Тайна (Шоковая терапия)

Подкатегории: молодые пацаны, мужики и молодые, садомазо

Впервые я увидел его, когда приехал на побывку из армии. Начало июня, холодрыга. Лето в Мурманске порой настоящая зелёная зима. На улице разве что снег не шёл, а он бежал по улице в одном тонком полосатом свитере. Нам надо было в одну сторону - к остановке. Парень пронёсся мимо, как ракета, только мелькнуло стройное тело. Но он мог и не спешить: когда я подошёл к площадке у магазина, там уже накипела толпа.

Обычно с транспортом в центре города более чем хорошо, к тому же летом половина населения уезжает на юг, и город словно вымирает, но на этот раз троллейбус сильно запоздал. Час пик. Народ набился в него, как шпроты в банку. Я оказался прижат к парнишке.

Он был довольно высоким, сантиметров на десять ниже меня (во мне метр девяносто), с каштановыми волосами, чуть отросшими и курчавившимися на шее и за ушами. Тело уже начало расцветать по-мужски, но всё ещё оставалось трогательно худым. Или мне так казалось от того, что на нём был надет этот нелепый полосатый свитер? Правильный профиль, красивые голубые глаза, на губах замерла невысказанная улыбка... Уверен, заговори кто-то с ним, и тот улыбнётся - просто от природной доброты. У меня что-то ёкнуло внутри - и тут троллейбус тряхнуло.

Меня толкнуло на парня. Толстая тётка позади навалилась на мою спину, и парня прижало к поручню. Его колено оказалось как раз у меня между ног, а моё - между его. Щёки паренька вспыхнули, как помидоры, кадык сиротливо дёрнулся, голова торопливо отвернулась прочь. Но я уже почувствовал...

У него стоял. И был не маленький. С каждым толчком дурацкого вагона моё бедро всё больше притиралось к ширинке его штанов. Я стоял и молился о том, чтобы мой не встал, но было поздно. Запах парнишки, едва уловимый аромат его кожи, шампуня и пены для бритья, тепло его тела, мышцы под тонким свитерком... Толчки троллейбуса заставляли нас тереться друг о друга. Мне хотелось поцеловать его прямо здесь, и плевать, что подумают о нас идиоты.

Разумеется, я ничего не сделал. На следующей остановке парнишка, как ошпаренный, вылетел из троллейбуса. Услышав голоса снаружи, я понял, что его встречали приятели - и отвернулся от заднего стекла.

Он снился мне пару раз. Проходя по улице к остановке, я неосознанно ждал, что он появится снова. При одной мысли об этом у меня вставал. Я поклялся себе, что познакомлюсь с этим парнем. Я знал, что если тот окажется совсем неопытным, я смогу быть с ним терпеливым, приручить, сделать его своим. Именно так я и думал - "приручить". Я был лишь на пару лет старше парнишки, но, думая о нём, казался себе взрослым, способным позаботиться о своём сокровище.

Увы, ничего не вышло! Я больше не видел его. Отпуск мой закончился, и я уехал в армию. Потом дембель - ну, и всё остальное. Мать болела, так что о дневном образовании можно было забыть. Я работал то тут, то там, одновременно стараясь справиться с заочным обучением в институте.

У меня было несколько неудачных романов. Мой последний парень бросил меня после того, как встретил свою бывшую девушку. Я был для него только "суррогатом". Мне было настолько невыносимо больно, что пару лет вообще ни с кем не встречался, а когда принимался дрочить, то в голове почему-то всплывали те самые голубые глаза и пухлые губы, которые вот-вот тронет улыбка.

Так прошло несколько лет. Мать переехала в Тверь. Я остался один. Устроился на работу налоговым опером. Вообще, в налоговых в Мурманске коррупции, наверное, меньше, чем в любом другом регионе. Не знаю почему. Может, сказывается то время, когда сюда ссылали диссидентов? Мне нравилось ходить с ментами в рейды, наводить порядок среди зарвавшихся торгашей. Я чувствовал, что в результате моей работы народ хотя бы меньше обманывают. Может, потому дела у меня шли так хорошо?

Спустя три года я уже был главным госналогинспектором и руководителем группы. Но одиночество... Оно разъедало, как кислота.

В налоговке, так же как и в ментуре, голубых не приветствуют. Полумиллионный город - большая деревня. Узнай кто о моих склонностях, заставили бы уволиться. Потому я отрывался только в отпусках - уезжал куда-нибудь в Питер, Москву, где и искал приключений на свою голодную пятую точку, а дома, при всех, травил тупые анекдоты и делал вид, что пытаюсь приударить за замужними секретаршами.

Один из парней в отделе уволился. Прошла пара недель, и однажды начальник отдела появился на пороге кабинета с новеньким.

- Ну вот, это наше пополнение. Принимайте Игоря.

