Вау!
Какое ни с чем несравнимое впечатление от осязания того, что ранее руками не мацал, - чужой хрен.
Каким чудным даром каждого из нас наградила природа - пятью основными видами чувств. И как же это классно - благодаря одному из них воспринимать бархатную кожу на вид такого железобетонного хуя. Мягкость его навершия и особый вкус, осязаемый некими рецепторами, расположенными на слизистых оболочках рта и языка...
Наше "урчание котят" перерастало в "рычание львов". Головы всё быстрее сновали по телесности бескостной крепости членов, внешне напоминающих тонко выточенные оковалки из плоти и крови. Пока не тряхнуло обоих от выброса, и рты не наполнила такая интересная на вкус субстанция... Интересно, отчего её в народе называют молофьёй?
Мы лежали, откинувшись на спины, и боками чувствовали жар тел друг друга. Оба понимали, что главное произошло. И теперь уже дальнейшие действия зависят от нас: либо продолжить постижение тайных обрядов мужского секса, либо довольствоваться только что произошедшим рандеву, убеждая себя спасительной истиной: "Один раз не пидарас!". Даже можно незлобно пошутить, похлопать друг друга по плечу и... разбежаться...
Вот только станет ли обоим от этого лучше?
Нет! Нельзя быть чуть-чуть беременной. Да и не в характере настоящего мужика "менять коней на переправе". Ведь "Гризли" первым сделал выбор, когда с маху заглотал моего удавчика и одарил меня таким удовольствием. Теперь дело за мной... Назад ходу нет. Только вперёд! К истинному братству и равноценному слиянию обеих душ и тел.
Теперь уже я резко перебросил своё тело, обнял классного пацана и впился губами в рот, ждущий поцелуя. Как же бережно мы касались язычками, как изучали особенности внутренности ртов, какая щемящая нежность проснулась во мне.
Но вот лежащий подо мной мужик легко выполз из-под меня, приподнялся и заскользил языком по шее, груди, подолгу массируя и легко прикусывая соски. Вот его влажный язык уже во впадинке пупка. А затем, обведя контуры хуя, спустился к наполненным яйцам. Заглотил их оба сразу, перекатывая язычком, как морские камешки.
Вау, как приятно...
Мой корень дёрнулся и встрепенулся. Теперь всё внимание досталось ему. Рука "Гризли" оттягивала прижатый к животу херище, и тот, как возвратная пружина, с громким шлепком бился о живот. Язычок бодро охаживал купол, особенно лаская уздечку, а потом пошло медленное погружение залупы по самые гланды. И вновь всё по новой...
Хорош балдеть! Пора в игру вступать и "второй скрипке"... Пусть будет классный дуэт...
И вот уже орлом восседаю сверху и путешествую по телу, как по только что открытому континенту. И, когда бабочкой порхал по стволу "королевского меча", парнишка раскорячил ноги, приподняв их в неполном шпагате, открыв доступ "к райским вратам".
Никогда не пытался ТАМ лизать... Как там по-научному? Римминг, что ли. А вот в тот момент и не думалось над тем, гигиенично сие или нет. Мне ЭТО хотелось сделать... С причмокиванием улизывал чистое тело, совсем недавно тщательно омытое в душе. А когда язычок почти наполовину вдавился в распахнутое жерло, то аж кровь вскипела, и, подброшенный силой желания, сгруппировался, упершись "звенящим штыком" в воронку, максимально разведя ягодицы... Услышав громкий шёпот: "Ну же, давай! Засандаль поглубже! Я так этого хочу!" - уже не раздумывал, а медленно, но неотвратимо стал вползать в глубину попки. Я уже был там наполовину, когда резким посылом "Гризли" насадился по самые яйца, да ещё и обхватил меня руками за зад, пытаясь вдавить в себя как можно глубже.
И понеслась "душа по кочкам" - хотелось бы верить, что в рай, но уж точно не в ад...
Не могу сказать, кто из нас кого ебал; то ли я, поскольку именно мой хер был внутри, то ли меня его жаждущая хуя попка. Напрочь потерял счёт времени, да и вообще весь внешний мир для меня отключился.
Меня легко поворачивали и имели мой елдак то сверху, то сбоку, то лёжа, то стоя, то взгромождая на себя сзади в позе "сношающегося кобелька". Пот лил потоками.
Я, наконец, пришёл в себя и услышал звуки. Нет, ора не было. Как-никак, оба на уровне подсознания понимали, где находимся. Зато разные цоканья, уханья, мат и прочие "охи и ахи" были в полном ассортименте. В какой-то момент осознал, что уже на подходе, и, схватившись за "рукоятку рулевого управления" приятеля, стал неистово наяривать... Было жгучее желание кончить разом в один миг. Странно, но получилось именно так. В два голоса рыкнули, задавив внутри глоток рёв, дёрнулись, замерли, ощущая, как взрывается рвущаяся изнутри сперма. Разом как-то обессилев, расслабленно упали в объятья друг друга. Это было настолько сильно в эмоциональном плане, что лежали долго, потихоньку приходя в нормальное состояние.
Все четыре дня, данные нам Судьбой или, точнее, волей отцов-командиров, мы занимались только одним - сексом...
Обоих удивляло только одно: ну нельзя же столько! Как бы не так - в нас как будто бес вселился, и мы предавались плотским утехам постоянно, делая кратенькие перерывы на еду, которую поглощали в неимоверном количестве, мытьё посуды и самих себя. И Господь нас берёг, рядом не было ни души.
