(2014 г.)
- Денис, здорово! Как делища? Что, мы завтра едем? - слышу я в трубке бодрый и весёлый голос Куаныша, с которым мы договорились поехать в Капчагай на выходные.
- Да, едем, - отвечаю я ему. - Я уже в гостевой дом позвонил, номер забронировал.
- Двухместный? Но мы же с тобой всё равно на одной кровати будем спать, а?
- Ну да, а ты против что ли?
- Нет, ты что, я только за! - отвечает он и смеётся.
Я тут же представляю его курящим на балконе с телефоном в руках. Не знаю почему, но, находясь дома, он всегда звонит мне только с балкона. Видимо, в целях конспирации. Хотя, что тут такого? Для всех, в том числе и для его родителей, мы - просто друзья, которые работают вместе на фабрике. Правда, на самом деле это не так. Мы трудимся в совершенно разных местах и познакомились на сайте. Почему-то он думает, что если станет звонить мне из своей комнаты, то его отец услышит наш разговор и сразу всё поймёт. Словом, на воре шапка горит.
- Ладно, тогда до завтра! Не проспи только смотри, автобус ведь рано уходит!
- Я заведу будильник! - сообщает он. - Ты сам не проспи. Всё, целую тебя, - и отключается.
Я встаю и начинаю собирать вещи. Только самое необходимое, потому что мы едем всего на два дня и мне совершенно не хочется тащить на себе тяжёлую сумку в такую жару.
- Денис, я тебе тут кое-что из еды в дорогу купила, - тётя Таня заходит в мою комнату и протягивает большой пластиковый пакет.
- Ой, спасибо, да не надо было, мы же не в степь едем и не в горы. Там магазинов полно и кафе.
- Слушай, ты мне на всякий случай оставь номер этого своего друга.
- Зачем это? - удивляюсь я, и у меня тут же проскальзывает мысль: может, она что-то подозревает?
Может, поняла, что Куаныш, этот высокий смуглый парень в очках не просто мой друг? Хотя, если даже и так, какая разница? По-моему, она уже давно меня раскусила, сколько таких "друзей" у меня было за эти пять с лишним лет, пока я живу у неё в Алматы! И ведь некоторые не только приходили ко мне в гости, но и оставались ночевать. Хотя, наверное, ещё тогда мама наверняка рассказала ей, почему я сбежал из родного города, просто взял и купил билет на поезд в один конец, зная, что никогда не вернусь туда, где познал первую радость от секса и первую боль расставания. Боль такую сильную, что не прими я решение уехать, меня бы уже не было.
Город детства, где пять лет назад стрела Амура насквозь пронзила моё сердце и оставила там глубокую незаживающую рану. Настолько глубокую, что время не смогло исцелить её. Его образ часто приходит ко мне и в снах, и наяву, но я сразу же гоню эти воспоминания, стараюсь занять себя, как могу: и работой, и тётушкиной дачей, где порой тружусь до упада, и встречами с многочисленными парнями. Часто это помогает, но иногда становится невмоготу, и тогда я, закрывшись в своей комнате, включаю музыку и медленно напиваюсь. Чтобы забыть и не вспоминать.
(2009 г.)
Солнечный Тараз. Общественный туалет на одном из знаменитых восточных базаров, куда я практически прибежал по нужде после очередного стакана газировки. Вроде бы уже и не лезет, а пить всё равно хочется. А всё потому, что в воздухе ужасная духота и яркое июльское солнце светит так, что начинает плавиться асфальт, а вместе с ним и мозги тех, кто отважился выйти из дома в такую погоду.
Поставив пакет с покупками прямо на пол, я с наслаждением справляю нужду и одновременно украдкой посматриваю на подвыпившего молодого парня, стоящего справа от меня. Один раз, другой. То, что я вижу, возбуждает так, что кажется, ещё немного- и, потеряв контроль над собой, я кинусь на него прямо тут, плюнув на всякие приличия и не думая о том, что он элементарно может набить мне морду, так как хоть и не совсем трезвый, но выглядит гораздо сильнее меня. Сам не очень-то и красив, но какая у него писька! Короткая, но достаточно толстая, с обрезанной крайней плотью. Помочившись, он стряхивает с неё капельки мочи так интенсивно, будто дрочит. Эх, вот бы отсосать у него, ну, или хотя бы потрогать!
- Саган не керек? (Что тебе надо?) - неожиданно спрашивает он.
Я вздрагиваю и не успеваю ответить, как парень вдруг добавляет:
- Сорасын ба? (Сосать будешь?)
- Да, - машинально отвечаю я ему, как во сне.
Чёрт, зачем я ему это сказал? Если он так пошутил, то боюсь, что целым и невредимым из этого туалета мне не выйти.
- А ты молодец, понимаешь, что я говорю, - продолжает он уже по-русски, правда, с сильным акцентом, и я вдруг понимаю, что он куда более пьян, чем мне показалось вначале. - Так что, сосать-то будешь?
От этих слов кровь ударяет мне в голову, и у меня моментально потеют ладони. Страх исчезает и остаётся только всепоглощающее желание, от которого по телу пробегают мурашки и начинают дрожать колени. Неужели сейчас я наконец-то...?
- Что, прямо здесь? - глупо хихикнув, спрашиваю я и оглядываюсь. В туалете кроме нас никого, но ведь кто-нибудь может зайти в любой момент.
- Нет, ты чего! Пошли в кабинку!
Блин, как я сразу не догадался? Наверное, это у меня от жары голова так плохо соображает. Ну и от того, что происходит тоже. А происходит не много не мало потеря моей девственности. Превращение, не побоюсь этого слова, невинного юноши в эдакого развратника, из тех, что сосут и трахаются во всех возможных местах, в том числе, и в общественных туалетах, в таких вот, как этот. Мне хоть уже и 19, но несмотря на свой возраст, сексуальным опытом я не обременён, если конечно, не считать безудержное самоудовлетворение, к которому я прибегаю так часто, что порой после очередного оргазма у меня не только ноют яйца, но и отзывается болью заветный мужской орган, сигнализируя о том, что я явно переусердствовал. Но, скажите на милость, как ещё снять напряжение, сбросить с себя это дикое возбуждение, которое приходит ко мне, лишь стоит только увидеть симпатичного молодого казаха, идущего по улице? Не знаю почему, но так уж случилось, что нравятся мне исключительно восточные парни, русские же, равно как и девушки, совсем не заводят. Да-да, вообще никак. А поскольку город у нас южный, прямо на границе с Кыргызстаном, то таких жигитов (парней) тут пруд пруди. И если бы не моя скромность и извечная неуверенность в себе и страх перед общением с незнакомым человеком, давно бы у меня уже всё было. Нашёл бы какого-нибудь смуглого паренька с узкими глазками и осуществлял бы с ним свои сексуальные желание. Ну, и его заодно.
