Дракон (глава 4)

Как бы старательно он не кутался в толстый шерстяной плащ, служивший одеялом, нервный промозглый ветер один хрен добирался до тела. А может его колотит дрожь одиночества, или нервишки шалят от стольких переживаний? Да не, ерунда, пора бы уже привыкнуть. Черт, даже высокая корма Арго не спасает от некоторых, особенно вреднючих порывов! Молодец все-таки у них Ясон, приказал устроить этот привал, хотя до конечной цели плавания рукой подать. Как чувствовал, умница, что разыграется шторм, приказал корабль вытащить на берег подальше. Прирожденный лидер. Да и люди устали здорово. Еще бы, пока половина, как ошпаренная, впахивала на веслах, другой приходилось защищать их и собственные жизни от перьев Стимфалийских птиц. Вот интересно, кто, когда и зачем создал этих злобных существ? Тупые, крикливые, бронзовыми кинжалами так и сыплют, будто у них впервые за тысячу лет линька началась. Еще и гадят без перерыва! Теперь понятно, у кого же именно фашистские ассы позаимствовали конвейерную манеру заходить на бомбометание. М-да, и не тот ли шутничок еще и посвятил этот неприветливый облезлый островок Аресу? Мол, подумай, парень, с какой тоскливой жопой война вообще и ты в частности ассоциируетесь у всех. Даже, несмотря на красоту подвигов, прелесть оружия и сексуальность мундиров. Правда, приходится признать, лицо у тебя привлекательное, фигура обалденная, да и глазки замечательные. Яркие, как льдинки на солнце, но уж больно жестокие. Прямо лазерные пушки какие-то.

Антон подтянул колени к груди, умостив между бедер сомкнутые ладони. Собрался в комок, накрывшись с головой, и постарался не двигаться, чтобы дыхание согрело воздух под одеялом. Сулившее так много радости плавание, принесло лишь разочарования да раздражение. И еще, он устал. Безумно устал от попыток пробиться сквозь лабиринт уверток, недомолвок и глупых шуток, за которыми Эр упорно прятался при малейшей попытке начать серьезный разговор. Афина, скрывшаяся за личиной туповатой Атланты, лишь досадливо поморщилась на его просьбу дать совет. И впредь старалась держаться подальше от парня, пытаясь больше не оставаться с ним наедине. И где, интересно знать, носит поганца Люцифера, когда он так нужен? Влип в Андромеду намертво причинным местом? Решил проверить на своей шкуре, какова жизнь многодетного семьянина? Вряд ли, он же все время вопит и клянется, что не создан для постоянства, и только новые впечатления да влюбленности способны поддерживать его интерес. М-да, может и Эрот точно такой же, но на свой лад? Тогда для чего были нужны все эти слова, которые он нежно шептал в минуты близости и не только? Эти прикосновения, улыбки и поцелуи украдкой в самый неожиданный момент. Странно, бог Любви ни разу даже не намекнул Антону о своих похождениях, тогда как Танатосу рассказывал абсолютно все в самых пикантных подробностях. Догадался? Нет, вряд ли. Иначе бы разыгрался, как кошка с мышью, дознаваясь, кто же перед ним на самом деле.

В начале было просто замечательно. Тошка упивался обретенной близостью, вспоминая, как это происходило у них еще тогда. И Эрот не отвлекался, ни на какие такие важные дела, не оставляя любимого ни на миг. Спутники еще шутили, что близнецы друг за друга держатся, словно Антей за землю, или просто срослись. На Лемносе, когда по его велению, почти все Аргонавты неистово увлеклись повышением поголовья аборигенов, только они, да Геракл с Гиласом оставались на Арго. К слову сказать, именно Эрот в свое время сделал женщин острова несчастными, заставив их тела отвратительно вонять в наказание за какую-то провинность перед ним, отчего бедным мужчинам пришлось искать утешения на стороне. Их же, этих привередливых ценителей ароматов, озлобленные голодные до ласк тетки и перебили в последствии. Результат на лицо, Эр себя потешил, остальным слезы. А непонятная, ненужная смерть царя Кизика? Симпатичный парнишка. Такой был веселый на собственной свадьбе, и юная жена выглядела невероятно счастливой. Ну, не поладил парень с Реей, так можно же было все решить мирным путем. И решили бы. Нет, дрянский Эрот первым вступил в никчемную драку с шестирукими великанами, остальные, естественно, увязались за ним. И понеслось, ночной ветер, битва во мгле, Ясон убивает Кизика, горе, слезы, жертвы, клятвы и прочая уже бесполезная мура. После того неприятного события, пожалуй, и начались странности, отлучки да всевозможные непонятки.

Что Эргиз абсолютно не выносит соперничества и даже намеков на его возможность, Тошка понял давно и сразу. Поэтому всегда старался сглаживать углы или переводить все в шутку, дабы не ранить непомерную гордость дракона. Ну, допустим за внимание Ясона, их предводителя, боролись каждый по-своему. Это естественно в любом коллективе, всем хочется, чтоб уважаемый и умный руководитель оценил и выделил только его. Но Антон вовсе не бесчувственная тупая деревяшка, моментально почуял и возбуждающе призывные нотки в голосе, и неуловимо меняющуюся пластику, и выпендрючивания на пустом месте. А случайно пойманные масленые взгляды поставили все на свои места. Эрот откровенно клеил мужественного героя, не стесняясь никого, Антохи в том числе.

- Эр, какого это черта ты кокетничаешь с Ясоном?

- Разве? Не выдумывай, я веду себя точно так же со всеми. И зови меня Полидевком, пожалуйста. Особенно когда повышаешь голос в присутствии других. - Они стояли на носу корабля вдвоем, другие, сидящие в тот момент на веслах, да обладай они хоть слухом летучей мыши, ни хрена бы не разобрали в плеске волн при всем желании. Гад, ведь даже головы не повернул, лишь стрельнул глазами и вновь вперился в даль.

- Угу. А теперь расскажи-ка вдобавок, что я тебя вижу впервые, ревнив без причин, обожаю возводить, что попало на пустом месте, и наивен, как эдельвейс. - Антон сплюнул за борт. Но ветер моментом вернул плевок обратно, да еще и брызгами окатил. - Здрасьте! Теперь все что ли против меня? Нет, дорогой, ври кому-нибудь другому. Я же четко вижу, как ты из кожи вон лезешь, чтобы показать Ясону свою симпатию. Надоел парню хуже редьки своими двусмысленностями. Гераклу, кстати, тоже.

- Очнись, ты серешь. - Эр поднял левую ладонь. - Мне ли соперничать с красавцем Гиласом? Кстати, вовсе не я постоянно сюсюкаю со смазливым кривлякой, и не я рассказываю ему истории и забочусь о его здоровьице в милой манере престарелой нянюшки. Попку ему еще не вытирал? Пора бы.

- Юноша любознателен, только и всего. - Опешил Антошка. - Мне что, рычать на него прикажешь или бить, если никто не желает или не может ничего объяснить? Он тянется ко мне, как к старшему товарищу. Да пацаненку и так не совсем уютно среди взрослых воинов. Пойми ты.

- Пацаненок, к твоему сведению, способен любую армию затрахать до смерти и не запыхаться. Вот уж кто со всеми кокетничает не таясь. Может быть, тебе стоит позвать его как-нибудь ночью к себе, раз такая трогательная нежность между вами? Я не против. Убедись лишний раз, что лучше меня никого нет и быть не может. А я уж как-нибудь найду, чем заняться.

- Хватит! - Тоха ударил кулаком в ладонь. - Прекрати немедленно. Ненавижу твою манеру валить с больной головы на здоровую. Тебя ведь Геракл интересует, а не мое сюсюканье с Гиласом. Вот только для чего? Неужели так бесит сама мысль, что хоть кто-то может любить и не тебя?

- Приплыли. - Эрот развернулся и уставился безмятежным карим взглядом в лицо любовника. - С чего такая ревность, малыш? Разве тебе не хватает меня ночами и каждую удобную минуту? Не ты ли молил о пощаде и отдыхе от любовных игр совсем недавно? - Он говорил все это с улыбкой, но глаза оставались безучастными, как у актера, которому до колик осточертела собственная роль. - Я не собираюсь оправдываться, но ты запомни, с кем бы и как я ни кокетничал, спать то буду все равно с тобой. Веришь?

- Верю. - Буркнул Антон, тая от прикосновения горячих губ к шее. Но большего он в тот раз не получил, хотя очень хотелось.

Эрот отстранился, убрал его руки со своей талии и заорал на весь корабль, что они с братом лучшие гребцы и готовы это доказать любому немедля. Лишь Орфей и кормчий Тифис ехидно отказались, остальные моментом вцепились в подвернувшееся развлечение. Ну и гонка получилась, настоящее безумие. Спина и руки моментально заныли, подчиняясь ритму лиры Орфея, гребцы дружно налегали на весла. Тошка чувствовал, как из разумного существа превращается в тупую рабочую скотину. Сжав зубы, он поклялся выстоять в этой схватке, хотя многие давно побросали весла и валялись на палубе без сил. Краем глаза он видел Геракла с Ясоном, сидящих у другого борта, Эрот разместился сзади него. И восхищенные переглядывания того же Геракла со, стоявшим напротив гребцов, Гиласом Антон тоже видел. Дыхание Эрота, обычно не слышное даже во время сна, стало свистящим. Устал, или тоже наблюдает перемигивания влюбленных? Мышцы противно дрожали от напряжения, грозя лопнуть. Пот заливал глаза, а отросшие волосы неприятно липли ко лбу и шее.

- Кастор, остановись, ты устал. - В тихий срывающийся голос вплелась неподдельная тревога. - Я слышу твое сердце, словно оно бьется в моей голове. Остановись, говорю!

- Нет! - Антоха невольно выкрикнул это, так как плечи пронзила резкая боль. - Пусть я сдохну из-за твоей очередной дурости, но не брошу весло.

- Мудак! Я же люблю тебя, брат. - И тут же, на одной волне, не меняя интонации. - Чертов пацан, успел-таки перенять мои приемчики. Ты посмотри, как плечиком поводит и играет ресничками, попугай бездарный. Кишка тонка, пацан, не по себе сук рубишь, порвет тебя своим дышлом Геракл, как слон мартышку. Порвет и не заметит. Э нет, не бывать вам вместе и с нами тебе не плыть. Уж я позабочусь, будь уверен.

- Ну, ты и дрянь. - Восхищенно произнес Антон. - Кто о чем, а он о заднице. Весло в себя еще не пробовал впихивать?

- А я и вставляю, - Эрот перестал грести. - Когда ты спишь. Мне же вечно не хватает чего-либо внутри. - Тоха услышал, как дерево стукнулось о палубу. - Баста, мы с братом признаем свое поражение! - Сильные руки обхватили его тело железным обручем и буквально сдернули со скамьи. Парень попытался сопротивляться, но получил чувствительный удар коленом ниже спины и обмяк. О, Господи, как же он, оказывается, вымотался за эту гонку! В тот же момент весло Геракла разлетелось пополам, издав чудовищный треск. И Тифис объявил победителем Ясона. Тоха немного подергался для проформы, демонстрируя дурное расположение духа, но все же покорился Эроту, уложившему его прямо на палубе, сорвавшему всю одежду и начавшему разминать гудящие мышцы.

- Послала же судьба любовничка идиота. - Сам Эргиз вообще не вспотел, словно и не участвовал в соревновании. - Да еще и братом назвала. Вот непруха. - Сильные пальцы постепенно возвращали спину к жизни, опускаясь все ниже. Закаменевшие ягодицы расслабились, а в паху стало горячо и тесно. - Может, спустимся вниз, пока все увлечены спором Геракла и Тифиса? Я соскучился и очень захотел кое-что доказать тебе в очередной раз. Разумеется, ты не весло, но иногда вполне годишься. - Едва слышный шепот обдал ухо жаром, заставляя поежиться от сладкой истомы. - Идем со мной, ревнивец. Да прикрой торчащее желание руками, Приап.

