли и ее адвоката, они были ошеломлены.

— Удачи тебе, в получении своих шлюхиных денег, сучка! — сказал я, а затем улыбнулся.

Она не знала, как сильно изменится ее жизнь.

Меня отвели в камеру, обыскали с раздеванием и перевели в тюрьму. Тюрьма - это не очень хорошее слово. Это больше похоже на темницу. Сразу же двое охранников начали донимать меня, по поводу неуважения, которое я выказал судье.

Я не боялся тюрьмы. Мой рост - 193 сантиметра, вес - около 116 килограммов. Работа над арендой недвижимости, поддерживала меня в форме. Кроме того, в подростковом возрасте мне пришлось немного посидеть в колонии.

Меня оформили и проводили во двор тюрьмы. Я игнорировал все разговоры и крики. Но твердо решил держаться в стороне и всегда быть начеку. Пока никто не связывался со мной, я был бы призраком.

Когда подавали вечернюю еду, я взял свой поднос и пробрался через очередь. Я стоял у стены и ел, глядя вокруг на мерзавцев, которые пытались казаться больше, чем они есть. Затем из грохота я услышал голос, которого не слышал буквально несколько десятилетий:

— Текс??

Меня называли "Текс" мои уличные друзья еще с тех времен, когда я был малолетним преступником.

— Текс? — сказал Рэндалл, также известный как Рингер. — Какого черта ты здесь делаешь?

Когда он подошел, многие глаза проследили за ним и повернулись ко мне. Я поставил свой поднос и схватил его в мужское объятие, сцепив правые руки между нами, а другой рукой обхватив за плечи.

— Рингер! Ну и ну, ты просто загляденье. Как ты, черт возьми, поживаешь?

— Ну, я здесь, так что, не очень хорошо. Ты тоже, я думаю. Что ты натворил?

— В основном, сказал судье, что он мудак.

— Этого хватит, — сказал он. — Так на сколько тебя посадили?

— Шесть месяцев, если я не извинюсь перед Сукиным сыном. Так что... 6 месяцев, я думаю.

Мы разговаривали, ели и получали взгляды от некоторых заключенных. Рингер рассказал мне о положении дел. Он сказал мне, что будет следить за моей спиной, и я согласился. Мы говорили о старых временах.

— Итак, что ты собираешься делать с бывшей, ее любовниками и судьей? — спросил он, после того как я все рассказал.

Он знал меня с юности

Фактически, именно так я получил прозвище "Текс".

Текс - это сокращение от Техас. Как "Не связывайся с Техасом". Те, кто связывался, платили. Они дважды подумают, прежде чем перечить мне, и расскажут об этом другим.

— Итак, судья. Что там произошло? — спросил он.

— Я сказал ему, что он, по сути, кусок дерьма.

— Вот дерьмо. А что он сделал? — спросил он.

— Он забрал у меня мою маленькую девочку, хотя она просила жить со мной, а потом обвинил меня в растлении.

— Вот дерьмо. И что ты собираешься с этим делать?

— Есть у меня кое-какие планы. Я вроде как предполагал, что буду здесь, поэтому начал планировать несколько недель назад.

— Я могу чем-нибудь помочь? — спросил он.

— Может быть, но сейчас я не знаю. Хотя, конечно, приятно иметь здесь друга.

— Я познакомлю тебя с некоторыми из моих приятелей. Хорошо, когда есть люди, которые прикроют тебе спину и на которых ты можешь положиться.

После нескольких представлений приятелям, Рингер начал рассказывать некоторые истории о том, как мы бегали по улицам Лансинга. Было несколько смешков, но в основном кивки, как будто их истории не сильно отличались друг от друга.

Той ночью я лежал в своей койке, уставившись в стену. "Как это могло случиться?" - спрашивал я себя. Тогда я начал прокручивать свою жизнь. Мое детство было тяжелым, по меркам большинства людей: отец, который был жестоким пьяницей, и мама, у которой вообще не было хребта, даже когда отец начал меня бить. Это заставило меня, проводить большую часть времени на улицах. Я познакомился с группой парней в похожей ситуации. Мы не были бандой, хотя и притворялись ею. Мы были просто глупыми детьми, которые решали проблемы, которые нам выпали.

Уровень преступности в Лансинге довольно высок, и мы не помогали этой статистике. В основном, по мелочам, но мы угнали пару машин.

Это и привело меня в колонию. Оглядываясь назад, можно сказать, что это было лучшее, что со мной случилось. Конечно, было тяжело, но у меня было время подумать о том, в каком направлении движется моя жизнь. Я поклялся себе, что буду что-то делать со своей жизнью. Когда я вышел, то изменился, и начал строить планы на будущее.

К 20 годам я накопил достаточно денег, чтобы купить дом по соседству, который был конфискован. Он стал первым из многих домов, которые я отремонтировал и начал сдавать в аренду.

Когда мне было 22 года, я был в клубе, пытаясь поймать удачу. Я даже не помню название клуба. За последующее десятилетие он столько раз менял названия, а потом его снесли, чтобы освободить место для кондоминиумов.

В тот вечер мне действительно повезло, по крайней мере, я так думал в тот момент. Я встретил Лилли. Мы поладили. Ее жизнь сильно отличалась от моей. Она только что переехала в Чикаго, чтобы жить с подругой. Она выросла в Сеймуре, штат Индиана. Сеймур - маленький городок, наиболее известный как родной город Джона Кугара Мелленкампа (американский автор-исполнитель, художник и актёр - пер.). К моменту рождения Лилли, он уже стал знаменитым и уехал, так что она никогда с ним не встречалась.

Воспитание в маленьком городке на Среднем Западе, создало 21-летнюю женщину с таким отношением к жизни, которое мне показалось привлекательным. Думаю, противоположности притягиваются. Мы поженились через год, а через год после этого родилась Регина, названная в честь мамы Лилли.

Я купил дом в Оук Форест, чтобы продать его, но когда она увидела его, он ей понравился, и она захотела сделать его нашим домом. Мы провели следующие 10 лет, обустраивая его так, как нам хотелось. Это были лучшие 10 лет в моей жизни: мы вместе работали над проектами дома, наблюдали, как растет наша дочь, приглашали соседей на барбекю. Это была американская мечта.

Потом Лилли получила работу в юридической фирме, и все начало меняться, в основном, ее отношение к жизни. Простая жизнь больше не устраивала ее. Она должна была иметь дорогую одежду, украшения, а соседские барбекю сменились походами в дорогие рестораны, часто с людьми из ее юридической фирмы. Она также начала делать уничижительные заявления, о жителях Южной стороны Чикаго.

Я знаю репутацию и реальность Саут-Сайда, но она была деревенской девчонкой, которая вела себя так, будто она лучше всех остальных.

У нас было немало споров, из-за такого отношения. Вскоре после этого, она начала постоянно уговаривать меня переехать в Северную сторону.

Три года назад мы переехали, конечно, школьная система была лучше, но теперь Регина испытывала на себе, отношение одноклассников из "Норд-Сайда". Это делало ее школьную жизнь невыносимой. Она снова и снова говорила, что хочет вернуться "домой". Я тоже, но Лилли не хотела ничего слышать об этом. Она была там, где хотела быть.

Событием, положившим начало разводу, стала ночь, как и многие другие в то время. Она позвонила около 6:30 и сказала, что идет на танцы с другими помощницами юристов со своей работы. Однако в этот вечер я отследил ее телефон и решил проверить ее. Я стоял в тени и наблюдал за ней. Конечно, она танцевала, но с парнями из клуба. Они передавали ее по кругу, как будто она была свободна для всех. Они целовались, ласкали, щупали и делали на танцполе все, кроме траха.

Примерно в 9:15 мне нужно было сходить в туалет, чтобы облегчиться. Пока я делал свои дела в кабинке, вошел парень и начал спускать воду в писсуар. Пока он заканчивал, вошел другой парень.

— Черт возьми, Джо, ты заводишься с Лилли на танцполе. Я думал, что ты собираешься сделать это прямо там.

— Да, она просто дикая штучка, — сказал первый парень.

— Да, и она знает, как пользоваться своим ртом, — сказал второй парень.

— Ты же знаешь! Она сказала, что сегодня вечером поедет ко мне домой. Наконец-то мы сможем как следует потрахаться, а не 20 минут в офисе или на заднем сиденье моей машины.

— Да, это хорошо для немедленного облегчения, но это не сравнится с полноценным сексуальным опытом.

— Что ж, сегодня мы будем развлекаться всю ночь, — похвастался первый парень.

— Может быть, в следующие выходные настанет моя очередь, — сказал второй парень, когда они оба выходили из туалета.

Я знаю, что парни любят поговорить, но это звучало более реально, чем просто хвастовство. Я вышел из туалета на минуту позже, чтобы увидеть ее в объятиях одного из парней, целующейся на танцполе.

Около 9:30 она написала мне сообщение, сказав, что немного перебрала с алкоголем и не чувствует себя комфортно в таком состоянии, чтобы так поздно вечером отправиться на такси. Она написала мне, что собирается провести ночь с Полой, одной из других помощниц юриста в ее офисе.