- Давай, ты садись на унитаз, а я так стоять буду, - говорит мне парень, закрывая дверку единственной крохотной кабинки, в которой мы уместились с трудом. - Тебя как звать-то?
- Денис, - я пожимаю протянутую руку и думаю о том, что впервые в жизни знакомлюсь с кем-то в туалете.
- А я Жасулан, - отвечает он.
Я усаживаюсь на старый, местами треснутый унитаз и начинаю сосать его пенис, который почти сразу набухает и заполняет собой весь мой рот. С непривычки к горлу подкатывает тошнота, но, к счастью, она быстро проходит, и ничто больше не мешает мне наслаждаться его писькой, которую я сосу с огромным удовольствием. Из-за выпитого алкоголя парень не кончает очень долго. Он то дрочит свой член, то снова засовывает его мне в рот, но оргазм так и не приходит. В кабинке очень жарко, мы оба вспотели, и я с наслаждением вдыхаю аромат его тела, смешанный с запахом дешёвого алкоголя.
- Блин, никак кончить не могу, когда бухаю, всегда так, - жалуется он. - Может, придумаешь что-нибудь, а?
Я много читал в интернете про массаж простаты и не по наслышке знаю, какое удовольствие он может доставить - несколько раз я делал его себе указательным пальцем правой руки, в то время как левой надрачивал свой стручок. Как и обещал автор статьи, кайф был ещё тот.
Немного стесняясь, я предлагаю это ему.
- Ну давай, суй.
Мой палец осторожно входит в его анус, нащупывает его главный мужской орган и слегка надавливает на него. Жасулан бормочет что-то на казахском и всаживает мне по самые гланды так, что я начинаю кашлять и снова борюсь с тошнотой. Несколько минут я массирую простату, при этом интенсивно работаю губами, обсасывая головку, скользкую от слюней, смешавшихся с обильно выделившейся смазкой. Наконец он издаёт приглушённый стон и знакомит меня со вкусом своего семени, которое мощными ритмичными толчками выбрасывает его пенис. Тёплое и немного кисловатое, оно заполняет мой рот и заставляет меня сделать несколько быстрых глотков.
- Кайф! - бормочет он и убирает член в трусы.
Я сижу на унитазе, ошалевший от случившегося. Я наконец-то отсосал у парня! Как же давно мне этого хотелось! Обидно вот только, что, судя по всему, он сейчас развернётся и уйдёт, и мы больше никогда не увидимся. Однако мои опасения оказались напрасны.
- Ты прикольный чувак, и сосёшь вон как, слушай, давай мы с тобой выпьем? У меня только акша жок (денег нет), но ведь ты меня угостишь, да?
Я поспешно соглашаюсь, благодаря судьбу за такой поворот событий и уже через несколько минут мы сидим в кафе на базаре. Я не любитель выпить и почти никогда не употребляю за раз больше бутылки пива, но сегодня особый случай, так что мы с ним распиваем целую бутылку вина, после которой он говорит уже заплетающимся языком, что неплохо было бы заказать ещё одну.
- Может, тебе уже хватит? - робко говорю я.
- Да, ладно, брат, ты чего, неужели бутылки жалко? Ты не подумай, я ведь не алкаш какой-нибудь, просто иногда бывает, выпиваю... А ты человек хороший, с тобой грех не выпить...
После второй бутылки его уже порядочно развезло, он всё время лезет обниматься и постоянно называет меня братом. Всё это, вкупе с запахом его молодого мужского тела сводит меня с ума. Как же мне хорошо с ним!
- Жасулан, послушай, тебе ведь девушки нравятся, да? - осторожно спрашиваю я.
- И девушки, и парни тоже. Короче, я би. Мне все нравятся, - со смехом отвечает он и смотрит на меня. - А тебе?
Мне почему-то стало стыдно признаваться в том, что девушки для меня не представляют никакого интереса, и я сказал ему, что тоже являюсь бисексуалом.
- Блин, как интересно получается! Выходит, мы с тобой нашли друг друга, да?
(2014 г.)
Капчагай. Небольшой город, расположенный в 56 километрах к северу от бывшей столицы на берегу Капчагайского водохранилища. Я уже бывал здесь и ни раз, причём всё время с кем-то. Ну да, знакомился с парнем, и если мы подходили друг другу и у нас всё получалось, то какое-то время мы встречались, гуляли по городу, иногда я приглашал его к себе в гости, иногда он меня, а потом я неизменно привозил его сюда на выходные, где, закрывшись в двухместном номере, мы забывали обо всём. Ну, или почти обо всём.
Наверное, это странно, но поездка сюда стала для меня своеобразным ритуалом. Она позволяла хоть на какое-то время отойти от будничной суеты и рутины, сменить обстановку и, вырвавшись из душного, загазованного мегаполиса с его сумасшедшим трафиком, оказаться в этом поистине райском уголке с пологими песчаными пляжами и удивительной водой изумрудного цвета. Правда, зимой, когда водохранилище замерзает, пейзаж тут немного унылый, но мне всё равно здесь очень нравится.
Последний раз я приезжал сюда несколько месяцев назад, по весне, когда ещё не было так жарко. Тогда со мной был Азамат, молоденький студент из Каскелена, подаривший мне несколько приятных часов на старенькой кровати в маленьком номере с видом на пляж. Парнишка был достаточно привлекательным, и мы вроде как нравились друг другу, но увы, его интересовал не столько секс, сколько деньги, которых у него вечно не было и которые он просил у меня буквально на каждом шагу. Вначале я закрывал на это глаза, но настал момент, когда моё терпение лопнуло, и, вернувшись в Ату после выходных, проведённых здесь, я сказал ему, что больше не хочу его видеть. Посоветовал удачи в поисках богатого папика, который будет покупать ему вещи и катать на крутой машине и ушёл без всякого сожаления.
За последние пять лет у меня было столько парней, что я уже со счёта сбился. В основном казахи и кыргызы, парочка уйгуров и даже один китаец, приехавший в Ату по туристической путёвке. Наверное, это странно, но ни в одного из них я не влюблялся. У нас был секс, и порой его было очень много, но всё это для тела и отнюдь не для души. Моё сердце было холодно, как айсберг в Северно-Ледовитом Океане или вечные льды на вершинах Тянь-Шаня. Оно заледенело ещё тогда, пять лет назад, когда мне пришлось расстаться с парнем, с которым у меня был первый секс и которого я любил до безумия. Тогда боль разлуки, смешавшаяся с чувством чудовищной несправедливости, дыхнула на меня таким замогильным холодом, что я сам чуть не сошёл в эту могилу.
- Ты чего задумался? Мы уже почти приехали, - голос Куаныша оторвал меня от воспоминаний и вернул к реальности.
Я выглянул в окно: мы действительно подъезжали к автовокзалу. Вышли из автобуса, закурили и пошли по улице Джамбыла вниз.
