Теплоход плавно отваливал от саратовского причала. Я стоял на палубе и махал рукой жене. У нее под Саратовом живут родственники, которых по ряду политесных соображений необходимо было обязательно посетить этим летом. Я их видеть ни малейшего желания не имел. Об их же желании видеть меня не имелось достоверных сведений. Результатом этой родственно-дипломатической комбинации стало наше внутрисемейное компромиссное соглашение. С началом отпуска мы отправляемся в Москву (сами мы живем в Питере), садимся на теплоход Москва - Астрахань - Москва. Вместе плывем по Волге до Астрахани, а на обратном пути в Саратове жена остается погостить у родни и возвращается домой поездом. Я же продолжаю обратный путь на теплоходе до Москвы в гордом одиночестве.
Таким образом впереди меня ждало несколько дней полной свободы и плавания по великой русской реке. В единоличном моем распоряжении осталась также двухместная каюта, что обычно составляет предмет радости и гордости временно холостых мужчин, поскольку известно для чего значительная часть этих самых мужчин на отдыхе использует такую возможность.
Однако, оптимизма в отношении плотских утех вдали от семьи у меня не было. Мешало одно "но". Дело в том, что я очень плохо умею как "снимать" парней, так и "разводить" натуралов. Посему из трех радостей временно свободного мужчины - секса, алкоголя и праздности - преобладать должны были явно две последние. Что же касается сексуальных развлечений, то, как мне казалось, они будут заключаться главным образом в разглядывании симпатичных попутчиков и матросов во время купания или в солярии, с последующим дрочением в уже упомянутой каюте. Ну, что ж... тоже своего рода разрядка.
Среди симпатичных попутчиков совершенно явно выделялся Сашка, высокий парень чуть старше меня - лет тридцати пяти. Сашка был парнем дико обаятельным, что называется душой компании. Сходу перезнакомился с половиной пассажиров теплохода, каждый вечер зажигал на дискотеке, часто его можно было видеть и в баре, и просто на борту с бутылкой пива, но почти всегда не одного. Он шутил, рассказывал анекдоты, дурачился или выступал вдохновителем и организатором "по чуть-чуть, под легкую закусочку, перед обедом". Вдобавок Сашка был обладателем потрясающего ухоженного тела: темный, явно нездешний, загар покрывал волевое открытое лицо, мощную шею, высокую грудь, рельефные руки, плоский живот и офигительно красивые ноги, какие бывают, пожалуй, только у спортсменов-теннисистов. По результатам разглядывания Сашки в плавках, можно было сделать вывод, что между этих офигительных ног у него имеется орудие весьма приличного размера.
Орудие Сашки находилось в постоянной эксплуатации. Ходок он был еще тот: девчонки рядом с ним были постоянно, но ни один его роман, по моим наблюдениям, не продолжался дольше трех дней. Пассажиры сходили и поднимались на борт в каждом крупном городе, и Сашка умело этим пользовался. Выбранная им на дискотеке жертва обычно в тот же вечер оказывалась в его постели, а уже через день-два следовало трогательное расставание. Она с сумками стояла в главном пролете с красными от слез глазами. Он обнимал ее. Все это сопровождалось поцелуями и записыванием ее адреса и телефона, а также маханием руками после отплытия. А уже вечером на дискотеке на шее у Сашки висела другая девица, и все повторялось.
Особей женского пола привлекало, конечно, бешеное Сашкино обаяние: стопроцентная маскулинность - эдакий стодвадцатипроцентный самец. Однако, оказавшись однажды ночью под неплотно прикрытым окном сашкиной каюты, я понял, что не только это было причиной потоков слез при расставании. Стонами и охами, исходившими оттуда, можно было озвучивать любую порнуху. Я стоял и пил пиво. Очередная сашкина пассия уже вовсю стонала, когда я подошел к окну, и еще не перестала стонать, когда я, допив пиво, направился в свою каюту. Делайте выводы.
Пожалуй, можно сказать, что Сашка мне сразу понравился. Не только по-человечески, но и в самом что ни на есть сексуально-эротическом смысле. Что, кстати, для меня не очень обычно: на счет потрахаться я предпочитаю молодых парней.
Во время плавания закорешился Сашка и с нами. В первый вечер, еще не разобравшись, что да как, он пытался склеить мою жену. Но, увидев меня на горизонте, тут же отвалил, переключившись на другие объекты, а с нами только трепался и сидел в баре. "А зря", - думалось тогда мне: эксперименты по части группового секса нам с женой чужды не были...
***
- Куда дел жену?
Я обернулся. Рядом стоял Сашка.
- Выбросил за борт, - отшутился я. - В набежавшую волну.
- Не, серьезно.
- Она в Саратове осталась. Погостить. У нее родня там. Так что я теперь один.
- Ага! - лукаво усмехнулся Сашка, одобрительно похлопав меня по плечу. Чертовски приятное мужское прикосновение. - Значит, будешь теперь отрываться по полной.
- Ну, да... - неопределенно протянул я.
Вообще-то вся моя сексуальная энергия, предназначенная для лиц противоположного пола, успешно и почти без остатка аккумулируется моей женой, изобретательной и неутомимой любовницей и просто дорогим мне человеком. Так что я - почти идеально верный муж. Проблемы у меня с высвобождением другой части сексуальной энергии - той, которая предназначена для лиц одного со мной пола... Но не рассказывать же об этом в лоб первому встречному?