Голова парня поднялась, глаза его обвели комнату. Я подавился. Сердце застряло у меня в глотке! Никогда, даже когда пьяный придурок по время рейда вытащил пистолет, мне не было так жутко... Это был он! Но глаза... Словно из них пропала жизнь. Мёртвые, спокойные, они напоминали прозрачные холодные озёра кое-где в Мурманской области, где вода настолько холодна, что видишь всё насквозь, до самого дня - но там нет ничего, кроме камней и гнилых щепок. Передо мной стоял зомби в широковатом, словно с чужого плеча, пиджаке.

- Игорь, - проговорил он, протягивая мне руку.

- Олег, - ответил я.

"Что же с тобой произошло?" - думал я. Рука у него была тёплая и довольно сильная, но рукопожатие оказалось таким же безразличным, как эти мертвенные озёра.

Остаток дня я провёл в состоянии лёгкого ошеломления. К счастью, уже к вечеру мы оба слегка встряхнулись: рейд кому угодно кровь разгонит. После проверки очередного магазина мы вернулись в контору. На доске объявлений висела бумажка: "Сегодня спортзал открывается после ремонта. Первая тренировка в 19 часов".

- Пойдёшь? - спросил я, замирая.

- Это обязательно? - ответил Игорь вопросом на вопрос.

- Нет, но начальство считает, что да.

Налоговых оперов не учат драться. У нас есть так называемая "физзащита" - каждый рейд сопровождается вооружённым ментом. Но что, если одного парня с пистолетом в какой-то ситуации вдруг окажется недостаточно? Наши начальники решили проблему, организовав тренировки по самообороне.

Я пришёл в спортзал одним из первых. Игорь уже был там, сосредоточенно звякая тренажёром. Мускулы его ходили под мешковатой футболкой так, что хотелось содрать её с него прямо на месте вместе с остальной одеждой. На миг я представил себе, как делаю это - и бегом помчался в раздевалку. Не хватало ещё, чтобы все увидели, что у меня стоит.

Тренировка прошла традиционно: после разминки спарринг, затем волейбол. Потом все повалили в душ. Игорь остался. Снова пошёл к тренажёру. Я подивился: у него после трёх часов тренинга ещё остались силы на то, чтобы железо тягать? Но я не стал задавать парню лишние вопросы: мать как раз приехала в гости на недельку, и меня ждали дома к ужину, да и голод поторапливал...

Так и покатилось. Мы работали вместе, тренировались рядом. Игорь не отставал от других, но и не опережал их. Он редко смеялся, часто молчал. Иногда я чувствовал себя счастливым от того, что он рядом, но чаще испытывал недоумение. Что же могло превратить жизнерадостного паренька в такое замкнутое существо?

Наступило лето. Мне начало казаться, что он слегка оттаял. Даже стал изредка улыбаться мне. Несмотря на его странные, вечно бесформенные тряпки, Игорь казался мне дико сексуальным. Сны, где я целовал его, вонзался в него, мечущегося от наслаждения, отдавался ему... Мой личный ад поджаривал меня на сковородке. Я просыпался, словно подорванный гранатой, обнаруживая, что шепчу:

- Возьми меня, ну пожалуйста!

Порой стоило мне случайно коснуться его руки, и я тут же нёсся в туалет дрочить.

День рождения Игоря отмечали у него на квартире. Его родители уехали куда-то в деревню на всё лето, так что мы могли спокойно пить пиво и болтать о бабах до самого утра. Я чувствовал себя... Не знаю. Попасть, наконец, в квартиру любимого человека, где всё дышало им!

Мне не давала покоя спальня. Тянуло заглянуть в неё, хотя бы краем глаза посмотреть на место, где отдыхает моя мечта. Когда остальные уставились в телик, я сделал вид, что хочу отлить, и вышел в коридор, пошатываясь, с пустой бутылкой в руке. Туалет располагался возле кухни, но я свернул направо и осторожно потянул на себя крашеную дверь со стеклянными вставками.

В спальне было темно: окно было завешено толстым пледом. Это нормально, ведь полярный день начинается с апреля и тянется до конца сентября. В июне ночью светло, как днём. В полночь солнце сияет с севера, и народ спасается от вездесущих лучей, как может.

Я разглядел в полумраке современную кровать, металлическую, с чёрным решётчатым изголовьем. У парня был хороший вкус. Она была застелена большим тёмным пледом. В комнате пахло чистотой и Игорем. У меня встал, в глотке запершило. Я стоял, как идиот, с пустой бутылкой из-под пива в руке и вздыбленной ширинкой, глядя на эту по-армейски заправленную кровать. Сам не знаю, о чём я думал в тот момент.

Вдруг я услышал, как за спиной кто-то откашлялся. Игорь прислонился плечом к косяку. Его глаза блестели в полумраке, на губах играла улыбочка. Он был так похож на себя прежнего, что на секунду у меня возникло желание впиться в него поцелуем. Но тот лишь усмехнулся.

- Туалет с другой стороны.

Я вздрогнул, сразу отрезвев, и тут же соврал:

- У меня... голова болит. Хотелось в темноте посидеть.

