Валера
Как-то раз в школе Исмаэль пошёл относить мячи в полуподвальное помещение, вход в которое был за спортзалом. Каким-то образом дверь захлопнулась, и мой младший брат оказался запертым в маленькой кладовке без окон. Хорошо, что у него с собой был мобильный. Приняв вызов, я услышал сиплый голос Исмаэля - парень молил вытащить его. Я еле добился от него, где он находится, а когда взломал заевший замок, то нашёл брата в жутком состоянии. Он сидел, сжавшись в тугой комок, у стены, парня трясло, словно от дикого холода, и он практически не мог нормально говорить, лишь судорожно цеплялся за меня ледяными пальцами. Паника словно текла из него бурным потоком, заставляя меня дрожать от ужаса. Тогда мне понадобилось часа полтора, чтобы привести Исмаэля в чувство, и с тех пор я следил за тем, чтобы он не ходил один в такие места, которые могли подействовать на него подобным образом.
Однако со временем он даже смог спать при полностью выключенном свете, даже без тусклого ночника, ставшего неизменным атрибутом спальни Исмаэля. Но я не имел права подвергать брата новым эмоциональным потрясениям сейчас, когда он только окреп после произошедшего с ним. И даже если сам Исмаэль считал себя достаточно сильным для того, чтобы противостоять петербургским гомофобам, я не считал возможным раскрываться именно сейчас. Пусть я выглядел трусом в глазах своей семьи, но они многого не знали обо мне, об Исмаэле, о нас, даже несмотря на доверительные отношения в нашей семье. Я заметил, что Исмаэль больше выступает в роли жилетки для нашей сестры, не желая обременять её своими проблемами, страхами, душевными переживаниями. И моё уважение к парню росло с каждой минутой, когда он открывался мне с новой стороны, доселе неизведанной.
А граней у моего брата было охренительно много. Я сомневался, что когда-нибудь смогу до конца разгадать все его тайны и скрытые возможности. И я завидовал Исмаэлю. Завидовал его силе, его внутреннему стержню, его духу, который с каждой новой проблемой только креп, не позволяя сломать парня.
И я влюблялся в Исмаэля всё больше. Я тонул в этом чувстве, погружался всё глубже, задыхался от нежности, накатывавшей на меня всякий раз, когда мы дотрагивались друг до друга, будь то соприкосновение в постели или случайное прикосновение, или столкновение на физкультуре во время игры в баскетбол. И сейчас я был практически на сто процентов уверен, что испытываю к Исмаэлю именно любовь - ни больше, ни меньше. Это не лёгкая влюблённость, не интерес, не сексуальные эксперименты. Это то, что принято называть всепоглощающим чувством. И оно накатывало на меня снежной лавиной, цунами, смерчем, закручивая в огромной воронке до потери ориентации. И одно лишь вело меня вперёд: свет, исходивший от Исмаэля. Мой личный свет в конце туннеля, за которым я следовал, к которому я стремился, который грел меня и давал силы бороться с собственными страхами и сомнениями.
Потому иногда мне было очень стыдно за свою трусость, когда я отказывался раскрываться перед обществом, перед моими друзьями. Я искал себе оправдание, но на самом деле до сих пор сомневался в правильности своего выбора. И боялся причинить боль Исмаэлю. Ведь если мы раскроемся, все узнают о наших отношениях, а потом вдруг встречу девушку, и выяснится, что на самом деле никакой я не гей, а просто запутавшийся в себе молодой человек, и Исмаэль будет просто раздавлен, уничтожен безжалостными людьми. А я не мог этого допустить. По крайней мере, до тех пор, пока не буду твёрдо уверен в постоянстве своего выбора.
Исмаэль
Что касается Валеры, то он удивлял меня каждую минуту, всё больше меняясь. Теперь из достаточно циничного, не верящего в истинную любовь парня братишка превратился в нежного и любящего грёбаного романтика. С того дня, как он впервые сделал мне минет, назвав сие действо признанием, Валеру словно подменили. На людях он по-прежнему оставался всё тем же беззаботным парнем, взрывным, задиристым, беспечным. Но лишь я замечал, что это исключительно видимость, маска, которую брат напяливал на себя, стоило нам оказаться вне стен нашего дома. И только в присутствии мамы, сестры и, конечно же, нашей любимой бабушки брат выпускал на волю себя настоящего. Он без тени страха и сомнения смотрел мне в глаза, улыбался, брал меня за руку, поглаживая мою кожу большим пальцем. И с каждым днём Валера становился всё более нежным и ласковым.