И Антон вновь потерял рассудок, счет времени, свои обиды и решимость поговорить с любимым серьезно обо всем. Они принадлежали только друг другу, а весь мир катился в тартарары. Да и Бог с ним.

М-да, Эргиз не был бы драконом, если бы не избавился и от Гиласа, и от Геракла, откровенно пославшего Полидевка при всех вместе со всеми его заигрываниями. Сам ли он утопил парнишку, или перенес его куда подальше, чтоб, приняв образ подростка, окончательно разбить сердце величайшего героя Греции, осталось для Тошки тайной. Ясон неожиданно для спутников стал приближать к себе Антона, подолгу беседовать с ним, рассказывать о своей жизни, о богах и героях, словно пытался вывести парня на ответную откровенность. Возникшее было подозрение в сексуальном подтексте этой симпатии, быстро улеглось. Ясон сам завел разговор и признался, что никогда не испытывал ни малейшей тяги к мужчинам, но чувства Кастора к брату уважает. На что Тоха искренне сообщил, что кроме своего э-э-э близнеца, никого из парней никогда не рассматривал, как сексуальный объект. Постепенно они по-настоящему сдружились, а Эр внешне охладел к капитану. Как-то раз, проснувшись и не ощутив привычно горячего тела рядом, Антон с удивлением обнаружил Эргиза купающегося с Тифисом в ночном холодном море. Но, вспомнив, что тот воплощение Посейдона, успокоился и ничего не стал спрашивать. Кто из их спутников мог быть одним из богов, его мало волновало. Как-то само собой стало понятно, что Эхион это Гермес, Фан - Дионис, а скромный тихий Мелеагр - трудяга Гефест. Вообще, остальные спутники относились к нему ровно. Ну, конечно бывали моменты, когда очень хотелось не только послать, но и как следует наподдать некоторым. Но это случалось редко. Только одного из аргонавтов сторонился Антошка, хотя тот не упускал случая заговорить с ним, лип и откровенно набивался в друзья. Калаид, брат Зета, как-то с первых же дней плавания настораживал своими неуместными похвалами и восхищением Танатосом. Он буквально заливался соловьем, то и дело, пытаясь преданно заглянуть Антону в глаза бледно голубыми пустышками. Пораскинув мозгами, парень пришел к выводу, что бедняга догадался, кто такие Кастор и Полидевк и решил вот таким неуклюжим образом заручиться расположением бога Смерти. Наивный. Танатос не распределяет, и тем более не управляет Смертью. Он просто ее приносит. И неуместное подобострастие того же Калаида по отношению к Ясону раздражало неимоверно. Хотя в остальном паренек был хороший.

- Как ты можешь вот так запросто смеяться и разговаривать с нашим владыкой, словно вы ровня? - Как-то спросил он Тоху театральным шепотом, после того, как стал свидетелем их веселого трепа с предводителем аргонавтов на одной из ночевок.

- Ясон конечно царь, но я не считаю его владыкой. - Отрезал Тошик. Но не смог удержаться от ехидной шутки. - И потом, я постоянно кланяюсь, ты просто не заметил с перепугу. Ну, и реверанс тоже делаю. Быстренько так, мелко, зато от души и часто.

Уснувшие было подозрения, о неравнодушии Эргиза к Ясону вспыхнули с новой силой, когда тот внезапно вырвался на кулачный бой с Амиком вместо хамски вызванного предводителя. На кулаках Амика блестели шипастые кастеты, а Полидевк предстал совершенно голым, даже без сандалий. И противник возвышался на полторы головы над любым из аргонавтов, а над невысоким Эргизом на все две. Однако ярость близнеца была настолько неподдельной и страшной, что когда гора мяса рухнула замертво с раскроенным черепом, Антоха совсем не удивился. Поставив ногу на поверженного врага, Эрот с таким превосходством и нежностью посмотрел на Ясона, что тот покраснел и опустил голову. Не начнись вслед за этим битва с местными воинами, кто знает, не стал бы их предводитель еще одним из приверженцев однополой любви в тот же самый миг. Вернее, одним из обожателей Эрота. Антон улучил момент, чтобы спросить у нового друга, что же все это значит собственно по его мнению.

- Да боюсь я твоего брата. - Просто ответил Ясон после некоторой паузы. - Он как-то раз серьезно сказал, что рано или поздно, но мне предстоит узнать любовь мужчины. Эта любовь будет очень короткой, единственной, мучительной и самой сильной в моей жизни из всех. Я почувствовал, что так и будет. Хотя, даже не рискую догадываться, кто это может быть. Знаешь, а ведь я очень скучаю по той любимой, что оставил одну далеко отсюда. Можешь не верить, но не устаю корить себя за измену ей на Лемносе. Это было какое-то наваждение. Помутнение рассудка что ли. Сплошное животное желание близости и полная невозможность сопротивляться.

- Я тебя понимаю. - Тошка обнял друга за плечо. - И рад бы сам изменить, да не могу. Может принести жертву Эроту, чтоб смилостивился?

- Плохая шутка, Кастор. - Покачал головой Ясон. - Мы все и так его постоянные жертвы. Разве что твой близнец в любимчиках ходит.

Очень странно вел себя и слепой провидец Финей, которого аргонавты избавили от гарпий. Он долго что-то шептал Ясону, до остальных доносились только бессмысленные обрывки. Потом обошел всех, якобы, желая узнать их судьбы. Споткнулся, вцепившись в руку Антона, протянутую чтоб поддержать старика, испуганно дернулся. И непонятно изрек во всеуслышание: Доверься богу Любви, Ясон. Только он поможет тебе пройти все испытания и добиться цели. Но на обратном пути не верь ему ни за что. Иначе он же и погубит тебя.

После этого предсказатель, словно прозрев, наклонился к Антону, и тихо шепнул: Не бойся спуститься в Аид, сынок. Два надежных друга будут рядом с тобою. А любимый пусть мучается от своей слепоты и гордыни.

- Каких друга? Кто они? И я вовсе не собираюсь в Аид!

Но Финей только пожевал губами и ничего не сказал больше. А Ясон не позволил Антошке расспрашивать старца, заявив, что предсказание и так слишком конкретное, и парень сам все узнает в свое время. Во, порядочки завели! Как хочешь, так и понимай. Потом было еще много всяких событий. Умер Тифис, то есть Посейдон вернул себе подлинный вид и покинул аргонавтов. Еще несколько человек они потеряли от ран и болезней. Но плавание продолжалось. При чем тут Аид, Тоха, как ни старался, придумать не мог. Бр-р-р, еще не хватало совершить экскурсию в это мрачное местечко. Орфей как-то мельком рассказал о своем вояже туда. Благодарю покорно, я лучше воздержусь. Впрочем, мучительная любовь к ветреному Эроту, ничем не лучше ада. Паршивец опять взялся за старое, чуть ли не доводя Ясона до помешательства своими авансами. От прямых, высказанных громко, двусмысленностей даже бывалые, циничные воины краснели и опускали глаза. Тоха решил не подавать виду, что это задевает его

Вот только как реагировать на шаловливые ручки и вид полностью обнаженного соблазнителя, принимающего заманчивые позы? Впрочем, их ночи оставались по-прежнему невероятно страстными. Значит, никого у Эрота не было. И быть не могло. Пусть тешится кокетством, упиваясь всеобщим вниманием, если иначе не умеет себя вести и добиваться признания.

Постепенно Антон начал привыкать, что иногда, просыпаясь, не находит любимого рядом. Подчас тот приходил лишь под утро, пахнущий либо морем, либо травами, либо чем-то совсем неизвестным, пряным и таинственным. Нежно целовал его в губы, шептал что-то ласковое, думая, что Тоха спит. Подворачивал любовнику холодную спину, уткнув в горячий пах мраморную на ощупь задницу, прижимал к своей груди его ладонь и мгновенно вырубался. В такие моменты Тошка старательно изображал глубокий сон, но его младший братец, мгновенно вытягивавшийся по стойке смирно, выдавал парня с головой. Нет, безусловно, он иногда пытался начинать любовную игру, забыв свое опустошающее утомление от секса перед сном. Но Эр так беззащитно и доверчиво шептал сквозь сон "не надо, милый, я немного устал, давай в другой раз", что, прижавшись к родному телу, Антон замирал, стыдя себя же за несдержанность и озабоченность. Лишь однажды парень не выдержал пытки, и попытался продолжить после троекратной просьбы. Он терся о желанную спину, ласково трогал губами затылок и шею, а дрожавшие от едва сдерживаемого возбуждения пальцы изучали любимое тело во всех местах. Эрот медленно развернулся к нему, насмешливо посмотрел и тихо сказал: "Не мог просто сообщить, что очень хочется кончить? Я помогу, мне не трудно". Сопротивляться было бесполезно, да и совершенный рот, как всегда, действовал неописуемо. Вот только осталось неприятное ощущение, что любимый делал все механически, без души, на одном мастерстве. Лишь бы от него поскорее отвязались. Когда Антоха кончил, Эр поднял лицо, коротко дежурно улыбнулся, и, резко отвернувшись, моментально провалился в сон. Даже не поцеловал и до себя нигде дотронуться не позволил. Отработал положенное и отключился. Уснуть в тот раз Тохин так и не смог. Пришлось сменить удивленного, но обрадованного впередсмотрящего, бессмысленно перетирая произошедшее только что до самого полудня.

Однако какие бы подозрения и догадки не роились в голове парня, он никогда не спрашивал Эргиза про эти ночные отлучки. Вот и эта ночь на безлесном острове Ареса в преддверии шторма была из таких. Эрот где-то лазил, а Антон его терпеливо ждал, замерзая не столько от ветра, сколько от ощущения собственной ненужности в этом месте, да и этом древнем мире тоже. Решив, что один хрен ему не уснуть и не согреться в одиночестве, парень встал. Сделал парочку энергичных движений, поприседал, попрыгал, вроде стало теплее. Остальные мореплаватели предпочли сегодня ночевать на земле, укрывшись от ветра в любом мало-мальски пригодном углублении. Островок действительно оказался небольшим, но холмистым, поэтому аргонавты разбрелись кто куда, пытаясь, хоть как-то отдохнуть друг от друга. Что ни говори, даже близкие друзья и самые приятные люди могут утомить при вынужденном постоянном общении. Неожиданно до него донесся обрывок разговора и смех Эргиза. Парень напряг слух. Ничего не разобрать. Бесшумно выбравшись на нос корабля, он сверху увидел обнимающуюся отнюдь не по-дружески парочку.

- Так не хочется с тобой расставаться, любимый. - Голос Мелеагра Тоха узнал по характерному пришепетыванию. - Когда мы сможем побыть вместе снова? Почему я не знал раньше, что твоя любовь, твои поцелуи и ласки такие же невероятные, как ты сам? И отчего ты всегда отказываешься от моих подарков? Ведь они лишь доказательство моей безграничной любви.

- Отвечаю в порядке очереди. - Смех Эрота, даже шепотом, Антон узнал бы в хохоте любой бури или грохоте битвы. - Не знаю, не знаю, не знаю. Последний поцелуй, и я пойду. Ты ненасытен. Но мне это нравится.

- Так быстро?

- Все когда-либо заканчивается, милый. Вот и это свидание подошло к концу. И потом, на Олимпе давно уже знают, что мы с тобой пара, значит, скоро сможем жить и появляться вместе без утайки. От кого эта информация приползла, ты не в курсе случайно?

- От меня конечно. Не сердись, Эрот, я просто не верю своему счастью, что ты есть у меня. И готов кричать об этом всему миру ежеминутно.