Тот кивнул.

- Понятно.

Я понадеялся на то, что он не заметил моей эрекции. Пока мы шли по коридору, я смотрел на его задницу в широких брюках. "Словно он прячет своё тело", - думалось мне. Но даже в этом жутком мешке под названием "штаны" его попка выглядела в сотню раз соблазнительнее, чем у тех, кто орал похабные частушки в гостиной.

Игорь свернул на кухню. Я спрятался в туалете. Попасть в унитаз у меня не было ни малейшего шанса. Елдак стоял - двумя руками не сломаешь! Если бы я попытался выдавить из себя мочу, то, наверное, полил бы ею потолок. В заднице тикало от желания. Я принялся дрочить, как сумасшедший, и через минуту кончил, залив раковину огромным количеством спермы, словно полгода её копил. Потом я не спеша смыл с раковины остатки своей горькой радости и застегнул ширинку.

Когда я мыл руки, глянул в зеркало, и из него на меня глянули измученные глаза человека, который почти потерял надежду. "Нет, так продолжаться не может! - подумал я. - Мужик метр девяносто готов зарыдать".

Началась жара. Она нечасто случается в Мурманске, но когда приходит, в бетонных джунглях становится совершенно нечем дышать. Именно тридцатиградусная духота подсказала мне тот дикий план, который я затем осуществил. Она, да ешё решётчатое изголовье кровати из толстых гнутых прутков. Наверное, у меня началась последняя стадия спермотоксикоза, иначе как объяснить то, что я вообще на это решился?

Центр Мурманска создан в странном стиле. Не знаю, кто его проектировал, но на многих домах по фасадам в качестве украшения сделаны глубокие борозды. Они идут вертикально и горизонтально, и всегда белые, отчего всё напоминает гигантскую каменную кладку. Взобраться по такой кладке вверх не составит труда даже пацану. Каждый год народ в городе грабили из-за этой архитектурной причуды.

У меня в жизни тоже был сюрприз из-за этих строительных излишеств. Я спал в жару с открытым окном и как-то проснулся, пристёгнутый наручниками к кровати. Я едва не обосрался от ужаса, пока не увидел ржущего надо мной Макса. Моему тогдашнему парню нравилось играть в изнасилование, но я не был большим приверженцем порки, потому наши с ним пути вскоре разошлись.

Я тщательно приготовился к осуществлению моего плана в ночь с пятницы на субботу: взял с собой два куска мягкой верёвки, кляп из секс-шопа, наручники с мягкой обтяжкой, чтобы не ободрать парню запястья, смазку и маленькую бутылку с лимонадом. Зачем нужен был напиток, я понятия не имел, просто заметил, что Игорю нравится абрикосовый вкус, и мне захотелось его побаловать.

Никакой жестокости у меня и в мыслях не было. Я собирался связать его, а потом заласкать до полусмерти, изнежить каждый сантиметр, каждую клеточку любимого тела, и когда Игорь устанет кончать, открыть ему правду. Чтобы у меня остался хоть какой-то шанс на то, что даже если парень пошлёт меня на хуй, моя тайна не покинет пределы его спальни, я надел тонкую, почти непроницаемую маску. Конечно, он мог узнать меня по голосу, по фигуре, но я надеялся на то, что полумрак комнаты сделает своё дело... Короче, это была последняя стадия идиотизма и отчаяния.

Худшее, что могло для меня случиться - обнаружить его с кем-то. Но я думал, что всегда могу просто смыться так же, как пришёл - вниз по стене.

Я мучительно дожидался трёх часов ночи. В это время большинство народа спит. Ментовских патрулей тоже минимум. Не хватало ещё попасть под арест за ползание по стенам!

Влезть наверх оказалось делом не таким простым, как мне казалось до этого. Карате и альпинизм далеко не одно и тоже. Макс мог ползать по стенам, как муха, а я трижды вспотел, цепляясь за неглубокие борозды на фасаде дома Игоря и проклиная собственную глупость. Теперь я уже не был уверен в том, что смогу слинять, если в квартире окажется посторонний. Сорваться с третьего этажа на асфальт - это гарантированный перелом ноги.

Я тяжело перевёл дыхание, перевалив через довольно широкий карниз. Окно было открыто и завешено густым пледом. Я заглянул в комнату - Игорь спал, сладко раскинувшись во сне поверх простыни. Разморённое тело в мешковатых семейниках показалось мне настолько прекрасным, что я чуть не рухнул с подоконника. К счастью, он был один. Мягко спрыгнув внутрь комнаты, я тут же подоткнул плед для соблюдения затемнения.

Пару минут я не мог ни на что решиться, просто стоял и любовался парнем, спящим на боку. В полумраке его тело чуть светилось, крепкое, сливочно-белое, с нахальными тёмными сосками. Мышцы были просто идеальные, не перекачанные. Я разглядел хорошие плечи, соблазнительный изгиб талии. Попка была как яблоко, её даже жуткий трусняк не мог испортить.