Если поначалу братец ещё сомневался в своих чувствах, думая, что от меня ему нужны просто классный минет и изощрённый трах, то сейчас мы могли часами лежать рядом, прислушиваясь к размеренному дыханию друг друга, вдыхая аромат наших тел, просто глядя в глаза, и при этом уже не было того ощущения эйфории, как в первые месяцы, когда оба не могли насытиться друг другом. Наши отношения перешли на совершенно другой уровень. От физического мы медленно, но уверенно двигались к эмоциональному, когда секс перестал быть первостепенным и основополагающим. Гораздо важнее была иного рода связь: взгляды, прикосновения, мысли, которые словно перетекали по какому-то невидимому каналу, связывающему меня и Валеру.
Валера
В очередной раз крепко набравшись в одном из ночных гей-клубов Санкт-Петербурга, мы с братом слегка повздорили, когда ко мне стали клеиться два клёвых чувака, а я был не против заигрывания с ними. Дело чуть не дошло до драки. Выйдя на улицу, я огляделся в поисках Исмаэля. Парень стоял возле припаркованных справа от клуба машин и нервно курил. Во всём его теле чувствовались напряжение и раздражённость. Я подошёл и, резко схватив брательника за руку, потянул за собой. Мы обошли "вольво", и я тут же прижал парня спиной к машине. Пристально вглядываясь в его лицо, я пытался разгадать, что же произошло с ним в тот момент, а он молчал и с каким-то вызовом, смешанным со страхом, смотрел на меня.
Я потянулся к Исмаэлю, чтобы поцеловать, но почему-то просто сел на корточки, дёрнул замок на его джинсах и потянул их вниз - и в тот же момент присосался губами к самом низу его живота, практически вгрызаясь в белую кожу. Ослабив хватку, несколько мгновений разглядывал лиловый с красными подтёками засос.
- Валер, ты чего?! Отпусти! Что ты творишь?! - брат попытался оттолкнуть меня, упёршись руками в плечи, но я был непреклонен.
- Заткнись, не привлекай лишнее внимание, - я оборвал парня на полуслове и теперь уже накрыл своим ртом его мягкий член.
Глубоко вдохнув, я едва не опьянел. "Блять, я сдохну от его запаха!"
Исмаэль всё ещё пытался сопротивляться моему напору, дёрнулся, попытался отодвинуть меня. Тогда я открыл заднюю дверь машины и просто затолкал его внутрь. Теперь братец лежал спиной на сиденье, а я по-прежнему был снаружи, и я снова жадно присосался к его паху и члену. Исмаэль отбивался, как мог, лупил меня кулаками по плечам.
- Валера, прекрати, остановись! Так нельзя! Мне больно!
Я не нашёл ничего лучшего, чем просто ладонью накрыть его рот, чтобы хоть как-то заткнуть парня.
Это был жёсткий минет. Исмаэль, скорее всего, испытывал боль. А я продолжал сосать тяжело, в бешеном темпе, втянув щёки для большего давления. Щёлкал языком по уздечке, по головке. Ни слова о нежности.
- Блять! - крик брата разнёсся бы по всей округе, если бы не моя ладонь, прижатая к его рту.
Резкая боль заставила меня вздрогнуть - зубы Исмаэля впились в мою руку со всей силы.
Я даже не дал парню прийти в себя. Молча выдернул его из машины, вернул джинсы на место, застегнул молнию и подтолкнул по направлению к клубу.
Вдоволь повеселившись и ещё больше напившись, мы кое-как доехали до нашего дома и залезли вовнутрь. Мне было хорошо - я пью много, но сохраняю трезвость действий, чего не скажешь о брате.
- Эй, локомотив, двигай в депо! - проговорил я, тронув Исмаэля за плечо, и тут же обратился к брату: - Взять на буксир твой товарный вагон?
Братик засмеялся и помотал головой:
- Дотолкаю как-нибудь. Главное, на рельсы в правильном направлении поставить.
Но мой маленький локомотивчик, не без моей помощи, пытался подняться на задние колёса и принять вертикальное положение. После третьей неудавшейся попытки Исмаэль поднял на меня забавную рожицу с жалостливым выражением на ней и проскулил:
- П-пом-мо-ги...
- Ну нет, - усмехнулся я. - Могу разве что придать ускорение в виде волшебного пенделя и открыть ворота депо.