- Давай-давай, - продолжал Сашка и снова похлопал меня по плечу. Блин! До чего приятно... - Здесь есть кого, - он подмигнул. - Одиноких баб полтеплохода. Думаешь, они волжскими красотами поехали любоваться? - и Сашка похабно хихикнул.
- Да, ладно, - решил я опять отшутиться, - они ж все твои.
- Не переживай, я тебе оставлю, - парировал Сашка. И, помолчав, добавил. - Да, и, если честно, надоело мне уже их... Домой приеду, наверное пару месяцев трахаться не буду.
Пока я обдумывал это признание, объявили обед первой смены, и Сашка, махнув мне рукой, устремился к ресторану. Хорошо поесть - также являлось удовольствием, которым во всю наслаждался на отдыхе.
Я также направился в сторону ресторана. До моего обеда оставался еще час. Можно и полюбоваться волжскими красотами...
***
Вечером того же дня я по обыкновению сидел в баре. За стеклом на палубе шумела дискотека. Знакомые ребята звали танцевать, но настроение у меня было лирическое, и я предпочел танцам коктейль, потом - еще один... короче, оставшись без женского присмотра, я не считал выпитого, ориентируясь только на собственные ощущения. Опять же через панорамное окно бара открывался прекрасный вид на танцующих и, конечно, на вовсю зажигавшего Сашку. Эх, как он был хорош!.. Какая пластика!..
Пьянство, конечно, есть социальное зло. Но иногда бывает от него и польза. Пьяному, как известно, море по колено. Опять же, алкоголь существенно обостряет наши желания (хотя, заметим между прочим, уменьшает возможности). Не знаю, что на меня нашло, но я встал и отправился в свою каюту. Там вытащил из сумки блокнот, выдрал из него листок и написал на нем, стараясь придать руке необходимую твердость: "Если тебе в самом деле надоело трахать всех этих девиц, давай займемся мужским сексом. Жду на носу у ресторана в 0.00". Затем я поднялся к сашкиной каюте, прислушался. Нет, все чисто: в данный момент он там никого не трахает. Сложил листок вчетверо и подсунул под дверь. После чего вновь зашел в бар, убедился, что Сашка продолжает быть звездой палубного танц-пола и, прихватив бутылку пива, пошел на нос к ресторану.
Скажу честно, каждый раз, когда я пытался приобщить натурального парня к радостям мужской любви, во мне всегда возникал жуткий страх того, что мне либо дадут по морде, либо обзовут педиком и извращенцем в присутствии многих свидетелей. Но сейчас этого страха почти не было. Здесь, на носу корабля возле ресторана, я проводил значительную часть времени. Меня здесь можно было найти утром, днем, вечером... иногда, возможно, и ночью. И, очевидно под воздействием алкогольных паров, мне казалось, что это обстоятельство обеспечит мне алиби в случае, если Сашка окажется буйным гомофобом.
Был прекрасный летний вечер. Для большинства пассажиров место на носу было уже слишком прохладным: с воды тянуло вечерним ветром. Поэтому я был в одиночестве. На черном июльском небе было хорошо видно множество звезд. Бутылка пива была моим телескопом: делая очередной глоток, я неизбежно задирал голову и любовался всеми этими созвездиями и планетами, названий которых с детства не мог запомнить. Где там Сириус, где Венера, где Полярная Звезда?.. Но краси-и-иво...
На руке пикнули часы.
Ноль.
В груди екнуло. Но напрасно. Я подождал еще полчаса, и еще пятнадцать минут, пиво давно кончилось - Сашки не было. "Ну, что ж... - решил я, - не умеешь разводить натуралов - и не берись". И, вздохнув, отправился спать.
***
Вечер следующего дня я, как всегда, решил скоротать в баре. Войдя, я обнаружил там большую компанию с Сашкиным участием. Ржач и гомон стояли страшные. Оказывается, только что закончилось какое-то шоу, подготовленное для пассажиров и силами пассажиров в худших традициях советского массовичества-затейничества. В программе был шутейный конкурс красоты. И вот, под объявление ведущего: "На подиум приглашается участница номер пять!" - вместо очередной по-дурацки одетой дамы на "подиуме" появился Сашка, который просто зашел в зал не через ту дверь. Поняв, что попал в дурацкую ситуацию, Сашка, спасая свою репутацию мирового парня, продефилировал в зрительный зал, игриво виляя бедрами и строя окружающими глазки. Сашкина популярность среди пассажиров, как я уже говорил, была велика, а потому этот его поступок вызвал у собравшихся одобрительный смех, свист и аплодисменты. Более того, волевым решением жюри, Сашка был по факту участия включен в список конкурсанток и по результатам голосования даже занял почетное третье место.
Эту-то Сашкину победу и отмечала компания. Само собой, пошлым шуткам с голубоватой подкладкой не было конца, и всех это очень забавляло. Естественно, я, взяв коктейль, не замедлил присоединиться к общему веселью. Пару раз, следуя общему тону шуток, я даже довольно язвительно подколол Сашку, словив на себе, как мне показалось, очень внимательный его взгляд.
Тут за стеклом на дискотеке грянул какой-то хит сезона, и вся компания, сорвавшись с места, бросилась танцевать. Сашка, вопреки обыкновению, к ним не присоединился. Мы остались вдвоем за столиком. Разговор сразу прекратился. Молчали. Я не знал, что говорить, поскольку не знал результата своей вчерашней авантюры с подметным письмом, а Сашка, глядя куда-то в пол, задумчиво крутил пальцами стакан. Когда пауза затянулась уже чрезмерно долго, Сашка вдруг в очередной раз смерил меня внимательным взглядом, полез в карман и достал сложенный вчетверо блокнотный листок. Развернул и положил передо мной на стол.
