Спал я крепко и без сновидений, и проснулся только к двум часам дня. Жанна, конечно же, была на работе. Проверил телефон, — никто не звонил. Повалялся еще минут десять в постели, вспоминая события прошлой ночи. Совесть напомнила о себе болезненным тычком куда-то в район груди. Перед Жанкой, конечно, виноват... Ладно, если совесть «тычет» в грудь, то, по крайней мере, она есть. Ну, или какие-то ее остатки. Остатки прежней роскоши...
В ванной долго вглядывался в свое отражение в зеркале. Чего-то как-то не ахти. Надо хоть побриться, что ли...
Пока принимал водные процедуры, в деталях вспомнилось нагое тело Ксении, и боец невидимого фронта начал вставать наизготовку. Вроде как ходить по дому с оттопыренным членом полнейший моветон... Хотя, теперь-то кого стесняться?
Ксения была на кухне, мыла посуду. Она, из-за бежавшей из крана воды, не слышала, как я подошел к ней сзади. Я обнял ее и прижался вздыбленным местом к ее мягкой попе:
— Здрасьте, Ксень-Санна. Как спалось?
— Блин! — она подпрыгнула с перепугу. — Ты чего так пугаешь?!
— Ну я не знал, что вы такая пугливая девушка.
Она толкнула меня своей попкой:
— Отстань. Дай посуду домыть.
Я сильнее прижался к ней и поцеловал в шею. Ксения снова толкнула меня попой.
— Помнится, вчера, когда я уходила спать, он у тебя стоял, — сказала она. — Сейчас он у тебя стоит... Он хоть спать-то тебе не мешает?
— Да я ж его на ночь отстегиваю и в тряпочку заворачиваю, а то на животе лежать проблематично.
— Да? — усмехнулась Ксения. — И куда ж ты его прячешь?
— А этого я тебе не скажу.
— Боишься, что украду?
— Зря смеешься, — сказал я, забираясь рукой под ее халат. — Подобные хорошие вещицы на черном рынке в голодный год могут стоить баснословных денег.
Сунув ладонь ей в трусики, я понял, что Ксения Александровна сегодня утром познала бритвенный станок, так как на том месте, где вчера были волосы, сейчас их не было.
— Ксень-Санна, я смотрю, вы подготовились... — промурчал я ей в ухо, легонько проводя пальцем по половым губам.
— Не называй меня так. — Ксения в третий раз пихнула меня попой, но уже сильнее. Причем намного сильнее. Я отлетел к противоположной стене и приземлился задницей на стул. — И с чего ты решил, что я подготовилась для тебя?
— А для кого?
— Вообще-то у меня есть мужчина.
— Да неужели? — я почесал затылок. — И как же его зовут? Карл-Густав Трахенбаум? Скажи мне где он и я забью его насмерть фломастером.
— Что ты придуриваешься? Верить или не верить — это твое право. — Ксения бросила полотенце, которым вытирала руки, на кухонную тумбу. — Ладно, мне сейчас надо в налоговую. Вернусь часа через два. Нам надо будет поговорить, Саш...
— Надо — поговорим, — настроение испортилось конкретно. Особенно после слов про мужчину. Не хотелось в этом признаваться, но, похоже, червячок ревности начал грызть мое душевное яблоко. Хотелось сказать какую-нибудь гадость, но сдержался. В принципе, прав на эту женщину у меня никаких нет, и чтобы она ничего не прочитала у меня в глазах, я полез в холодильник. Война войной, а обед по распорядку.
Два часа тянулись медленно. За это время выдул пачку сигарет и три чашки кофе. Идти особо было некуда, да и не хотелось высовывать нос из дома. Посмотрел на ютубе пару роликов. От нечего делать почитал комментарии. Там, как обычно, срач. Школьники друг друга обзывают школьниками и грозят физической расправой при личной встрече.
Мыслями постоянно возвращался к Ксении. Ксения Александровна... Ксюша. Мда... Как теперь с Жанкой быть? Можно, конечно, и дальше делать вид, что ее не существует, но это не выход. А Ксения... Ей-то вообще хреново гадить собственной дочери. Надо, наверное, забывать про Ксень-Санну, переворачивать страницу и дальше жить, делая вид, что ничего и не было. Закончится у нее ремонт, уедет она к себе и все. Поменьше пересекаться с ней и все забудется. Но в штанах колом при одной мысли о Ксюше... Весь день штаны топорщатся. Надо, наверно, запомнить дату и отмечать этот день ежегодно. День пустопорожнего членостояния. Хоть затвор передергивай, право слово...
