Графиня Мила: Темное пришествие

Получение удовольствия от прикосновения к коже девушки для меня, как для других получение оргазма — составляющее моего настроения к счастливой жизни. Но куда меня это завело — в темную, но жутко манящую историю.

Меня зовут Дон. Я люблю женщин, люблю девушек. Это настоящее Божье творение. Женское тело: мягкое, нежное, красивое, сочное, приятное, шелковистое. Когда я встречаюсь с девушками, им очень важно, чтобы я доставил им сексуальное удовольствие посредством того, что ввел бы свой член в них. Но мне было достаточно просто прикоснуться к их ровной, мягкой ножке, провести рукой или языком по всей длине: от пальчиков до бедер. Это важно в сексе. При этом девушка чувствует себя очень желанной, нужной, любимой, чтобы она не сделала, она будет Богиней, небожителем всем самым важным для него, для меня. И так оно и есть. Но лишь такие романтичные, приятные, нежные прелюдии доказывают это нашим королевам и они раскрепощаются. Когда она чувствует себя спокойно, счастливо — ощущение этой атмосферы самое лучшее не только для нее, но и в особенности для него. Если он, конечно, ее любит. Если от прикосновения к любимой и доставления ей приятно, приятно ее коже, ее сердцу мужчина не чувствует в себе эйфории оргазма — значит для него она любимая.

У кого бы я ни спрашивал, где можно так провести время, занимаясь приятными ласками с дамами, никто не мог мне ответить, дать совета. Но одни люд указали мне дорогу. Они услышали мой разговор с друзьями, когда мы сидели в старом баре. Они окрикнули меня и я обернулся. Они сидели угрюмые, тихие, с дикими и ненавистными глазами, будто ожидая какой-то пакости. Их вид был странным. На вид они вроде молодые, лет тридцать, один вообще молодой, ему лет двадцать, но все почти полностью с белыми головами, седые. Сказали, что есть одна дама, Мила, она принимает у себя в доме любителей фетиша. Также она является превосходной госпожой. Они подошли и дрожащей рукой дали мне адрес, но предупредили, что это жуткое место, окутанное легендами, и сравнивали его с Граф Дракулом наяву. Адрес звучал — 13 дом Лав-Инавлиснарт.

Я приехал по адресу. Огромный дом-коттедж, с острыми пиками на покатой крыше действительно напоминал замок. Был ужасающим, зато интересным. Он красиво выглядел на фоне красивого ночного неба со звездами и далекими огнями ночного большого города. Из окон тепло горел свет, притягивая к себе, что туда хотелось зайти, укрываясь от темноты. По сторонам от дома что-то росло и стояло чучело, грозно растопырив руки. Казалось оно живое. Я постучался в дверь. Мне открыла девушка, которая сразу настроила на нужный лад. Она была приятной, ласковой, маленькой в коротком черном платьице служанки.

— Здравствуйте! Могу я чем-то помочь?

— Да, я пришел к Миле.

— То есть к госпоже Миле или просто Миле.

— К госпоже.

— Хорошо, проходите.

Она отступила, дав мне место пройти. Я прошел внутрь и увидел шикарно и дорого обставленную гостиную. Пройдя дальше, я видел еще более богатую гостиницу. В какую комнату я бы не заходил, я замечал фарфоровые статуэтки, посуду, глиняные статуи, мебель барокко. Меня провели на второй этаж в небольшую комнату, где сидела знатная женщина, лет тридцати, в широком темно синем платье и кудрявыми красивыми волосами. Она играла на рояле Токкату ре минор, на рояле, который был такой большой, что еле помещался бы в большие концертные залы, но уместился в ее комнате. За окном мелькнула и почти сразу очень громко ударила молния. Что странно, когда я ехал, там не было и намека на грозу. Мила услышала, что кто-то вошел и обернулась. Перед ней стояла свечка, что отбрасывала от нее большие мелькающие тени на потолок и стену. Посмотрела на меня гордым взглядом, подняв подбородок верх. Ее взгляд был наиграно надменным. Из макияжа на ней были только ярко накрашенные губы и немного подведенные ресницы. Черные, как ночное небо волосы, большие и глубокие, как море, черные глаза, небольшое, слегка вытянутое личико, и аккуратный носик

— Зачем ты пришел?

— Здравствуйте, мне сказали, что у вас можно провести время… как бы… с ласками…

— Ты Дон, — внимательно, прищурившись, осмотрела и сказала она.

