— Александр. — По-взрослому протягивает ладонь Саша.
— Олег. — Не менее серьёзный мальчик, одиннадцатый год которому пошёл в ноябре.
Мальчишки заняли самые лучшие места в микроавтобусе. Восемь взрослых и два ребёнка. Четыре чемодана и пару длинных упаковок саженцев с Родины.
— А можно я сам подам свой билет? — Спрашивает Олег.
— Да нам билеты не нужны. Мы зафрахтовали самолёт. Только паспортный и таможенный контроль. А там через отдельный выход. — Отвечает Юля.
— Да это ж сколько денег стóит нанять самолёт? — Спрашивает мамина подруга, бабушка Олега, Людмила. Со своими следами морщин, вызванных гибелью пять лет назад родителей Олега. Умный внук понимает, как тяжело бабушке, поэтому радует прилежанием и хорошими оценками. Он, в отличии от Саши уже покидал родной город — ездил на олимпиаду по математике.
— Слышали анекдот про мужчину, которому всегда везло?
— Нет. — Громче всех мальчишечьи голоса.
— Поймал мужик золотую рыбку. Та ему говорит, что надо всё исполню. Мужик подумал-подумал и отпустил рыбку со словами, а у него всё есть, ничего не надо. Тогда рыбка придумала сама пожелание. После этого мужчина начал выигрывать всегда и во всём. Спортлото, карты, ну во всём, короче. Женился он на индианочке. Говорит ей, всегда хотел стереть вашу бинди, точку на лбу. Сцарапывает бинди, а под ней надпись — вы выиграли миллион.
Все смеются рассказу Юли.
— Так вот. Моего супруга ударила молния... Давно лет пятнадцать назад. Так после этого ему стало фартить во всём. Сядет в покер играть, так не меньше двух сотен выигрывает. Возьмёт билет лотерейный там тоже приз.
— Так пусть нам тоже навыигрывает. — Сашок верит в байку.
— Да вот беда. Как только он начинает раздавать деньги, так сразу фарт пропадает.
— Тёть Юль, расскажи ещё анекдот.
— РасскажиТЕ! — Поправляет Ася сына.
Весь дальнейший путь, во время которого водитель, всё тот же Николай Ильич не превышал скорость свыше ста км/ч, до аэропорта, прошёл в рассказах анекдотов то со стороны Юли, то Ивана. Несколько детских баек рассказали детки. До точки добрались строго по плану — через четыре часа. Питание в кафе аэропорта опять же с участием Ильича, который помог дотащить багаж в здание аэровокзала.
— Николай Ильич, благодарю вас за терпение. Вот документы на бусик. Теперь он ваш... Да, да. Не отказывайте мне. Через месяц приедете сюда снова, потом опять. А мне нужен большой транспорт с хорошим водителем. Всё! Оформляйте, работайте. Дай вам Бог удачи на дорогах и чистого асфальта.
— Юлия Константиновна, я ошеломлён вашим подарком. Всю жизнь мечтал о таком. Спасибо. — Мужчина не сдерживается, чмокает в щёчку. — Спасибо ещё раз. Я всегда на связи.
БелыйDаssаult Fаlcоn 20 стоит на отдельной стоянке, готовый к приёму пассажиров. А вот и их подвёз транспорт аэропорта. Они быстро поднимаются на борт. Мужчины в спецодеждах, загружают багаж в самолёт.
— Ну всё, дверь закрыта, теперь можно раздеваться, для встречи весны на Кипре. — Говорит всё та же Юля. Она знает весь маршрут. К сожалению, топлива в самолёте на весь перелёт до Тенерифе не хватит. Нужно совершить две посадки. Кипр и Малага оптимальный маршрут.
Только через десять часов путешественники сошли на бетонку в столице Канар. Ещё два часа прошло до того момента, как катер, управляемый Дмитрием, набрал крейсерскую скорость. Дмитрий и Константин, встретившие россиян в аэропорту, долго обнимали гостей, жён. Впрочем, в виду присутствия детей, всё чинно без похабства. Ну, так разве что более продолжительный поцелуй супругов, не видевшихся десять дней.
Мальчики вырывали друг у друга морской бинокль, пытались угадать к какому острову они плывут.
