История одной пуговицы: эпилог

The Story of A Button: Epilogue by outofshadows

Я никогда не мог понять, как или даже почему я выжил. Ответ осенил меня только тогда, когда я прочитал досье, которое люди в костюмах положили передо мной на стол почти неделю спустя.

*****

Жадность.

Вот что спасло меня, и моя фамилия даже не была Гекко.

Точнее, жадность ученого, которого подозревали в попытке продать синтезированную версию токсина иностранным агентам, якобы недружественным США. Того самого ученого, который, к счастью, был пойман ФБР и "убежден" произвести практически безвредное плацебо, обладающее всеми неприятными побочными эффектами, но почти не имеющее смертельной токсичности настоящего вещества, для проведения спецоперации, направленной на задержание иностранных агентов. Конечно, пытаясь заключить сделку ни ФБР, ни ученый не ожидали, что лаборант украдет плацебо. И никто не предполагал, что плацебо окажется в руках разъяренного дуэта и будет использовано против кучки предательских друзей и соседей.

Столь же неожиданным было решение Уиллы позвонить в службу спасения и сообщить им о случае отравления в нашем доме, прежде чем она забралась ко мне в постель, чтобы ждать смерти. Разумеется, никто из нас не был в сознании, когда сотрудники службы спасения ворвались в дверь и начали лечение. И никто из соседей, похоже, не заметил мужчин в дешевых костюмах, разговаривавших с местными правоохранительными органами и службой спасения прямо перед тем, как они выломали дверь.

Только позже выяснилось, что соседи подумали, что разразился скандал вокруг Риты и ее внебрачных связей и что экстренные службы почему-то обратились не в тот дом. Конечно, никто из них не поверил в старую селедку, выброшенную ФБР, - утечку газа. Как пренебрежительно заметил пожилой сосед напротив, "какая утечка газа требует, чтобы люди наряжались в костюмы химзащиты?".

Шумиха немного спала, когда позже стало известно, что четверо наших соседей погибли. Но я не знал об этом, когда проснулся в то туманное утро понедельника.

*****

Тремя месяцами ранее

Когда я проснулся с ощущением, что мой рот полон опилок, первая мысль была о том, насколько нормальным выглядит ад. После всего того огня и серы, которыми миссис Дюбуа угрожала таким детям, как я, ад был удручающе скуден. Только вид Уиллы, подключенной к аппаратам рядом со мной, говорил мне, что я все еще из этого мира.

Каким бы придурком я ни был, я не позволил никому и ничему оторвать меня от моей жены. Через две секунды после того, как мне удалось добраться до кровати Уиллы, раздался сигнал тревоги.

"Нет! Оставайся со мной! Не сдавайся, Уилла!"

Я сжимал слабую руку Уиллы в своей, когда врач и медсестры бросились к нам.

"Мистер, вам придется отпустить ее руку. Нам нужно ее лечить".

Я смотрел, как они убирают руку Уиллы и закрывают занавески, разделяющие наши кровати. Я внимательно слушал, молясь, чтобы слова "время..." не прозвучали из уст доктора.

Казалось, что прошло столетие, когда появились врач и медсестры. Увидев беспокойство на моем лице, врач подошел ко мне.

"Это ваша жена?"

Когда я кивнул, от волнения я на мгновение потерял дар речи, он ободряюще улыбнулся.

"Ваша жена выздоравливает. Задержка с введением антитоксина привела к замедлению выздоровления, но она должна полностью поправиться. Настоящая травма была нанесена плоду и впоследствии привела к выкидышу..."

Шум крови в моих ушах заглушил слова врача. Внезапное воспоминание о словах Эштона об "их ребенке" заставило мою кровь похолодеть. Как долго Эштон трахал мою жену? Ярость захлестнула меня, хотя мой рациональный разум говорил мне, что я вряд ли гожусь на роль судьи, учитывая мою роль в этой неразберихе. Только несколько глубоких вдохов спустя мне удалось разжать кулаки и вернуться в постель. Несмотря на явные признаки неверности моей жены, я все еще чувствовал себя слишком виноватым, чтобы осуждать ее. Не сейчас, когда она все еще была без сознания и я не выслушал ее версию. Я попросил позвонить сестре Уиллы, чтобы узнать, как там наши дети. Ей было любопытно узнать что произошло, но она решила не настаивать на своем, когда я упомянул, что мы с Уиллой все еще находимся в больнице.

Позже в тот же день всплыла полная история той субботней катастрофы. Я был ошеломлен, когда медсестра подвела к моей кровати пожилого, в основном лысого незнакомца. Он представился агентом ФБР и, увидев тревогу на моем лице, обнадеживающе сказал, что вернется, чтобы проинформировать меня и Уиллу, когда нам станет лучше.

Мне показалось, что из моих легких высосали весь воздух, когда он рассказал, что жертвами той ужасной ночи были не только мы с Уиллой. Бекки, Элейн и Лиза погибли в автокатастрофе вместе с Эштоном. Рита каким-то чудом едва выжила и находилась на аппарате жизнеобеспечения. Доктор сказал, что у нее практически нет шансов очнуться.

Из той скудной информации, которую смог дать мне агент, и множества догадок, я придумал свою версию трагедии, что случилась после того, как Уилла отравила нас обоих, а Эштон сбежал.

Эштон запаниковал, услышав откровение Уиллы о том, что она отравила пироги, и поспешил к себе домой, надеясь исправить ситуацию, когда стало ясно, что Уилла не собирается уезжать с ним. Это была чистая спекуляция с моей стороны, но, похоже, не было другого объяснения тому, что Эштон находился в машине с Ритой, Элейн, Бекки и Лизой, когда произошла авария. Агент упомянул о протекающем тормозном трубопроводе, который мог привести к трагической аварии которая в настоящее время расследуется.