Я написал ей в ответ: "Вот и хорошо".

Затем она написала в ответ: "Извини".

Она будет сожалеть. Я видел, как она взяла свою сумочку и вышла из клуба, рука об руку, с молодым адвокатом из ее офиса. Я последовал за ними. Они были так увлечены друг другом, что она меня не заметила. Они запрыгнули в его Lехus и несколько минут целовались и лапали друг друга. Я начал злиться, но потом моя мстительность Саут-Сайда взяла верх, и я успокоился, строя свои планы.

Затем последовал за ними к его дому. Они заехали на парковку, и я отправился в "особняк".

Когда я приехал, то объяснил Регине, что мы уезжаем, и что она должна собрать все, что хочет, потому что мы не вернемся. Она была очень рада, но спросила:

— А как же мама?

— О ней теперь позаботятся другие ребята.

Она прекрасно поняла, что я имел в виду. У нас ушло около трех часов, но мы упаковали все вещи в кузов моего пикапа. К счастью, "наш дом" в Оук Форест недавно освободился, так что нам было куда пойти.

Около 11:00 на следующий день, в субботу, она позвонила мне на мобильный.

— Курт, что происходит? Где ты?

— Дома, — это все, что я сказал.

Ей потребовалась всего пара секунд, чтобы понять, что я имею в виду.

— Почему? — спросила она, прекрасно зная, почему.

— Я больше не знаю тебя и не хочу знать.

— А где Регина?

— Со мной, она больше не хочет жить с тобой в том доме.

Я знаю, что она не была уверена, знаю ли я что-нибудь о ее приятеле или нет, поэтому она сказала:

— Да ладно, Курт, если тебе не нравится жить в роскоши, это не значит, что ты просто уйдешь и заберешь с собой нашу дочь.

— Нет, Лилли, но жена, которая изменяет мне - это повод уйти, жди документы о разводе на следующей неделе.

Она вздохнула, а затем сказала в своей обычной уничижительной манере:

— Ты кусок дерьма, Саутсайдер. Ты не знаешь, какой ад на себя навлекаешь. Моя фирма сожрет тебя!

— Может быть, это и так, — сказал я, — но, в конце концов, я выиграю. Ты еще не видела моего полного гнева.

В течение следующих 6 месяцев, она не предпринимала никаких попыток к примирению. Она даже звонила мне, чтобы сказать, что встречается то с одним адвокатом, то с другим. Мне было наплевать, пути назад не было. Мне пришлось вернуть Регину - она должна была вернуться в школу.

Регина сообщила мне, что Лилли почти каждый вечер гуляла, как минимум, до 12:00. Она также рассказала мне, что та постоянно упрекала меня, говоря, что у меня нет класса и что Регина должна стремиться заполучить одного из богатых парней из ее школы, в качестве будущего мужа, "чтобы ты могла жить в роскоши, до конца своих дней".

Регина всегда защищала меня и говорила маме, что хочет вернуться в Оук Форест.

Теперь я лежу здесь, в тюрьме, а Лилли, наверное, думает, что она победила. Пусть я был в тюрьме, но я буду работать. Интересно, думала ли она о том, как будет выплачивать ипотеку, медицинскую страховку и, конечно, супружеские алименты? Она, конечно, думала, что несколько дней в тюрьме, заставят меня "одуматься". Нет, они просто дадут мне больше времени, чтобы спланировать и осуществить свою месть.

В четверг днем произошло то, что изменит жизнь многих людей, некоторых из них, я никогда не встречу.

Два прежних охранника приказали мне:

— Пойдем с нами.

Меня отвели в комнату для видеоконференций. Я спросил:

— Что это значит? Если мне предстоит разговор с судьей, то я хочу, чтобы при этом присутствовал мой адвокат, — спросил я.

Они затолкали меня в комнату:

— Сядь на место! Ты не будешь говорить с судьей, но тебе вынесут приговор.

Они захлопнули дверь, и я начал кричать, чтобы они меня выпустили. Примерно через 10 минут, я метался по комнате, когда дверь открылась, и охранники впустили в комнату шестерых заключенных. Я знал, что они попытаются сделать, и собирался сделать все возможное, чтобы этого не произошло.

— Вам лучше не связываться со мной! — заявил я. — Вы пожалеете об этом!

Один из них подошел ко мне, и я ударил его прямо в нос. Было слышно, как он треснул. Затем они все бросились на меня. Я отмахивался, пинал, бил локтями и прижимал их к стенам. Потом самый большой, выше меня на 15 сантиметров, взял меня в удушающий захват. Я продолжал биться, пока не потерял сознание.

Очнулся я в лазарете. Я был весь в крови, в синяках, а моя задница горела. Я знал, что они сделали. Им нужно было установить господство, и вот как они это сделали.

По свету, проникающему через окно, я понял, что уже утро. Я был в отключке всю ночь.

Когда ко мне подошла медсестра, я посмотрел на нее с ненавистью в глазах, ненавистью ко всей этой системе, которая могла отобрать у меня ребенка, заставить меня платить, чтобы моя бывшая жена могла продолжать жить в "особняке", и, наконец, посадить меня в тюрьму, чтобы "преподать мне урок". Медсестра взглянула на меня. Я был связан, поэтому не мог двигать руками и ногами. Увидев ненависть в моих глазах, она сказала:

— Я здесь, чтобы помочь вам, а не причинить боль. Вас сильно избили. Они сказали, что ты был в драке, но мы оба знаем правду. Я могу либо помочь вам выздороветь, либо вы можете лежать здесь и страдать. Для меня нет разницы.

Можно было сказать, что она произносила последние слова не серьезно. Она хотела помочь.

Я попытался улыбнуться:

— Извините.

— Вы пережили травмирующее событие. Я могу только представить вашу ярость.

Она ушла, но вернулась с тарелкой завтрака для меня. Она освободила одну из моих рук.

— Спасибо, — сказал я.

— Не за что.

Пока сидел и ел, то понял, что собираюсь сделать.

— Могу я попросить об одолжении?

— Это зависит от обстоятельств, — ответила она.

— Один из заключенных, Рэндалл Тернер - мой друг, с которым я вырос. Могу я попросить его навестить меня?

— Посмотрим, — безразлично ответила она.

Оказалось, что ей удалось получить разрешение на посещение Рингера. Позже тем же днем, он вошел ко мне. Увидев меня, он сказал:

— Вот дерьмо.

Он знал, что я не собираюсь это так оставить.

Я описал 6 парней и 2 охранников, которые сделали это со мной.

— Мне нужно знать полные имена всех 8 из них, а не их прозвища.

— Вот дерьмо, — повторил он. — И что ты собираешься делать?

— Око за око, с изюминкой.

Он увидел выражение моих глаз и понял, что это значит. Он знал, что это будет некрасиво и что "невинные" люди заплатят.

— Я постараюсь их достать, — сказал он. — Что тебе нужно, чтобы я сделал?

— Только это, об остальном я позабочусь.

Мы поговорили еще немного, а затем его проводили обратно в камеру. Сон, в ту ночь, был беспокойным. Я никак не мог устроиться поудобнее, привязанный к кровати. На следующий день, Рингер вернулся со списком. Он снова спросил:

— Что дальше?

— Чем меньше ты знаешь, тем лучше.

— Вот дерьмо, — сказал он.

На следующий день было воскресенье, и я получил хороший и плохой сюрприз. Пришла Лилли и привела с собой Регину. Лилли была первой, кто заговорил со мной.

— Итак, я вижу, ты ладишь со своими товарищами по отбросам.

— Что, блядь, тебе нужно? — прорычал я.

— Регина настояла, чтобы мы навестили тебя. Ты уже готов извиниться и быть разумным?

— Ни хрена подобного! И что это за дерьмо, насчет меня и Регины? Ты же знаешь, что я никогда ничего ей не сделаю.

— Откуда мне знать? У нее необычная привязанность к тебе, — сказала она.

— Ты кусок дерьма! Почему бы тебе не вернуться к своим дружкам и не попросить их трахнуть тебя в задницу, чтобы ты убедилась, сколько в тебе дерьма.

— Просто чтобы ты знал. Я уже дала им свою задницу, и им это нравилось, — позлорадствовала она.

— Убирайся отсюда к черту и пришли Регину. Мне надоело с тобой разговаривать!

Она улыбалась так, как может улыбаться только мерзкая дрянь. Она думала, что достала меня, и так оно и было, она просто подливала топлива в огонь, который сожжет ее задницу.

Когда привели Регину, она начала плакать, увидев, что я лежу весь перебинтованный.

— Милая, не плачь, просто это выглядит хуже, чем есть.

— О, папа. Я испугалась, увидев тебя в таком состоянии. Ты выглядишь так, будто попал в аварию.

— Не волнуйся за меня, милая. Я крепче, чем кажусь.

