Наше время
Телефонный звонок раздался где-то в половине десятого, когда я ещё валялся в кровати, пытаясь прийти в себя после вчерашней вечеринки, устроенной у меня дома по случаю отъезда в отпуск моей дорогой супруги. Народу собралось немного, всего двое моих лучших друзей, но выпили мы прилично и засиделись допоздна, точнее, до утра. Естественно, после этого я чувствовал себя далеко не самым лучшим образом, мне даже пришлось позвонить на работу и соврать шефу, что я простудился, так как я был просто не в состоянии идти в офис.
Номер на экране ничего не сказал мне об абоненте, разве что мне показалось, что звонят из другого города. Кто бы это мог быть?
- Дениска, здорово! Ты меня помнишь? - раздался молодой мужской голос, который показался мне смутно знакомым; где-то я его уже слышал...
В следующую секунду меня бросило в жар и моментально вспотели ладони, когда я подумал о том, что Дениской, не считая родителей, меня не называл никто, кроме... Неужели это он?!
- Кто это? - прошептал я, едва ворочая языком во рту, в котором моментально стало сухо, как в самом центре Сахары.
- Не узнал? Это я.
- Кто я? - спросил я, выходя из себя.
Ну что за дурацкая манера звонить, не представившись, и отвечать подобным образом!
- Еламан. Неужели ты забыл меня?
Я тут же нажал на красную кнопку и, отшвырнув от себя аппарат так, словно это была ядовитая змея, вскочил и принялся глупо бегать по комнате, в то время как передо мной одна за другой вставали картины из прошлого. Прошлого, которое я не хотел вспоминать и которого боялся, как огня.
Два года назад
Когда моего соседа по комнате в общежитии отчислили за неуспеваемость и постоянные прогулы, я даже обрадовался, представив, что наконец-то смогу отдохнуть. Его бесконечные гулянки до утра и многочисленные друзья, которых он частенько приглашал к себе, - всё это уже конкретно достало меня. Поэтому, распрощавшись с ним, я пребывал в хорошем настроении, чего со мной давно не случалось, и представлял, как теперь буду наслаждался тишиной и покоем, ложиться спать во сколько хочу я, а не он, и не просыпаться среди ночи, чтобы открыть ему дверь или сбегать в круглосуточный магазин за пивом. Конечно, я знал, что вскоре ко мне подселят другого парня, но я надеялся, что он будет поспокойней Азамата и что его образ жизни не будет так уж сильно отличаться от моего. Эх, если бы тогда я знал, что за сосед появится у меня! Да я бы сбежал из общаги ещё до того, как он заселится в мою комнату! Но тогда я, естественно, не мог этого знать, и потому, когда через пару дней на пороге комнаты появился он, невысокий, худой, со смуглой кожей и чёрными, как смоль, волосами, я встретил его очень даже дружелюбно, подумав о том, что, судя по виду, он не из тех, кто приглашает кучу друзей и гуляет с ними допоздна, как это делал теперь уже бывший студент Азамат, несмотря на отчаянные протесты старенького седого коменданта, с которым любой вопрос можно было уладить, угостив его дешёвой водкой из рюмочной на углу.
- Еламан меня звать, - представился парень, ставя на пол старенькую спортивную сумку и протягивая мне руку.
Я оторвался от учебника по биологии, который штудировал в преддверии очередного зачёта, и, ответив на рукопожатие, назвал своё имя.
Вначале всё было нормально, мы поболтали о разной ерунде, пока он раскладывал свои вещи, потом сели ужинать.
- Ты письку сосал? - спросил он меня вдруг, когда уже после еды я собирал посуду со стола.
- Нет, - ошалело ответил я и выронил свой бокал, который, упав на пол, к счастью, не разбился.
- Ну ничего, мы это дело исправим! - с ухмылкой сказал он, кладя мне руку на плечо.
- В каком смысле?
- В прямом! Что тут непонятного? Будешь сосать у меня. Прямо сейчас!
- Ты... - я задохнулся от праведного гнева. - Я тебе сейчас в морду дам за такие слова!
- Попробуй, - спокойно ответил он.
И я попробовал. Правда, стоило мне замахнуться, как он неожиданно резко заломил мне руку так, что у меня от боли из глаз искры посыпались.
- Ай, ты чего! Больно же! Отпусти! - взмолился я, поражаясь его реакции и силе, с которой он выкручивал мне руку.
- Ещё раз так сделаешь, я тебе её сломаю на фиг, ты понял? И вообще, проси прощения!
- За что?! - прохрипел я.
- За то, что так ведёшь себя. Я сказал, что будешь у меня сосать, значит будешь, ясно? - он надавил мне на плечо так, что я взвыл от боли.
- Прости! Я больше никогда так не буду!
- Сосать будешь?
- Да! - закричал я, с ужасом понимая, что попал и попал по-крупному.
- Ладно, так и быть, на первый раз прощаю.
Потирая онемевшую руку, я присел на стул, чувствуя, как у меня трясутся ноги и сердце того и гляди выпрыгнет из груди.
- Откуда в тебе столько силы?
- Ха, по мне и не скажешь, да? Я уже много лет борьбой занимаюсь, так что... Короче, со мной лучше дружить, ты понял меня?
- Да, - ответил я.
- Ну что, давай, начинай!
- Что? - пролепетал я, хотя прекрасно понимал, что он имеет в виду.
- Блин, ты такой тупой, что ли, или прикидываешься? Хочешь, чтобы я опять тебе больно сделал, да? - он медленно встал и угрожающе шагнул в мою сторону.
- Нет, не надо! Я всё понял!
- Вот так-то лучше! - он устроился на кровати и начал теребить себя за ширинку. - Ну, что сидишь? Давай, иди сюда, сейчас будешь мне приятно делать! А то я уже пару недель не трахался, яйца зудят прямо! И ты бокал-то свой подними!
Я понял, что другого выхода у меня нет. Конечно, можно было бы убежать из комнаты, но потом-то что? Всё равно ведь придётся вернуться, и тогда он мне точно руку сломает или вообще убьёт. Нет, обострять отношения с ним никак нельзя, нам же ведь жить вместе ещё, как минимум, несколько лет. Блин, ну почему мне так не повезло с соседом и ко мне подселили именно его? А что будет, если он кому-то расскажет об этом?
- Еламан, я... - нерешительно начал я.
- Ну, чего ещё? Не хочешь, что ли? Так сейчас захочешь, в чём проблема-то! Только руки о тебя марать не хочется, а придётся, раз ты такой непонятливый!
- Нет, - поспешно ответил я. - Я только хотел тебя попросить... не рассказывай никому об этом, пожалуйста!
- Ха-ха! Боишься, да? Ладно, мы это по твоему поведению посмотрим. Будешь себя нормально вести - никто ничего не узнает! А сейчас...
Я присел перед ним на колени, а он спустил трусы и достал своё хозяйство. В отличие от большинства казахов, пенис у него был необрезанный, что немного удивило меня. Он был небольшой, гораздо меньше моего, тёмный и немного искривлённый к животу; на наполовину оголённой головке сверкала капля смазки. Когда он залупил его до конца, до меня донёсся достаточно сильный запах его, судя по всему, давно немытого достоинства, и к горлу тут же подкатила тошнота. Блин, как же я смогу?..
- Что уставился? Письку, что ли, никогда не видел? Давай, он уже ждёт тебя! - и, взяв член в руку, Еламан помотал им перед моим носом.
- Ты знаешь... ты меня прости, но я не умею, - честно признался я.
- Ха! Сосать он не умеет! Да что же тут сложного?! Ты, главное, рот открывай, остальное я сам сделаю!
