Проснулся Макс поздно, солнце уже вовсю светило сквозь мутное в каких-то непонятного происхождения разводах стекло. Макс откинув плед сел на диване и поежился. В доме было холодно и пахло сыростью.
Нет, надо срочно домом заниматься. Перебрать тут все, полы помыть и окна. Окна обязательно, а то вон белый свет сквозь них не рассмотришь, куда это годиться? Мусор собрать и вынести на помойку. Наверняка у деда где-то должна быть помойная яма. Надо только ее найти. Ну да это потом, сперва свежий воздух.
Он настежь распахнул окно и с наслаждением вдохнул прохладный, пахнущий лесом с весенним солнцем воздух.
Макс шлепая по крашенным масляной краской классического красновато-кирпичного оттенка доскам пола босыми ногами, носки он вчера бросил возле дивана, направился к двери.
Обув кроссовки на босу ногу он выскочил за дверь, выпитое вчера настойчиво просилось наружу.
Посетив зеленую кабинку и умывшись холодной водой из рукомойника Макс пристроившись на верхней ступеньке крыльца закурил.
Выпустив облачко табачного дыма он с сожалением вздохнул.
Да, большая кружечка горячего, крепкого кофе сейчас была бы в самый раз. Но где же его возьмешь горячего то? Это же печку затопить надо, хотя дом протопить по любому надо, сырости такой не будет. Но это в любом случае долго... Ну, вот чего он чайник электрический вчера не купил? Надо будет в райцентр смотаться и купить... И оливок побольше...
Макс тщательно затушив окурок о подошву кроссовка вернулся в дом.
Пройдя на кухню он замер возле печки.
Процесс растопки занял у него довольно много времени. Хорошо хоть, что рядом с этим пугающим коренного горожанина агрегатом лежала небольшая кучка колотых дров. Где их брать и как колоть Макс знал исключительно теоретически.
На растопку пошли бланки договоров на поставку комплектующих. Абсолютно ненужный хлам из прошлой жизни.
Эта самая жизнь теперь почему-то казалась такой далекой и почти нереальной. Все эти контракты, поставки, накладные, акты сдачи-приемки — теперь стали просто никому ненужным хламом. В топку их. Все в топку. Он с каким-то остервенением рвал бумаги и запихивал их в открытый зев печи.
Гори все синим пламенем.
Макс смотрел, как задорные язычки пламени весело пожирали связывающие его с прошлым символы, даря свободу и надежду на новую, наверное счастливую жизнь.
Да, было тяжело... Тяжело понять, что любовь это обман, дружба — фикция, а кажущаяся стабильной жизнь-иллюзия. Все планы, надежды, стремления всего лишь эфемерная дымка готовая рассеяться под малейшим порывом жестокой реальности.
Он один и надеяться может только на себя. И верить только себе. И любить нужно только себя и заботиться только о себе. А та, которую он любил, те кого он считал друзьями теперь для него лишь пустое место. Все, абсолютно все прежние отношения теперь пыль. Ее надо просто стряхнуть с ног и идти дальше.
Ему предстоит начать жизнь заново. С чистого листа.
Макс поставил на единственную конфорку зеленый чайник с длинным, изогнутым носиком отмытый и наполненный из пятилитровой пластиковой баклажки, купленной по дороге. Где тут колодец или колонка Макс пока не знал.
Огонь в печи быстро разгорелся, а чайник уютно, по-домашнему зашипел.
Запах растворимого кофе заполнил жилище, да и вообще в доме как-то сразу стало теплее и уютнее.
Макс с большой кружкой в руке выбрался на крыльцо и удобно устроился на верхней ступеньке, закурив.
— День добрый. Обустраиваетесь понемногу, как я посмотрю?
Возле калитки облокотившись на нее, но не открывая стояла женщина лет сорока.
— Да, вот разбираю потихоньку дедово наследство.
— Это правильно. Чего же добру-то пропадать. Поживите, осмотритесь, а понравиться, так и оставайтесь.
Вас ведь Максим зовут, верно? А меня Людмила. Ерошина. А жена Ваша, что? Позже приедет?
— Это вряд ли. Один я. Сам себе голова.