— Папа, я ненавижу маму за то, что она так с тобой поступила. Я ненавижу ее за то, что она заставила меня жить с ней, и ненавижу ее за то, что она сказала, что ты делал со мной непристойные вещи. Это полная чушь.

— Я знаю, Регина, — сказал я, пытаясь утешить ее.

— Больше не называй меня так!

Я озадаченно посмотрел на нее.

— Отныне я Джина. Не хочу, чтобы меня ассоциировали с мамой или кем-то из ее семьи. В общем, я сказала ей об этом, а потом добавила, что больше не буду с ней разговаривать, если только мне это не понадобится. Я и не разговариваю, с понедельника. Она все время пытается быть милой со мной, но я продолжаю ее игнорировать.

— Джина, — сказал я, используя ее новое выбранное имя. — Ты похожа на меня больше, чем ты думаешь.

— Я очень горжусь этим, — улыбнулась она.

Мы поговорили еще немного о мелочах. Затем я спросил:

— Ты можешь кое-что сделать для меня?

— Все, что угодно, Папа!

Я протянул ей список, который Рингер составил для меня, и она тут же положила его в лифчик.

— Отдай это дяде Кену и скажи, чтобы он как можно скорее навестил меня.

Мой брат, Кен, был на три года младше меня. Он рос с тем же самым жестоким пьяницей отцом, но я защищал его, насколько это было возможно. Мне также приходилось принимать на себя основную тяжесть насилия, чтобы защитить его. У него были отличные мозги. Он действительно увлекся компьютерными играми, а оттуда коротким путем, перешел к самим компьютерам.

Мы сидели и разговаривали еще немного, пока не вернулась Лилли и не сказала:

— Регина, нам пора идти.

Джина ничего ей не сказала, просто встала, обняла меня и ушла

Я просто улыбнулся ей, а она повернулась и ушла.

Во вторник, Кен нанес мне визит. Он был потрясен моим внешним видом.

— Я выгляжу намного лучше, чем в прошлую пятницу.

— Я рад, что подождал, — пошутил он.

Затем он начал говорить со мной, на нашем собственном выдуманном языке. Мы создали его, когда были маленькими, чтобы говорить о маме и папе так, чтобы они не поняли. Теперь, когда нам нужно поговорить наедине, мы используем его.

— Регина... Прости, Джина, — сказал он по-нашему. — Она дала мне список. Я провел предварительное исследование, что именно ты ищешь?

— Адреса жен или постоянных подруг.

Он посмотрел на меня, а затем сказал по-английски:

— О, черт.

Говоря на нашем собственном языке, я сказал:

— Это все, что тебе нужно сделать, затем отдай это Гамми и попроси его навестить меня без списка.

Гамми, было прозвищем одного из моей "банды". Кен знал, что он все еще живет в старом доме своих родителей, в районе Лансинг.

— Я могу это сделать. Что-нибудь еще?

— Нет, этого будет достаточно. Только не будь посторонним. Мне не помешает, время от времени, видеть знакомое лицо.

— Разве ты не собираешься скоро выходить? — спросил он.

— Нет, если я не извинюсь, а ты знаешь меня лучше.

— Ты всегда был упрямым, — заявил он.

— Да, и это уберегло тебя, от пьяного гнева отца.

Он знал, что я прав, и просто улыбнулся.

— Я заеду через пару недель, посмотрю, не нужно ли тебе еще что-нибудь.

— Это было бы здорово.

Позже на той неделе, я вернулся в свою обычную камеру, и Рингер распространил информацию о том, что дерьмо будет падать, и что будет ад, чтобы заплатить. Они просто не знали как. Взгляды, которые я получал от двух охранников, а также от "шестерки", говорили: "Тебе лучше оставаться на своем месте, или это повторится снова". Они не знали, что именно их, поставят на место.

Гамми пришел в гости и сказал мне:

— Кен дал мне это. Что нужно?

— Ты слышал, что они со мной сделали?

— Да, я слышал, — Наверное, Кен сказал ему.

— Верни услугу, но их близким. Только без опознавания, используй Стилли Дэна или его более гибких кузенов, — сказал я.

Он кивнул. Значит, он понял, что я имел в виду.

Затем я сказал:

— Все в один день, желательно в одно и то же время. Проследи, чтобы они сказали близким: "Не связывайтесь с Техасом".

— Я позову друзей, чтобы они помогли, — сказал он и ушел.

В скором времени, он отомстит за меня. Он знал, как это сделать так, чтобы они не смогли никого опознать. Однако, они будут знать причину этого.

Прошла неделя, но я ничего не слышал. Я также ожидал очередного визита дочери. Мне не хотелось видеть Лилли, но я знал, что она будет должна быть здесь, если Джина приедет.

Во вторник утром я заметил, что двух охранников не было на работе. Обычно во вторник, у них не было выходных. Кроме того, один из "шестерых" был рассеян и выглядел расстроенным. "Должно быть, это случилось вчера", - подумал я про себя.

Я поговорил с Рингером и сказал ему распространить информацию: "Не связывайтесь с Техасом". Вскоре несколько заключенных стали звать меня: "Эй, Текс!".

Через пару дней, "шестерки" стали бросать на меня злобные взгляды. Два охранника вернулись на работу и смотрели на меня. Однако друзья Рингера прикрывали меня. Когда один из "шестерок" подошел ко мне, восемь моих новых друзей подошли и окружили нас. Парень сказал:

— Ты - кусок дерьма. Я не знаю, как ты это сделал, но моя девушка бросила меня. Она сказала мне, что не хочет рисковать, что ей могут снова причинить боль. Потом она сказала: "Мне сказали: "Не связывайся с Техасом".

Я просто посмотрел на него, улыбнулся:

— Похоже, это хороший совет. Я говорил вам всем, что не стоит делать то, что вы сделали. Теперь ваши женщины знают, каково это. "Око за око, с изюминкой". Изюминка в том, что вы причинили боль мне, а я причинил боль тем, о ком вы заботитесь. Скажи всем остальным, что в следующий раз, это будут их матери.

Его глаза стали большими, и он вернулся к своим приятелям.

Вскоре после этого, два охранника подошли ко мне:

— Кем ты, блядь, себя возомнил? Мы собираемся превратить в ад, твое пребывание здесь.

— Ну, тогда, думаю, вашим женам лучше привыкнуть к тому, что их берут в задницу. Возможно, им это даже понравится.

После этого один из охранников подошел ко мне, чтобы ударить. Я не сопротивлялся. Через минуту или две после того, как он позволил себе бить меня, его оттащил другой охранник. Многие заключенные были свидетелями этого. Я уверен, что камеры тоже это видели.

Меня привели обратно в лазарет, где меня встретила Бет, медсестра, которая помогла мне в первый раз.

— Итак, у нас тут нарушитель спокойствия, да?

— Я никого не бил. Это просто охранник начал меня бить.

— Ну, на этот раз будет расследование. Было слишком много свидетелей. Возможно, он потеряет работу из-за этого.

— Одним мудаком-охранником меньше, — сказал я.

—Эти охранники, обеспечивают твою безопасность, веришь ты в это или нет.

— В прошлый раз, он меня точно не охранял. На самом деле, он позволил этому случиться, — ответил я.

Она перевязала меня и сказала, что мне придется остаться на ночь для наблюдения. Я подумал, не хотела ли она просто посмотреть на мое красивое лицо, которое было изрядно помято.

Охранник, в ожидании расследования, был отстранен от работы. Другой охранник продолжал бросать на меня суровые взгляды, но не решался ничего мне сказать. Возможно, он получил сообщение: "Не связывайся с Техасом".

Прошло 3 недели с тех пор, как Джина навещала меня, и я думал, что же случилось. Наконец, пришел Кен и сказал мне, что Лилли отказывается привезти Джину в гости. Это разозлило меня еще больше. Моя бывшая жена, скрывала от меня мою дочь.

В конце месяца приехала Лилли, она чуть не оставила Джину дома, но Джина не выходила из машины, сколько бы она ни кричала и ни вопила. Лилли пришла ко мне и уже была в ярости.

— Твоя дочь ведет себя невыносимо! Она почти никогда не разговаривает со мной. Она такая же упрямая, как и ты!

— Ты говорила это в прошлый раз, когда была здесь. Почему бы тебе не заставить судью отменить свое решение и передать опеку над ней мне? Я с радостью заберу ее из твоих рук, — сказал я ей.

— Ты не получишь ее! Ей нужно пойти в хорошую школу, чтобы она могла чего-то добиться.

— Оук Форест - хорошая школа, и ей там понравилось!

— Она даже близко не стоит с Уилметтом. Она получает отличное образование и встречает людей, которые могут помочь ей в будущем, — ответила она.

— Наша дочь сама проложит себе дорогу в жизни. Ей не нужно ездить на чьих-то хвостах, — возразил я.

— Ты просто настолько упрям, что не видишь того хорошего, что это может принести.

— Лилли, мы спорили об этом сотни раз. Ты никогда не изменишь мое мнение, а я не собираюсь менять твое. Зачем ты вообще сюда пришла? Я знаю, что это не для того, чтобы привести Джину ко мне.

