Монастырские россказни (2 часть)

У нас был очень хороший ужин, и наш уютный маленький отряд из четырех человек очень понравился мне. Все, что может соблазнить и баловать аппетит, было там. Икра нескольких сортов, а также устрицы и другие моллюски, что подают в самом изысканном стиле. Я не мог, не думать, что если дамы в монастыре, жили на таких роскошных и захватывающих яствах, это было не удивительно, что они нашли свою кровь немного жарче и их страсть более возбудима, чем это было в соответствии с их религиозными обетами. И действительно, влияние блюд и вин, из которых отец Евстафий вкусил щедро, как и моя мать и тетя, стало видимым. Я был склонен возмущаться, очень ласковыму отношению красивого духовника к моей матери, но настоятельница, воспринимая то, что происходило в моей голове, поманила меня в соседнюю комнату, и там дала мне понять, что Евстафий был, скорее всего, мой отец, на самом деле, она была совершенно уверена.

— На самом деле, сказала она, я бы поставила на ставку свою репутацию, мой дорогой Огюст, что господин де Эрмонвилль не ваш отец.

— Как вы узнали, моя дорогая тетя, спросил я.

— О, самым простым способом в мире, посмеиваясь ответила она. Очень скоро, после того, как моя сестра вышла замуж, я пришла увидеть ее. Она была там, но она сказала мне о том, что ее муж, был бы рад увидеть меня. Он высказал мне самые высокие комплименты, о моем лице и общем внешнем виде, и я полагаю, что он был прав, потому что я была тогда послушницей в монастыре и появилась очень провокационно в моей простой одежде. Конечно, это было двадцать лет назад. Я была намного моложе и красивей, чем я сейчас.

— Вы прекрасны сейчас, дорогая моя тетя! Воскликнул я, толкая себя на нее, похотливо целовал ее и работал руками на ее спелом теле.

— Избавьте меня от своей похоти на сегодняшний день, мой дорогой Огюст, сказала она, и позвольте мне закончить мою историю. После ужина вы будете утешать себя столько, сколько вам понравится.

Усаживаясь мне на колени и позволяя моей руке, сохранить положение, в котором она лежит между ее бедер, она продолжала.

Ваш отец слывет знатоком комплиментов и поцелуев, от поцелуев до чувства и обработки моей груди и попки, которые для девушки восемнадцати лет были действительно очень хорошо развиты. Конечно, я могла бы предотвратить все это, если бы я хотела, но я была очень далека от того, невинная девушка, которой я смотрелась. Мой красивый молодой духовник давно позаботился обо всем.

Тем не менее, я думала, что это правильно, чтобы сделать какой-то слабый протест, но была встречена утверждением, что все это было в семье и было правильным. Затем он поднял мою одежду и имел тесный осмотр всего, что я должна была показать. Действительно, у него планы было больше, потому что он развел тонкие губы влагалища пальцами и начал лизать у меня. Ощущение было невыносимо. Он держал мою щель раздвинутой, пока он не нашел нежную плоть, которая вскоре стоила его внимание по настоянию его языка

Он лизал и слегка покусывал его, чередуя эти ухаживания с погружениями глубоко в мое зияющее отверстие влагалища. Когда он закончил с этим, я сделала вид, что тону на диване, как будто совершенно беспомощна, с моими бедрами, что разваливаются в стороны.

Теперь настало время для достойного старого аристократа. Он отважно снял свои штаны, и из них выпал его толстый инструмент. К сожалению, я видела из угла моих наполовину закрытых глаз, что, это было бесполезно! Его член, возможно, был хороший в один или иной момент, и был не так уж плох по внешнему виду, даже сейчас, только он не стоял! Это был роковой дефект. Он лежал на мне, протянув свою руку на мою попку, и чувствовал меня там. Потом приподнялся и развел, мои широко открытые прелести. Но это не имеет никакого значения; его член не тугой. Так что я, наконец, встала с дивана в состоянии сильного отвращения и разочарования, и искренней жалости к твоей бедной матери, которая, как я впоследствии обнаружила, нашла духовное и телесное утешение в богослужении от отца Евстафия.

Таким образом, вы никогда не должны возражать, что он с любовью внимателен к твоей матери, мой дорогой Огюст. А теперь, сказала она, целуя меня, если вы достаточно порылись в моих секретных частях, мы будем возвращаться к ужину в комнату.

Очень растерянный от этого открытия, я вернулся в гостиную, в приподнятом настроении и нашел мою мать и ее духовника, смеющимися весело на то, что они обсуждали. Сразу же после нашего прихода, отец Евстафий сказал мне: я говорил вашей матери в ваше отсутствие, мадемуазель, что это мой долг, как одного из главных исповедников, назначенных в монастырь Сент-Клер, сделать надлежащее расследование, морали и привычек всех своих монахинь, даже если они новенькие. Я думаю, что присутствие вашей матери и тетки избавит разбирательство от всех неприличий.