Разместились в небольшой комнате с двумя кроватями, посмотрев на которые, он тут же выдал:
- Одна из них явно не пригодится, - и, подсев рядом, обнял меня за плечи. - Денис, ну ты чего грустишь? Мы же приехали сюда развлекаться, купаться и загорать. А ещё вот для этого, да? - и он ущипнул меня за низ живота.
Взвизгнув, я схватил его за причинное место и, нащупав его стручок через тонкие шорты, несколько раз сжал его. Куаныш захихикал и простонал, что ему щекотно.
- Да это разве щекотка? Сейчас я тебя пощекочу по-настоящему! - и, стянув с него футболку, я принялся быстро-быстро покусывать и облизывать его грудь и живот, зная по опыту, что это ему страшно нравится.
Куынаш, милый, добрый, такой весёлый и заводной парень, он выделялся из той серой толпы, которая прошла через меня (ну, или я прошёл через неё) за это время. Выделялся настолько, что мне порой казалось: ещё немного, ещё ночь другая безудержных ласк и страстного секса - и он растопит тот самый лёд в моём сердце, но это никак не наступало. Правда, несмотря на отсутствие любви, я испытывал к нему целую гамму положительных чувств. Тут и нежность, и привязанность, и желание сделать ему что-то приятное. Будучи студентом, он, как и Азамат, был стеснён в средствах, но в отличие от последнего, никогда ничего не просил и искренне радовался, когда я приглашал его в кафе, где угощал разными вкусняшками или дарил какую-нибудь вещь. Да и сейчас, мы ведь приехали сюда полностью на мои деньги, у него с собой было только несколько монеток, которые он ещё на подходе к гостинице потратил на сувенирные магнитики с видами Капчагая.
Мы лежим на кровати абсолютно голые и ласкаем друг друга. Я целую его в губы, потом медленно опускаюсь до пупка и дальше вниз по тоненькой дорожке из чёрных волос. Его писька уже давно стоит и так и просится в рот. Я облизываю языком головку, словно дразню его. Он смеётся и пытается засунуть мне в рот всё своё достоинство, но я не даю: хочется вначале вот так поиграть с ним, пусть сначала хорошенько возбудится, тогда и оргазм принесёт гораздо больше удовольствия.
Насосавшись вдоволь, я позволяю ему поиграться со своей писькой. Потом он ложится сверху и входит в меня, предварительно обильно смазав любрикантом своей пенис. Правда, за эти годы у меня там уже всё так разработано, что совсем не бывает больно, но ведь ему-то об этом знать необязательно, правда? Пусть думает, что секс у меня бывает редко и что я вообще - такой ещё практически невинный и мало что понимающий в таких делах.
- Сейчас уже, - хрипит Куаныш и, всадив мне на всю, начинает дёргаться и заполнять мой анус своим соком любви.
Я сам ещё не кончил, но уже на подходе и собираюсь овладеть его тугой узкой попкой, но у него, оказывается, другие планы: он хочет моё семя у себя во рту. Да, пожалуйста, всё, как ты хочешь. Мне по большему счёту без разницы куда кончать, я уже столько накончался за эти годы, что секс не доставляет мне такого удовольствия, как прежде. Главное, чтобы тебе было приятно. Я ведь для тебя не только на это готов, но и ещё много на что.
- Спасибо тебе, Куаныш! - бормочу я, извергнув поток семени в его рот.
- Да за что? Ты столько всего для меня делаешь, и потом, мне же так нравится сосать...
- Да я не об этом... Вообще, спасибо за всё и за то, что ты есть... Мне с тобой так хорошо, - и это правда, я даже могу сказать, что этот парнишка - самый лучший из всех, что я встречал за всё это время.
- Денис, значит, ты любишь меня? - он смотрит на меня своими восточными глазами, и в них я вижу радость и надежду. Надежду на то, что я сейчас скажу ему "да" и мы всегда будем вместе, проживём долгую и счастливую жизнь и умрём в один день от оргазма. Эх, любви-то я тебе обещать не могу, закончилась она, вся вышла и уже давно, а вот что касается наших отношений, то тут всё зависит от тебя. Меня ты устраиваешь целиком и полностью, и я готов быть с тобой до конца времён, ну, или пока тебе самому это не надоест и ты не кинешься на кого-то помоложе и побогаче, чем простой работник кондитерской фабрики, коим я являюсь. А если всё же останешься мне верен, то я буду по-своему счастлив. И будем мы с тобой вместе и прекратится эта бесконечная череда знакомств, встреч и расставаний, навевающая какую-то смертельную тоску. Устал я уже от этого. Очень устал. Да и зачем кого-то искать, если с тобой мне так хорошо, как не было ни с кем за последние годы? Если кроме тебя мне больше никто и не нужен. Разве что...
(2009 г.)
Через два дня я снова встретился с ним, только теперь уже не на рынке, а в Майской роще, так мы называем самый большой парк нашего города, расположенный в его восточной части вдоль канала Сенкибай.
Если честно, я не особо рассчитывал на то, что он придёт, так как в прошлый раз, когда мы договаривались о встрече, он был совсем пьяный и запросто мог забыть об этом или, что ещё хуже, протрезветь и передумать. Правда, он дал номер своего сотового, и я мог бы позвонить ему, но для меня это было крайней мерой; звонить почти незнакомому парню и спрашивать его, встретимся ли мы для секса - какой стыд!
Я нервно курил и прохаживался вдоль берега, вглядываясь в сгущавшиеся сумерки. Сладостное предвкушение секса пьянило мой рассудок, как старое вино из деревянной бочки, и при мысли о том, что будет, если мы всё же встретимся, у меня тряслись колени и заходилось сердце. Хоть бы он пришёл!
- Салам, брат! - раздалось вдруг сзади, и, обернувшись, я увидел Жасулана, стоявшего среди деревьев всё в той же жёлтой футболке и с бутылкой пива в руках
- Здорово! - я кинулся к нему навстречу. - Я так рад, что ты пришёл!
- Ой, да ладно, скажи ещё, что влюбился в меня.
- Нет, не влюбился, - поспешно ответил я, а сам задумался над его словами.
Нет, конечно же, это не любовь, но парень жутко понравился мне ещё тогда, в туалете, когда я справлял нужду и косился на него, а потом, после того что произошло в туалетной кабинке... Это чувство какой-то нежности и привязанности к нему, как ни смешно это звучит, возникло ещё в первый вечер, и сейчас я вдруг подумал, что если так и дальше пойдёт, то я влюблюсь в него по уши и уже не смогу жить без наших встреч.