Смачно шлёпнув Исмаэля по попке, я прошёл к нашей комнате и распахнул дверь. Скрестив руки на груди, я наблюдал, как брат ползёт на четвереньках в заданном направлении, при этом глядя на меня, улыбаясь и забавно виляя задницей.
Я вошёл в комнату следом за братцем, который уже успел заползти внутрь, и прикрыл дверь. Парень уже подкатился к кровати и пытался на неё залезть.
- Э, нет, дорогой, сначала душ, - проговорил я и, не обращая внимания на слабое сопротивление и недовольное ворчание, закинул Исмаэля на плечо, понёс в ванную.
Поставив моего милого в душевую кабинку, я включил воду, и его обдало холодным потоком.
- Блять! Холодно! - заорал брат.
- Зато протрезвеешь, - фыркнул я, но всё же сделал воду потеплее.
Вымыв своего ненаглядного, я помог ему вылезти из кабинки, вытер пушистым полотенцем и повёл в спальню.
Завалившись на кровать, брат перевернулся на спину, растянулся во весь рост, раскинув руки и ноги в стороны, и попытался произнести соблазнительным голосом:
- Иди ко мне, Валерка. Хочу любви...
Его голос и впрямь уже не был настолько невнятным, как минут двадцать назад - душ сделал своё дело. Но в любом случае я не собирался идти у брата на поводу и заниматься с ним сексом. Парень всё ещё был невменяем.
Сняв джинсы, я сдвинул Исмаэля и улёгся с краю на бок, спиной к любимому. Это была моя стратегическая ошибка. Уже через пару минут я почувствовал прикосновение прохладных ладошек к моей спине. Шероховатые пальцы Исмаэля скользили вдоль позвоночника вниз к пояснице. Но их конечная цель была ещё ниже. Придвинувшись вплотную ко мне, Исмаэль уткнулся мне в спину, целуя и облизывая кожу, а его ладони всё настойчивее сжимали мои ягодицы.
- Я хочу тебя... - прошептал Исмаэль, приблизив губы к моему уху.
Его горячее дыхание щекотало мою кожу, разнося толпы мурашек по всему телу.
- Спи! - бросил я и попытался оттолкнуть его руки от своей задницы.
- Ну Валера, пожалуйста! - не унимался "противный".
- Я сказал спи! - мне пришлось рявкнуть, чтобы угомонить Исмаэля. - Не собираюсь трахать пьяное тело.
- Ты не понял, Валер, - обведя языком контур моего уха, прошипел брат. - Я хочу тебя, - парень сделал ударение на слове "я".
Но даже тогда до меня не дошёл смысл его предложения. Я попытался повернуться лицом к нему, но в этот момент Исмаэль силком уложил меня на живот, навалившись на меня всем телом.
- Ты чего делаешь?! - прорычал я, силясь выбраться из-под него, но брат приложил сейчас всю свою силу.
Схватив мои руки, он сжал запястья одной ладонью и придавил их к подушке у меня над головой. Влажные пальцы опять скользили между моими половинками, подбираясь к входу.
- Ну же, Валера, позволь мне... Я так хочу тебя... - шептал Исмаэль.
Я реально испугался, потому что не мог выбраться из его хватки.
- Исмаэль, не дури! - прикрикнул я на него.
- Валерик, я прошу тебя... - грудным голосом проговорил парень, и я почувствовал, как его палец вошёл в меня.
Это было неглубокое проникновение. Но ощущение было странным. Я не мог понять, нравится оно мне или же пугает меня. А братишка уже начал неторопливо двигать пальцем, не выходя до конца и опять скользя всё глубже. В ушах зашумело от захватившего меня возбуждения. Я поплыл, больше не испытывая дискомфорта.
Почувствовав, что я перестал сопротивляться, Исмаэль ослабил хватку. Тогда я резко дёрнулся, скидывая парня с себя, и тут же повернулся к нему лицом. Схватив ладонью его за горло, я навис над братом и прошипел:
- Никогда не смей иприкасаться к моей заднице! - И добавил чуть тише, глядя в его испуганные глазёнки: - В пьяном виде.
Исмаэль несколько раз моргнул, пытаясь осмыслить мои слова, а потом несмело кивнул.
- А сейчас спи, - буркнул я и улёгся на спину рядом с неугомонным блондином.