Никогда не видел Игоря настолько умиротворённым. Мордаха его во сне припухла, как у щенка. Губы шевелились, будто он сосал конфету. Как такого не любить? Ну, так бы и съел ма-а-а-аленькой ложечкой!

Парень слегка пошевелился, откидываясь с левого бока на спину. Рука его поднялась над головой, словно приглашая меня к себе. В три шага оказавшись у изголовья кровати, я одним движением продёрнул наручники вокруг металлического столбика, защёлкнув его руки. Игорь открыл глаза...

Никогда, ни в одном кошмаре я не видел такого ужаса, какой отразился на этом лице в ту секунду. Парень взвыл - истошно, как умирающее животное. Вопль его пронзил меня насквозь. Судорога выгнула тело парня, и Игорь забился в ней, вытаращивая на меня белые от ужаса глаза, на губах у него выступила пена... И вдруг парень обмяк - потерял сознание.

Ничего не понимая и весь в поту от ужаса, я быстро вставил ему кляп в рот, пока он не пришёл в себя, привязал его щиколотки к стержням в изножье кровати, отчего ноги парня оказались раздвинутыми. Жуткие сатиновые семейники задрались, и из левой штанины выглянули наружу крупные аппетитные яйца. Член на ощупь казался до смешного маленьким.

Внутри меня царила паника. Что-то шло не так.

Спустя минуту Игорь пришёл в себя. Я не успел сказать ни одного из заготовленных мною успокаивающих слов, как тот вздрогнул и снова забился - дико, безумно. Глаза у него вывалились из орбит, словно у бешеного коня. Теперь из-под кляпа доносилось только полное ужаса мычание. Всё тело лежащего покрылось потом.

С ужасом и растерянностью я наблюдал за тем, как мой любимый бьётся на привязи, будто бешеное животное. Словно он задался целью подороже продать свою жизнь. "Что же я наделал! - крутилось в моей голове. - Что же натворил..."

- Ш-ш-ш-ш, - попробовал я успокоить Игоря, но тот не слышал меня.

Стоило моей руке прикоснуться к телу парня, как его выгнуло почти столбнячной судорогой. Затем он снова потерял сознание.

Мне стало совсем дурно. Я уже сто раз раскаялся, что влез в эту авантюру. Всё, чего мне хотелось, - это обцеловать его с головы до пят, но Игорь опять лежал без сознания. Хуже того, инстинкты говорили мне о том, что развязать его сейчас и уйти - тоже плохая идея. Парень психанул настолько, что теперь от него можно было ожидать чего угодно. Он мог запросто перерезать себе вены. Потерять его по моей вине? Ни за что! Лучше пусть меня посадят!

Я вышел на кухню. Где аптечка, я помнил ещё с прошлого моего визита в эту квартиру. Нашёл в ней нашатырь... От резкого запаха Игорь вздрогнул и пришёл в себя. На этот раз он не стал биться, но уставился на меня широко раскрытыми, мёртвыми глазами.

- Тихо, - почти прошептал я. - Я не сделаю тебе ничего дурного. Не причиню никакой боли!

Глаза моргнули. Умирание в них сменилось ненавистью - ледяной, бездонной. Никто за всю мою жизнь не смотрел на меня так. Этот испепеляющий взгляд... Я его заслужил.

Мне оставалось только постараться загладить свою вину. Я сбросил с себя рубаху и принялся ласкать его тело. Каждая мышца парня каменела под моими руками, словно я гладил не человека, а холодную бетонную конструкцию. Соски Игоря напоминали холодные пуговицы. Но я не сдавался. Пальцами через ткань белья я играл с его дружком, целовал его. Я вкладывал в эту ласку всё своё отчаяние и умение, но прошло больше пяти минут, прежде чем его приятель подал признаки жизни.

Снять семейники с парня было гиблым делом, поэтому я просто разорвал их. Игорь злобно замычал, но я уже приник губами к заветной цели.

У него был "выпрыгивающий", поэтому без эрекции он казался маленьким, но когда встал, это оказалось зрелищем наравне с божьим чудом. Член Игоря казался мне вдвойне прекрасным от того, что эта красота наливалась от моих стараний. Больше двадцати сантиметров, толщина - пять, безупречно, скульптурно красивый, чуть ребристый, с ярко-розовой головкой, оплетённый лиловыми венами - когда я увидел всё это, ахнул от восторга. Смазка, сочившаяся из него, одуряла меня своим запахом. Даже шрамик от порванной когда-то уздечки не портил общего вида.

Игорь замычал протестующе, но биться не решился, и головка исчезла у меня во рту. Я чувствовал себя на седьмом небе, хотя мой собственный приятель стоял так, что было больно, однако я не решился вынуть его из штанов, чтобы не пугать парня раньше времени. Всё-таки двадцать два сантиметра и почти шесть в толщину - это вам не шутки! Теперь этот гигант упирался головкой в резинку трусов, причиняя мне нарастающую боль.