Уже почти совсем стемнело, когда мы нашли укромное место прямо около реки, где не было ни души, и полезли в кусты. Сегодня Жасулан не был так пьян, как тогда, поэтому кончил довольно быстро; мне уже не пришлось прибегать к помощи пальца, хотя очень хотелось, но я почему-то не решился предложить ему это. Проклятая застенчивость, из-за которой я столько страдал и продолжаю страдать! Ну ничего, сейчас я её поборю. Я отхлебнул несколько глотков пива из его бутылки, закурил и сказал:
- Слушай, раз тебе парни нравятся... как и мне... может, ты чего-то ещё хочешь?
- Например? - он посмотрел на меня и хитро прищурился, отчего его глаза стали ещё красивее.
- Можно я тебя поцелую? - на одном дыхании выдал я.
- А ты этого хочешь? Значит, я тебе нравлюсь, да?
- Очень нравишься, - ответил я, и это была чистая правда.
Наши губы слились в долгом и страстном поцелуе. От него не только пахло перегаром, но и несло луком, да так, словно перед встречей со мной он съел порции две бесбармака, но это совсем не показалось мне неприятным, наоборот, возбудило так, что уже через минуту моя писька упёрлась в ширинку, просясь наружу. Прикосновение его губ вызывало у меня настоящий экстаз, а сама мысль о том, что я наконец-то целуюсь с парнем, возвышала меня до небес. Какие сладкие у него губы! А может, мне так казалось, потому что это был первый поцелуй в моей жизни? Я вдруг подумал: что бы ни случилось и сколько бы времени ни прошло, я никогда не забуду этот поцелуй. Такое просто невозможно забыть.
- У тебя там стоит что ли?! - вдруг спросил он. - Может, трахнешь меня?
Не успеваю я ответить, а он уже становится в очень интересную позу и снимает с себя шорты.
- Ой, да там же вроде как смазка нужна, без неё больно будет, - вспоминаю я свои познания в анальном сексе, почерпнутые из интернета.
- У меня вот с собой крем есть, я взял на всякий случай, - со смехом отвечает он и достаёт из кармана тюбик с обычным детским кремом. - Ну, если и будет немного больно, ничего, потерплю.
- Что, у тебя часто такой секс бывает? - спрашиваю я, выдавливая содержимое тюбика на палец и поднося его к анальному отверстию.
- Неа, пару раз всего было, этой весной, но мне очень понравилось... Да, ты сначала пальцем смажь там всё.
С кремом палец входит, как гвоздь в масло. Как и в прошлый раз, я нащупываю его предстательную железу и аккуратно поглаживаю её. Жасулан стонет и выгибается дугой, насаживаясь на мой палец.
- Всё, давай уже, начинай! - просит он через некоторое время, и я трясущимися от возбуждения руками подношу свой изнывающий и уже истекающий смазкой пенис к его анусу.
У меня совсем не большой, да и не толстый, так что входит он довольно легко, правда, парень несколько раз вскрикивает, но просит меня не останавливаться. И вот я полностью в нём. Осторожно начинаю двигаться, придерживая его за ягодицы.
- Тебе не больно?
- Сейчас уже нет, давай быстрее!
Я ускоряюсь и теперь уже трахаю его в полную силу, проникая в него по самые яички. Ощущение непередаваемое. Разве его можно сравнить с тем, что я испытывал, дроча в ванной перед зеркалом? Мы оба стонем и пыхтим, а куст, выбранный нами в качестве укрытия, трясётся, словно у него эпилептический припадок. Так продолжается несколько минут, и вот у меня в промежности и в яйцах появляется характерное томление, которое я всегда испытываю перед оргазмом, только сейчас оно такое сильное, что я просто боюсь не устоять на ногах. Издав дикий стон, больше похожий на рёв, я кончаю в него, содрогаясь всем телом. После секса мы долго лежим на траве и смотрим на звёзды, сверкающие в тёмном южном небе.
- Брат, мне так хорошо ещё ни с кем не было! Ни с бабой, ни с парнем! - говорит Жасулан и обнимает меня.
- Мне тоже, - отвечаю я и в какой-то миг хочу признаться в том, что до него у меня вообще не было секса, но потом думаю, что это ни к чему.
- Я нравлюсь тебе, да? - снова спрашивает он.
- Я же тебе это уже говорил.
- Так скажи ещё раз.
В тот вечер, точнее, в ту ночь я сказал ему это ещё не раз и даже не два... Мы сходили в круглосуточный магазин, где затоварились пивом и закуской и, вернувшись на то самое место, продолжили наш праздник любви. Мы пили и ели, курили и смеялись, слушали музыку в телефоне и даже боролись в шутку, катаясь по траве. Жасулана хоть и развело уже, но он не растерял своей силы и неизменно побеждал меня. А потом всё повторилось, он снова спустил мне в рот, после чего я опять овладел им, заставляя его тело дёргаться от наслаждения. Той же ночью он впервые проник в меня. Вначале было очень больно, я думал, что не выдержу и нам придётся прекратить это, но по мере нарастания возбуждения, боль куда-то уходила, уступая дорогу совершенно новым ощущениям. Я будто перенёсся в другой мир, где не было ничего, кроме безумной всепоглощающей страсти, сжигающей своим огнём моё тело и мой рассудок. От каждого его движения во мне что-то рождалось и умирало, чтобы через мгновение снова возродиться и заполнить собой всё моё существо, изнывающее от блаженства. Я полностью выпал из реальности и не мог думать ни о чём, живя только сантиметрами его плоти, которые заставляли меня извиваться ужом под тяжестью его потного тела.
От трахал меня очень долго, пыхтел и говорил, как ему хорошо, а лежал на влажной траве и уже даже не мог пошевелиться. Наконец-то свершилось! Меня трахает казахский парень из моих самых сладких снов, наконец ставших явью.
Рассвет застал нас в ночном кафе на улице Толе би, где мы пили пиво, заедая его чипсами и шашлыком из баранины.
- Брат, как же здорово, что мы с тобой встретились! Это надо отметить, да? - повторял он, поднимая очередной тост и не обращая никакого внимания на молодую официантку, которая периодически с интересом поглядывала на нас.
Вначале это немного смущало меня, я боялся, вдруг она догадается, что перед ней сидят не просто два друга, решивших скоротать ночь за пластиковым столиком у окна, но потом я подумал, что всё это неважно и махнул рукой. Пусть думает, что хочет. Какое мне дело до её мнения о себе, если теперь я - самый счастливый человек на свете? Я не только встретил парня, с которым могу осуществлять свои желания и мечты, казавшиеся прежде несбыточными, но и влюбился, и похоже, что это чувство взаимно.
(2014 г.)
На следующий день мы нежились на песке в дальнем конце пляжа, подставив свои тела утреннему солнцу и наслаждались относительной тишиной и покоем. Звонок телефона прозвучал как раз, когда я собрался пойти ополоснутся в пока что ещё прохладной воде.
- Денис, здравствуй, ну, как ты там? А мне тут мама твоя звонила, - раздался в трубке обеспокоенный голос тётушки, по которому я сразу понял: что-то случилось.