На берегу острова путешественников встретили округлившаяся в животе Роза, и супруги Литиция и Пабло. Для Марины и Константина они считались детьми эмигрантов, уехавшими с родины ещё в гражданскую войну. Юля с Дмитрием не ожидали от мамы, что она попросит стариков остаться и жить в своём домике для прислуги. И теперь Юля рада что их сознания живут в телах стариков, временами помогая по хозяйству и набираясь опыта стареющих тел со своими болячками и недугами.
Опять обнимашки-целовашки. А детям уже не терпится нырнуть в тёплую воду лагуны. Под присмотром Пабло пацаны наконец то утолили томление. И только до боли в мышцах наплававшись вылезли на берег.
Чудо дивное для людей, не бывавших на экваторе — солнце не плавно скрылось за горизонтом, а спикировало, скрывшись в водах океана. Ещё с полчаса продлились сумерки и стало темно как ночью, хотя по местному времени всего начало седьмого.
Следующий день некоторые гости и Марина потратили на посадку малины, вишни и яблонь разных сортов. Надежда по какой-то не понятной «своей» причуде, ещё осенью приготовила саженцы и как удачно она это оказывается «задумала», видишь и пригодились подружке её заготовки. Сажали естественно всё по разметкам ландшафтного дизайнера. Копать лунки пригласили Андрея, пусть жирок сбросит.
Гостей, побывавших на огороде, поразило ограждение его сеткой. Но потом они поняли, что сетка бережёт растения от коз, которые свободно гуляют по острову. Так же на дальнем берегу острова был огорожен птичник, где утки и куры, соседствовали с гусями и кроликами. Это Марина придумала себе заботу, чтобы окончательно не разлениться.
А пацаны уже привыкшие к дяде Паше, как однажды назвала Марина Пабло, поплыли на баркасе ловить рыбу на ужин. Естественно восторг выше небес. Вернувшись к обеду, мальчишки наперебой рассказывали о рыбалке, о увиденных в полукилометре больших кораблях.
Днём солнце палит прямо на темечко, самое время скрыться в тени умного дома, спроектированного таким образом, что створки вентиляционных люков открываются автоматически, пропуская воздух через охлаждающие камеры. Электричество вырабатывают солнечные панели и ветряк. Всё излишнее тепло идёт на подогрев воды для нужд хозяйства.
Но практически все расположились в большой ротонде с круглым куполом, закрывающим от лучей светила, ветерок охлаждает тела, здесь можно и подзакусить. Наевшиеся детишки, под тихую беседу взрослых уснули в шезлонгах. Отсутствуют только Юля с Димой и Иван и Асей. Сестре охота посмотреть, как и где расположились Юля с супругом. Гостям показывают шесть больших и семь маленьких спален.
— Зачем столько? — Интересуется Иван.
— Мама беременна двойней, я и Роза по одному пока. Мама после рождения своих опять хочет родить, и я не буду отставать. Мы же ебаться любим, а предохраняться нет.
Ася смущается откровению сестры, бросает взгляд на Дмитрия. Через полминуты по её телу проходит дрожь как от озноба. Это она представила себя под мужчиной, почти в два раз больше Ивана. А мускулатура под плотным коричневым загаром, так и перекатывается при движении.
«Как должно быть кайфово ощущать передвижения кубиков на своём теле? И когда же это случится? По любому Юля уже, наверное, рассказала про наши игры. Хотя бы она увела Ваню, а то мне пока стыдно при нём.»
Её желания услышаны.
— Вань, ты говорил про баркас. Пошли покажу его. — Юля тянет брата за собой.
Асины срамные губы-ладоши, разбрызгивая влагу, аплодируют выдумке сестры. Как овечка идущая на заклание, подрагивая от невероятного возбуждения, она заходит вслед за Дмитрием в просторную душевую.
— Вот из-за этих стен новый дом первый раз услышал стоны Юли. Она любит позицию стоя у стены, плющить сиськи о кафель.
Мужчина притягивает Асю к себе, она на целую голову ниже его, тянется на цыпочках к его губам. Он легко поднимает её на уровень своей головы, придерживая под попкой, всасывает женские губы. Ася охватывает его ногами вокруг талии, руками за шею и глубоко вздыхает.