— Один, стало быть. — Взгляд Людмилы уперся в след от обручального кольца на безымянном пальце Макса. — Ну, один, так один. Если помощь, какая нужна, в доме там прибраться или еще что... Вы Максим не стесняйтесь, я дальше по улице живу, рядом с магазином. Крыша такая, красная. Заходите... По-соседски. Я гостям всегда рада. Особенно когда это таакой симпатичный мущщина...
— Спасибо. Зайду, конечно.
Заходить Макс конечно же не собирался, хотя организм здорового мужика, да еще и регулярно накачиваемый в последнее время адреналином требовал выплеснуть накопленный заряд, хоть куда-нибудь.
— Каррр — требовательное какрканье раздалось с крыши.
— Сейчас иду. — Ответил Макс ворону, вновь осознавая абсурдность ситуации. Но почему-то ни на йоту не сомневался, что Карыч его прекрасно понимает. Как впрочем и Ники. Бред, не бред...
— Извините Людмила, но я обещал к Ожогину Ивану Ерофеичу зайти. Вы уж простите великодушно...
— К Ерофеееичу... Ладно Максим, пойду я, но Вы не забудьте... Заходите. Я буду ждать.
Макс клятвенно заверил, что обязательно появиться с ответным визитом в ближайшее же время...
— Кааар — В карканье явно звучало раздражение.
Людмила с опаской покосилась на ворона и спешно ретировалась за калитку.
Макс прихватив из холодильника пару банок оливок для Ники и нарезку сырокопченого мяса Карычу.
К гадалке не ходить завтра-послезавтра надо в райцентр смотаться. С карты денег снять и запасы провианта пополнить. И электрический чайник купить.
Макс прибавил к собранному еще бутылку водки. Жидкой валютой он изрядно запасся.
— Заходь, заходь паря. Баньку я уже затопил. И самовар поставил. — Ерофеич кивнул на сияющий медью самовар. — Как попаримся так сразу и чайком поправимся. Да с медком.
Макс выложил содержимое на стол и спросил.
— Ерофеич, а Ники где? Я тут ей принес...
— По лесу небось рыщет. Зайцев гоняет.
И то верно, она же волчица. Зверь. Лютый. Рыскать по лесам да полям в поисках пока еще живой добычи ее сущность. Отчего же он тогда расстроился. Ожидал ее здесь увидеть?
— Вернется. Чо ей сделается-то. Лес ее дом. Почти. — Ерофеич довольно прищурился. — Чую по сердцу пришлась. Эт правильно. Ты ей тоже глянулся. Не пропадете, стало быть. Сдюжите. — За печкой грохнуло. Ерофеич зыркнул в сторону печки и повысив голос добавил. — Как я сказал, так и будет. — И уже нормальным голосом добавил — Главное чтобы в дому согласие было. Тогда любые беды нипочем. Ты паря главное не робей. Глаза бояться, руки делают.
В бане было жарко натоплено. Багровые отблески скакали по стенам.
Ерофеич плеснул из ковшика квасу на раскаленные камни.
Клубы ароматного пахнущего хлебом и душистыми травами пара обволокли тело и разум. Мир стал казаться каким-то нереальным. Стены закружились вокруг...
В себя Макс пришел в предбаннике сидящим на широкой лавке и привалившись к бревенчатой стене.
— Очухался? Хорошо. Это ты с непривычки сомлел чуток, паря. Ничо, привыкнешь. В городе такого пара не сышешь.
И верно, немного отдышавшись и прихлебывая прохладный квас из граненой толстостенной, стеклянной кружки из тех, что в кино про советское время показывают, Макс совсем пришел в себя.
Верно сказал Ерофеич. И слово-то какое точное подобрал. Сомлел. Как барышня кисейная сомлел. Раньше за ним такого не водилось. Сколько раз в сауне парились с друзьями. Хмм. С бывшими друзьями... Эх. Маринка, Маринка... Ну, как же так? За что с ним так-то? Хотя какая теперь уже разница? То, что произошло, назад не открутишь. Надо как-то научиться жить с этим. Надо просто вычеркнуть ее из своей жизни... Но, вот получается это пока плохо. Она все время всплывает в памяти... Марина, Марина...