Я послушно открыл рот, и в ту же секунду моих губ коснулась его головка, тёплая и влажная.
- Пошире! И зубы убери, понял, да? Если зубами заденешь, выбью на фиг!
Я раскрыл рот, словно на приёме у отоларинголога, пропуская внутрь его пенис, вкус которого не показался мне таким уж неприятным. Во всяком случае, я думал, что это будет гораздо противнее.
- Соси! - с этими словами он схватил меня за голову и стал насаживать на свой член, который, несмотря на размер, доставал до самого горла, заставляя меня морщиться от тошноты.
У меня заслезились глаза, как будто я только что разрезал огромную луковицу, и я попытался отстраниться, но он крепко держал меня за волосы.
- Эй, ты чего? Плачешь, что ли?
- Нет. Меня тошнит. Может, как-нибудь по-другому? - взмолился я, представив, что будет, если меня вырвет.
- Ладно, фиг с тобой, соси, как можешь! - неожиданно вполне миролюбиво отозвался он. - Только чтобы мне приятно было! - и он откинулся к стене, а я начал неумело обсасывать одну головку, словно это был леденец на палочке.
- Во, нормально! Ты только чуть посильнее губами обхватывай! Ага, вот так! Давай, продолжай! Хорошо сосёшь... ай, блин, как же хорошо!
Так продолжалось несколько минут, которые показались мне вечностью. К тому же я думал о том, что будет, когда он станет кончать. Наверняка он захочет, чтобы я проглотил, а я ведь этого совсем не хочу! Блин, меня же стошнит, если он спустит мне в рот! Что же делать?
- Сейчас кончать буду, - тяжело дыша, сказал он и снова взял меня за волосы. - А ты смотри, чтобы всё до последней капли проглотил! - и от этих его слов меня бросило в жар.
Так, спокойно, раз всё равно ничего нельзя сделать, то попробую представить что-нибудь такое приятное. Типа это сметана или йогурт какой-нибудь.
Не успел я нарисовать в своём воображении упаковку с каким-нибудь молочным продуктом, как его пенис начал пульсировать, и тёплая, вязкая и солоноватая жидкость стала заполнять мой рот. Совершенно инстинктивно я сделал глотательное движение и вдруг понял, что это не так уж и противно. Нет, конечно же, удовольствием это и не пахло, но, по крайней мере, меня не стошнило, и это было уже что-то. Спермы было так много, что казалось, что она никогда не кончится. Вначале я удивился, но потом вспомнил, что парень не трахался уже две недели и, судя по всему, за это время и не дрочил. Надо же, две недели без секса - для него это уже много! А у меня... когда же у меня последний раз было-то? Ой, наверное, месяца три назад, не меньше. А после этого только дрочка в туалетной кабинке и ничего больше.
Хоть я и старался проглотить всё, что выплёскивал его член, несколько капель всё же попали ему на живот.
- Сука! Ты мне живот испачкал! Сейчас я тебя... - от страха я втянул голову в плечи и зажмурился, каждую секунду ожидая, что он ударит меня, и, возможно, даже не один раз, но он вдруг хохотнул и продолжил уже другим тоном: - Вот ты шуганый! Да не буду я тебя бить, не ссы! Ну подумаешь, на живот попало - так ты сейчас своим язычком всё вылижешь, да?
Я покорно наклонился и принялся слизывать капли спермы с его живота.
- Ой, бля, щекотно! Не могу! - закричал он, извиваясь всем телом. - У тебя язык какой-то шершавый! Вау, мне это нравится! Давай ещё яйца полижешь, мне этого ещё никто не делал!
В отличие от пениса яйца были достаточно большими и куда более волосатыми, чем лобок, к тому же пахли они совсем неприятно, так что мне снова пришлось бороться с тошнотой, когда я по очереди ласкал их языком, заставляя парня стонать от удовольствия.
- У меня опять встал! - сообщил он, словно я сам не заметил этого. - Давай тогда повторим! Сейчас я уже не так быстро спущу, так что кайфа больше будет!
Во второй раз он действительно долго не кончал, и я порядком притомился, старательно обсасывая его член.
- Можешь подрочить его! Да, вот так: соси и дрочи одновременно!
Несколько минут я надрачивал ему, не переставая сосать головку.
- Вот, Дениска, ты уже и научился! Хорошо сосёшь, молодец! - похвалил он, зачем-то поглаживая меня по голове.
Потом вдруг резко и неожиданно засадил мне на всю катушку так, что я закашлялся. Спермы было гораздо меньше, и теперь я смог проглотить её всю.
- Фу, кайф какой! - пробормотал он, убирая член в трусы. - Ладно, на сегодня достаточно!
Я поднялся с колен и поплёлся к двери.
- Эй, ты куда?
- В туалет. Мне умыться надо, - ответил я уже с порога.
На моё счастье, в туалете никого не было. Подойдя к раковине, я посмотрелся в зеркало и увидел, что губы и правая щека у меня измазаны спермой, которая уже начала засыхать, противно стягивая кожу. Схватив мыло, я принялся умываться, потом долго полоскал рот холодной водой, пытаясь отделаться от этого нового, неприятного вкуса, который никак не хотел уходить. На душе было так паршиво, что хотелось плакать, а при мысли о том, что я только что отсосал у парня, всё моё естество выворачивалось наизнанку. За что мне всё это? Чем я так прогневал небо, что оно послало мне такого соседа по комнате? Он ведь теперь не остановится, и похоже, что я буду сосать у него очень часто! И, может, даже не только сосать. Представив это, я вздрогнул и не смог сдержать плач, душивший меня уже несколько минут.
- Ты чего такой хмурый? - лениво спросил Еламан, как только я вернулся в комнату. - И лицо у тебя красное, как у рака. Ревел, что ли?
- Ничего, - буркнул я, проходя мимо него к своей кровати.
- Эй, ты мне не дерзи, понял? Я сейчас пока в хорошем настроении, но оно ведь может и измениться. И на будущее: если я спрашиваю, надо отвечать, ясно?
- Ясно, - тихо ответил я, с ужасом представив, во что теперь превратиться моя жизнь.
- Вот так-то лучше!
Дойдя до кровати, я рухнул на неё и уткнулся лицом в подушку. Мне не хотелось, чтобы он видел мои слёзы.
- Так. Ну, одно дело мы сделали, теперь бы выпить чего-нибудь, - я почему-то представил, что он сейчас станет спрашивать, есть ли у меня деньги, и, получив отрицательный ответ, начнёт вечную песнь о том, что если он найдёт у меня что-то, то мне несдобровать, однако этого не последовало.
- Где тут у вас магазин? Далеко?
- Там, на углу есть, - отозвался я, не отрывая лица от подушки, и всхлипнул.
- Хорош плакать, запарил уже! Ничего такого я тебе не сделал! Не побил же? Нет. Отжал что-нибудь? Нет. И не собираюсь. Ты, кстати, не подумай, я не такой, чтобы вещи отбирать у своих, телефон там или ещё что-то. Я вот даже не спрашиваю, есть ли он у тебя. Деньги мне твои на фиг не нужны, у меня свои есть. Хотя, похоже, у тебя их много не водится, - хмыкнул он. - Ладно, давай-ка ты сгоняешь в магаз, пива принесёшь.
В какое-то мгновение у меня промелькнула мысль сказать "Тебе надо, ты и иди!", но я тут же понял, что это было бы настоящим безумием - после таких слов он бы меня просто покалечил. Да и вообще, не стоит обострять с ним отношения.
Я взял протянутые им деньги, обулся и потянулся рукой к солнцезащитным очкам, лежащим на полке.