- Твоя записка? - спросил он абсолютно спокойным голосом. По интонации я не мог понять его чувств. В мозгу возникла трусливая мысль: "Авось, драки в баре не будет..."
- Моя, - стараясь демонстрировать полное спокойствие, подтвердил я.
И тут случилось неожиданное.
- Предложение еще в силе? - спросил Сашка все тем же спокойным голосом.
- Да, - сказал я, весь внутренне сжавшись.
- Тогда пошли, - решительно произнес Сашка и первым встал из-за столика.
- Пошли, - я поднялся вслед за ним на дрожащих ногах, подумав про себя: "Будем надеяться, за борт он меня не выкинет".
Сашка первым вышел в коридор и спокойно двинулся к своей каюте. Я за ним. Он открыл дверь. Мы вошли. Верхний свет он включать не стал - зажег настольную лампу (она была отвернута к стене: "Все ясно, - подумал я, - приспособлена для интима, он же тут каждую ночь девок трахает"). Поднял деревянную штору на окне, повернулся ко мне лицом и замер посреди каюты в позе нашкодившего школьника. (Взрослый мужик в таком положении выглядел и жалко, и забавно одновременно). Немного помолчал, потом сказал:
- Н-ну... что надо делать?
Боже мой! Ни его обычной решительности, ни иронии. Голос его немного дрожал, а вид был такой, как будто он только что признался мне, что на самом деле он импотент и страдает энурезом.
- Я п-попробовать д-давно хотел, но не знал... - как-то виновато пробормотал Сашка.
Вместо ответа я подошел к нему, положил руки ему на плечи, притянул к себе и нежно поцеловал в губы. Он почти сразу отстранился.
- Ты - небритый, - сказал он, как мне показалось, с некоторым интересом, как бы прислушиваясь к собственным ощущениям. Потом добавил, - По-моему, эти нежности - не для мужиков.
- В любом случае, раздеться надо, - ободряюще произнес я.
Поняв, что надо брать инициативу на себя, хотя в реальность происходящего до сих пор не верил, я стал расстегивать пуговицы на Сашкиной льняной рубахе. Он ответил тем же. Пальцы предательски дрожали. Пуговица за пуговицей я пошел на обгон и опустился к его брюкам. Расстегнул ремень, пуговицу, молнию, взялся за края вместе с трусами и потянул вниз. Я с нетерпением ожидал того момента, когда появится то самое орудие, которое вызывало мой живейший интерес, будучи скрытым под плавками.
И вот ОН выпрыгнул из-под резинки трусов. Сашкин член набухал на глазах и по части размеров отнюдь не обманул моих ожиданий.
Я вновь встал рядом с Сашкой во весь рост и, припав к его уху, прошептал:
- Как ты хочешь?
- Я... я не знаю... - сбивчивым шепотом ответил Сашка. - Ты будешь меня сейчас трахать?..
- Ты этого хочешь?
- В жизни все надо попробовать.
Эх, не люблю я эту фразу! Сколько раз после ее произнесения все заканчивалось ничем, то есть одним случайным трахом...
- Тогда - ложись! - скомандовал я, подталкивая Сашку к дивану.
Послушно подчиняясь мне, Сашка сначала сел на диван, потом лег на спину. Глаза его были закрыты. Дыхание учащенное, нервное.
- У тебя презервативы со смазкой есть?
Сашка молча, не открывая глаз, полез куда-то в изголовье и вытащил презервативы и небольшой голубой тюбик. Да-а-а... по части траха здесь все предусмотрено: и свет интимный, и презики под подушкой. Профессионал!..
Я закинул Сашкины ноги себе на плечи (хоть и знаю, что новичка лучше - раком, но ничего не могу с собой сделать: люблю видеть лицо партнера во время секса).
- Однако! Чудеса акробатики... - Сашка ненадолго открыл глаза и неуверенно улыбнулся. В глазах были интерес и страх одновременно.
Дальше все было как по инструкции. Обильная смазка, один палец, потом - два. Нащупал простату. Сашка дернулся, глубоко вздохнул. Член его почти моментально встал колом. "Ну, значит - наш клиент", - скабрезно подумал я и, приставив свой член к его очку плавно, но сильно надавил.
- М-м-м!.. - замычал Сашка. Лицо его дернулось от боли.
И тут меня сорвало с катушек. Блин! Подо мной лежит классный парень. Абсолютный самец. Ебарь-ходок, перетрахавший всех девок на этом корабле. И сейчас я ему засажу по самые яйца. Сейчас я его выебу! Со всей силы я надавил и оказался внутри. Сашка взвыл. Коротко, но в голос.
Я изо всех сил сдержался и остановился в нем.
- Потерпи, Санька, потерпи. Сейчас привыкнешь.
Но долго я сдерживаться не мог и стал долбать его со всей дури. Очень быстро сдавленное шипение сменилось у Сашки вполне эротичными стонами, издаваемыми в такт моим движениям. В лицо ему бросилась краска, рот полуоткрылся. Ебал я его самозабвенно: это был мой первый секс с парнем за последние два месяца. Кроме того, покорность новичков меня всегда жутко заводила.