- Тихо, тихо, Гефест. А вот верить не надо. - Они снова страстно и долго поцеловались. - Мне тем более. Просто постарайся быть счастливым на полную катушку пока мы вместе. - И Эр ласково рассмеялся, по своему обыкновению превращая в шутку самую жестокую правду.

- Я ревную тебя.

- К кому?

- Гермес обронил как-то, что именно ты затеял все это путешествие и только ради Ареса. Ты любишь его?

- Гермеса? Ненавижу. Болтун поганый. А поход организовал Ясон. Забыл? И все боги одинаково рвались освободить заточенного брата.

- Нет, я не об этом. Ты влюблен в бога Войны?

- Можно я ничего не буду отвечать? Ты же все равно не поверишь, что бы ни прозвучало. А к Кастору, моему близнецу не ревнуешь?

- К человеку? Нет, вот еще.

- И напрасно. - Звонко чмокнув бога кузнеца в подбородок, Эрот кошкой взобрался по якорному канату на палубу и, свесившись через борт, проговорил со смехом. - Кто знает, а вдруг именно человек и есть мое настоящее счастье и самая большая любовь.

- Я люблю тебя. - Донеслось снизу.

- Иди спать. Я тебя тоже люблю. - Послав воздушный поцелуй, Эрот развернулся, и нос к носу оказался с разъяренным Антоном. - О, привет. Что не спишь? Ночь изумительная, но немного прохладно. Пошли?

- Ты трахался с Гефестом?

- Возможно.

- И зачем?

- Он верный, хозяйственный и любит меня без оглядки. Не Аполлон, но тоже по-своему бог. Кто знает, когда может понадобиться надежная гавань?

- Понятно.

- Что тебе понятно?

- Понятно, что я наивный олух, если думал, будто ты любишь меня.

- Что за вздор! Конечно, я тебя люблю.

- Ага, и еще добрую сотню других.

- Что ж так мелко? Давай перейдем сразу на миллионы! - Вспылил Эр, но тут же взял ровный тон. - Я тебя очень прошу, побеседуем об этом завтра. Я устал, хочу спать и нет никакого настроения скандалить из-за ерунды. Кстати, ты не забыл, кто я и в чем состоят мои обязанности?

- Обязанности? Тобой же и выдуманные. Хорошо. Иди, ложись.

- Ты придешь?

- Возможно.

- Добро. Поступай, как знаешь. - Легко и беспечно развернувшись, Эрот направился к корме. Словно зная, что Антон с болью провожает его взглядом, наглец, не оборачиваясь, помахал ручкой и даже сделал хамоватый жест, отмерив левый локоть правой кистью.

Тоха неудачно спрыгнул на твердый песок с, задранного метров на шесть, носа корабля. Нога подвернулась, и он отлетел в сторону, больно ударившись плечом о какой-то камень. Виртуозно выругавшись, парень поковылял вглубь острова. Нет, слез не было, впрочем, как и злости на ветреного любовника. Как назвать чувство, когда сбылись самые скверные подозрения? Обида? Горечь? Ну, уж точно не удовлетворение. Щиколотка болела, плечо подпевало ей вторым голосом, но их жалкие соло легко перекрывал мощный хор обманутых надежд, где главную партию оперной дивы виртуозно вела растоптанная душа...

- Плавалагуна херова! - Чертыхнулся Тоха, в очередной раз, запнувшись о невидимый камень. - Ишь, развылась, собака бешеная. Так тебе и надо, впредь не верь ни богам, ни демонам, ни драконам, мать их еб. Нет, сейчас же найду Гермеса, пусть отправляет меня к чертовой матери, домой! Заебало. Пусть сами решают свои проблемы и творят истории, а я буду тихо мирно доживать простой человеческий век. И никаких больше привязанностей! Нахрен в повидло послана вся эта любовь! Потрахались и разбежались. Довольно! Будем жить воспоминаниями, благо этого добра теперь хоть отбавляй. Да что, у меня что, руки, что ли отсохли?! Ни хуя. Справлюсь. Опыт не хилый. Блядь! Сплошные ямы, а не остров! Можно подумать, тут стадо сурков стахановцев резвилось в трудовом припадке?! Еще не хватало шею свернуть под занавес! Ой, мамочка!

С последним возгласом парень, нелепо выставив вперед руки, кубарем покатился в кромешную темень расселины. Но падение пришлось на нечто мягкое и теплое, сдавленно ойкнувшее, но тут же обхватившее Антоху руками и ногами.

- Ты еще кто?! - Свирепо взревел парень, однако, не делая никаких попыток вырваться. - А ну, назовись, пока я драку не начал!

- Кастор? - Хриплый спросонья голос Калаида, как ни странно, окрашивала радость. - А я проснулся, думаю, кто там ругается. Неужели наши напились, и теперь будут шарахаться по острову до утра? На море, наверное, шторм разыгрался во всю? О, да ты дрожишь. Я сейчас.

Ловкие и сильные руки с тонкими пальцами принялись растирать его тело, моментально проникнув под свободную одежду. Антоха сам не понял, как случилось, что их губы соприкоснулись. Мягкие, очень женственные губы Калаида не требовали, они отдавались целиком, покоряясь малейшему, предугаданному желанию. Паренек вел себя словно робкая пленница, не верящая, что стала добычей желанного завоевателя. Он то и дело замирал, вглядываясь в лицо Антона, будто страшился, что происходящее вот-вот прекратится. Тоха невольно вспомнил свое, так непохожее на это, поведение в их первую ночь с Эргизом. И, естественно, взял на себя руководящую роль. Нет, он не сравнивал любимого с этим, случайным. Он просто дал волю так долго сдерживаемым, не востребованным страстям и навыкам. Не было жестокого исступления, желания подмять, растерзать и скомкать это податливое нежное тело. Но любовный жар оказался неподдельным, как и удовольствие от обоюдных ласк. Поймав себя на том, что частью сознания он наблюдает и оценивает профессионализм собственных действий, парень усмехнулся. Неожиданно накатило, что партнер, оказывается, весьма не плох. Тело Калаида окутывал легкий запах липового цвета и мяты, немного круживший голову. Кожа, свежая на вкус во всех местах, воспринималась мягкой замшей, по сравнению с упругим шелком тела Эргиза. Маленькие ягодицы, юношеская, еще не оформившаяся и слабая мускулатура, хотя орган весьма впечатляющих размеров. Гораздо больше, чем его собственный или Эргиза. Фу, черт! Забыли. Какая податливость и покорность во всем. И ртом этот внезапный любовник ласкает, как девочка, хотя опыт и желание чувствуются. Нет, сам Антон умеет делать все это гораздо лучше. Боже, вот никогда не думал, что способен без неприязни изучать чье-то тело еще! Не вспоминать! И как заводит, когда в его руках со стонами выгибается влюбленный парнишка, пропуская язык вглубь себя. Хм, а что ты скажешь, когда трепещущие небольшие яички окажутся полностью в горячем плену, а пальцы отправятся на более глубокую разведку? Олененок...

- Войди в меня весь, любимый! Войди! Я так давно желал этого!

Ну, зачем же столько патетики? Конечно, войду. Даже если ты будешь сопротивляться. Вот только растяну удовольствие, да тебя постараюсь довести до полного исступления. Если раньше самому не надоест.

- Кастор, ты мое наваждение, мой идеал, я всю жизнь старался стать хоть в чем-то похожим на тебя. Тихо страдал от невозможности быть рядом. Невозможности просто касаться тебя с обожанием, когда хочется. Быть твоей тенью и надежным щитом. Просто любить. Но ты был с ним...

Так-с, слишком много текста. Это утомляет. Придется отвлечься и подняться к губам. Хотя целуется парнишка и здорово, ласкать его ртом гораздо интереснее. Да во время поцелуев он молчит. Все! Не могу больше. Какие тонкие щиколотки, и пятки холодные. Зато вес тела почти не ощущается, можно вертеть им так и этак по собственному усмотрению. Ну-с, приступим. А вход у нас, хоть и узок, но непривычно податлив и мягок. Впрочем, всегда не любил девственниц. Или был к ним равнодушен. Боже, как хорошо проникать до самого конца вот так, одним медленным движением, не встречая ни сопротивления мышц, ни боязни причинить боль! С Эргизом, даже находясь в активной роли, всегда чувствуешь себя подчиненным, а тут сам владыка и распорядитель. Давно забытое ощущение завоевателя. Как хорошо! И хорошо, что пацан весь отдался происходящему, безвольно позволяя использовать свое тело. Ему не жестко на земле? Да по барабану! Впрочем, можно попробовать еще одну позу. Так, ноги на поясе, хоть и легкий, но расслабленное туловище поднимается с трудом. Да держись же за шею, малый! Мне тебя еще и под попку приподнимать надо, и не забыть получить удовольствие.

- Обними меня крепче. Так удобнее будет. - Тихо шепнул Антон.

- Что? Я не могу, ничего не соображаю, извини. Тебе хорошо?

- Замечательно.

Ладно, придется положить его обратно. Нет, нет, не на спину, на бочок! Вот так. Черт, колени родные, а не железные, чтоб постоянно тереться о песок и камни. А перевернись-ка ты лучше на живот, милый, а я сверху. Ага, так. И тепло и мягко. Ножки разведем пошире, мне так удобнее. У-ух, как там стало просторно. Придется изменить угол атаки. Нет, зависать на вытянутых руках я не нанимался. О, вспомнил, можно же положить каждую ногу на его, а руками обхватить грудь! Эге, так гораздо лучше. Ну, малыш, пошли на взлет? Вот когда пришло желание разворотить тебя, словно медведь муравейник. Только извини, для поцелуев у меня сейчас ни дыхания, ни времени нет. Как у тебя там горячо и влажно. Как здорово... А-а-а...

Тошка вновь вытянул руки, прогибая спину. Из раскрытого в небо рта рвался звериный рык, а бедра, в такт выбрасываемой жидкости, совершали мощные, добивающие жертву удары. Он рухнул на растерзанное тело, и замер, мгновенно расслабив все мышцы. Калаид не двигался, только сдавленно вдыхал и вздрагивал. Сознание с треском вспорола мысль, что он сейчас совершил нечто недопустимое и ужасное. Подавив желание немедленно сбежать, Тоха поцеловал тонкую шею и осторожно высвободился из плена, откатившись в сторону. Возбуждение сошло на "нет", но чувство благодарности осталось. И легкость во всем теле тоже. Он бережно провел ладонью по телу случайного любовника, абсолютно не виновного, что сердце отдано другому. Такому гаду!

- Мне, наверное, пора. Не сердись. Ты как, мой хороший?

Калаид медленно развернулся к парню, опираясь дрожащей рукой о землю. Его пьяный счастливый взгляд омыл лицо Антошки и скрылся в безопасной тени ресниц. Неужели начало светать? Как быстро.

- Я понимаю. Нам не следует злить твоего мстительного близнеца. Правда, любимый? Конечно, мы всегда сможем скрыться в глубинах Аида, куда Эроту путь закрыт. Но кто знает, на что он способен, когда захочет отомстить или добиться своего. Не так ли, мой ненаглядный?

- Угу. - Тоха сел рядом, ласково гладя подрагивающую спину парня. Тьфу ты! Не хочу больше молчать и обманывать. - Калаид, я должен тебе признаться, что я обычный человек, а вовсе не бог Смерти Танатос, как ты решил. Только не подумай, что я воспользовался твоим заблуждением, чтобы отомстить что ли. Ну, чтобы переспать с тобой из мести.

- Я знаю это, дорогой. Неизвестно еще, кто кем воспользовался. - Парень рассмеялся, не поднимая головы. - Что ты человек стало понятно, как только ты вошел в меня. Прости, так получилось, но именно Танатос был моим первым. И я действительно всегда пытался стать на него похожим, когда думал, что любил. То есть, пока не узнал тебя.

- Ты тоже из бессмертных? - У Тошки отлегло от сердца. Все-таки паренек ему чем-то нравился. - Это многое объясняет.