- Что с ней? Она в больнице, да?
- Хватит ерунду болтать! С чего ты взял? С мамой всё в порядке, просто... - она на секунду замолчала, покашляла и продолжила уже другим тоном. - К ней там опять этот парень приходил, всё искал тебя... Ты уж извини, я тебе тогда сразу не сказала. Он ещё несколько месяцев назад приходил.
- Какой парень? - спросил я упавшим голосом, и мне вдруг стало так нехорошо, что пришлось сесть на песок.
- Имя у него казахское, я не запомнила, на букву Ж начинается... сейчас, погоди, я на конверте посмотрю.
- Конверт, - шёпотом повторил я, чувствуя приступ тошноты.
Парень, чьё имя начинается на букву Ж... Это может быть только он! Но что за конверт? Неужели он написал мне письмо сюда, в Ату? Но откуда он взял адрес?
- Жасулан его зовут. Тут и фамилия есть. Баймурзаев. Алло, Денис, ты слышишь меня? - голос тёти снова приобрёл нотки беспокойства.
А я сидел и никак не мог справиться с волнением, охватившим всё моё существо.
- Денис, что случилось? - Куаныш открыл глаза и, ничего не понимая, смотрел на меня, бледного и неподвижно сидящего на песке. Я хотел что- то ответить ему, но не смог. Да мне и не хотелось никому ничего отвечать. Стоило тёте произнести его фамилию, звуки которой всё это время были для меня как самое строгое табу у каких-нибудь аборигенов из Микронезии, как реальность перестала для меня существовать. Нахлынувшие воспоминания тут же унесли меня в то жаркое лето, насквозь пропитанное им и запахом его тела. Прикрыв глаза, я очутился в Майской роще и увидел себя сидящим на земле, рядом с ним. Вот он обнимает меня и называет "жаным" (дорогой мой, милый мой). Мне не верится, что это говорят мне и даже хочется оглянуться, типа, вдруг это заветное слово предназначено для кого-то другого. Потом мы катаемся по примятой траве, целуемся, покусываем и ласкаем друг друга, а величественная полная луна снисходительно смотрит на нас с высоты.
- Денис, ты в порядке? Что там с тобой происходит? - донёсся до меня откуда-то издалека голос тёти Тани. - Если хочешь, я могу открыть письмо и прочитать тебе, вдруг там что-то важное...
- Не надо! - кричу я так громко, что Куаныш подпрыгивает на месте. - Я вернусь домой и сам прочитаю. Ты его только не открывай, хорошо? Я прямо сейчас приеду, - говорю я и кладу трубку.
- Мы же до вечера хотели остаться, - недовольно- обиженным тоном произносит Куаныш. - Ты можешь объяснить, что случилось?
- Потом, всё потом, - отвечаю я и вскакиваю на ноги. - Ты посиди здесь, хорошо? Мне нужно немного побыть одному.
Я бесцельно брожу вдоль берега, пытаясь успокоиться. И всё думаю и думаю о нём. Надо же, пять лет он не давал о себе знать и вдруг появился. И не только пришёл к матери, но и выпросил у неё мой адрес. Интересно, что там в письме? Вряд ли он написал, чтобы просто спросить, как у меня дела. Что же тогда ему надо и зачем он так мучает меня? Ведь тогда, сбегая из родного города, я сказал ему, что мы больше никогда не увидимся и был готов сдержать эту клятву. Я как мог старался вычеркнуть его из своей жизни, и сейчас, когда рядом со мной Куаныш, мне это вроде бы отчасти удалось.
Может, ну его, оставить всё как есть, сжечь это письмо, не читая, и остаться в Ате с Куанышем, делая вид, что я доволен жизнью и даже счастлив? Счастье... Иногда оно бывает таким хрупким и мимолётным. Порой оно может разрушиться в одночасье. Как и случилось тогда.
(2009 г.)
Беда пришла внезапно и с той стороны, откуда её совсем не ждали. К тому времени мы уже целый месяц встречались с Жасуланом почти каждый день, гуляли по городу, проводили вечера в Майской Роще, часто заглядывали в то самое кафе и несколько раз оставались там до утра. Правда, иногда меня немного смущала его страсть к горячительным напиткам, но то, что происходило между нами, было для меня гораздо важнее, так что я просто закрывал на это глаза. Я летал как на крыльях, не помня себя от счастья и мне казалось, что так будет всегда, однако я ошибался.
- Эй, жигит, кель мунда! (Иди сюда!) - вдруг окликнул меня кто-то, когда под вечер я шёл по проспекту Жамбыла недалеко от автовокзала.
Оглянувшись, я увидел здоровенного парня лет на семь старше меня, одетого в борцовскую майку и чёрные треники. Не успел я опомниться, как он схватил меня за руку и потащил за угол дома, где вдруг со всего маху ударил меня сначала в лицо, а потом в грудь, от чего я согнулся пополам и стал задыхаться.
- Короче, слушай сюда. Я всё знаю.
- Что? - простонал я, пытаясь разогнуться.
- Про тебя и про Жасулана, этого педика-алкоголика недоделанного. Про ваши развлечения там, в роще и вообще, про всё, что между вами происходит. Лично против тебя я ничего не имею, но если ты не оставишь его в покое, я тебя убью, тусинкти ме (понятно)?
Я лихорадочно пытался понять, что же происходит. Приступ дикой ревности, способной довести до чего угодно, даже до преступления? Жасулан спит с этим бугаём? Ничего себе! А я-то думал, что у него больше никого нет и что он только со мной! Но, когда же он успел, если мы видимся почти каждый день и проводим столько времени вместе?
- Айсель, моя сестра, скоро выходит замуж, и если она, или наши родители узнают, что происходит между вами, плохо будет всем, в первую очередь, тебе, ясно?
- Какая ещё Айсель? Какие родители? - я ничего не понимал, и у меня голова шла кругом.
- Так ты ничего не знаешь? Хорошо, объясняю популярно: этот придурок, чтоб его, женится на моей сестре. Через неделю. Она даже не догадывается о том, что он с парнями развлекается. И она никогда не должна этого узнать, усёк? Так вот, чтобы с этого момента ты к нему близко не подходил! Или я тебя просто по стенке размажу! - и в подкреплении своих слов он снова сильно ударил меня по лицу, потом плюнул мне под ноги и, развернувшись, быстрым шагом пошёл прочь.
Я доковылял до остановки и сел на лавочку. Из разбитой губы ручьём лилась кровь, а правая скула уже начала опухать. Но всё это было ерунда по сравнению с тем, что я только что узнал. Жасулан женится! Нет, я конечно знал, что он би и что ему нравятся девушки, но даже не предполагал, что у него уже есть невеста и что всё так серьёзно. Я допускал, что, возможно, он встречается с девушками, но старался много не думать об этом и всякий раз отгонял такие мысли, чтобы не сойти с ума от ревности. Я ведь влюбился в него. Впервые и по-настоящему. Что же теперь будет?