Сосать в идиотской маске было неудобно, но я сосал, словно от этого зависела моя жизнь. Я играл языком по коже вдоль всего ствола, заглатывал его, ласкал уздечку, пытаясь проникнуть языком в отверстие. Парню понравилось то, как я баловался с его яйцами, но стоило мне потянуться ниже, как он снова вздрогнул. Пришлось сосредоточиться на члене.

Вскоре Игорь "поплыл". Его глаза, ещё пышущие яростью, заволокло наслаждением. Вот он глухо застонал и кончил. Коротко содрогнувшись, он наполнил мой рот своим белым чудом, вкус которого показался мне лучше вкуса крема с пирожных. Кончал Игорь обильно, выбрасывая из себя порцию за порцией. Я подумал, что он, должно быть, давно не дрочил. Тем лучше - больше мне достанется!

Я вытащил свой поршень из штанов. Когда он качнулся в воздухе, в глазах парня мелькнул ужас. Я едва успел пару раз прогнать шкурку вверх-вниз, как меня выгнуло от удовольствия. Член забился, заливая живот Игоря потоками спермы. Затем я рухнул на парня сверху. Он промычал что-то и попытался стряхнуть с себя моё тело.

- Я не сделаю тебе ничего дурного, - повторил я уже более уверенно, слизывая капли пота и собственную малафью с его живота.

Тот смотрел на меня как солдат на вошь. Судя по запаху геля для душа, Игорь помылся перед сном, но жара сделала своё дело. Что уж говорить обо мне? Тряпьё можно было выкручивать. Я содрал с себя остатки одежды.

В этот раз я принялся ласкать не только его приятеля, но область и между ногами. Мне было плевать на то, сколько времени у меня это займёт. Под отвисшими на жаре яйцами призывно блестела дырочка моей мечты. Я играл пальцами и языком вокруг ануса, нежно мял кожу под яйцами, лизал яички. Нежил, почёсывал, щекотал... Языком дразнил вздрагивающую от страха розочку.

Игорь пытался сжать ягодицы или увернуться. Даже растянутый между столбов, он продолжал сопротивляться. Наконец, мне это надоело, и я подсунул руки под его ягодицы, удерживая парня. С остервенелым упорством я ласкал это упрямое, но такое прекрасное тело, думая: "Я всё равно сделаю тебя счастливым. Сделаю это!".

Спустя минут десять у него встал. На этот раз парень не выглядел настолько озлобленным, пока я не поднялся над его телом. Игорь, видимо, решил, что сейчас его будут насиловать, - и окаменел. Но член его продолжал стоять. Меня это обрадовало. Видимо, в парне остались здоровые инстинкты.

Я достал смазку, покрыв ею орган парня. В мою пещерку никто не лазил уже где-то полгода. Дома я растянулся и расширился, но не предполагал, что у Игоря окажется такой большой. Смазав собственную дырку поглубже, я начал насаживаться на его кол. Глаза у парня полезли из орбит, но теперь уже от изумления. Ну хоть какая-то перемена выражения лица.

Боль... Видимо, я действительно проклят. Чтобы каждый раз было так обжигающе, дико больно! За что, чёрт подери? Но ради него я был готов терпеть что угодно. Член Игоря медленно наполнял меня. Сфинктер сопротивлялся, но в какой-то момент головка словно провалилась внутрь. Я замер, сделав короткую передышку, а затем одним ударом насадился на хуй парня. Кажется, у меня даже выбило слёзы.

Короткое ожидание, пока тело привыкнет. Оставались ещё пара сантиметров. Игорь недоумённо смотрел снизу. Казалось, он только сейчас понял, я не тот человек, что издевается над беспомощными людьми. Улыбнувшись очумело, я слегка раздвинул руками свои ягодицы, чтобы впустить его в себя ещё глубже. Какой классный большой елдак... А-ах! На этот раз член парня исчез во мне. Я чувствовал анусом кудрявую поросль на его лобке.

Я был пьян - от счастья, от боли, от пряной радости ощущения в себе любимого, словно до этого у меня чего-то не хватало в теле - и вдруг вернулось.

- Если сниму кляп, - прошептал я, - не ори, а то народ сбежится, - и засмеялся.

Тот зыркнул сердито, потом кивнул. Чтобы сделать сказанное, мне пришлось нагнуться достаточно низко. Я отстегнул ремешки и не успел отшатнуться. Игорь, харкнув кляп, впился зубами мне в плечо, но я даже отодвигаться не стал. Я предполагал, что нечто подобное произойдёт. Что ж, если нельзя целовать...

Парень жевал моё плечо остервенело, мстя за пережитый ужас. Я целовал туда, куда губы дотягивались.

- Ну, хватит, - поднялся я.

Он плюнул в меня. Плевок брызгами повис на моей груди. След укуса горел отпечатками зубов. Я размазал по себе его слюну и улыбнулся.

- Ненавижу, - просипел тот.