Неделя после ночи в Юлиной квартире, когда она предупредила, что Дима однозначно трахнет её, прошла в ужасном томлении. Хотя Иван «отрабатывал простои», окроплял лоно Аси дважды за ночь, она всё же ждала вот этого момента. Лёжа под мужем она фантазировала, представляя, как произойдёт первое соитие с мужем Юли. И вот наконец начало. Ещё никогда у неё так не болели соски, даже в подростковом возрасте они плавно набухли на худеньком теле. И вот сейчас побаливали от напряжённости в них. Одно мужское лапище легло как раз на самую болезненную, правую грудь, легко придавила сосок во внутрь железы, кровь больше не давила на капилляры, не причиняла боль.
Юля при лесбийских играх пыталась протолкнуть свой язык к ней в рот. Тогда Ася не ответила тем же. Сейчас язык мужчины закружил её язык в танце страсти. Эти кружения были такие возбуждающие, что голова женщины поплыла совсем.
Ладонь мужчины вытянула подол сарафана, зажатый между телами и пролезла к оголившемся бёдрам. Пальцы-сардельки сдвинули край трусиков, окунувшись в океан Аси, впитали влагу. Палец так же неожиданно оказался у рта женщины. Ася облизала свои соки, игриво посматривая в глаза партнёра. Он опять «нырнул» за порцией, теперь облизал палец сам.
Опустив женщину на ноги, снял трусики и вдохнул аромат женских выделений. А их с утра, когда женщина замечала Дмитрия, натекло много. Она так же в томлении наложила свою ладошку на агрегат мужчины пока ещё спрятанный в шорты. Опять волна дрожи прошла по телу Аси. Ей пришлось оторвать ладонь от пениса, потому как мужчина поднимал её платье вверх. Теперь уже Ася просунула ладонь под одежду мужчины. Орган встретил ладошку хорошей эрекцией, дёрнулся ещё разок дополняя сосуды порцией крови, в ответ на движение женской ладонью вдоль ствола.
Осязание продлилось до тех пор, пока мужчина не приступил к следующему этапу. Придавил плечи женщины, заставляя сесть. Она с удовольствием выполнила пожелание, присела одновременно стягивая одежду Дмитрия.
Главный испуг всегда больше страшит, когда человек видит угрозу. То, что увидела Ася перекрыло все её ожидания.
«Нет! Он не войдёт в меня. Это невозможно. Но, бес тебя побери, Юля то смогла. И даже в попу далась этому гиганту. А в рот? Нет! Своим маленьким ртом я точно не охвачу его... А как хочется то... Ладно попробую.»
Но мужчина совершил неожиданное — перевернул её вверх ногами, положил передней стороной бёдер на плечи, всосался во влагу, дотёкшую до щиколоток женщины. Пенис оказался перед носом Аси. Вслушиваясь в оральные ласки мужчины, она, целуя головку, провела ладонью по венам ствола. Ася ещё с Иваном заметила, что если не сильно сжимать ствол, а водить ладонью просто лаская, то вены чётче ощущаются пальцами. Так и со стволом Дмитрия, только вены гораздо толще Ивановых.
А на канальце появилась капля. Быстренько её слизать, чтобы не потерять контакт головки с губами, Ася шире раскрыла ротик. Почти вся головка скрылась за нежнейшими устами, за которыми язычок полизывая каналец, добывал амброзию.
Язык же Дмитрия нашёл, что влага женщины, в отличии от соков супруги, питающейся фруктами и овощами, отдаёт горечью. Вылизав промежность начал совершать сарделькой подготовительные фрикции во влагалище.
Женщина, напрягая бёдра поднимала тело навстречу пальцам, и даже сама не заметила, как пенис залез ещё глубже в ротик.
Влагалище уже просило полного соития, трепетало от каждой фрикции пальцем.
— Вот тут Юля первый раз стояла. Хочешь так же как она?
Головокружение от прилившейся крови, экстаз соития мешали женщине адекватно оценивать ситуацию, она просто повернулась к стене и прижалась всем тело к ней. Дмитрий чуть притянул попку к себе, придерживая ствол подвигал головкой вдоль щели.
