Добыча

Катрин с трудом открыла припухшие глаза. Слипшиеся от чего – то ресницы нервировали, а кожу на щеках обильно украшала какая – то засохшая жидкость. Пугающая темнота, холод и тошнотворная вонь приветливо встретили пленницу. Затылок нестерпимо ломило от боли, словно ее отключили, огрев чем-то достаточно тяжелым. Она попыталась пошевелиться, но все тщетно – запястья и щиколотки были надежно зафиксированы. Она не помнила ничего, словно кто – то стер память.

«Что здесь, черт возьми, происходит!» - подумала Катрин, безуспешно пытаясь встать. Девушка начала истерично ерзать на твердом сиденье, пытаясь освободиться. Руки и ноги начали гореть: сковывающие девушку путы в кровь растерли изнеженную кожу. Попытки закричать также оказались безуспешны, во рту что-то мешало. По ощущению – это была какая-то тряпка, надежно заткнувшая рот девушки и заклеенная чем-то липким. Переизбыток слюны тонкой струйкой стекал по ее подбородку, раздражая кожу и вызывая нестерпимое желание почесать проблемное место.

Пленница услышала довольно громкий звук приближающихся шагов. Они раздавались все ближе и ближе в этой зловещей тьме, нарушаемой лишь ударами капель о пол комнаты, заставив Катрин затаить дыхание. Шаги стихли и ключ повернулся в замочной скважине. Раздался противный скрип, и дверь, постанывая от отсутствия смазки на ржавых петлях, с трудом отворилась. За ней было так же темно. Кто – то вошел. Она слышала чье – то напряженное дыхание, но вошедший сохранял тягостное молчание. Дверь снова захлопнулась и яркая вспышка света, направленная в лицо девушки, резанула по глазам Катрин. Она зажмурилась, постепенно пытаясь открыть слезящиеся глаза. Казалось, что кто – то внимательно изучает ее. Через минуту неизвестный включил свет в комнате, позволяя новой знакомой рассмотреть себя. Перед ней стоял высокий широкоплечий мужчина, чью голову уже затронула седина, обещая крепкому организму скорую старость. На нем был длинный, уходящий в пол, фартук, такой, что используют патологоанатомы для защиты от различных инфекций. И это было единственным, что прикрывало его нагое, увенчанное сине – багровыми рубцами, тело. Мужчина улыбнулся:

-«Тебе нравится здесь? Оглянись, ты будешь жить тут, это твоя комната!»

Катрин завертела головой, в попытке осознать происходящее. Зрачки расширились от увиденного. Ее покоями был старый заброшенный подвал, темный, но сейчас озаренный светом нескольких ниспадающих с потолка ламп, которые так и грозили сорваться вниз, болтаясь на оголенных проводах, искря и изредка мигая. Сырость взяла дело в свои руки, пустив по осыпавшимся кирпичным стенам разросшиеся островки мха. Капли воды, сочившиеся из дыр, глухими ударами разбивались о бетонный пол подвала. Кажется на улице шел дождь… Практически рядом с девушкой, в грязи, лежала чья – то аккуратно отрезанная разлагающаяся конечность, от который исходил тошнотворный запах гнили. Жирная крыса с аппетитом обгладывала останки, вонзая зубы в размягченную плоть. Поскольку помещение было довольно – таки маленьким и без единого окна, о свежем воздухе приходилось только мечтать. Приступ тошноты перехватил дыхание, взгляд заметался по убогой обстановке темницы. Повсюду были разбросаны различные медицинские инструменты, покрытые коррозией и перепачканные запекшейся кровью. Повернувшись к мужчине, девушка замычала, требуя освободить рот. Он захихикал и, подойдя к Катрин, резко рванул с ее лица серебристую полосу скотча. Раздраженная кожа вмиг покраснела. Девушка принялась отплевываться от тряпки, но лишь подавилась ее частью, проскользнувшей в горло, почувствовал мгновенный позыв к рвоте. Пока еще безучастный наблюдатель, заметив это, поспешил помочь девушке, рванув тряпку за небольшой кусок, торчащий из губ. Видимо, убирать с пола содержимое ее желудка не входило в его планы. Пленница часто задышала, пытаясь подавить рвотный рефлекс. Она заметила, что мужчина снова с интересом рассматривает ее.