— Ее зовут Регина, а не Джина!

— Ну, она не хочет, чтобы ее так звали. Разве ты не хочешь, чтобы она была независимой женщиной?

— Ты имеешь в виду, упрямой? — спросила Лилли.

— Нет, я имею в виду независимой. Способной думать за себя, решать, что для нее правильно, не поддаваться на уговоры парня с деньгами или властью, а может быть, с большим членом.

Она посмотрела на меня и усмехнулась. Она знала, что последний комментарий предназначался ей.

— Так вот..., —сказала она. —. .. мне нужна выплата супружеских алиментов. Мне нужно купить вещи и оплатить счета.

— Ну, тебе придется позволить себе все это, на свою зарплату. Пока я нахожусь в заключении, я не могу получать чеки от своей S-соrр, да и не должен. Нет работы - нет зарплаты. Вот так, это работает в реальном мире.

— Что ты имеешь в виду? Я не могу оплатить все счета, на свою зарплату.

— Ну, тебе следовало подумать об этом, прежде чем снова вести меня в суд, — ответил я.

— Ну, ты вел себя как осел, делая платеж мелочью.

— Ну, теперь ты не получаешь оплаты, потому что я в тюрьме.

— Ты должен! — сказала она.

— Нет, не должен. Что они со мной сделают, посадят в тюрьму, если я не сделаю?. .. О, я уже в тюрьме. Было бы не очень мудро с их стороны вытаскивать меня, чтобы потом бросить обратно.

— Что мне делать со счетами? — ныла она.

Я посмотрел на нее:

— Пусть один из твоих дружков-адвокатов оплатит счета. Я уверен, что ты этого стоишь.

После этого, она выбежала из комнаты.

Вошла Джина. Я был так рад ее видеть.

— Вау, ты действительно разозлил ее! — сказала она.

— Она ожидает, что я буду продолжать платить ей супружеские алименты, пока сижу в тюрьме. Ха, удачи.

— Как ты держишься, папа?

— Не волнуйся за меня, я буду в порядке. Как у тебя дела? Я слышал, ты все еще не разговариваешь с мамой.

— Не очень много, только когда приходится, — призналась она. — Так, когда ты выберешься отсюда?

— Милая, я отказываюсь извиняться перед этим засранцем судьей. И извинюсь только в том случае, если он вернет тебя мне. Я не думаю, что это произойдет в ближайшее время. Возможно, что не выйду отсюда, пока не закончатся мои 6 месяцев.

— Я понимаю, — грустно сказала она. — Ты знаешь, что в следующем месяце у меня будет день рождения. Хотела бы я, чтобы ты вышел, чтобы мы могли отпраздновать, но не хочу, чтобы ты шел против своих принципов. Мы можем отпраздновать, когда ты выйдешь.

Это выбило меня из колеи. Я начал пересматривать свою позицию. Находясь здесь, я причинял боль своей маленькой девочке. Затем Джина сказала нечто, что расставило все по своим местам.

— Если у человека нет принципов, у него нет ничего. Как сказал Авраам Линкольн: "Важные принципы могут и должны быть незыблемыми", — процитировала она.

— Где ты это слышала? — спросил я.

— Мой консультант Алекс, прости, доктор Ходжес, в школе. Это было здорово, когда было с кем поговорить обо всем этом. Некоторые из моих учителей заметили, что мои оценки падают, и попросили психолога прийти и поговорить со мной. Это также помогло мне справиться с мамой, хотя я до сих пор с ней не разговариваю.

Вполне логично, что в такой школьной системе, как Вилметт, консультантом учеников может быть доктор психологии. Эти богатые дети, не могли разговаривать с обычным школьным психологом.

Затем я сказал Джине:

— Твоя мама, кажется, тоже на тебя сердится.

— Да, она начинает меня раздражать. Я просто игнорирую ее, думаю, от этого становится еще хуже, а мне все равно.

— Ну, еще через пару месяцев, и ей придется начать искать жилье. Банк не позволит, чтобы кредит Jumbо слишком долго оставался без выплат. Я думаю, что в течение трех месяцев, на ее "особняк" будет обращено взыскание.

— Но папа, если на дом обратят взыскание, разве это не испортит твою кредитную историю?

— Милая, когда ты обычно покупаешь вещи за наличные, ты не беспокоишься о кредите. Этот дурацкий "особняк" был единственной вещью, на которую я когда-либо брал кредит.

— Правда??? Ничего себе, папа, даже со всеми твоими арендами и другими предприятиями? Ты никогда не брал кредит?

— Использовал деньги от других предприятий, чтобы купить новые.

— Папа, я всегда уважала тебя, но теперь я уважаю тебя еще больше, — улыбнулась она.

— Спасибо, милая, ты действительно знаешь, как поднять мое настроение.

Это был замечательный визит моей дочери. Мне захотелось быть с ней более регулярно. Кроме того, пропустить ее день рождения, будет тяжело для нас обоих. Я знал, что с ней все будет в порядке, она была сильным ребенком.

На следующей неделе я узнал, что охранник, ударивший меня, был уволен. Трудно было возразить против видео, на котором было видно, что я даже не защищался. Через несколько дней, и другой охранник был убран. Я не знаю, перевели его или нет, но, по крайней мере, его не стало. Несколько заключенных поблагодарили меня за то, что я избавил их от прогнившего охранника. Думаю, этим я приобрел некоторое уважение. Теперь еще больше людей называли меня Тексом. После этого, у меня не было особых проблем.

"Шестерка" все еще злилась на меня. Я слышал, что одна из их жен подала на развод, а троих других, бросили их подружки. Эй, может быть, глупые люди могут учиться. Учитывая угрозу новых расправ, а также то, что мое положение среди других заключенных улучшилось, они знали, что лучше ничего не предпринимать.

Через пару недель, я получил повестку в видеокомнату для свидания с судьей. Я сказал охраннику, который пришел за мной, что "я ни с кем не буду встречаться без адвоката.

— Но судья уже ждет, — сказал он.

— А мне все равно. Мне нужен мой адвокат, пусть он перенесет встречу, мой календарь открыт.

Охранник колебался, а затем повернулся и ушел.

Через три дня мне сообщили, что встреча назначена на следующую неделю. Я попросил, чтобы у нас с адвокатом было полчаса до встречи, чтобы посоветоваться. Они договорились об этом, и мы с адвокатом встретились, чтобы обсудить, что должно произойти.

Мой адвокат сказал мне, что ему не предоставили никакой информации о встрече, что показалось ему странным. Я думаю, что мы будем играть на слух.

Когда судья появился на экране, я заметил, что он был недоволен тем, что его отложили на неделю. Мне было все равно. В моем понимании он был куском дерьма, который считал себя лучше других только потому, что он судья.

Мой адвокат заговорил почти сразу.

— Ваша честь, могу я спросить, по какому поводу эта встреча? Мы не получили никакой информации, нам просто сказали быть здесь.

— Вашему клиенту не нужно было привлекать вас, — сказал он. — Я просто хотел узнать, готов ли он извиниться перед судом за свой выпад.

Мой адвокат посмотрел на меня, и я жестом подозвал его. Он наклонился, и я прошептал ему на ухо.

— Ваша честь, — сказал мой адвокат. — Он не желает извиняться и просит, чтобы вы извинились перед ним. Кроме того, он просит вас предоставить ему основную опеку над его ребенком.

Судья выглядел потрясенным. Как я мог просить его извиниться? Конечно, он не стал бы этого делать.

— Мое решение в отношении ребенка остается в силе, и мне не за что извиняться! — сказал он.

— Что ж, тогда это была пустая трата нашего времени. Если в будущем мой клиент решит изменить свое мнение, мы сразу же попросим аудиенции. Всего доброго, сэр.

— Еще кое-что, — сказал судья.

Я подумал: "Сейчас мы узнаем истинную причину встречи".

— Ваш клиент, не исполняет решение суда о разводе. Когда он планирует выплачивать необходимые супружеские алименты и ипотечные платежи?

Мой адвокат наклонился ко мне, и я снова прошептал ему на ухо.

— Ваша честь, он не планирует делать никаких выплат, пока находится в заключении.

— Но на его дом будет обращено взыскание! — сказал судья.

— Не на мой дом, может быть, на "особняк" моей жены, но это не мой дом. Я никогда не хотел его иметь, — сказал я прямо судье.

— Это разрушит ваш кредит, и вы потеряете весь свой капитал, — сказал он.

— Небольшая цена за то, чтобы увидеть, как моя любящая бывшая жена гуляет на улице, где ей и место, — сказал я. Затем я сказал то, что, как я знал, выведет его из себя. — Возможно, все ее приятели-трахальщики смогут внести платежи. Я уверен, что между дюжиной из вас, вы сможете найти деньги.

Я знал, что намекнув, что моя жена шлюха, а он один из ее дружков, он придет в ярость.

— Ты ни на что не годный кусок дерьма из Саут-сайда. С кем, по-твоему, ты разговариваешь?

Я прервал его, когда он собирался продолжить.