Пару минут Исмаэль лежал притихший, мне даже показалось, что он боится дышать, чтобы не разозлить меня. Хотя я вовсе и не злился на моего пьяного вдрызг парнишку, просто немного испугался своих собственных ощущений. До этого момента я был активом и никогда даже не задумывался, а кто на самом деле Исмаэль: убеждённый пассив или тот, кто просто хочет казаться таковым? Но ни разу с начала наших отношений парень даже не намекнул, что хочет быть сверху. Что это? Нежелание или боязнь потерять меня, оскорбить неугодным мне предложением? А если бы Исмаэль дал понять, что хочет этого? Нет, не так, как сейчас - нагло, ведомый больше алкоголем, чем здравым рассудком, а всерьёз... Я не знал, какой могла бы быть моя реакция. И от этого растерянность становилось всё ощутимей. Я гонял в мозгах эти мысли в поисках ответов на свои вопросы. Но ничего вразумительного придумать не мог. Да и ворчание блондина не способствовало удачному исходу моих размышлений. Парень постоянно задевал меня то локтем, то коленкой, переворачивался с одного бока на другой, потом на живот, опять на спину.
- Да когда же ты уляжешься?! - рявкнул я, приподнявшись на локте и заглянув в сонное лицо Исмаэля, который как раз улёгся на спину, раскинув руки в стороны.
- Не могу уснуть, - пробормотал брат, виновато улыбнувшись.
- И что мне сделать? - недовольно проворчал я, едва сдерживая улыбку.
- Спеть... мне... песенку?.. - неуверенно прошептало тело.
- Угу, может, ещё и нижний брейк сплясать?! - чуть не заржал я, но всё же постарался внешне оставаться строгим.
- Ну, пожалуйста, - чуть не плача, попросил Исмаэль.
- Блять, Исмаэль, не выдумывай!
- Ну хоть сказочку расскажи...
Я не мог больше сдерживать улыбку.
- Сказочку, говоришь?
- Угу, - подтвердил блондин и несколько раз кивнул для пущей убедительности.
Я перевернулся на бок, подперев голову согнутой в локте рукой, и заговорил:
- Значит так. Жили однажды два друга. Очень хороших друга, - я намеренно сделал акцент на последних словах. - И вот однажды они что-то не поделили, им стало тесно в одной комнате, и они набили друг другу морды.
- Ты на кого намекаешь? - немного заплетающимся от всё ещё невыветрившегося алкоголя языком поинтересовался Исмаэль.
- А я не намекаю, а открыто говорю. Звали этих двух придурков Исмаэль и Саша, - закончив фразу с умным видом, я засмеялся, когда Исмаэль надул губы и обиженно пробормотал:
- Мне н-не нравится... эта сказка... Она плохая.
- Зато правдивая, - фыркнул я и опять перевернулся на спину, всё ещё поглядывая на парня, который сейчас был похож на брошенного маленького котёнка. - А теперь спи!
- Не хочу! - возмутился Исмаэль. - Хочу хорошую сказку!
Я вздохнул.
- Хорошую сказку?
Исмаэль придвинулся ко мне, обнял за талию и положил голову на мое плечо. От накатившей нежности я разомлел и почувствовал, что уплываю в небеса.
- Жил как-то один принц. И всё у него было: любящие родители, богатство, верные друзья. И вроде был этот принц счастлив. По крайней мере, он так думал до того дня, как повстречал самого обычного парнишку. И не было ничего особенного в этом светловолосом ангеле с голубыми глазами, но принц внезапно осознал, что до этой встречи у него не было самого главного. У богатого, избалованного вниманием принца не было любви, настоящей и глубокой, преданной и пронизывающей. А теперь его душа наполнилась этим светлым, бескрайним чувством, и словно весь мир перевернулся вокруг него. И любовь это была запретная, неправильная в глазах окружающих, но для принца она была яркой вспышкой, благодаря которой он по-настоящему начал жить, без притворства, не растрачивая себя по мелочам. И так хотелось принцу, чтобы они с ангелом жили долго и счастливо и чтобы не было в их жизни ни обид, ни боли, ни горечи...
Я не думал в тот момент ни о чём. Просто говорил, слова сами слетали с губ, и я сам удивлялся тому, что за бред несу. А может, не бред?..
К тому моменту, как я замолчал, Исмаэль уже размеренно посапывал, всё так же обнимая меня. А я, обхватив парня за плечи, перебирал пальцами его всё ещё влажные после душа волосы и думал о том, что ждёт нас дальше, когда всем станет известно про наши отношения.
Прошлое входит без стука, Прошлое имени сна. Прошлое - это наука, Пить её - только до дна.
Прошлое смотрит украдкой, Слушая трепет в сердцах. С прошлым столкнуться несладко, Если в нём водится... страх.