— Откуда вы знаете?

— Мне все известно. Все и обо всех. Все мелочи бытия. Весь смысл всего. Говорили тебе, что «замок» мой жуткий? Ты все равно пришел.

— Они сравнивали здесь с трансильванским замком.

— Люди бояться того, что не понимают. — Сказала она медленно, как вдруг, не понятно как, оказалась сразу возле меня и смотрела в мои глаза. Я вздрогнул. Буквально секунду назад она сидела в пяти ярдах от меня, сейчас уже стоит близко, на расстоянии вытянутой руки, — А поняли, испугались бы еще больше. — Она грозно посмотрела на меня, а потом резко заулыбалась, и заговорила нежно. — Но это просто легенды, слухи, не будем об этом. Чай желаешь или сразу к делу.

— Давайте к делу, — напугано сказал я, словно робот. Я не знал, что теперь делать, но вырваться отсюда хотелось жутко.

Мы пошли в главный зал на втором этаже. Она открыла дверь специальным, старинным и большим ключом. Мы вошли внутрь. Там было три кровати. На каждой кровати по несколько милых, миниатюрных, приятных девушек. Они сидели, целовались и ласкали друг друга. Но раздеваться или ложиться не смели. Когда мы вошли, они оторвались друг от друга и были будто неожиданно очень рады открытой двери. Видимо, их здесь держат уже очень давно. В комнате был включен яркий свет, а за окном наблюдалась жуткая, не просматриваемая чернота. Мила вошла, с ровной спиной прошла в центр комнаты, где стояло большое кресло, с виртуозно сделанными ножками, похожее на трон и села на него. За окном жутко прогремела молния, хотя света от нее не было видно. Госпожа посмотрела на всех сверху вниз. Все девушки резко наклонили голову и поклонились ей, падая в ноги. Одна девушка припала к ее ногам и стала, еле прикасаясь, тереться щекой об краешек ее платья. Она перевела взгляд на меня

— Теперь для тебя есть один закон — мой. Ты на это сам подписался.

— Да, госпожа!

— Уже научился, — довольно улыбнулась она, — Теперь ты будешь делать все, что скажу тебе я и мои гости, подруги. Ничто за кроме. Весь мир за окнами этого дома для тебя умер.

Я немного испугался, но все же сообразил, что это просто игра для получения больших удовольствий. Я кивнул.

— Не слышу, — заорала резко она, что я даже испугался.

— Да, госпожа!

— Проверим, — сразу успокоилась она, — Раздевайся, для начала.

Я стал расстегивать рубашку и снимать штаны. Признаться, я не раздевался прежде перед таким количеством незнакомых девушек. Меня заводило это. Я встал, но Мила посмотрела на мои трусы, и я понял, что она приказала снять и их. Орган, притягивающий женский взгляд задергался от трусов и когда я встал, задергался от возбуждения, увеличиваясь и твердея.

— Теперь подойди к моей прислуге, к самому низкому звену этого дома и стань для нее самым низким звеном, тем самым превращая и опуская себя в низ, этого дома. Лижи ей ногу.

Я посмотрел на девушек. Они переглянулись и, будто договорившись, кто будет этой самой девушкой, одна из них, приятная, черненькая вытянула ножку. На ней были джинсы и большие, черные туфли с толстой подошвой и отделкой. На девушках почти на всех были джинсы. Я встал на колени, подполз к ней и стал целовать ее ножку, не дотрагиваясь до туфли и джинсов. Вот зачем я пришел — прикасаться к такому чуду, к самому дорогому на свете, к женской прелестной ножке. Я вытащил язык и проводил им по всей длине оголенной ступни, с надеждой поглядывая на ножки госпожи, представляя, как, наконец, дотронусь до ее ножки. Она откинулась и постанывала. Потом она подставила мне свою подошву, и я стал лизать уже ее. Дойдя до каблука, я взял всю ножку и сильно прислонил всю подошву к лицу. Сверху подошла госпожа и стала поглаживать девушку по груди. Все вокруг стали поглаживать эту девушку, но джинсы она так и не сняла. Подняв глаза, я заметил, что они сняли с нее блузку, и на ней не было лифчика. Небольшая грудь с большими, выпирающими сосками смотрели на меня будто с жалостью, в отличие от самой девушки, что целовалась с другой красавицей. Я тихонько схватил туфельку за каблук и нежно стянул ее с ноги

