Моя дочь не шлюха (рассказ дмитрия)

Я знаю – меня многие осудят. И есть за что, хотя я сам почти счастлив. Почти – потому что стыд периодически рвет душу... И мне нужно выговориться, не держать это в себе... Но обо всем по порядку.

Моя дочь еще в детстве была настоящей красавицей. Белокурые локоны, чистая кожа, правильные черты лица подчеркивались пухлыми губами, точеным носиком, черными крыльями бровей. А когда повзрослела, то обзавелась и сексуальной фигуркой – грудь третьего размера, округлая упругая попка, тонюсенькая талия, длинные стройные ноги. Не мудрено, что очень рано появились ухажеры. И много. Что называется, Юля «пошла по рукам». Как это ни горько для отцовских чувств, но пришлось признать: моя дочь – шлюха. Я пытался обсудить ее поведение с женой, но она отмела мое желание серьезно поговорить с дочерью: типа, найдет «того самого» - своего единственного мужчину, - и будет ему верна. Ну, или просто перебесится... В принципе так могло быть – супруга и сама в юности была еще той гулёной, но после свадьбы ни разу не дала повода даже для малейшей ревности. Жаль только, что через несколько лет в браке пополнела, перестала тщательно следить за собой, хотя накрашенная, принарядившаяся была еще ого-го. Сам я, в свои 37 лет, старался поддерживать форму – тренажерный зал, несколько минут солярия, ЗОЖ. Не скрою, была и пара интрижек на стороне – женился-то я в 20, и каково это - как следует потрахаться с различными особами, - в те времена как следует и не распробовал.

И вот к своему стыду я стал замечать, что испытываю сексуальные чувства к Юляше. Особенно ярко это проявлялось при сравнении ее с супругой. При совместной жизни в сравнительно небольшой 3-комнатной квартире находилось много возможностей убедиться – тело моей дочери идеально и просто пышет юным эротизмом. Не один раз я в вырезе халатика при наклоне видел ее округлые упругие груди с крупными коричневыми сосками. Несколько раз случайно (правда – случайно: вода не шумела) заходил в ванную, когда дочь вытирала полотенцем свое стройное тело. К тому же она не страдала особой щепетильностью и часто переодевалась, не закрывая двери, или, например, выскакивала без верхней одежды на кухню перехватить бутерброд, если куда-то опаздывала. Все нижнее белье у нее было очень провокационным и распаляло эмоции даже больше, чем полная нагота. Как бы ни было это ужасно, но я стал умышленно создавать такие ситуации, чтобы получше рассмотреть свою дочь во всех деталях и подробностях... А через какое-то время при исполнении супружеского долга у меня вставал, только если я представлял, как она занимается любовью с очередным ебарем...

Это было самое начало учебного года. На улице стояла прекрасная погода, в квартире было даже немного жарко несмотря на то, что уже вечерело. Жена отмокала в ванной – она любила подольше полежать в пене, а я зашел в комнату дочери...

И забыл, зачем зашел.

Юля стояла перед зеркалом на широкой банкетке на коленях, опираясь на локти на «призеркальный» столик со всякой женской лабудой. Попка приподнята, спинка прогнута. Но самое главное – короткий халатик задрался, открывая округлую попку. А трусиков на ней не было! И мне представилось восхитительное зрелище – аккуратные половые губки, даже на взгляд такие нежные, а над ними лучики ануса.

— Пап, ты чего-то хотел? – ее голубые глаза, обрамленные длинными ресницами, уставились на меня из отражения.

Дочь даже не подумала прикрыться или поменять позу! Я был взбешен: эта развратница бесстыдно показывает свои интимные места даже отцу! Неужели она думает, что это нормально?! Шлюха, как есть! Мне жутко захотелось хлестнуть ремнем по этим розовым, похотливо обнаженным, ягодицам ремнем... и в то же время заправить в дырочку свой член!

Не знаю, что на меня нашло, но в тот момент это показалось хорошей идеей – продемонстрировать распутной дочери, насколько недопустимо ее поведение, наказать ее таким способом: я сделал несколько шагов вперед и провел пальцами по щелке...

— Пап? – точеная бровь понялась.

В интонациях дочери не было и намека на раскаяние – это прозвучало так, словно я снова не убрал грязную тарелку в мойку.

Понимая, что делаю что-то не то, но все еще желая гнуть свою линию, я ввел палец во влагалище дочери.

— Пап, что ты делаешь?.. ах... Ты не должен... ох... Мы не можем... оумн...