— Я думаю, что разговариваю с тем, кто причастился к телу моей жены. Если я в этом ошибаюсь, то мне очень жаль. Я просто не могу понять, почему кого-то, кто не участвует в игре, это так волнует?

С этими словами я встал и пошел к двери, чтобы меня выпустили. Я слышал, как судья сказал.

— Советник, ваш клиент только что заработал себе 2 дополнительных месяца тюрьмы. Если он продолжит проявлять неуважение ко мне, я превращу его жизнь в ад.

Я улыбнулся, ожидая охранника, который должен был вернуть меня в камеру. Можно было сказать, что он слушал, потому что у него было ошеломленное выражение лица. Он не мог поверить в то, что я только что сделал.

Когда я вернулся в камеру, то был весь на взводе. Очевидно, моя жена рассказала что-то об ипотеке своим дружкам, а те, в свою очередь, поговорили с судьей. Что за гребаное крысиное гнездо. Их время скоро придет

К счастью, Джина узнала об этом и заставила ее взять ее с собой.

— Так, я слышала, ты опять разозлил судью и получил еще два месяца тюрьмы. Когда же ты научишься? Ты не можешь бороться с системой.

— Лилли, почему бы тебе просто больше не разговаривать со мной. Все, что ты делаешь, это хочешь показать свое отношение к Норд-сайду. Мне это не нужно. Все, что мне нужно, это чтобы ты убедилась, что Джина регулярно навещает меня.

Она практически закричала:

— Это РЕГИНА!

Я отвернулся и не стал с ней разговаривать. Она просто продолжала ворчать. Наконец, она ушла, и вошла Джина.

Когда она вошла, на ее лице была огромная улыбка. Я спросил ее, почему она так счастлива.

— Потому что я увижу своего папу! — сказала она.

— Это не может быть единственной причиной.

— Ну, у меня есть для тебя сюрприз, но я пока не могу сказать, в чем он заключается, пока все не продумаю. Папа, ты мне доверяешь?

— Своей жизнью, — сказал я.

— Тогда ты подпишешь эту бумагу, не прочитав ее сначала? — спросила она, протягивая сложенный лист бумаги.

Я настороженно посмотрел на нее.

— Что ты задумала?

— Тебе придется подождать и посмотреть. Я думала, ты мне доверяешь?

Улыбнувшись ей, я подписал бумагу. Она сложила его так, что было видно только то место, где она хотела написать мое имя.

— Мама сказала мне, что ты сделал что-то, чтобы тебе продлили срок заключения еще на 2 месяца. Это правда?

— Да, прости, милая.

— Что ты сделал?

— Опять нарвался на судью.

— Ну, что бы ты ни сделал, он, наверное, заслужил это!

Мы еще немного поговорили о школе и ее маме. Она продолжала говорить об этом докторе Алекс Ходжес и интересовалась, что происходит. Я попытался заставить ее рассказать мне, что она планировала сделать с моей подписью, но она сказала, что это должно остаться сюрпризом.

— Ну, мне жаль, что меня не будет на твоем шестнадцатилетии, но когда ты придешь ко мне в следующий раз, у меня будет для тебя подарок на день рождения.

— Какой? — спросила она.

— Это сюрприз. Так что, думаю, нас обоих ждут сюрпризы, — сказал я.

В конце визита, я попросил Джину пригласить ко мне Грега. Грег был моей правой рукой. Он помогал мне во всех моих бизнес-делах.

— Конечно, папа, — сказала она.

Я дал Грегу несколько конкретных поручений, когда понял, что меня посадят в тюрьму. Надеюсь, он смог их выполнить. Теперь у меня была еще одна работа для него - сюрприз, на день рождения Джины.

Позже на той же неделе, Грег приехал к мне в гости. На самом деле, он смог сделать довольно много из того, о чем я просил. Затем я попросил его подготовить для Джины, мой сюрприз на день рождения. Он посмотрел на меня:

— Ты уверен?

— Да. Это идеальный подарок для нее.

— Хорошо, я поговорю с нашим адвокатом, — сказал он.

— Также навести моего брата, Кена, и отдай ему то, что у тебя есть. Он будет знать, что с этим делать. Если у него будут вопросы, пусть зайдет ко мне. Если нет, скажи ему, чтобы шел к Гамми.

— Будет сделано, — сказал он и ушел.

Я только улыбнулся, и улыбка не сходила с моего лица весь день.

Гамми знал мой коварный ум и отомстил бы за меня, пока я "без вины виноватый" сидел в тюрьме.

К концу месяца, моя популярность среди заключенных возросла. Должно быть, охранник рассказал кому-то, как я обращался с судьей, и, как и в любой другой организации, мельница слухов распространила эту новость среди заключенных. Очень скоро, все стали называть меня Тексом.

Кроме того, к концу месяца у меня появился посетитель. Я зашел в комнату и увидел, что там сидит Лилли. Я уже собирался повернуться и уйти, когда она сказала:

— Курт, пожалуйста, остановись. Мне нужно с тобой поговорить.

— Мне нечего тебе сказать, Лилли!

— Мы собираемся потерять наш дом. Ты должен дать мне немного денег, чтобы остановить лишение права выкупа, — умоляла она.

— Это твой дом, Лилли. Я никогда не хотел его, но ты продолжала пилить меня, пока я не сдался. Этот дом ничего для меня не значит, и на падающем рынке, у нас нет в нем никакого капитала. Пусть банк забирает его.

— Курт, ты не можешь так поступить! Ты должен мне помочь.

— Иди и попроси помощи у своих приятелей. Я уверен, что у них достаточно денег. Тогда ты сможешь по-настоящему стать шлюхой, которой ты и являешься!

— Почему ты так поступаешь со мной? — рыдала она.

— Почему ты солгала и сказала судье, что я растлеваю нашу дочь?

Она не знала, что сказать. Она знала, что поступила со мной плохо. Она разрыдалась, и я вышел. Мне было приятно, что все это выплеснулось из моей души.

Когда меня вели обратно в камеру, охраннику позвонили и велели привести меня обратно. Когда я вошел, ожидая увидеть Лилли, сидящую там в слезах и снова умоляющую меня помочь ей, я был удивлен, увидев Джину.

— Джина, твоя мама не сказала мне, что привезла тебя.

— Я бы не позволила ей прийти без меня.

— Мне жаль, что я пропустил твой день рождения, — сказал я. — Но, тем не менее, у меня есть для тебя подарок.

— Папа, я знала, что ты пропустишь его, и мне все равно. Я все еще люблю тебя. Кроме того, ты не обязан дарить мне подарок, — сказала она.

— Какая у меня замечательная дочь, — подумал я.

— Ну, у меня нет его с собой, на самом деле, это было бы невозможно, но я могу сказать тебе, что это такое. Джина, дом в Оук Форест - твой. Он передан тебе в доверительное управление, когда ты станешь совершеннолетней. Когда выйду отсюда, могу ли я остаться там, и конечно, буду платить тебе за аренду?

Ее глаза расширились, и на ее лице появилась огромная улыбка.

— Папа, Боже мой, ты только что устранил огромное препятствие, которое сдерживало сюрприз для тебя. Я все еще не могу сказать тебе, но когда скажу, ты поймешь. Я так тебя люблю.

— Я тоже тебя люблю, милая.

Я был озадачен вопросом, что это может быть за сюрприз. Должно быть, это как-то связано с нашим домом, не с "особняком", а с нашим настоящим домом.

Мы оба улыбались, продолжая разговаривать. Она снова заговорила об Алексе, своем консультанте. Я подумал, не влюбилась ли она в него. Хотелось надеяться, что он профессионал и не имеет скрытых мотивов по отношению к ней. Мне нужно будет встретиться с этим Алексом, как только выйду отсюда.

Когда меня вели обратно в камеру, на моем лице была огромная улыбка, как от словесной битвы с Лилли, так и от чудесного разговора с Джиной. Другие заключенные гадали, что я теперь натворил. Они уже знали, что улыбка означает, что кому-то больно.

Однажды меня навестил Гамми. Все было готово. Видео с моей женой, другими помощницами юристов в ее фирме (некоторые из них замужем), а также проститутками, которых трахают большинство юристов в фирме, а также перспективные демократические политики и некий судья, которого я знал слишком хорошо. Все они хвастались тем, что они выше закона и могут делать все, что угодно.

Удивительно, но люди не обращают внимания на наемную прислугу. Уборщики могут приходить и уходить по своему желанию. Для человека, выполняющего "рутинную работу" по уборке офисов после работы, деньги говорят о многом. Бесплатная аренда на год, говорит о многом. Мы просто попросили их, установить скрытые камеры в конференц-залах и офисах. Я знал, что получу достаточно убедительных доказательств, чтобы расстроить несколько жизней.

Мой брат, разумеется, анонимно, размещал видеозаписи в сети с тегом "Не связывайтесь с Техасом!". Они были бы отправлены на стратегические сайты, а также видео было бы отправлено во все новостные издания и таблоиды штата. Различные издания будут в исступлении наблюдать, кто сможет создать из этого больше "новостей". Политики и адвокаты, будут судорожно пытаться устранить последствия.