А когда внезапно объявился боец, ответственный за пополнение продуктов питания, мы были одеты, да ещё почти по уставу, хотя до этого всё время шастали голяком. Оба в тот момент в очередной раз осматривали пустой холодильник на кухне. Так отчего-то есть хотелось...
Солдатик настолько был удивлён этой пустоте в месте хранения продуктов, что заявил: "Вы тут что, вагоны разгружаете или как? Надо же, недельный запас на отделение полностью съели за пару дней. Ну вы и молотилки!"
Но всё когда-нибудь кончается, вот и мы по команде разбежались на выполнение новых заданий. Расставались, унося в душе щемящее чувство благодарности друг к другу...
Я бы хотел уберечь геев, читающих мою писанину, от возможных недоразумений. Не надо делать выводы, что все вояки склонны к "мужским играм". Что стоит только дать понять, чего желается, и кто-то из них разом окажется с вами в одной постели.
Не обольщайтесь, могут и морду набить...
Может, во всей огромной Российской Армии таких "любителей мужских форм" только ваш покорный слуга да его страстно-похотливые немногочисленные любовники.
Не знаю... И утверждать ничего за всех не буду. Да и нет такой цели - "наводить тень на плетень". Отвечаю только за себя и тех, кто подарил мне сладкие минуты секса.
Отчего же тогда подобное случилось с нами? Ведь каждый, в том числе и я, на гражданке окружён женщинами, которые хороводы вокруг водят. Уж больно яркие все парни в своей мужской красоте. И получаем то, что хотим, по полной программе. И летают поутру счастливые избранницы, и согласны ждать, сколько требуется, чтобы вновь и вновь окунуться в трепетно-эротический омут сладострастных ночей. И воины делают это не по обязанности или долгу и тем более не по принуждению, а потому что страстно желают.
Почему же в период службы они могут "поиграть друг с другом" в "любовь-морковь двух мужиков"?
Отчасти от того, что многие служат там, где женщин поблизости и на десяток километров нет, а от природы не убежишь. Немаловажен и факт, что парни, не меньше девушек, могут быть чувственно-сексапильными. Их внешняя привлекательность, специфичная манера поведения, постоянная готовность к сексу, эротические фантазии привлекают внимание "любителей и разного рода страдальцев" в армейской среде. Но, главное, на мой взгляд (да и мои интимные дружбаны примерно так же это объясняли), это то, что с каждым может случиться всякое...
Ведь наша служба "не на полянке под протяжно-раздольные песни ягодки собирать". У нас и убить могут... Скольких из своих товарищей только я оплакал скупой мужской слезой!
Вот и позволяем себе с тем, кто приятен и интересен, воплотить свои фантазии в жизнь, снять таким образом стресс, накапливающийся месяцами, в обстановке необъявленных военных действий.
Как это не парадоксально звучит, но и нам бывает страшно уйти не долюбив, не реализовав себя полностью в страсти и похоти, во всех тех обычных и доступных плотских радостях, которых на гражданке у каждого мужика выше крыши.
Пойми, дружок - только без обид: говорю о своём наболевшем, искренно, как на духу. Воспринимай нас - вояк, конечно же, как сексапильных и потенциальных любовников. Но прежде чем лезть в штаны, подумай, а правильный ли ты для этого выбрал момент...
Я очень уважаю и ценю творчество одного из наиболее самобытных поэтов предвоенного поколения Николая Майорова. Наверное, и его поэтический дар также имел огромное влияние на моё решение стать военным, особенно вот эти его строки:
"Мы были высоки, русоволосы. Вы в книгах прочитаете, как миф, О людях, что ушли, не долюбив, Не докурив последней папиросы.
И как бы не давили память годы, Нас не забудут потому вовек, Что, всей планете делая погоду, Мы в плоть одели слово "Человек"!"
Так что как там, в Святом писании: "Не судите, да не судимы будете!".
Не воспринимайте нас, люди, плохо за наличие "разных скелетов в шкафу" - а у кого их нет.
Но несмотря ни на что каждый из нас выполнял и выполняет предназначение человека, воина и гражданина. А Отчизна наша ни на миг не будет краснеть за своих солдат-защитников, поскольку:
"Долг. Отвага. Мужество. Честь. Это в каждом из нас без меры есть! И Величье, и Сила. Мы - гордость страны! И горды уже тем, что такие, как вы - Герои Великой и страшной войны!"...
Тот месяц запомнился каким-то неизвестно откуда взявшимся куражом. Он настолько видимо пёр из меня, что командир, которого я уважаю за его честность и отцовское отношение к подчинённым, как-то сказал: "Не гусарствуй! Твоё вычурно-развязное поведение да наигранная смелость добром не кончатся. Давай-ка, как раньше, скромно и ответственно: сто раз проверь да оглядись, да прислушайся. А потом уж и гарцуй!".
Меня это немного отрезвило; не пойму, с чего стало так заносить...
Видимо, всё в жизни происходит не случайно...
И не думал, что с последнего задания уже не приду в часть своими ногами.
Помню только крик: "Засада!" - и сразу бух-тарарах, и красное зарево, а потом темнота...
Очнулся.
Понял это от того, что услышал голоса не ангелов, а людей, кто-то кому-то выговаривал: "Я сколько раз тебя, зараза, буду просить тихо убирать в палатах тяжёлых, не гремя вёдрами. Нельзя тут так... Они и без твоего шума на грани жизни и смерти. Не дай бог чем-то этот маятник качнёшь в ненужную сторону. Уходи, уходи отсюда!"
И опять провал в темноту...