«Должно быть поршень в машине так же плотно входит в цилиндр. Как там Ваня говорил, хорошая компрессия — залог отличной работы двигателя. О бес, тебя дери! О чём я думаю? Да вот же о чём! Писька моя — цилиндр, член Димы — поршень. А компрессия... И компрессия великолепная! Но полностью ли он вошёл? Вроде только по краю движется! Подмахну-ка я... Ой... , ой... , ещё чуток. Господи! У меня влагалище кончилось, а члена вон еще сколько. Больно, Господи! Больно же! Нет не буду подмахивать... О-о-о... какая компрессия у нас с Димкой. Юлечка, сестрёнка, как же ты вначале страдала то. АЙ! Что это ещё? Ай, мамочка, помо...»
Струя спермы несколько раз подкинула обмякшее тело женщины. Дима поймал падающую Асю, присел на край тумбы, посадил женщину себе на колени.
— Плохая из меня партнёрша. Да? — Вернувшееся сознание Аси смогло составить предложение.
— У нас с тобой ещё месяц отдыха впереди, напрактикуемся.
— Сюда никто не зайдёт? Особенно мальчишки?
— Мальчишки спят ещё, а взрослые поняли для чего мы покинули их.
— Ты хочешь сказать, что абсолютно все знают?
— Не знают Надя с Людмилой. Но они как ты понимаешь не пойдут по дому.
— А к остальным вы подходили и говорили, за чем мы сюда идём?
— И как ты себе это представляешь?
— А чо вопросом на вопрос отвечаешь?
— Так как?
— Даже понятия не имею.
— Ладно. Я шучу. Никому мы не сообщали. Ну зашли бы, услышали бы наши стоны, деликатно ушли бы прочь.
— А ты тоже стонал? Я не слышала.
— О! В твоей девичьей пиздёнке мой хуй как поршень в цилиндре с хорошей компрессией.
«О, Господи! Я что это вслух говорила? Не фига себе я улетела»
— Я сегодня ночью вообще то ждала, что, Юля придёт за нами. Дим, только никому ни слова. Ни Юле, ни тем более Ивану.
— O чём?
— Я в ту ночь соврала, сказав, что у меня оптимальный для зачатия срок. А на самом деле я, как только увидала снимки с тобой, подумала о зачатии от тебя. И эти дни самые лучшие для этого.
— Будет ли это честно перед Иваном, Юлей?
— Конечно нет, не честно. Но беременность от Вани происходила с частыми болями, угрозами выкидыша. Так я хочу узнать может я сама такая негодная, или у Ивана что-то со спермой.
— Ты как хочешь, но Юле надо сказать, а вот супругу не стóит знать.
— Я ведь как пришла к мысли о плохой сперме. Свекровь тоже говорила, что очень тяжко выносила Ваню. А как узнала, что Марина даже не заметила, как выносила, так подумала, что возможно не все люди подходят друг к другу.
— Ну, что ж значит весь месяц будем тебя оплодотворять. Ивану значит пока не даёшь... , хотя в попу то можно... Только не говори сейчас про внематочную беременность, а то у меня живот заболел, когда Юля сказала о твоих опасениях.
— Да это я тоже шутки ради ляпнула. Видишь какая оригинальная получилась байка.
— А Иваныч с Розой точно пообссыкались.
— Она и им сказала? Что меня в попу?
— Ага, теперь бойся Иваныча, он молоденьких любит, особенно их сладкие попки.
— В смысле... Вы тут... Вы тут... , что совсем с ума посходили?
— Не все конечно. Литиция ещё в здравом уме. А Паша... так это... он так же на молоденьких посматривает.
— Видимо... Господь меня специально... свёл с вами. Я такая блядь стала... Почему? Почему? По кочану! Не скажу. Где там наши половинки?
— Пойдём к ним, посмотрим, что они там ремонтируют. Однозначно поршень притирают к цилиндру.
***
Поздно вечером, после посиделок у очага, специально изготовленного на открытом месте, где можно зажарить не только животное на вертеле, но и картошечку потаскать из-под золы кострища, с обильным возлиянием напитков разной креплённости, когда мальчишки пошли спать в домик для слуг, где удобные кровати и баба Литя, как стал называть Литицию Олег, рассказывала страшные истории, Константин отвёл Алёну в сторонку.