Я улыбнулся:

— Через неделю иди и сообщи остальным, что должно произойти дальше.

— Обязательно.

Когда я шел обратно в камеру, на моем лице была еще одна широкая улыбка. Рингер увидел это и понял, что я только что разговаривал с Гамми.

— Вот дерьмо, — сказал он.

Я просто кивнул и улыбнулся еще шире.

Когда появились видеозаписи, я лежал на своей койке и слышал ропот, проходящий по тюрьме. Очевидно, каким-то образом, новости дошли до нашего маленького уголка ада. Я начал слышать, как открыто говорят: "Не связывайтесь с Техасом".

Через несколько минут я был удивлен, когда здоровяк, один из "шестерки", зашел ко мне в камеру:

— Ты плохой засранец. Прости за то, что я с тобой сделал.

— Я говорил вам всем, что не стоит со мной связываться. Что вы пожалеете об этом. Теперь все больше людей жалеют, что связались со мной. Я отвечаю на доброту добротой, а на насилие - насилием.

— Что ж, надеюсь, ты примешь мои извинения.

— Конечно, только помни, то, что ты большой, не значит, что тебя нельзя обидеть.

Он кивнул и ушел.

Примерно через три дня, меня снова вызвали к судье. Он уже позвонил моему адвокату, и тот был в пути.

Мы сидели в видеозале, ожидая соединения с судьей.

— Интересно, в чем дело? — с усмешкой сказал он.

— Только время покажет, — ухмыльнулся я.

— Вот дерьмо, — сказал он.

Когда судья появился, он посмотрел на меня с огнем в глазах.

— Это ты сделал!!! — крикнул он.

— Вы о чем? — безразлично сказал я.

— Ты Текс, верно?!!!

Он все еще кричал.

— Некоторые люди называют меня так, — спокойно ответил я.

— Ты заплатишь за это!!! — заорал он снова.

— Я был в тюрьме последние 4 месяца. Как я мог что-то сделать?

— У тебя есть друзья!

— У всех нас есть друзья, ваша честь, — с сарказмом сказал я.

— Тебе это с рук не сойдет! — плюнул он.

— Я не знаю, судья, возможно, вы скоро останетесь без работы, и я слышал, что ваша жена разводится с вами.

— Лучше отзови своих собак! — потребовал он.

— Теперь вы называете моих друзей собаками? Не уверен, что они это оценят. Знаете, если вы загоняете собаку в угол, вас могут укусить.

— Ты мне угрожаешь?! — спросил он.

— Нет, просто повторяю старую пословицу.

— Я собираюсь превратить твою жизнь в ад! Когда ты когда-нибудь выберешься из этой склизкой тюрьмы, тебе лучше быть начеку. Однажды тебе придется отвечать перед людьми, которым наплевать на твою жизнь. И я буду счастлив, что бы они с тобой ни сделали!

Затем он отключил передачу. Я повернулся к своему адвокату.

— Вы записали?

— Конечно, — сказал он, держа в руках свой телефон. — Еще больше топлива для огня. Коллегии адвокатов, будет интересно это услышать.

Похоже, что в Иллинойсе, запугивание является уголовным преступлением.

Через несколько дней, ко мне пришел еще один посетитель. И это снова была моя жена.

— О, это ты. Я думал, что ясно дал тебе понять, что мне больше нечего тебе сказать.

— Ты УБЛЮДОК!!! — крикнула она.

— О чем ты говоришь? — спокойно спросил я.

— Из-за тебя меня уволили! Моя фотография во всех новостях и Интернете. Как ты мог так поступить со мной? — ныла она.

— Ты сама с собой так поступила.

— Ты так сильно меня ненавидишь???

— Да, и всех твоих дружков-адвокатов, которые думают, что они лучше всех остальных, — плюнул я в ответ.

Я продолжил:

— Когда мы впервые встретились, ты была милой девушкой из маленького городка с прекрасным характером. А теперь, ты просто сучка из Верхнего города, не любящая никого, кроме себя.

— Что мне делать? У меня нет работы, и сейчас никто меня не возьмет.

— Переезжай обратно в Сеймур и живи со своими родными, — предложил я.

— Я не могу, в местной газете был заголовок: "Местная девушка в центре скандала в Чикаго". Мои родители собираются выйти на пенсию раньше срока и переехать во Флориду, чтобы избежать всех этих разговоров.

— Флорида, кажется, хорошее место для тебя. Ты будешь намного дальше от меня.

— Они не хотят меня видеть! Они почти не хотят со мной разговаривать.

— Надо же, твои родители почти не хотят с тобой разговаривать, и твоя дочь почти не разговаривает с тобой. Может быть, дело в тебе? — сказал я. — Думаю, тебе стоит переехать и начать все сначала. Но лучше не бери с собой Джину. Как только я выйду отсюда, то вернусь и подам прошение в суд на первичную опеку. Думаю, с твоей репутацией, они пересмотрят твою кандидатуру, как лучший моральный пример для впечатлительной девушки.

— Ты не можешь этого сделать! — сказала она. — Она - все, что у меня осталось.

— Лилли, мне плевать! Ты сама с собой так поступила. У нас была хорошая жизнь, а потом тебе захотелось потрахаться. Эй, а это мысль, ты могла бы стать шлюхой для одного из своих дружков-адвокатов! Я уверен, что есть рынок для почти сорокалетней задницы.

Она посмотрела на меня. В ее глазах, я увидел только боль. Она положила лоб на стол перед собой и просто заплакала.

— Отстой, быть тобой, — сказал я. Затем спросил: — Ты привела Джину?

Она практически вышла из себя, воскликнув:

— Она РЕГИНА! И нет, она что-то делает со своим другом-врачом!

— Ну, тогда мне больше нечего тебе сказать. Не возвращайся, если не приведешь Джину.

Я повернулся и ушел, пока она все еще была в ярости. На этот раз, у меня не было улыбки на лице. На самом деле, мне было жаль ее. Она была сломлена.

На следующий день, я увидел ночной выпуск новостей. Оказалось, что загорелся верхний этаж пятиэтажного офисного здания в центре города. Благодаря спринклерной системе, нижние 4 этажа не были уничтожены, но верхний этаж был выжжен. Я просто улыбнулся.

На следующий день ко мне пришел Кен и сказал, что на внешнем сервере юридической фирмы произошел сбой. Все их данные были потеряны. И снова я просто улыбнулся.

Через пару недель, ко мне пришел еще один посетитель. Это была Джина. Должно быть, она попросила свою мать привести ее. Она вошла с самой большой улыбкой, которую я когда-либо видел.

— Джина! — позвал я ее. — Ты выглядишь невероятно счастливой. Что случилось?

— Я наконец-то смогла закончить мой сюрприз для тебя. Ты никогда не догадаешься, что это.

— Ну, я знаю из нашего последнего разговора, что это как-то связано с домом в Оук Форест. Только не говори мне, что ты и твоя мама переехали туда. Я знаю, что она предпочла бы жить где угодно, только не там.

— Наполовину ты прав, — сказала она.

Я озадаченно посмотрел на нее.

— Маму выселяют из дома Уилмета, а я переезжаю в дом в Оук Форест.

— Как ты собираешься это сделать? По решению суда, она получила основную опеку над тобой, пока ты не станешь совершеннолетней, — спросил я.

— В этом-то и сюрприз! По закону, я уже совершеннолетняя.

Теперь я был действительно озадачен.

— Э?

— Я получила эмансипацию. Это то, над чем мы с Алекс работали последние 2 месяца. Как только ты передал дом мне в доверительное управление, это было проще простого. Мне нужно было где-то остановиться, чтобы было безопасно, и наш старый район, идеально подходит для этого.

— Итак, позволь мне прояснить. Теперь ты считаешься совершеннолетней?

— Да, когда у меня начались проблемы со школой, в основном, из-за проблем дома, доктор Ходжес помог мне решить эту проблему. Как только ты выберешься отсюда, ты сможешь вернуться домой. Я не могу дождаться, когда вернусь в среднюю школу в Оук Форест. Я уже поговорила со многими своими старыми друзьями. Они ждут не дождутся, когда закончится лето и начнется школа.

— Мама сказала, что ты проводишь время со своим консультантом. Я бы хотел встретиться с этим Алексом, — сказал я.

Я все еще опасался, что этот старший парень, уделяет столько внимания моей дочери.

— Ну, тебе повезло. Алекс здесь, со мною.

Теперь я действительно начал беспокоиться. Он возит ее по Чикаго?

— Я сейчас вернусь, — сказала она, направляясь к двери.

Мне нужно было оценить ситуацию. Как мне тактично сообщить Алексу, что он ходит по тонкой грани, когда дело касается его намерений, в отношении моей дочери. Я не хотел расстраивать свою дочь, но хотел вселить в него страх Божий.

Когда Джина снова вошла в дверь, за ней последовал не мужчина, а великолепная женщина с вороновыми волосами. Она улыбнулась мне улыбкой, которая говорила: "Как поживаете?".