-«Где я?!» - спросила Катрин, глядя в его поддернутые пеленой безумия глаза, но не найдя там ничего кроме нездорового блеска.

-«Дома! - коротко бросил он. - Тебе понравилась моя сперма на личике?» - игриво спросил неизвестный.

Так вот чем было перепачкано ее лицо. Бедняга молчала, не зная как вести себя с ним. Она опустила глаза, отметив, что запястья и щиколотки опоясывали потрепанные туго затянутые ремни.

-«Да черт побери, что происходит!? Кто вы? Где я?! Почему я здесь?!» - вопросы посыпались один за другим.

-«Как много вопросов и так мало ответов… - мужчина задумчиво смотрел на раскрасневшуюся от волнения блондинку. -Скоро ты все узнаешь, моя дорогая, а теперь пора баиньки.» - достав из кармана своего безукоризненно белоснежного фартука шприц, наполненной какой – то бесцветной жидкостью, он, вопреки протестам, вогнал длинную игру в бедро девушки. Голова Катрин наполнилась тяжестью, комната вокруг завертелась в хаотической пляске и вскоре сознанье погрузило ее в забытье. Мужчина нервно засмеялся, удовлетворенный результатом и переключил свой взгляд на металлический стол, расположившийся у склизкой стены. Подкатив его к стулу, где была привязана Катрин, он не торопливо начал собирать с пола инструменты, заботливо раскладывая их на блестящей поверхности. Закончив, психопат поднял останки ноги и, взглянув на спящую «недотрогу», удалился, оставив Катрин в темноте.

Звон в ушах, от смачно отвешенной пощечины, привел девушку в чувство. Голова продолжала кружиться, напрочь отказываясь собраться с мыслями. Обнажив почерневшие от прогрессирующего кариеса зубы, мужчина уставил свой анфас на Катрин. Увидев рядом стол, заваленный инвентарем, девушка испуганно взвизгнула.

-«Тихо, блять! - раздраженно заорал мужчина, заткнув ее рот потной грязной ладонью. – Сиди и не пищи, если не хочешь разозлить меня!» - и снова бессмысленная улыбка озарила его бородатое лицо, словно внезапной вспышки гнева и не бывало. – Скоро я покажу тебе все, что умею!» - на этом, закончив недолгий разговор, одержимый своей мерзкой идеей, мужчина взял со стола большой нож. Напевая себе под нос веселый мотив незнакомый Катрин песни, он неспеша направился в дальний угол подвала, куда с заранее притащил старый точильный станок

Закончив с заточкой, этот ненормальный прошелся лезвием по своей руке. Тонкая полоса крови проступила ярким следом сквозь грязь. Причмокивая, он направился к пленнице.

-«Тебе нравится кровь? - спросив он, облизывая ладонь. – Этот манящий цвет, пьянящий запах и вкус благородного металла… Неправда ли прекрасно?»

Катрин молча смотрела на него, стараясь снова не закричать.

-«Ну же, я хочу знать твое мнение.»

-«Я, я не знаю…» - растерянно отозвалась несчастная.

-«Она так возбуждает…» - тихо простонал мужчина.

«Да он действительно больной!» - подумала Катрин, вытаращив глаза. Ее пробил ледяной пот.

Сильная рука тихонько прикоснулась к волосам девушки, с несвойственной нежностью спускаясь по щекам. Он гладил ее шею, изредка сжимая, но слегка, словно боясь раньше времени повредить свой трофей. Лаская пальцами четко очерченные ключицы, он нервно задышал, продолжая свое исследование. Этот демон, в обличье человека, любовался ей, впитывая страх, исходящий от дрожащей девушки. В свете ламп блеснуло лезвие и лиф платья разошелся надвое, оголив молодую грудь. Мужчина начал мять ее, сжимая огромными ладонями упругие холмы.

-«Так лучше, ведь правда!» - он пожирал ее взглядом, настойчиво теребя соски. Холодный кончик ножа уперся в грудную клетку. Дыхание перехватило, а нож рывком опустился вниз, разрезав кожу до пупка. Порез оказался неглубоким, но крик ужаса застрял в горле. Он засмеялся:

-«Не бойся.»