В следующий раз увидел, как будто в объёмном большом увеличительном стекле, лицо Митьки в белом халате.
И вдруг разом вернулся слух и зрение, вот только рук и ног не чувствовал. Посередине комнаты сидела на стуле Машка с безвольно брошенными вдоль тела руками, раскачивалась, не контролируя себя, и неистово молилась. Господи, как же она Бога просила, что только не обещала, вплоть до того, что всю мою боль себе возьмёт... А ещё её слова: "Верни его, Господи, окажи милосердие, даруй здоровье, ведь нам всем без него не жить. Боже милостивый, сам знаешь, как мы его оба любим..." Она перешла на шёпот и беззвучно взывала, качая в такт головой...
Это уже позже, услышав слова песни в исполнении Людмилы Гурченко, сразу вспомнил тот случай... ну, когда Мария в исступлении умоляла и заклинала:
"Ах, мой сынок, На какой из чужих дорог Стынет сердце твоё на снегу? Я молитвой тебе помогу.
Ах, неспроста Так уныло сияет звезда Над далекой, чужой стороной, Над твоей и моей судьбой.
Мне бы быть звездой, Той, что над тобой. Видеть, что ты рядом и что живой. Радоваться вместе рождению дня, Хрупкую надежду в душе храня.
Если снова бой - Вся моя любовь Устремится первой, теряя кровь. Мы уйдём от нашей с тобой войны И моей невысказанной вины.
Ах, мой малыш, Среди улиц, домов и крыш Неприкаянно, чуть дыша, Заплутала моя душа.
Ах, неспроста Так упрямо твердят уста. Всё пройдёт, и весенней порой Ты вернёшься, мой сын, мой герой.
Мне бы быть звездой, Той, что над тобой. Видеть, что ты рядом и что живой. Радоваться вместе рождению дня, Хрупкую надежду в душе храня.
Ах, мой сынок, На какой из чужих дорог Стынет сердце твоё на снегу? Я молитвой тебе помогу"...
Выкарабкивался долго, почти год, если взять ещё и период реабилитации в каком-то крутом восстановительном центре. Родители уже приехали, когда почти бегать стал.
Молодцы мушкетёры, выполнили обещание, данное мне однажды, что "если со мной что-то случится, то папе с мамой сообщат, если помру или когда уже поправлюсь". Зачем заставлять их страдать? Они и так в постоянной тревоге живут из-за выбранной мною службы.
Привезли их ко мне на машине, и они, как-то разом постаревшие, хлопотали вокруг с наигранной весёлостью и со слезами в уголках глаз.
Вот тогда и мне рассказали, как меня раненого вытащили, как вызвали вертушку и сразу доставили в госпиталь... А уже позже, по распоряжению большого воинского начальника, специальным рейсом самолёта, оборудованным соответствующей аппаратурой - прямо летающая реанимация - доставили в Москву. И это уже всё обустроили Андрэ с Машей, использовавшие для этого все возможные и невозможные для этого средства и связи. Что они оба не отходили от меня до того времени, пока не пошёл на поправку...
Как только силы появились, стал себя физически восстанавливать, гоняя до седьмого пота на дорожках стадиона и спортивных снарядах соседнего с домом фитнес-центра. Ну, ведь был же герой Великой Отечественной войны советский лётчик Маресьев, сбитый в бою, раненый, лишившийся ног, который, тем не менее, возвратился в армию и вновь стал летать. Он не для одного поколения пацанов стал примером.
Я чем хуже?
Должен! Обязан! Смогу!
Нагружал себя так, что сил хватало только на душ, еду и сон. Честно, даже забыл, что являюсь обладателем "приличного хозяйства" в штанах, и это не просто слова, а реальный факт, отмеченный многими ценителями как женского, так и мужского пола. Видимо, все внутренние силы были сконцентрированы только на одном - выкарабкаться и не стать инвалидом.
Получилось...
Но, как выяснилось, этого уровня здоровья, оказалось недостаточно для требовательного медицинского консилиума, который решал мою дальнейшую судьбу. Вердикт: "Полученные ранения не позволяют продолжить несение дальнейшей службы в том же качестве".
Выбор был. Либо выход в запас и заслуженная пенсия, либо интендантская служба на складах вещевого обеспечения с сохранением воинского звания.
Совета ни у кого не спрашивал. С такой бедовой правдой один на один надо "ночь переспать". Я так и сделал... Поутру объявил, что ухожу в запас по ранению. Вернулся к родителям. Пожил с ними недели две. Меня они разве что на руках там не носили, оберегая от всего. Если бы посчитали и обеденную ложку "непомерной тяжестью", то сами бы и кормили.
Терпел... Не хотелось их в очередной раз обижать. Несмотря на возражения и испуганные запреты, помогал, чем мог. Аппетит нагуливал и поглощал разные вкусности, приготовленные мамой, яко Змей Горыныч - немерено. Много надо было сил, дабы по пять-шесть часов продолжать физически истязать себя тренировками. Ни с кем не общался, никуда не ходил. В свободное время запоем читал.
Люди меня в тот момент, включая и родителей, раздражали, поскольку в глазах каждого сквозила жалость. Это страшнее боли. Это невыносимо. И в какой-то момент наступил "край". Не желаю более на каждом лице прохожего видеть лик скорбящей Богоматери - городок-то маленький, все обо всех всё ведают. Собрался и рванул в Москву...
Как хорошо жить там, где тебя никто не знает.
