Блондинка (перевод с английского) часть 2

— Работа личным помощником означала, что Томми придется время от времени путешествовать со мной. Она беспокоилась по этому поводу, поэтому я заверил ее, что все по честному, она может мне доверять, а ее муж, если хочет, может даже ездить с ней и разделять с ней комнату.

— Они так и делали несколько раз, а затем я начал планировать некоторые из своих поездок на случай, когда он не мог поехать.

— Откуда ты узнал расписание ее мужа? — спросил человек в маске.

— Я заплатил кое-кому в Минестра, парню по имени Дэниел, который работал на вице-президента, курировавшего подразделение Джека. Джек — муж Томми. Дэниел сообщал мне, каков график работы Джека, особенно когда ему нужно было уезжать из города или когда он работал над большим проектом с установленным сроком.

— А мои технические ребята взломали электронную почту Томми, и я видел каждое сообщение между ней и Джеком. Я мог планировать свои командировки практически в любое время, когда хотел, поэтому организовал некоторые из них, когда Джек просто не мог ехать вместе с ней.

Дэймон на мгновение остановился и украдкой взглянул на мертвую мышь, возможно, напоминая себе, о чем идет речь.

— В любом случае, я знал, что должен заставить Томми поверить мне, чтобы она увидела во мне хорошего парня. А она была очень подозрительной. Поэтому в одной из поездок, когда там был один из моих вице-президентов, я устроил ему ужин наедине с Томми в ресторане отеля, чтобы тот подсыпал рогипнол в ее стакан с водой. Затем, когда она одурела, он повел ее к лифту, а я просто «случайно» подошел, поймав его, когда он, по всей видимости, поднимал ее наверх чтобы изнасиловать, и остановил его.

— Она купилась на все это. Я накричал на Дона, он убежал из отеля, я взял такси и отвез Томми в больницу. Они приняли ее, а я позаботился о том, чтобы быть у ее постели, когда она проснется.

— Я рассказал Томми о том, что произошло, и она была в ярости на Дона, но до смешного благодарна мне. Она сказала мне, каким я оказался хорошим другом.

— Что случилось с вице-президентом?

— О, я устроил большой трюк, вернувшись домой и уволив его, публично заявив ему, что он никогда не получит от меня рекомендаций, унизив его перед всеми. Все это было подстроено. У него уже была более хорошая работа в фирме в Нью-Йорке — он там старший вице-президент и зарабатывает намного больше, чем платил ему я, но никто в Индианаполисе ничего об этом не знает.

— В любом случае, после этого Томми увидела во мне друга... она доверяла мне, и не слишком насторожилась. А я все время работал с ее мужем Джеком — сначала у меня получилось несколько подозрительно выглядящих фотографии его и пары женщин в разных барах и ресторанах, в то время как нас с Томми не было в городе.

— В одном баре такая женщина навалилась на него, обняла и поцеловала, как будто он был ее парнем. Джек вырвался от нее, но мой фотограф сделал три-четыре снимка, которые выглядели ужасно, как будто он ее обнимал.

— Я позаботился о том, чтобы Томми увидела фотографии. Я пошел с ней поговорить, весь обеспокоенный, и сказал, что до меня дошли слухи о том, что ее муж может гулять, поэтому я договорился, чтобы за ним проследили, а мой фотограф сделал эти фотографии.

— А потом я подставил его, чтобы он застрял в постели с другой женщиной.

— Как?

— На самом деле, это было довольно сложно, — Дэймон на мгновение начал улыбаться, затем вспомнил, в какой ситуации находится. — Через Дэниела из Минестры я устроил фальшивую встречу в Чикаго с потенциальным клиентом и устроил так, чтобы компания в качестве своего представителя отправила Джека.

— Затем, когда Джек приехал в Чикаго, «клиентом», с которым он встретился, оказалось растение — очень высококлассная эскортница, которую я нанял. Она сфальсифицировала деловую встречу, а затем настояла на том, чтобы пригласить Джека на ужин.

— За ужином она должна была подмешать наркотик Джеку в кофе, так как он не пил алкоголь. Он одурел, и проститутка отвела его наверх спать. Она должна была его трахнуть, чтобы пара камер в его комнате могла снять это на пленку, а я бы показал это Томми. Но наркотики полностью усыпили его, поэтому она перешла к плану Б. Она разделась и раздела его, и все выглядело так, будто они трахались всю ночь.

— Когда на следующее утро Джек проснулся, она ворковала, играла с его членом и говорила: «О, детка, ты был великолепен... я хочу еще немного сегодня утром». И тогда уже она собиралась трахнуть его. Лучше поздно, чем никогда.

— Джек попался на это?

Деймон нахмурился.

— Нет, на самом деле, он этого не сделал. Он взбесился, выгнал девушку из гостиничного номера и немедленно вызвал врача. Когда пришел доктор, Джек заставил его проверить себя на наркотики. Затем полетел домой и рассказал Томми всю эту сумасшедшую историю, а четыре дня спустя, когда пришли результаты теста на наркотики, он смог ей доказать, что ему дали какой-то безумный коктейль из барбитуратов, который нокаутировал его.

— Это могло испортить весь мой план, так как я не получил от него ни одного фильма, который мог бы использовать. Но я знал все о том, что происходит, потому что мог видеть все ее электронные сообщения. Так что, каждый раз, когда Джек говорил Томми что-то обнадеживающее, я мог поговорить с ней и небрежно предложить иную интерпретацию, в которой Джек выглядел как лживый обманщик.

— Со всем этим я ждал, что она расскажет мне всю историю о том, как Джек проснулся в постели с женщиной, но поклялся, что его накачали наркотиками, и как он прошел тест на наркотики, чтобы доказать это. Затем я нахмурился. и притворился задумчивым, и сказал: «Что-то в этом мне кажется подозрительным, Томми... дай посмотреть, что я смогу узнать».

— А через два дня я разговаривал с ней, весь колеблющийся и грустный. Я сказал, что нанял фирму в Чикаго, чтобы провести некоторую проверку. Они узнали, что доктор был старым приятелем Джека из колледжа, а лаборатории, которая предположительно сделала анализ, вообще не существует. Я сказал, что это все было сфальсифицировано, и друг Джека помог ему сочинить сложную ложь, чтобы Томми не подумала, что он действительно ей изменил.

— Даже тогда она мне не поверила... не до конца. Поэтому я передал ей отчет детектива, который я подделал... он был очень убедительным, на модном бланке и полным подробностей о том, что произошло, интервью с женщиной и персоналом отеля.

— Вот и все. Она растворилась в слезах, яростно проклинала своего мужа, позволила мне утешить ее, как настоящему другу, обняв ее. Я сказал, что она должна с ним полностью порвать, не давая ему еще одного шанса придумать какую-нибудь лживую историю.

— Поэтому я отвез ее домой, чтобы собрать кое-что, а затем уехать на неделю на Фиджи, «просто чтобы сбежать от всего этого», — сказал я, — дать ей немного времени, чтобы во всем разобраться. У нас с женой есть дом на берегу, очень уединенный.