Я присмотрелся к ней:

— Фредди?

— Я не слышала этого имени, около 20 лет, — ответила она.

Фредди, или правильнее Александрия Фредерико, была из моего района. Она не тусовалась с моей "бандой", но мы вместе ходили в школу

— Папа, откуда ты знаешь доктора Ходжес?

Фредди, или Алекс, теперь я думаю, ответила за меня.

— Мы раньше жили в одном районе. Но тогда, он не удостаивал меня своим вниманием.

Я повернулся к Джине:

— Она отставала от меня в школе на пару лет, и мы не очень-то вращались в одних и тех же кругах.

— А ты, в то время, был малолетним преступником, — улыбнулась она. — Я вижу, ты не сильно изменился, тебе уже за сорок и ты сидишь в тюрьме.

Мое лицо покраснело:

— Я все еще не могу держать рот на замке, когда это уместно.

— Похоже на то, — сказала она. — Я слышала, что мне, наверное, следует называть тебя Тексом?

— Что? — сказала Джина. — Почему ты его так называешь?

— Это было его прозвище, когда он был подростком. Он никогда не боялся мстить, когда кто-то поступал с ним плохо. Твоя мама определенно сделала ему плохо, и, если я не ошибаюсь, могу поспорить, что новости о юридической фирме - это все дело рук Текса.

— Я настаиваю на пятом, — сказал я.

— Прежде чем мы продолжим, я хотела спросить, надеюсь, ты не против, что я провожу время с Региной?

— Я Джина! — сказала Регина.

— Извини, я забыла, — сказала она. Затем она снова посмотрела на меня: — Когда я впервые начала общаться с Джиной, около 9 месяцев назад, она была очень расстроена всем, что происходило в ее жизни. Я подумала, не родственница ли она вам с Кеном, ведь ДАнджело - не очень распространенная фамилия. Когда я просмотрел ее записи и узнал, что ее отца звали Курт, я все еще не была уверена. Я всегда знала тебя как Текса. Когда она сказала мне, что ты в тюрьме, я была уверена, что это ты.

— Я был довольно плох тогда, — признал я.

— Должно быть, ты изменился и стал успешным, раз у тебя есть дом в Уилметте, — заявила она.

— Это просто дом, он никогда не был моим домом.

Тут Джина встряла.

— Да, наш настоящий дом в Оук Форест.

— Южная сторона, но в гораздо лучшем районе, чем тот, где мы выросли, — сказала Алекс.

— Да, если бы мы остались там, возможно, мы бы не были там, где находимся сейчас, — сказал я, затем помрачнел.

Возможно, это было правдой. Если бы Лилли была довольна нашим любящим домом, мы бы до сих пор были счастливы в браке.

Мы еще немного поговорили, а потом я отозвал Фредди в сторону:

— Я очень ценю то, что ты выкраиваешь время от своей семьи, чтобы помочь ей. Спасибо тебе также за то, что ты помогла ей стать эмансипированной. Это все изменит.

— Все в порядке, Текс, она для меня как семья. Я очень привязалась к ней.

— Хорошо. Еще раз спасибо.

— Когда ты выйдешь отсюда, может, пригласишь нас всех куда-нибудь на ужин? — сказала она.

— Я так и сделаю, если когда-нибудь выберусь отсюда.

Следующие две недели, прошли без каких-либо новых событий, просто ежедневная рутина в тюрьме. Джина и Фредди заходили в гости по воскресеньям. Мне очень понравилось, что Фредди взяла Джину под свое крыло. Джина рассказала мне, что Алекс помогла ей украсить дом. Они купили всю новую мебель и другие предметы декора. Когда я спросил, откуда у них деньги, она ответила:

— От дяди Кена, конечно, у меня ведь есть деньги, отложенные на мои нужды?

— Да, я просто не хотел узнать, что Фредди за что-то платила.

— Она очень помогла, но нет, она ничего не покупала.

— Я надеюсь, что это не все девчачьи вещи. Я бы хотел чувствовать себя там, как дома.

— Не волнуйся, твоя мужская пещера - это все еще мужская пещера.

Она говорила о подвале. Я обустроил его, как убежище для себя. Жизнь в доме с двумя женщинами, может, через некоторое время, надоесть. Тебе просто нужно где-то уединиться.

Когда они ушли, я лежал и думал о том, как растет моя дочь. Теперь она была совершеннолетней. Скоро я буду сам по себе. Через пару лет, она отправится в колледж, а потом кто знает куда. Я надеялся, что смогу встретить кого-то, кто ценит более простые вещи в жизни.

Затем в понедельник ко мне пришел еще один посетитель, это снова была Лилли. Когда я увидел ее, то повернулся и уже почти вышел за дверь.

— Курт, подожди, нам нужно поговорить.

Я повернул обратно. "И что теперь?" - подумал я.

— Ты знаешь, что сделала наша дочь?

— Ты о чем это, Лилли? — спросил я.

— Она пошла и сделала себе эмансипацию. Она больше не должна жить ни с кем из нас. На самом деле, она уже съехала, и я не знаю, куда она отправилась.

— А, это, — сказал я.

— Так ты знаешь? Это ты ее подговорил? — обвинила она.

— Нет, она сделала это сама, ей помог школьный психолог.

— Так где она живет, с консультантом?

— Нет, она вернулась домой.

— Она переехала обратно в Саут-сайд??? А как же школа? — спросила она.

— Она вернется в Оук Форест осенью, — сказал я. — Она ненавидела эту школу в Уилметте, Лилли. Ее всегда принижали за то, что она была ребенком из "проектов", как они это называли. Она никогда не принадлежала к высшему обществу. Ты забрала ее из школы, которая ей нравилась, где у нее было много хороших друзей, и поставила ее в ситуацию, которая задела ее самолюбие и породила у нее комплекс неполноценности. Ты причинила ей больше вреда, чем пользы, переведя ее туда.

— Я просто пыталась убедиться, что она получит хорошее образование, — заявила она.

— Дети больше учатся на примере своих родителей, чем в классе. Мы были ее учителями для того, с чем она столкнется в жизни. Как ты думаешь, чему научит ее твой пример? Я надеюсь, что он научит ее тому, чего не следует делать. Наша задача, как родителей - вырастить законопослушных, ответственных взрослых. Я надеюсь, что мы этого добились, и надеюсь, что она не будет обращать внимания на наши неудачи, особенно, на наш брак.

— Все было не так уж плохо, — сказала она.

— Нет, но все закончилось именно так. Лилли, я надеюсь, что ты найдешь то, что ищешь. Очевидно, у меня этого не было.

Она посмотрела на меня. Я видел печаль и сожаление в ее глазах.

Я встал из-за стола и вышел. Мне снова стало жаль ее.

Наконец настал день, когда меня должны были выпустить. На этот раз, меня вызвали в настоящий суд. Джина и Фредди, а также Лилли были там. Пока я сидел и ждал судью, мне было интересно, что он скажет на этот раз? Я по-прежнему не собирался извиняться.

Судебный пристав приказал нам "Всем встать". Мы встали, когда вошел судья. Это был не тот же самый судья. Хммм, интересно, он действительно потерял свою работу?

Судья рассмотрел все факты, представленные ему в отношении моей ситуации. Затем он посмотрел на меня.

— Итак, мистер ДАнджело, что вы можете сказать в свое оправдание?

Я колебался:

— Думаю, я должен сказать про себя, что отработал свои первоначальные 6 месяцев, плюс еще 2.

— В любой момент, вы могли бы извиниться и получить свободу, — сказал он.

— Я не чувствовал, что тот судья заслуживает моих извинений, поэтому я исполнил его приговор.

— Вы упрямый человек, мистер ДАнджело.

— Я предпочитаю называть это волевым характером, и это помогло мне добиться успеха в бизнесе и в жизни, — ответил я.

— Что касается вашего соглашения о разводе, оно остается в силе, и вы должны будете выплатить компенсацию за те месяцы, когда вы его не выполняли.

Затем заговорил мой адвокат.

— Ваша честь, мой клиент с радостью заплатит то, что должен. По нашим подсчетам, это чуть меньше 20 000 долларов. Он щедро выплатит ей все 20 000 долларов сегодня, понимая, что выполнил свои финансовые обязательства и больше не будет ей платить.

После этих слов, встала Лилли:

— Что? Вы должны мне больше и должны продолжать платить мне, пока Регине не исполнится 18 лет.

— Мисс, — сказал судья. — Я буду сам рассматривать все сделки в моем зале суда! Итак, советник, как вы пришли к этой цифре?

— Ваша честь, мой клиент выплатил первый взнос супружеских алиментов, ипотеку и страховку, а также давал деньги на содержание своей дочери. Он продолжал оплачивать страховку и содержание своей дочери, на протяжении всего срока заключения. Он не выплачивал своей бывшей жене ни супружескую пенсию, ни ипотечный платеж, поскольку не работал и поэтому не мог получать зарплату. Теперь, когда он снова может работать, он может начать зарабатывать деньги.