Я бросил взгляд на столик, где осталась обертка презерватива. "Long love с анестетиком"... "Э-э-э, парень, да ты попал, - пронеслось в мозгу. - Удовольствие будет долгим". А я-то и не обратил внимания сходу, как резинка холодила член. Закинутые на плечи сашкины ноги я придерживал за бедра, сжимая их с такой силой, что, подумалось: не сможет Сашка завтра в солярий пойти - замается объяснять, откуда синяки. Заметив, что Сашкин член по-прежнему стоит колом, я несколько изменил позицию: оперся руками на диван возле Сашкиной головы и стал животом елозить по его члену. Очень скоро Сашка протяжно застонал, выгнулся подо мной, и я почувствовал, как между нашими телами ударил фонтан его спермы. Это была последняя точка: последовав Сашкиному примеру, я выгнулся и разрядился в него. Кончал я долго, выплескивая не столько сперму в презерватив, сколько все накопленное за эти два месяца желание мужского секса в Сашку.
- Экстремально.
Сашкин голос вывел меня из состояния эйфории. Сказано это было спокойно, тем же тоном, которым в баре он спрашивал меня про записку.
- Понравилось?
- В жизни все надо попробовать.
...Как я не люблю эту фразу!..
Одевались молча, не глядя друг на друга. Сашка открыл дверь.
- Спокойной ночи, - сказал он мне также спокойно, пожал руку, смотрел в сторону.
- Спокойной ночи, Саня.
Эх... все настроение испортил. Комплекс натурала: словил кайф с мужиком, а теперь будет мучаться-терзаться, не голубой ли он, и зачем ему все это нужно. Лично у меня после моего первого раза на эти мысли ушло полгода. А это значит, что больше мне с Сашкой ничего в этом рейсе не светит. Что ж... с другой стороны - ведь яркое приключение, ничего не скажешь...
Примерно так я думал, засыпая под неповторимый звук дрожания идущего корабля и плеска речной волны о борт.
* * *
Следующие три дня мы с Сашкой не виделись. Не то что бы он избегал встречи со мной. Он ее просто не искал.
Он много времени проводил в солярии, а я загорать терпеть не могу. (Пару раз я, правда, зашел в солярий. Посмотреть. Один раз Сашка загорал, лежа на животе. Другой - его бедра были аккуратно покрыты полотенцем. Забавно). Он питался в первую смену, я - во вторую. Он ходил на экскурсии, мне же ни в Казани, ни в Чебоксарах, ни в Нижнем экскурсия даром не нужна: я просто гулял. По вечерам на дискотеке он отплясывал, а я отсиживался в баре. Впрочем, сказать, что настроение мое от этого было опущено ниже плинтуса нельзя. Воспоминания о нашем бурном сексе вполне грели душу, а Волга... на Волге мне всегда хорошо.
На третий день вечером я с удивлением обнаружил, что Сашка исчез с дискотеки раньше обычного, в совершенно раннее время, причем один. Новых девиц я что-то вообще не видел возле него эти дни.
Я тоже не собирался засиживаться: завтра - Ярославль, ранняя стоянка, а пропустить такой красивый, хорошо мне знакомый и любимый мной город не хотелось. Потому незадолго до одиннадцати я вышел из бара, перекинулся парой слов с какими-то знакомыми и двинулся к себе. Открыв дверь каюты и включив верхний свет, я обнаружил на полу сложенный вчетверо листок бумаги. Сердце екнуло от предчувствия.
Я поднял листок. Это была моя записка. На обороте значилось: "Хочешь - приходи. Жду тебя в своей каюте". Подписи не было, но написать это мог только один человек.
Лихорадочно запихивая в карман тюбик со смазкой и презервативы, я рванул вверх по трапу к сашкиной каюте. Подошел к двери. Перевел дыхание. Постучал.
Дверь открыл Сашка.
- Проходи.
Я вошел. Сашка сел на диван, я - на стул возле стола. Сашка смотрел в сторону.
- Нам надо поговорить...
Ну, вот: все ясно. Сейчас начнется: это было случайно, по пьяни, не жди повторения, это не мое... Сколько раз мне приходилось такое выслушивать, и сколько раз я жалел в такие моменты о том, что был первый раз. Не было бы первого раза, не было бы и надежды на продолжение...
- Скажи мне... - Сашка сделал длинную паузу. - Получается я - пидор?..
Натуральная постановка вопроса. Что ж... придется в очередной раз выступить в роли проповедника мужской любви.
- Почему, Саня?
- Ты меня... трахал... - слово "трахал" Сашка буквально выдавил из себя.
- Так.
- И я кончил.
- Так.
- И мне... понравилось, понимаешь?..
- Да, - я выбрал односложный стиль: пусть выговорится, а то непонятно, куда он гнет. Что-то вполне конкретное его тяготит, но что?
- Ты меня оттрахал как девку, а я ловил кайф! - тихим голосом, но почти срываясь на истерику, выпалил Сашка.
Ах, вот оно в чем дело. Значит, самцовая гордость в тебе взыграла, не хочешь девочкой быть. Начитался где-нибудь в Инете про активов и пассивов, придурок... Ну, что же, Саня: сейчас попробуем тебе вправить мозги. И даже пойдем на некоторые жертвы: в себя я пускаю редко.
- Сань, ты ведь сам хотел попробовать.
Сашка молча кивнул.
- И, скажи честно, ты ведь хочешь повторения?
Сашка молчал, глядя в сторону.