Я закрыл глаза, но за веками плясали ужасные образы группы женщин в моем гараже, когда я учил их основам саботажа автомобиля. Они умерли не от отравления, а потому что Рита испортила свою машину, чтобы подставить Эштона и заставить его подать на алименты. И я был, по крайней мере, частично ответственен за это.

Любопытный звук из кровати Уиллы привлек мое внимание. Похожее на бульканье, казалось, что моя жена просыпается. Веки Уиллы медленно приоткрывались. С облегчением я позвал врача, и, когда персонал бросился к нам, агент понял, что дальнейшие попытки выудить у меня информацию бесполезны, и ушел. Спасенный неверной женой, кто бы мог подумать.

*****

Тишина. Вот что занимало расстояние между мной и Уиллой. Было странно, что я мог держать ее за руку, когда она была без сознания, но чувствовал, что тот же жест, когда она бодрствовала, был чем-то, что мне не разрешалось делать, когда она была в сознании. После быстрого заверения, что дети все еще у ее сестры, мы погрузились в неловкое молчание.

"Итак... что случилось?"

Ее левая рука, пока она сжимала пальцы в кулак, лежала на одеяле. Она нервничала, и это было типично для Уиллы, которую я знал.

Я вкратце рассказала, что случилось с нашими соседями. Ее лицо побледнело, а глаза наполнились слезами.

"О Боже! Я не хотела их убивать!" - задыхалась она, а потом разразилась рыданиями.

Я мрачно посмотрел на нее. Это была неправда, по крайней мере, настоящая вина лежала не на ней. Тем не менее, я не мог не почувствовать необходимость немного наказать свою неверную жену-убийцу. Это длилось всего три минуты, прежде чем я вздохнул и попытался обнять ее.

"Шшш... Ты не виновата. Они погибли в автокатастрофе, а не от яда".

"Но я сказала Эштону об отравлении пирогов, и поэтому они были в одной машине! Это все из-за меня!"

Я уверен, что Уилла почувствовала, как я напрягся и отстранилась при упоминании Эштона. Она фыркнула и посмотрела на меня обвиняющими, полными слез глазами, как бы говоря: "Серьезно? После того, что ты сделал с моими друзьями?

"Когда ты узнала о девушках?"

"Ты хочешь спросить, когда я начала спать с Эштоном, не так ли?"

"Да, черт возьми!"

"Разве это имеет значение? Ты трахал моих подруг последние шесть месяцев!"

Я остался в полном негодовании, не имея возможности ответить. В наступившей тишине ни один из нас не мог встретиться взглядом с другим.

Тишину нарушила Уилла. Холодным, отстраненным тоном она рассказала, как обнаружила старинную латунную пуговицу от пиджака, который она купила для меня на нашу первую годовщину, когда помогала Рите убирать шкаф для благотворительной распродажи почти два месяца назад. Это была почти та же история, которую она начала в тот роковой субботний вечер. Только теперь я знал, что подругой, которая все раскрыла из-за угрызений совести, была Лиза. Именно Лиза рассказала все Эштону. Чего Лиза не ожидала, так это того, что Уилла и Эштон сойдут с рельсов в своем стремлении отомстить.

"Сначала мы были просто жертвами, ищущими способ отомстить своим неверным супругам. Но однажды, после слишком большого количества вина, Эштон сделал шаг ко мне

Глядя мне в глаза, Уилла заявила почти вызывающе: "Так что да, я трахнулась с ним. Позже он сказал мне, что Рита не давала ему так хорошо провести время с первого года их брака".

Уилла увидела боль в моих глазах и мстительно улыбнулась.

"Чувствуешь боль, дорогой? Она даже близко не сравнится с тем, что я почувствовала, когда Лиза сказала мне правду, ты, ублюдок! "

Я не смог сдержать слов, которые поднялись к моему рту.

"По крайней мере, я не убивал твоих друзей! Каково это - убить собственного ребенка?"

Уилла кричала и пыталась закрыть уши. Медицинский персонал бросился в нашу сторону и в конце концов ввели ей успокоительное, после чего перевели ее в соседнюю палату. Я терпел наставления медсестер, но образы Эштона и Уиллы заглушали все, что они говорили, и я мельком увидел потенциальный ад, к которому шли наши отношения. Взаимная пытка, взаимная ненависть и боль. И мы оба были в этом виноваты.

Только через два дня медсестры разрешили нам побыть вдвоем, и то лишь после того, как проинструктировали меня не волновать жену. К тому времени я немного успокоился, но слабое воспоминание о том, что Рита что-то сказала, начало грызть края моего сознания, и маленькое зернышко страха пустило корни внутри меня.

Уилла настороженно наблюдала за мной, когда я сидел у ее кровати.

"Так когда ты узнала, что беременна?"

В глазах Уиллы мелькнула боль.

"Около месяца назад. Я не была уверена. Я подозревала, когда почувствовала те же симптомы, когда у меня был Джастин, но я все отрицала. Я просто не хотела признавать тот факт, что Эштон обрюхатил меня. Рита месяцами жаловалась, что им с Эштоном не удавалось завести ребенка в первые два года их брака. Я надеялась, что это была ложная тревога. Но тест на беременность разрушил все надежды".

"Ты никогда не думала, что это может быть наш ребенок?"

Уилла посмотрела на меня так, словно я была какой-то сумасшедшей. "Но ты же сделал операцию несколько лет назад, помнишь?"

Пока я медленно качала головой, я почти видел, как ужас подкрадывается к ней. Это дополняло ужас, который нарастал внизу моего живота по мере того, как воспоминания о том, что Рита сказала в одном из своих пьяных припадков, становились все отчетливее.