Мои кореши не в счёт. Эти двое, наоборот, погнали меня "с места в галоп". Завалили предложениями. Каких только не было! И служба безопасности в коммерческих структурах, и тренер боевых видов спорта, и даже возможность обучения в бизнес-школе с последующим открытием своего дела.
Хорошо, но не моё.
Всё решил один звонок. Строгий телефонный голос уточнил, с кем говорит, удостоверившись в правильности, объявил, что завтра в двенадцать часов надо быть в отделе кадров Министерства обороны.
Точно в назначенный срок стоял у нужного кабинета и стучал рукой в дверь. Там и получил предложение, более похожее на приказ: "Работа на тренировочной базе спецподразделений. Задача - качественная подготовка специалистов для реальных выполнений боевых заданий. На месте быть через неделю". Чётко ответил: "Есть!" и вышел.
Впервые за всё это время улыбался, разглядывая всё вокруг. Удивлялся тому, что так красиво вокруг, а люди... отчего-то улыбаются. Жить-то как здорово, братцы!
Глаза фиксировали приятные сексапильные тела женщин и мужчин. Господи, как же мне славно!
Все эти дни ночевал то в хоромах Машки, то в квартире Андрэ, поскольку в связи со случившимся решение моего жилищного вопроса как-то само по себе было отодвинуто. На вечернем экстренном сборе Мушкетёров, что проходил в гостиной четырёхкомнатной квартиры Марии, меня поставили в известность, что "деятельность компании в составе присутствующих здесь троих граждан добилась определённых успехов и на счетах скопилась достаточная сумма, чтобы купить мне хорошую двушку. Но поскольку новое место службы - работы в Подмосковье, то сначала требуется приобрести передвижное средство. А жить пока буду там, где сочту нужным: либо в своей комнате у Марии, либо в гостиной у Андрея".
Я сидел, слушал и улыбался.
Вот ведь как здорово, когда есть такие друзья, - всё за тебя сами решили.
И всплыл в памяти тот миг, когда, придя в сознание, слушал, что с мольбой в голосе у Бога просила Маня. Как же она тогда сказала: "Что любят меня. И она, и Андрюша".
Это как же надо понимать? Как друга или брата? Или как-то по-другому? А почему тогда оба? Вот ведь загадка. И ведь ни она, да и он тоже даже подсказки для решения не оставили. Ведут себя ровно, никак не напрягая своим обществом, хотя на любую просьбу реагируют мгновенно, исполняя её ещё до того, как выскажу полностью.
Нет, с этим как-то надо разобраться, время-то идёт, мы уже приближаемся к круглой дате...
Ладно, в чём-в чём, а вот в сердечных делах кавалерийская атака не лучший метод выяснения отношений. Время само всё расставит по местам. Подожду. Но не как наблюдатель со стороны, а как активный участник, как-никак, речь идёт обо мне.
Ford Kuga. Иномарка, не новая, но крепкая, с малым пробегом и чистеньким салоном, а главное сравнительно недорого. Её на продажу в автосалон выставила дама-"бизнесвумен", видимо, не бедная, коль после трёх месяцев эксплуатации решила обменять на навороченную супермодель, так хорошо разрекламированную по телевизору... Домой возвращались на своих колёсах.
Через неделю выехал на место моей новой работы или службы. Да какая, на хер, разница, важно, что любимое дело и полный контакт со своими армейскими корефанами, единомышленниками и такими же спецами, каким до недавнего времени был сам.
Первые впечатления?
Я вновь вернулся в свой Мир.
Меня окружали такие же офицеры из войск спецназа. С удовольствием раскрывал им все свои секреты, ведь официально считаюсь инструктором тренировочного центра боевой подготовки.
В девять часов надо быть как штык, начало занятий. И так весь день с перерывом на обед. Проживание по выбору: либо живу в отдельной комнате общежития, либо приезжаю из дома к данному часу. Выбрал второе. Как-то за время восстановления попривык к домашнему уюту. А может быть, не хотел терять те нежно-доверительные отношения, которые вновь стали основой общения нашей троицы.
Жизнь закрутилась по очередному кругу Бытия.
Был доволен тем, что востребован, что имею непререкаемый авторитет. А это не даётся за красивые глаза да умение говорить, тут ты либо ас в данной области - либо нет; либо владеешь необходимой информацией, знаниями и умениями - либо нет; либо компетентен как профессионал - либо нет.
Всё у меня на тот момент в жизни стало ясно, как солнечный день, где на небе ни одной тучки, кроме личных отношений... Все трое молчали. Но ситуация явно подходила к критическому состоянию, в воздухе прямо витал дух выяснения отношений и каких-то поворотных решений...
В новогодние праздники решили втроём поехать в загородный пансионат, где есть всё необходимое для активного зимнего отдыха: и лыжи, и коньки, и снегоходы. Имеется водный центр развлечений и оздоровительных услуг, а в нём бассейн с массажным салоном, где работают специалисты разных видов мануального воздействия. Через внутренний переход от воды спортивный и тренажёрный залы с огромным набором различных снарядов и приспособлений. А через зимний сад можно попасть в банный комплекс с целым рядом национальных точек водной терапии; тут тебе и сауна, и сибирская парная с веничком, и турецкий хамам, и римские термы. Уже запланировали шашлычок с вином, пельмени, сваренные на костре под холодную водочку. Настроение от ожидания предстоящих развлечений в праздничные дни было прекрасным.
Всё начало ломаться буквально за три дня до срока. Сначала Марию Степановну отправили в заграничную командировку для "осуществления синхронного перевода во время проведения международной конференции", аж на пятнадцать дней. И не куда-нибудь, в самую настоящую Африку. В ночь перед выездом на срочную операцию вызвали Андрюшку.