К пяти часам вернулась Жанна. Разувшись, прыгнула мне на шею и поцеловала в щеку:
— Привет! А мама где?
— Сказала, в налоговую поехала, — я тоже обхватил Жанку за талию и приподнял, прижав к себе. Посмотрел в карие глаза. Красивые, прямо как у матери.
— Понятно, — мяукнула Жанна. — А ты чем занимался весь день?
— Да фигней страдаю... — рассеяно сказал я.
— Ладно, ставь меня обратно на пол, фигнестрадатель, — засмеялась она. — Пойду руки вымою.
Уже не два, уже три часа прошло, а Ксении все не было. Жанна гремела тарелками на кухне. Я подошел к ней:
— Жан, чего-то мама твоя долго, может встретить ее надо?
— Милый, ты, часом, не заболел? — посмотрела она на меня. — То не заставить лишнюю минуту провести с родной тещей, а то уже и встретить предлагаешь? Сдружились что ли?
— Да мы и не враждовали... Да нет... Просто, мало ли... В общем, забудь.
Долбодятел, так и спалиться недолго. Что-то ты, Александр, совсем плохой стал... Жанна взглянула на меня:
— А чего это у нас торчит в трениках? Видимо, ты очень рад меня видеть?
— Не то слово. — Я прижал ее к себе.
— Пойдем, пока ее нет? — Жанка схватила меня за руку и потащила в спальню.
Мы ввалились с ней, целуясь, в нашу комнату. Я стащил с Жанны через голову ее синее домашнее легкое платье, она стянула с меня футболку. Дома белье она не носит. Прижавшись губами к соску, втянул его в рот. Жанка прижала сильнее мою голову к себе. Я, целуя грудь, сжал ладонями ее ягодицы и несильно развел их в стороны. Жанна, что-то промурлыкав, оторвала меня от своей груди, встала передо мной на коленки и стянула вниз мои спортивные трико вместе с трусами, тут же заглотив восставший член. Ее красивая головка быстро двигалась взад-вперед, доставляя мне наслаждение, сравнимое... даже не знаю с чем. Проще сказать — не сравнимое ни с чем. Она подняла руки вверх, мы сцепились с ней ладонями, переплелись пальцами. Тесный, влажный и теплый ротик Жанки ласкал каждый миллиметр. Она сосала быстро и страстно. Одну руку сунула себе между ног и начала пальцами тереть щелку.
Выпустив член изо рта, и наяривая пальцами у себя в промежности, она лицом прижалась к моему паху и простонала:
— Сашка-а!..
Я схватил ее подмышки, поднял на ноги и потащил к нашему ложу, путаясь в штанах, спущенных до лодыжек. Она забралась на нее и встала в колено-локтевую на краю кровати, выгнув спину и выставив передо мной аккуратную округлую попку. Терпеть уже сил не было, я быстро приставил головку ко входу в любимое и такое знакомое влагалище и резко двинул бедрами. Жанна подалась попой мне навстречу. Войдя в нее полностью, я на пару секунд приостановился, наслаждаясь теплотой ее щелки, и быстро задвигался в ней. Комнату наполнили шлепки двух сталкивающихся друг с другом тел, мое тяжелое дыхание и Жанкино подвывание, больше всего напоминающее протяжное «и-и-и».
Жанна всегда кончала быстро, и сейчас тоже, после минутной долбежки, она с тонким писком, задергав попой, кончила. Колени ее подкосились, но я, схватив за талию, поставил ее обратно в нужное положение, и свистопляска продолжилась. Я раздвинул ее ягодицы, и уставившись на крепко сомкнутое Жанкино анальное отверстие, уже выходил на финишную прямую, как...
Дзы-ы-ы-нь!!! Звонок в дверь.
Жанка дернулась вперед, соскакивая с моего члена, и, спрыгнув с кровати, нырнула в свое платьице. У меня от неожиданности сердце ушло в пятки. Блядский звонок! Когда я его уже поменяю к чертовой матери?!впопыхах накинутое платье. — Я открою.