— Совсем ты, мать, постарела. Сколько мы с тобой не виделись? Почти пятнадцать считай. Вот встретил бы тебя не узнал бы.
— Да не молодеем, Костенька. Дело к полтиннику подошло. Да и тяжкие работа, быт... всё сказывается. За то вас с Маришкой года не берут. Да и подлечился ты говорит. Уже и обрюхатил жену. Как ей не страшно в таком возрасте рожать.
— А мы и на следующий год, даст Бог зачпокаем. Сама то чо одного родила? Если бы у меня в, то время фунциклировал, я бы Маришку каждый год брюхатил. — Да-а-а-а. Тогда на тебя тяжело было смотреть. Хуже смерти выглядел. А одним обошлась потому как еле выносила Иванушку. Много раз уже прощалась с ним, думала ну, вот сейчас скину. А Марина тогда начала: «Отдай Сашеньку. Себе родишь!» знаешь, как страшно стало. Потом конечно были беременности, но я б не выжила, оставила б сынульку сиротой. А Андрея нет, не ревновала. Ты же помнишь, как в детдоме он то с одной, то с другой, а я его ревновала поначалу. Потом как-то привыкла, начала принимать его неверность как обыденное. И ты тоже такой кобель стал. И Маришку ебёшь и Розу. Все вы мужики одинаковые...
— Что-то зябко стало, пойдём в дом, что-то покажу. — Иваныч подхватил Алёну под руку и повёл к новому дому.
Находясь в стадии лёгкого опьянения, женщина уже поняла, чего хочет «кобель».
«Три года. Даже больше трёх.сикель подрочу. В этом то я мастерица... О, там яйца бьются о жопу. Да, многое я потеряла, не дав начальнику, когда он просил. За то здесь оторвусь. Там ещё Пашка поглядывает на нас новоприбывших. Что-то долго Костян кончить не может. Может очко сжать? О! О! О! Как сразу застонал. Так значит надо запомнить — сжимаешь очко ёбарю приятно. А-а-а-а, су-у-у-ка-а-а, как хорошо то.»
Женщина уже давно, ещё до анального контакта лежала лицом на подушке, плоскими сиськами на простыне. Мужчина упал рядом, долго хрипло дышал.
— Кость, а Маринка в жопу даёт?
— Спрашиваешь! И Роза тоже.
— Так у тебя хуй побывал в двух жопах, а ты его мне в рот. — Женщина говорила вяло, еле шевеля языком.
— В трёх.
— Чего в трёх?
— В трёх жопах говорю... В твоей тоже. Так что подруга, хочешь не хочешь, а своё говно должна слизать. — Женщина еле погасила подступившую рвоту.
— Может надо вставать, вдруг кто зайдёт.
— Нет, не зайдёт... Они смотрят как мы ебёмся. Видишь на потолке кругляш? Там камера. И сейчас...
— Блядь! Круглов я тебя убью, зараза такой. — Женщина укуталась чем попало и собралась убегать.
— Алён, я пошутил... Это пожарная сигнализация... Клянусь пошутил.
— Фу-у-у... Мандюк — твоя фамилия, а не Круглов. Так же и от инфаркта помереть можно, послушай, как сердце колотится.
— Ну хватит валяться, сейчас смена на эту кровать придёт... Паша Надьку драть будет.
— Пиздишь ведь... У-у-у-у, зараза.
— Сама хочешь под него? Тогда в конец очереди... Бля! Больно ведь.
***
Через пять дней Новый 2015 Год, а праздник без снега как-то не воспринимается. Юля с мамой хотят сделать подарки гостям. Просят Диму отвести их на большой остров. Гости тоже напрашиваются с ними. На острове остаются Иваныч и Литиция с супругом. Константин уже давно хочет трахнуть весёлую и энергичностью схожую с Юлей женщину.
Юля уже поняла, что видами Литиции она сводит с ума папочку. Да и сама она, правда не в своём теле, но желает совокупиться с тем мужчиной с которым у неё была ментальная связь в детстве, с которым она иногда засыпала, если он был сильно пьян и не мог дойти до постели, который долго купал её.
И вот сегодня ничто не мешает осуществить мечту. Она надевает открытый купальник и идёт мимо папы в лагуну. Тело хоть и дряблое, но вполне сохранило форму. Трусики купальника состоят только из треугольника с верёвочками для фиксации. Бюстгальтер пришлось надеть — старческие груди сильно отвисают, пугают длиной. Юля сильно виляет загорелой попой.