Пальцами я массажировал ступню другой ножки, что была еще в туфле, приятно касаясь кожи и пластмассы туфельки. Какая-то девушка села на нее сверху, закрывая мне пышными бедрами обзор на нее. Она стала что-то делать руками. Кажется, она расстегнула ей джинсы и немножко приспустила их. Она наклонилась к ней, наверно целуя. Через секунду ее бедра стали шевелиться — она терлась о ее киску. Девушке стало приятно, стон слышался даже сквозь поцелуи, ножка элегантно вытянулась, а маленькие пальчики расставились и раздвинулись. Я сразу, пока они не сомкнулись, поспешил взять губами большой пальчик, в последствие, заглотил его в рот, начал облизывать языком и всасывать его в себя. Это дало ей еще больше приятного расслабления, так как она еще вытянула ножку, отпихнув меня за собой немного дальше, а игнорируя поцелуи девушек, открыла рот и тихо заорала.

— Молодец! Погляжу, ты действительно хорош. Прямо находка. — Сказала Мила, смотря на меня сверху. — Поменяйтесь. Теперь сделайте все, что я вам скажу, а ты, — обратилась ко мне, — Удовлетвори всех.

Я отполз от ножки девушки, которую сразу поглотили ноги и бедра других.

— Ты, — показала Мила на кого-то, — Разорви ей джинсы.

Девушка в шортиках подползла к девушке в джинсах и схватилась за нее. Она стала тянуть ткань в разные стороны и, наконец, порвала, сделав большую дырку в них. Розовая киска еле показывалась на свет.

— Ты — указала Мила на меня, — Подползи и лежи ей.

Я подполз и схватился за ее ножки. Глянул в дыру, увидев красивую, маленькую киску Пролез, минуя края порванных штанов так, что все мое лицо, а казалась и вся моя голова оказалась в дырке, и припал губами к треугольнику. Дышать было почти нечем, но такое приятное ощущение и теплая атмосфера в ее штанах. Я буквально оказался внутри ее джинсов. Нежная, сладкая кожица на киске, клиторе дергалась от прикосновений моих губ и языка, приводя всю девушку в дрожь. Клитор будто сейчас растает. Я почувствовал прикосновение щекочущих, немного прохладных женских рук к моим бедрам. Потом я почувствовал уже больше женских рук, владелиц которых я не видел. Они прикасались к своему телу снизу: к соскам, к животу, к горлу. Все ручки казались холодными, но они на самом деле были нормальными, просто от такой нежной, сладкой вагины я так разгорячился, мне стало так уютно, уютнее, чем в горячей постели в день простуды, что мне все снаружи казалось холодным. Чей-то острый и, опять же, холодный каблук прикоснулся к моей спине и толкнул меня, что мне пришлось перевернуться, впиваясь губами к кожице, чтобы не упустить и проворачиваться по кругу, натягивая ее. Когда я лег на спину, ударив мой член о мой живот, кожица треугольничка девушки резко провернулась, это сводило ее сума, что у нее даже не было сил заорать, и она просто шепотом стонала, сопела.

Мой член кто-то ласково взял рукой, после чего я почувствовал влажный, открытый туннель — кто-то, какая-то ласковая девушка взяла его в рот и очень медленно, натягивая кожицу, заставляя его еще больше расширяться, поглощала внутрь. Я насчитал по четыре руки по обе стороны тела, которые гладили меня и ласкали. Иногда я даже ощущал жгучие губы на своем животе, от прикосновения которых еще долго оставался призраком знак этих поцелуев.

Языком я нащупал дырочку своей красавицы, из которой, в скором времени, появилось несколько капелек, что прокатились по моим губам, а потом и по всему рту изнутри. Через несколько минут по мне пробежала дрожь от головы до низа, вырвавшись в ротик, в котором находился мой член. Еще позже произошло то, что я не ожидал, из-за чего я даже немного дернулся. На губах я почувствовал что-то мокро, моча которых пробежала, промыла все мое лицо, намочив края джинсов, что я продолжал чувствовать их влажность до конца. Выходить из-под девушки мне нельзя было, поэтому я лежал и поглощал теплую, слегка горькую водичку. Она омывала меня, мое лицо находилось вплотную к телу красавицы, поэтому струйки пробегали по шее, по груди и капали на пол, делая мокрой спину.