- Очки-то тебе зачем? Там же темнеет уже.
- У меня глаза красные, - просто ответил я.
- Ну да, точно! Ты же всё, типа, переживаешь из-за этого! Да не переживай ты, Дениска, всё нормально будет! Я тебя и пальцем не трону, если будешь хорошо себя вести.
Ничего не ответив, я выскользнул из комнаты и поплёлся в магазин. Купив две бутылки пива и сухариков, я покурил на крыльце, с грустью думая о том, что теперь в моей жизни многое изменится и далеко не в лучшую сторону.
Я не хотел пить, но Еламан сказал, что если я уважаю его, то просто обязан посидеть с ним, так что мне пришлось согласиться. После первой бутылки его неожиданно сильно развезло.
- Вот что значит не бухал давно, с полторашки уже уносит прямо! - пробормотал он, доставая сигареты.
- Вообще-то здесь нельзя курить, - робко сказал я, чувствуя, как у меня от выпитого пива начинает шуметь в голове.
- Да пофигу! Ты только окошко открой, чтобы не воняло сильно!
Покурив, мы снова сели за стол.
- Что, вторую пить будем?
- Может, не надо уже? Завтра на лекцию рано вставать.
- Да, может, и не надо, фиг его знает... Нет, ещё хочется! - с этими словами он открыл вторую бутылку и стал разливать пиво по пластиковым стаканчикам.
- Дениска, похоже, у тебя скоро опять работа будет! - усмехнулся он, многозначительно показывая на холмик на ширинке. - Встал у меня опять!..
В тот вечер я отсосал у него ещё два раза, причём в последний раз он не кончал так долго, что я совсем выбился из сил и снова чуть не разревелся от безысходности.
- Не лягу спать, пока не кончу! - закричал он. - Ты давай, старайся! Хорошенько соси, понял? Головку соси, там самое чувствительное место, дрочи, яйца ласкай губами, руками - делай, что хочешь, но мне надо ещё раз спустить!
Вздохнув, я снова припал губами к его лиловой, уже слегка опухшей головке, одной рукой обхватил член и принялся надрачивать его, а правой стал щекотать его пушистые яички, от чего Еламан начал стонать.
- Как ты быстро научился мне приятно делать, молодец! - похвалил он меня. - Не останавливайся только, пока не кончу!
Когда к нему наконец-то пришёл четвёртый оргазм, я почувствовал такое облегчение, словно ждал этого всю жизнь.
- Ай, всё, хорош, головка уже болит! Вот ты сегодня насосался! И кончу мою четыре раза попробовал! Что, уже привык, наверное, да?
- Да, - честно ответил я, отметив про себя, что теперь мне уже не было так противно делать это, как в первый раз.
- Ну и как? Что, вкусная она у меня? Скажи же, самая лучшая! И самая сладкая!
- Не знаю, у других не пробовал, - тихо сказал я.
- Я так и понял, ты же вначале вообще не знал, что с моим котаком (членом) делать, а теперь вот знаешь уже! И знаешь, что Еламану нравится и что он любит! То, что до этого ни у кого не сосал, это даже прикольно, значит, я у тебя первый!
- И последний, - пробормотал я, поклявшись себе, что в будущем никогда больше не допущу подобной ситуации и что я лучше умру, чем буду сосать у кого-то ещё.
- Ха-ха! Конечно, последний! Ты же теперь только у меня сосать будешь! Смотри, чтобы больше ни у кого, понял? Если узнаю, убью!
Еламан улёгся на кровать и почти сразу захрапел, а я ещё долго ворочался с боку на бок, прокручивая в уме события сегодняшнего вечера. Конечно, могло быть и хуже, но всё же... Я ненавижу этого парня! Ненавижу!
На следующий день я впервые за всё время учёбы опоздал в универ, и отнюдь не потому, что проспал, - всё утро мне пришлось сосать у Еламана, который, кончив один раз, сказал, что ему этого мало.
- Мне вообще-то в универ пора уже, - робко сказал я после того, как он со стоном кончил мне в рот первый раз.
- Да никуда твой универ не денется! Подумаешь, опоздаешь немного! Зато мне удовольствие доставишь! Или ты хочешь сказать, что твоя учёба важнее, чем это, а?
Я действительно хотел ему это сказать, но, естественно, не осмелился. Да и к чему? Разве бы он понял это? Только вот с какой стати его сексуальная жизнь должна быть для меня важнее чего-то? Он мне ведь никто! Хотя нет, я ошибся: теперь он мой враг, враг номер один, и если бы я только мог отомстить ему за всё это! О, моя месть была бы страшной!
Излив в меня вторую порцию семени, Еламан наконец-то сжалился надо мной и сказал:
- Ладно, студент, на сегодня хватит! Давай уже, дуй на свою учёбу!
Быстро собравшись, я выскочил из комнаты, даже не выпив кофе и не позавтракав. Впрочем, после того, что было утром, есть мне совсем не хотелось - во рту стоял терпкий вкус "завтрака", которым он накормил меня, и любая мысль о пище вызывала отвращение. Да, если так пойдёт, то я вообще перестану есть!
После лекций я пошёл в дешёвое студенческое кафе, где с жадностью накинулся на обед и впервые в жизни объелся так, что с трудом встал из-за стола. Чуть позже в переполненном автобусе меня укачало настолько, что пришлось выйти на пару остановок раньше, - не сделай я этого, случилась бы очень неприятная вещь.
Когда я вернулся в общагу, Еламан уже был там. Он восседал в кресле с телефоном в руках, судя по всему, играя в какую-то игру.
- О, здорово! - поприветствовал он меня с порога. - Как успехи в учёбе?
- Нормально.
- Ты чего такой бледный?
- Ничего. Меня в автобусе укачало.
- Ха, ну ты даёшь! Тебя, значит, ещё и укачивает! Ну ничего, у меня есть замечательное лекарство от этого! - и он слегка приспустил трико, обнажая часть живота.
Увидев его пупок с тёмной полоской волос под ним, я вздрогнул от отвращения.
- Еламан, ты меня прости, но... - забормотал я, понимая, что если сейчас его пенис снова окажется у меня во рту, то обед из студенческой столовой не замедлит покинуть мой желудок. - Я сейчас не могу.
- Почему это? - хмуро спросил он, буравя меня своим взглядом.
- Тошнит меня, очень сильно. Если ты уж так хочешь, давай попозже, а? Пожалуйста! - взмолился я, надеясь, что в этом монстре осталась хоть капля жалости и человечности.
- Ладно, - неожиданно согласился он. - Мне торопиться особо некуда, так что подождём до вечера, а то ещё блеванёшь тут на меня на фиг!
- Спасибо, - пробормотал я, испытывая при этом страшное унижение и чувствуя, что уже начинаю ненавидеть самого себя.
Вскоре он куда-то ушёл, а я сел просматривать конспекты, но учёба не шла в голову. Я не мог думать ни о чём, кроме своего ужасного положения, которое казалось мне безвыходным. Что я могу сделать, чтобы противостоять ему? У меня нет денег, чтобы уйти из общаги и снимать квартиру или даже хотя бы комнату. Конечно, можно поговорить с комендантом и попросить его переселить меня, но что-то подсказывало мне, что Еламан достанет меня в любом месте. Кроме того, если я перееду в другую комнату, он тут же поймёт, почему я это сделал, и его гнев будет страшен. В лучшем случае просто побьёт, а в худшем... О том, что происходит между нами, могут узнать все, и тогда мне точно придётся бросать учёбу. Правда, я и так мог бы сделать это и вернуться в свой городок, но как я объясню всё это родителям? Да они же просто убьют меня!