— Да-а паря, вижу гложет тебя кручина... Ох, не отпускает твоя тебя-то. Держит крепко. Не безразличен ты ей, стало быть паря... Если бы не любила, ушел бы легко. С обидой, злостью, но со свободной душой. А так тяжко... Я знаю... Долго тогда в себя приходил. Но,там другое. Оттуда возврата нет. А я молодой еще был. Глупый. А вы то со своей еще и замириться можете, в жизни всякое случается, хотя... Своя голова на плечах есть... Тебе бы бабу, какую по-хорошему. Негоже здоровому мужику без бабы куковать. Вредно это. И мысли всякие нехорошие в голову лезут. Да вот, хотя бы и Люська Ерошина. Она бабенка справная, никчема ледащая конечно, но тебе же не жениться чай. А для энтого дела она самое то. Она ведь к тебе небось уже клинья подбивала? Как муж ейный два года назад по-пьяни утоп, так ни одного мужика мимо с тех пор не пропускает. Как с цепи баба сорвалась. А ты мужик видный, городской... Не пропустит.
Или Катька Кузнецова. Так она и помоложе Люськи будет и образованней. Фельдшерица. Мужик от нее давно уже в город сбежал. С тех пор баба одна бедует. Дите растит. Давно по мужской ласке тоскует.
Танька — продавщица опять же. У нее правда муж есть, только он пьет не просыхая. Что есть мужик, что его нет...
Ты Максим подумай, что я тебе говорю. Народ не зря советует, клин клином... Глядишь и полегчает.
— Спасибо Ерофеич, подумаю.
— Ну а коль так, смотрю оклемался чуток... Пошли еще парку примем.
Макс голышом выскочил из баньки и шлепая босыми ногами по доскам мостков сиганул в воду. И тут же выбрался назад на мостки. Вода была холоднющей.
Банька Ерофеича, как и положено бане стояла на берегу неширокой реки. Дощатые мостки прямо от порога вели к воде. По обе стороны от мостков берег густо порос высоким камышом, а на противоположном раскидистые плакучие ивы полоскали в проточной воде гибкие плети своих ветвей. И тишина. Лишь мелодичное журчание воды, чириканье птиц и тихий шорох камышей на весеннем ветру.
Обхватив себя руками за плечи Макс стуча зубами засеменил к баньке.
Насмешливое фырканье заставило его оглянуться.
Ники склонив голову набок сидела рядом с мостками и с интересом наблюдала за пританцовывающим от холода голым Максом. Проследив за пристальным взглядом янтарных глаз Макс смущенно прикрылся руками и пробормотал.
— А ты чего хотела? От холода еще и не так скукожиться может... И вообще, за голыми мужчинами подглядывать неприлично. Чему тебя только Ерофеич учит?
В ответ волчица только презрительно фыркнула и смешно наморщила нос.
— Будешь издеваться оливок не дам. Вот. — Ники завиляла хвостом и смущенно потупила глазки.
— Ладно-ладно, дам конечно, куда же я денусь с подводной лодки...
В камышах зашуршало и довольно громко всплеснуло.
— А крупная в здешних омутах рыбка похоже водиться. — Макса передернуло. Он вспомнил, что не только холод заставил его пулей выскочить из воды.
Когда он плюхнулся в холодную воду, ему почудилось, как будто чьи-то ледянные пальчики игриво прошлись щекоткой по самому сокровенному и ныне скукоженному. И опять страха не было. Было любопытство и странное предчувствие того, что он стоит на пороге чего-то таинственного и неимоверно важного. Для него важного. Того, что в корне изменит его жизнь и перевернет представление об окружающем мире. Того, что может быть наполнит эту самую жизнь каким-то новым смыслом.
Ники сморщила нос и оскалилась в сторону камышей. И это уже не была та волчья ухмылка, что видел Макс при их первой встрече. Это был оскал хищника предупреждающего неведомого противника о готовности к схватке.
— Разная. В здешних омутах, кого только нет.