Я опустился перед ним на колени и положил ему на колени голову, аккуратно поворочавшись, как бы устраиваясь поудобнее, там... ну, где это нужно. Сашка чуть вздрогнул. Его рука тронула мои волосы. Сначала робко, потом он начал гладить меня по голове. Я почувствовал виском набухший в его штанах бугор. Я поднял голову и, аккуратно расстегнув Сашкины брюки, оттянул резинку трусов и выпустил на волю член. Легонько погладил его, поцеловал головку и взял в рот. В ту же секунду я услышал как Санька тяжело и страстно вздохнул.
Ну, вот и славненько: хочешь побыть парнем - побудь.
Я вдруг вспомнил себя после своего первого раза, когда полгода меня трясло от произошедшего. А ведь тогда мне было восемнадцать лет. Тогда такие вещи можно было делать, что называется, по приколу. А каково это тридцатипятилетнему мужику, еще и родившемуся, насколько я знал из разговоров, где-то в глухом военном городке, да и живущему не в "столицах" (краем ухе слышал, что он откуда-то из Московской области). Мне вдруг стало очень жалко Саню: я-то развлекся, развел натурала... А каково будет ему?
Эх, Саня, Саня... что я могу для тебя сделать?.. Все, что я могу теперь сделать, это сделать тебе сейчас хорошо... Чтобы ты никогда, никогда этого не забыл и не пожалел.
Я стянул с Сашки брюки и уложил его на диван. Скинул свои штаны. Вскрыл презерватив и начал ртом надевать его на Сашкин член. Закончив с этим, я лихо оседлал Саньку. Глаза его был закрыты, он тяжело дышал. Член его встал колом.
Посадка на Сашкин кол далась мне нелегко, даже со смазкой. Его орудие, как я уже говорил, было довольно внушительного размера, а я практикую анал крайне редко. Но я изо всех сил не показывал, как мне скверно. Наконец освоившись с Сашкиной плотью внутри, я начал делать известные движения. Но не успел я "проскакать" и четырех-пяти раз, как Сашка вдруг громко застонал и, задрожав всем телом, стал бурно кончать.
Санька-Санька... Эко ты себя измучил своими мыслями: кончил, как девственник, с трех раз...
Во всех статьях про анальный секс и в порнухе ярко описаны ощущения человека, в которого кончают. В жизни не испытывал ничего из того, о чем там можно прочесть. Ни в презервативе, ни без оного я не чувствую ничего вроде "и тут его член взорвался во мне фонтаном спермы".
Но я смотрел на Сашку. Смотрел.
Его оргазм был абсолютно чудовищным. Тело его дергалось как в припадке, и продолжалось это секунд десять, если не пятнадцать. Все это время он стонал так громко, что я начал беспокоиться за нашу с ним репутацию в глазах его соседей.
Когда все закончилось, первое, что я от него услышал было:
- Не останавливайся!.. Пожалуйста, не останавливайся!..
Сначала я не понял, чего он хочет. Сашкин член у меня внутри явно обмяк, и таким образом продолжать доставлять Сашке удовольствие избранным мною способом было явно невозможно.
- Иди, иди в меня! Трахни меня!
Угу. Комплекс опущенного самца излечен, похоже.
Медлить тут было нельзя. Я рывком соскочил с Сашкиного члена, полотенцем сорвал измазанный презерватив, закинул ноги моего нежданно обретенного любовника себе на плечи и наскоро измазав все что можно гелем, наплевав на презерватив (эх, и это с моей-то щепетильностью в плане безопасного секса!) вошел.
Саня негромко вскрикнул и стиснул зубы.
- Сашка, Сашенька, хороший мой... Ну потерпи, родной, потерпи, я аккуратно...
- Давай! Давай!..
...И я дал. Насколько мог. Ощущая при каждом толчке жар внутри роскошного Сашкиного тела. Повернув голову, Сашка целовал мою руку, которой я упирался в диван, потом стал ее покусывать и вдруг неожиданно укусил со всей силы (вот, блин, расплатился за синяки), и я почувствовал как его член задергался между нами, заливая его живот спермой (надо же - два раза подряд, гигант!). Вырывая руку, я дернулся назад, вышел из Саньки и сам затрясся в волнах накатившегося оргазма, заливая спермой все вокруг.
...Мы лежали обнявшись на узком диванчике, перемазанные спермой. Сашка не подавал признаков жизни, только глубоко дышал.
- Ты как? - спросил я.
- Я чуть не помер. Думал, сознание потеряю, - помолчав, добавил, - Мне ни с одной бабой так хорошо не было.
- Я старался, - улыбнулся я.
- Они обычно тоже, - усмехнулся он мне в ответ. - Только вот почему сначала так плохо, а потом - так хорошо? Нельзя как-нибудь сразу с середины начинать? - продолжал он шутливо-эротичный треп.
- Привыкнешь, Санька. А если нет - мне придется из тебя совсем не выходить, чтобы не было больно в начале, когда вхожу.
- Не получится.
- Почему, - искренне не понял я.
Пауза три секунды и взрыв громового мужского хохота.
- Дошло до жирафа? Мы ведь с тобой все-таки дырку не по прямому назначению используем!..
- Да тише ты ржи: мы всех соседей перебудим - час ночи!
- Ладно, давай и впрямь расходиться: время позднее. Анекдот знаешь? "Что делает баба в постели после секса?"
- ?
- Мешает.
Снова взрыв хохота.
- Думаешь, мужик тоже мешает?
- Это мы проверим экспериментально. Завтра.
- Да, ведь у нас еще есть завтра...
Мне стало немного грустно. У нас есть не "еще завтра", у нас есть "только завтра". Послезавтра мы уже будем в Москве...