— Я знал, что смогу залезть к ней в трусы, но даже в таком расстроенном состоянии у меня ушло на это целых четыре дня. Я гулял с ней по пляжу, у нас были долгие разговоры, она плакала, кричала и говорила, что никогда не будет снова доверять мужикам. А я был идеальным другом, плечом, на котором можно было поплакать, парнем, о котором ей не нужно было беспокоиться.

Он остановился, возможно, задаваясь вопросом, достаточно ли этого.

— А секс? — спросил высокий мужчина. — Расскажи мне об этом... не в деталях, а только в общих чертах.

Деймон снова выглядел обеспокоенным.

— Ну, я... каждую ночь я следил за тем, чтобы за ужином мы много выпивали, и каждый раз она становилась очень эмоциональной. Так что, первые три ночи я был полным джентльменом, просто слушал ее крики и ярость, затем проводил ее в комнату и оставлял.

— На четвертую ночь я изо всех сил старался, чтобы все ее напитки были двойными. И продолжал тщательно развивать разговор о мести, чтобы Томми без сопротивления приняла то, что делал ее придурок муж.

— Я неплохо разбираюсь в этом — я соблазнял женщин долгое время. К тому времени, когда мы поднялись наверх, она была почти уверена, что приглашение меня в свою комнату было ЕЕ идеей. Так что, мы пару раз трахнулись, а затем уснули. Это было не так уж и здорово, потому что она была действительно пьяна... и, по правде говоря, все время плакала из-за Джека и того, что не могла поверить, что он сделает это с ней.

— Но у нее потрясающее тело, и меня не волновало, что секс был не таким хорошим — я был уверен, что он станет лучше, когда через пару дней она успокоится.

— Так что, я думал, что я был как Флинн, но на следующее утро она опять заплакала и сказала, что несмотря на то, что ее брак распался, она не хочет этого делать, и попросила меня уйти. И я не настаивал. Я подумал, что дам ей день или около того, чтобы избавиться от угрызений совести, прежде чем снова попытаюсь вернуться к ней в трусы.

— И в тот день я вздремнул перед ужином, а следующее, что помню, я — привязан к этому стулу. — Он подумал еще несколько секунд и сказал: — Вот и все, правда — это вся история. Если надо что-нибудь еще, просто спрашивай.

Высокий мужчина молча стоял, очевидно, глядя на Деймона, хотя из-за его маски этого не было видно.

— Ты делал это и раньше?

— Ну, я... нет, ничего подобного. — Дэймон нервно облизнул губы. — Я имею в виду, что я трахал многих женщин, которых нанимал, моих личных помощниц. В основном, именно поэтому я их и нанимал. Но ничего подобного, никаких шуток с их мужьями. Мне это и не было нужно. Сделать к ним несколько шагов, предложить шикарный отпуск — вот и все, что мне когда-либо приходилось делать с другими.

— Ты сожалеешь о том, что сделал? Разрушил брак Томми и Джека, отправил их обоих в ад, только потому, что захотел ее трахнуть?

Деймон выглядел действительно пораженным, как будто эта мысль никогда раньше не приходила ему в голову. Через мгновение он взял себя в руки и сказал:

— Ну, конечно. Конечно! Теперь я понимаю, что это было ужасно. Кошмарно.

Он выжидательно поднял глаза, но высокий мужчина ничего не ответил. Дэймон выглядел встревоженным, и сказал:

— Я... Я... очевидно, что я должен как-то все исправить. И я сделаю это. Разумеется... Да, я поговорю с ней, как только выберусь отсюда... я расскажу ей всю историю и попрошу у нее прощения. И я дам ей и Джеку много денег, я не знаю, несколько миллионов, так что им больше никогда не придется работать. Это будет...

— Заткнись, — сказал высокий мужчина

— Я собираюсь войти в твою электронную почту и отправить сообщение, — сказал он. Он с минуту поработал на компьютере, а затем спросил: — Какой у тебя пароль?

Дэймон выглядел недовольным, но колебался лишь мгновение. «Studmаn22», — сказал он.

Высокий мужчина вошел в почту, подождал, затем напечатал несколько предложений, нажал еще пару клавиш и закрыл ноутбук.

Он встал, возвышаясь над Деймоном и глядя на него сверху вниз. Затем сказал:

— Меня здесь никогда не было. Тебя никогда здесь не было. Ты никогда в жизни не видел этой комнаты.

— Понял... конечно... я понимаю, — сказал Дэймон, энергично кивая.

— И ты никогда больше не будешь связываться с Томми или Джеком, как и с кем-либо из твоих знакомых или с кем-либо, кто работает на тебя.

— Да, конечно. Конечно.

— Если тебе посчастливится услышать Томми — только если ОНА свяжется с ТОБОЙ, — ты ответишь. Ты дашь ей все, о чем она может попросить: правду, деньги или рекомендацию о новой работе. Все что угодно. Если она просит у тебя сдвоенные кабриолеты Феррари из чистого золота, они будут у нее на подъездной дорожке через неделю, понимаешь? Потому что я нашел тебя однажды, найду и снова. Это совершенно ясно?

— Да, я полностью понимаю. — Дэймон быстро кивнул, желая продемонстрировать свое согласие.

Высокий мужчина посмотрел на Деймона, затем кивнул, очевидно, самому себе. Он снова вынул пузырек из кармана, наполнил из него пипетку и подошел к Деймону.

— Я передумал, давай сделаем выбор 2, — сказал он.

Дэймон начал сопротивляться, едва увидел, что делает высокий мужчина.

— Подожди, нет, я же сказал тебе, я сделал все, что ты...

— Неважно, Деймон. Ты — собака. Зверь. Полное дерьмо. И ты заслуживаешь такой же смерти, как и эта мышь.

— Нет-нет, пожалуйста, я могу... что угодно, я могу заплатить тебе... — голос Деймона повысился до крика, в то время как он отчаянно вертелся на стуле, пытаясь освободиться.

Не обращая внимания на борьбу своего пленника, высокий мужчина сжал пипетку и позволил дюжине капель упасть на обнаженную грудь Деймона, Деймон сильно завизжал и извернулся в тщетной попытке не дать жидкости коснуться его.

— Пожалуйста, нет! — закричал он. — Я сделаю что угодно... пожалуйста!! Дэймон продолжал яростно изгибаться своим телом, на его лице отражался абсолютный ужас. Он несколько раз плюнул себе на грудь, надеясь смыть жидкость из пузырька, затем дернулся, отчаянно пытаясь стряхнуть жидкость со своей кожи.

Не обращая внимания на движения и мольбы Деймона, высокий мужчина осторожно закрыл пузырек и вернул его в карман. Затем он взял клетку для животных и ноутбук и подошел к камере, которая снимала всю сцену. Он протянул руку к изображению, и экран внезапно потемнел.

***

Я долго сидел и смотрел на темный экран, не видя его. Обдумывая все, замечая, как то, что я только что услышал от Деймона, соединяет так много таинственных кусочков воедино. Прежде всего, то, как все у нас с Томми было хорошо, а потом, позже или на следующий день, она приходила домой с работы расстроенной и отстраненной.

Было около семи утра. Я снял трубку и позвонил Дэвиду.

— Да? — Он казался полусонным.

— Это я... извини, что разбудил. Я только что просмотрел это.