На берегу на самой кромке воды стоял невзрачный мужичок средних лет. Одет он был в потертый темно-зеленый дождевик, коричневый свитер грубой вязки, неопределенного цвета свободные брюки, высокие болотные сапоги и темно-серую кепку. На вид типичный рыбак. Только вот снастей при нем не было, да и Ники при виде него одним плавным движением перетекла поближе к Максу и припав на передние лапы заняла позицию между ним и незнакомцем.
— Ну-ну дочь Леса, твоему подопечному ничего не угрожает. Дети Воды ни тебе, ни ему, ни твоему хозяину не враги. Да, ты и сама это знаешь. Хотя одеться ему не помешало бы. А то вон, как уд от холода съежился. Да и сам посинел весь. Застудиться. Пока в полную Силу не вошел, хвори людские над ним власть имеют. Не помрет конечно, на то их сил уже не хватит но соплями изойти может. А оно нам надо?
Ники немного успокоилась, но глаз с незнакомца не спускала и шерсть все еще щетинилась.
Макс сделал шаг к ней и успокаивающе погладил по загривку. Волчица повернула к нему голову и взглянула на то, что оказалось прямо перед ее черным, мокрым носом.
С берега раздался хриплый смешок, а Ники возмущенно фыркнула. Макс снова застенчиво прикрылся руками. Ну, вот откуда ему было знать, что место которое он посчитал уединенным уголком окажется, как проходной двор.
Волчицы, псевдорыбаки. Ворона с русалкой не хватает.
В камышах опять плеснуло.
— Кааар. — Черный ворон закружил над головой.
— Ладно Ведун, я только зашел на тебя взглянуть и сказать, что Дети Воды Кон чтят и вражды между нами, как Родом и заповедано от века не было. Воды отныне ты не бойся. Ну, а ежели нужда какая возникнет, обращайся... Договоримся. А сейчас пойду я. А то совсем продрогнешь.
Мужичок развернулся и сгинул в камышах, как будто его и не было.
Макс выдохнул и все так же прикрываясь рукам припустил к баньке.
Ерофеича там уже не было, видно в дом старик ушел пока Макс голым задом по окрестностям щеголял. Тоже вот натурист хренов.
Макс быстро облачился в принесенную из дома свежую одежду и отправился к дому.
И точно Ожогин сидел за столом и пил чай из металлической кружки. Для Макса же на столе стояла фарфоровая чашка.
— Макнулся. Эт хорошо. А то, что с водянником знакомство свел, еще лучше.
— Водянником? Сдается мне Иван Ерофеич, что я чего-то не понимаю.
— Эт верно. Ничего ты паря не понимаешь. Думал я тебя потихоньку уму-разуму поучить, но видать не судьба. Времени слишком мало осталось.
Ты в райцентр, когда собираешься?
— Завтра. Вы со мной?
— Пока не знаю. Ты паря когда будешь готовиться упреди сперва, что отправляться собираешься.
Старик поднес к губам зажатую в ладонях кружку и отхлебнул угольно-черный напиток.
— Ерофеич, Вы бы того, поаккуратнее. Чифирь он для сердца не есть шибко полезный.
— Чифирек для сердца шибко вреден. Но не для меня. Как впрочем, теперича и для тебя. Привык я к нему. За столько-то годков.
— Сидели?
— А то. В России живем. Здесь сидельцев, как блох на собаке. Давно живу. И повоевать пришлось и баланду похлебать... Не без этого.
— И за что если не секрет.
— Да нет, не секрет. Пятьдесят восьмая. Ты паря не смотри, я давно живу... Очень давно...
Макс бросил взгляд на фотографии деда Ожогина висящие на стене. Дед говоришь?
Он плеснул себе в чашку немного заварки и повернув краник долил кипятка из самовара.
Чай Макс любил крепкий, но чифирь, который щурясь от удовольствия употреблял Ерофеич, это явно перебор.
Втянув запах и сделав маленький глоток Макс попытался разобраться в составе трав вошедших в этот сбор.
— Чабрец, липа, мята, душица, зверобой... Пей, то травки полезные... И медок, медок не забудь. То не с пасеки мед. То от лесного хозяина отдарок. Лесной стало быть мед. Дикий.
Мед и правда был не совсем обычным, вроде и сладкий, но едва уловимая горчинка все же присутствует. Специфический вкус. Но приятный.