- Угу, - отозвался я, приподнимаясь.

Вверх-вниз с мокрым звуком - я принялся двигаться, ощущая его внутри себя. Наслаждение гуляло по моему телу протуберанцем, оправдывая любую боль, которую Игорь мог причинить мне. Парень вздохнул. Быстрее, сильнее... Член почти выскакивал наружу, а затем с силой входил внутрь меня. Яйца шлёпались о его тело. Одной рукой я ласкал соски парня, другой подрачивал собственный член. Наручники жалобно поскрипывали о столбик изголовья.

Игорь не хотел реагировать, злился, начав стонать. Но с природой не поспоришь! Парень был сексуально голоден до стадии истощения. Действительно, сто лет не дрочил. Ничего, сегодняшняя ночь подарит ему достаточно фантазий. Мысль о том, что он будет представлять моё тело и движения, чуть не заставила меня кончить. Я замедлился.

Сверху я отлично видел тело Игоря. Белоснежная кожа слегка раскраснелась там, где её ласкали мои шершавые лапы. Квадратики пресса сходили в узкий лобок, покрытый нежным волосом. Беспомощные руки Игоря были закинуты за голову, в такт моим движениям его кулаки сжимались и разжимались. Член парня стоял во мне, словно налитый сталью. Он ударялся в простату, вышибая искры и наполняя меня истомой. Я плыл, словно в горячем молоке.

Почувствовав приближение оргазма, Игорь начал метаться из стороны в сторону и материться. Он обзывал меня шлюхой и блядью, высказывал целые предложения относительно меня и моей родни до тридцатого колена, заявляя, что ненавидит нас всех. Это больше смешило меня, чем раздражало. Потом он вдруг застонал, кусая губы, и его член забился во мне горячо и сладко, наполняя счастьем. Я вздохнул, по мне прокатилась волна раскалённого тугого удовольствия, ударившая даже в соски, и я залил его живот спермой.

В этот раз он не пытался сбросить меня, когда я лёг на него сверху, размазывая своё кончиво по нашим телам. Его зубы клацнули, пытаясь ухватить моё ухо. Я придержал его подбородок рукой, целуя шею, плечи. Когда тот начал дёргаться, я подставил парню всё то же укушенное ранее плечо, в которое Игорь тут же вцепился зубами, как голодная собака.

Потерпев с минуту, я отнял у него игрушку. Пятно от укуса было гораздо меньше, чем в прошлый раз, но болело сильно.

- Ты больная сволочь, - просипел он, плюясь. - Ненавижу!

Его член, сморщившись, выпал из меня. Анус сжался, удерживая драгоценные капли.

- Я люблю тебя! - сказал я очень спокойно.

Игорь вздрогнул. Голова его дёрнулась, будто парню отвесили пощёчину.

Стоило мне подняться с кровати, как у меня сразу потекло по ногам. Кажется, Игорь накачал в меня где-то пол-литра малафьи. Обожаю это ощущение, когда из ануса вытекает сперма! Игорь уставился на меня сердито. Я повернулся к нему спиной. Сначала я поковырялся для вида в сумке, встав почти раком, чтобы тот видел моё растянутое дупло, затем распрямился, потянувшись всем телом блаженно, до хруста, отлично зная, что парень не сможет не смотреть на белые струйки, сползающие по задней части моих бёдер...

Я сходил в ванну за влажным полотенцем и протёр им нас обоих, затем достал из сумки лимонад. Игорь мрачно посмотрел на меня и сжал зубы. Усмехнувшись, я сделал несколько глотков из бутылки, а потом предложил ему выпить. На этот раз Игорь согласился глотнуть из бутылки, всё ещё недоверчиво морщась.

- Что тебе надо от меня, сволочь? - прошептал он. - Почему ты не начинаешь шутить свои шуточки?

- Не понимаю, о чём ты, - ответил я. - Я просто хочу быть с тобой.

Моя рука прошлась по его ещё влажной груди. Губы поцеловали сосок, свернувшийся в тугую горошину. Игорь заскрипел зубами.

- Хочешь укусить? - спросил я, подставляя руку. - Давай. Я потерплю.

Тот плюнул.

- Ёбаный мазохист.

Я рассмеялся. И правда. Я снова принялся ласкать его. Никогда не думал, что мне понравится боль. Макс бы ржал надо мной в голос. Мы разошлись только потому, что я считал, что боль - наказание и ничего больше.

Губы мои снова дотянулись до члена Игоря. На этот раз никакого сопротивления не возникло, хотя кончить нам обоим было чуть сложнее. Я блаженно сосал, он сипел и тихо матерился.

Я ласкал его ещё около часа часа. Скакал на нём, как безумный. Я знал, что связывать надолго - опасно, но наручники не были очень тесными, так что моему любимому ничего не грозило. Игорёк продолжал плеваться ядом, клацать зубами и шипеть, как испуганный котёнок. Я не пытался войти в его тело, хотя безумно хотел этого и попку вымыл ему языком до полной стерильности. Даже попытка просунуть палец внутрь вызывала у Игоря припадок. Оставалось лишь мечтать и надеяться.