***
Не знаю почему, но на отдыхе я всегда встаю рано. На работу меня не поднять в 6.30, а в отпуске сон как рукой снимает в шесть ровно. Поваляться в постели могу, заснуть - нет. Ну, нет в жизни совершенства.
Поэтому, когда в семь утра в дверь каюты постучали, я уже вовсю дрызгался в умывальнике.
Открыл дверь. Ба!.. Санька!
- Войти можно?
- Спрашиваешь! Ты тоже из ранних?
- Из ранних, из ранних, - весело сказал Сашка, закрывая дверь. - А ну-ка иди сюда!
Он с силой толкнул меня на диванчик, одновременно сдергивая с меня трусы.
- Ты что делаешь?!
- Сейчас увидишь, - быстро проговорил он, заглатывая мой член. И прибавил, оторвавшись от него ненадолго через несколько секунд, - Утренний стояк надо снимать!
Честно сказать, сосать Сашка не умел совсем. Он довольно бестолково мусолил во рту головку моего члена, помогая себе рукой. Но необычность ситуации, внезапность его поступка и натиск, с которым он действовал (Сашка двигался так, как будто для совершения простого минета ему необходимо было работать всеми группами мышц его роскошного тела) сделали свое дело. Через несколько минут я кончил настолько бурно, насколько мне позволил измотанный вчерашним трахом организм.
Всю мою сперму Сашка старательно принял в себя, проглотив без остатка, после чего присел рядом со мной, положив мою голову себе на плечо.
- Слушай, ну и дрянь же на вкус...
- Я и удивился, как ты ее с аппетитом - в первый раз же это делал, - поддел я Сашку.
- Не знаю... Мне всегда казалось, что это - высший знак доверия к партнеру... А мне как раз хотелось тебе... - он осекся. Помолчал. - Я, когда женат был, моя бывшая частенько по выходным, когда торопиться на работу не надо, именно так мне снимала стояк...
- Повезло тебе с женой.
- Эх... Это было одно из немногих ее положительных качеств. А к моменту развода мне даже казалось, что единственное... - Сашка вздохнул. - Ладно, ты купаться-то идешь?
- А то! - ответил я. И, притянув к себе Сашкину голову, припал к его губам, ощущая на них вкус собственной спермы.
На этот раз Сашка не отстранился, а через несколько секунд ответил мне. Целовался он просто божественно. Я вновь понял, почему так горевали при расставании его мимолетные любовницы.
- Сегодня ты бритый, - подмигнул мне Сашка, когда мы оторвались друг от друга.
- А эти нежности-таки для мужиков? - вновь поддел я его.
- Для нас с тобой, - в Сашкином взгляде мелькнуло что-то вроде гордости. - Так, что? Пошли?
***
Минут через двадцать мы сошли на берег. Оба в плавках и с полотенцами. У Сашки пониже плавок под загаром чернели на бедрах два пятна. Я закинул полотенце на левую руку, чтобы не было видно следа от укуса... Помню, как судовой медик - пожилая отставная фельдшерица - к которой я сунулся за йодом и бинтом, ехидно смотрела на меня и спрашивала, не нужны ли мне уколы от бешенства. Оно, конечно, медицинское образование, хоть и не высшее, у нее было. Так что собачий укус от человечьего она как-нибудь отличала, наверное. Потому и ехидничала. Но вот мужской от женского - все-таки вряд ли...
Сосенки... Прекрасное место: песчаное дно, сосновый лес - почти как дома, где-нибудь на Карельском перешейке. Возле пристани - стандартная туристическая, извините, инфраструктура: торгуют рыбой, почему-то посудой, еще какими-то сувенирами, и даже тир имеется с пневматикой. С нашего теплохода матросы уже потащили на берег мангал и столы: будут шашлыки.
До Москвы сутки...
- А давай купнемся голышом? - Сашка заговорщически подмигнул. - Зайдем только куда-нибудь подальше.
Я согласился, и мы двинулись вдоль берега. Высокий поросший сосновым лесом берег местами обрывался песчаными спусками к воде. Спуски заканчивались импровизированными пляжиками: побольше, поменьше. Мы миновали самый большой, где сосредотачивались почти все наши попутчики. Пошли дальше и обнаружили, как нам казалось, вполне уединенное местечко. Спустились к воде.
- Ну, что? - спросил Сашка берясь за края своих плавок.
- Давай, - согласился я, стягивая свои.
Я не люблю купаться голышом. Впрочем, и вообще купаться не очень люблю. Но мне хотелось быть с этим человеком. Все равно где и как. До Москвы - сутки...
Забежав в воду, мы резвились совершенно по-детски: брызгались, пытались друг друга притопить. Вопли наши должно было быть слышно далеко, так что я до сих пор удивляюсь, что никто из наших любопытных попутчиков не подошел посмотреть, что же здесь происходило. Кончилось дело тем, что, догоняя меня по мелководью, Сашка толкнул меня в спину, и мы оба повалились на песок. Я первым, голова - на мокром берегу, тело - еще в воде. Сашка со всего размаха рухнул на меня сверху, придавив своим мощным телом.
- Сдаешься?! - зловещим голосом Бармалея на детском утреннике закричал он мне в ухо.
- Сдаюсь... - отплевываясь от песка, сдавленно прошипел я.
- Крепость капитулировала. - констатировал Сашка. - А в побежденных крепостях надо грабить и насиловать местное население!
- Меня грабить нельзя, - вступил в игру я, - с меня взять нечего: даже трусов нет.
- Тогда...