— Горячий чаек с медом сейчас нутро-то тебе прогреет. А то от тебя паря до сих пор донным холодком тянет... Ты с Детьми Воды поосторожнее... Разные попадаются, все к живому теплу тянуться... Иных лучше за три версты обходить... Целее будешь... Хотя ухо держать востро везде должно... Чтобы до срока за Кромку не уйти. А то и чего похуже... Сварга она такая... Беспечность не часто прощает.
На следующее утро Макс направлялся по знакомой тропке к дому соседа. Обещание надо выполнять или хотя бы стараться выполнить. Именно поэтому Макс и шел предупредить Ерофеича о том, что намечающиеся поездка в райцентр состоится по плану.
Они вчера снова засиделись с соседом допоздна. Пили правда чай а не водку. Принесенную Максом огненную воду Ожогин тут же употребил по назначению. Отлив из бутылки немного в металлическую кружку он принялся запихивать в горлышко сушеные травы попутно объясняя Максу какие именно и то, что из этого должно получиться вернейшее средство от ревматизма. Просто ему надо будет недельку настояться.
Макс прихлебывал чай и слушал.
Ему и правда было интересно. Сколько бы не твердили современные медики о дремучести и мракобесии вкупе с шарлатанством «народных целителей» однако же ходят в народе упорные слухи, что там где передовая медицина беспомощно разводит руками и советует пациенту позаботиться о завещании некоторые шарлатаны иногда таки находят способы помочь болезному. Научный же мир, как обычно придерживается нерушимого принципа просто не замечать того, что с научной точки зрения объяснить невозможно. Этого нет, потому что этого просто не может быть никогда — это аксиома, по сути превращающая науку в религию. Правда большинство прорывов в этой самой науке делается теми, кто усомнился в незыблемости аксиом...
А Ерофеич рассказывал о травах. Как собирать, как правильно сохранять, чтобы травы силу свою не растеряли. Какая травка, от какой хвори поможет, да как ее приготовить.
Макс слушал и как губка впитывал новые для себя знания. Перед ним потихоньку начал приоткрываться ранее незнакомый, но почему — то такой манящий его мир. Он хотел слушать еще и еще...
— Ерофеич. А бесплодие вылечить можно?
Старик с прищуром взглянул на него.
— От причины зависит... От чего-то простенькие травки, да обычный наговор помогут, а порой повозиться придется так, что семь потов сойдет. Но вылечить можно все... Иногда очень долго и трудно... Мандрагор нужен. Истинный. Тот корень, что под повешенным зародился. Такой непросто сыскать. И взять его правильно надо. Деревянным ножом в семи водах омытом, на семи ветрах высушенном... С хладным железом к мандрагору подходить не след. В землю уйдет, ищи его потом. Он ведь живой корень, в нем душа есть... Сто раз подумаешь прежде, чем за такое браться... И чем расплачиваться придется... Проще бабу новую найти или сиротку приютить.
Ерофеич посмотрел на плотно сжатые губы Макса и невесело усмехнулся.
— Думай паря, думай...
Макс и думал. Он слушал Ерофеича, а в голове не переставая крутились мысли о Маринке...
Ники за весь вечер так и не появилась. По лесу небось рыщет, а может с волчарой каким разыгралась. Весна ведь, у волков гон должен быть... Или уже был?... Или будет?
Так что обе банки оливок, так и остались стоять на столе, когда Макс собрался домой.
Подойдя к крыльцу Макс выбросил окурок в ведро и поднялся по леснице.
— Ерофеич, утро доброе. Можно войти? — Дверь привычно открылась и Макс вошел. Вытерев ноги он заглянул к зал в котором они вчера вечеряли надеясь найти старика там.
Но его там не было. Вместо Ерофеича за столом по-хозяйски устроилась молоденькая пацанка в потертой косухе, старых джинсах с когда-то модными прорехами над коленками и китайских розовых кедах. Да еще нагло трескала оливки из банки. Вторая лежала на столе уже пустая.
— А, Максим. Ну что, собираемся? Кстати познакомься. Верка, племяшка моя, из города приехала.