"Я никогда не делал вазэктомию", - пробормотал я, когда слезы начали наполнять глаза Уиллы.

"Так... это может... может быть наш ребенок?"

"Если то, что сказала Рита, правда, то это наш ребенок".

Уилла замерла.

"Что сказала Рита?"

"Что Эштон был бесплоден".

Когда Уилла начала обхватывать себя руками и тихо плакать, я попыталась ее успокоить.

"Она может ошибаться. Она могла солгать".

Хоть раз я действительно надеялся, что какой-то другой парень обрюхатил мою жену. Что она - нет, мы - не убили нашего собственного ребенка.

Подавляя противные, гортанные рыдания, вырывающиеся из ее горла, Уилла, казалось, была не в состоянии говорить. Но когда она заговорила, это было то, что никто из нас не хотел слышать.

"Нет! Она не лгала. Я помню, как несколько лет назад она была очень расстроена после того, как на выходные приехала к родителям Эштона. Когда мы спросили ее, что ее беспокоит, она отказалась говорить и вместо этого напилась. Позже, когда я помогал ей лечь в постель, она разглагольствовала о том, каким бесполезным был Эштон, как он не мог дать ей ребенка, чтобы спасти маленького мальчика, и как он даже не знал об этом. После этого она изменилась. Почти сразу после этого она стала соседской шлюхой. Я просто никогда не улавливала связи. Я никогда не знала."

Уилла зарылась головой в свои руки и зарыдала.

Я мог только беспомощно смотреть, как Уилла плачет над ребенком - нашим ребенком, - которого мы только что обнаружили, что убили. Внезапно я понял, что страшное предупреждение мисс Дюбуа об аде имеет гораздо более широкое применение. Ад, в котором я находился, был осознанием того, что цепь событий, которую я начал с той ночной интрижки с Ритой, привела к смерти четырех человек и одного нерожденного ребенка, моего нерожденного ребенка.

Позже той ночью я проснулся от истерических рыданий и беготни медсестер. Там был какой-то кризис, и направление шума было похоже на палату Уиллы. Встревоженный, я побежал к комнате жены. Медсестры с трудом удерживали сопротивляющуюся фигуру на кровати, пока врач вводил ей лекарство, которое вскоре прекратило рыдания. Я уставился на капли крови, усеявшие простыни Уиллы. Доктор отозвал меня в сторону, чтобы проинформировать о состоянии Уиллы. Я слышала лишь разрозненные фразы: "неустойчивое эмоциональное состояние", "наблюдение за самоубийством", "психологическая экспертиза". Ничто не имело смысла. Все, что я видел, - это кровь. Душераздирающие рыдания моей жены чередовались с одной мыслью, которая вертелась у меня в голове, как молитва.

Это все моя вина.

Я тонул в чувстве вины, когда на следующий день пришел агент. Наши друзья и соседи погибли из-за меня. Ну, технически, из-за Риты, которая шантажировала меня, чтобы я научил ее, как саботировать ее машину. Очевидно, среди хаоса, возникшего, когда Эштон прибежал к себе домой и решил отвезти дам в больницу на машине своей жены, никто из дам не вспомнил, что Рита повредила свою машину. Дело в том, что агент упустил из виду, что тормозной трубопровод был полностью перерезан. И я отчетливо помню, как предостерегал Риту от этого. На самом деле, она была возмущена и с сарказмом напомнила мне, что у нее не было намерения убивать своего золотого гуся по имени Эштон.

Несмотря на это, я знал, что виноват, и уже готов был сдаться, когда агент сказал, что пришел задать вопросы Уилле, так как хотел выяснить, знает ли кто-нибудь, почему Лиза решила саботировать машину Риты. Запись с камеры, установленной в гараже, показала, что Лиза была последней, кто пробирался к машине в тот вечер.

"Лиза? Но почему..."

Хриплый крик заставил нас повернуться к кровати Уиллы, которая, очевидно, проснулась посреди речи агента. Уилла с видимым усилием сглотнула, прежде чем заговорить.

"Лиза чувствовала себя виноватой за роман. Она винила Риту и хотела наказать ее".

На ее глазах образовался влажный блеск, и она хрипло пробормотала: "Я понятия не имела, что она имела в виду, когда сказала, что загладит свою вину".

Агент неловко смотрел на то, как медсестры подошли и запретили ему допрашивать Уиллу, сославшись на ее нестабильное эмоциональное состояние. Я мысленно представил себе последние мгновения в этой машине; когда машина огибала поворот дороги, ведущей к больнице, тормоза отказали, и через несколько секунд они врезались в бетонную стену, которая выстроилась вдоль этого участка дороги прямо перед подъездом к больнице. Местные власти установили эту стену после того, как в последние годы несколько пьяных водителей уничтожили несколько машин на парковке больницы и даже часть отделения скорой помощи.

Когда стало очевидно, что Уилла не в том состоянии, чтобы ее допрашивать, агент ушел, пробормотав, что вернется, когда Уилла будет в более стабильном состоянии. Хотя он не стал подробно описывать информацию, которую хотел получить от Уиллы, я был уверен, что она как-то связана с токсином, который использовали Эштон и Уилла.

Что я натворил? Этот вопрос преследовал меня. Те моменты незаконного сексуального наслаждения за последние восемь месяцев вряд ли стоили тех страданий и кровопролития, которые мы все пережили за последнюю неделю.

И вдруг в моем сознании промелькнули лица моих детей. Каждая улыбка, каждая истерика, каждая ссора, которые казались такими обыденными, утомительными и даже раздражающими, теперь казались такими драгоценными. Мои дети могут потерять обоих родителей, мы с Уиллой можем попасть в тюрьму. А они ничего не сделали, чтобы заслужить это. Это была моя вина, и я не мог найти выход из этой ситуации для нас с Уиллой.