— Я проснулся, все в порядке. — Он зевнул.

— Иисус, Давид. Он мертв? И это был ты?

Дэвид усмехнулся.

— На оба вопроса «нет». Я сейчас на другом конце света. Это был... коллега, который оказался недалеко от Фиджи, и у него было время оказать мне услугу. И нет, он этого не сделал. Не убивай Эбберсона. Я не видел DVD, но полагаю, он взял с собой два флакона и поменял их. Он убил мышь, но Эбберсон получил лишь немного воды. Мой коллега, кажется, почувствовал, что он заслужил несколько минут полного ужаса в качестве частичного наказания за то, что сделал.

— Боже мой... — я еще немного подумал. — Как ты их нашел? И похитил Дэймона и все такое?

— Это вопросы, на которые я не собираюсь отвечать, младший брат. Без обид.

— Конечно... ничего страшного. Но ты можешь сказать мне, как Томми вернулась и что с ней случилось?

— Мой коллега отправил ей электронное письмо из аккаунта Эбберсона. В нем говорилось что-то вроде:

«Извини, возникла чрезвычайная ситуация, и мне пришлось сбежать. Пожалуйста, забронируй себе рейс первым классом обратно в Индианаполис и зарегистрируйся в номере-люкс Гранд-Вэлли в отеле Конрад. Я свяжусь с тобой через несколько дней».

— DVD будет доставлен к ее двери сегодня утром около девяти. Вот почему я хочу, чтобы ты подождал до полудня, прежде чем навестить ее... и взял с собой Кэти, если сможешь.

— Хорошо, — сказал я. Моя голова кружилась. — Дэвид, как я могу?..

— Забудь об этом, — сказал он. — Позаботься о Томми, хорошо? Ничего из этого не было ее виной. Я приеду к тебе, может быть, через пару недель.

Я повесил трубку и позвонил в Конрад.

— Мм, доброе утро, не могли бы вы сказать мне, поселилась ли мисс Томми Хичкок в номере «Гранд Вэлли»?

— Минуточку... да, она там, мне вас соединить?

— Нет, спасибо, еще рановато. Я позвоню позже, спасибо.

Слава богу, слава богу. Я посидел несколько минут, затем позвонил Кэти.

— Кэти, это Джек. Томми вернулась, остановившись в отеле «Конрад». Я еще с ней не разговаривал, но собираюсь приехать туда около полудня. Можешь ли ты как-нибудь пойти со мной?

Кэти заплакала:

— О, боже, Джек, это... Я так рада! Погоди минутку... — Я слышал, как она высморкалась. — Извини, я просто расплакалась, я так волновалась! Хочешь поехать прямо сейчас?

— Нет, это... немного сложно, и я думаю, что лучше дождаться полудня.

— Хорошо, ты можешь забрать меня с работы в 11: 30? Боже мой, Джек, откуда ты знаешь, что она здесь, если ты с ней не разговаривал?

— Я получил электронное письмо, а затем позвонил в отель, чтобы подтвердить, что она заселилась. Послушай, это длинная история... как насчет того, чтобы я рассказал тебе позже?

Я отключился и обнаружил, что плачу. С облегчением? Отчаянием? Усталостью? Это не имело значения. Я приготовил кофе, принял долгий горячий душ, попытался заставить себя съесть яйца и тосты. Я не мог отключить свои мысли, не мог заставить свой ум снизить скорость до менее ста миль в час. Думаю, здесь нет ничего удивительного.

***

Когда я подхватил Кэти, она была полна вопросов, задавая все их практически одновременно. Я пытался обдумать, что ей сказать, а о чем умолчать.

— Подожди, подожди, Кэти, я скажу тебе то, что знаю. — Я сделал паузу. — За всем, что происходит стоит босс Томми Дэймон Эбберсон. Он хотел... переспать с ней, вот в чем все дело. И он, наконец, убедил ее раз и навсегда, что я изменяю... так что, в прошлую пятницу он увез ее с собой на Фиджи, у него там дом. И... и я почти уверен, что он занимался с ней сексом. Но кто-то... я не знаю кто, вмешался и вернул ее сюда. А сейчас она, вероятно, смотрит DVD, тот самый, что был отправлен мне, где проясняется, что делал Дэймон.

Кэти в ужасе смотрела на меня, приоткрыв рот.

— О... Боже мой, — медленно сказала она. — Джек, я... Боже, ты, должно быть, сходишь с ума!

— Да, ну, это была довольно тухлая неделя. Тухлые шесть месяцев, теперь, когда я думаю об этом. Но, по крайней мере, теперь она вернулась.

— Была ли она... я имею в виду, тебе пришлось за ней следить?..

— О, нет, ничего подобного. Это DVDпро Деймона, на котором он признается в том, что сделал, как работал над ней все эти месяцы, как подставлял меня, чтобы сфотографировать или сделать видео меня с другими женщинами, о всей ли, которую он ей скармливал.

— Боже мой, Боже. — Она на минуту закрыла глаза. — Я не могу себе представить, через что сейчас проходит Томми... и ты тоже, Джек! Как ты справляешься?

Я засмеялся.

— Я не знаю. Но думаю, что для тебя имеет смысл сначала пойти навестить Томми. Я не знаю, сердится ли она, или склонна к самоубийству, или... ну не знаю, злится на меня за то, что я позволил этому случиться...

Мы вошли в «Конрад». Кэти пошла прямо к стойке регистрации и попросила их позвонить в люкс «Гранд Вэлли». Она коротко поговорила по телефону, затем подошла ко мне.

— Ее голос звучал ужасно, Джек, но она сказала мне подойти.

— Спасибо, Кэти. Я подожду здесь, внизу, пока ты не решишь, что она готова меня видеть... просто позвони мне на мобильный».

***

Это были долгие полчаса. Я недоспал, злился, боялся за себя и Томми и был полон сожалений. Если бы только... если бы только мы видели, что задумал этот ублюдок, если бы только Томми была более честна со мной в своих подозрениях, если... если...

Наконец-то зазвонил мой телефон.

— Джек, поднимайся. Люкс 1501.

— С ней все в порядке? — немедленно спросил я, но Кэти лишь ответила:

— Просто подойди, хорошо?

Когда я постучал в дверь, меня впустила Кэти. Томми сидела на кушетке напротив и смотрела на меня с нейтральным выражением лица. Она выглядела совершенно измученной и истощенной... моя прекрасная жена, но без какой-либо обычной энергии и тепла.

— Томми, с тобой все хорошо? — Я шел к ней, но медленно, будто боясь, что она убежит от меня.

— Я... я в порядке, Джек, — тихо сказала она. — Зла, грустна, пристыжена... испугана. На самом деле, я не знаю, кто я.

Я подошел к ней и взял ее за руки, осторожно поднял на ноги и заключил в свои объятия. Она машинально, без чувств, обняла меня в ответ, и я крепко прижал ее к себе.

— Слава богу, слава богу, что ты здесь, — прошептал я, и она отстранилась, с сомнением глядя мне в глаза.

— Ты действительно так думаешь? Ты все еще хочешь быть со мной после?... — Она вздрогнула и отвернулась от меня. — После того, что я сделала?

Я поцеловал ее в лоб.