Да, в жизни у меня случались неприятные моменты, но так плохо мне не было никогда. Боль, обида и жуткая, доводящая до безумия ревность слились воедино и атаковали всё моё существо с такой силой, что казалось, ещё немного - и я сойду с ума. Или пойду и напьюсь до усрачки, до блевотины, чтобы ничего не помнить. Чтобы уснуть и никогда больше не просыпаться.
Впервые за последние несколько лет я заплакал. Закрыл лицо руками, размазывая кровь из рассечённой губы и заревел в полный голос. Мимо проносились машины и автобусы, кто-то потряс меня за плечо и тут же отшатнулся, увидев мои руки, перепачканные кровью. Чуть позже какая-то женщина спросила, не нужна ли мне помощь, и, не дожидаясь ответа, стала вызывать скорую, а я всё сидел и плакал, думая о том, что это конец. Конец всему. И только когда вдалеке послышался вой сирены, я вскочил и побежал не глядя ни под ноги, ни по сторонам. Иногда где-то совсем рядом и в то же время так далеко от меня визжали тормоза и раздавались гневные крики водителей, но я не обращал на это никакого внимания. Мне было по фигу на всё.
Когда ко мне наконец вернулась способность мыслить и осознавать происходящее, я остановился и, оглядевшись, обнаружил, что нахожусь почти в конце проспекта Жамбыла, на пересечении с улицей Толе би. Получается, что я пробежал больше пяти километров. И совсем не заметил этого! Хотя разве сейчас это важно?
Я достаю телефон и звоню ему. Он долго не отвечает, и я уже хочу положить трубку, как наконец раздаётся его голос.
- Салам, брат! Калайсын (Как ты)?
- Почему ты не сказал мне об этом? Почему? Как ты мог так поступить со мной?
- Ты о чём?
- Жасулан, как ты мог! Я ведь люблю тебя... Да, я не говорил тебе этого прежде, но сейчас говорю, правда, это уже совсем неважно и ничего не меняет.
- Денис, погоди! Кто сказал тебе об этом? Ты видел Ербола? Я тебе всё объясню! Я не хотел расстраивать тебя, всё оттягивал этот момент... Пойми, отец хочет, чтобы я женился на ней, он почему-то вбил себе в голову, что это - идеальная пара для меня. А я ничего не могу сделать, мы же казахи, мы должны подчиняться воле родителей, хотя уже и не так, как в старину.... Эх, тебе этого не понять!
- Значит, это всё правда? Ты женишься через неделю? - упавшим голосом спрашиваю я.
- Да. Только ты...
- Прощай, Жасулан! Ты меня больше никогда не увидишь! - выкрикнув это, я бросаю свой телефон на тротуар и начинаю яростно топтать его. Теперь он мне не понадобится. Мне больше некому звонить и писать. Мне больше не для чего жить.
(2014 г.)
"Салам, брат! Надеюсь, ты ещё помнишь меня. Прости, что тогда всё так получилось. Сейчас мне очень плохо. Мне нужна твоя помощь. Приезжай, если сможешь".
Я сижу на боковой полке в плацкартном вагоне и уже в который раз перечитываю письмо, которое вручила мне тётушка, как только я вернулся домой. Конечно, я поступил очень некрасиво, сбежав от Куаныша и оставив его одного на пляже, но я был просто вне себя и не мог поступить по- другому. С пляжа я побежал в нашу гостиницу, где оставил ему денег на обратную дорогу и тут же помчался на автовокзал. По дороге он несколько раз звонил мне, но у меня не было сил разговаривать с ним. И только придя домой и прочитав письмо, я сам перезвонил ему и сказал, что уезжаю в Тараз.
- Это ты так решил бросить меня, да? - спросил он таким жалобным голосом, что мне стало не по себе.
Как жаль, что всё так вышло! Куаныш суперский парень, он не заслуживает такого обращения!
- Нет, что ты! Я никогда тебя не брошу, правда! Просто у меня тут такое... Я скоро вернусь, через два-три дня и всё тебе объясню, хорошо? Ты только не сердись на меня.
- Ладно, - буркнул он и отключился.
Не успел я убрать телефон в карман, как тот снова зазвонил. На этот раз - тётушка.
- Денис, ну, как ты там? Я волнуюсь за тебя, ты ведь в таком состоянии уехал!
- Да всё нормально, - отвечаю я. - Пять лет назад, когда я приехал в Ату, моё состояние было гораздо хуже. Тогда...
Я знаю, - вздыхает на том конце провода тётя Таня. - Мне ведь тогда мама твоя позвонила и всё рассказала.
- Как? Значит, ты всё знала?
- Да, и иногда мне хотелось поговорить с тобой на эту тему, но я как-то не решалась. Боялась, что тебе от этого разговора будет только хуже... Денис, что бы там ни было, я не осуждаю тебя. Знай, я всегда на твоей стороне.
- Спасибо, - ответил я и сглотнул комок в горле. - Я тогда никак не мог говорить об этом, вообще ни с кем, только маме рассказал, когда домой вернулся в тот день...
- Ой, а вдруг тот парень опять тебя побьёт? Ты уж там осторожен будь, не связывайся с ним.
- Я постараюсь, - обещаю я, хотя понимаю, что обещание это пустое и ничем не подкреплённое. Я ведь сам даже не представляю, почему Жасулан искал меня и что толкнуло его написать это письмо. Я не знаю, что ждёт меня в родном городе, но в моём сердце нет страха. Там только есть чувство... Нет, мне очень сложно его описать, так что лучше не стоит.
Уже далеко за полночь, но мне всё не спится. Я устроился на своей не совсем удобной полке и бесцельно копаюсь в телефоне. Потом нахожу в интернете несколько песен из тех, что мы слушали тогда, в Майской роще во время нашей пьяной оргии на траве и подсоединяю наушники. Эх, правы психологи, утверждающие, что практически любая вещь, та же песня или мелодия могут стать для нас эдаким психологическим якорем, если они привязаны к какому-то времени или событию! Закрыв глаза, я полностью отдаюсь во власть песни, переносящей меня во времени и пространстве туда, где было хорошо. Где рекой лился сок любви, а два разгорячённых тела сплетались в причудливых объятиях на примятой траве. Где счастье витало в тёплом летнем воздухе, делая его таким сладким, что от каждого вдоха кружилась голова и заходилось сердце...
***
Родной Тараз встретил меня голубым безоблачным небом и ярким палящим солнцем. Несмотря на ранний час, на улице уже было очень жарко. Как и в тот день, когда я впервые увидел Жасулана в туалете на рынке. Боже, как же давно это было! Будто и не со мной или вообще в другой жизни!