Эти мысли все еще совершали бесконечный тур по моему сознанию, когда на следующий день Уилла проснулась, и в палату вошла нерешительная медсестра. Вопреки всем ожиданиям, Рита очнулась и просила о встрече с нами, точнее, с Уиллой. Медсестра не сказала об этом открыто, но Рита, очевидно, была близка к концу.

Я не хотел навещать Риту. Я не хотел видеть в ней человека. До сих пор она была просто монстром, который разрушил мой брак и жизни ее друзей. Только когда я увидел лежащую на кровати фигуру, вокруг которой тянулись трубки, соединяющие ее с постоянно пищащими аппаратами, я понял, почему я так не хотел сопровождать Уиллу, которая хотела навестить женщину, причинившую нам всем столько горя. Я не хотел, чтобы мне напоминали о моей роли во всей этой трагедии. Может быть, я и не саботировал машину, и мое участие в этом деле было результатом угроз и шантажа Риты, но часть вины за потерянные жизни лежала на мне

Она смотрела, как женщина, причинившая ей столько боли, делает каждый вдох с явным болезненным усилием. Мы неуверенно стояли у кровати, пока Уилла настаивала на том, чтобы встать с инвалидного кресла, пытаясь подойти ближе к Рите.

Словно почувствовав наше присутствие, веки Риты приоткрылись. Когда ее взгляд остановился на Уилле, ее волнение усилилось, а сердцебиение участилось. Ее рука поднялась и, казалось, потянулась к Уилле. Не говоря ни слова, Уилла наклонилась к своей бывшей подруге. Рита слегка шевелила губами, но мы ничего не могли расслышать, ее слова заслоняла кислородная маска, которую она носила.

Нетерпеливо отодвигая препятствие в сторону, Рита пыталась говорить.

"Прости".

Глаза Уиллы наполнились слезами, когда она взяла подругу за руку и кивнула.

"Просто сосредоточься на выздоровлении".

Прежде чем медсестра, которая поспешила к Рите, услышав сигнал тревоги, вызванный снятием кислородной маски, успела заменить кислородную маску, Рита вымолвила последние слова.

"Н-помогите. С-спасите".

Бешеный взгляд в глазах Риты медленно угас, когда Уилла заверила ее, что сделает все, что она попросит, хотя она явно была озадачена именем, которое упомянула Рита. Мы наблюдали, как Рита закрыла глаза и задремала, явно измученная попытками говорить.

Мы едва успели покинуть отделение интенсивной терапии, как мимо нас промчалась группа медицинского персонала. Почти чисто инстинктивно Уилла схватила меня за руку и повернула нас обратно к кровати Риты.

Нас встретил пронзительный крик сигнализации и вид медицинского персонала, судорожно пытающегося привести Риту в чувство.

"Нет, нет, пожалуйста", - задыхалась Уилла, и слезы текли по ее щекам. Зрелище оказалось слишком болезненным.

Мы беспомощно смотрели, как женщину, которая разрушила нашу жизнь, объявили мертвой. Я оцепенело держал свою рыдающую жену, пока мы отворачивались, понимая, что ненависть и все остальные эмоции теперь бессмысленны, поскольку она была вне нашей досягаемости.

********************

Истина - забавная штука. У каждого была своя версия. И я не имел в виду фальшивые новости. Мне самому предстояло испытать гибкость правды, хотя я и не подозревал об этом, когда проснулся с серым рассветом. Агент ФБР не вернулся после того, как сделал откровение о Лизе. Через три дня наступил день суда.

Мне никогда не приходило в голову, что эти сумасшедшие теоретики заговора могут быть правы. Но с другой стороны, я никогда не сталкивался с людьми в костюмах, с оружием, удостоверениями и досье, которым удалось получить отдельную комнату для "интервью" в больнице. Им даже удалось преодолеть протесты лечащего врача и медперсонала, и Уилла оказалась в палате, хотя и в инвалидном кресле.

Уилла смотрела на меня, тревожно нахмурив брови, а мужчины, которые привели нас в эту отдельную комнату, казалось, молча изучали нас. По мере того, как молчание затягивалось, наше беспокойство росло. Неужели мы смотрели на начало многолетнего тюремного заключения? Что будет с нашими детьми? Мне захотелось блевать, но я проглотил желчь, поднявшуюся к горлу, когда старший из двух мужчин прочистил горло.

"Я полагаю, что никто из вас не говорил с властями, кроме агента ФБР".

Он, казалось, немного расслабился, когда я кивнула головой, мое горло было слишком сжато, чтобы говорить. Я выдавил из себя слова, когда он повернулся к Уилле.

"Моя жена не виновата, я сам виноват..."

"Послушайте, мистер Майлз, мы знаем, что вы оба сделали. И я имею в виду все, что вы оба сделали".

Пока мы с Уиллой в ужасе смотрели друг на друга, младший из агентов заговорил.

"Но если мы сегодня сможем прийти к соглашению, вы можете считать себя счастливчиками и отделаться непредумышленным убийством".

Призрак улыбки промелькнул на лице младшего агента, а глаза Уиллы расширились, и я тяжело сглотнул.

"Итак, давайте проясним некоторые вещи. Вы считали, что оба подверглись воздействию повышенной дозы синтезированной версии ботулинического нейротоксина. Это произошло отчасти благодаря вашему соседу, который работал в лаборатории третьего уровня. Чего вы не знаете, так это того, что синтезированный токсин и антитоксин, никогда не был официально разработан и не существует. По крайней мере, официально. Ученый, участвовавший в создании обоих препаратов, сейчас находится под стражей после того, как служба национальной безопасности успешно заблокировала его попытку продать токсин иностранной организации. Если бы продажа состоялась, эта иностранная организация могла бы преследовать цели, которые серьезно подорвали бы безопасность этой страны".