Еламан вернулся очень поздно, когда я уже ложился спать.
- Дениска, не спишь ещё? - прокричал он, едва закрыв дверь, и, пошатываясь, направился ко мне.
Мало того, что он плохо стоял на ногах, так от него ещё и несло, как от винной бочки.
- Я вот сегодня выпил немножко с друзьями...
- Я вижу, - пробормотал я.
- Чего? А, ну да, это видно. Меня даже комендант пускать не хотел, представляешь! Только куда я пойду в таком виде? Не на улице же ночевать! Там холодно, не май месяц, да и обидеть кто-нибудь может.
"Да уж, хотел бы я посмотреть на того, кто его обидит! - пронеслось у меня в голове. - Хотя, когда он в таком состоянии..."
- Может, спать уже будем, а? Я устал сегодня, да и завтра рано вставать, - умоляющим тоном сказал я, хотя был уверен в том, что он проигнорирует мою просьбу. Так оно и вышло.
- Да ты чего, не гони, какой, на фиг, спать! Как можно спать, когда самое интересное только начинается! Сейчас мы с тобой... Кстати, знаешь что? Сегодня мы будем спать по-другому!
- Как это? - с ужасом спросил я, гадая, до чего ещё он додумался.
- Очень просто! Мы будем спать вместе!
- В каком смысле? Мы и так в одной комнате спим!
- Блин, ты в натуре такой тупой, что ли? Теперь мы будем спать в одной кровати!
От удивления я чуть не подавился собственной слюной и глупо спросил:
- Почему?
- Потому что я так хочу! Не прикалывает меня одному спать! Да и холодно уже, зима ведь на дворе. А ты меня согреешь, - и он засмеялся, обдавая меня перегаром. - Или ты против? Может, тебе противно со мной в одну постель ложиться, а? Может, я у тебя что-то такое вызываю, отвращение там или ещё что-нибудь? Чего ты молчишь? - он схватил меня за плечи и тряхнул так, что у меня сердце зашлось.
- Нет. Не вызываешь, просто... Это странно как-то, парни обычно не спят вместе, тем более что здесь ведь две кровати...
- Ну, другие, может, и не спят, а мы с тобой будем! И вообще, что это я тебя спрашиваю? Мы будем спать вместе, потому что я так решил, и точка. А если тебе что-то не нравится...
- Ты побьёшь меня? Или сломаешь мне руку?
- Хорошая идея! Спасибо, что подсказал! - он схватил меня за руку и начал заламывать её, правда, не так сильно, как в первый раз, но мне всё равно было очень больно - так, что я даже застонал.
- Еламан, опусти! Отпусти, пожалуйста! Я же завтра на лекции писать не смогу этой рукой!
Как ни странно, он тут же выпустил мою руку.
- Дениска, ну ты чего?! Неужели и правда поверил, что я тебе её сломаю? Я же пошутил, а ты поверил! Ладно, давай уже ложиться! Только знаешь, я устал очень, так что тебе придётся меня раздеть, ты же не против?
Превозмогая отвращение, я помог ему снять кроссовки, чувствуя терпкий запах его не совсем чистых носков, которые мне тоже пришлось снять. Затем настала очередь толстовки и футболки, пропахшей потом так, словно её не стирали, как минимум, месяц.
- Трико тоже надо снять, я же в трусах сплю, - пробормотал Еламан. - Впрочем, ты теперь тоже!
Я вздохнул. Мне совсем не хотелось раздеваться перед ним до трусов, тем более что в комнате было достаточно холодно и я уже давно спал в трико и в футболке, но разве мои желания теперь принимались в расчёт? "Боже, я даже не могу спать в чём хочу и где хочу! Что же будет дальше?" - с содроганием подумал я, стягивая с себя футболку.
- Ложись уже давай, а то мне холодно, - с усмешкой сказал Еламан, отбрасывая край одеяла, которым он уже успел накрыться до самого подбородка.
Кровать, предназначенная для одного человека, была такой узкой, что мы с трудом уместились на ней. Было очень непривычно чувствовать тепло чужого тела и его запах, смешанный с перегаром. Накрывшись одеялом, я хотел было отвернуться от него, но он не дал мне этого сделать.
- Ты куда? Мы ведь спать-то ещё не собираемся пока! Для начала подрочи мне. Давай прямо так, под одеялом, а то холодно!
Я лёг на спину и, протянув руку, нащупал его пенис через трусы.
- Что, трусы тоже снять?
- Конечно! А как ты через них будешь? Ой, Дениска, смешной ты какой, всему тебя учить надо!
Вздохнув, я спустил ему трусы и начал гонять шкурку на его сразу вставшей письке. Неожиданно он обнял меня левой рукой и прижал к себе.
- Так теплее! Да и прикольней тоже! - пояснил он. - Или тебе так не нравится? Скажи только честно! Тебе противно со мной лежать и всё это делать, да?
- Я... мне... - забормотал я, не зная, что ответить ему.
Если совру, он ведь наверняка не поверит, а если скажу правду, то, боюсь, мне будет очень больно.
- Ладно, можешь не отвечать, я и так знаю, что ты скажешь! Давай лучше пососи!
Сосать под одеялом было не очень удобно, так что я почти сразу устал и к тому же начал задыхаться.
- Что-то ты сегодня хреново сосёшь! - тут же заметил он. - Знаешь, что? Я думаю, нам пора переходить к другим удовольствиям! Как ты на это смотришь? Короче, поворачивайся!
- Еламан, пожалуйста, не надо! - взмолился я, тут же поняв, что он имеет в виду.
- Да как это не надо, когда как раз надо! Давно уже пора отодрать тебя! Ты же моя девочка! Или я не прав? Ты, сука, давай отвечай! Ты моя баба или нет? - тогда он в первый раз ударил меня, кулаком в грудь.
Я зажался, отчаянно хватая ртом воздух, и снова заревел.
- Еламанчик, не надо! Не бей меня! За что ты так со мной? Я же всё делаю, всё, что ты говоришь!
- Ой, Дениска, прости, это уже перебор получился! Не надо было тебя бить. Ты, это, извини, слышишь? - по его голосу я понял, что он реально сожалеет о случившемся, и удивился, потому что думал, что ему неведомо такое чувство, как раскаяние.
- Ты не сердишься на меня?
- Нет.
В тот вечер я впервые узнал, что значит быть чей-то девочкой. Было больно, так, что я кусал подушку и тихонько скулил, надеясь, что нас никто не услышит, а Еламан, в котором проснулся настоящий зверь, трахал меня так, что несколько раз я чуть не потерял сознание от целой гаммы новых ощущений, пронзавших острой стрелой моё бедное тело.
К своему огромному удивлению, я вдруг обнаружил, что, помимо боли, начинаю испытывать ещё кое-что, и, признаться, это сильно обеспокоило меня. Временами, когда он проникал особенно глубоко, где-то внутри меня зарождалось нечто, похожее на удовольствие, и в ту же секунду оно разливалось тёплой волной по всему телу. К тому же у меня у самого давно стоял, и, когда я один раз нечаянно прикоснулся оголённой головкой к подушке, которую он подложил под меня, мне стало так хорошо, как не было никогда прежде, - ни когда я дрочил, ни во время редкого секса с девушками. Не успел я прийти в себя после этого нового ощущения, как он вдруг протянул руку и, схватив меня за пенис, резко залупил его до конца. От оргазма у меня свело низ живота, а головка - её словно пронзила тысяча тончайших иголок. Издав дикий стон, я выгнулся дугой и тут же бурно кончил ему прямо в руку. Семени было очень много, и вылетало оно из меня с такой силой, что от каждого толчка я вздрагивал всем телом, словно у меня случился судорожный припадок.