Завороженно смотря на кровь, стекающую по телу девушки, маньяк присел на корточки возле стула, потираясь о грудь Катрин бородатым лицом. Запустив пальцы в разрез, он начал ерзать ими, ногтями раздирая окровавленную плоть. Девушка в отчаянье заплакала, моля о пощаде, а он лишь застонал в ответ. Опустив голову, она увидела, что его вторая рука уже проникла под фартук и ласкала его длинный член, выглядывающий из - под полы. Бесстыдник не скрывал своих действий от Катрин и, заметив ошарашенный взгляд, встал, преподнеся своего «молодца» к ее рту.

-«Как тебе? Нравится? – медленно продолжая дрочить, спросил он. – Дотронься языком!» — это звучало как приказ и она, боясь ослушаться, повиновалась. Влажный язык нерешительно коснулся головки члена, нежно обходя по кругу взбудораженную плоть. Поддавшись немного вперед, он затолкал ей свою «дубину» за щеку, воровато схватив клок белокурых волос. Оттягивая голову Катрин, маньяк насаживал ее приветливый ротик, озабоченно теребя гладковыбритую мошонку.

-«Молодец, ты умница, послушная девочка!» - тихо прошептал он и ускорил темп, одновременно спуская руку в нанесенную рану. Катрин застонала от боли.

-«Мне нравится твой голос! Я хочу, чтобы ты покричала!» - и все пять пальцев с силой впились в разрез. Дикий крик прорезал молчание старого подвала. Соленые слезы градом заструились по щекам.

-«Ммм, как хорошо…» - возбужденно простонал истязатель, снова хватая окровавленной рукой волосы Катрин. Он начал одичало лупить членом мокрые щеки девушки, с такой силой, что это грозило ее коже появлением приличных гематом. Пальцы проникли в рот и, ухватившись за белоснежные зубки, принялись трясти ее челюсть вверх и вниз, словно пытаясь вырвать ей зубы. Но это продолжалось недолго. Горячая сперма, струей извергшаяся из «вулкана», залила лицо девушки.

-«Слизывай! - скомандовал он и Катрин послушно слизала стекающие капли «белого сока» со ствола его обмякшего члена. – Мне понравилось! – он запечатлел звонкий поцелуй на ее обконченных губах. – А теперь поспи, завтра я навещу тебя!» - ухмыльнувшись, мужчина покинул подвал.

Она плакала в темноте, не представляя, что ждет ее при следующей встречи с этим ненормальным, психически нездоровым гигантом. Жалея себя, Катрин пыталась хоть немного обтереть остатки спермы о дрожащие от рыданий плечи. Чувство унижения захлестывало, отодвигая остальные эмоции на задний план. Но что ей оставалось? Она смиренно заснула, не найдя подходящего ответа.

Катрин проснулась от сильного холода. Слабый свет лампы озарял подвальное помещение. Она оглядела себя. Синеватое озябшее тело, было покрыто плотной пеленой гусиной кожи. Ни платья, ни даже тонкой полоски кружевных трусиков на ней не было. На длинном порезе красовались неумело наложенные швы с торчащими во все стороны нитями, плохо стягивающими необработанные края раны, и косой дорожкой тянувшиеся по телу. Видимо, вчера она настолько устала от боли, что даже не заметила прихода своего гостя. Что – то подсказывало ей, что он использовал снотворное и анестезию, ведь рана лишь немного поднывала, словно все еще не отойдя от заморозки. Щеки опухли и болели от вчерашнего зверства этого шакала. С удивлением отметив, что лежит на полу, на каком – то покрытым собачьей шерстью вонючем коврике, она попыталась подняться, но замерзающее тело не хотело подчиняться. Катрин обхватила острые колени, подтянув ноги к подбородку, но теплее от этого не стало. Шею жутко натирало что - кожаное. Дотронувшись, она поняла, что это собачий ошейник, от которого, уходя вниз, свисали толстые звенья цепи, надежно закрепленные на крюке, торчащем из стены. Возле стояла миска с водой и помоями. Видимо, заботливый садист решил накормить своего питомца.

-«Проснулась?» - звонкий смех раздался из противоположного угла комнаты, где мужчина расположился, ожидая ее пробуждения и онанируя на женское тело. Пол вокруг него был густо покрыт излияниями его похоти. Девушка подскочила. Взяв рукой член, он помахал им Катрин, свидетельствуя о полной готовности к действиям. Подойдя, мужчина рванул цепь на себя. Пленница упала на колени, и, удушаемая ошейником, волоком была подтянута к накаченным ногам.