Его партнер нетерпеливо перешел к изложению. "Давайте просто скажем, что ученого удалось убедить создать плацебо со всеми неприятными эффектами, но ничтожно малой токсичностью для проведения операции "жало". Но никто не ожидал, что ваш сосед украдет плацебо и поделится им с вашей женой. Когда обнаружилось, что плацебо пропало, была введена блокировка объекта. Список подозреваемых быстро сузился, но, очевидно, недостаточно быстро, потому что преступник, за которым мы уже готовы были броситься в погоню, был замечен убегающим на автомобиле, и после короткой погони он разбился. Команда, которая находилась на месте и перехватывала сообщения, засекла звонок, сделанный вашей женой, и прислала команду. Они обработали вас антитоксином, хотя вам давали только плацебо. До этого момента считалось, что плацебо абсолютно безопасно. Но, очевидно, даже незначительной токсичности было достаточно, чтобы вызвать действительно неприятные последствия. Благодаря вам двоим ученый смог наблюдать за силой воздействия плацебо и отфильтровать остатки токсичности в формуле. И вот теперь мы здесь, убираем последние осколки."

По взгляду, сопровождавшему это последнее заявление, было ясно, что он имел в виду нас, когда использовал термин "последние осколки". Я был уверен, что наше выражение лиц говорило о полном шоке, но, как и ожидалось, они проигнорировали нас и продолжили свое маленькое шоу и рассказ. Если бы это произошло в любое другое время, я бы попросил колу и попкорн. Ужас от того, что мы стали лабораторными крысами, на которых испытывают непроверенное плацебо, превосходил все фильмы категории "Б", которые показывали по кабельному телевидению.

"Если бы ваш сосед выжил в автокатастрофе, он, вероятно, присоединился бы к своему коллеге в заключении. В обозримом будущем у них было бы мало шансов вновь обрести свободу".

В этот момент я больше не мог сдерживаться и открыл рот, чтобы заговорить. Уилла опередила меня.

"Но, но какое это имеет отношение к нам обоим?"

Вопрос Уиллы удивил агентов, впрочем, действия Уиллы за последние пару недель, вероятно, удивили всех нас.

"Ну, потому что если кто-то из вас когда-либо проболтается о существовании синтезированного токсина, плацебо или операции "жало", вы будете представлены бывшей коллеге вашего покойного соседа как его новая сокамерница, миссис Майлз".

Уилла посмотрела на меня с паникой в глазах.

"Итак, Джон, не будем пугать маленькую леди. Мистер Майлз, давайте просто скажем, что судьба была благосклонна к вам обоим. Участие миссис Майлз и мистера Хейноуса в отравлении ваших соседей и друзей будет зафиксировано только в секретных файлах. Они не увидят свет в течение следующих 50 лет, и даже когда их рассекретят, они могут быть никогда не опубликованы, пока требуется правдоподобное отрицание".

"Что касается вашей роли в автокатастрофе, то, хотя вы и несете определенную вину за то, что передали знания, необходимые для саботажа машины, мистер Майлз, на самом деле вы никогда не работали над этой машиной. Были найдены только отпечатки пальцев миссис Хейноус и миссис Смит".

Я услышал вздох Уиллы, когда она осознала всю правду об аварии, унесшей жизни ее друзей. Я крепче сжал ее дрожащую руку. Мы вместе стали причиной смерти наших друзей и соседей. Пусть мы были самыми безвольными и невольными соучастниками, но все же соучастниками.

"Итак, вот какова будет официальная история. Произошел несчастный случай пищевого отравления, который случился на вечеринке из-за испортившейся еды. Вы и миссис Майлз были спасены службой спасения, которая действительно была нашей командой. Мистер Хейноус пытался спасти свою жену и ее друзей, но они погибли в трагической автомобильной аварии. Досадный инцидент для вашего небольшого района. Но не более чем невезение".

"Но агент ФБР..."

"- был проинформирован и будет придерживаться официальной линии".

Старший из них наклонился вперед и пристально посмотрел на меня и Уиллу.

"Никакого синтезированного токсина. Никакого плацебо. Никакой операции "жало". Чистое невезение".

"Полегче, Джо. Теперь ты пугаешь их обоих"

"Нет причин для беспокойства, мистер и миссис Майлз, нам просто нужно, чтобы вы подписали эти бумаги, подтверждающие, что вы ничего не знаете о синтезированном токсине, плацебо или саботаже. Однако, если произойдет утечка информации, связанной с этим делом, и она будет отслежена до любого из вас, вы будете задержаны в соответствии с Патриотическим актом 2001 года".

Я посмотрел на Уиллу, когда она уставилась на двух мужчин. Я знал, что она будет бороться с последствиями сделки, которая лежала на столе перед нами. При нормальных обстоятельствах Уилла никогда бы не согласилась на такую сделку. Но это не было нормальным, ни по чьим стандартам. Когда она повернулась и посмотрела на меня, я понял, что мы оба капитулировали. В этой ситуации не было ни справедливости, ни чего-то приближающегося к правде, но мы могли спастись только сами.

Подписав целую стопку бумаг, мы откинулись на спинки стульев, измотанные морально и физически. Двое мужчин собрали все документы и уже собирались уходить, когда парень по имени Джо остановился. Посмотрев на Уиллу, он взял тонкую папку из стопки, которую держал в руках, и сказал: "Это пришло от адвоката миссис Хейноус, мы не смогли найти родственника, который мог бы управлять ее имуществом и на которого можно было бы положиться, чтобы он не задавал неудобных вопросов. Вы хотите распоряжаться ее имуществом? Я полагаю, что она просила о встрече с вами перед смертью".