Да уж будь добра, открой, с раздражением подумалось мне. Я натянул штаны и рухнул спиной на кровать. Да, это Ксения вернулась. Они с Жанкой что-то оживленно обсуждали в коридоре. Я надел футболку и выполз из комнаты. Мимо меня гордо продефилировала Ксения.
— Здрасте, Ксения Александровна! — хмыкнул я.
— Здравствуй, Саша.
Я тебя точно трахну, подумал я, глядя вслед удаляющейся фигуре. Жанна впихнула меня обратно в комнату и закрыла дверь. Обвила руками мою шею:
— Ты же не кончил? Хочешь, давай я сейчас быстренько ртом?..
— Да не, Жан, у меня уже забрало упало от звонка этого... Потом...
Весь вечер я тайком поглядывал на Ксению Александровну, пытаясь догадаться, о чем она думает. Да, она была задумчива не в меру. Мыслительница. Сократ, Демокрит и Эпикур вместе взятые уступают Ксении в мыслительном процессе и нервно курят у забора. Она вроде о чем-то поговорить хотела... Да в принципе понятно о чем. Ладно, завтра поговорим.
Вскоре Ксения удалилась к себе. Жанка лежала на диване с ноутбуком. Я подошел к ней, провел по ее волосам рукой, она мне улыбнулась.
— Жан, я спать.
— Так рано же еще.
— Да все равно делать нечего... Я пойду, — мне захотелось побыть одному.
— Ну ладно, иди. Я попозже, хорошо?
— Хорошо, — улыбнулся и я ей.
— Люблю тебя.
— И я тебя.
Провалявшись с час в постели без единого намека на сон, хотел уже было встать, как пришла Жанна. Разделась и забралась ко мне под одеяло.
— Сань, спишь?
— Не-а
Жанка, прижавшись ко мне, обняв и закинув на меня ногу, через десять минут уже мирно посапывала, иногда несильно царапая мою грудь своими ноготками. Я еще с полчаса честно пытался уснуть, пока окончательно не надоело валяться. Осторожно освободившись от объятий своей девчушки, я встал, оделся и поплелся курить на балкон. Что-то стал курить много, бросать пора. И минздрав, опять же, предупреждает... Стою, курю.
Открылась балконная дверь, являя в своем проеме Ксению Александровну в ее все том же розовом халате. У нее что, других, что ли, нету?
— У, какие люди, — промычал я
— Не спится? — спросила она, встав рядом.
— Ну, видимо, как и тебе?
— Курить захотелось...
Я промолчал, глядя на почти уже потемневшее небо. Опять Ксения, опять розовый халат, опять сигареты... Я выщелкнул окурок из пальцев:
— Ты, вроде, поговорить хотела?
— Хотела...
— Я весь внимание.
— Я завтра уезжаю обратно к себе, — сказала она.
— А что ж ремонт?
— Ничего, и при мне сделают. Мне вообще не надо было к вам ехать...
Я молча опустился на диван.
— Не знаю, что Жанне сказать... Как объяснить, что обратно съезжаю... Я, дура, сама ведь напросилась к вам... Вот об этом я и хотела тебя спросить.
Настроение у меня окончательно упало куда-то в район ядра земли.
— Да в чем проблема-то? — пробубнил я. — Скажи, что будущий зятек надоел, да и все. Самое просто объяснение.
— И еще... Все, что между нами произошло, пусть между нами и останется. Ну, было и было...
— Нет, завтра же с утра все Жанке расскажу, — проворчал я.
— Ладно, значит мы друг друга поняли, — сказала Ксения, затянулась сигаретным дымом и надолго замолчала.
Я тоже помалкивал. Сотни разрозненных мыслей разом проносились у меня в мозгу, ни одна не оформляясь в определенную фразу, которую можно было бы произнести, не рискуя выглядеть идиотом. Да и черт с ней, пусть едет... Но чего же тогда так хочется ее схватить и не отпускать. Но что-то как-то это все слишком пошло...
— Ксюш, не надо уезжать, — тихо сказал я.
— Блин, Сань, ну обо всем же уже договорились, — как-то вымученно произнесла Ксения и со злостью отшвырнула окурок в темноту.
— Это ты договорилась, я еще ничего не сказал... — я поднялся с дивана позади нее. Дернул ее за руку и развернул к себе лицом.
— Сань, не надо... — прошептала она, распахнув глаза.