Несомненно, настоятельница полностью удовлетворила ее любопытство, к вашему полу и чистоте, но я хотел бы, удовлетворить себя, только для проформы, вы знаете. Так, мадемуазель Августина, я вас побеспокою, подойти ко мне и поднять ваши юбки.

При этом я сильно колебался, но моя мать с другой стороны стола, кивнула и улыбнулась мне, и моя тетя прошептала, иди к нему. Это будет весело! Так что я шел в сторону стола, где его почитание сидело, обняв за талию мою маму, и намеренно поднял мои юбки. Это видно по восторгу, но не к удивлению, всех присутствующих, мой прекрасный член и его свисающие яички во всей их красе. На самом деле мой член был более или менее жестким, с тех пор как я ушел от молодых монашек.

Было временное затишье во время ужина, но чувство пизды тети и услышав ее похотливую историю, принесла твердость снова с увеличенной силой, и я чувствовал, как будто я должен лопнуть

Наконец, пытаясь опустить его вниз от вертикального положения, а при отсутствии этого, он повернулся к моей матери, говоря с одобрением,

— он является собственным сыном своего отца.

— Конечно, дорогой Юстас, ответила моя мать. Я рада, что вы вспомните свою молодость в нем снова.

— Ну, ответил священник, я не настолько стар, что я не смогу поднять мой хуй вверх. Несмотря на всех монахинь и послушниц, что я трахал в ходе моего долга, я далеко не изношен еще. Послушайте, молодой джентльмен! Приказал он. Вы еще не совсем выросли, и, я не сомневаюсь, он у вас будет гораздо больше. Но я думаю, вряд ли вы когда-либо будете в состоянии показать такой барский инструмент, как у меня.

Сказав это, он встал и, открыв свою рясу, выставил на показ огромное, темно-цветное, фиолетовое на верху оружие, что, не опозорило бы и осла. Его яйца были больше похожи на те, что у молодого быка, чем что-либо у человека. Но дамы не боялись. Наоборот, они рассматривают нас с восхищением и тоской.

Тетя даже пришла обняв меня за шею и прошептала: у твоего отца хуй больше, дорогой Огюст, и Генриетта радушна к нему. Я предпочитаю твой.

Отец Евстафий закончил свой показ, сказав: я имею большой интерес к вам, молодому джентльмену; ты сын прекрасной леди, которая мне очень дорога. На это, моя мать дала ему любящий и благодарный взгляд. При других обстоятельствах, такой смелый эксперимент, на который вы отважились, мог бы стоить вам жизни. Тем не менее, я буду предоставлять вам такие привилегии, какие никогда не предоставляются никому, за исключением законных пастырей стада, таких как: священники, монахи, исповедники, и тому подобные, всегда при исполнении своих служебных обязанностей.

Здесь, я воображал, он подмигнул игуменье, и она, конечно, расмеялась. Тем не менее, он продолжал говорить, что я мог бы иметь работу в монастыре, так как молодые ...

дамы были обеспокоены тем, как монахини и послушницы

лишаются их девственности. Он не очень боится скандала, злые дни приходили и уходили, монастырь Св Claire будет подавлен среди других, так что он не сделает много вреда, если все довольно молодые монахини и послушницы были бы лишены их девственности.

— Кстати, сестра Агата, продолжил он, есть ли горничные в монастыре сейчас... довольно те, что я имею в виду?

— О да, ответила моя тетя, некоторые из них. Там же Луиза и Агнес, конечно, она очень строга на самом деле. И я считаю, что новенькая, Адель никогда не была с парнем, между ее бедрами, хотя у меня есть основания полагать, что она потеряла девственность.

— Я полагаю, что она должна поблагодарить вашу светлость за то, сказал отец Евстафий, улыбаясь.

— Конечно, ответила тетя деловито, я хотела, развлечь себя, и думала, что это будет и для нее хорошо.

— О, конечно, сказал он, вы привилегированны делать, как вам нравится.

Ну, об этом прекрасном парне, пусть делает, как он любит среди них, только пусть носит это красивое платье, это вызовет меньше скандала и упростит его вход во все тайники монастыря

— Не раньше, чем он проведет ночь со мной, поспешно вставила моя тетя.

— О, Агата, вам должны быть стыдно за себя, воскликнула моя мать, а отец Евстафий громко рассмеялся и заметил, что

— ебля между родственниками, такими близкими родственниками, не была разрешена канонами Церкви!

В то время как это происходит, моя тетя шепнула мне,

— я дам вам все удовольствия, которые вы, возможно, не знали с зачатия!

На что, я сказал в ответ,

— на самом деле, моя красивая тетя, я долго жду, чтобы бросить вас вниз на диван и раздеть вас!

К этому времени отец Евстафий, который впитал немало вина, оправился от смеха и сказал: но, к черту каноны Церкви! Я никогда не заботился о них, и если они делают так, прочь их и церковь тоже, я скоро ухожу из церкви. Я буду получать комиссию в армии! И так, мой дорогой мальчик, вы можете трахнуть вашу тетю Агату, если у вас есть фантазия для нее. Она действительно очень прекрасная женщина, и я дам вам послабление для ебли аббатессы. Вы это cделаете с энергией и стилем, или она вас никогда не простит. В самом деле, вам лучше дать ей несколько дюймов в присутствии вашей прекрасной матери и меня.