— Ты ничего не сделала. Это было то, что сделал ОН. И теперь все закончилось.

— Не говори так, Джек! — Она отстранилась от меня и перешла в другой конец комнаты. — Не говори, что я ничего не сделала. Ты не... — ее голос затих.

Я взглянул на Кэти, которая недовольно наблюдала за нами.

— Как насчет того, чтобы забрать вещи Томми и уйти отсюда? — сказал я.

Кэти кивнула.

— Томми, давай, я помогу тебе собраться.

Она взяла Томми за руку и повела в спальню, а я рухнул на диван и стал ждать. Не знаю, чего я ожидал от этого воссоединения, но все было определенно меньше, чем я надеялся.

***

Мы отвезли Кэти на работу, после того как она пообещала снова зайти к нам в тот вечер, и поехали домой, в основном в тишине. Томми пристально смотрела в окно и отвечала на все мои попытки поговорить с ней одним или двумя словами

Когда мы вошли внутрь, я спросил:

— Ты ела, дорогая? Как насчет того, чтобы я приготовил обед, а после мы поговорим?

— Обед звучит неплохо, спасибо, — сказала она и устало села за кухонный стол. — Я мало спала последние тридцать шесть часов. Джек... не возражаешь, если я просто здесь посижу?

Я улыбнулся и поцеловал ее в щеку:

— Нет, я буду рад ждать вас, мэм.

Я быстро собрал пару бутербродов, и мы молча поели. Я улыбнулся Томми, но она не смогла ответить. Когда мы закончили, я взял ее за руку и повел в гостиную, сев с ней на диван. Я хотел обнять ее, но вместо этого оставил между нами с полметра.

— Я так рад, что ты вернулась, — сказал я. — И думаю, нам есть о чем поговорить.

Она смотрела на меня без выражения. Затем, к моему шоку, она встала и сказала:

— Я знаю, Джек, но я просто еще не готова. Я пойду, немного полежу, хорошо? — И, не дожидаясь моего ответа, направилась в спальню.

— Нет, черт возьми, это не хорошо! — Я тоже встал и посмотрел на нее, мои глаза внезапно наполнились слезами. Она повернулась и удивленно посмотрела на меня.

— Я знаю, что ты устала, Томми, я знаю, что ты прошла через ужасные испытания, но... — я заплакал, — ... но для меня это тоже был кошмар, ты вот так просто исчезла с той запиской... А теперь, когда вернулась, и единственное, что мне больше всего в мире нужно, — это восстановить связь с тобой, начать преодолевать все, что произошло, ты... ты отталкиваешь меня... потому что ты «еще не готова». Вот и славно! — я зарыдал. — К черту! Дай мне знать, когда будешь готова!

Я вытащил ключи от машины из кармана и, сильно плача, направился к входной двери. Я понятия не имел, куда иду... просто знал, что мне нужно выбраться оттуда.

Нет! Джек, нет, подожди! — спеша по дорожке к своей машине, услышал я позади себя ее голос, но не останавливался. Я снова услышал ее шаги и голос:

— Пожалуйста! Джек!

Когда я открыл дверцу машины, она схватила меня сзади, сильно прижавшись ко мне всем телом.

— Нет, дорогой, пожалуйста, не уходи! Прости, ты прав, прости!

Она тоже плакала. Я обернулся, и она прижалась ко мне, всхлипывая:

— Прости, прости!

Я позволил ей вести меня обратно к дому, крепко сжимая мою руку двумя руками, все еще со слезами на глазах и извиняясь.

— Это все было... так ужасно, мне было так стыдно, и я злилась... и боялась того, что ты мне скажешь, заговоришь ли ты со мной...

Я прервал ее поцелуем, сказав:

— Тсс, я не сержусь.

— Ты... ты хочешь сказать, что не собираешься меня выгнать?

Я потрясенно уставился на нее.

— Нет, конечно, нет! Я люблю тебя, Томми. Это не твоя вина!

Она смотрела мне в глаза, как будто не верила в то, что я говорю. Затем тихо сказала:

— Ты не знаешь, что я сделала, Джек. Я позволила ему трахнуть меня. Этот ублюдок... Дэймон. Он кормил меня ложью и напоил, а я позволила ему трахнуть себя.

— Я уже знаю, дорогая, — сказал я. — Это не твоя вина. Я тоже видел этот DVD. — Ее глаза расширились, а потом она опять заплакала.

— Мне очень жаль, Джек...

Я поднял ее и отнес в спальню, лег рядом с ней на кровать, окутал ее объятиями, прижимал к себе, успокаивал... Я надеялся, что она заснет, и через несколько часов мы оба будем спокойнее.

Но Томми все плакала и плакала, безутешно; а потом внезапно открыла глаза и крепко поцеловала меня.

— Займись со мной любовью, Джек... пожалуйста!

Она начала срывать мою одежду, и через пару минут мы оба были голыми, и она потянула меня на себя и внутрь себя, стонала и отчаянно прижималась ко мне, целовала меня, прижимала к себе так сильно, как могла, все время снова и снова повторяя:

— Пожалуйста, люби меня, детка, пожалуйста...

Это было скорее отчаянно и пылко, чем приятно, но это было то, что ей требовалось. Когда я почувствовал, что приближаюсь к кульминации, я попытался сбавить скорость, но она сказала:

— Нет! Кончи в меня! Мне нужно, чтобы ты кончил в меня! — Ее крик толкнул меня сильнее, и через несколько мгновений я эякулировал в нее, дрожа, в то время как она крепко сжимала меня в объятиях, говоря:

— Да, детка, да, Джек, слава Богу!..

После этого мы спокойно лежали вместе, расслабляясь, нежно целуя друг друга в губы, щеки и глаза; и заснули в объятиях друг друга.

«Слава богу, слава богу», — вот о чем я думал, когда уплывал.

***

Когда мои глаза открылись, я потянулась к Томми, но ее в постели уже не было. Я прислушивался, готовясь встать и найти ее, и услышал шаги ее, возвращающейся в холл. Она вошла в комнату и улыбнулась мне, держа поднос. Она была в моих боксерах и футболке.

— Немного, чтобы поддержать твои силы. — Она поставила поднос на кровать между нами и села напротив меня. Она приготовила бутерброды с жареным сыром и пару тарелок томатного супа. — Моя мама называла это: «Приятная еда». Это то, что она давала нам с Алисой, когда мы были больны или когда у нас был плохой день. Я думаю, что прошедшая неделя подходит, не так ли?

Я наклонился и поцеловал ее.

— Да, но теперь все кончено. Ты вернулась, я здесь, с тобой... все уже закончилось.

Пообедав, мы убрали поднос и легли вместе. Томми устроилась у меня подмышкой, и мы поговорили, сначала очень осторожно, по частям, о том, что произошло.

Я не узнал так уж много из того, чего не знал раньше, но Томми описала, как Дэймон постепенно и систематически подрывал ее доверие ко мне.