Я уже ясно чувствовал между своими ягодицами напрягающийся, несмотря на прохладную речную воду, обдававшую нас волнами, Сашкин член.
- Саш... - наверное, в моем голосе была искренняя молящая интонация: я вообще не люблю анал в пассиве, а уж в таком жестком варианте... - без смазки мне больно будет...
- А как я терпел? - сашкина интонация была то ли раздумывающей, то ли нерешительной, то ли оценивающей, но ни в коем случае не настаивающей. Член окреп совсем.
И вдруг что-то как толкнуло меня. Я не люблю анал без презерватива, не люблю без смазки, не люблю в пассиве. Я понимал, что сейчас будет больно. Но я, подражая мартовской кошке, страстно желающей эротических утех, насколько можно было под мощным сашкиным телом, выгнулся и подался своей задницей ему навстречу... Переводить язык тела ему не пришлось. Приняв удобную позу, он несколько раз неловко ткнулся в меня, потом, помогая себе рукой, надавил и стал входить.
Было очень больно. Я уткнулся лицом в песок и грыз влажный волжский берег, чтобы только не показать Сашке, что мне больно. Привык я далеко не сразу. По-моему все бывшие мои парни к моему, прямо скажем, немаленькому члену привыкали быстрее. Хотя, я ведь без смазки никогда...
Такого секса в моей жизни не было. Я не верю в романтику секса на природе, но тут... Солнце, ветер, накатывающие на наши тела речные прибрежные волны... Короче, вся порнуха с бассейнами отдыхает. Сашка трахал меня самозабвенно и долго. Но вот, наконец, он вжался в меня, обхватил руками так, что мне казалось, сейчас затрещат ребра, и затрясся всем телом, издавая то ли стон, то ли рык.
- Ты жив? - услышал я, когда состояние бешеного кайфа стало отступать.
- Ты - маньяк, Санька! Тебя судить надо. Как военных преступников. За преступления против человечности. Международным трибуналом. - отплевываясь от песка просипел я снизу.
- Ну, уж этого не будет! - победно сказал он.
- Это еще почему?
- А я скроюсь от правосудия в неизвестном направлении!
С этими словами Сашка рывком вскочил с меня и с диким, почти звериным криком, распространяя вокруг себя фонтаны брызг, бросился в воду и поплыл.
...Потом мы вернулись к пристани. Ели шашлыки и пили водку. Вокруг нас, точнее вокруг обладавшего страшной притягательной силой Сашки, сразу собралась компания: травили анекдоты, смеялись, но мне почему-то казалось, что мы с Сашкой только вдвоем.
- А давайте постреляем по баночкам? - вдруг предложил кто-то.
И мы отправились к тиру. С оружием там было все в порядке - чего только не было: и знакомая с детства "переламывающаяся" винтовка, и новомодная имитация "калаша", заряжающаяся свинцовыми шариками и сифонным баллончиком. А вот из потенциальных объектов поражения и впрямь - только банки и пластиковые бутылки.
Наконец-то я выяснил, что Сашка делает хуже меня. Стрельба была явно не его спортом.
- А давай на спор? - я понимал, что предложение носит несколько сволочной характер: таланты Сашки-стрелка были мне уже слишком очевидны, а сам я еще не выстрелил ни разу. Опять же, грамм сто на грудь - при стрельбе допинг.
- На желание! - Сашка в своей обычной манере общения уже вошел в раж.
- У-у-у-у-у!!! - раздалось вокруг.
- Заметьте, не я это предложил! - ответил я цитатой из известного фильма.
Условия пари мы утвердили максимально простые: простая винтовка, десять пулек, двадцать баночек: по десять каждому справа и слева.
Эх, Сашка-Сашка... Его результаты были плачевны: на Сашкиной левой стороне после десяти выстрелов как солдатики стояли три банки. Хвастаться в стрельбе по баночкам, собственно, нечем, поэтому просто уточняю - на моей правой стороне было чисто.
Вокруг загалдели: народ начал оживленно интересоваться, чего же я пожелаю. Ситуация становилась явно неловкой.
- А это наш ма-аленький секрет... - премерзким манерным тоном вдруг произнес Сашка и, взяв меня под руку, потащил в сторону теплохода.
- У-у-у-у-у-у! - опять раздалось сзади.
- А чего еще делать-то было? - тихо сказал мне Сашка. - Тем более, я ведь, кажется, угадал, чего ты пожелаешь. Так?
Я ничего не стал отвечать. Мы заперлись в Сашкиной каюте, и там я с лихвой отыгрался за все, что пришлось стерпеть там, на берегу...
А потом был отход от последней пристани, народ махал руками кому-то - все равно кому - на берегу, где-то начали горланить песни, пассажиры потихоньку сбивались в кучки по интересам, чтобы не даром провести последний вечер на борту. Завтра - Москва...
Мы с Сашкой стояли на борту и разговаривали, разговаривали, разговаривали. Он поведал мне свою жизненную историю. Все, что я и так уже слышал краем уха, подтвердилось. Он из военной семьи, потому все детство прошло по городкам: то Алтай, то Казахстан, то Север. Помявшись, признался мне, что ему "наверное тогда начали нравиться парни" - он любил смотреть на голых по пояс выгнанных на утреннюю зарядку солдат. Потом - прямая дорога в военное училище. Там абстрактные симпатии к красивому мужскому телу приняли более явный эротический характер. Он страшно боялся, что "кто-то что-то узнает", а потому давил это в себе как мог. Ну, собственно, все мы знаем, на что и как надо надавить и даже подергать, чтобы мысли о сексе ушли на некоторое время. Потом - он как раз только стал офицерам и уехал в очередной городок - начал сыпаться СССР, надо было валить из армии, тем более, что Сашка тогда только-только женился, и надо было чем-то кормить жену и маленькую дочку. В конце концов, осели у родителей жены в Подмосковье. Там-то все и кончилось через какое-то время: конфликт с тещей и развод.