- Да. - Калаид лег на бок, подперев голову рукой. - Я Гипнос, бог снов и сновидений. - Он провел ладонью по Антошкиной груди и щеке. - Не бойся, Я не буду требовать продолжения наших отношений. Ты излечил меня от любви к Танатосу, я немного помог забыться тебе. Возможно, помогу еще.

- Ты просто чудо. - Повинуясь безотчетному порыву, Тошка поцеловал грустные губы случайного любовника. - Тогда я пойду?

- Конечно. - Гипнос вновь вытянулся, но на этот раз на спине. - Но друзьями мы останемся?

- Без вопросов. - Парень еще раз чмокнул губы паренька и встал. - До завтра, мой друг? Только не спеши так быстро отказываться от своей любви. Я почему-то не верю в такие резкие перемены.

- Возможно, ты прав, не буду спорить. До свидания. - Протянул тот, прикрывая глаза. - Иди. Что-то подсказывает мне, что сна совсем скоро не будет ни у кого на этом острове. Поторопись, человек. Твой избранник невероятно взбесится, если не обнаружит тебя рядом, проснувшись.

- А мне-то что? - Бросил Тошка, отойдя уже на приличное расстояние от места собственного падения. - Его же никогда не волнует, что, как и насколько сильно бесит меня в его поведении.

- Теперь ты не ври себе. - Донеслось в спину сонное откровение. - И не оборачивайся. Знаешь, а ты потрясающий любовник, хоть и человек.

- Ага. - Антон прекрасно понимал, что должен чувствовать себя неловко после измены, но не стал сдергивать с лица самодовольную улыбку абсолютно удовлетворенного мужчины. Никто же не видит пока. Гипнос прав, было чертовски здорово. Но повторять не будем. Ни к чему. Так можно запросто и во вкус войти. Хорошенькая парочка тогда у них с Эром получится. Вроде и вместе, но каждый сам по себе. Нет. Это не для него.

В сером сумраке предутренних минут стало видно, насколько же мал их островок, безропотно ожидающий своей участи посреди разгулявшихся волн. Спустившись с холмика в очередную низину, Тошка наткнулся на тлеющий костерок, возле которого мирно посапывали трое мореплавателей. Четвертый, сам Ясон, угрюмо нахохлился, прижавшись спиной к большому камню. На секунду Антону почудилось, что его молодой друг выглядит слишком взросло для своих лет

- Привет, - не спрашивая разрешения, парень присел рядом с предводителем, забравшись к тому под одеяло. - Тоже не спалось? У тебя аж лицо осунулось и круги под глазами. Да не переживай ты так, Ясон. Все будет прекрасно. И руно добудем, и домой вернемся невредимыми.

- Я знаю. - Каким-то чужим, более глубоким и холодным голосом ответил тот, продолжая смотреть в даль. - Ты пропустил нечто интересное.

- Это что же? - Напрягся Тошка.

- К берегу прибило потерпевших крушение. Их осталось четверо со всего корабля. - Ясон обнял парня за плечи тяжелой горячей рукой. - Это внуки царя Ээта, владыки Колхиды. То есть к нему мы собственно и направляемся за руном.

- Так это же здорово! Он обрадуется спасению внуков и в благодарность отдаст тебе эту овечью шкуру.

- Не думаю. Ребята приходятся кое-кому из наших спутников родней, они много чего рассказали. Ты бывал раньше в Колхиде?

- Нет. Не доводилось. - Тошка постарался не вздрагивать.

- Самый младший из них, Арг, усиленно расспрашивал о тебе. Говорил, что ты непременно завопишь от радости, увидев его. Вы знакомы?

- У меня плохая память на имена. - Попытался увильнуть парень, пряча глаза. - Какой он из себя?

- Очень наглый, болтливый и шумный, как рыночная торговка. - Коротко рассмеялся Ясон, продолжая внимательно разглядывать Тоху.

- Кажется, я начинаю припоминать, кто это такой. - Постаравшись придать своему взгляду безмятежность, улыбнулся Антон. - Он никакое женское имя не произносил?

- Произносил. - Наклонил голову Ясон. И вдруг сквозь юные черты словно проступили безжалостные очертания самой вечности. Не меняя тона и не повышая голоса, с Антоном уже говорил некто знакомый, виденный ранее, в другой жизни, в другое время, в другом мире. Почему-то Тошка вспомнил помпезное застолье, бальные платья и военный мундир. - Мы долго будем играть в кошки-мышки, человек? Не бойся, я никогда не отказываюсь от своих слов. И никогда ничего не произношу просто так.

- А я и не боюсь. - А в голове пронеслось: "Я просто в панике".

- Если я однажды назвал тебя другом, значит, ты останешься им пока сочтешь нужным сам. Поверь, моя дружба дорогого стоит.

- Я знаю это, мой принц. - Антон попытался встать, но, скрывавшийся под личиной Ясона, третий принц мироздания удержал его, продолжая обнимать с покровительственной теплотой. - Почему вы открылись мне, вообще и сейчас? Почему не сделали этого раньше?

- Видимо пришло время. - Хмыкнул владыка подземного царства. - Но только тебе, а не твоему, так называемому близнецу. Надеюсь, рассказывать не надо, как я догадался, что ты не Танатос?

- Бог Смерти находится в вашем подчинении, и никогда бы не стал вести себя с вами по-приятельски. - Отрапортовал Антон, криво усмехнувшись.

- Умница. Кто подсказал?

- Калаид.

- А, Гипнос. Ты не будешь против, если мы скажем Эроту, что ты все время был здесь со мной? Незачем лишний раз злить шалопая, вызывая лишние подозрения. - Аид лукаво подмигнул парню и двусмысленно усмехнулся. - И прекрати мне выкать, раздражает немного.

- Он разве не спит?

- Увы, нет. Кроме твоего закадычного дружка Фосфора и настоящего Танатоса к нам пожаловали бог ветров Эол и сама Гера. Естественно, все они приняли облик людей, и носят имена настоящих внуков Ээта. Так вот, жена Зевса моментально растолкала Афину, и они на пару поволокли твоего любимого на дальний конец острова. Якобы, обсуждать сугубо женские дела. Но я сильно подозреваю, что дамы просто хотят чего-то добиться от своенравного паршивца не совсем дозволенными методами.

- Думаешь, они будут его бить? - Нервно хохотнул Тошка.

- Я сказал добиться, а не взбесить окончательно. Сам знаешь, какой Эрот злой и вредный, когда его будят в неурочное время. - Веско обронил Гадес, нахмурившись. - Скорее всего, посулят нечто дорогое, или попробуют давить на жалость. Знаешь, слезы, мольбы и вся эта женская дребедень.

- Ну, Геру я не знаю, а вот Афина вряд ли станет кривляться.

- Значит, будет выкуп. - И подземный владыка, тяжело вздохнув, совсем по-юношески с тревогой взглянул на друга. - Как думаешь, он не может потребовать у них мое тело?

- А нафига ему твое тело? - развеселился Антон. - Таскать за собой на веревочке? - Но тут же сник. - Нет, братишка, ему твоя любовь нужна, а не покорность. Поверь мне, он подождет, пока ты сам его не захочешь.

- Хм, а вот этому никогда не бывать. - Выпрямился Аид.

- Не говори "гоп".

- Что? Поспорим? На что хочешь?

- На желание. - Антошка протянул руку.

- И ты туда же? - Третий принц мироздания ехидно сощурился.

- О, боги! Можешь успокоиться, с задней стороны ты меня не интересуешь. С передней, впрочем, тоже. Но, кто знает, как судьба повернет.

- Ого, Гипнос был так плох, что навсегда отбил интерес ко всем подземным богам? - С широкой улыбкой бог сжал ладонь человека. - А ты уже начал мне почти что нравится. Как мужчина, естественно.

- Обломись, - Антон шутливо боднул друга. - Калаид хороший парень, и все у него еще будет. Просто мы не созданы друг для друга.

- Хотел бы я знать, для кого мы созданы. - Вздохнул Аид, принимая облик Ясона и поднимаясь. - Пошли, пора будить людей. День предстоит долгий. Хоть шторм и закончился, но море не спокойно. Сегодня должны добраться, наконец, до Колхиды. Посмотрим, что занятного приготовили нам Мойры на этот раз.

- Где остановимся? - Антон тоже поднялся, ощущая, что бессонная ночь даром не прошла.

- На Филире. Остров такой. Там Хронос в образе коня и дочь Океана зачали моего доброго друга Хирона. Там же он и родился.

- Это кентавра что ли?

- Его самого. - Ясон улыбнулся каким-то воспоминаниям. - Поверь мне, нет лучшего места для военного совета, как нам перехитрить Гелиоса.

- А он-то здесь причем? - Опешил Антошка.

- То есть, как, ты не знаешь и этого? - Юный предводитель аргонавтов громко рассмеялся. - По официальной версии, царь Ээт сын Гелиоса. Но бог Солнца лично сошел на землю, чтобы не дать уплыть из Колхиды ни Аресу, которого всегда недолюбливал, ни золотому руну, которое дает своему обладателю весьма ощутимые материальные блага.

- Ах, вот оно что.

- Именно то. - Ясон похлопал друга по плечу. - Мы сменим воплощение, вернемся к своим делам или другим приключениям, а люди останутся. Создавать мир, историю, мифы и то, что потом назовут политикой.

- Как все запутанно. - Рассмеялся Антон.

- И не говори.

Встреча с Люцифером прошла по-приятельски бурно. В два приема выпалив всю историю своих семейный отношений с Андромедой, злой гений принялся выспрашивать у Антохи подноготную их спутников и малейшие подробности плавания. Оказывается, Танатос, хоть и любил Эрота беззаветно и преданно, вовсе не был склонен потакать всем капризам жестокого бога. Как это ни странно, Антошку, ни соперником, ни товарищем по несчастью не считал, симпатизируя исключительно как личности, да и только. Возможно, демон приложил к этому немало усилий, но внимания заострять не стал, ограничившись только констатацией факта.

- На особую дружбу не рассчитывай, но неприязни или пожелания тебе каких либо гадостей нет. - Уписывая за обе щеки черствую лепешку, сообщил Люц. - А это уже неплохо. Блин, вы всю дорогу ели эту дрянь?

- Нет, - Тоха не сводил сияющих глаз с неугомонного приятеля, с удовольствием осознавая, насколько же он соскучился по этому вечному двигателю и балаболке. - Эту дрянь сберегли специально для тебя с самого начала плавания. Видишь, даже немного плесени по краям.

- Да пошел ты! - Захохотал Люцифер. - Что я, плесень на вкус не отличу от кислого молока? Остряк самоучка. - Проворно собрав и отправив в рот все крошки, злой дух заговорщицки подмигнул и достал им по сигарете. - Кайф, правда? А на меня все так ополчились, когда эта травка впервые выросла. Развонялись, расфыркались, теперь же редко кто не смолит сам.

- Ну, ты ведь в довесок к ней много чего навертел, Мичурин.

- А, так ты и анашу пробовал? - Люц подмигнул. - Может, пыхнем?

- В другой раз. - Парень вздохнул. - Про Гефеста слышал?

- Еще бы. Только вот никак не пойму, зачем Эроту разыгрывать официальный брак из всей этой чепухи. Ну, потрахался бы с нашим рукодельником всласть, запудрил бы еще одни мозги. Так нет, он же потребовал от Зевса официального признания их отношений.

- Первый гомосексуальный брак что ли?

- Он самый.

- Говорит, что это на всякий случай. Вдруг с Аресом не получится ничего. Ты же знаешь, Эр всегда продумывает и запасные варианты.

- Как ты спокойно об этом сообщаешь. - Люцифер вплотную приблизил свое лицо и заглянул в глаза человека. - Неужели любовь прошла?