После пятого по счёту оргазма он уже не кусался, но я знал, что эта расслабленность обманчива. Сейчас Игорь уже был не в самоубийственном настроении, но прибить меня попытался бы обязательно. Открываться ему, когда он в таком состоянии, было смерти подобно.

Наконец, я начал собираться. Свернул свои вещи. Вспомнил код соседнего подъезда, который выучил на всякий случай.

- Ты меня так и оставишь, сука? - спросил парень хрипло. - Привязанным?

- Нет, разумеется, - я забросил в сумку последние мелочи.

Сначала я открыл входную дверь. Когда вернулся, Игорь лежал в кровати бледный, как привидение.

- Всё хорошо, - сказал я.

Когда я вытащил ключ от наручников, у парня в глазах мелькнули искры. Нехорошие такие. Они мне категорически не понравились.

- Просунь руки, отстегну.

Игорь послушно сунул запястья через решётку. Я щёлкнул замком, освобождая их - и едва увернулся от перехватывающего движения. Парень был быстр и сообразителен. Хорошо, что у него остались привязанными ноги. На ходу засовывая наручники в карман, я пулей вылетел за дверь, на ходу прихлопывая за собой створку.

Времени убегать у меня не было, и я ринулся в тот самый соседний подъезд. Быстро набив код, я юркнул внутрь и поднялся на второй этаж. Только сейчас до меня дошло, что я до сих пор ещё в маске, и я содрал её с себя одним рывком. Отпотевшие волосы встали дыбом.

Дверь подъезда Игоря распахнулась, выбитая ногой. Парень выскочил на асфальт. Даже сейчас он не забыл накинуть на себя ужасный мешок с рукавами. Яростно, как бешеное животное, он метался по двору, отыскивая место, куда делся его ночной гость. Сжавшись у кирпичной стены возле окна, я наблюдал за тем, как он бегает внизу с грацией разъярённого тигра и чувствовал, как внутри меня всё сжимается от нежности к нему. Я мог бы позволить себе открыть дверь и дать его ярости излиться на мою шкуру, если бы я был уверен в том, что это к чему-то приведёт.

Вернувшись домой, я первым делом бросился дрочить. Из меня всё ещё вытекала сперма Игоря, и бельё промокло насквозь, на джинсах расплылось тёмное пятно. Всякий раз, как только его лицо всплывало в моей голове, рука сама тянулась к паху. За выходные я чуть не натёр мозоли, вспоминая его запах, вкус у меня на губах, то чувство, когда он бился внутри моего тела. Вечером я сидел, нюхая плавки с пятнами спермы, и дрочил, как перфоратор. Даже выпивание лимонада из бутылки, которой касались его губы, возбуждало меня, словно пацана.

Между тем трезвый, холодный разум говорил мне: надо спешить. Парень постарается избавиться от опасной кровати. Об открытом окне тоже надо было забыть. В следующий раз к нему так просто не попадёшь. Надо искать обходной путь.

В понедельник Игорь был ещё более молчалив на работе, чем обычно, и задумчив, но мне показалось, что в его движениях проскальзывала теперь какая-то... расслабленность. Он выглядел лучше, чем раньше. Я надеялся на то, что это результат моей "шоковой терапии".

Когда парень вышел на обед в кафе, я применил "план В". У меня в столе давно валялся кусок пластилина, который используют для пломбирования кабинетов в налоговке, а я решил его применить для другого. Сделать оттиск с ключей, оставленных парнем в куртке, было минутным делом. Сложнее оказалось сохранить его целым до вечера, ведь жара стояла дикая! Я сунул оттиск в стакан с холодной водой.

В тот день кто-то рассказал очередной гомофобский анекдот. Я смеялся, как и всегда. Назовите меня трусом, но мне неохота было стать жертвой всеобщей травли. Игорь сидел мрачный. Его анекдот не рассмешил.

- Тебе что, он не понравился? - подначил его кто-то.

Я испугался. Вдруг поймут...

- Мерзко, - проговорил тот. - Их стрелять надо, а вы ржёте! - и вышел из комнаты.

На лице у Игоря застыла такая гримаса, как будто он наступил на собачье дерьмо. Я остановился. Мне показалось, что в душе у меня что-то вдруг оборвалось.

В тот же день у нас была тренировка. На этот раз я старался не смотреть на Игоря. Было погано. После всех моих усилий мой любимый готов был меня расстрелять. "Что же, я не буду мешать тебе жить, - решил я. - Как хочешь".

В спарринге я чуть не сломал руку партнёру, потом шарахнул мячом во время игры в баскетбол так, что едва не прибил им другого коллегу.

- А ну, прекращай! - грозно сказал мне тренер. - Иди, остынь на скамейке.

