Жар-птица и мадьярская княжна (6 часть)

Поутру, зарёю только

Небо зацвело с востока,

Царь с невестою вдвоём

Объявились над крыльцом.

И невеста, в безупречном

Белом платье подвенечном,

В драгоценностях, в мехах,

Выглядела – просто ах!

Глянуть – истинно царица!

А в руках перо Жар-птицы

Аж светилось всё огнём

Освещая всё как днём!

Царь же, чуть прикрывши тело

Вышитой рубахой белой,

Ждал команды на прыжок

В разогретый кипяток…

Было всё уже готово

Для обряда колдовского,

И костёр вовсю трещал,

Раскаляя медный чан

А ещё в толпе огромной

Слух ходил совсем нескромный,

Что княжну старик-царёк

Трахнуть вечером не смог:

«Ишь ты, под венец собрался!

А на деле оказался,

Баял царский истопник,

Пиздолиз, а не мужик!»

«Да вы что? Да как возможно?

Нет, лизнуть, конечно, можно,

Но не вдуть красе такой?

Царь тогда такой на кой?

Раз «верхи» не могут это,

А «низы» хотят, да нету!

Это что же за напасть?

На хрена такая власть?»

«Знать пора царя такого

Поменять на молодого,

Чтоб и девку мог «загнуть»

И народу дал вздохнуть!»

В общем, каждый возмущался

Тем, как царь-то облажался,

Рухнул, строго говоря,

Рейтинг старого царя!

Так не так, а зрела вроде

Революция в народе,

Пока тихо, но вот-вот

Чувствовалось, всех прорвёт!

Царь же, кутаясь в рубаху,

Глядя на котёл со страхом,

На собравшийся народ,

Стал давать «обратный ход»:

«Что-то я слегка очкую…

Прихоть исполнять такую,

Я б подмыться в бане мог,

На хрена мне кипяток?

На хрена мне в эту воду?

Я и так не старый вроде…

Как-то вся эта херня

И не радует меня…

Мне сдаётся в этом варе,

Я себя как есть ошпарю,

Слышишь, что я говорю?

Муди запросто сварю!»

«Ты мне что, не доверяешь?

Ну тогда, родной, как знаешь!

Только ты имей в виду:

За такого не пойду!

На кой ляд мне старикашка?

Я тебе тут что, монашка?

Чтобы вместо хера, блядь,

Огурцом себя ебать!

Мне, невесте, и не верить?

Можешь сам тогда проверить!

Пусть любой, тебя вперёд,

В этот чан с водой нырнёт!

Сам увидишь, как мужчину

Этот наш обряд старинный

Из урода-упыря

Превратит в богатыря!»

«Ну, княжна, ты и умище!

Только где же мы отыщем

Добровольца-молодца?»

«Да пошли хотя б Стрельца!

Служба у него такая,

Чтоб в приказы не вникая,

Их мгновенно исполнять,

И коль надо жизнь отдать!»

«Точно. Ну-ка слуги, разом,

В соответствии с приказом,

Быстро, сей же час, Стрельца

Мне поставьте у крыльца!»

Не прошло и две минуты,

А уж слуги тут как тут, и

Словно бы из-под земли,

Вмиг Стрельца приволокли!

Тот, с похмелья чуть икая,

Толком не соображая,

Перед Батюшкой-отцом

Вытянулся молодцом!

«Так что, здравия желаю!

Прибыл, сразу докладаю:

Беспорядков нет в стране,

Все довольны. Жалоб нет!»

«Что ты дурака валяешь?

Аль допился и не знаешь,

Что сегодня здесь у нас

Намечается сейчас?»

«Виноват! Прости убогих!

«Принял» с вечера немного,

И не въехал сгоряча…

О! А на хрена тут чан?..

Вы чего тут все сбежались,

Что ли суп варить собрались?

А зачем же во дворе?

Ведь на кухне-то быстрей…»

«А затем, что ты, голубчик

Прямо щас нырнёшь в сей «супчик»,

Чем докажешь всей стране

Преданность и верность мне!»

«Государь наш! Царь-надёжа!

Как же можно?.. Да за что же?..

Я ж тебе по мере сил

Верой – правдою служил!

Так за что ж, при всём народе,

Ты меня тут гонишь в воду?

Ладно б – в озеро, в прудок,

Но зачем же в кипяток?»

«Цыц! Замолкни дурачина,

Значит, есть на то причина!

Опосля ты, может быть,

Будешь нас благодарить!

Коли всё пройдёт как надо,

Будет от меня награда –

Ящик водки, сто монет!

Всё! Вперёд! Кончай пиздеть!»

«Эх, за что ж мне это, братцы!.

На княжну взглянул сурово:

«Всё, вашличства, я готовый!

Двум смертям-то не бывать,

А одной не миновать!»

Тут княжна с крылечка в воду

Бросила перо то сходу,

От него весь кипяток

Заискрился как цветок!

Словно радуга вначале

Расцвела дугой над чаном,

Звёзды яркие взвились

И, шипя, опали вниз!

И Стрелец в мундире шитом,

Разбежался знаменито

И, аж захватило дух,

В чан с водой кипящей – бух!

Скрылся сходу под водою,

Только брызги над толпою,

Вынырнул наверх, и вновь

В кипяток ушёл на дно…

Снова вверх и вниз, и сразу,

Как по Божьему указу,

Его словно бы рука

Вынула из кипятка!

Пронесла народа мимо,

И как прежде невредимым

Опустила у крыльца,

Да какого молодца!!!

Вмиг затихли разговоры,

И толпа как ахнет хором:

«Боже! Это ж не стрелец,

А заморский красавец!!!»

«Глянь-ка, стриженный… завитый…»

«Чисто пахнущий, умытый…»

«И с подбритой бородой,

Посвежевший, молодой…»

«А одет-то, точно вижу,

Прям, как с городу Парижу…»

«И сияет-то, подлец,

Словно новый рубль – пиздец!..»

А княжна, как увидала,

Словно мак пунцовой стала,

Вмиг её «пробила» страсть,

Вмиг желанием зажглась…

Тут и царь, рванув рубаху,

Проскочил ступени махом:

«Не позволю ни хуя!..

Дальше очередь моя!..»

На ходу ногами дрыгнул,

Как козёл в котёл запрыгнул,

Только сверху пузыри...

И сварился там внутри!..»

И княжна, сбежав скорее,

Бросилась Стрельцу на шею

И прижалась головой:

«Мой… теперь навеки мой…»

Обняла его руками,

Обвила вокруг ногами,

Застонала в кураже,

Словно «кончила» уже…

И народ, на действо глядя,

Посмеялся до упада,

Как княжна, обряд творя,

Объегорила царя!

Долго не были в печали,

И Стрельца царём признали,

Баб-то было большинство,

Вот и выбрали его!

А потом с мадьярской кралей

Его в храме обвенчали,

Чтобы церемониал

Задарма не пропадал!

А поскольку всё для свадьбы

Приготовили в усадьбе,

Что ж продуктам пропадать –

Сразу сели пировать!

И неспешно, две недели,

Все на свадебке «гудели»,

Нажрались, перепились,

Поеблись и подрались!

О царе на пире скромном,

Ни один вообще не вспомнил,

Он и был не херувим,

А утоп, так и хрен с ним!

Всем средь пиршества и бала

Не до революций стало,

Что бузить в стране родной,

Царь-то нынче в доску свой!

Как сказали б англичане

Без особенной печали:

«А король наш умер, что ль?

Ну, да здравствует король!»