- Не прошла. - Антон хмыкнул и отвел взгляд. - Боюсь, что и не пройдет. Но я устал, понимаешь. Устал ждать, пока он наиграется в свои никчемные игры. Пока перетрахает всех богов и героев, пока не успокоиться и не решит, что кроме меня ему никто не нужен. Или нужен другой.

- Да? И что же мы будем делать?

- Мы?

- Так, дорогой, - демон нахмурился, а его голос, до этого беспечный и звонкий, превратился в разъяренное шипение. - Ты, конечно, можешь наплевать на собственное решение вернуть Эрота. Ты даже можешь изловчиться и насрать на себя самого, если появился такой закидон. Но на мою дружбу, и мое отношение к тебе забить болт просто не получится. Я не позволю. Понятно? Повторяю вопрос, что МЫ будем делать дальше?

- Ух, ты! Вот уж не думал, что ты такой страшный, когда злишься. - Антон немного опешил при таком резком перевоплощении.

- Ты меня еще голым не видел. Вопрос повторить?

- Не надо. - Парень попытался улыбнуться, но ничего не вышло. - Я хочу присутствовать при их встрече с Аресом. Если Эрот не откажется от своего плана вскружить голову богу Войны, я уйду.

- Это как это, уйду? - Люц сел на корточки. - Вдоль по шпалам на восход что ли?

- Нет, попрошу Гермеса вернуть меня в мое время.

- Потрясающая глупость. - Злой дух всплеснул руками, отчего стал смахивать на огромную тощую наседку. - Не успеешь ты сказать "здравствуй, мама, я вернулся", как твой ненаглядный заявится в таком соблазнительном виде, и так ловко тебя охмурит, что ты вновь окажешься рядом с ним. Причем, твоя воля навсегда будет смята его желаниями.

- Ты не преувеличиваешь?

- Отнюдь. - Люцифер достал им по еще одной сигарете. - Ты даже не представляешь, насколько велика сила Эрота, когда он хочет кого-либо привязать к себе намертво.

- А ты откуда это знаешь?

- От верблюда! Просто поверь, и не шути с этим.

- Что же мне тогда делать?

- Ха, умереть. - Люц так просто пошутил, но, произнесенное слово заставило мысли обоих скакнуть в нужном направлении. - А ведь это мысль!

- Плохая мысль. - Антон насупился. - Мне как-то не хочется умирать даже ради того, чтобы он страдал и жалел об утраченном.

- Ой, ну не надо все принимать так буквально! - К демону вернулась обычная развязная манера поведения. - Ни кто и не просит тебя умирать по настоящему. Это будет всего лишь игра.

- Хочешь сказать, что мне придется изобразить Джульетту, разыгрывая собственную смерть? - Антон развеселился. - Так ее притворство очень скверно закончилось, если помнишь.

- Ну, дура баба, увлеклась немного. - Пожал плечами Люцифер. - С кем ни бывает. Нет, я имею ввиду, что тебе стоит помучить нашего принца, скрывшись на некоторое время в царстве Аида. Эроту туда вход воспрещен.

- Это я знаю.

- Вот и прекрасно. - Злой гений вновь задумался. - Конечно, я мог бы провести тебя туда незаметно и сам. Можно будет и Гермеса уговорить. Но если кто прознает, что живой человек находится в царстве теней, нам так влетит, наказание Ареса покажется детским лепетом на лужайке.

- Что же делать?

- С Хароном договариваться бесполезно. Хотя он мог бы тебе помочь за большую плату, жаден наш мрачный перевозчик. Чтож, придется пустить в ход свое несравненное мужское обаяние и охмурить Персефону. Другого выхода я не вижу. Хотя Гадес и прибьет меня, когда узнает. Но на что только не пойдешь ради дружбы. Цени это, Тошик.

- А если мне все же поговорить с Аидом? - Антон улыбался во весь рот.

- Ага, заодно попроси его сразу могилку и памятник тебе подыскать.

- Я не шучу, мы тоже друзья, знаешь ли.

- ??? - Люцифер скривился. - У Аида нет друзей. Одни враги и слуги.

- Ну, да? Теперь есть. Он сам мне так сказал совсем недавно.

- Я все стесняюсь спросить, кто из нас двоих воплощение хитрости и лукавства? - Люц с неподдельным восторгом уставился на Тошку.

- А вот я не постесняюсь ответить, что это ты.

- Да? А я уж было начал сомневаться. Отдавай корону!

И они со смехом покатились по склону в шутливой борьбе. На Антона снизошли давно утраченное спокойствие и уверенность в собственных силах. Если у него, обычного парня, такие замечательные друзья, готовые на что угодно, ради него, то все непременно получится. Не может не получиться. И они с Эргизом будут счастливы вместе. Вполне возможно, что для этого совсем не потребуется спускаться в мрачное царство Аида, достаточно будет только пригрозить. А если это вызовет совершенно противоположную реакцию Эрота? Нет, он же любит Антошку. И переживает за него совершенно искренне, стараясь оградить от испытаний и трудностей насколько возможно. Немного коряво и неумело, правда, но это так. Просто любимый еще не нагулялся, не насытился собственными возможностями и властью. Он еще не уверен до конца, что действительно может управлять самой мощной силой во вселенной. Да, именно так. А все эти выверты и смена партнеров только из-за комплексов. И еще от страха признаться себе, что на самом-то деле он любит одного единственного человека. Он любит его, Антона.

Когда Люцифер и Антоха присоединились к прочей компании смертных и бессмертных, аргонавты уже успели принести жертвы Аресу, столкнуть Арго в воду и ждали только их, чтобы начать последний этап утомительно плавания. Эрот, собранный и молчаливый, жестом отказался садиться на весла, уединившись на носу корабля. Люц, ворча и причитая, занял его место рядом с Тохой. Ясон, то и дело порывавшийся подойти к впавшему в мрачные раздумья Эроту, нервно маячил от кормы до мачты. День пролетел удивительно быстро, еще Солнце не село, как Арго вошел в устье крупной реки. Дав команду причалить к берегу, Ясон приказал развести огонь. А пока готовится ужин, особо приближенным, то есть тем, кого он знал и под другими именами, удалиться с ним для военного совета. Тошка и Люцифер держались вместе, позволив Танатосу самому открыть Эроту обман, что Кастор вовсе не его брат близнец. К их удивлению, Эр только досадливо дернул плечом, заявив, что сразу же узнал человека, которому Великая Мать вручила его новорожденного. Заявив при этом, что ему совершенно безразлично настоящее имя Кастора, и сейчас его заботят более серьезные вещи. Грустно вздохнувший Танатос тут же выдал еще одну новость. Что хоть он и продолжает любить Эрота, но с этого момента исключительно как брата. Отныне он навсегда связывает свой путь с Гипносом. Из них выйдет хорошая, крепкая пара навечно. Эр удивленно вскинул бровь, раскрыл, было, рот, но моментально взял себя в руки и только рукой взмахнул, отворачиваясь от близнеца. Потом все же выдавил:

- Какая прелесть. Просто вижу, как вы, поэтично взявшись за руки, бежите по полям в белых одеждах на встречу солнцу. Совет да любовь, тихони.

Бог Смерти улыбнулся и ничего не ответил, а Тошка поймал счастливый взгляд Гипноса и одними губами пожелал ему счастья. Тот благодарно кивнул и весело подмигнул в ответ, прижимаясь к спине обожаемого Танатоса.

Совсем уж неожиданно совещание потекло в политическом направлении. Как выяснилось, большинство присутствующих волновала не судьба Ареса, а куда потом попадет золотое руно. Реплики стали громче и ядовитее, ехидные намеки и подначки вот-вот грозили перерасти в настоящий скандал, кто-то начал недвусмысленно бряцать оружием.

- Как вы мне все надоели с этой вонючей бараньей шкурой! - Звонкий окрик прорезал шум спора. Спорщики смолкли, удивленно и настороженно обернувшись на сидящего по-турецки Эрота. - Что вылупились? Судьба бога Войны никого больше не волнует?

- Успокойся, любимый. - Гефест попытался погладить зло щурившего глаза бога по плечу, но тот резко оттолкнул руку. - Мы не забыли Ареса, но от того, где будет находиться руно в последствии, зависят судьбы мира.

- Неужели? А я, наивный, думал, что судьбы мира всегда находятся в ваших руках. - Эр сплюнул на траву. - Добро. Если вы все заняты только властью, я беру на себя остальное. Ясон, ты отдаешь себе отчет, что любовь Медеи, вернее самой Гекаты, принесет тебе одни страдания?

- Не говори глупостей. - Предводитель аргонавтов нахмурился. - Я думаю, да и Гера говорила, что...

- Плевал я на то, что говорила Гера, что говорят остальные, и что думаешь ты! Тебе придется прожить с Медеей весь человеческий век. Если я заставлю ее полюбить тебя, то и ты вынужден будешь полюбить ее.

- Кто это так решил? - Подала голос Афина.

- Я. - Эрот спокойно выдержал грозный взгляд богини Мудрости.

- Твои решения ничего не значат в судьбах мира, маленький. - Дионис произнес это с ласковой улыбкой, но бегающие глаза выдавали тревогу.

- Пхе, вот и проверим. - Криво усмехнулся Эрот.

Дальнейшее произошло молниеносно

И в тот же миг все увидели, как точно такую же стрелу он, словно дротик, воткнул в сердце Медеи, которая находилась очень далеко от места совета, во дворце. Боги замерли от столь изощренной жестокости. Знаком приказав не приближаться дернувшемуся было Гефесту, Эрот нарочито спокойно противопоставил себя остальным. С каким-то сожалением, заглядывая в глаза каждому из спутников, бог Любви преспокойно ожидал их реакции. И она последовала. Люцифер успел выдернуть Антона на ближайшее облако, иначе человека мгновенно испепелили бы гнев богов, останься он вблизи страшенной бури. Вполне возможно, что это было и другое измерение, так как события перед их глазами завертелись со скоростью киноленты. Тошка видел первую встречу Ясона и Медеи, выполнение героем всех заданий коварного царя Ээта, подготовку к бегству. Видел, как, приняв облик маленького дракончика, Эргиз усыпил гигантского ящера, охранявшего золотое руно. И как он же вернул этому устрашающему существу привычный облик Ареса долгим поцелуем, когда прочие спутники бежали из Колхиды. Все, что происходило позднее тут же в священной роще между его любимым и свирепым воином, он видел тоже. В деталях. Нет, Эр не стал покорным влюбленным, который выполняет все прихоти своего кумира. Арес вначале с некоторым интересом наблюдал, как младший из архонтов возбуждает и ласкает его тело. Опасный, могучий, царственный бог Войны просто позволял любить себя. Но вскоре стало понятно, что это схватка на равных, где неодолимую жесткую силу испытывает коварная гибкая мягкость. Проверяет, насколько они равны друг другу, раздумывая, имеет ли смысл открываться полностью. Они стоили друг друга в неутомимости, дополняли в неистовстве, соперничая в изощренности желаний доставить удовольствие себе и другому. И грозный лев, как оказалось, великолепно может быть ласковой львицей, когда львице хочется изображать льва. Любовь намного сильнее войны, только вот ей от чего-то нравится иногда подчиняться. Возможно, не хочет прямого конфликта. Возможно, не хочет показывать свою власть до поры. Возможно, просто так удобнее. Сомнений больше не осталось в одном, Эрот действительно любил Ареса. Люцифер, тактично не спрашивая и не комментируя происходящее, опустил парня возле рощи, незаметно растворившись в сумраке среди деревьев.

Тихо журчал ручеек, омывая корни священных дубов. Народившаяся Луна, робко кралась сквозь созвездия, а томные вздохи близкого моря так походили на дыхание спящего Ареса. Удовлетворенного, истощенного любовной схваткой и счастливого, что хоть кто-то превзошел его в желаниях и их воплощении. Пусть даже на ложе, а не в битве. Антон ждал, и Эрот пришел. Спокойно окунул ступни в ледяную воду, умыл лицо и ласково посмотрел на человека чистыми нездешними глазами.