Теперь в голоске Юли появились жалобные, даже плаксивые нотки, но она даже не подумала вывернуться, оттолкнуть меня. Вздрагивая при каждом движении, а по мере углубления - постанывая, она принялась покачивать попкой, словно желая заполучить мой палец подальше. Ко всему прочему, от этих малейших движений халатик сполз и спереди, открыв вид на притягательные округлости. Я просто не знал, куда смотреть – вниз, где практически трахал пальцами Юлю, или в отражение, где в такт подрагивали упругие юные груди.

Надо ли говорить, что член мгновенно затвердел до каменного состояния, и я, уже практически ничего не соображая, стянул шорты до колен и... с каким-то гибельным восторгом загнал член в свою дочь. Юля была очень влажной, и он пронзил девичье тело сразу на всю глубину!

— Папа! Папочка! Перестань... Пожалуйста, не надо!

В отражении бровки домиком, в голоске умоляющие интонации. Но в противоположность этому всему Юля широко расставила колени, еще больше прогнулась, и сама стала поддавать бедрами назад, насаживаясь на мой член с хлюпающими звуками. Я какое-то время пребывал в ступоре, пытаясь осознать произошедшее, но потом движения дочери заставили меня потерять голову

Это был самый лучший половой акт в моей жизни! Я просто улетел в какие-то невообразимые дали, особенно после того, как окончательно содрал халатик и мог любоваться спиной, плечами, попкой Юли, как и подпрыгивающими грудями - в отражении, казалось, упруго волнующимися за счет члена, забиваемого во влагалище...

Долго я не продержался. Взревев, я выбросил сперму куда-то в самую глубину дочери, взвизгнувшей при этом...

Едва я отдышался, как напоролся на слегка ехидный и насмешливый взгляд Юли в зеркале.

— А ты силен, папочка!

Она слегка покачивала попкой, и тут я осознал, что моя эрекция нисколько не уменьшилась. Это было нечто невероятное, такого со мной не бывало даже в пору юности! Мне было стыдно, я был готов провалиться сквозь землю, но стоявший колом член по-прежнему оставался в плену тесной дырочки, просачивающаяся сперма капала на ткань банкетки между широко расставленных колен дочери, а мне никак не удавалось заставить себя выйти из дочери и броситься прочь. Мелькнула мысль: «Надерусь сегодня в зеленые сопли несмотря на то, что завтра на работу!», но в этот момент Юля шустро развернулась на коленях и ухватилась цепкими пальчиками за член. Я представлял, какой он скользкий от наших смешавшихся выделений, но даже не подумал вырваться из едва ощущающихся «объятий», поняв, что просто не в состоянии это сделать – настолько близко к пышущей жаром головке были пухлые губы, настолько притягательным зрелищем был вид в зеркале вытекающей из уделанной дырочки спермы.

А дочь, с завлекающей улыбкой иногда чмокая головку, промурлыкала:

— Ты хочешь этого, пап? Хочешь?

Я сразу понял, что она задумала. В голове не укладывалось, что я только что поимел собственную дочь, а теперь она готова взять у меня в рот! Но и как все это прекратить? Если нежные пальчики слегка поглаживают ствол в кулачке, а чувственные губки периодически прикасаются, почти невесомо, к навершию?

И я, поджав все поджилки, прохрипел:

— Да, хочу!

Тут же сексуальный ротик дочери накрыл член, а светловолосая голова заработала. Иногда Юля отстранялась и, мечтательно прикрыв длинные ресницы и слегка улыбаясь, водила головкой по щечкам, носику:

— Не думала, папочка, что у тебя такой большой... и твердый... и красивый... Как я теперь понимаю маму...

Мне было до чертиков стыдно, я ужасался происходящему – тому, что собственная дочь сосет мне, что я даже не подмылся перед этим, что из нее до сих пор вытекает моя сперма, но остановить ее у меня не хватало силы воли. Теперь я полностью прочувствовал смысл выражения «запретный плод сладок» - ни один минет до этого не доставлял такого наслаждения!..

А потом началось безумие! Юля была полностью послушна, покорно принимая ту позу, какую я хотел. А заполучая в текущую дырочку член вновь, благодарно вскрикивала, и опять начиналось дикое непристойное совокупление.

— Да! Да! – стонала дочь подо мной, надо мной, передо мной. – Еби меня, папа! Делай со мной все, что хочешь!

Только две вещи она не разрешала мне: целовать в губы и делать куни

А вот сама она иногда склонялась к моему паху и скользила пару-тройку раз колечком губ по стволу.