- Ну ты даёшь! От одного прикосновения кончил, ничего себе! И прямо мне на руку! Что я теперь с этим делать буду, а?
Я испугался, подумав, что это, должно быть, очень разозлило его, но Еламан сказал:
- Вообще, что это я беспокоюсь? Ты же можешь всё это слизать, правда? - и, не дожидаясь моего ответа, да и не нуждаясь в нём, он тут же сунул мне в лицо свою руку, перепачканную моей спермой, и мне не осталось ничего другого, как облизать его пальцы.
К горлу снова подступила лёгкая тошнота, но в ту же секунду он всадил мне так, что у меня сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Я почувствовал мощные толчки внутри себя и понял, что он кончает.
- Вот это кайф! - пробормотал он, выходя из меня и ложась на спину. - Дениска, у тебя такая попка прикольная, узкая и тёплая! И я тебя поздравляю: ты только что стал девочкой! Моей девочкой! Ты рад?
Радоваться было нечему, но, опасаясь, что он разозлится, я соврал ему.
- Да не верю я тебе! Не верю, ты понял? Если бы ты был рад по-настоящему, ты бы по-другому это сказал! А тебе это противно! Только не пойму, что во мне противного-то? Может, я страшный очень? Или тебе моя писька не нравится, типа, она кривая и короткая, да? Так и скажи!
- Да нет, ты что, ничего ты не страшный! И писька у тебя нормальная, просто... я ведь парень.
- Бывший, - он захохотал. - Это до встречи со мной ты был парнем, а теперь ты девочка! Считай, что я тебе пол поменял! - меня передёрнуло от этой шутки, а он повернул меня на бок, положил на меня руку и сказал:
- Всё, давай спать!
Первое мая. Я надолго запомню этот бывший советский праздник весны и труда, потому что этот день стал переломным не только в наших отношениях с Еламаном, но и во всей моей жизни. Именно в тот день произошло то, из-за чего я бросил институт и вернулся домой, порвав со студенческой жизнью в большом мегаполисе, ну и заодно с этим зверем, которого я к тому моменту так люто ненавидел, что порой мне самому становилось страшно.
Весь день он где-то пропадал, а под вечер заявился с бутылкой водки и целым пакетом закуски. Он не был сильно пьян, но я тут же представил, что будет с ним после распития этой бутылки, и ужаснулся.
- Дениска, с праздником тебя! Давай, садись за стол, сейчас отмечать будем! Я ещё утром хотел тебя поздравить, но ты так прикольно спал тут, что я не стал тебя будить. Вот, видишь, какой я хороший!
- Тебя тоже с праздником! - ответил я. - Ты не обижайся только, но я водку не пью, - в ту же секунду он посмотрел на меня так, что мне пришлось поспешно добавить: - Но ради тебя сделаю исключение!
- Вот, молодец! Блин, да я смотрю, ты исправляешься прямо на глазах! Ещё несколько месяцев, и ты будешь вообще душка!
"Ну да, ещё несколько месяцев, и я окажусь в дурдоме или покончу с собой, не выдержав всего этого!" - подумал я, доставая стаканчики для водки.
Мы выпили по одной, потом он вдруг заметил коробку с медовым пирогом, который я купил ещё накануне, типа, чтобы порадовать себя в честь праздника, но так и не успел открыть.
- Дениска, нехорошо это! Я, вон, тебя всем угощаю, а ты для меня пирог жалеешь! Я, между прочим, такой никогда не пробовал!
- Да ничего я не жалею, забыл просто. Сейчас отрежу.
Вот тогда-то всё и случилось. Стоило ему съесть несколько кусочков, как он вдруг побледнел и сказал:
- Ой, что-то живот заболел! Наверное, этот твой пирог несвежий был! Чем ты меня накормил, а?
- Да нормальный он, я вчера только купил, ещё специально срок годности посмотрел. И потом, если даже чем и отравишься, так быстро плохо не становится, ты разве не знаешь? Может, это у тебя от водки?
- Да может, фиг его знает. Надо тогда ещё закусить, - он снова потянулся к пирогу, но вдруг отдёрнул руку. - Что-то мне дышать тяжело, и голова кружится... Да что же это со мной такое! - закричал он.
Глянув на него, я сам вскрикнул, увидев, что его губы и глаза увеличились в размере, как минимум, раза в два. Я тут же понял, что это так называемый отёк Квинке - тяжёлая аллергическая реакция, которая без должного лечения может привести к смерти, потому что, помимо лица и прочих частей тела, часто отекает гортань, и человек попросту задыхается. Об этом мне когда-то давно рассказывала тётя, работавшая врачом на скорой. А ещё она говорила...
Я вскочил и заметался по комнате. Еламан откинулся на спинку стула и, тяжело и шумно дыша, уставился на меня невидящим взглядом.
- Ты чего это? Ой, хреново мне! Дышать нечем! Я сейчас, наверное, умру! - он обхватил руками шею и начал хрипеть.
Я схватил было телефон, чтобы позвонить в скорую, но потом сообразил, что та навряд ли успеет приехать до того, как... Чёрт, в таких случаях нужно действовать быстро, тут счёт идёт на минуты! Что же делать? В отчаянии я набрал номер тёти, моля про себя, чтобы она не была занята и взяла трубку.
- Денис, здравствуй! Я сейчас на вызове, если ничего срочного, ты попозже, минут через двадцать позвони!
- Тётя Таня, это очень срочно! Что нужно делать при отёке Квинке, помнишь, ты мне рассказывала про него? Скажи быстрее, что делать!
Я представляю, как она испугалась, подумав, что плохо стало мне.
- Это не у меня, тут у одного... в общем, другу одному стало плохо! Он задыхается, и лицо у него отекло!
- Что он ел или пил перед этим? Может, лекарства какие принимал?
- Ну, водку он пил... бутербродами с колбасой и помидором закусывал... пирог я ему ещё дал медовый...
- Всё, это наверняка от мёда! - тут же вынесла вердикт тётушка. - У некоторых бывает такая реакция на мёд, там же много пыльцы растений, а она...
- Ладно, что делать-то? Я боюсь, что скорая не доедет, ему очень плохо!
- Не доедет! - эхом отозвалась тётя Таня. - Если у него сейчас гортань отекает, то нужно... - мне вдруг стало так страшно, что я почувствовал дурноту и чуть не грохнулся в обморок.
- Денис, ты меня слышишь? У вас там должна быть аптечка, возьми...
Выскочив из комнаты, я понёсся по коридору, оглашая этаж дикими криками и отчаянно зовя на помощь.
Дальнейшее, если честно, вспоминается с трудом. Вроде как со второго этажа прибежал Макс, который раньше учился в медицинском, но потом бросил и перевёлся в наш, вроде как у коменданта обнаружилась та самая аптечка... Потом я оказался в своей комнате и, подпрыгивая от ужаса и нетерпения над Еламаном, лежавшем на полу, слушал, как несостоявшийся доктор перебирает содержимое чемоданчика, выкрикивая названия неизвестных мне препаратов. Он сделал парню несколько уколов, а потом зачем-то схватил авторучку и приставил ему к горлу, словно собирался проткнуть его. Увидев это, я вдруг почувствовал, как начинаю медленно оседать на пол. В голове сильно зашумело, все краски и цвета смешались в одно большое пятно, и, ткнувшись лицом в грязный линолеум, я отключился.