-«У меня раньше была собака, ее звали Бекки. О, что это была за шавка… - предавшись воспоминанием, заговорил он. – Как же она радовала меня, особенно когда мне было нужно облегчить свою страсть. Эта сука всегда была готова подставить зад хозяину, лишь бы получить очередное лакомство. Как же я любил ее. Однажды она укусила меня и ее больше нет… Да, я задушил эту тварь этим самым ошейником! – указал он на шею Катрин, слушавшую его монолог с неприкрытым ужасом. – Теперь, я хочу поиграть. Тебе нравятся ролевые игры? Теперь моей собакой будешь ты!» - безумный смех унесся под потолок. Челюсть Катрин на мгновение отвисла

-«Пей!» - властно приказал он, подпинывая миску с водой.

Катрин взяла руками переполненную плошку.

-«Не так! - заорал псих. – Лакай! - все это составляло довольно жалкое зрелище. – Сегодня я буду звать тебя Бекки. Лай, псина!»

-«Что?» - оторопела девушка, такого поворота она никак не ожидала.

-«Я сказал падай на четвереньки и лай, сука! – он от души пнул Катрин в бок, носком массивного ботинка приходясь меж ребер. Она заскулила. – Плохая псина! – разъяренно орал он. – Голос! Голос!»

-«Гав, гав. – еле отозвалась скрючившаяся от боли девушка, хватаясь руками за бок и пытаясь подняться с коврика.

-«Так – то лучше. - ироничная улыбка озарила наглое лицо. – А теперь подставляй морду! - покопавшись в штанах, он достал свой член, вставший от воспоминаний про верную собаку. Смотря ей в глаза, он ласкал его, постепенно, словно дразнясь, оголяя розовую поверхность своего «наконечника». – Лижи мои яйца, тварь!» - прорычал мужчина, пихая под нос девушки свои покрытые щетиной потные тестикулы. Преодолевая отвращение от неприятного запаха его половых органов, блондинка принялась вылизывать мошонку этого урода, пока тот придерживал свой «багет», притянув ее за голову. Схватив Катрин за уши, мужчина зажал ее голову, согнувшись пополам, и, без особо труда, проник в горло задыхающейся от недостатка воздуха девушки. Помедлив пару секунд, он оттолкнул ее, дав возможность отдышаться, затем снова зажал ее, наслаждаясь текущими по его мошонке слюнями, глотание которых Катрин была не в силах контролировать. Параллельно он гладил шею своей жертвы, упиваясь четкими линиями своего «дружка» на ее горле. Затем мужчина поставил девушку раком. Натирая каждый сантиметр влажной промежности, он раздвигал ее половые губы, теребил их, скручивал так, что Катрин повизгивала от боли. Изловчившись, он наотмашь шлепнул по набухшему клитору. Девушка рванулась вперед, но была поймана за широкий таз, и дикий «зверь» мужчины с размаху влетел в ее «темную норку». Она закричала, из глаз посыпались искры. А он продолжал совершать яростные фрикции, не желая дать ей привыкнуть к новым ощущениям.

-«Да, Бекки, да!» - кричал психопат, насилуя неподатливую попку Катрин, и изредка прерываясь, чтобы засунуть несколько корявых пальцев ей в зад. Растягивая узенький тоннель, он кривыми острыми ногтями раздирал изнеженную кожу ануса, старательно расчесывая чувствительные края. Все зудело и горело от мелких трещин. Девушке казалось, что в нее запустили рой диких пчел, жалящих изнутри ее чувствительную слизистую. Она просила его остановиться, но, как и в прошлый раз, мольбы не возымели воздействия, и он продолжал заныривать своим «аквалангистом» в «безмолвную глубину мрачного океана». Затем, замахнувшись, неадекватный мужчина начал избивать Катрин. Она пыталась закрыться руками от ударов, сыпавшихся со всех сторон. Ее рана закровила после того, как тяжелый кулак врезался ей в грудь. Дыхание перехватило, сведя на приглушенный хрип. Она упала, ударившись поясницей о бетонную поверхность пола. Он не растерялся и, пользуясь ее беспомощностью, рванул ноги Катрин в разные стороны. Схватив тонкие запястья девушки, он всем весом прижал их к полу, одновременно прорываясь к ней в «крепость». Скользкое нутро приветливо встретило член извращенца. Пыхтя на ней, словно движущейся по рельсам поезд, он подпрыгивал, давая своему «шлангу» возможность полностью выскакивать из укромного местечка и с размаху погружаться в него вновь. Она кричала, но уже от наслаждения, все шире раздвигая немеющие ноги. Его член менял угол проникновения, доставляя девушке безграничное удовольствие. Он брал ее с такой силой, что казалось хрупкие кости ее поясницы дадут трещину от такого напора.