— Он был таким актером, Джек. Он слушал, как я рассказываю ему, что происходит, или что ты говоришь, а потом кивал и говорил: «Это звучит разумно... я полагаю». А потом на его лице появлялось этакое сомнение, и я спрашивала: «Что?», а он с видимой неохотой говорил: «Нет, ничего, я не хочу тебя беспокоить». И, конечно, это лишь заставляло меня подталкивать его еще сильнее, и он говорил мне, что Дэниел Хаттман из Минестры был его другом и упомянул, что ты, похоже, — тот еще ловелас. Или что твое объяснение насчет той женщины, целовавшей тебя в баре, было, «ну не знаю, Томми, может быть, СЛИШКОМ складно»?

— Вот такое дерьмо... он всегда заставлял меня волноваться и отклонять все разумные объяснения, которые ты давал мне накануне вечером. Как только я узнала, что он читал мои электронные письма, все стало намного более понятным — у него всегда было время подготовиться.

Я рассказал Томми обо всем, что делал после ее исчезновения: о моих звонках Кэти и Эрику, о том, как я связаться с Дэвидом и о всей его помощи, о том, как я заметил Дона Харрингтона и получил от него настоящую историю.

— После этого я наконец понял, кто все это делал с нами. Я позвонил Дэвиду, а он сделал все остальное. Это его «коллега» похитил Дэймона и сделал ту самую запись.

Томми кивнула.

— Когда я подумала об этом, то поняла, что это как-то связано с Дэвидом. Он ведь не работает в IBM, не правда ли?

— Я почти уверен, что нет, но он никогда ничего мне не рассказывал о том, на кого он в действительности работает, а я никогда не спрашивал. Мы на самом деле многим ему обязаны.

Некоторое время мы молчали. Затем я сказал:

— Могу я спросить? О возвращении в Индианаполис, и как... каково это было, посмотреть DVD?

Томми села и оперлась через подушку на изголовье кровати. Она отвернулась от меня, глядя в окно.

— Я добралась до «Конрада» и сразу заснула. Я была измучена перелетом и эмоционально просто разодрана. Твое предательство, четыре-пять дней наедине с Дэймоном, лв еще и переспав с ним... Я просто чувствовала себя опустошенной, не имеющей понятия, что мне делать дальше. А потом утром в дверь постучали, а когда я посмотрела в глазок, там никого не было. Я осторожно открыла дверь, оставив цепочку, и увидела конверт с надписью «Томми». Внутри был DVD с пометкой:

«ПОСМОТРИ ЭТО, ЕСЛИ ХОЧЕШЬ УЗНАТЬ ПРАВДУ».

— Это чуть не убило меня, Джек. Мне пришлось останавливаться поплакать примерно раз пять, прежде чем я смогла пройти через все это.

Ее тон стал жестче.

— Этот УБЛЮДОК! Это абсолютное дерьмо! — Она повернулась ко мне. — Он теперь мертв, не так ли?

Я покачал головой.

— Дэвид говорит, что нет... парень просто капнул на него водой, чтобы вызвать у него несколько неприглядных минут ужаса. Нам надо подумать, что с ним делать.

— У меня есть несколько идей, — сказала она. Она снова смотрела в сторону от меня. — Большинство из них болезненны... Когда я поняла, что он сделал со мной... с нами... когда я поняла, что он сделал все это только для того, чтобы трахнуть меня... и что я позволила ему... Я хотела выпрыгнуть из окна. Я правда сидела и думала об этом. Я не могла представить, что ты когда-нибудь возьмешь меня обратно после всего... и не видела причин, по которым должна продолжать жить.

Она повернулась ко мне лицом и криво улыбнулась:

— Я могла это сделать, понимаешь? Я долго сидела и думала: «Ну, спешить некуда, я могу провести здесь день, поесть в номере, а сделаю это, может быть, сегодня вечером». Прыжок в темноте ведь сделать легче, не так страшно...

Она вздрогнула.

— Слава богу, пришли вы с Кэти. И слава богу, что ты послал ее первой, Джек... я не могла столкнуться с тобой лицом к лицу. Я серьезно. Ей потребовалось все ее красноречие, чтобы убедить меня позволить тебе подняться.

— Я никогда не злился на тебя, Томми. — Я нежно обнял ее, поцеловал в лоб и в щеку. — Я был напуган, безумен, обеспокоен... а потом, когда увидел DVD, то, конечно, был в ярости на этого засранца, но в основном, мне было просто грустно. Мне было грустно из-за того, через что он заставил пройти тебя... нас обоих, но особенно тебя... И я боялся всей той боли, которая у тебя будет.

Она повернулась и посмотрела мне прямо в глаза.

— Я не понимаю. Как ты можешь не злиться на меня? Почему ты не хочешь назвать меня изменщицей... почему ты не кричишь на меня за то, что я не доверяла тебе, за то, что верила отморозку вроде Дэймона, вместо тебя?

— Потому что тебя обманули, — сказал я. — И меня тоже. Мы оба купились на его «хорошего друга», вот и все. Мы были осторожны, но недостаточно... Слушай, Томми, я ни в чем тебя виню. — Мой голос был тверд. — И тебе не в чем винить себя. — Я встал и взял ее за руку. — Пойдем со мной, хорошо?

Я повел ее в ванную, и она с любопытством последовала за мной. Я включил воду в нашей большой душевой кабине, затем осторожно снял с нее футболку и шорты и повел нас обоих под теплые брызги.

Я держал ее там, нежно обнимая, в то время как вода согревала и успокаивала нас, а затем взял мыло и начал ее мыть. Осторожно и медленно я обработал каждый ее сантиметр: ее пальцы и кисти, затем ее руки и плечи, ее спину и грудь..

Затем я тщательно, но осторожно вымыл кучу ее золотистых лобковых волос, ее киску и попу, придерживая одну из ее ног вверх и в сторону, чтобы мог дотянуться до каждого места.

Все это время Томми была пассивной и тихой, ее глаза были закрыты, позволяя мне двигать ее, когда мне было нужно. Когда я закончил с телом, то взял шампунь и вымыл ее волосы, в конце сделав нежный массаж кожи головы. Напоследок я набрал еще немного мыла и осторожно умыл ее лицо пальцами, проводя по губам, носу и даже векам.

Наконец я закончил. Я снова обнял ее, положив голову мне на плечо.

— Теперь он ушел, — сказал я, — полностью ушел. Как будто никогда не касался тебя — все его следы ушли навсегда. Ты снова чиста.

Она посмотрела на меня и поцеловала, а потом заплакала; Я держал ее под водой, в то время как она рыдала и дрожала, и долго гладил ее руками, пока она опять не успокоилась.

Она отступила, улыбнулась мне и сказала:

— А теперь я собираюсь вымыть и тебя, но быстрее, пока не кончится вся горячая вода! А потом я хочу, чтобы ты отнес меня обратно в кровать и позволил мне поспать в твоих объятиях около четырнадцати часов. А когда мы проснемся, все это... это ДЕРЬМО останется в прошлом.

Она вымыла меня, мы вытерлись, и я выключил звонок телефона. И мы спали...

***

Мы сидели на задней веранде с Кэти и Эриком. Они принесли из супермаркета сэндвичи, а я принес всем нам пива.

— Я так рада, что ты позвонил! — сказала Кэти. — Когда вчера вечером вы не ответили на звонок, я подумала... ну, я подумала, что, возможно, вы просто хотите уединения. — Она ухмыльнулась. — Но я счастлива, что ты... черт, Томми, я просто рада, что ты вернулась.