Что делать?..
Решил отправиться один.
Вдруг свершится новогоднее чудо - подарок Деда Мороза, в которого верит каждый, даже если и шутит при этом, что "он, мол, уже большой и в сказки не верит". Может быть, и мои Мушкетёры примчатся... пусть не на ковре-самолёте, а электричке. Встречу, а уж от станции их довезу на машине и даже быстрей, чем сказочной тройкой в упряжке из трёх белых коней.
Приехал. Заселился. Огляделся. Профессионально провёл рекогносцировку местности. Остался всем доволен. Завалился поваляться в постель.
Хуй в последнее время вставал без всякого на то повода. Давно секса не было, и хотелось до жути. Тем более замечал на себе восхищённые взгляды курсантов, некоторые из них "из кожи лезли вон", дабы обратить на себя внимание.
Это, конечно, не означает, что кое-кто только и мечтает у меня отсосать, но при чётком определении стратегии и детально выстроенной тактике и такой вариант не исключается. Да и в столовой женская половина кухни на раздаче так и обстреливает взглядами, как бы оценивая тебя на возможность "использования по предназначению, определённому природой". А парочка из тех, кто помоложе, даже подмигивала и отпускала недвусмысленные шуточки.
Тело жаждало совокупления, а вот душа напрочь отказывалась от очередной интрижки, как будто чего-то ждала.
Чего?
Решил после завтрака погонять по полям на снегоходе. Надел свой фирменный костюм для занятий спортом зимой. Вот ведь до чего дошли технологии. При кажущейся лёгкости одежонки она ещё и изготовлена из ткани с какой-то особо хитрой теплоизоляцией, что даже в трескучий мороз в ней жарко, как на лежанке русской печки, даже дополнительного тёплого свитера надевать не надо.
Вылетел в поле. Ух, какая это красота! Как-то сразу всплыла в голове песня со словами:
"Поле, русское поле, Светит луна или падает снег - Счастьем и болью вместе с тобою, Нет, не забыть тебя сердцу вовек.
Русское поле, русское поле... Сколько дорог прошагать мне пришлось! Ты - моя юность, ты - моя воля, То, что сбылось, то, что в жизни сбылось!"
Вот уж действительно - "край дивный и нетронутой красоты"; ну почему мы так мало накоротке общаемся с природой...
Вот ведь, кажется, зима, уже нет листочков, цветочков, травушки-муравушки, и всё вокруг предстаёт в обнажённом виде. А выпал снег, и такая кругом лепота. Лес утопает в снежных сугробах. И на этом фоне мелькающие тёмные голые стволы деревьев и кое-где зелёные лапы ёлок и сосен смотрятся украшением. При свете солнышка снег и иней в лесу сверкают, будто бриллиантовые россыпи. Покров поражает своей белизной и чистотой, не то что в городе, где снежинки мгновенно становятся грязными под колёсами машин и от чёрного дыма промышленных труб. А если присмотреться, то на белоснежном ковре можно увидеть множество следов... Да, везде жизнь!
Кто-то рыщет в поисках пищи, а кто-то, мастерски используя окружающую местность, скрывается, дабы спастись. Можно увидеть и птиц - такие яркие комочки. Сбавляю скорость, чтобы разглядеть. Вот это стайка снегирей. А это какие-то другие, наверное, свиристели или клесты. Они обычно лакомятся мёрзлыми ягодами или еловыми шишками. Даже холодной зимой жизнь в лесу не замирает.
Как же легко дышится!
Воздух искрится, словно пронизанный мерцающими пылинками. Еду прямо по первозданному снегу, то увеличивая, то снижая скорость. Лицо горит, а самому тепло, несмотря на лёгкий ветерок. Уже не понимаю, где я. Да не страшно, всегда можно вернуться по проложенному следу.
Выскакиваю на зимнюю санную дорогу. Надо же, у кого-то ещё и лошади есть, коли периодически на дороге наталкиваюсь на кучи "конских яблок". Вылетаю на заснеженное шоссе, сбрасываю скорость.
Интересно, а теперь направо или налево? А не всё ли равно, на таком железном жеребце лишний десяток километров не внапряг. Обязательно выеду либо к жилью, либо на прохожего, места-то обжитые, это ведь не тундра-тайга, а близкое Подмосковье. Впереди сквозь деревья проглядывают строения - не то городок, не то село; давай-ка спросим у путника, что идёт навстречу.
Ух ты, какой рельефный красавчик!
Крупная голова в зимней яркой вязаной шапочке, приталенная меховая куртка из белой кожи, объёмная попка, обтянутая джинсами, длинные ноги в меховых высоких сапожках.
Останавливаюсь. Знакомлюсь. Выясняю, что Геннадий работает массажистом в пансионе, где я и обитаю. А дома, что впереди, это городок, где находится железнодорожная станция. От привокзальной площади отходит служебный автобус, на нём добираются до пансиона новоприбывшие отдыхающие. Гешка припозднился сегодня - оплачивал счета, вот и опоздал, а сидеть в салоне и дожидаться следующей электрички с приехавшими отдыхающими не стал. Договорился с водителем, что подхватит на дороге, и решил пешком пройтись.
Медленно падающий снег как-то умиротворяюще действовал на меня, хотелось быть добрым и внимательным, а потому с радостью пригласил подвезти парня, при условии, что тот будет указывать дорогу.