- Знаешь, теща - это страшная сила. - мрачно сказал Сашка.
Бывшая жена его довольно быстро снова вышла замуж, не давала видеться с дочкой.
- Я, понимаешь, в свое время, наверное, не настоял, а теперь... - Сашка грустно замолчал и после долгой паузы закончил. - Теперь у нее другой отец.
Жил он все там же, жилье снимал, но работал в российской сети одной не нашей известной, не побоюсь этого слова - всемирно известной, крупной фирме, названия которой упоминать не буду, чтоб не упрекнули в рекламе.
Само собой, разговор наш перемежался периодическим перемещением с борта в бар и обратно. Сашкино предложение сразу взять бутылку водки "на свежий воздух" я категорически отверг как жлобское.
Вечерело. Корабль шел по прямому узкому желобу канала имени Москвы. Плавание кончится только завтра, а ощущение, что мы уже в Москве наступило. Темнело. На палубе взыграла дискотека, но Сашка, впервые за весь рейс, туда не стремился и отмахивался от пробегавших мимо знакомых, настойчиво звавших его туда. Водка надоела и мы, по известной русской традиции, потягивали пиво. На сей раз - прямо из бутылки на борту.
- Знаешь... - сказал Сашка и замялся. - В сущности-то что мы имеем в балансе? Жены нет, да и не хочется, после первого опыта, если честно. Бабу потрахать я и так всегда найду, а больше... нет уж! Жилья нет - снимаю. Друзей тоже нет: в училище, вроде, были. Сейчас - нет. Одни к-коллеги по работе. - он процедил это злобно сквозь зубы. - Работа, работа, работа...
- Да, ладно, Сань, - как-то неловко попытался я его ободрить. - В конце концов, ты говоришь, что здорово идешь в гору последнее время...
- Иду. - подтвердил он и замолчал. - Слушай, у меня к тебе такой вопрос. Серьезный.
Я отчаянно напрягся, пытаясь выдавить из мозгов алкогольные пары, уже довольно здорово там клубившиеся. Получалось плохо.
- Мне тут перед отпуском предложили перевод в петербургский филиал. С повышением. Сказали: "Сашок, у тебя семьи нет, квартиры нет - один хрен, где тебе работать, а нам там нужен свой человек".
Я замер. Алкоголь стремительно выветривался. Хрен его знает - через уши что ли?..
- Я отказался: оно, конечно, меня и впрямь ничего не держит, но хлопоты с переездом... Опять же я Питера не знаю совсем. Представляешь, я там даже ни разу не был.
В мозгах наступила абсолютная трезвость. Дыхание перехватило. Сердце ухнуло куда-то вниз, ударившись обо что-то вроде мочевого пузыря. Подступило острое предчувствие дикой тоски, которую я уж конечно сегодня снова залью водкой. Ведь почти бы могло...
- Просили подумать.
Сердце внизу осторожно заворочалось и несмело посмотрело наверх, на прежнее свое место.
- Так вот я хотел спросить, - я глянул на Сашку. Он смотрел на меня. Прямо в глаза. Причем его глаза были совершенно трезвыми. - Если ты... если тебе... это надо, то...
Сердце прыгнуло вверх, напрочь заткнув горло. Не знаю, почему я тогда, отбросив все приличия не бросился ему на шею и не поцеловал. Вот был бы "камин аут"! Может, мешала бутылка пива, которую я держал? Но свободной рукой я сжал его руку с такой силой, что самому стало больно.
- Да, Сашка, мне это очень надо.
- Тогда пошли, - сказал он таким же спокойным голосом, как несколько дней назад в баре.
- Куда? - несколько опешил я.
- Ко мне.
Предложение понятно.
- Нет, ко мне.
- Почему?
- А у меня каюта двухместная.
Кто не плавал на речных судах, пусть представит себе стандартное железнодорожное купе. Много для чего и как можно использовать там спальную полку, но вот толком выспаться на ней вдвоем невозможно. Поэтому двухместность моей каюты оказалась весьма кстати. Из двух постельных комплектов я соорудил прекрасное лежбище на полу. Ничего не говоря друг другу, в полном молчании мы разделись, легли, обнялись и... просто заснули.
***
- Доброе утро!.. - услышал я, и Сашка потерся своей небритой щекой об мою.
В дверь громко барабанила проводница:
- Просыпаемся-а! Бялье будем сдавать иля как?! - эх, этот очаровательный нижегородский говор - и "окающий", и "якающий" с протяжной звательной интонацией.
В окно светило яркое солнце. Начинался новый день. Тот день, который после сближения с Сашкой я так хотел отдалить, думая о прибытии в Москву.
- Сейчас! Уже встаем! - крикнул Сашка.
- Доброе утро!.. - повторил он, и вновь ласково потерся об меня.
Я еще не знал тогда, что в этом деле Сашка окажется страшным занудой. Каждый раз, когда нам удается провести вместе всю ночь, он, по какой-то необъяснимой закономерности, всегда просыпается первым, и, потершись об меня щекой, шепчет на ухо: "Доброе утро!.."