Но я ее уже не слушал. Попытался поцеловать ее губы, но она отвернулась от меня. Тогда я стал покрывать поцелуями все ее лицо, руками гладя по спине.
— Ну что же ты делаешь?... — всхлипнула еле слышно Ксения — Все это добром не кончится...
— Плевать, — сказал я, взглянув на нее. Ксюша, не мигая, смотрела мне в глаза.
— Ты хоть понимаешь, что у наших отношений будущего нет?
— Зато есть настоящее.
В ее взгляде что-то дрогнуло, и она, опустив глаза, прильнула ко мне. Мы целовались до ломоты в губах. Я забыл обо всем, в том числе и о Жанке, пребывающей в объятиях Морфея в спальне. Задрав халат на Ксении до пояса и, одной рукой обнимая ее за талию, вторую руку я просунул ей в трусики, забравшись ладонью в ложбинку между ягодиц. Ксюша крепче обняла меня, больно укусила за губу и уткнулась лицом мне в плечо. Я прошептал ей в ухо:
— Пошли к тебе.
Она мелко закивала, не отрывая головы от моего плеча. Я нехотя вынул руку из ее трусов и, оправив на ней халат, подтолкнул к выходу с балкона. Мы бесшумно просочились мимо двери, за которой спала Жанна, и нырнули в соседнюю комнату. Ксения закрыла дверь, и, прижавшись к ней спиной, молча уставилась на меня. Халат ее был на молнии, которую я тут же и расстегнул, освобождая ее от ненужной одежды. Откинув халат, я потянул вниз по бедрам ее трусы, она переступила с ноги на ногу, позволяя мне снять их. Пока я стаскивал ее трусики, она сама уже освободилась от лифчика. Не стесненные ничем полные груди немного разошлись в стороны и смотрели на меня крупными напрягшимися сосками. Поцеловав каждый, я потянул объект своих страстей на кровать. Упав на мягкий матрас, я оказался сверху. Ксения развела ноги в стороны. Я не стал утруждать себя раздеванием, боясь угробить на это драгоценные секунды, просто вынул уже изнывающий член и быстро оказался внутри Ксении Александровны. Я задвигал бедрами, шалея от удовольствия, и от осознания того факта, что она все-таки стала моей; что она лежит сейчас подо мной, с разведенными в сторону ногами, и закусив губу, дабы не сорваться на крик, издает тихие постанывания от каждого моего толчка в нее. На шее у меня висела серебряная цепь, которая, выбившись из-под футболки, сейчас равномерно щелкала по носу Ксении Александровны, раскачиваясь в такт нашим движениям.
Но видимо я чем-то прогневил богов ебли и они решили окончательно добить меня своими злыми шутками, потому что в то время как я самозабвенно вколачивал свой член в Ксюшу, я вдруг услышал какой-то хлопок. Применив недюжинные дедуктивные способности, я понял, что это дверь в нашу с Жанкой комнату. Ксения Александровна, тоже услышав дверной хлопок, часто повторяя: «Блин, блин, блин, блин, блин!» выползла из-под меня и спряталась под одеяло. Я сполз на пол и прислушался.
— Блин! — опять шепнула Ксения.
— Да тихо ты, — тоже шепотом цыкнул я на нее.
Заправив неудовлетворенного товарища в штаны, я подошел к двери и снова прислушался. Наверное, если бы где-нибудь проходила премия «Слухач года», в данный момент я бы занял на ней если и не первое место, то всяко не ниже второго. Но, как бы там ни было, я услышал что Жанка шарашится где-то на кухне.
— Не боись, все фигня, кроме пчел, — шепнул я Ксюше и тихонько выскользнул из комнаты.
В коридоре наткнулся на Жанку.
— Ты где ходишь? — спросила она меня.
— Да в сортире я был... — вякнул я.
— Да я вроде проходила мимо, свет там не горел, — зевнула Жанна.
— Может я рукоблудием занимался. — Приобнял Жанну и потянул в спальню. — Пошли спать, а?
— Пойдем, — снова зевнула она, рискуя вывихнуть челюсть.
Мы легли, Жанка снова обвила меня руками и ногами и примостила голову у меня на груди. Я обнял ее и только сейчас почувствовал как долбится сердце... Стало смешно. В мозгу всплыли слова из старой советской песни: «Мне не везет в этом так, что просто беда». Да и ладно, все ведь фигня, кроме пчел