Кончили мы одновременно. Я, как ни удивительно, вновь был очень обильным, накачивая влагалище дочери спермой. А ее тело, распростертое передо мной на банкете с широко раздвинутыми ногами, буквально забилось в пароксизме наслаждения...

Потом я в порыве самоуничижения лепетал что-то, типа: больше никогда, это неправильно, мы не должны так делать. Юля кивала, с самым невинным видом распахнув голубые глаза... Но при этом и не думала свести ноги, и я видел, как из нее продолжает вытекать на плотную ткань моя сперма. А в конце томно потянулась и с довольной, какой-то блядской, улыбкой (отчего у меня чуть снова не встал) промурлыкала:

— Как скажешь, папочка...

Следующая неделя превратилась для меня в пытку. Говорят, что многие мужчины теряют изрядную толику интереса к партнерше, которую наконец добились. Но у меня была обратная ситуация: зная, каково это обладать самым сексуальным телом на свете, к тому же словно живущим ради моего члена, я ни на миг не мог перестать думать о Юле. С женой, кстати, в субботу все прошло на отлично. И не мудрено – весь вечер дочка крутилась передо мной на кухне в приснопамятном халатике, сверкая голыми ножками, светя грудью в вырезе, а потом, наклонившись над духовкой, словно нарочно продемонстрировала и желанные половые губки – трусиков на ней опять не было...

А во вторник, когда жена уже уехала на работу, а я только-только обулся и встал, чтобы надеть плащ, в прихожую запорхнула Юля, уже в кургузой куртке и с небольшим рюкзачком на плечах, видимо что-то забыла в комнате. Наши глаза встретились.

— Мама ушла? – спросила она.

И порывисто прижалась ко мне, а нежные пальчики принялись лихорадочно расстегивать мой ремень, а потом и брюки.

— Папа! Папочка! Зачем ты так со мной? Даже не смотришь в мою сторону!

Я не смог ее сразу оттолкнуть, ощущая желанное тело, пусть и через куртку. А потом и вовсе стало поздно, моя воля была сломлена – когда приподнимающийся член оказался у нее в кулачке... Окончательная капитуляция произошла, едва дочь опустилась на колени и принялась сосать.

Дальнейший половой акт был быстрым и скомканным, но от этого не менее экстатическим, чем недельной давности: я поднял Юлю на ноги, повернул и, задрав юбку и спустив колготки с трусиками до середины бедер, резко вошел. Так и поимел ее – в куртке, с болтающимся по всей спине кокетливым рюкзачком...

Дочь даже не стала подмываться – только вытерлась салфетками.

— Опаздываю, - пояснила она, натягивая колготки обратно, а затем хитренько улыбнулась и проворковала с довольным видом. – А ты, пап, еще вытекаешь понемногу... Мне так нравится!..

Чмокнув меня в щеку, она выпорхнула из квартиры, оставив меня стоять в ступоре перед захлопнувшейся дверью.

С этого дня мы стали заниматься любовью втихаря от жены. Она у меня жаворонок, ложится в 10-11 вечера, и мы с дочерью были полностью предоставлены сами себе... Юлины гулянки и ночевки «у подруг» прекратились от слова совсем. Стала больше заниматься, улучшились оценки. Супруга многозначительно смотрела на меня: «Я же говорила!» (Знала бы она, почему ее дочь перестала спать с парнями!). А я едва не рычал от досады и бессильной злобы на себя: неужели это я для дочки - «тот самый единственный мужчина»? Сколько раз я говорил себе, что пора прекращать эту запретную связь. Но стоило дочери в какой-то момент прижаться ко мне чувственным телом и, привстав на носочки, прошептать на ухо: «Сегодня придешь ко мне в девичью спаленку?», или: «Я потру тебе спинку вечером?», как все мои зароки лопались, словно мыльные пузыри на ветру. Я и сам несколько раз в те выходные, когда жена убегала на какую-нибудь выставку очередной никчемной дутой знаменитости (она увлекалась авангардизмом, абстракционизмом и подобной мазней, которую почему-то называют современным искусством), пробирался к дочери в постель, пристраиваясь сбоку. С утра она не разрешала трахать себя сразу, нет, лежа почти на спине, она широко раздвигала ножки и, позволяя мне лишь немного двигаться внутри, ласкала половые губки и клитор, одновременно впиваясь в сосок ноготками. И лишь кончив, позволяла повернуть себя на живот и, приподняв попку, получала стандартную трепку...

Так продолжалось полгода, пока у нас в гостях все чаще не стала появляться ее одноклассница...