Его глаза метались между нами, прежде чем остановиться на Уилле с выражением скептицизма. Было ясно, что он знал все, что произошло между мной и друзьями Уиллы.

Уилла удивила всех нас, тихо пробормотав "да" и взяв папку.

После ухода детективов я оставил Уиллу наедине с папкой. Впервые я был совершенно не в курсе личных дел Риты и истории ее отношений с моей женой.

Когда я вернулся к кровати Уиллы, меня встревожило то, что Уилла вытирала глаза с красными ободками, рассматривая маленькую фотографию, лежавшую на закрытой папке.

"Что случилось, Уилла?"

Уилла пожевала губу, глядя на меня, явно раздумывая, стоит ли ей раскрывать больше секретов Риты.

"Уилла, ничего нельзя решить, если ты будешь держать меня в неведении".

Я уже собирался сдаться и уйти, когда Уилла, тяжело вздохнув, начала рассказывать историю Риты. Я слушал молча, уважение к мертвым преобладало над моими личными чувствами к этой женщине.

"Рита была кокетливой даже в младших классах, а когда она попала в группу поддержки, все стало только хуже. Она спала с несколькими мальчиками, но еще не стала шлюхой. А незадолго до этого случая она, казалось, успокоилась после свидания с одним из тихих ботаников в школе. Этим тихим ботаником был Стив, мой двоюродный брат".

Она начала задыхаться, вспоминая прошлое, и только когда эмоции переполняли ее, ей удавалось шептать отдельные фрагменты.

Бекки была первой, кто предложил подшутить над Ритой в те выходные. В конце концов, мальчик, на которого она положила глаз, только что пригласил Риту на выпускной бал, и Рита решила в шутку подбросить возможность принять приглашение перед разъяренной Бекки. Хотя большинство их друзей знали, что она не согласилась бы, потому что была серьезно настроена по отношению к Стиву, отношение Риты раздражало, и Бекки решила, что пришло время преподать ей урок. Уилла неохотно присоединилась к остальным, поскольку Стив, ее кузен, поссорился с Ритой из-за приглашения и был глубоко уязвлен отказом Риты открыто отклонить приглашение.

Это была вечеринка, на которой праздновалась победа футбольной команды над их злейшим соперником, и все знали, что Рита должна была присутствовать на ней как представительница группы поддержки. Бекки купила небольшой пакетик таблеток, которые, как заверила ее подруга, были безвредным стимулятором, который просто сделает кого-то более расслабленным и веселым. С помощью остальных членов группы Бекки удалось подмешать Рите в напиток, и все наблюдали, как Рита начала танцевать на столе. К тому времени, когда девушки поняли, что что-то не так, Рита, похоже, потеряла сознание, и несколько парней помогли ей уйти в комнату наверху, чтобы отдохнуть. Любая мысль о помощи Рите, которая могла прийти в голову Бекки, была отброшена, когда она заметила, как Рита накинулась на своего предполагаемого кавалера на выпускном, когда они помогли ей уйти в комнату, чтобы отдохнуть. Под руководством взволнованной Бекки группа девушек покинула вечеринку, и только обеспокоенная Уилла позвонила своему кузену и попросила его проверить Риту.

До утра понедельника новости распространялись в обществе, но к тому времени ущерб, нанесенный Рите, был уже непоправим. Стив приехал на вечеринку, чтобы найти свою девушку без сознания, обнаженной и покрытой спермой в комнате наверху с большинством футбольной команды, некоторые из которых обсуждали, стоит ли им идти за вторым разом. Его попытка позвать на помощь Рите привела к тому, что его избили. В конце концов, Стиву удалось помочь Рите сесть в машину и отвезти ее в городскую больницу, где ее поместили в палату. Рита проснулась с разрушенной репутацией, родителями, которые осуждали ее за развязное поведение, и парнем, который едва мог смотреть ей в глаза. Когда через неделю горькая и тихая Рита вернулась в школу, на нее уже повесили ярлык "шлюха". Несмотря на попытки группы объяснить ситуацию властям и проведенную экспертизу изнасилования, руководство школы и родители стремились уладить дело по-тихому.

На Риту оказывали давление школьные власти и городская общественность, которые хотели защитить свою звездную команду, чтобы она не выдвигала обвинений. Вся футбольная команда сплотилась и заявила, что секс был по обоюдному согласию, несмотря на то, что Рита была полностью в отключке во время всего этого испытания. Конечно, помогло то, что шеф полиции в то время был отцом футболиста. Даже Стива предупредили, чтобы он не распространял "ложь" о том, что произошло той ночью. Прошел месяц, и как раз когда все начали привыкать к новой нормальной жизни, снова случилась трагедия. Рита обнаружила, что находится на восьмой неделе беременности, но ей посоветовали сделать аборт, так как венерическая инфекция, которую она подхватила на вечеринке, могла повлиять на ребенка, которого она вынашивала.

Угрюмый Стив проводил ее в клинику, где должна была состояться процедура прерывания беременности, и оставил ей письмо, которое она прочитала, покидая больницу. В письме Стив извинялся за то, что не может помочь ей и их ребенку, и выражал надежду, что она сможет начать все сначала, когда будет готова покинуть город. Когда Рита оправилась от шока и попыталась связаться со Стивом, она обнаружила, что разговаривает с полицейским, который сообщил ей, что владелец телефона пытался повеситься в номере мотеля и был отправлен в ближайшую больницу. Родители Стива перевезли его за пределы штата для дальнейшего лечения после того, как было объявлено, что он находится в вегетативном состоянии. Рита последовала за Стивом в медицинское учреждение, но, по всей видимости, его родители отнеслись к ней холодно и обвинили ее в его тяжелом состоянии. Через месяц Стив скончался. Похороны не состоялись, родители Стива так и не вернулись в город, хотя и отдали Рите часть средств на колледж Стива.