Мы оба хорошие судьи, и я хотел бы видеть, как вы похожи на меня, и в других частностях, кроме длины вашего укола.

К этому, моя мать возразила, сказав, что это действительно слишком нескромно, но никто кроме нее, не возражал против этого. На самом деле отец Евстафий стал душить ее с таким залпом чувственных поцелуев, я мог ясно видеть, что Агата не была единственной киской, которая будет подключена к траху. Он, не теряя времени, речь идет о подготовке, у него не было никаких проблем, (как он это часто делал) снять шелковую одежду и много юбок, или крепления их. Он уже открыл перед своей рясы, положил мою мать на диване и, взяв ее ноги на его руки, продолжал управлять его грозным оружием наиболее насильственный образом.

Он засунул бедра вперед, пока головка огромного петуха не ударила в ее толщу лесистого входа. Без использования его рук, он заставил раздутый член скользнуть мимо натянутых губок, которые скользили легко друг от друга, чтобы получить его. После того, как он был внутри, он удержал себя на мгновение, как будто смакуя ощущение. Он пошевелил задом и вращал бедрами так, что розовый шлем головки утонул в щели открытого прохода. Тогда, одной движущей тягой, он погрузил всю длину ствола в нее до самых его яиц. Они ударили ее вздернутые ягодицы, он начал дикое траханье, забивая член в нее снова и снова, пока я не подумал, что моя мать будет кричать.

Тревожно, как Агата и я, оба должны были начать порево на собственном счету, мы не могли наблюдать за любовным конфликтом, что происходит на другом диване

В то же время, мы сможем любоваться из нашей позы на восхитительное зрелище на другом диване.

Она, так и сделала, и я быстро встал позади ее плавно закругленных ягодиц. Я отделил эти полумесяцы моими руками, в результате чего мой пульсирующий член попал головкой в щель, что выглянула стыдливо на меня из-под ее попы. Стремясь подражать отцу Юстасу, я прошел свой путь в нее с небольшой преамбулой. Также не стесняясь когда ноющая головка моего члена была в ловушке, внутри этой тугой киски. Вместо этого я сразу же засунул внутрь, чувствуя каждый дюйм моего прутка в его цепком пути, все глубже и глубже в любви проход моей тети.

Отдери ее Огюст! Дай ей, сын мой! Сказал отец Евстафий, как он смотрел мое бешеное служение.

Когда он сказал это, он вытащил около шести дюймов его массивного петуха из влагалища моей матери, а затем погрузил его снова до мошонки, вызывая у нее восклицание и мольбу быть более нежным. Но не было много мягкости от отца или сына; когда наше таранное движение начало производить свои собственные результаты. Через минуту или две, мама стала подбрасывать ее ноги в воздухе в стиле акробатки, в то время как моя тетя подняла зад, чтобы удовлетворить мои тяжелые толчки, как будто она хочет мой член, чтобы был вдвое дольше, чем это было. О, я трахал ее долго и упорно. Я продолжал толкать и тянуть, толкать и тянуть, пока я не боялся, что мой член должен выйти из уст меж ног тетки от силы моих забиваний.

Это было восхитительно, и вскоре я почувствовал растущее давление в моих яичках и стволе, что указало на неминуемое извержение. В настоящее время, я бью струю густой сметаны в нетерпеливый сосуд, пока мое тело дернулось от вспучивания деятельности.

Ну, все радости приходят к концу, и экстатические восторги вхождения в тело прекрасной женщины, среди кратчайших всех. Все мы лежали на отдельных диванах терпимо истощенными. Дамы, лежали в большинстве блудных отношений с раздвинутыми ногами, открыто демонстрировали свои сочившиеся киски.

Конечно, я думал, мечтательно, это довольно странно, затруднительно для молодого человека, найти себя в женском платье, трахать леди абатессу строгого монастыря, и оттраханая им леди, была его родная тетя!

В то же время, быть свидетелем, как его мать зверски трахнул в той же комнате, ее духовник, о котором я узнал, что он был моим собственным телесным отцом! Это довольно странное приключение.

Отец Евстафий был первым, что пришел в себя. Как эксперт-практик, он рекомендовал, чтобы мы дали двум партнершам по бокалу шампанского, чтобы восстановить их реанимацию.

И давайте не будем забывать себя, сын мой, сказал он. За ваше здоровье! Помните, что я буду следить за вами, и помогу вам, если, когда-нибудь у меня будет шанс, или если у вас есть потребность в нем.

Я, поблагодарил его и, выпил за свое здоровье. Последний совет отец Евстафий дал мне на прощание, на ночь я должен был сьесть еще несколько устриц.

Он добавил, это с хитрым взглядом на мою тетку, ее светлость только сделала начало. Вы будете иметь совсем немного, чтобы пройти до утра, я подозреваю. Я надеюсь, что вы найдете это приятным! Доброй ночи!