Наше время
С трудом взяв себя в руки, я нашёл сигареты и, открыв окно, закурил прямо в комнате, чего никогда не делал, так как жена плохо переносила табачный дым. Продолжая мерить быстрыми шагами комнатные метры, словно заключённый в камере, я не переставал думать о Еламане. Зачем он позвонил мне? Что ему от меня надо? Неужели он хочет... Ну уж нет, я теперь женатый человек, люблю свою жену и... Я вдруг поймал себя на мысли о том, что почти никогда не говорил ей этого. А почему? Может, я и не люблю её вовсе?
Задумавшись об этом, я вспомнил, как два года назад вернулся в родной город и родители, узнав о том, что я бросил институт, сначала устроили страшный скандал, а потом поставили мне ультиматум: или я женюсь и, устроившись на работу, начинаю жить отдельно, или они меня больше не знают. Само собой, пришлось выбрать первое.
Невеста, как ни странно, нашлась очень быстро, это была дочка одной из маминых подруг, девица скромная, домашняя и ужасно стеснительная и забитая, да к тому же старше меня на несколько лет. Мне тогда только исполнилось двадцать, а ей уже шёл двадцать пятый год. Красавицей она не была, но и страшной назвать её тоже было сложно. Самая обычная, в меру упитанная, с длинными светлыми волосами, заплетёнными в косу, и маленькими веснушками на лице, она смущённо улыбалась и скромно опускала глазки, когда я, следуя наставлениям матушки, делал той многочисленные комплименты и говорил ничего не значащие приятные глупости, которые, как ни странно, сразу возымели действие, и после пары таких обедов у нас дома разговор уже зашёл о свадьбе.
К бракосочетанию я отнёсся, как к обязанности, которую нельзя было избежать. Единственным приятным моментом было то, что та самая матушкина подруга, став моей тёщей, сделала нам поистине царский подарок в виде однокомнатной квартиры в новеньком доме почти в самом центре города. И не успел я прийти в себя от этого, как она тут же преподнесла новый, который, признаться, порадовал меня даже больше первого.
- Молодой семье без машины никак нельзя, так что вот, Денис, держи, - и она протянула мне ключи от авто.
- Вот видишь, какая у тебя тёща! Всем бы такую! - улыбнулся отец и подмигнул мне, когда мы сидели у нас за столом, отмечая новоселье.
В принципе, устроился я неплохо: квартира, новенькая машина, нормальная работа в одной коммерческой фирме, куда меня, несмотря на отсутствие высшего образования, взяли после того, как туда наведался мой тесть и поговорил с директором, который оказался его лучшим другом. Ну да, ещё и жена, которую я самозабвенно трахал чуть ли не каждую ночь, пронзая её своим внушительных размеров членом, от чего она стонала так, что порой мне становилось неудобно перед соседями. В постели Наташка была очень даже хороша, меня заводили её пышные формы и длинные волосы, а с тех пор, как я приобщил её к оральному сексу и мы стали заниматься им довольно часто, мне даже стало казаться, что я люблю её. Во всяком случая, я был очень благодарен ей за то удовольствие, которое доставляли мне её губы, скользя по моему пенису, а тот факт, что, несмотря на размер, она умудрялась брать его в рот целиком, даже вызывал у меня восхищение.
Вспомнив последний секс с женой, состоявшийся накануне её отъезда, я улыбнулся и даже позволил себе возбудиться, представив, чем мы займёмся, когда она вернётся в город. В ту же секунду телефон снова зазвонил. Тот же самый номер и тот же голос, от которого мне стало нехорошо.
- Дениска, ты чего трубу бросаешь? Нехорошо так со старыми друзьями поступать!
- Никакой ты мне не друг, и никогда им не был! - закричал я. - И не звони сюда больше никогда! Я, между прочим, женатый человек и...
- О, как! Ты, значит, уже жениться успел за эти два года, да? А я вот... Ладно, встретимся, я тебе расскажу!
- Ещё чего! Не буду я с тобой встречаться! И говорить нам не о чем! Я тебя ненавижу, ты понял? - выпалил я. - Ты тварь, самая настоящая тварь! После всего, что ты мне сделал и как со мной поступал, тебя убить мало!
- Эх, Дениска, какой ты неблагодарный! - вздохнул Еламан, и в его голосе прозвучала неподдельная грусть. - Я ведь ничего такого уж страшного тебе не делал. И вообще, я думал, что тебе всё это нравится.
- Ну, конечно! Заставлял меня сосать, как последнего лоха, и трахал меня, а ещё девочкой своей называл! И всё время грозился мне руку сломать!
- Ба, неужели ты думаешь, что правда сломал бы? Я ведь просто прикалывался над тобой! И вспомни, я ведь и хорошее что-то делал. Когда чувак какой-то со второго этажа к тебе привязался и чуть морду не набил за то, что ты на его бабу как-то не так посмотрел... - я невольно улыбнулся, вспомнив тут случай.
Елдос - кажется, его так звали, - как он испугался, когда, влетев в нашу комнату, чтобы расправиться со мной, наткнулся на Еламана, который без лишних слов отправил его в нокаут одной левой, а потом, сидя на нём верхом, несколько раз ударил его по лицу, заставив того пообещать, что впредь он ко мне и близко не подойдёт. И ведь это подействовало - с того дня парень действительно начал обходить меня стороной.
- Вспомнил? Ну вот, видишь, - Еламан словно прочитал мои мысли. - А я ещё кое-что помню. Ты ведь мне жизнь спас, так что ты для меня теперь как брат.
- Нет уж, спасибо, не надо мне такого брата, - пробормотал я, мысленно возвращаясь к событиям того майского вечера, когда у него началась острая аллергическая реакция на медовый пирог.
Да, если бы не я, сейчас бы его уже не было. Только вот... Мной завладели противоречивые чувства, когда я вспомнил о том, как, схватив телефон, я на секунду замер посреди комнаты, потому что мне в голову вдруг пришла шальная мысль никуда не звонить, а просто выйти в коридор как ни в чём не бывало и пойти гулять, типа я ничего не видел и не знаю, что там, за столом, сидит и задыхается парень, которому нужна экстренная медицинская помощь. Уникальная возможность убить разом двух зайцев - отомстить этому уроду и отделаться от него навсегда. Месть, о которой я так долго думал, вдруг стала реальной, как никогда. Но когда я в нерешительности посмотрел на него, у меня внутри что-то перевернулось. Еламан сидел за столом, выпучив глаза и держась за шею, делал частые шумные вдохи, заставляя воздух проходить через отёкшую гортань. Он, всегда такой грозный и сильный, в тот момент показался мне таким жалким и беззащитным, что я вмиг простил ему все обиды и оскорбления и начал думать только о том, как бы спасти его.
Потом я много раз вспоминал тот вечер и каждый раз содрогался при мысли о том, что тогда позволил себе думать о мести, столь изощрённой и чудовищной. Господи, что было бы, если бы я не позвонил тётушке и не стал бы звать на помощь? Еламан бы умер, это сто процентов, а меня бы потом всю жизнь преследовали угрызения совести. Я бы не просто возненавидел себя за это, нет, с таким грузом я бы не смог жить. Даже так я слишком часто вспоминаю об этом с ужасом, а пару раз его отёчное лицо пришло ко мне во сне, и этот сон стал моим самым страшным кошмаром.
- Прости меня, - машинально пробормотал я.
- Дениска, ты чего? За что прощать-то? Ты же меня спас, я тебе жизнью за это обязан. Это ты меня прости за то, что я так поступал с тобой.