- Ты счастлив, Эр?

- Да.

- Отпусти меня.

- Я тебя не держу.

- Значит, я могу идти куда захочу?

- Конечно. - Он рассмеялся светло и серебристо, отчего ручеек подпрыгнул, тревожась соперничеству, но тут же вновь задремал, узнав шаловливого бога. - Иди. Я сам найду тебя, когда захочу увидеть.

- А ты захочешь?

- Не знаю. - Он безмятежно улыбнулся и покачал головой. - Разве это так важно? Да не грусти ты, парень. И у тебя все будет прекрасно в свое время.

- А если ты не сможешь найти меня, когда захочешь увидеть?

- Так не бывает. Поцеловать тебя на прощание?

- Нет. - Антон не знал, что бы еще такое сказать. - Так я пойду?

- Иди. - И Эрот, помахав ручкой, развернулся, уходя к своему новому любовнику. Тень быстро поглотила желанную фигуру, и на весь мир рухнула тишина. Ватная тишина неминуемого конца всего-всего на этом свете...

Антон плохо запомнил, как Люцифер и Гермес, поддерживая его с двух сторон, долетели до врат Аида. Как чудовищный Цербер, кинувшийся разорвать человека, разметал нескончаемый поток душ усопших. И только окрики обоих его друзей превратили трехголовое страшилище ростом с жеребца в игривого щенка. Как Харон, удивительно смахивающий на карикатуру старого хитрого еврея, пытался заломить за перевоз через Стикс живого человека непомерную цену. Но быстро успокоился, получив пару оплеух от Люцифера и удар кадуцеем по башке от Гермеса. Однако, зло прошипел в спину, что запомнит Антохину рожу, и обязательно столкнет его в воду при следующей встрече, или вообще не будет перевозить, оставив маяться на том берегу. Недолгий путь по безрадостным Асфоделевым лугам к Эребу, где стоит дворец Гадеса и Персефоны. Великолепное, но облупившееся здание, словно напоминающее, что любому величию и красоте есть свой предел. Белый кипарис над рекой Забвения и белый тополь над рекой Памяти по разные стороны дворца. Развилку, где одна дорога ведет в Элисиум, а другая на поля мук. Трех суровых судей, решающих, куда направить прибывшую душу. Тихую Персефону, несмотря на богатые одеяния владычицы, напоминавшую смиренную монахиню.

- Очень похоже на психушку. - Произнес Антон, ни к кому особо не обращаясь. - Или на дом престарелых.

- Будет лучше, если ты представишь, что это дом отдыха. - Хмыкнул с натянутой улыбкой Люцифер. - На сегодня достаточно впечатлений, но если хочешь, заглянем к Хроносу в Элисиум. Там прикольно. Почти Луна-парк.

- В другой раз. - Тошка чувствовал себя опустошенным, выполосканным до санитарной чистоты. Ни мыслей, ни чувств, ни желаний. - Мы же успеем еще, правда, Люц?

- Правда. - Гермес незаметно сделал злому гению знак глазами, чтобы тот молчал. - Тох, мне пора, извини. Но я буду заглядывать к тебе.

- Хорошо.

- Фосфор, я приказала поселить нашего гостя рядом с твоими покоями. Муж тоже просил об этом в письме. - Персефона и говорила так, будто тихо читала молитву. - Проводи его.

- Конечно, провожу, куда я денусь. - Нарочитая бодрость и жизнерадостность злого гения показались Антону чужеродными в этой обители печали и скорби. - А Гипнос где?

- Он прибудет позднее. - Персефона наклонила голову, отпуская Гермеса.

Тот обнял человека, прощаясь, хотел, было что-то сказать, но передумал, и лишь коснулся губами виска Антона. Парень позволил Люциферу не только проводить себя в чистую, уютную комнату, но даже ничего не сказал и не сопротивлялся, когда друг раздел его, обтер все тело душистой губкой и уложил на очень мягкую кровать с множеством подушек. Бездымные, издававшие успокаивающий аромат, светильники сами собой приглушили пламя, когда тяжелая портьера опустилась за Люцифером. И только внезапно возникший запах мяты и липового цвета заставил Тошку приоткрыть веки.

- Вот моя помощь и понадобилась тебе снова. - Прошелестел невидимый и не осязаемый Калаид, он же бог Снов Гипнос, раскрывая над человеком свои широкие, бесшумные, как у совы, крылья.

Последняя искорка сознания унеслась вдаль, вызывая к жизни чудесные видения небывалых миров, где все пронизано счастьем, беспечным весельем и надежным теплом детства. Человек спал. Невинным сном младенца, в покоях дворца самого Аида. Единственного из архонтов, к кому никогда не возносились молитвы людей, и кому не было построено ни единого храма. А в это время, ставший спокойным и грозным, как и положено одному из князей преисподней, Люцифер подробно описывал историю любви простого парня к ветреному и жестокому самому младшему из Драконов. Бездетная царица Аида Персефона, и три эринии, богини мести, Тисифона, Алекто и Мегера, с грустными улыбками внимали еще одному из рассказов о невероятных страстях, бушующих в мире смертных. Как много подобных историй слышали, но не запоминали они. Что им еще одна?

***

- Как ты это делаешь?

- Что, любимый?

- Как тебе удается и утолять, и вызывать любовную жажду в одно и то же время? Ведь, чем больше я с тобой, тем сильнее желание тобой обладать?

- Не хочешь ли ты сказать, что остаешься неудовлетворенным?

- В том-то и дело, что я получаю намного больше желаемого. Но тут же понимаю, что хочу еще, еще и еще?

- Глупенький! Это не я, это ты со мной делаешь. Все что тебе нравится и все, что захочешь. Впрочем, когда захочешь тоже.

- Хм, пытаешься меня уверить, что ты со мной совсем ничего не делаешь?

- Конечно, нет! Даже когда я в тебе, это все равно делаешь ты.

- Да? А когда ты ласкаешь меня, это кто делает?

- Вот как сейчас?

- Да-а-а... Не останавливайся! Я ...О-о-о...

- Может, еще побеседуем?

- Нет! Продолжай, умоляю!

- Ты уверен?

- Я сейчас убью тебя! Продолжай, желанный мой. Единственный...

- Как ты меня назвал?

- Мучитель!

- Почему ты ни разу не сказал, что любишь меня? Пока не услышу ответ, продолжения не будет. Ты меня знаешь.

- Я боюсь.

- Ты можешь чего-либо бояться во вселенной? Никогда не поверю.

- Что-то подсказывает, стоит мне произнести эти слова, и ты охладеешь.

- А вот этому не бывать. Не надейся. Ну же? Я жду.

- Хорошо. Только закрой глаза. Ты смущаешь меня.

- Я могу даже рот заткнуть. И ты прекрасно знаешь чем.

- Нет! Подожди...

- Итак?

- Я... Я люблю тебя...

- Уверен? А почему так робко и тихо?

- Я люблю тебя! Больше всего в этом мире, я люблю тебя! Потому что все остальное не имеет значения. Доволен?

- Да. Ты тоже хотел бы стать довольным сейчас?

- Угу. И счастливым тоже, любимый мой. Иди ко мне...

- Попались! - Почти истеричный высокий крик заставил любовников оцепенеть, прижавшись друг к другу валетом. Впрочем, даже возжелай они этого, разъединиться у них бы не получилось. Крепкая золотая сеть плотно спеленала Ареса и Эрота, высоко подняв в воздух. А внизу, приплясывая, как помешанный, и указывая другим богам на нелепо извивающиеся обнаженные тела, бесновался Гефест. - Похотливые обезьяны! А я все не верил, что для тебя, жестокосердый Эрот, имеет значение только крепкий дом и мое богатство! Ты же никогда не любил меня. Сознайся.

- Дубина! - Хрипя и извиваясь, Эр умудрился раздвинуть бедра Ареса и высунуть между них лицо. - Ты совершенно не понимаешь, что, приведя сюда всех, выставляешь на посмешище не меня, а себя? Немедленно освободи нас, Гефест! Я потом объясню тебе все, с глазу на глаз.

- Нет, мой дорогой, - Гефест пытался улыбаться сквозь струящиеся по лицу слезы и пот. - Гелиос предупредил, что, будь мы одни, ты выкрутишься из любой ситуации. Объясняйся при всех!

- Гелиос! - Зашипел Эрот, как попавший в ловушку леопард, пытаясь разорвать прочную сеть зубами и ногтями. - Я запомню это. Где он?!

- Я здесь, рядом с Аполлоном и Гермесом. - Спокойно информировал солнечный бог. - И не скрываю, что специально следил за тобой и хотел разоблачить тебя перед всеми богами. Кто еще не стал твоей жертвой, Эрот? И Ареса всегда приятно видеть связанным.

- За что? - Недоумевал бог Войны из паха любовника - Я же никогда ничего не делал плохого тебе лично.

- Считай, что просто так. - Гелиос отвернулся, покраснев от яростного взгляда Эрота глаза в глаза. - Эр, нельзя же так обманывать супруга.

- Да пошел ты! - Тот плюнул и попал в лицо предателя.

- Гермес, а ты бы не испугался оказаться голым при всех, вот так, висящим в сетях в сетях на месте Ареса? - Сильно пьяный Аполлон, не скрывая удовольствия, наблюдал за плененными любовниками.

- Рядом с Эротом? - Гермес подавил вздох. - Да хоть целую вечность. Впрочем, думаю, что и ты тоже.

- Тогда, почему бы нам ни устроить этакое приключение втроем? - И боги откровенно заржали, подталкивая друг друга локтями.

- Может, с них достаточно позора? - Посейдон, не отрываясь, пожирал тело Эрота глазами, словно видел его впервые. - Отпусти их, Гефест.

- Ни за что!

- Надо бы такую статую изваять. - Вставил Аполлон. - А лучше несколько. Каждому богу по статуе на память. Арес, тебе же нравиться прижиматься к Эроту? Готов поспорить, это всем нравится!

- Не только прижиматься, брат, не только. - Подхватил Гермес и они зашлись в новом приступе хохота. - Помню, как вставишь, бывало...

- Довольно! - Зевс и Посейдон прогрохотали это одновременно, с удивлением посмотрели друг на друга, затем очень строго на весельчаков. Посейдон склонил голову, уступая слово царю. - Чего ты хочешь за освобождение Эрота и Ареса, Гефест?

- Пусть мне вернут все дары, что я преподнес изменнику, и все, что я роздал за разрешение жить с ним семьей!

- Пусть так. - Зевс коротко кивнул. - Ваши семейные отношения отныне считаются не действительными. Так сказать, брак расторгнут.

- Э, нетушки! - Гефест немного присел. - Вот этого я совсем не желаю! Пусть Эрот и впредь считается моим супругом.

- Ты прощаешь измену? - Зевс недоуменно улыбнулся.

- Прощаю, если получу выкуп. - Тот тряхнул головой.

- Я заплачу тебе вчетверо больше, чем стоят все твои подарки. - Поднял руку бог Морей и со всей силы ударил трезубцем о скалу. - Клянусь. Освободи Эрота. Сейчас же.

- Нет. - Заупрямился обманутый бог. - Мне важны не деньги, а сами вещи. Я столько любви и надежд вложил в них.

- Хорошо. - Зевс поднял ладонь. - Ты получишь просимое. Арес возместит остальные убытки.

- С чего бы это я еще и платить должен? - Возопил бог Войны.

- Арендная плата за пользование. - Пропел Аполлон.

- Так сказать, рента за прокат. - Не удержал язык за зубами и Гермес. Но оба тут же получили по хорошему удару древком трезубца Посейдона по спинам и возмутились. - Эй, что за новости?!