Взобрался тот. По-хозяйски уселся. Обхватил за грудь. Прижался. И дал команду: "Вперёд!".
Решили ехать не по дороге, а сократить путь по лесу и полю. Ухабистая дорога всё теснее и теснее прижимала ладно сложенное тело молодого мужичка ко мне. Настолько, что на очередном ухабе, привстав, почувствовал попкой нечто твёрдое, которое через секунду прилипло ко мне со стороны спины.
Вот тебе и очередной сюрприз моего костюмчика. Он не только тёплый, но ещё и такой тонкий, что позволяет ЭТО ощутить.
Интересно, а что это его так раздраконило?
Говорить при скоростной езде - напрасный труд. Надо орать, а этого в такой тишине зимнего пейзажа делать не хочется.
Приехали. Спешились. Пристально смотрим в глаза друг другу, как бы пытаясь без слов понять друг друга. Не может быть, я редко ошибаюсь, но, по-моему... Гена явно из членов общеизвестного геевского профсоюза ЛОА - любителей орала и анала.
Стоп. Никаких расспросов. Надо сохранить интригу, и как можно дольше. Время всё расставит на свои места. Нет, не зря я в своё время читал классику, в том числе и Моэма. А потом ещё и фильм посмотрел... Настолько обалдел, что это произведение теперь постоянно на виду - настольная книга. Кладезь знаний человеческих отношений. Я так многое даже лично в себя вобрал, сделал своими особенностями и даже качествами. В том числе и умение держать паузу... как Джули...
Возвышаясь на целую голову и, не отводя взгляда, выиграл раунд "игры в молчанку", дождался:
- Я сегодня во вторую смену работаю, у меня расписаны сеансы массажа аж до двадцати двух часов. Потом останусь ночевать в служебке. Домой поеду только утром. Приходи в сауну. Предварительно перезвони по этому номеру. Я тебе такой классный массаж сделаю. Не пожалеешь! - при этом он поправил что-то в паху.
Улыбнувшись, я кивнул головой и пошёл на обед.
Хорошо. Конечно же, пойду. Посмотрим, как всё складываться будет. А кто, как и кого "массировать" будет, разберёмся на месте. Прости, душа, но уже невмоготу терпеть, так что подвинься и дай побалдеть телу. Тем более такой красавец-удалец классный, с таким не грех и помацаться.
Вечером, приняв предварительно душ, отправился в гости. Весь комплекс уже был закрыт. Позвонил Гене. Не успел ещё и слова сказать, как щёлкнул замок, и дверь открылась. Он что, специально к назначенному времени подошёл и ждал? Ух ты, как его разобрало!
Вошли. Закрылись не только на замок, но даже на засов. Дежурное освещение создавало вокруг некую таинственность.
Вошли в служебное помещение. Две комнаты. Одна - кухня, вторая - гостиная с креслами, двумя диванами, телевизором, в углу у окна аквариум с золотыми рыбками. На журнальном столике на белой скатерти свечи бутылка коньяка, шоколад, фрукты и даже колбаса на тарелке.
Генчик был в одних белых шортах. Голую грудь украшали чёрные курчавые волосики, по форме напоминающие крылья, они и дальше сбегали вниз по животу узкой полоской и прятались под тканью. Такая же волосатость украшала и руки от локтя к кисти. Кубики пресса говорили об упорном труде над самим собой и дополняли общую сексуальность впечатления.
Парнишка жилистый, хоть и невысокий, и так ладно сложен. Крепкая спина с узкой талией переходила в ладно сбитую попку. Её округлости возвышались и были обтянуты материалом, как барабан кожей.
Мы сели, выпили по первой, рассматривая друг друга и привыкая к близкому соседству.
- А пошли в сауну - погреемся, расслабимся, я тебе там и массажик сделаю. Какой хочешь. Можно общий, можно спортивный, можно отдельных частей тела, а хочешь - эротический. Можно и контактный - к примеру, предстательной железы. Выбирай! - с хитринкой и шутливым голосом изрёк мой новый знакомец.
- Заманчиво. Пошли. По ходу дела решим, что, кто и какие места будет разминать, - ответил я наигранным голосом "махрового гея".
- Тогда разденемся здесь. Зачем скрывать такую красоту! Да и стесняться некого. На всей вверенной мне территории только мы вдвоём. Вау, какая возможность расслабиться. Да и отдохнуть - душой и телом! - радостным голосом возвестил парнишка и сразу стал расстёгивать пуговицы и стягивать с ягодиц шорты.
Я медленно стал снимать с себя футболку, развязывать шнурок спортивных брюк, освобождаться от кроссовок. Как только поднялся, чтобы опустить спортивки, взгляд упёрся в прелести голенького Геночки.
Там было на что посмотреть.
"Блядская дорожка" волос вела к аккуратно подстриженному лобку. Чуть ниже на двух крупных орехах яиц возлежал толстенькой колбаской набухший хуй со сдвинутой шкуркой и оголённой крупной залупой. Ноги были волосатые и хорошо натренированные.
Взгляд стоявшего во всей красе парня отслеживал мои действия. С каждой снятой вещью он становился всё восхищённее и восхищённее. Руки стали блуждать по собственному телу, то лаская соски, то оглаживая пробуждающий корешок. Мой крепыш с каждым сантиметром опускания штанцов всё более и более подавал признаки пробуждения. Поскольку трусов на мне не было, то он выпрыгнул, как "чёрт из табакерки", покоряя взгляд любого критика всей своей красотой. Слава тебе, Боже, что наградил "болванчиком между ног" с обольстительной толщиной и длиной, украшенным аппетитной залупой. Уж сколько раз подмечал, что именно он - "королевский меч", в дополнение к остальной конструкции тела, становился тем весомым аргументом, который даже устойчивых натуралов и самых фригидных женщин укладывал в постель.