Ещё вчера, позвонив маме, я уговорил её не встречать меня. Сказал, что мне хотелось бы одному пройтись по улицам и погулять немного, прежде чем вернусь домой. Естественно, я обманул её - бесцельная прогулка по городу не входила в мои планы.
Выйдя из поезда, я поймал такси и назвал водителю адрес, указанный на конверте. Жасулан жил на самой окраине города, недалеко от железнодорожной станции Бурул. Тараз хоть и не большой, но я бывал здесь только один раз когда-то очень давно, а домой к себе он меня не приглашал. Наверное, боялся, что родители могут что-то заподозрить. Странно, он ведь мог представить меня просто как друга, но почему-то не захотел этого делать.
Расплатившись с водителем, я с замиранием сердца подошёл к маленькому деревянному домику и постучал в калитку. Сказать, что я волновался - это не сказать ничего. Я был так возбуждён, что не мог устоять на месте и подпрыгивал от нетерпения. Как он встретит меня и что я ему скажу? И потом, он ведь женат. Женат уже пять лет и возможно, что у него уже семья увеличилась, причём, не один раз... Господи, почему я совсем не подумал об этом? Зачем я вообще приехал сюда?
Дверь открыл уже немолодой мужчина, наверное, отец. Я поприветствовал его на казахском и спросил, дома ли Жасулан.
- Жок (Нет), - ответил тот и посмотрел на меня пристальным изучающим взглядом, от которого мне стало неловко. - Пьёт он опять. А ты кто такой будешь?
- Друг, - а что ещё мне оставалось ответить ему?
- Друг... ты не похож на его друзей, хорошо одетый, чистый и всё такое. У него теперь друзья - одни алкоголики, мать их! Пьёт сын, пьёт по-страшному. Бывает, на неделю в запой уходит. На днях так вообще чуть не умер, скорая приезжала, еле откачали. Мы уже не знаем, что и делать с ним. Он и раньше любитель был, а уж как Айсель умерла... - и он пробормотал что-то непонятное на своём языке.
- Что?! Его жена умерла? - эта новость сразила меня наповал.
- Что же ты за друг, раз этого не знаешь? - недоверчиво посмотрел он на меня. - Она ведь ещё тогда, почти сразу после свадьбы... Под поезд она бросилась.
- Почему? - задал я глупый вопрос, хотя уже догадывался о причинах, толкнувших несчастную девушку на такой ужасной поступок. Она узнала! Каким-то образом узнала, что Жасулан... Ой, получается, что и я в этом тоже виноват!
- Не знаю, - ответил он, хотя было видно, что ему просто не хочется об этом говорить.
Я оставил номер своего телефона, попросив, чтобы Жасулан позвонил мне, как только вернётся домой и ушёл. На перекрёстке я оглянулся и увидел, что мужчина всё стоит у калитки и смотрит мне вслед. Может, он уже понял, что я тоже...? Про сына-то своего он наверняка ещё тогда узнал, когда всё это случилось.
До своего дома я решил прогуляться пешком, чтобы хоть немного успокоиться. Я шёл по улицам родного города, в которым практически ничего не изменилось, и с грустью думал о том, как же изменился за это время я сам. Пять лет назад я уехал отсюда скромным, застенчивым парнишкой, для которого знакомство с кем-то в интернете и встреча для секса казались чем- то сверхъестественным, почти невозможным, а вернулся сюда уже развратным, прожжёным мужиком, прошедшим, как говориться, огонь, воду и медные трубы. Тогда моя сексуальная жизнь только началась, со всеми своими неожиданными открытиями и прелестями, а сейчас я уже пресытился плотскими утехами и не получаю от секса прежнего удовольствия. Разве что с Куанышем... Но я не люблю его, как ни печально это признавать, а вот Жасулан...
Мама хоть и не поехала меня встречать, но всё же не пошла сегодня на работу и целый час ждала меня у окна. Едва я переступил порог, она кинулась обнимать меня. Я тоже по ней соскучился и очень сильно: в последний раз мы виделись несколько месяцев назад, когда она приезжала в Ату на выходные.
- Мама, расскажи про него. Когда он приходил, что говорил.
- Прости... я тебе сразу не сказала, всё боялась, что расстроишься сильно. Он ведь не раз приходил за это время, и не два... Первый раз он появился тут почти сразу после того, как ты уехал...
- Что?! Мама, как ты могла? Почему не сказала мне об этом, когда звонила или когда приезжала?
- Сынок, я боялась за тебя, ты же тогда в таком состоянии был...
Я узнал, что в первый год Жасулан появлялся у меня дома почти каждый месяц, потом пропал на целых два года и снова объявился. Часто он приходил пьяным, иногда даже в таком состоянии, что плохо стоял на ногах, но оставался вежлив и учтив, никогда не грубил и не кричал, а только спрашивал про меня и умолял, чтобы она дала ему мой телефон или хотя бы адрес.
- Когда он на прошлой неделе пришёл, мне его что-то так жалко стало. Не выдержала я, телефон давать побоялась, а вот адрес дала, только просила, чтобы он не ездил к тебе, а написал... Хотя, сейчас уж письма-то люди почти не пишут друг другу... Сынок, ты не думай, я не осуждаю тебя, я всё понимаю. Ну, вот такой ты у меня, что же теперь поделаешь? Только уж если с парнем, то ведь можно было другого найти. Не пьющего.
- Мама! - укорил я её. - Какого другого? Ты даже не представляешь, что он значил для меня тогда! Да и сейчас... Он для меня самый дорогой человек на свете, ну, после тебя и тёти Тани, конечно, - сказал я это и вздрогнул. Вот оно и выплыло. Выходит, я всё ещё люблю его. Он всё ещё нужен мне. А раз он столько раз приходил ко мне и просил телефон и адрес, то значит...
***
Последующие три дня и три почти бессонных ночи были самыми беспокойными в моей жизни. Достаточно сказать, что утром четвёртого дня, подойдя к зеркалу, я обнаружил у себя на чёлке несколько седых волосков. И было от чего. Все дни я метался по Таразу, обходя все кафешки, пивные и прочие злачные заведения, звонил в больницы и несколько раз наведывался на станцию Бурул. Дверь мне неизменно открывал отец и каждый раз говорил одно и то же: сына нет и он понятия не имеет, когда тот вернётся. А в последний раз он вдруг схватил меня за футболку, тряхнул и закричал:
- Хватит сюда приходить! Знаю я, какой ты ему друг! Денег он у тебя назанимал и не отдаёт, да? Так ты не один такой, знаешь сколько уже он людям должен! Надо башку на плечах иметь и смотреть, кому даешь! Видишь же, что пьющий парень, так зачем ему одалживать? - дальше он перешёл на казахский и из его гневной речи я только понял, что посылает он меня куда подальше.