Эрик сказал примерно то же самое, и мы поблагодарили их. Томми сказала:

— Послушай, мы действительно хотели увидеться с вами, просто потусоваться и, я не знаю, ну просто провести нормальный день, понимаешь? Я имею в виду, у вас должен быть миллион вопросов, но мы с Джеком просто хотим на время все это немного отодвинуть.

Эрик и Кэти сказали, мол, конечно, они понимают. А потом наступило странное короткое молчание, и Томми улыбнулась и сказала:

— Итаак... чем вы, ребята, занимались последнее время?

И мы все взорвались смехом. Некоторое время мы смеялись, а затем сдвинули пивные бутылки в молчаливом тосте и улыбнулись. И каким-то образом нашли дорогу в приятный разговор о другом.

***

В понедельник я вернулся на работу. Томми, конечно, никогда не вернется в Гранд-Вэлли, мы решили потратить немного времени, прежде чем решить, что будем делать с Дэймоном. Томми отправила ему электронное письмо, в котором говорилось:

«Тщательно упакуй все мои вещи и отправь мне... ни в коем случае не связывайся со мной... я сама с тобой свяжусь. Дарт Вейдер передает привет».

С мрачной улыбкой она сказала мне:

— Это его будет беспокоить!

А затем совершенно другим голосом сказала:

— Мне очень жаль, Джек. Мне очень жаль, что я не доверяла тебе.

Я взял ее в объятия, и мы тихо сидели вместе. Больше сказать нечего.

Первые пару недель она провела дома, наслаждаясь тишиной и ощущением возвращения в нашу домашнюю жизнь. Каждый вечер она готовила прекрасный ужин, и мы сидели и разговаривали или просто смотрели телевизор — счастливые быть вместе.

Мы оба чувствовали, что должны встретиться с консультантом, проработать все и полностью оставить это позади.

Томми сказала:

— Но я думаю, что это должна быть женщина, — и в этот же момент, я сказал:

— Это должна быть женщина. — Мы с удивлением посмотрели друг на друга и расхохотались.

— Ты первая, — сказал я, все еще посмеиваясь. — Почему ты так думаешь?

— Потому что полагаю, я чувствую, что доверяю женщине, которая лучше понимает, каково это быть мной... к кому постоянно пристают, и понять, насколько трудно доверять мужчинам. А почему ты сказал, что это должна быть женщина?

— Думаю, почти по той же причине, — сказал я. — Любой консультант-мужчина найдет тебя очень привлекательной, и это будет отвлекать. Я хочу, чтобы тот, с кем мы работаем, думал о том, чтобы помочь тебе... и мне... а не о том, что он может понять, как этот ублюдок Дэймон мог иметь такое сильное желание к тебе.

Я поговорил с Ирэн из отдела кадров Минестры и узнал несколько имен, а в четверг мы с Томми встретились с доктором Дайаной Макинерни. Это была высокая женщина средних лет с улыбкой и милой манерой, которая успокаивала нас обоих, а по дороге домой после встречи мы договорились, что должны продолжать с ней встречаться.

Примерно через три недели Томми начала беспокоиться и решила начать искать новую работу. Она опять написала Дэймону:

«Я ищу работу. Если кто-то свяжется с Гранд-Вэлли за рекомендацией, убедись, что она будет очень положительной. Ничего чрезмерного, просто убедительная и благоприятная. Не отвечай на это сообщение».

В те выходные прилетел в гости Дэвид. Все было сдержанно, но замечательно, нам обоим было за что его благодарить, и он был счастлив видеть, как хорошо все у Томми... как хорошо у нас обоих.

Каждый раз, когда кто-то из нас пытался отблагодарить его, он просто отмахивался, немного наклоняя голову и бормоча, что он «просто рад, что смог помочь». Мы говорили с ним о планах насчет Дэймона, над которыми работаем, и он улыбнулся насчет некоторых из них! А также у него было несколько собственных предложений, и все они были хорошими.

Еще через несколько недель Томми сказала мне:

— Думаю, я готова... давай сделаем все в эти выходные. — К тому времени она устроилась на другую работу в качестве исполнительного секретаря у женщины вице-президента небольшой компании, занимающейся разработкой программного обеспечения, и, похоже, у нее все складывалось хорошо. И мы много говорили о том, какой будет наша последняя встреча с Дэймоном, и чего мы от нее хотим.

Во вторник Томми написала ему:

«В субботу в восемь часов вечера приходи к нам и приведи Елену. Вы оба обязательно должны быть здесь вовремя. Дарт Вейдер не хочет, чтобы вы опаздывали. Не отвечай на это сообщение».

***

Когда они позвонили, ровно в восемь часов вечера в субботу, я провел Дэймона и его красивую жену в гостиную, вежливо их поприветствовав. Дэймон выглядел бледным и нервным, Елена — слегка раздраженной.

Я подвел их к дивану, где они сели, когда в комнату вошла Томми. Рукопожатий никто не предлагал.

— В чем дело? — несколько резко спросила Елена. — Мы с Дэймоном в эти выходные должны были поехать в Атланту на первое причастие нашей племянницы. Затем в последнюю минуту он настоял, чтобы мы ОБЯЗАТЕЛЬНО были здесь.

— Прошу прощения за неудобства, Елена. Дэймон сказал тебе, чего ожидать сегодня вечером?

Она выглядела еще более раздраженной:

— Он не сказал ни слова, пока мы не выехали, а затем предупредил, что вы двое можете попытаться рассказать мне какую-нибудь нелепую историю о том, как он изменяет мне или преследует Томми или что-то в этом роде.

Она посмотрела на нас обоих.

— Я, конечно, надеюсь, что ты не собираешься тратить мое время на такую ерунду!

— Мне очень жаль, Елена, но боюсь, что это правда. Пожалуйста, пройдем со мной в кабинет, — сказала Томми. — У меня есть кое-что, что тебе нужно увидеть.

Дэймон испуганно вскочил, но я жестом приказал ему сесть.

Когда дамы вышли из комнаты, я сказал:

— Это всего лишь видеозапись, Дэймон, тебе ее не нужно видеть, ты — главная звезда.

— Черт возьми, ты не можешь...

— Дарт Вейдер рассказал нам, как снова связаться с ним, если потребуется, Дэймон. Ты действительно думаешь, что он не сможет найти тебя вновь? — Он впился в меня взглядом, но через минуту разочарованно отвернулся и снова сел на диван.

Томми вернулась.

— Она сейчас смотрит. У меня нет никакого желания видеть это опять.

Мы просидели в тишине почти тридцать минут, тишину нарушили только два-три возмущенных крика Елены из другой комнаты. Вернувшись в гостиную, она пыхала огнем. Она подошла прямо к Дэймону и начала сильно хлестать его по лицу, туда и обратно, в то время как он ежился от ее пощечин.

— Ты — ЧЛЕН! Ты — МОНСТР! Подумать только, что я когда-либо любила тебя, когда-либо верила в тебя!..

Все еще в ярости, она отвернулась от мужа и уставилась на нас с Томми.