-«Рычи, Бекки, рычи!» - Катрин показалось, что он умоляет ее, это вернуло малышку в жестокую реальность, мгновенно вырвав из долины наслаждения. Боясь разозлить его и вновь подвергнуться избиению, блондинка зарычала под сильным мужчиной. Еще пара ожесточенных ударов и поток спермы излился на плоский живот, зацепив верх тонкой полоски на лобке его «питомца». Обтерев член о ее половые губы, он встал и молча ушел, ни разу не взглянув на пленницу.

Несколько дней Катрин провела в одиночестве, все также сидя на прочной цепи, погруженная в мысли о событиях той ночи. «Почему он не приходит?!» - задавала она себе один и тот же любопытный вопрос, одновременно боясь его очередного появления. Она поймала себя на мысли, что ждет его.

Когда она спала, маньяк заботливо приносил ей воду и еду, скользя тенью и стараясь не попадаться на глаза девушке, а у себя наверху заливал глотку огненным пойлом, пытаясь заглушить рвущиеся наружу воспоминания. Потом он пил и думал о Катрин. Его больной разум сыграл злую шутку. Влечение к девушке становилось сильнее с каждой минутой, но это было не просто влечение, а захлестывающее чувство нежности, пробужденное послушаем и отдачей со стороны Катрин в ту роковую для него ночь. Ночь, когда он говорил ей о Бекки.

Она спала, свернувшись калачиком, когда ноющий скрип двери заставил ее пробудиться. Он, шатаясь, стоял на пороге. Мужчина, поразмыслив в проходе, направился к ней. Катрин отшатнулась, почуяв сильный запах перегара, исходящий от ее мучителя.

-«Тише, все хорошо… - прошептал он, опустившись напротив своей добычи. – «Сейчас ты пойдешь со мной, я кое – что приготовил для тебя. Только, пожалуйста, не делай глупостей, не заставляй меня жалеть о своем решении!» - ржавый ключ мелькнул в воздухе и, вскоре, шея ошарашенной Катрин была свободна. Мужчина взял ее за руки, помогая девушке подняться и, увлекая за собой, направился к выходу.

-«Куда мы идем?» - спросила она, поднимаясь вслед за ним по крутым ступеням.

-«Наверх!» - резко ответил он, дав понять об окончании разговора.

Спустя несколько минут они вошли в большой зал, увенчанный канделябрами. Всюду стояли накрепко запечатанные колбы, наполненные формалином с различными частями тел: глаза, руки, ноги, части лица… Все это нашло покой на пыльных полках старого дубового шкафа. Среди этого кошмара, в самом центре комнаты, стояла большая ванна, наполненная парящей водой. Катрин вопросительно взглянула в серые, как гранит, глаза садиста.

-«Я подумал, ты бы хотела принять ванну

– Только, позволь, я сделаю все сам!»

Подав руку, мужчина помог девушке погрузиться в теплую воду, наполненную ароматом жасмина.

-«Расслабься, сегодня я не причиню тебе боли.» - с нежностью сказал он. Катрин молчала, позволив ему заняться своим телом. Мужчина взял небольшую губку и, намылив до густой пены, осторожно прошелся по хрупким плечам, оставляя мыльный след. Затем спустился к груди, вызывающе выглядывающую из -под воды. Круговыми движениями он начал намыливать ее, изредка касаясь пальцами манящих сосков. Возбуждение охватило Катрин. Его руки скользнули ниже, аккуратно омывая хорошо под затянувшуюся рану от остатков крови.