— Литя, я с тобой. Как бы акулы не позарились на аппетитную попку.
— О, сеньор так боится за меня или за попку?
— Ты и твоя попка едины, так что мне не хочется потерять ни то, ни другое.
— О-о-о! Тогда я, пожалуй, просто приму душ.
— Вот это правильное решение. Возможно, тебе не хватит длины рук помыть спинку.
— Я всегда подозревала, что ты хорошо воспитан и поможешь женщине в трудную минуту. Вот как раз у меня затруднения с завязками этого модного купальника. Не правда ли, я в нём восхитительна?
— Я знаю, что это Юля тебе помогала выбрать, а у неё отличный вкус... Всё, милая сеньора, вы можете не держать тряпочки.
— Ох, ну как же быть? И прогнать я вас не могу и смущать ваш утончённый в любовных ласках вкус, некоторыми частями своего тела, не могу.
— А давайте я закрою глаза. С закрытыми глазами я запросто управлюсь с мочалкой. Вот только плавки на мне намокнут.
— Вас не смутит если я их сниму... ? Тогда я так же закрою глаза.
Мужчина и женщина играют в слепых. Делают всё на ощупь. Юля снимает плавки с отца. Пенис ей знаком как визуально, так и тактильно. Тактильно конечно не конкретно, помнится она его вздрочнула однажды. Мужчине не знакомы выпавшие из лифчика большие груди с неясной расцветкой ареол, с приплюснутыми сосками. Но они бодро откликаются на посасывания. Влагалище не мгновенно, но достаточно быстро отсырело. Парочка спехом подмывается и следует на ту самую кровать, где позавчера вечером Иваныч кувыркался с Алёной. При этом женщина идёт впереди, как модель чётко переносит вес тела с одной ноги на другую. Ягодицы при такой ходьбе виляют до умопомрачения эротично.
Эрегированный член при ходьбе мужчины так же пошатывается из стороны в сторону, как бы говоря: «Ах, что за походка, ох, что за попка!»
— Если сеньора желает качественной эрекции, то должна позволить кабальеро испить влагалищного сока.
— Сеньора позволит, если сеньор позволит почесать его зубочисткой меж зубов.
— Ох, моя госпожа. Дело в том, что кончик зубочистки отломался и она тупа. Но если вы мастер по почину сломавшихся кончиков, то давайте сделаем это одновременно.
— Вот чувствуется русская смекалка — мы сэкономим время.
Любовники ложатся валетом.
Вот это чудо, над восстановлением потенции которого Юля боролась вместе с мамой. Женщина прижимается щекой к тёплому органу, восстанавливает по памяти ласки, впервые применённые ею при контакте с Димой. А как удобно он ложится на внутреннюю сторону щеки, м-м-м, непередаваемые ощущения, как его приятно сомкнуть губами, резко отдёрнуть голову и услышать звук чаще всего слышимый на торжествах в честь влюблённых. Влюблённых в радость, веселье, в молодость. Юля снова и снова откупоривает бутылки, затем переходит к ласкам, изученным Литицией в оргиях. Которые быстро доводят мужчину до «кондиции».
Пусть это не родная вагина, она дряблая, быстро высыхает, но чёрт побери, как же приятно ощутить даже этим старьём фрикции того человека, с которым много и чаще, чем плакала, смеялась, с которым она, пока не пришёл возраст, когда только мама, как существо схожее по строению половых признаков, имела право на женскую тайну, делилась детскими секретами.
Папа входит в неё полностью, останавливается, оказавшись в плену конечностей. Он может только сосать сосок и губы. А Юля натренировавшая даже эту вагину, шевелит её мышцами перебирает ствол.
— Как же долго я ждала этого момента, мой родной. Кажется, не одна тысяча лет прошла с тех пор, когда я увидела твой член и тайно возжелала взойти с тобой на мягкое ложе, раскрыть свою пещеру и ощутить его влагалищем. Луч мой ясный, выеби меня, как ты это делаешь только с любимыми женщинами, выеби, умоляю. — Иваныч не понимает эту, вначале игривую женщину, теперь перешедшую на более серьёзную интонацию, проливающую слёзы.