У Риты случился психический срыв, и ее поместили в лечебницу на шесть месяцев. Подавленная группа подруг пыталась навестить ее, но им сказали, что пациентка отказывается от посетителей. Единственное, что Рита сказала остальным девушкам, было, по-видимому, "Вы все мне должны", когда она достаточно оправилась, чтобы вернуться на выпускной перед отъездом в колледж.

"Это была полная история, или так я думала до сегодняшнего дня".

"Что ты имеешь в виду?"

"Рита не абортировала ребенка в тот день. Она отказалась убить ребенка Стива и уехала, надеясь уговорить Стива убежать с ней. К сожалению, Стив к тому времени уже уехал. Рита прочитала письмо Стива и побежала за ним. Рита обнаружила Стива без сознания. В панике она позвонила тете и дяде, а затем вызвала полицию. Когда приехал старый шеф полиции, Рита и родители Стива пригрозили ему, что обнародуют обвинения в изнасиловании на свидании против его сына и остальных членов команды. Поэтому шеф решил остановиться на истории, которую придумали родители Риты и Стива".

"Значит, твой кузен не погиб?"

"Стив выжил, но он был в неотзывчивом состоянии. Даже когда Рита принесла их сына и положила его Стиву на грудь, Стив не реагировал. О Боже, я не могу поверить, что мы стали причиной смерти Риты и Стива! Такие страдания".

Когда я поднял дрожащее тело жены на руки, я начал чувствовать уколы эмоции, которая становилась все более знакомой: чувство вины. Я относился к Рите не лучше, чем большинство мужчин, с которыми она сталкивалась за свою короткую жизнь. Уилла фыркнула и медленно отстранилась, когда поняла, что выплакала всю мою рубашку

Хотя ребенок не страдал от страшных осложнений венерического заболевания, которым Рита заразилась в результате инцидента, он был слаб здоровьем. Поэтому, когда родители Стива предложили усыновить их внука, Рита согласилась. Но у нее были определенные условия: она хотела видеть ребенка хотя бы раз в год, даже если не могла открыто признать его своим сыном. Каждый год она утверждала, что навещает свою тетю во Флориде, но на самом деле она навещала Стива и своего ребенка".

"И родители Стива были не против? "

"Поначалу нет. Но я думаю, что преданность Риты Стиву и их ребенку тронула их. И когда Рита наконец вышла замуж за Эштона, они были счастливы за нее и благословили ее".

"Я думаю, что на какое-то время Рите стало лучше, но это продолжалось недолго. У Стива-младшего была редкая форма лейкемии, и ему пришлось сделать пересадку костного мозга. Рита прошла обследование, но у нее не было совместимости. После того как родители Стива сдали анализы и выяснилось, что они несовместимы, Рите пришла в голову идея зачать еще одного ребенка в надежде найти пару для своего сына".

"Но она узнала, что Эштон не способен дать ей ребенка?"

"Не сразу, она узнала об этом только несколько месяцев спустя, после безуспешных попыток забеременеть. Она думала, что это, возможно, результат венерической болезни, но она прошла тест, и это была не она."

"Значит, она думала, что это был Эштон?"

"Возможно, она подозревала это. Но именно в те выходные у родственников она это подтвердила".

"И тогда она сошла с ума?"

"Нет, ее подтолкнул к этому Стив".

"Разве он не был безответным?"

"Очевидно, Стив мог понимать, что ему говорят, и он учился общаться с помощью нового программного обеспечения, которое отслеживало движение глаз. Это заняло почти 12 лет, но он смог общаться короткими фразами. Казалось, он понял, что его сыну нужна помощь, и попросил провести тестирование. Рита сломалась, когда увидела, как он набрал "тест" и "спасти сына"".

"Стив не подходил?"

"Нет", - вздохнула Уилла и покачала головой. "Судьба была жестока. Стив подходил, и, конечно, он хотел спасти своего сына. Его родители не могли вынести отказа, но не могли решить, что хуже: отказать в помощи своему маленькому внуку или подвергнуть риску своего сына. Стив добился своего и пожертвовал свой костный мозг сыну. Он даже настоял на криогенной заморозке некоторых стволовых клеток на случай, если Стиву-младшему понадобится помощь в будущем. Как будто он знал, что не сможет..."

"Он не выжил?"

"Нет, его иммунная система была уже слаба и подорвана. После операции он подхватил инфекцию и умер через месяц. Он успел увидеть своего сына в последний раз и умер с улыбкой".

Уилла покачала головой, по ее щекам бежали слезы.

"Именно это заставило Риту сорваться. Она обвинила нас, всех нас в том, что случилось с ней и Стивом, даже в том, что Стиву-младшему пришлось расти в неполной семье. Именно тогда она отказалась от своего брака. Тогда она отказалась от жизни. Потому что ничто и никогда не могло исправить трагедию, которая преследовала ее после той глупой выходки."

Я не знал, что сказать. Должн ли я быть честным и сказать, что на каком-то уровне я согласен? Мое чувство вины перед женщинами, в частности перед Ритой, заставляло меня чувствовать себя более сочувствующим? Одна мысль заставила меня сделать паузу.

"Вот почему Рита выбрала в качестве мишени мужей всех своих подруг?"

Уилла выглядела задумчивой. "Возможно. Она сказала, что хочет, чтобы мы все узнали, каково это, когда тебя лишают любви и ты живешь в аду".