-«Раздвинь ножки.» - попросил мужчина, проникая губкой глубоко под воду. Он коснулся внутренней поверхности ее раздвинувшихся бедер и, девушка осознала, что его пальцы ласкают возбужденный клитор. Он поглаживал ее половые губы, потихоньку кончиком пальца лаская посыревшую дырочку и постепенно проникая внутрь. Этот «зверь» дразнил ее. Закрыв глаза, она застонала, давая волю чувствам. Его жадные губы впились в приоткрытый рот девушки. Малышка целовала его, забыв обо всем на свете, охваченная желанием раствориться в нем до последней капли. Он ускорил движения, крутя пальцами во влагалище Катрин.

-«Меня зовут Эрик.» - на ушко прошептал похититель. Яркий оргазм принес эйфорию, и девушка змеей стала извиваться на его руках. Он кончил, завороженный зрелищем своей маленькой победы.

Обессиленная девушка приоткрыла глаза, наблюдая как этот ласковый зверь продолжает омывать ее тело. Он молчал, не поднимая на нее глаз и только глупая улыбка играла на его счастливом лице. Вдруг его глаза вновь стали дикими. Да, глупо было довериться человеку с ярко – выраженными психическими расстройствами. Порой, эта глупость может стоить жизни. Руки схватили ее за горло, увлекая на дно керамической ванны. Хватаясь за скользкие края, девушка пыталась выбраться на поверхность к спасительному глотку воздуха.

-«Неужели это конец?!» - пронеслось в ее голове. Огромные пузыри воздуха и брызги от брыкающейся под водой Катрин, вызывали его бурный, восторженный смех. Движения становились все более вялыми и, вскоре, сопротивление прекратилось. Поняв, что она почти захлебнулась, Эрик быстро перекинул ее через борт ванной, ударяя по спине, чтобы избавить легкие от попавшей воды. Жидкость потоком хлынула изо рта, девушка закашлялась.

-«Ты жива… - с облегчением выдохнул он, осознав, что чуть не перестарался. – Прости…» - тихо прошептал мужчина, прижимая Катрин к мускулистой груди.

Этот ублюдок тихо плакал, прижимая к себе дрожащее голое тело. Он был навязчиво влюблен в Катрин, как в принципе и в каждую из своих несчастных жертв, но эту «любовь» он мог выразить только убив ее и безбожно надругавшись над охладевшим трупом, или же насиловать, заставляя жертву чувствовать страдания, боль и страх. А лишиться своей блондиночки он пока не был готов.

Взглянув в глаза своей малышки, маньяк схватил девушку за запястья, увлекая за собой на скользкий от воды пол. Он желал ее, перепуганную и такую беззащитную. Она оказалась сверху, насаженная на его эрегированный член. Держа Катрин за шею, он из – под низа порол свою любимицу, засунув несколько пальцев ей в зад. Да, он был ей противен до одури, до тошноты, вызывая в душе всевозможное отвращение, но член у него был что надо и девушка, не сопротивляясь скакала на вонзившихся в нее частях его тела. Облапывая ее, Эрик кончил, не заставив себя долго ждать. Он скинул с себя Катрин и поспешно вышел, заперев единственную дверь на ключ.

Она снова оказалась в клетке. Да, не подвал, но все тоже смертельно мучительное заточение. Она лежала на мокром полу, соображая, что делать дальше. Увидев полотенце, девушка предпочла закутаться в теплую ткань. Выхода снова нет, только вновь ожидать прихода психопата.

День шел за днем, словно издеваясь над девушкой, мучительно долго отсчитывая часы от заката и до рассвета. Катрин окончательно потеряла счет времени. Сколько уже прошло, месяц, два, а может и больше. В течение всего времени этот полоумный издевался и насиловал Катрин, то нежно и осторожно, то избивая и унижая, а порой рыдая на ее плече, вспоминая и имея ее как Бекки. А сколько различных предметов, разных форм и размеров побывало в ней. Не счесть. Красивое тело было изуродовано рубцами и свежими шрамами – являвшимися результатом его тяги к вкусу и виду крови. Тяжелый период в жизни Катрин сильно сказался на здоровье, как физическом, так и эмоциональном. В условиях постоянной сырости, при отсутствии полноценного питания и лежачего образа жизни, особенно в последние недели из – за постоянных побоев, у девушки стремительно развивалась пневмония. Аппетит снижался, грудная клетка болела сильнее и сильнее, становилось все труднее дышать и даже малейшие движения вызывали боли в груди. Эрик понимал, что его еще недавно «цветущая роза» постепенно увядает, чахнет, теряя красоту и привлекательность. О вызове доктора не могло быть и речи. Он не мог подвергнуть себя такому риску, считая его необоснованным. Единственное, чем он лечил девушку – это сильные обезболивающие и его «дубовый» член, который Катрин принимала во все свои отверстия без исключения в любое время суток.