— Я надеюсь, что вы его погубите... надеюсь, вы УНИЧТОЖИТЕ его! Это... это лживое... лживое дерьмо...

— Мне очень жаль, Елена, — очень тихо сказал Дэймон. После он сидел и молча смотрел в пол. Она его игнорировала.

— Елена, я взял на себя смелость вызвать такси, чтобы отвезти тебя домой. Я подумал, что ты не захочешь больше оставаться здесь, пока мы с твоим мужем будем прорабатывать некоторые детали.

— Ты имеешь в виду моим будущим БЫВШИМ мужем!

Затем она смягчилась.

— Томми, я очень сожалею об этом... о том, что сделал Дэймон. Я понятия не имела... понятия не имела, что он был... — Она подошла к Томми, и две женщины коротко обнялись. Затем она повернулась ко мне:

— Джек, приношу тебе свои извинения. И думаю, что приму твое предложение насчет такси, если ты не против.

— Елена, вот копия того, что ты только что смотрела, на случай, если тебе это пригодится.

Я вручил ей копию DVD, затем провел ее к ожидающему такси и вернулся в тихую гостиную. Дэймон не поднимал глаз.

— Ладно, подонок, — тихо прошипела Томми, — пора платить по счетам.

Дэймон поднял глаза, чтобы посмотреть на нас. Он выглядел старым и очень уставшим.

— Мне... жаль, — сказал он. — Я знаю, что это не...

— Заткнись! — Томми пыхала огнем. — Ты думаешь, я хочу услышать хоть одно слово из твоих лживых уст?

Я подошел и встал позади нее, чтобы погладить ей плечи и немного успокоить. Она тяжело дышала... я правда думал, что она недалека от того, чтобы ударить его лампой или чем-то еще.

— Дэймон, — сказал я, — мы скажем, что именно тебе нужно сделать. И ты сделаешь все это именно так, как мы тебе говорим. И есть две веские причины, почему... не хочешь их услышать?

— Первая — это, конечно, Дарт Вейдер. И вторая — эта запись. Как ты думаешь, насколько это повлияет на твое положение в мире бизнеса... или в твоем модном гольф-клубе?

Он снова посмотрел вниз, ничего не говоря. Томми подошла к столу и взяла ручку и желтый блокнот.

— Во-первых, — сказала она, — ты сообщишь мне имена всех сотрудниц Гранд Вэлли, которых ты трахнул или пытался трахнуть. — Дэймон с тревогой взглянул на нее, когда она бросила ему блокнот и ручку.

— Но, я... они...

— Просто сделай это! И лучше тебе быть уверенным, что ты никого не упустишь.

Нехотя он написал список имен. Их было семеро

— А когда это будет сделано, ты будешь выписывать им компенсационные чеки в тех суммах, которые я посчитаю подходящими.

Дэймон ничего не сказал.

— Далее. Ты проведешь общенациональный поиск работы для нового вице-президента в отделе кадров Гранд Вэлли, отвечающего за формирование и обеспечение соблюдения политики в отношении сексуальных домогательств во всей компании. Это будет сделано в следующие два месяца.

— В-третьих. Ты отправишь нам с Джеком чек на два миллиона долларов со своего личного счета. К понедельнику. На самом деле, там должно быть более двух миллионов долларов, чтобы включить достаточно дополнительных средств для покрытия налога, который нам придется заплатить за этот «подарок». Твой бухгалтер сможет во всем разобраться.

— Посмотри на меня, Дэймон. СМОТРИ НА МЕНЯ! — крикнула Томми; Пораженный, Дэймон посмотрел ей в лицо и немного откинулся на диване.

— В моем списке есть еще один пункт, ты, ничтожество. После этого ты встанешь, уйдешь отсюда и исчезнешь из нашей жизни. За исключением того, что ты сделаешь то, что мы тебе сказали, ты никогда не будешь связываться с нами или

когда-либо снова приблизиться к любому из нас. Это совершенно ясно?

Снова посмотрев вниз, Дэймон кивнул.

— Да... да. Все ясно.

— Хорошо. Так вот, последнее...

***

Мы шли вместе, держась за руки, позволяя прохладной воде стекать по нашим ногам, шипя по песку. Я остановился, нежно притянув к себе Томми, и мы поцеловались. Я чувствовал мягкость ее тела рядом со мной и наклонился, чтобы поцеловать ее обнаженный живот, в то время как она хихикала.

— Это напомнило мне, Тэп... ты обещала сообщить мне, когда позвонит Сьюзи и скажет, что она там пинается... не забудь!

Сьюзи Бастьен вернулась в Индианаполис. Она была женщиной, которая вынашивает нашего ребенка — из моей спермы и яйцеклетки Томми. Это сложная и дорогая процедура — экстракорпоральное оплодотворение и имплантация оплодотворенной яйцеклетки; вот на что нужны были деньги от Дэймона. Они также идут на поддержку Сюзи во время беременности. Когда мы закончим рожать детей, мы собираемся пожертвовать все что осталось в клинику по лечению бесплодия, чтобы помочь другим семьям, которые не могут зачать ребенка самостоятельно.

Томми рассмеялась.

— Когда ОН будет пинаться.

— Как ты можешь быть так уверена, что это «он»? — спросил я.

— Женская интуиция, конечно. Хочешь поспорить?

— Хорошо, — сказал я. — Какие условия?

— Если я права, мы назовем его в честь твоего брата Дэвида. И ты должен оставаться со мной до конца наших дней.

— Ты предлагаешь жесткую сделку, но ладно. Как насчет того, если выиграю я?

— Хм, — сказала она, улыбаясь, — это непросто, потому что это маловероятно. Сам выберай приз.

— Хорошо, у нас будет по крайней мере еще один раз, чтобы дать ей сестру или брата. И ты должна оставаться со МНОЙ на всю оставшуюся жизнь.

— Это легко. Я было подумала, что ты скажешь, что я должна стать твоей сексуальной рабыней или что-нибудь в этом роде.

— Так ты уже и так ею являешься, — улыбнулся. — Ты читаешь мои мысли, ты даешь мне все, что я захочу. Ты идеальна.

Томми остановилась, посмотрела на меня и почти торжественно поцеловала.

— Спасибо, Джек, — сказала она.

— А теперь, моя маленькая секс-рабыня, прочти мои мысли.

— Хм, — сказала она, обнимая меня за талию. — Ну... ты пока не хочешь заниматься любовью, потому что мы только что плотно пообедали. Так что... я бы сказала, тебе хочется еще немного прогуляться. Тогда мы разогреемся, так что быстро окунемся, чтобы остыть. Затем мы немного полежим на солнышке, чтобы снова согреться, а затем... Я провожу тебя в дом и утомлю.

— Мне нравится, как ты думаешь.

***

И она таки прочитала мои мысли — это было примерно то, как бы я спланировал день. Примерно через час я сидел обнаженный на нашей кровати, в то время как солнце Таити струилось сквозь окна, наблюдая, как Томми изящно стягивает по ногам низ своего бикини, а сама смотрит, как я наблюдаю за ней.

— Тэп, ты — самое сексуальное существо, которое я когда-либо видел, ты это знаешь?