- Хватит! - Зевс явно разозлился не на шутку и едва сдерживал приступ бешенства. Увидев такое, даже сильно поддатые боги присмирели. - Арес возместит убытки. Я так решил. Отпусти их, Гефест.

Тяжело дыша, бог кузнец ослабил веревки, и пленники выпутались из опустившейся сети. Арес, багрово-красный, то ли от злости, то ли от смущения, прятал глаза от всех, разминая запястья. Поняв, что моральной поддержки от пристыженного любовника ждать не приходится, Эрот послал многообещающий взгляд Посейдону, и тихо приблизился к обманутому супругу. Весь его вид, опущенная голова, поднятые плечи и робкие, украдкой брошенные взгляды, выражали смирение и покорность.

- Отойди от меня, изменник. - Гефест грубо толкнул любимого в грудь, от чего тот едва удержался на ногах. - Ты доигрался, не осталось больше никого из богов, кто поверит тебе. Будь ты проклят, ветреный сластолюбец, вечным одиночеством. И пусть твоим телом пользуются и дальше все кому не лень, любить тебя не будет никто и никогда!

- Кроме тебя? - Криво улыбнулся изменник. - Арес, ты согласен?

- Потом поговорим. - Пробормотал воин, пряча глаза.

- Вот видишь, - Гефест рассмеялся. - Только твое тело и было ему нужно. И то не долго. Верни мою любовь, я готов все простить.

- Арес?

- Я сказал, поговорим потом! Вечно ты не вовремя! - Рявкнул тот.

- Да, но кроме богов есть еще и люди. - Едва слышно произнес Эрот.

- Люди? - Гермес демонстративно отер пальцами уголки рта и сплюнул. Похабный жест портовых шлюх, который Эрот сам же и придумал, когда порой напивался в их компании. - Тебя любил человек. Любил сильнее, чем все боги вместе взятые. Ты предал и эту любовь тоже. Он оставил тебя.

- Ну, этого я могу вернуть в любой момент. - Гордо пожал плечами Эрот, тут же возвращаясь к образу раскаявшегося грешника. - Не проклинай меня, Гефест. Твои слова слишком жестоки.

- Нет ничего в этом мире, что могло бы сравниться по жестокости с твоим эгоизмом. - Веско продолжил Гермес. - Ты действительно доигрался, младший. А человека тебе никогда не вернуть, потому что он в царстве Аида.

- Кстати, а где Аид? - Очнулся Зевс. - И вообще, не пойти ли нам продолжать пир? Богини уже заждались, наверное. Идем, Арес, я давно хотел с тобой серьезно побеседовать о прелестях женской любви. - Он по-отечески обнял бога Войны за плечи и увлек за собой.

- Аид все еще в теле Ясона. - Буркнул Посейдон. - У них с Медеей что-то не получилось. Гнусная история, доложу я вам. Геката даже поубивала их совместных детей. А ведь так красиво все начиналось, плавание, золотое руно, неземная любовь. - При последнем слове он опасливо оглянулся на Эрота, но, успокоенный подмигиванием, отправился вслед за Зевсом и Аресом. - Идем со мной, Аполлон. Да и ты, Гермес, присоединяйся. Пусть эти двое поговорят без свидетелей.

- Арес! - Эр дернулся вслед уходящим. Но бог Войны лишь досадливо отмахнулся, даже не соизволив оглянуться на оставленного любовника. Эрот судорожно подавил вздох, но сдержался и не закричал от обиды.

- Останься. Теперь все зависит только от меня. - Произнес Гефест.

- Когда и как умер тот человек? - Эр схватил Гермеса за запястье. Но тот, вперив в тревожные очи злорадствующий взгляд, вывернул руку. - Ответь! Пожалуйста. Мне встать перед тобой на колени?

- Он не умирал. Он просто скрылся там от тебя. Ты надоел ему, Эр. Смотри, постарайся не надоесть точно так же и богам. Тебе то укрываться негде. - И проводник душ отправился вслед за остальными.

Выждав, пока последний из архонтов скроется за поворотом, Эрот подошел вплотную к Гефесту. Тот, ждал, выражая всем видом, что кинься сейчас изменник к нему на шею со слезами и просьбами о прощении, он простит. Не забудет никогда, но простит. И будет любить также сильно, как раньше. Еще немного, и обманутый супруг сам бухнется на колени, умоляя вернуться к нему. Эрот медленно поднял лицо, ласково, как на неразумное дитя, глядя в лицо Гефеста, и нежно спросил:

- Ты доволен моим позором?

- Очень.

- И не считаешь, что поступил глупо?

- Ни капельки. Это было исключительно твое падение

- Ты ведь уже как-то раз падал с Олимпа, не так ли?

- Д-да. - Немного опешив от неожиданного вопроса, бог кузнец ждал продолжения. - Мне тогда повезло, отделался легкими ушибами.

- Тогда, вот тебе дубль два! - Резко подпрыгнув и крутанувшись в воздухе веретеном, Эрот со всей силы ударил пяткой выпрямленной, как пружина, ноги точно в скулу бывшего супруга. Чудовищный удар, усиленный холодной яростью, подкинул тело в воздух, отправляя его с вершины к далеким облакам. Приземлившись, боец резко выдохнул и проводил падение Гефеста насмешливым взглядом. - Счастливого полета! Не обломай рога при посадке, Самоделкин! И чтоб я тебя больше не видел!

Подождав, пока тело скроется в плотных кудлатых кручах, дракон на долю секунды задумался, играя желваками и щуря глаза. Приняв некое, понравившееся ему решение, Эрот коротко рассмеялся, и стелющимися, кошачьими прыжками, резво направился в противоположную от дворца Зевса сторону. Туда, где белели домики муз, харит и прочей прислуги.

Пир перебрался в ту стадию, когда стираются границы между гостями, когда несколько противоречивых желаний одновременно и с одинаковой силой овладевают всем существом и ни одному из них не суждено сбыться. Так как разум уже не может приказывать, а тело подчиняться. Когда язык, мелет чепуху, глаза блуждают, как и где попало и смех внезапно становится яростью. Короче, боги вульгарно нажрались. Шум и песни подстать всеобщей вакханалии призывали к началу буйства и разврата. Более целомудренные покинули общество, а мене стойкие вырубились. Некоторые, забыв супружеские обеты, клеились к музам и нимфам, некоторые, ухаживали за юными полубогами. Неожиданно ритм музыки стал томным и страстным. Хариты, закутанные в покрывала, закружились по залу, вызывающе стреляя глазами. В процессе танца их одежды развевались, открывая соблазнительные формы под тонкой кисеей, а изгибы и наклоны тел сулили невероятные наслаждения.

- Я что, слишком напился? - Посейдон, не рассчитав силы, дернул Гермеса за плечо, отчего тот упал на пиршественное ложе и задергал голыми ногами в воздухе, как перевернутый жук. - Их же должно быть трое?

- Слава Отцу, что не шестеро. - Обернулся не менее пьяный Аполлон. - О, а действительно. Глядите, их четверо!

- Ну, что, Арес, - Зевс облизал губы. - Вижу, танцовщицы распалили и тебя? Значит, моя наука пошла впрок. Кто тебе нравится больше всех?

- Все сразу. - Прохрипел вояка, переводя мутный похотливый взгляд с одной искусительницы на другую. - Всех хочу. Не могу выбрать.

- Я не так пьян, чтобы поверить глазам, - Гелиос перевернулся на живот, чтобы скрыть возбуждение. - Но харит должно быть трое, а не четверо.

- Чем больше харит, тем больше удовольствий. - Эол хихикнул, опрокидывая в рот почти целую чашу. - Мне сейчас все равно, кого буду я, кто будет меня. Ганимед! Еще вина. Что ты делаешь после пира?

- Ты слышала, подруга? - Гера толкнула Афину локтем. - Какие мы все мужчины на словах, и какие зайчишки на деле. А ты что молчишь, Дионис? Тебя не возбуждают подобные танцы?

- Возбуждают. - Бог Виноделия тряхнул кудрями. - Я и сам умею не хуже.

- Кто бы сомневался. - Гестия влюблено смотрела только на него, пододвигая вазу с фруктами. - Может, станцуешь, порадуешь нас?

- Потанцуй, Дионис, докажи свои слова. - Подхватила трезвая, и, наверное, по этому хмурая Артемида.

- Угу, спляши, аграрий. На словах мы все герои. - Усмехнулась Афина, и тихо, чтоб слышали только богини, добавила. - Недаром говорят люди, что рожденный пить, любить не может.

Женщины прыснули, кидая на Диониса и прочих, злоупотребивших хмельными напитками, ехидные взгляды. Но слова Афины услышал Гермес и не упустил случая вставить словечко.

- Уж лучше пить, чем валять по кровати холодный монумент вроде тебя.

- Не тебе, любитель мужей, судить об этом. - Не осталась в долгу богиня.

- Никак не пойму когда ты страшнее, - ввязался в спор Арес, на поле битвы или в образе женственного бронепоезда.

- Кто это там голос подал? - Гера уткнула руки в бока. - Солдатик, да после истории с Эротом с тобой ни одна из нас срать не сядет на одном поле, а не то, что в одну постель не ляжет. Девочка моя, сладкая куколка.

- Неужели так страшно, что вас будут с ним сравнивать? - Подал голос, подошедший Посейдон. - А это не лишено смысла! - И заржал.

- Иди, умойся, Ихтиандр. И больше не пей, харя треснет. - Афина внушительно выросла перед старым соперником, скрестив на груди руки.

Шум привлек внимание Зевса. Он посмотрел в их сторону с пьяной, всепрощающей улыбкой и захлопал в ладоши, привлекая всеобщее внимание. Музыка смолкла, танцы замерли, и все присутствующие повернули к нему головы в ожидании.

- Тихо! Тихо всем! - Царь богов поднялся над пирующими. - О, прелестные хариты, ваш танец вызвал столько желания у мужчин и такую зависть у женщин, что вот-вот может вспыхнуть ссора. Я теряюсь, как поступить, чтобы не допустить превращения пира в скандал.

- Нет ничего проще, повелитель. - Звонко произнесла одна из танцовщиц, выступив вперед. - Только в твоей воле выбрать, кто из присутствующих здесь может считаться лучшей. А вот и приз.

Взмахнув рукой, она бросила золотое яблоко, которое, несмотря на сильное опьянение, Зевс поймал с лукавой улыбкой. От Геры не ускользнул разгоревшийся взгляд мужа, ответивший на вызывающе оголившиеся стройные ноги танцовщицы. Раздвинув окружающих плечом, она надменно встала рядом с Зевсом, сурово сдвинув брови.

- Какая наглость и невоспитанность обращаться к владыке подобным образом, девушка. За это следует весьма строгое наказание. - Холодно изрекла она. - Я не узнаю вас под покрывалом, назовите себя.

- Да, скажи нам имя, прелестница! - Выкрикнул Аполлон, поднимаясь со своего места. - Клянусь, танцевала ты лучше и соблазнительнее прочих.

- Предлагаю любую награду за ночь с тобой! - Встрял Посейдон.

- Или любую добычу! - Вызвав почти громовые раскаты, рыкнул Арес.

- Проси чего пожелаешь! - Гелиос встал на одно колено.

- Если этого нет у меня, я всегда смогу украсть! - Рассмеялся Гермес, тоже вставая на колено рядом с Гелиосом. - Или пообещать, что достану.

Прочие танцовщицы незаметно исчезли, оставив подругу одну в центре всеобщего внимания. Она тихонько смеялась, позволяя целовать свои руки и края одежд, однако, не открывая лица полностью и ловко выскальзывая из, грозивших сомкнуться, объятий. Никому так и не удалось прижать к себе таинственную танцовщицу. Богини молча злились.