- Ладно, Еламан, я тебя прощаю, но только прошу: не звони мне больше. Оставь меня в покое! Прощай! - я в очередной раз отбросил телефон и снова потянулся за сигаретами, надеясь, что он больше не станет звонить мне, но не успел я закурить, как тишину вновь пронзила трель звонка.
- Чего ты трубку бросаешь, как маленький? Я с тобой нормально разговариваю, а ты... Короче, давай встретимся!
- Нет! Ни за что!
- Пожалуйста! Мне нужна твоя помощь! Я специально для этого приехал в Талдыкорган...
- Что? Ты здесь?
- Ну да, а что такого? Блин, ты боишься меня, что ли? Да ничего я тебе не сделаю, не ссы! Я тут, на автовокзале, давай, подходи! Через сколько будешь?
- Через двадцать минут, - буркнул я.
Сам не знаю, как я согласился на эту встречу и о чём собирался с ним говорить. Плохо понимая, что я делаю и зачем, я быстро оделся и, схватив ключи от машины, выбежал во двор.
Еламан сидел на лавочке с опущенной головой и теребил в руках дешёвую зажигалку. Увидев меня, он встал и сделал несколько шагов навстречу.
- А ты крутой стал, я смотрю; вон, у тебя тачка какая! Что, обнимешь старого друга?
Мне совсем не хотелось обнимать его, но я почему-то шагнул ему навстречу и в ту же секунду оказался в его крепких объятиях. Как и прежде, от него жутко несло потом, сигаретами и дешёвым алкоголем.
- Эх, Дениска, как же давно мы с тобой не виделись, а! Сколько воды утекло с тех пор! Надо бы выпить за встречу. Что, пригласишь меня в кафешку? У меня денег нет, на дорогу только остались, но ты же угостишь своего друга, правда?
Я был за рулём, поэтому заказал себе газировку, Еламан же выбрал самое крепкое пиво и, залпом выпив кружку, тут же попросил вторую.
- Зачем ты меня позвал? Что тебе надо?
- Может, я секса хочу? - улыбнулся он и хитро прищурился.
- Слушай, ты это брось! Я женатый человек, вот у меня кольцо, видишь? И мне парни никогда не нравились, я не педик, ты понял? Мне бабы нравятся. У меня жена, Наташка, и мне с ней хорошо.
- Что, трахаешь её, наверное, каждую ночь, да?
- Тебе-то какая разница, кого и как я трахаю! Мы с тобой совершенно чужие люди. И вообще, мне пора. Вот деньги, за пиво своё заплатишь, и катись отсюда, - я сказал это довольно грубо и тут же испугался.
Он ведь гораздо сильнее меня и обучен разным приёмам, насколько я помню, и если сейчас он кинется на меня, то мне придётся ой как несладко. А в этом кафе, похоже, даже охраны нет!
- Еламан, ты прости меня... я не должен был тебе этого говорить... Короче, я беру назад свои слова. Ты не сердись только, - проблеял я заискивающим тоном, как делал это много раз в прежней жизни, когда мы делили ту комнатку в общаге.
- Ха, да ты, никак, боишься меня? Ой, ну и смешной же ты! Неужели думаешь, я драться полезу? Сейчас уже времена не те, да и потом, как я могу тебя бить после того, что ты для меня сделал? Плохо, что ты такого мнения обо мне.
- Ладно, - я снова опустился на стул. - Чего ты хочешь? Денег? У меня много нет, но сколько-то могу дать. И, надеюсь, тебе не придёт в голову шантажировать меня прошлым - тебе всё равно никто не поверит, - я сам не был уверен в этом, но сказал так, на всякий случай, надеясь отбить у него возможное желание требовать с меня энные суммы денег в обмен на молчание.
- Ну вот, опять ты за своё! Только и думаешь о том, что я хочу тебе плохо сделать! Что же я, по-твоему, монстр какой, что ли?
- Если честно, тогда ты казался мне именно монстром... Еламан, ты прости, но тогда я правда ненавидел тебя и даже желал тебе плохого, - я вздрогнул, снова вспомнив случай с пирогом.
- А сейчас?
- Сейчас... Я давно простил тебя и уже больше не злюсь. Простил и отпустил, как в той песне, и ты для меня больше не существуешь.
- Вот оно, значит, как... - грустно протянул он. - Ну ладно, пойду я тогда. Правда, идти мне некуда, дома-то у меня больше нет. Но ничего, сейчас тепло, так что можно на улице ночевать или, на худой конец, на вокзале. Ну подумаешь, менты загребут и побьют немного у себя в участке. Это ничего, мне не привыкать... А зимой, когда холодно станет... Хотя при такой жизни до зимы я вряд ли доживу, - он поднялся со стула. - Спасибо за пиво. Прощай, - он встал и медленно зашагал к выходу.
Я ошалело посмотрел ему вслед, переваривая сказанное им. Ему некуда идти? Он собрался жить на улице?
- Еламан, погоди! - я вскочил и бросился к нему. - Это правда? Что тебе негде ночевать? Но почему? У тебя же был дом и родители...
- Родители умерли, а дом сгорел, - судорожно сглотнув, ответил он. - Я уже год как один живу, после того как они грибами отравились. Я-то тогда грибы не ел, вот и остался в живых поэтому... А на прошлой неделе пожар у меня случился, вроде как короткое замыкание, пожарные так сказали.
- Прости, я не знал, - пробормотал я, чувствуя, как впервые начинаю испытывать к нему жалость. - Слушай, а как ты меня нашёл? У меня же раньше не было этого номера.
- Так у меня знакомый один в сотовой компании работает, я к нему пришёл, еле уговорил его залезть в базу и найти тебя там. Он мне и адрес твой дал, только я побоялся идти сразу так. Вот, решил позвонить.
- Ну и дела! - протянул я. - Прямо в голове не укладывается! Пошли, выпьем, что ли, вместе!
- Ты же за рулём! - напомнил он мне.
- Да ладно, тут машину оставлю до утра, никуда она не денется, а завтра тогда заберу.
Мы выпили по кружке пива, потом закурили.
- Еламан, мне правда очень жаль, что у тебя такое случилось, но я не знаю, чем помочь тебе. Если бы я мог... Слушай, а что к друзьям не пойдёшь? У тебя же вроде тогда их много было.
- Да какие это, на фиг, друзья! Так, приятели, не больше. И потом, после того, что случилось, они почти все от меня отвернулись.
- А что случилось-то? - спросил я, не скрывая любопытства.
- Ой, Дениска, не хотел говорить я тебе этого, ну да ладно... Короче, я, пока в больничке лежал, ну, когда от пирога этого у меня аллергия попёрла, кое-что натворил.
- Что именно? Побил кого-то, что ли?
- Хуже. Я там к одному чуваку пристал... ну, ты понял...
- Ни фига себе! И что?
- Так он шухерный такой оказался, нервный. Перепугался так, словно я его убивать собрался, и в ментовку заявил. Меня тогда чуть не закрыли, суд даже был, но потом отпустили за примирением сторон. Знаешь, сколько денег это родителям стоило, ну, чтобы с ним примириться? Старики мои все свои накопления на это потратили, вот, - он тяжело вздохнул. - А все знакомые и друзья как про это узнали, так сразу перестали со мной общаться. Так что нет у меня теперь никого. Совсем никого, вот только ты один и остался. Ты прости меня за всё.
- Еламан... я не знаю, что делать. Я правда тебя простил, поверь, но... я же не могу поселить тебя у себя дома. Что я жене скажу, да и родственникам всем? И потом... - я запнулся, представив, что, оказавшись со мной наедине в квартире, он, возможно, снова станет приставать ко мне и заставит делать все эти ужасные вещи, о которых даже вспоминать страшно.