Под вечер я вернулся домой страшно уставший и, приняв душ, сел ужинать, но кусок не лез мне в горло. От неожиданного телефонного звонка я чуть не поперхнулся котлетой и вскочив, кинулся к аппарату, лежавшему на тумбочку. На экране - незнакомый номер. Вроде как местный.
- Алло! - почти кричу я в трубку.
- Салам, брат! Это я! - я как стоял, так и сел на стул около тумбочки, а не будь его, так повалился бы прямо на пол, потому что сразу узнал этот голос. Я узнал бы его из тысячи.
- Жасулан, - только и смог вымолвить я. Слёзы душили меня, сердце бешено колотилось, а комната вдруг стала вращаться передо мной, словно гигантская центрифуга.
- Денис! Давай встретимся! Мне очень нужно тебя увидеть! Прямо сейчас! - по голосу я понял, что парень снова, мягко говоря, не совсем трезв. Но это ничего. Главное, что он жив и с ним всё в порядке.
- Приходи ко мне домой! Или нет, я лучше сам приеду к тебе, только заходить не стану, а то там твой отец. Давай прямо на станции встретимся.
- Кездестик. (Договорились), - ответил он, а я, отшвырнув телефон, кинулся одеваться.
- Молодой человек, у вас что, самолёт что ли улетает? - хмыкнул водитель такси, когда я, запыхавшийся и весь мокрый, влетел в машину и хлопнув дверью, скороговоркой назвал адрес.
- Нет. Я просто очень тороплюсь. Пожалуйста, побыстрее.
- На свидание что ли? - понимающим тоном спросил тот.
- Да, то есть нет, да какая разница? Поехали уже!
Водитель удивлённо посмотрел на меня, когда мы подъехали вплотную к платформе. Он-то думал, что у меня свидание с девушкой... В тот момент мне было не до его мнения, потому что там, на перроне стояла, покачиваясь, одинокая фигура в грязной футболке с надорванным рукавом и старых стоптанных кроссовках. Сунув мужику купюру в две тысячи, гораздо больше, чем полагалось, я выскочил из машины и побежал к нему.
- Э, а сдача? - начал было водитель, но потом махнул рукой и стал разворачиваться.
Наша встреча стала, пожалуй, самым трогательным моментом во всей этой истории. Я подхожу к нему вплотную и остановившись, смотрю на него. Он изменился. Сильно похудел. Лицо осунулось, а в глазах, в этих двух бездонных озёрах уже нет прежнего блеска. Он стоит молча, немного пошатывается и тоже смотрит на меня.
- Сен келдин! (Ты приехал!) - наконец говорит он и делает шаг мне навстречу.
С меня спадает оцепенение и я кидаюсь к нему, обнимаю и прижимаю к себе. Господи, неужели это не сон? Я снова прикоснулся к нему! Я снова чувствую тепло его тела и этот запах, неповторимый и такой до боли родной!
- Прости меня. Прости за всё. - бормочет он и начинает плакать. - Я тогда не должен был так поступать с тобой... Но всё так вышло. Ты ведь простишь меня, правда?
Как вы думаете, что я ему ответил?
***
Мы гуляли по ночному городу, болтали обо всём и никак не могли наговориться. Я с ужасом узнал, что смерть молодой жены была не единственной трагедией, обрушившейся на него за последние годы, два из которых он провёл в колонии.
- Брат, я ведь сидел... Два года дали за то, что мы с одним жигитом пару бутылок водки на базаре стащили и продавца ещё побили немного. Выпить хотелось, а денег не было совсем.
- Бедный ты мой! - простонал я и у меня сжалось сердце. - Я представляю, что тебе пришлось перенести! А я ничего не знал об этом, даже не догадывался... Слушай, Жасулан, тебе надо завязывать с этим, иначе совсем пропадёшь. С выпивкой, имею в виду. Нельзя же бухать столько. Если в меру не получается, то надо совсем бросать.
- Ты думаешь, это так просто? Я уже столько раз пытался! Мне кажется, я не смогу...
- Сможешь, - отвечаю я. - Точнее, мы сможем. Ведь теперь ты не один.
Он пристально посмотрел на меня и хотел что-то сказать, но в этот момент зазвонил мой телефон. Куаныш. Я совсем забыл о нём!
- Денис, здорово! Ты куда пропал? Обещал же, что через несколько дней вернёшься, а сам даже не звонишь! У тебя там всё в порядке?
- Да, всё нормально.
- Ты когда вернёшься? Я уже так соскучился по тебе!
- Послушай, Куаныш, я должен сказать тебе кое-что... Я не вернусь. Никогда. Ты очень хороший парень, самый лучший из всех, которых я знал в своей жизни и мне с тобой было очень хорошо, я так благодарен тебе за всё, что у нас было, но... Я не вернусь, - зачастил я в трубку. - Ты прости меня, ладно? И будь счастлив, ты этого заслуживаешь как никто другой.
- Но почему? Если, как ты говоришь, я самый лучший... - медленно произнёс он, и я вдруг услышал, как он всхлипывает.
- Куаныш, я тебе потом как- нибудь позвоню и всё расскажу, хорошо? Ты только не сердись на меня. Пока.
- Кто это? - тут же спрашивает Жасулан. - Это твой парень, да?
- Теперь уже бывший.
- Погоди, ты что, бросил его из-за меня? - удивлённо заморгал он и как будто даже сразу протрезвел. - Значит...
- Вот именно. Наверное, я не должен тебе этого говорить... Ты знаешь, сколько парней у меня было, пока я жил в Ате? Пальцев на руках и ногах не хватит, чтобы пересчитать. Но ни один из них не дал мне того, что даёшь ты. Куанышу я сейчас сказал не правду, это ты - самый лучший. Сени суйем (Я люблю тебя), Жасулан. И буду любить всегда. Мы с тобой теперь всегда будем вместе. Моя мама давно всё знает, так что мы сможем жить у нас, в моей комнате. Мы вылечим тебя от этой страшной зависимости, ты устроишься на работу, я тоже и всё у нас будет замечательно. Как в сказке.
Он оторопел и уставился на меня.
- Ты серьёзно? Это не шутка такая? Ты правда любишь меня, да?
Вместо ответа я обнял его и повёл к воротам парка. Они оказались закрытыми, но мы без труда перепрыгнули через забор.
***
Над городом занимался рассвет и огромный солнечный диск медленно выплывал из-за бескрайнего горизонта. Наверху, в ветках деревьев пели птицы, где-то далеко лаяла только что проснувшаяся собака, огрызаясь на первого прохожего, а мы лежали на влажной от росы траве, смотрели в небо и молчали.
- Сколько времени мы с тобой упустили! Целых пять лет! - говорю я ему и с ужасом представляю, что было бы, если бы я разорвал то письмо и не вернулся бы в Тараз.
- Ничего, жаным (мой милый), у нас ведь впереди целая жизнь.