Он понимает, что рядом с ним находится очень родное существо, которое достойно истинной любви. Мужчина совершает первые фрикции. Медленный вход и не менее медленный выход. Он видит, как женщина под ним изгибается во вздохах тела. Она пока лишь шевелится, не помогая ему ответными движениями таза.
Учащение фрикций приводит к первым подмахиваниям и всё более продолжительным стонам. Но резкая акселерация толчков, вынуждает женщину, сказать:
— Не торопись, родной мой, сбавь обороты.
Константин понимает, что нужны постепенные наращивания страсти. Вернувшись к прежней частоте, мужчина и сам понимает, что так более приятно. В такой позиции видны закатывающиеся глаза, вскидывающиеся от толчков груди женщины. Несколько минут таких фрикций, доводят женщину до следующей стадии:
— Ляг на меня полностью, придави телом... , сожми руками, выдавливая из меня дух.
Он просовывает руки под её спину, сильно прижимает к себе. Такая родная энергетика исходит от этого, казалось бы, чужого тела, с которым познакомился всего три месяца назад, но которое всегда встречало его радостью. Женщина начинает подмахивать гораздо чаще предыдущей стадии.
— Я сейчас кончу, родная.
— Ох, как же я жду этого. Кончи в меня, кончи, родной. А-а-а-а-уф.
Вся энергетика соития, накопившись в яйцах, раздула головку в разы и вышла через уретру многими пульсациями.
— Ты чудо, моя сеньора. Я должен был устать, отвалиться на край кровати, а чувствую такой приток энергии, что, наверное, переверну Землю.
— И я, мой хороший, мой родной мужчина, так же воспряла с тобой! Лежи. Ты куда?
— За вином для моей женщины.
— Сам тоже хочешь... ? Тогда принеси и мне.
До бара идти не далеко, бутылка откупорена заранее. Бульканье напитка в бокал, торопливые обратные шаги.
— Вот выпей, лучик мой... Изголодалась?
— Только по тебе, больше ни по кому, родимый.
— Ты напоминаешь мне дочь. Говоришь так же как она.
— Хотела бы я быть её возраста, отдаться тебе молодым телом... Увы.
— Как там хранцузы говорят? Си ля ви! Да?
— Да, родной. Так говорят французы. А ты бы хотел... полюбить Юлю как женщину, как меня сейчас?
— Нет. Она для меня самый близкий друг, самая близкая подруга, самый верный человек, она для меня маяк во тьме... Ты знаешь... Я был импотентом. Для своего спокойствия, Марина зачала Юлю с моим товарищем. А я поначалу считал себя чужим между матерью и дочерью. Однажды, понял, что как мужчина я не востребован и жизнь моя им не нужна. Налил в бутылку водки много снотворного и пошёл в гараж. Иду и думаю: «Какого хера Костян ты ноешь? У тебя есть жена, любящая тебя. У неё на руках грудничок, такой чистый, такой вкусно пахнущий молоком супруги. А как она тебе агукает, Костян. Как загораются её глазки, когда ты машешь погремушкой. Ты хочешь сделать еще несчастней женщину с этим ангелом?» Я хрясь бутылку о ворота. Осколки её блестят глазками Юли. Пока возвращался домой, принял весёлый настрой, помыл руки и сразу к ней, к Юле, значит. А она как увидела меня, так весело колокольчиком засмеялась.
Не вынося ещё первых слов исповеди, Юля начала плакать, а по окончании, обняв папу за шею, громко заревела.
— Ну ты чо, Литя? Я ведь жив, родная.
— От радости, родимый, от радости... Всё, всё... Не приставай... У вас у мужиков, что фишка трахнуть плачущую женщину?
— Юлю надо спросить, она у меня умница. А я болван необразованный...
— Если бы тебя нагрузить информацией, то любви в тебе было бы гораздо меньше. Марш отсюда, кому сказала. Мне надо убраться в комнате.
Вечером Юля поделилась информацией с мужем. Опять поплакала... Но в сексе не отказала. Затем поставила блоки на свои похабные желания, стерев коды к этим запретам. Утром делая упражнения помнила о прошедших событиях, но желания не пробудились.