Он словно угадал мои мысли и сказал:
- Ба, неужели думаешь, что я, как тогда, буду себя вести и... в рот тебе давать и трахать тебя?
- Тише! - подскочил я, испуганно озираясь. - Что ты кричишь!
- Да ладно, тут же нет никого! Нет, Дениска, ты не бойся, я больше никогда этого делать не стану, если только ты сам не захочешь.
- Я?! Да ты смеёшься надо мной, что ли? У меня жена и вообще...
- Понял- понял, значит, не будем больше об этом.
- Слушай, ты обещаешь, что не будешь приставать ко мне? - глупо спросил я, сам не понимая, как мог додуматься до такого. - Поехали тогда ко мне.
- А как же жена?
- Так она в отпуск небольшой уехала. Через неделю только вернётся.
- Ты не шутишь? - он посмотрел мне прямо в глаза таким взглядом, что я вздрогнул.
- Нет.
В тот вечер мы долго сидели на кухне, пили пиво, курили и болтали, как старые добрые друзья. Всё это казалось мне таким невероятным, что порой мне хотелось ущипнуть себя и обнаружить, что это всего лишь сон, но это была реальность. Еламан, парень из моего прошлого, казавшегося таким далёким и нереальным, сидел со мной за одним столом в квартире, где я живу со своей женой! Сидел и периодически посматривал на меня умоляющим взглядом, словно говоря, что теперь его жизнь и его будущее целиком зависят от меня.
Неделю спустя
- Дениска, ты хорошо подумал? Обратного пути ведь не будет! Вот сейчас у тебя есть квартира, машина, работа и даже жена... И всё это ты потеряешь. А ради чего? По-моему, не стоит.
- Стоит, - отвечаю я ему, и происходящее снова кажется мне нереальным.
Только если неделю назад, в тот день, когда мы встретились на вокзале и пришли сюда, всё это больше походило на сон, на кошмар, от которого хочется побыстрее пробудиться, то теперь... Чёрт возьми, если это и впрямь сон, то я не хочу просыпаться! Не хочу и не буду! Только это не сон... Мы лежим на моей супружеской кровати абсолютно голые, и, как и два года назад, я снова ощущаю тепло его тела, снова вдыхаю этот неповторимый запах, ставший теперь до боли родным и нужным мне, как воздух.
- И вообще, не всё так плохо. Да, с работы меня, наверняка, выгонят - тесть уж точно постарается, квартира на жену, так что тут мне тоже ничего не светит, но машина-то оформлена на меня, и её всегда можно будет продать. Деньги, конечно, небольшие, но мы сможем жить на них первое время, а потом устроимся на работу, будем снимать квартиру, и всё будет ништяк, поверь мне.
- А жена? Её ты ведь тоже потеряешь. Или ты совсем не любишь свою Наташку эту, а?
- Я никогда её не любил, - со вздохом отвечаю я, вспоминая свою жену, которая сегодня должна вернуться из отпуска, и с ужасом представляя, что начнётся, когда я скажу ей, что мы разводимся. - Да, с ней мне было неплохо, она очень вкусно готовила, в доме такой порядок поддерживала, что нигде даже соринки не было. Добрая она очень, покладистая, мы с ней ни разу даже не поругались за это время. И в постели она была очень даже ничего, только...
- Что? Тебе всего этого было мало, да? Ой, Дениска, мне кажется, зря ты это делаешь. Сейчас вот у тебя есть всё, а завтра не будет ничего.
- Ты не прав, - я кладу голову ему на грудь и с щенячьим восторгом слушаю, как бьётся его сердце. - У меня будешь ты, а это очень много. Гораздо больше, чем то, что у меня есть сейчас. И потом, однажды я ведь уже терял всё из-за тебя. Тогда, когда у тебя началась аллергия на этот пирог...
- Слушай, я, кстати, так и не понял: чего ты тогда сбежал? Я когда из больницы вернулся, мне сказали, что ты сразу после праздников забрал документы и уехал. Почему?
- Ты знаешь, сложно это объяснить... Я просто не мог там оставаться, в той общаге, в том городе, где... Конечно, это было глупо, но тогда мне казалось, что у меня нет другого выхода. И к тому же я боялся, что...
- Ха, ты боялся, что я вернусь, и всё продолжится, да? - усмехается Еламан.
Только теперь он делает это как-то по-доброму, совсем не так, как раньше.
- Ну, если честно, да.
- Надо же, как всё изменилось! Тогда ты бросил учёбу и сбежал из города, чтобы больше не видеться со мной, а теперь бросаешь всё для того, чтобы мы были вместе! Блин, я бы никогда не подумал, что ты способен на такое и что мы с тобой будем...
- Я тоже, - со вздохом отвечаю я. - Я тоже не ожидал от себя подобного, тогда такое мне и присниться не могло! Ты только обещай, что мы всегда будем вместе, слышишь? Для меня это самое главное... - неужели это я говорю ему такие слова?!
- Ну, на этот счёт можешь не переживать. А если я тебе всё же изменю, ты всегда можешь накормить меня медовым пирогом, ну или подсунуть мне мёд куда-нибудь... - говорит он со смехом.
- Не смешно, - отвечаю я, встаю и подхожу к окну.
Подняв жалюзи, я какое-то время молча смотрю в безоблачное небо, обещающее жаркий летний день, потом поворачиваюсь к нему и снова попадаю под власть его глаз, сверкающих в лучах рассвета, как редчайший и невероятно ценный чёрный жемчуг.
- Еламан, мне нужно сказать тебе кое-что...
- Ты передумал, да? Ну, может, оно и к лучшему для тебя, только вот я...
- Нет, но я боюсь, что после того, что я скажу тебе, передумаешь ты. Помнишь, когда тебе стало плохо после того пирога... - не отрывая взгляд от его лица, я как на духу рассказываю ему то, о чём всё это время было страшно даже вспоминать.
- Прости меня, умоляю, прости! Я сам себя ненавижу за то, что в той ситуации позволил себе подумать о таком! Но тогда я правда очень злился на тебя, можно сказать, ненавидел... Тогда я ведь даже не догадывался о том...
- О чём?
- Что ты - моя судьба. Что пройдёт время, и мир словно перевернётся с ног на голову. Что однажды я полюблю тебя так сильно и что ты станешь для меня дороже всего на свете. Я тогда даже представить такое не мог! Еламанчик, что ты молчишь? Скажи, ты простил меня?
- Да...
Первые лучи солнца освещают наши потные тела, снедаемые дикой, необузданной страстью. Мы катаемся по кровати, я целую его в губы, в розовый сосок, обрамлённый тонкими чёрными волосиками, потом сворачиваю в сторону и, тыкаясь носом в его подмышку, изнываю от блаженства и одновременно удивляюсь тому, какой сильный эффект оказывает на меня терпкий запах молодого мужского тела.
Мы так заняты друг другом, что никто из нас не слышит, как тихо открывается дверь, сначала входная, а потом и в спальню... Я прихожу в себя, только когда слышу истошный крик жены, бьющейся в истерике на пороге. Я пытаюсь объяснить ей что-то, но она не хочет ничего слышать. Бедная Наташка зачем-то хватает с полки хрустальную вазу и швыряет её в нас, а потом вдруг падает в обморок...
Страшный скандал с родственниками, ужасная истерика тёщи и звонкая пощёчина от тестя, моё прямо-таки киношное изгнание из отчего дома с картинным выбрасыванием моих вещей в окно - всё это будет потом, и всё это я стойко перенесу, потому что со мной рядом будет он, единственный человек на свете, которому я могу сказать, что он - моя судьба.