Вот и сейчас тот, кто находился напротив, визави, явно перестал себя контролировать. Его "голубая сущность" вырвалась наружу: глаза широко открыты, язык высунут, хуй стоит, руки тянутся к топорщащемуся початку нового классного самца.
Бери парнишку прямо сейчас. Он в твоей власти. Хочешь в ротик, хочешь в попку, а можно и всё по очереди...
Я и взял за руку. Повёл, руководствуясь наитием.
Вышли сначала в бассейн с огромной чашей воды, а дальше через дверь и короткий коридор в холл, куда выходили двери сауны, душевых кабин, массажного кабинета. Конечно же, сначала к воде - не оттого что оба в грязи и в поту, а чего-то так захотелось постоять с ним под струями, падающими сверху, как в водопаде, и неистово целовать эти пухленькие губки. Так и сделал.
Миловались классно. Не знаю, как что другое, а вот лобызался парнишка отменно!
Хотя, судя по тому, как он не выпускал из своих шаловливых ручек мою волшебную палочку, точнее жезл, и всё пытался упасть на колени и полизать, то допускаю, что и многое другое делает так же классно. Видимо, профессионал! А когда я его останавливал и вновь впивался в губы, то он делал такое обиженное лицо, ну прямо как малыш, которому купили мороженое, а вот облизнуть не дали...
Ну и зачем лишать его и себя приятного?! Никогда не надо бежать от того, что предопределено, что принесёт радость телу и полёт душе.
И покорился, и поплыл на волнах эмоций, и вкусил сладость...
Наутро проснулся рано, хоть и расстались далеко за полночь. Почему не остался, коли так было славно? Боялся поутру ненужными поступками расплескать обретённую благодать. А может быть, понимал, что не готов войти сам в мир стопроцентных геев. Поскольку мои отношения с мужиками, хоть и имели основу плотского удовольствия, были немного другой структуры.
Это было братство любви, а не похоти. Пусть непродолжительной по времени, но такой сильной по значимости чувства и испытанной страсти.
А потом, моя душа как будто ждала чего-то такого, что было уже предопределено, но я пока этого не ведал, но очень ждал.
А Геннадий?
Да, прекрасный любовник, мастер услады тела, наверняка хороший человек, но не мой. Его половинка ещё на пути к нему. И хочется верить, что обязательно его найдёт. Так зачем мешать этому, зачем блазнить?
По некоторым поверьям, людям больше всего грезится с Николина дня, что шестого декабря, до Крещения - девятнадцатого января. Ведь блазень - видение, которое что-то предвещает, но никогда не становится явью. Так вот и у нас с ним... будем считать, что мы оба друг другу приснились...
Два оставшихся дня до Нового Года провёл в тишине прогулок по зимнему лесу и чтении книг. Ни с кем не разговаривал, разве только сам с собой и то мысленно. Надо было многое понять и разобраться в собственном мире. Ведь для того, чтобы определять что-то на будущее, надо понять себя в настоящем. Так много вопросов, и никаких ответов, одни только домыслы и предположения...
К тридцать первому декабря чётко понимал, что вокруг масса людей, которые мне дороги, но вот любимых двое - Андрей и Маша. И как ни пытался понять, кто же больше дорог, не мог.
Они мне нужны оба. Я как личность единым могу быть только в присутствии этих двух.
Ну, хорошо, это чисто духовно, но ведь с кем-то ещё и спать надо... На кого, в конце концов, хуй встаёт? И понял, что хочу обоих. Как и когда чувство дружбы переросло в нечто большое, сказать не могу. Но именно в эти два дня понял главное - они мои!
Но вот как быть дальше?
Допустить, что эти двое такие же сумасшедшие, как и я, не мог, как-то нереально это. Они оба состоявшиеся личности, самодостаточные люди и, может быть, ко мне ничего, кроме дружбы и привязанности, не испытывают.
Господи, как же дальше жить?
Мысли переполняли голову, как котёл с праздничной едой. Её я также приготовил, накрыв стол в нашем большом номере. Последние три часа перед наступлением очередного года сидел и слушал...
Везде уже грохотало веселье: за окном взлетали фейерверки и ракеты, за стенами звучали песни известных исполнителей. А у меня только потрескивание свечей, и из темноты каждого угла сквозило ожидание и предчувствие, что обязательно нечто особенное произойдёт уже в ближайшие часы.
За полчаса до боя курантов с грохотом, подарками, весь в снегу, в номер ввалился Андрейка... И такой он был новый, необычный, без привычной сдержанности и напускного безразличия. Полез сразу целоваться, причём взасос, с крепкими объятиями, нашёптывая прямо в ухо:
- Раздевай же меня, раздевай. Я так к тебе спешил!
И когда остался только в майке и труселях, стал как-то сразу одновременно включать телевизор, распаковывать подарки, разоблачать меня до обнажения всех прелестей тела, откупоривать шампанское и наливать его.
Последние слова поздравления Президента - и праздничный салют застал нас голыми, с хрустальными фужерами, полными пенящегося напитка, в руках и глазами, в которых плескалось счастье...
Медленно залив пузырящую влагу разом в пересохшие глотки, мы, как голодные волки, накинулись друг на друга. Обнявшись, прижались всей наготой так, как будто хотели влезть в кожу друг друга. Вообще, в этот момент ощущали тело друга лучше, чем своё.