Я прикусила язык. Что я должен был сказать? Я считал себя счастливчиком, которому выпал шанс попробовать дам. В конце концов, шутка была на моей совести. Я был частью извращенного плана мести и хорошо обжегся.

"Значит, она просто хотела отомстить? Это было то, о чем говорится в этом деле?"

"Нет, она надеялась, что если с ней что-нибудь случится, я помогу присмотреть за маленьким Стивом. Она знала, что я не решалась участвовать в розыгрыше. Если бы я знала, что эта выходка уничтожит моего друга, моего кузена и разрушит жизнь маленького мальчика, я бы никогда не позволил этому случиться. Я бы никогда не осталась в стороне и не присоединилась к остальным".

Чувство трагедии казалось непреодолимым, и мы погрузились в молчание. В своих мыслях мы, вероятно, думали об одном и том же: что бы мы сделали, если бы подобная трагедия разыгралась в нашей жизни? Реагировали бы мы так же, как Рита?

"Сделаешь ли ты это? Поможешь с мальчиком?"

Прежняя Уилла, которую я знал, не стала бы колебаться, но Уилла рядом со мной показала, что она такой же человек, как и все мы, и так же, как и я, подвержена приступам ненависти и гнева. Я даже не был уверен, что смогу думать об Эштоне и не испытывать гнева, несмотря на сложную конфигурацию отношений между нами.

"Я буду, я думаю. Я в долгу как перед Ритой, так и перед Стивом. Я не буду нарушать его жизнь, но дам знать тете и дяде, что я рядом, если им понадобится помощь с маленьким Стивом".

Я никогда не знал, как мне не хватало этого безмятежного спокойствия, которое вернулось в ее глаза.

"Я знаю, о чем ты думаешь. Я не буду отрицать этого. Это будет больно. Когда я вижу маленького Стива, я могу думать о Рите, о прошлом, о том, что мы все сделали. Я всегда буду чувствовать боль, когда буду думать о тебе и девочках. Но, думаю, это вряд ли можно сравнить с тем, через что прошла Рита".

Я проглотил комок, образовавшийся в моем горле при упоминании о моей интрижке с девушками. Неужели это конец пути для нас?

"Так что же нам теперь делать?"

Я едва узнал свой собственный голос.

Уилла посмотрела на меня серьезным, непоколебимым взглядом, который никогда не заставлял меня съеживаться.

"Мы принимаем это по одному дню за раз. Мы... мы собираем осколки и пытаемся собрать их обратно".

"А что, если это уже никогда не будет прежним?"

Я затаил дыхание, когда моя жена сделала паузу, услышав мой вопрос. Я хотел застрелиться, что со мной не так?

"Возможно, мы никогда не будем идеальными, черт возьми, мы никогда не будем такими, какими были раньше. Так ты все еще готов к этому?"

******

Три месяца спустя

Я решил ответить на вопрос, заданный Уиллой несколько месяцев назад. Я кивнул, несмотря на свои сомнения в тот момент. Был ли у нас шанс? Честно говоря, я понятия не имел. Путь к нормальной жизни был усеян виной, стыдом и разбитыми жизнями наших соседей и бывших друзей. Я сделал долгий, глубокий вдох, осознавая, что Уилла пристально смотрит на меня. Мне удалось уговорить ее сестру посидеть с детьми, которые постепенно возвращались к своему режиму "игнорировать родителей" после нехарактерного приставучего режима, который они приняли после инцидента.

Как бы ни был он вымощен битым стеклом, я хотел получить шанс снова собрать все воедино. Мы, мы оба, сломали и разрушили наш брак и отношения.

"Я..."

"Мы..."

Мы заговорили одновременно и теперь выжидательно смотрели друг на друга. В глазах Уиллы было что-то похожее на надежду, смешанную с настороженностью.

"Мы, мы оба нарушили наши клятвы. Мы разрушили наш брак", - торжественно сказал я.

Плечи Уиллы поникли, и проблески надежды померкли в тусклой пустоте, потускневшей от прекрасного голубого цвета, который я любил с самого начала. Она слегка подпрыгнула, когда мои руки сжали ее руки.

"Но Уилла", - прошептал я, преодолевая комок, поднявшийся в горле. "Можем ли мы, можем ли мы попробовать еще раз?"

"Да!"

Ей удалось вырваться между рыданиями.

"Не плачь".

"Это счастливые слезы, глупышка!"

Я обнял свою жену, наслаждаясь радостью от того, что обнимаю ту, кого я был так близок к тому, чтобы потерять навсегда. Когда я нехотя слегка отстранился, она вопросительно посмотрела на меня.

"У меня есть кое-что для тебя. Это... это то, что, как мне кажется, должно быть у нас обоих, чтобы напоминать нам о том, что между нами есть."

Ее глаза расширились, когда я вручил ей обновленную версию браслета для пары, который она купила на нашу годовщину три года назад. Я попросил друга, который работал с ювелирными изделиями, переплавить тонкие золотые браслеты и несколько латунных пуговиц от пиджака, который Уилла купила так давно. Затем две металлические полоски были сплетены в ирландские матросские узлы. Это должно было напоминать нам о верности, дружбе и любви, которые мы забыли в пути. А на месте застежки для браслета была одна из оригинальных латунных пуговиц с пиджака. Уилла крепко обняла меня после того, как я застегнул наши браслеты.

Невероятно, что весь этот хаос случился из-за такой маленькой пуговицы. Но я никогда не забуду, что эта пуговица также могла сделать для нас. Это было напоминание обо всем, что мы могли потерять, и о том, что нам было необходимо, чтобы пройти по пути усеянному битым стеклом, ведущему к возможному счастью. <