Прошел еще месяц. Состояние Катрин дошло до критической точки. Аппетит пропал окончательно, даже заботливо приносимая Эриком курица с бульоном была отвергнута. Она чудовищно похудела, являя собой убогий скелет, обтянутый тонкой пленкой почти прозрачной кожи. Сил не было ни на что. Когда Эрик приходил поиздеваться и поразвлечься с ней, она чувствовала себя марионеткой в умелых руках кукловода. Он вертел ее «фарфоровое» тело как ему только вздумается. Больше она не могла сопротивляться. Оставаясь наедине с собой, мученица молила Бога поскорее забрать ее, освободить ее тело от мирских мучений, она так устала чувствовать боль и влачить столь жалкое существование. Безвольная подстилка… Она ненавидела себя.

А время продолжало убивать ее. В глазах похитителя Катрин все чаще замечала сочувственное беспокойство, видимо, он переживал, чтобы его «добыча» не сдохла прежде, чем он наиграется с ней. Но, помимо этого, в ледяном взгляде Эрика отпечатывалось отвращение, растущее к девушке с каждым днем. Еще бы… Она была отвратительна, сопровождаемая нескончаемым кашлем

Он становился злее, агрессивнее, а, казалось, еще совсем недавняя нежность полностью улетучилась. Он считал ее своей вещью и использовал по своему усмотрению.

Приходя к ней, Эрик зверел, смотря на свою «красавицу». Ее вид, напоминающий ходячего трупа, полностью растоптал желание вступать с ней в интимную связь, а трахаться ему очень хотелось. Приходилось закрывать глаза и фантазировать, имея костлявую деваху. Мужчина мечтал избавиться от нее как можно скорей, но пока не мог. Для начала ему предстояло найти себе новое развлечение в виде достойной замены. Неизвестно насколько это может все затянуться, а трахать собственные ладони не очень – то хотелось. Уступая животным инстинктам и капризам своего больного сознанья, Эрик с омерзением продолжал терпеть присутствие Катрин.

Мужчина постоянно думал, взвешивал все за и против. Недавно, выйдя на прогулку, он увидел свою новую «любовь», длинноногую брюнетку. Она стала его мечтой, он, во что бы то ни стало, должен обладать ею. Теперь Катрин была ему не нужна, и он планировал момент «избавления».

Как только его озабоченный мозг составил полную картину, придумав очередную погань, этой же ночью маньяк явился к девушке, напав на спящую с толстой крученой веревкой. Хотя понимал, что в этом нет необходимости. Связав руки Катрин, Эрик, словно конвоир, потащил свою еле плетущуюся жертву на место «прощания».

Они вышли за пределы дома, хранящего в себе многолетнюю боль, вторгнувшись в заброшенный сад, освещенный желтом светом высоких фонарей. Черные вороны облюбовали это мрачное место, гордо восседая на металлической решетке, оплетенной давно увядшими розами. В ночной темноте глаза птиц сверкали недобрым огнем. Посреди «мертвого оазиса» росло высокое дерево, чья крона раскинула свои голые ветви, словно кружевной зонт. Катрин озадаченно смотрела в спину Эрику, волоча за ним ноги. За все месяцы она впервые вышла за пределы своей «тюрьмы» и от полученных от насильника травм и болезни почти не могла передвигаться, а от глотка свежего воздуха голова шла кругом. Ее шатало, как воздушного змея на шаловливом ветерке.

-«Что ждет меня сегодня?» - сквозь напрочь разбитые губы прошепелявила девушка.

-«Освобождение!» - коротко бросил он.

-«Ты отпустишь меня?» - в усталых глазах Катрин блеснул огонек слабой надежды на спасение.

-«В каком – то смысле да!» - более мучитель предпочел не отвечать ни на один из ее вопросов.