— О, держу пари, ты говоришь это всем дамам, которые раздеваются догола в твоей спальне, чтобы ты мог заниматься с ними своими грязными делишками.

— Всем до единой, — сказал я, обнимая ее, прижимая к себе и целуя ее шею, — но ты — моя самая любимая из всех.

Я положил ее лицом вниз на кровать и сказал, что собираюсь немного поиграть с ней, просто чтобы посмотреть, насколько смогу свести ее с ума. Она улыбнулась и закрыла глаза, сказав:

— Думаю, это звучит неплохо.

Я взял немного лосьона и сильно, но нежно натер ей спину, а затем ее плечи и руки. Я уделял много внимания пальцам каждой руки, она слегка застонала, а затем я перешел к ступням и ногам. Когда я обрабатывал ее красивую попку, мои пальцы «случайно» слегка отклонились, чтобы погладить половые губы и даже немного проникнуть в бутон ее розы. К этому времени ее бедра уже немного двигались, толкаясь к моим рукам.

Когда я перевернул ее, ее глаза сияли от возбуждения, и она потянулась к моему твердому члену, но я отодвинул его от нее.

— Я еще не думаю, что ты достаточно сошла с ума, дорогая.

Я лежал рядом с ней на кровати, и мы какое-то время нежно целовались, ее руки обнимали меня; а затем я двинулся вниз по ее телу руками, губами и языком. Я посетил ее груди и порадовал ее соски, а затем пролизал свой путь вниз прямо к ее междуножью в ее влажную киску.

Потратив много времени, наслаждаясь ее вздохами, охами и легкими движениями ее бедер, я подошел к грандиозному финалу: одна рука на груди, нежно тянет за сосок, другая двумя пальцами внутри нее поглаживают ее точку G, а мой язык движется вверх и вниз по ее киске, а затем делает восьмерки на ее клиторе. Она урчала, мычала и содрогалась от моих пальцев. И после того как я дважды заставил ее подойти к краю и отступил, на третий раз позволил ей визжать, кричать и крепко сжимать ногами мою голову, заставляя ее кончать и кончать... И кончить...

Когда она, наконец, расслабила ноги с огромным вздохом и легла на спину, я начал целовать ее, двигаясь вверх, пока не оказался над ней, а мой член нацелился на ее мокрую киску. Она неопределенно улыбнулась мне и сказала:

— Мерзкий ублюдок, ты превратил меня в желе, а теперь собираешься изнасиловать, не так ли?

— Ну, раз уж ты просишь... — и я скользнул в нее, наслаждаясь ее гладкостью и теплом.

— Да как... ты сме... ешь де... лать та... о, Боже, трахни меня, Джек! — Она выдыхала слова после каждого толчка, пока внезапно не прекратила свое «сопротивление» и не закинула ноги мне на задницу, сомкнув лодыжки вокруг нее и сильно вталкивая меня в себя.

Мы трахались и трахались... вероятно, это было не так долго, но зато радостно и бесконечно. Мы крепко целовались, пока нам не потребовалось отодвинуться, чтобы подышать, и толкались друг в друга, пока внутри меня не вспыхнула огромная кульминация, и я закричал, изливаясь внутри нее...

Затем я радостно вздохнул и скатился с нее набок, только теперь почувствовав царапины, которые она оставила у меня на спине.

— Ты ранила меня, Тэп, — сказал я и перевернулся, чтобы она смогла видеть мою спину.

Нежно поцеловав царапины и поглаживая их рукой, она сказала:

— Будешь жить. В любом случае, я не признаю себя виновной на том основании, что ты свел меня с ума.

Она придвинулась так, чтобы я мог видеть ее лицо, и сказала:

— Ты — лучший, ты это знаешь? Лучший любовник, лучший мужчина... просто лучший.

— Спасибо детка. — Я был очень тронут. Я думаю, что это было самое простое, самое прямое выражение ее чувств, которое я когда-либо слышал. — И ты — все, чего я когда-либо хотел. Я чувствую себя таким счастливым...

Мы поцеловались несколько раз и заснули.

***

Три часа спустя мы как раз заканчивали ужин — жареную рыбу, салат и потрясающее австралийское вино — и смотрели, как солнце спускается к горизонту, готовясь принять ночную ванну в Тихом океане.

— Ты не чувствуешь, что пора заканчивать, детка? Я имею в виду с Дайаной?

Я взял ее за руку и сказал:

— Я думаю, что да, если и ты тоже. Она была великолепна, но последние несколько сессий перед отъездом чувствовалось, что мы начинаем повторяться. Или, может быть, больше было ощущение того, что не так много осталось, где нам надо поработать. Одиннадцати месяцев, похоже, хватило.

— Я согласна. Я вроде как подумала, что у нас может быть еще одна или две встречи, когда мы вернемся, просто чтобы свести концы с концами. Может быть, немного поговорим о том, чтобы стать родителями... я, знаешь ли, слегка нервничаю по этому поводу.

— Ты будешь потрясающей мамой. — Я наклонился и поцеловал ее в нос. — А я буду мужем потрясающей мамы.

Мы посидели еще немного, наслаждаясь ветерком. Внезапно, казалось, половина оранжевого солнца исчезла, опустившись за горизонт.

— Когда ты впервые предложила заставить Дэймона отдать нам свой дом на Фиджи, я этого не понял. Я подумал: «Зачем Тэп вообще захотелось туда ехать, учитывая ужасные воспоминания, которые у нее должны были остаться об этом месте?» Но оказалось, что это — отличная идея, знаешь ли. По его лицу я мог видеть, что у него разбито сердце, когда он потерял этот дом, если у этого ублюдка вообще есть сердце.

Томми улыбнулась мне.

— На самом деле я была этим очень довольна. Ты прав, я бы никогда не захотела туда вернуться, но знала, что мы сможем его продать за минуту, он невероятно моден и очень уединен, и находится в фантастическом месте. А мы могли бы использовать деньги, чтобы купить нечто потрясающее здесь, на Таити, или где угодно, где бы ни захотели. И знала, что потеря этого дома навредит ему больше, чем просто отдать нам деньги — еще три миллиона долларов не имели бы для него большого значения.

— Ну, ты была права. Как всегда. — Я встал, и мы вместе подошли к перилам веранды, глядя на остатки света в западном небе. Я обнял Томми и почувствовал, как она положила голову мне на плечо.

— Знаешь что? Самым счастливым днем в моей жизни был не тот, когда ты пришла на работу в Минестру — это был день, когда я подслушал, как ты разговариваешь с Кэти в закусочной «Акрополис». Потому что иначе я бы никогда не понял, каково это быть тобой, с чем тебе пришлось столкнуться в своей жизни. Я был бы, как и любой другой парень, нокаутирован тем, как сильно я тебя хотел, и был бы слеп к тому, насколько ты умна, вдумчива, весела... и около тысячи других отличных прилагательных.

— Я согласна с тобой, Джек... — и как это я понял, что она шутит? Что-то тонкое в ее голосе? — ... то БЫЛ самый удачный день в твоей жизни.

Она посмотрела на меня и рассмеялась беззаботным смехом, который был самым чудесным из того, что я когда-либо слышал. И не останавливалась, пока я не поцеловал ее. <