Бережно и нежно стали облизывать друг друга, как кошка только что окотившихся котят. И хотя хуи обоих торчали Эйфелевыми башнями, разве только не хватало праздничных световых гирлянд на них, не они интересовали нас в тот момент. Мы каждый по отдельности кожей впитывали другого, как будто заново узнавали давно знакомого человека, ставшего давно более близким, чем родственник.
Любой человек особенный, как утверждает герой Шолохова в романе "Поднятая целина" (возница Иван Аржанов в разговоре с Давыдовым). Если помните, то он показал кнутовище, которое вырезал из ветви вишневого деревца, и сказал: "Росло деревце, стройное, красивое. Пришёл человек и сделал из него кнутовище - то есть палку, прямую, голую и негнущуюся. Так и сам человек: если есть в нём чудинка - тогда он живое деревце, а нет - тогда и не человек это вовсе, а мёртвая палка".
И это действительно так.
Вот я, к примеру, оказывается, совсем не знал своего лучшего друга.
Нет, конечно, много чего ведаю о нём, но даже допустить не мог, что в этом таком всегда сдержанном в проявлении чувств парне живёт нежный, ласковый, страстный пацан.
А как он целуется... Как это трепетно и целомудренно!
Всё в эту ночь было странным и сказочным...
Да, я жаждал его, хотел, но не похотливого секса, а любви.
Меня трясло от его наготы, и внутри горело пламя страсти. И что-то толкало накинуться, вобрать в себя, сделать его частью своего тела. Но с ним нельзя, как со всеми. Он действительно особенный. И в какой-то миг я понял, что если позволю себе что-то, несоответствующее его пониманию Любви, то потеряю парня, так и не обретя его... Хотя виду не подаст и вытерпит любое насилие над собой от меня. Отдаст тело, но не душу. А мне нужно и то, и другое...
Потому, осознав это, я решил вести себя осмотрительно и осторожно в столь пока хрупком мире наших лирическо-интимных отношений. Буду пока второй скрипкой нашего дуэта, а то со своей манерой "шашки наголо и в бой" точно наломаю дров...
Не на одного глупца хватит.
Есть такая меткая поговорка: "Выигрывает не тот, кто лучше всех играет по правилам, а тот, кто эти правила определяет. А их определяют мудрецы". Вот и постараюсь быть таким.
Господи, как же, Андрюшенька, с тобой трудно, но до чего сладко.
Все последующие минуты этой чудной ночи являлись только подтверждением того, что мною была выбрана самая правильная стратегия и тактика. Я был просто олицетворением любви и доступности, с готовностью исполняя любое желание. Да и потом, мне и самому нравилось то, что делал мой Андрей.
Он, наверное, не менее часа игрался с моими причиндалами, манипулируя моим крепко стоящим ломиком, как малыш подаренной игрушкой, которая ему безумно нравилась. И, как результат этих действий, он вдруг наклонился и стал вылизывать маковку, как мороженное, пока не заглотил настолько, насколько было возможно.
Мало того, всё-таки он не простой медбрат, а хирург, имеющий научную степень, и возможности каждого органа знает не понаслышке, а в подробных анатомических деталях. Представляешь, он попытался нанизать себя на все мои двадцать с небольшим, до самых яиц... А эти метрические мерки ещё и упакованы в толстый оковалок, когда тот встанет во всей своей красе!
Бедный.
Глаза Андрэ почти вылезли из орбит, брызнули слёзы, из уголочков губ потекла слюна.
Мне было его жалко, но его манипуляции приносили такое удовольствие, что я молча, нежно оглаживая его волосы, балдел. Зато сколько было гордости во взгляде экспериментатора! А эта улыбка победителя - "Я смог!"
Андрюшка заводился с каждой секундой всё больше и больше. Глаза широко открыты, зрачки расширены с блеском безумства, движения страстные. И вот наступил момент, когда он решился сказать главное:
- Я тебя люблю! И... хочу, всё! Вот только, Митяй, пойми, что ЭТО должно быть на равных. Сам знаешь, чай, не баба, такой же мужик, как и ты. Сможешь? И тогда я твой: и душой, и телом, и друг, и любовник. Всё в одной упаковке. Если нет, то сегодня пусть будет, как будет... а вот что дальше... не знаю. Боюсь, что возненавижу и себя, и тебя... Жить с мыслью, что имеют меня во все дыры, как вокзальную блядь, не смогу. Ты же меня знаешь... У нас всегда было только так: "И хлеба горбушку и ту пополам".
Слова вылетели на одном дыхании.
Андрей замолчал, уставившись мне прямо в зрачки, не мигая и не отводя взгляда. Лишь грудь то опускалась, то поднималась, по максимуму захватывая лёгкими воздух от волнения.
Я даже не умом, а сердцем понял главное. Это как озарение, как выстрел в тишине прямо над ухом. Пришло время в очередной раз принимать судьбоносное решение. Но на сей раз оно было ответственнее стократно, поскольку касалось не только меня или людей не очень мне знакомых, а лучшего друга, брата, любимого человека, без которого жизнь теряет всякий смысл.
Значит, на равных...
Это получается, что не только я его трахну, но и он меня...
Но как? Я такое ведь не то что ни разу не делал, но даже мысли о подобном не допускал.
С другой стороны, все парни, кого я за эти годы в попку имел, не орали от боли, а сладостно стонали и плыли по волнам кайфа. Значит, "не так страшен чёрт, как его малюют"...