Девчонка встала со стула и вытерев ладони о джинсы взерошила одной рукой короткие, кудрявые, светло-русые, отливающие золотом волосы. Другую протянула Максу.
— Вероника. — Представилась девчонка сверкнув янтарем насмешливых глаз...
Да, ладно... Макс встряхнул головой прогоняя наваждение. Такого не бывает. Какая дурь в голову лезет. Чертовщина. Двадцать первый век на дворе, какие оборотни? Так он и до русалок с домовыми додумается. Бред.
За печкой кто-то завозился. Просто крупный мыш, а кто же еще? Не домовой же...
— Карр. — С укоризной смотрел на него со своего насеста черный ворон.
Вне зоны доступа. Опять. Ну, вот куда этот придурок делся?
Марина уперла кулак с зажатым в нем телефоном в подбородок. Где спрашивается теперь его искать.
Телефон разразился трелью звонка. Марина резко встрепенулась, но тут же разочарованно поникла, едва взглянув на экран.
Вздохнув мазнула пальцем принимая вызов.
— Привет... Нет, пока никаких новостей. Как в воду канул. Телефон выключен. А-а, сам знаешь... Тоже звонил? Ах, Даня звонил... Нет Олеж, нам не надо встречаться... Нет. Пока с Максом не поговорю, нет... Олег, мы уже достаточно натворили... Представляешь, если Макс вернется и нас опять вместе застанет? Вот и я не хочу. Все. Если будут новости, звони. И не вздумай приезжать. Дверь не открою. Все. Пока.
Марина сидела поджав под себя ноги на диване в гостиной. На экране работающего без звука телевизора мелькали кадры какого-то отечественного сериала. Марина не смотрела на экран, просто это мельтешение не давало ей полностью погрузиться в невеселые мысли.
А мысли и вправду были невеселыми. Марина совершенно не знала, что ей делать. Нет, точнее она прекрасно представляла, что сейчас для нее главная задача найти Макса. А вот, что делать дальше она уже понятия не имела. Как объяснить ему то, что она себе до сих пор так и не смогла объяснить.
Страшный кошмар мучавший ее последнее время стал явью. Ей даже сначала стало как-то немного легче. Не надо больше изворачиваться, врать... Вот только чувство облегчения было коротким...
Тот злополучный день она помнила прекрасно.
Макс был в командировке и должен был вернуться еще только через пару дней, поэтому они с Олегом чувствовали себя в полной безопасности. Вот уже несколько дней подряд любовники встречались в их с Максом квартире.
Они вообще с самого начала в основном там и встречались. Марину сперва это коробило, но потом она даже стала находить какое-то болезненное удовольствие в том, что любовник трахает ее именно в супружеской постели. По хорошему конечно Олегу бы надо было найти какое-нибудь удобное место для встреч но он почему-то упорно не хотел этого делать говоря, что продолжать надо там где все и началось...
Да все началось именно в их спальне...
Ошибка молодости... Неудачный аборт... Если бы она знала, чем все обернется... Родила бы от того придурка. Да в общем-то он и не придурок был вовсе. Просто сволочь. Когда она только, что после аборта искалечившего ее жизнь увидела его с другой... Как она тогда таблеток не наглоталась... Бог миловал. А потом она встретила Макса... Они были молоды и счастливы... Почти... В то время ее бесплодие еще не казалось катастрофой... Понимание пришло позже. Вместе с психозом. Сначала она еще на что-то надеялась... Они с Максом ходили по врачам. Все было бесполезно. Материнство стало для нее недоступно. Осознание собственной ущербности накапливалось постепенно выливаясь в периодические срывы... И паталогическую ревность, да еще постоянно тот гад вспоминался. При одной мысли о том, что она может увидеть Макса с другой, Марину охватывала паника. Втихую от Макса она пробовала пить антидепрессанты, стало еще хуже... Но совсем плохо стало, когда Наташка сказала ей о том, что Машка беременна.
Олег Марине нравился всегда. Высокий, худощавый с обаятельной улыбкой он привлекал внимание. А его слава записного бабника еще больше. И когда Марина заметила, что и он проявляет к ней интерес, она естественно отреагировала. Благосклонно. То, что он обласканный женским вниманием положил на нее глаз... Это льстило. Значит, она еще вполне конкурентоспособна... Да и любопытно стало... А что же в нем такого? Необычного, что бабы по нему с ума ходят... Интересно попробовать...