Судья посмотрел на цифры:

— Ваш клиент находился в заключении 8 месяцев, только супружеские алименты составили бы 16 000 долларов, не говоря уже о плате за ипотеку.

— Ваша честь, если вы прочитаете стенограмму судебного решения, там говорится, что "пока несовершеннолетний ребенок не станет совершеннолетним". Ваша честь, ребенок, о котором идет речь, был эмансипирован в течение последних 3 месяцев, юридические документы находятся перед вами, и на дом было обращено взыскание 3 месяца назад. Таким образом, не может быть никаких платежей по кредиту, который больше не существует. Таким образом, у нас перед вами есть данные о том, что сумма долга составляет $19 782. Он с радостью выплатит ей все 20 000 долларов и будет считать, что его отношения с ней, прекращены во всех отношениях.

Он посмотрел на стенограмму, а затем снова на наши цифры. Он не мог понять, как он может обойти то, что было написано перед ним черным по белому.

— Мне придется провести еще небольшое исследование, но если то, что вы мне дали, верно, то я приму эту цифру.

Затем он посмотрел на нас с Лилли:

— У вас есть общий ребенок. Да, в глазах суда она юридически совершеннолетняя, но она все еще подросток, с подростковыми проблемами и потребностями. Ей нужно, чтобы вы оба были вежливы друг с другом, чтобы она могла продолжать развиваться здоровым образом. Вы все должны быть вежливы друг с другом. — Затем, глядя прямо на меня, он сказал: — И вы должны быть вежливы с другими участниками событий, которые привели к вашему разводу. Могу я получить ваше слово на этот счет, мистер ДАнджело?

— Да, ваша честь.

— Миссис ДАнджело?

— Да, ваша честь, — сказала она.

— А Регина? — сказал он, глядя в галерею.

— Я Джина, но да, ваша честь, — сказала она.

— Тогда, если эти данные не окажутся ложными, я закрою это дело, и мистер ДАнджело, вы можете идти.

— Спасибо, ваша честь, — ответил мой адвокат.

Когда мы встали и начали выходить, Джина подбежала ко мне и крепко обняла. Фредди стояла рядом, с улыбкой на лице. Я видел, как Лилли смотрела на нас, пока мы разговаривали. Затем она подошла ко мне:

— 20 000 долларов?! Это все? Это чушь!

— Почему? Ты выбрала своих новых людей, а не меня. Они могут помочь тебе выбраться и встать на ноги.

— Ты, сукин сын, ты не можешь так со мной поступить!

— Лилли, судья попросил нас быть вежливыми друг с другом. Давай сделаем это ради Джины.

— Она Регина! — выплюнула Лилли.

— Наша дочь, ясно?

— Что я должна делать? У меня нет ни работы, ни жилья, ничего!

— Ты можешь найти другую работу, а что касается жилья, я могу тебе помочь. Я могу поселить тебя в одном из своих домов, бесплатно на 6 месяцев. Так ты сможешь сосредоточиться на том, чтобы привести свою жизнь в порядок.

— Ты хочешь, чтобы я переехала обратно в Саут-сайд? — заскулила она.

— Это бесплатная аренда. Разве это плохо?

— Фууу..., — воскликнула она.

Затем я повернулся к Джине и Фредди:

— Дамы, вы готовы идти?

— Конечно! — сказали они обе.

— Фредди, мне кажется, я задолжал тебе хороший ужин.

— Кажется, я что-то такое помню, — сказала она.

— Что ж, пойдем в RрM Itаliаn, я заказал столик, когда получил подтверждение о дате моего освобождения. Мне действительно нужно очистить свою палитру, от тюремной еды.

Краем глаза, я увидел Лилли. Я мог сказать, что она была в ярости. Это был "наш" ресторан. Мы ходили туда вместе по особым случаям.

— Столик заказан на 6:30, так что у нас есть немного времени. Ты не против, если мы немного покатаемся, мне просто нужно привыкнуть к свободе, — сказал я. Затем я обратился к Фредди: — Я зарезервировал столик на четырех, не могла бы ты позвонить своему мужу и узнать, свободен ли он?

Она замолчала, и ее лицо стало невыразительным. Тогда Джина сказала:

— Папа, у нее нет мужа, больше нет. — Затем она обратилась к Алекс: — Простите, доктор Ходжес, я ему не сказала.

Я не понимал. Те несколько раз, когда мы разговаривали, она всегда носила комплект обручальных колец, даже сейчас она носила его. Что я упустил?

— Прости, Фредди, если я тебя обидел, — предложил я.

— Нет, не стоит, ты не знал. Мой муж погиб на шоссе Эйзенхауэра, около 5 лет назад. Какая-то большая машина изменила полосу движения и въехала в разделительную полосу. Говорят, он умер мгновенно.

— Мне так жаль, Фредди, я не знал. Я просто предположил, что раз ты носишь кольца, значит, ты замужем.

— Да, просто я еще не смогла их снять. Почему-то мне кажется, что если я это сделаю, то забуду о нем. Я знаю, "психолог с психическими проблемами". Я уже слышала это раньше.

— Ну, мне очень жаль. Ты присоединишься к нам, чтобы я мог попытаться загладить свою вину?

Она выглядела мрачной, но сказала:

— Я думаю, это будет хорошо.

Будучи настолько сосредоточенным на своих проблемах и своей мести, я даже не спросил ее о ее жизни. Я чувствовал себя таким ослом. Мне нужно было это изменить. Начиная с сегодняшнего вечера, я буду открыт для того, чтобы услышать все, что она захочет рассказать мне о том, кто она сейчас и как она к этому пришла. Я буду лучшим другом.

Еда была великолепна. Было так приятно носить обычную одежду и не беспокоиться о том, чтобы всегда быть начеку. Хотя свобода, казалась мне немного странной. Восемь месяцев делают это с тобой.

К концу ужина, я чувствовал себя гораздо лучше. Я рискнул с Фредди:

— Александрия, когда ты будешь готова, позволишь ли ты мне пригласить тебя на настоящее свидание? Мне все равно, сколько это займет времени, пока тебе станет удобно, а пока мы можем оставаться на связи?

— Папа, конечно, мы останемся на связи. Она не избавится от меня так просто, — сказала моя дочь.

— И я бы не хотела, чтобы было по-другому, — сказала Фредди Джине. Затем она повернулась ко мне и сказала: — У нас с Майком никогда не было детей, поскольку я училась в школе, а он начинал бизнес по финансовому планированию, просто было неподходящее время, поэтому наличие Джины в качестве суррогатной дочери, было очень терапевтичным. Надеюсь, ты не возражаешь.

— После всего, что ты сделала для нас обоих, я бы не стал возражать, — заявил я.

Когда мы выходили из ресторана, Джина сказала:

— Надеюсь, тебе понравится вид нашего старого дома.

— Все, что угодно, будет лучше, чем то, где я жил последние 8 месяцев, — усмехнулся я.

Когда мы приехали туда, я был удивлен. Ставни были покрашены, а кусты подстрижены. Снаружи все выглядело замечательно, и мне не терпелось посмотреть, что внутри. Когда я вошел в дом, он выглядел иначе, чем тот, который я оставил, но он больше походил на дом, чем когда-либо. Я почувствовал прикосновение Фредди к этому месту. Знаю, это звучит пошловато, но я начал плакать - этот "закоренелый преступник" плакал.

— Курт? — услышал я слова Фредди.

Я вытер глаза:

— Я чувствую себя, как дома.

— Курт, — сказала Алекс.

Когда я повернулся к ней, она сказала:

— Думаю, я готова.

Озадаченный, я посмотрел на нее. Она сняла свои кольца и улыбнулась мне. Я не смог удержаться, улыбнулся в ответ, а потом мы обнялись.

Эпилог

Десять адвокатов, четыре помощника адвоката, шесть политиков и судья разрушили свои карьеры и браки из-за событий, которые привели к моему разводу и его последствиям. Упрямство или сила воли - в любом случае, иногда приходится отстаивать свои принципы.

С другой стороны, у Джины появилась новая мать, а также новые брат и сестра. Хотя они были, примерно, на 18 лет моложе ее, когда появились на свет. Одного из них зовут Фредрик (мальчика), а девочку - Алексис. Они были близнецами, и мне понравилось, что я мог назвать их обоих в честь человека, который помог мне начать новую жизнь.

О Лилли? Она вышла замуж за богатого адвоката. Думаю, она наконец-то получила то, что хотела. Я думал, что у нас было все: любящая семья, хороший дом в хорошем районе, здоровый ребенок, процветающий бизнес, который не требовал больших денежных затрат. Думаю, для меня у нас было все, а для нее, у нас не было одного - статуса. Теперь у нее есть статус, она замужем за богатым адвокатом, живет в большом доме в Винетке. А еще у нее есть муж - женоненавистник, который не любит ее, а просто держит ее рядом, для видимости стабильной домашней жизни. Надеюсь, она счастлива... Я знаю, что счастлива.