Когда она с меня встала, я осмотрелся

Та девушка, что ласкала мой агрегат, улыбнулась мне в глаза, привстала, приблизилась ко мне, отпустив пару больших капель изо рта мне на грудь. Капли потекли вниз, а девушка поцеловала меня в губы, раскрыв их, и языков вытолкнула в меня все оставшееся, что было у нее там. Это была слюна со спермой, и пока ее губы прижимались ко мне, мне не было ничего противно, но как она отошла, я захотел выплюнуть, но госпожа приказала проглотить, я, повинуясь, сглотнул.

— Ты присядь на него и помочись, — приказала она кому, кому я даже уже не смотрел, — А ты, не отвлекайся.

Какая-то девушка в коротки, джинсовых шортах белого цвета и очень тоненькими на вид, подошла ко мне, отводя длинные волосы и смотря под ноги, чтобы не наступить на меня, села на кровать, вытащив таз надо мной и раздвинула ножки, что я поместился. Я задрал голову, смотря на нее снизу, ожидая приятной водички, пока другая, беленькая девушка набивала мой член. Я стал гладить ножки девушки той, что готовилась освободиться. Старания беленькой девушки не прошли даром: моя член снова удлинился, хотя в этот раз оказался мягче, чем в прошлый раз. Она встала и полностью разделась. Ее большая грудь слегка свисала, а киска выбрита, составляя из волосков интересный рисунок. Она закинула на меня ножку и встала надо мной так, чтобы получилось что-то на подобии 69, только доступ к заветному получала только она. Ее пятки окружали мое лицо и касались ушей. Манящая, будто молящая о ласке, открытая так, что можно заглянуть в розовую ложбинку внутри, возбужденная дырочка вагины, вместе с еще более заметной, серой, мокрой дырочкой ануса смотрели на меня, находились перед моим лицом, издевательски, ведь я не мог до них дотянуться. Ее грудь, свисая, касалась сосками моего живота, игриво щекоча меня. Она стала не очень глубоко, но быстро ласкать губами, сосать то, что ей приказали, а я посасывал за это ее выпирающие, сморщенные пяточки. Девушка надо мной, наконец, разразилась и толкнула меня ногой, давая знать, что делать. Я поднял голову и стал с интересом наблюдать, как белые, тонкие, почти прозрачные шортики постепенно темнеют, наполняются своей водичкой… как первая капля, стекала и попадала мне в рот, но мне было мало… из шортиков, будто из маленькой дырочки, полилась маленькая, тонкая, но сочная струйка. Я быстро ее проглотил. Она расстегнула шорты и освободила свою выбритую дырочку наружу. Пока она снимала шортики, с нее капали капельки. Она быстро присела обратно и расслабилась так, что откинулась на кровать. Сильная струйка попала мне в лицо, в щеку, намочив все вокруг. Когда я поймал поток ртом, сразу же пяточки той, что ласкала меня, отодвинулись от моей головы, и спереди тоже полилась струйка. На меня лилось сразу две кислые струйки, сверху в рот, что я не успевал заглатывать, и моча проливалась на пол, протекая по лицу, заливаясь в уши, и струйка спереди, попадая в шею, в подбородок, потом струйка усилилась и попадала мне в нос, в лоб. С двух сторон я полностью обливался водичкой. Струйки перекрещивались, поэтому мне могло показаться, что это одна большая струя, большая порция мочи. Я не успевал все закладывать, и мне стало тяжело дышать. Кисленькая, но до безумия вкусная водичка полностью заливала мое лицо, заполняя собой и своим запахом мой рот, нос, глаза, что их пришлось закрыть, но все равно попадали сквозь ресницы и щипали их, и даже в уши. Теплое, приятное осознание, ощущение, что я окружен такими Божественными созданиями, что с одной стороны на меня мочится киска, с другой смотрит очаровательная попка с восхитительными дырочкам… все приводило к небесной силы расслабление, уют, счастье. Не смотря ни на что. Вдобавок, ощущение теплой ласки сочного ротика у себя внизу. Я быстро ощутил свой самый сильный и прекрасный оргазм, который когда-либо был у меня или у кого-то еще. Ничего не сравниться с этим ощущением.

Закончив, та девушка надо мной, не дав мне проглотить все оставшееся, села на мое лицо, сильно прижав меня к полу, и стало медленно, но очень сильно тереться о мой рот свой киской. Она дергалась, пропихивала всю себя вниз, будто желая стереть мое лицо

Мягкая, нежная кожа, но которой с огромной силой трется об меня, что казалось, что она каменная. Рот мой, о который терлась красавица, открыт и вытащен язык, который был уже полностью сухой, как песок. Порой клитор натыкался на зубы и это, я думаю, нравилось ей. Она помогала себе рукой. Наконец из нее потекло. Потекло то, что я так ждал. Потекла влажная, сладкая, любовная жидкость и оказалось у меня на языке и на носу, что я даже смог почувствовать ее приятный, возбуждающий запах.