Попробовала.
Ничего такого уж сверхъестественного в нем не оказалось. Да, любовником Олег оказался отличным, но... и это все.
Наташка, кстати сразу почуяла к чему все идет и попыталась отговорить Марину. Может быть еще и потому, что и сама несколько лет назад пережила довольно бурный роман с ним... Хорошо, что Данила тогда так ничего и не узнал и до сих пор считает, что Юлька его дочь... И это тоже похоже сыграло свою роль в ее Марины Падении... Сперва Наташка, теперь Машка... А вдруг и ей повезет и она пополнит этот список... Умом Марина конечно понимала, что это невозможно, но где-то в глубине души теплилась крошечная надежда на чудо... А, вдруг?
И когда Олег с букетом цветов и бутылкой шампанского в руках возник на пороге их дома в то время, как Макс пребывал в очередной командировке, Марина уже знала, чем закончиться вечер... Зря что-ли она надела новенький, специально для такого случая и купленный комплект черного кружевного белья, даже мужу еще не показывала...
Олег, как обычно был само обаяние. Рискованные шуточки, белозубая улыбка, блудливые, голубые глаза, настойчивые руки... И бьющаяся в глубине мысль... А вдруг...
Шампанское ударило в голову, мир вокруг закружился, губы приоткрылись впуская бесцеремонный язык.
Марина откинулась назад. От одежды Олег избавил ее очень быстро и ловко, явно сказывался богатый опыт в раздевании женщин.
Его руки возбуждали, они свободно гуляли по ее обнаженному телу, подробно исследуя полученный приз.
Ощупав и помяв в свое удовольствие податливые груди, умелые пальцы раскатали набухшие соски так, что Марина застонала от удовольствия.
Она раздвинув ноги допустила этих нахалов к самому сокровенному и уж там они порезвились вовсю...
Оргазм был бурным и долгим. Марину буквально выгнуло дугой, а слезы хлынули из глаз. Он обнял ее и ласково гладил по голове. Немного успокоившись благодарная Марина потянулась губами к крепко стоящему и довольно таки толстому члену успевшего уже раздеться Олега. Губы сомкнулись вокруг налитой кровью головки и плавно заскользили вниз по стволу погружая в ее рот весьма внушающий уважение член Олега.
Она так увлеклась благодарностью за доставленное наслаждение, что завелась по новой.
Олег опрокинул женщину на спину и завис над ней. Марина сама поймав упругий член рукой направила его в давно уже готовое принять дорогого гостя влагалище. То мягко обхватив посетителя ласково сжало его поощряя двигаться дальше.
— Давай сзади. — Прошептала она через пару минут.
Марина перевернулась и встала в свою любимую позу уткнув лицо в подушку на которой еще недавно спал Иакс.
Олег пристроился сзади введя член в истекающую соком щелку жены лучшего друга.
Марина охнула. Руки Олега крепко ухватили ее за бедра.
Марина застонала натянутая на член Олега одновременно глубоко вдыхая в себя запах мужа исходящий от подушки. Большой палец руки сжатой в кулак и упирающийся в подушку прямо напротив лица как-бы сам собой оказался во рту...
Ей вдруг невыносимо захотелось чтобы это оказался не ее оттопыренный палец, а член Макса...
Жаркая волна была готова вот-вот захватить ее целиком и поняв что Олег тоже на подходе Марина Троянова прошептала
— Не вздумай вынимать... В меня... Кончи в меня...
И в ее матку хлынула сперма Любовника...
Любовника... Любовник от слова любовь... Но вот только Олега она ничуть не любила... Марина потом не раз думала об этом стараясь разложить по полочкам для себя собственное отношение к обеим вершинам созданного ей... ну или с ее молчаливого согласия, что в общем-то одно и тоже, треугольника.
Макс и Олег... Муж и Любовник.
Кого она любит? Кого хочет? Что ее связывает с обоими? И что ей в конце концов со всем этим делать?
Вопросы на которые ей нужно было найти ответы...
—