- Там на яблоке надпись, - крикнула она, обращаясь к царю. - Так кому же оно достанется, владыка богов и людей? Решай быстрее, время неумолимо!

- Хм, - Зевс покрутил фрукт и прочел. - Прекраснейшей. Не-ет! Я не буду решать такую хитрую задачу! Присужу победу одной, остальные меня возненавидят. Спасибо за доверие, но воздержусь.

- Так сложно сказать, кто на этом пиру прекраснейшая из всех? - Гера приподняла левую бровь и закусила губу. - Не можешь сам, вели это сделать другому, более решительному, муж мой.

- Неплохая мысль. - Неожиданно для всех согласился громовержец, обычно всегда споривший с женой даже по мелочам. - Кто еще будет оспаривать титул "Прекраснейшей"?

- Я. - Афина, выпившая немного лишнего, тяжеловесно подошла к трону.

- И я. - Таинственная танцовщица также вышла вперед.

- Хорошо. Вы трое оспариваете звание "Прекраснейшей", таково мое нерушимое слово. - Зевс ударил в ладоши. - Пусть этот спор решит сын троянского царя Приама Парис, прозванный за справедливость Александром, защитником. Тот, за кем с таким удивлением давно наблюдают боги. Гермес, проводи богинь и сообщи человеку мою волю.

- Как же так?! - Возмутилась Гера. - Афину мы все прекрасно знаем. А кто она, даже не открывшая своего лица? Как тебя все-таки звать, нахалка?

- Сегодня ты можешь называть меня просто Эридой, своей соперницей и богиней раздора. - Звонко рассмеявшись, незнакомка резко сбросила с себя все одежды, представ перед богами в абсолютной и прекрасной наготе. - А в другое время, зови, как захочешь.

- Эрот, - Выдохнул Зевс. - Ты не можешь спорить с богинями.

- Почему же? - Криво усмехнулся хулиган, так ловко обманувший всех пирующих. - Не ты ли дал нерушимое слово, что в споре участвуют трое?

- У тебя нет шансов, говнюк. - Сказала Афина.

- Поклянись, что не пустишь в ход свои чары! - Прошипела Гера.

- Клянусь. Борьба будет честной. - Эрот поднял ладонь.

- Ты уже спал с Парисом? - Гермес спросил это тихо, но все услышали.

- Делать мне больше нечего. И когда бы я успел. Правда, Арес?

- Подтверждаю, - бог войны с восхищением смотрел на любовника. - Эрот находился со мной постоянно очень долгое время.

- Могу так же пообещать, что никогда не буду спать с этим царевичем. Даже если вы все попросите меня об этом. - Хохотнул негодяй.

- А вот это будет как раз не лишним. - Кивнул Гермес. - Паренек вполне может присудить яблоко тебе только за одно обещание ночи любви.

- Не суди всех по себе, милый воришка. - Гелиос сверлил Эрота ненавидящим взглядом, но тот не обращал на злопыхателя никакого внимания. - Не все теряют от наглеца голову.

- Неужели? - Арес, вспомнивший, как его недруг стоял на колене перед его переодетым любовником, расхохотался. Обнял младшего архонта и тихо спросил на ушко. - Ты затеял все это ради меня?

- Конечно, - Эр потерся щекой о, лежащую на его плече, руку. - Только ради тебя разыграется великая война. Может быть, тогда ты что-то поймешь.

- Я уже все понял. - И крепко поцеловав полуоткрытые губы, бог Войны негромко сказал. - Я ведь люблю тебя.

- Это единственное, что мне хотелось услышать сейчас. - Широко улыбнулся Дракон, прижимаясь к Аресу. Но через его плечо он послал убийственно кокетливый взгляд Посейдону и воздушный поцелуй Аполлону. Увы, он не смог простить смущения предательства бога воина. Его жаркая страсть погасла также быстро, как и разгорелась. Но не в правилах озорного бога было отступать от собственных планов.

Выиграть спор не составляло труда. Обалдевший от визита Геры, Афины, Гермеса и Эрота Парис, ошарашено выслушал обещания богинь. Жена Зевса посулила владычество над всей Азией, Афина непобедимость и мудрость, а Эрот любовь сестры Полидевка Елены. Причем, коварный искуситель так льстил и восторгался царевичем, что тот согласился отправиться в Спарту немедля. Тем более что сам бог Любви обещал быть ему спутником и покровителем. Однако когда разъяренные богини и раздосадованный Гермес покинули их, Эр моментально вспомнил о неком неотложном деле. А в качестве компенсации за задержку исполнения своих обещаний, предложил вернуть парня в лоно несправедливо утраченной царской семьи. Наивный Парис согласился отложить их мероприятие, наслаждаясь вновь обретенной заботой и жизнью во дворце. Хитрюга Эрот просто выдал за собственные хлопоты случайно подслушанное предсказание судьбы парня, когда Зевс интересовался этим вопросом у мойр. И, на время, положив на судьбы Трои, Париса, Елены и всех прочих большой мохнатый хвост, отправился довершать когда-то начатое и решать собственные проблемы.

Пустынный берег, спокойное море, остов корабля, когда-то бывшего великолепным. Старый, измученный жизнью и трагедиями человек сидит на песке в тени полусгнившего Арго. Перед его глазами проносятся давние и не очень события, участником которых он стал волей рока. Героическое плавание, золотое руно, возвращение и неудавшаяся жизнь. Иметь так много и все потерять! Как песок сквозь пальцы, напрасно утекла жизнь, оставив горечь воспоминаний и одни сожаления. Говорил же ему Полидевк, останься свободным или со мной, не связывай жизни с Гекатой. Не поверишь, какие несчастья падут на твою голову, если станешь супругом колдуньи. Детский смех приближается, и сразу встают перед взором тела убитых Медеей их общих детей. Нет, и не было смысла в его существовании! Но что делать сейчас, когда течение жизни принесло к ее краю?

- Эй, старик! - Какой красивый паренек. Он похож на кого-то. На погибшего сына? На меня в юности? На несбывшуюся мечту? - Чего расселся под этой развалиной? Тебе нечего делать?

- Мне некуда идти. А развалина эта была когда-то славным кораблем.

- Так и ты был когда-то неплохим воином.

- Ты знаешь меня? Откуда?

- Неважно. - И смех такой знакомый. Необидный совсем, а ласковый и серебристый, как обещание счастья.

- Беги дальше, парень, играй в свои игры. А мне не мешай вспоминать, говоря лишь с тенями ушедших героев.

- Посмотри на меня, я не тень. Расскажи, что же ты получил от этой жизни. Что потерял по собственной глупости или из-за боязни быть собой.

- Я не вижу твоего лица, извини. Глаза стали не те.

- Да? Ну-ка, встань к кораблю ближе. Так будет лучше видно.

Не успел постаревший Ясон с огромным трудом выпрямиться в тени носа гниющего Арго, как дерево рухнуло, погребая под собой отслужившее тело. Аид, обретя собственное вид, с сожалением оглянулся на то, что пережило так много под именем Ясона. Чтож, пора возвращаться домой, во дворец к заждавшейся Персефоне. Это был поучительный опыт. Закат окрасил море, лениво плескавшееся о едва выступавшие из воды скалы. Как хорошо вновь почувствовать себя всемогущим! Аид разбежался и нырнул в теплую воду без брызг, с наслаждением ощущая свободу, силу и радость существования. Морские жители в ужасе кинулись врассыпную, едва признав в пловце повелителя царства мертвых. Да ну их, безмозглых! Третий принц мироздания вынырнул, крутя головой и разбрызгивая соленые капли сверкающим веером. Жесткие густые волосы почти не намокли, несмотря на то, что он долго плыл под водой. Серые, глубокие и темные глаза с вызовом посмотрели на небо. Волевой изгиб губ оживила усмешка, и Аид рассмеялся, отпуская переживания человека Ясона на волю времени и памяти.

- Вот никогда бы не подумал, что ты умеешь просто радоваться жизни.

Владыка подземного царства резко оглянулся. На плоском камне полулежал обнаженный соблазнительный парень, улыбаясь с неподдельной радостью встречи. Его глаза восхищенно блеснули, оценивая мощные плечи Аида, рука провела по волосам, как бы приглашая тоже прикоснуться к ним, а тело изогнулось, обещая все мыслимые и не мыслимые наслаждения.

- Откуда ты здесь, Эрот? - Гадес вновь счастливо рассмеялся и в два гребка подплыл к камню. - Желал, но не ждал встречи с тобой.

- Тогда поверь, что я тоже желал. - Высоко подпрыгнув, Эр вертикально вошел в воду, вынырнул возле старшего архонта и обнял мускулистый торс.

- Ты намекаешь, что между нами сейчас что-то будет?

- Нет. Я утверждаю, что между нами сейчас произойдет нечто прекрасное.

- Хочешь, чтобы я поверил в искренность твоих чувств?

- Вот еще! Будет достаточно, что ты поверишь в искренность своих.

- Мне нравится, как ты целуешься. Или я слишком давно не делал этого ни с кем? Ладно, не буду врать, мне всегда хотелось поцеловать тебя.

- Не правда! Тебе хотелось любить меня. Быть со мной, во мне и надо мной. Только ты боялся своих желаний. Вернее, чувств, которые могут породить эти желания. Ты сомневался в себе, мой владыка.

- Больше не боюсь.

- Так это же здорово! Обними меня, как можешь крепко и поцелуй так, чтоб бытие раскололось на части! Я весь твой сегодня!

- Только сегодня?

- Хорошо. Пусть будет и завтра тоже!

- Эр, а для чего тебе я? Для чего моя любовь, если ты знаешь, что не сможешь ответить таким же по силе долгим чувством?

- А вот это совершенно не имеет значения. Главное, что ты понял, что твоя любовь нужна тебе. Согласен? Тогда, поплыли! Я хочу быть весь-весь-весь твой! На дне, в воде, среди звезд, на скалах, ночью и при свете.

- Так и будет. Где пожелаешь!

- И в твоем царстве?

- Посмотрим.

- Чтож, начали! Лови, мой хозяин. Я хочу узнать твою силу, твою беспощадную твердость, твои выносливость и умение. Но особенно сильно я хочу знать, как ты кричишь, когда теряешь голову от удовольствия, достигнув финала! Чтобы тут же начать новую битву.

- Можешь не верить, но я ждал этого сам, пока был воином и героем.

- Не пришел бы, если б не верил. А правду говорят, что ты лучший из воинов? Учти, мне есть с кем сравнивать.

- Сейчас убедишься, нахал!

- Да? Тогда, догоняй!

И Эрот нырнул до самого дна, чтоб затем быть пойманным сильными руками во время стремительно взлета к поверхности. Он дразнил Аида, сопротивлялся, не позволяя касаться себя, выкручивался и кусал, но не больно, распаляя любовника до каления. Обманывал, затихая, чтоб в неожиданный момент, когда Гадес вот-вот и отпразднует победу, вырваться и исчезнуть в непроглядной темноте ночных глубин. Но он сдался. Когда ледяные горы окружили их. Когда до страшного ущелья, прозванного впоследствии вратами Ада, оставалось немного. Он сдался. И над вечными льдами, перекрывая вой мертвящего холодного ветра, пронесся трубный глас повелителя царства теней, испытавшего неведомое прежде блаженство. Вслед за этим торжественным ревом тут же раздался ликующий вопль победителя Смерти, перешедший в радостный, беспечный смех.

Антон заворочался на своем мягком ложе, что-то пробормотал беспокойно. Но Гипнос, оторвавшись от ласк Танатоса, тихо запел, и парень вновь погрузился в сон. Ему снились цветущие поля и бездонное небо над ними. Мощные крепостные стены вдали и армада гребных кораблей далеко в море. Непонятно откуда всплыло слово Троя. Но пока все было так светло, безмятежно и тихо, что он ни о чем не задумывался. И никого не вспоминал, наслаждаясь одиночеством и покоем.