Дернув за веревку, Эрик подтащил бедняжку к дереву, на котором через толстый сук была перекинута прочная веревка, увенчанная ослабленной петлей на конце. Катрин побледнела до оттенка могильного мрамора, увидев сооруженное для нее приспособление.

-«Эрик…» - он прижал палец к опухшим губам своей малышки.

-«Просто заткнись.» - нежно прошептал он ей на ухо, закрепляя одну из тонких ног в петлю. Без предупреждения садист рванул другой конец веревки и Катрин, с размаху саданувшись головой о землю, взмыла вверх тормашками. Из раны потекла кровь. Зафиксировав конец веревки на нужную Эрику высоту, он приблизился к девушке, поглаживая раскинутые по обе стороны ноги.

-«Ты напоминаешь мне раскрытые ножницы!» - засмеялся он, целуя стопу блондинки. Катрин же было не до смеха. Жаль, что руки были по - прежнему связаны, иначе она бы залепила нахалу добрую затрещину, несмотря на свое бессилие.

-«Что ты делаешь?!» -воскликнула она, когда лезвие ножа распороло его рубашку, надетую на голое тело девушки.

-«Наслаждаюсь тобой в последний раз!» - ответил мужчина, созерцая свисающие в сторону подбородка ссохшиеся груди и извлекая свой член из расстегнутой ширинки потрепанных джинс. Вялым «орудием» он отвешивал смачные шлепки по щекам блондинки, а как только его «подчиненный» встал, вошел к ней в ротик, ублажаясь слезливым постаныванием. Немного отстранившись, Эрик с силой ткнул членом в глаз Катрин, крепко держа ее за голову. Она заорала. Девушке показалось, что орган зрения переместился в затылок и по лицу что – то потекло. Все верно. Это был вытекающий глаз Катрин. Психопат продолжал «долбить» ее опустошенную глазницу. Она брыкалась, как раненая лань, в попытке убежать от охотника, но мужчина крепко прижимал голову к своим чреслам, не обращая внимания на крики. Его жертва принялась отплевываться, ощутив во рту соленый привкус глазного сока. Вытащив окровавленный «инструмент», Эрик в который раз избил девушку. Полуживая Катрин почувствовала острый приступ тошноты, гласящее об очередном сотрясение. Белесые кудряшки на лобке, попавшиеся на глаза психопата, немного умерили пыл агрессии. Поглаживая промежность девушки, он копошился в заднем кармане, а ловкий язык нагло скользил меж покрасневших от трения, половых губ.

-«За что?» - тихо простонала она.

-«Я больше не люблю тебя!»

Достав излюбленную бритву, Эрик оттянул «ставни» ее «окошечка» и их часть осталась в зажатых пальцах больного придурка. Горячие кровавые ручьи потекли вниз по плоскому животу. Его возбуждение достигло предела. Схватив Катрин за свободную от веревки ногу, он растянул их так, что послышался треск разорванных мышц. Мужчина, заглушая стоном гомон птиц, трахал девушку в залитое кровью отверстие, одновременно кромсая груди бритвой и превращая их в непонятное месиво. В этот раз мучитель кончил в нее, обильно затопив некогда узенькую «пещерку». Обтерев член о ее бедра, он пару раз с размаху ударил Катрин головой о толстый ствол дерева.

-«Я освобождаю тебя!» - выкрикнул извращенец. Нанесенные травмы были уже не совместимы с жизнью, и девушка тут же скончалась на месте. Ее мольбы были услышаны...

-«Ну наконец – то!» - облегченно вздохнул Эрик, вытаскивая труп из петли. Держа Катрин на руках, он нежно поцеловал ее в грязный от крови лоб и неспеша пошагал во мрак, куда не доставал тусклый свет фонарей.

Этой ночью «мертвый оазис» скрыл очередное преступление, приняв в свою обитель хрупкое изувеченное тельце блондинки, что наконец – то обрело покой под хорошо замаскированной от чужих глаз могиле. Виновник же спокойно пошел спать, с нетерпением ожидая завтрашний день.

На следующее утро Эрик сидел в засаде, облюбовав густые кусты колючего шиповника. Он поджидал свою «новую любовь», каждое утро совершавшую пробежку по дорожкам центрального парка, которая на этот раз окажется последней в ее жизни.