Все встали с меня. Я вытирал глаза, лицо, проглатывал то, что набрал на себе. Госпожа Мила уже переоделась в тоненький халатик, под которым ничего не было видно, потому что она хорошенько запахнулась. Она стояла и смотрела на меня голого, лежачего в луже мочи, смотрела довольно и надменно. Это жутко возбуждает.

— Я не ожидала, что ты будешь такой находкой. Пошли, собачка, только не смей вставать. На коленях, как собака.

Она гордо вышла из комнаты. Девушки вокруг провожали меня взглядом и улыбкой, как я ползу за ней на руках и коленях. Кружение головы доводило до потери сознания, смотря на ее идущие, ровные, светлые ножки, пяточки, что отскакивают от пола и халатик, который поддается ветру, исходящему от ее походки, и ударяет краешком ткани по ее ножкам. Как и красиво, она сейчас выглядела, так и жутко. Огонек на свечах сильно дергался, когда она проходила, заставляя ее тень на земле жутко трястись. И тень у нее была слишком большая для такой небольшой девушки. Иногда тень попадала прямо на меня, и в эти минуты не осознанный холод проходил по всей моей коже.

Она прошла коридор второго этажа, вышла в холодную сырую комнату и поднялась по лестнице. Коленям было больно подниматься по лестнице, но сейчас любая боль — опиум. На третьем пришлось потерпеть все тоже. На четвертом этаже, она зашла в очень шикарную комнату. За окном еще раз прогремела сильная молния. Комната была с аквариумами в виде колонн, огромной кроватью, шикарными статуями, огромным шкафом и отдельным шкафом для обуви, где были десятки пар, стоящих, как в магазине, еще какой-то шикарный шкаф. Вся комната наполнена теплым, спокойным, приглушенным синим светом. Комната очень шикарная. Она легла на кровать, капризно указала на свои ножки, укрылась одеялом и сказала:

— Будешь всю ночь полизывать мне пальцы. Вытащи их из одеяла и только попробуй сделать так, чтобы они замерзли или я проснулась. Иначе будет тебе наказание, которое тебе не понравиться.

Я послушно заполз на кровать. Она очень мягкая и сильно пружинила. Я вытащил из одеяла ножки, накрыл своим телом и лицом и взял все пальчики ноги в рот, засовывая их постепенно все глубже и глубже, как было возможно. В течение ночи, я также посасывал и полизывал язычком каждый пальчик отдельно, всасывая соленый вкус кожки.

Наступило утро. Я полностью был высушен. Но я собирался уже уходить. Было просто все великолепно. Я точно знал, что обращусь к ней еще позже и уже ждал этого следующего момента. Я встал и хотел уже выйти из комнаты, как вдруг…

— Ты куда пошел, сука! — Раздался жуткий ор. — Тебе кто разрешал вставать, ты, собака жалкая?! Ты теперь полностью мой!

— Но ведь я заплатил лишь за день, за сутки.

— Мне плевать на это. Ты мне понравился. Ты некуда не уйдешь, — со слезами на глазах орала Мила.

— Но меня ждут другие дела. Не можете же вы вот так оставить меня.

— Могу, могу! — Рыдала она. Мне стало ее жать. — Ты будешь со мной. Я тебя буду всем обеспечивать, я смогу. У тебя будут те слуги, а ты будешь у меня. Внизу, если ты выйдешь, стоит охрана и они, то есть я тебя не выпущу. Ты мне нужен. Я люблю тебя. Мне горько, прости, но тебя придется жутко наказать, что ты встал. И я тебя никуда не отпущу!

Я не знаю, что со мной тогда произошло, но я понял, что влюбился в нее. Да, она кажется жутко самодовольной, капризной, но теперь я увидел, что это все просто наигранный образ. И как она сейчас рыдает и чуть ли не на коленях умоляет остаться человека, которого еще вчера считала своим рабом. Как люди влюбляются друг в друга и желают остаться с ними навсегда, так и я решил остаться с ней навсегда. Потому что она любит меня, я люблю ее, я хочу быть ее.

Продолжение следует.