Я ушёл в раздевалку. Тем лучше. Успею переодеться, и никто не увидит укусов на моём теле. Горячий душ не помог мне прийти в себя, он лишь распалил моё воображение. Я был готов терпеть за Него всё! Но заслужил только расстрел...

В тот день я забыл в спортзале футболку. Она завалилась за скамейку. Вспомнил я об этом только тогда, когда уже стоял на остановке. Мне стало жаль тряпки - уборщица выкинет, и я вернулся.

Спортзал был открыт, хотя в нём горела только половина ламп. В душе лилась вода. Я осторожно прошёл в раздевалку и вдруг услышал всхлипывания.

Это был Игорь. Он стоял под душем прямо в облепившей его тело футболке. Спина парня содрогалась от плача. Первым моим порывом было ринуться утешать его. Не знаю, что остановило меня. А потом он, всё ещё рыдая, жестом злости содрал с себя этот тряпичный мешок, который я уже начал ненавидеть.

Шрамы... О, Господи! У меня ослабели колени, и перед глазами всё качнулось. Всю спину парня, от плеч до середины бедра, покрывали толстые и тонкие бело-розовые полосы и пятна. Они ужасным образом подчёркивали красоту его мускулатуры, словно рельефные татуировки доисторических народов. Парень от них становился ещё сексуальнее. Я с ужасом узнавал знакомые мне только по фотографиям шрамы от нагайки, ножевые ранения, следы ожогов. Об него прижгли, наверное, сотню сигарет. Да как же он выжил?!

И тут я увидел... Его член стоял. Как палка. Плача и постанывая, Игорь принялся гонять шкурку. Я с оторопью смотрел на то, как Игорь поднял руку, и его зубы впились в то же место, где у меня красовался синяк. У меня запульсировало в заду. Рука парня обогнула спину - и его палец вошёл в попку. Он дрочил, вспоминая нашу ночь!

Улыбка торжества на моих губах - это слабо сказано! Я привалился к стене за углом, вытащил член. Потная футболка всё ещё висела в моей руке. Несколько движений - и я излился в тряпку, продолжая улыбаться счастливой ухмылкой идиота.

На следующий день я с такой же улыбкой явился на работу. Стоило мне увидеть любимого, как член у меня встал с такой силой, что я даже испугался. Пришлось нестись в туалет.

Молча, согнувшись над унитазом и торопливо закусив губу, я дрочил и представлял тело Игоря под душем. В башке мелькали искры. Боже, дай мне добраться до моего любимого...

В нашем ЖЭУ есть слесарь дядя Витя. Он делает ключи по заказу, никогда не спрашивая, зачем они заказчику. Тем же вечером дубликат заветной связки находился у меня в кармане. Улучив момент, когда Игоря заведомо не было в квартире, я проверил их на работоспособность. Даже капнул в замок маслом - для бесшумности.

Вечером я вышел на проспект, где ещё водились телефоны-автоматы, купил в ларьке карточку и быстро набил номер домашнего телефона Игоря.

- Да? - ответили мне.

- Тебе понравилось, правда? - промурлыкал я. - То, что мы делали?

- Сука! Ненавижу! - рявкнул парень.

- У тебя красивое тело.

- Пошёл на хуй! - и он брякнул трубку.

Я постоял пару минут, выжидая, затем снова набрал нужный номер.

- Иди в жопу - издеваться к кому другому! - прорычали оттуда.

Кажется, в его голосе слышались слёзы.

- Я собираюсь вылизать твои шрамы. Буду ласкать их до тех пор, пока не поверишь в то, что ты...

- На хуй! - проорал Игорь, и в трубке снова раздались прерывистые гудки.

Больше я не стал ему звонить и молча побрёл домой. Широкие плечи, узкие бёдра и тонкая талия - не парень, а мечта! Если бы только не проблемы с кожей... то есть шкурой. М-да... А на хуй я уже ходил. И мне это понравилось.

Я знал, что он будет ждать меня в следующую пятницу, и потому не пришёл. Мне хотелось, чтобы Игорь почувствовал разочарование. В субботу пошёл дождь. Тем лучше. Парень почувствует себя в безопасности.

Я надел маску прямо перед его дверью. Замок отворился совершенно бесшумно. Словно тень, я скользнул в квартиру, аккуратно прикрыв входную дверь. Теперь всё зависело от удачи. Если я поскользнусь на банановой кожуре...

Игорь спал. Кровать осталась та же. В нынешние времена купить новую за неделю - не такая уж простая задача. Он только снял изножье, но моим планам это не мешало.

В его комнате стоял всё тот же восхитительный запах здорового молодого мужчины. Бледное тело словно светилось в темноте, тёмная дорожка волос уходила вниз от середины живота. Тёмное пятно синяка на плече, где он укусил себя, казалось чернильным.

Мне пришлось недолго дожидаться момента, когда Игорь перевернётся на бок. Я тут же просунул наручники и мгновенно приковал его к изголовью - на этот раз попой кверху.

Обиженный рёв тигра был мне наградой. Мой любимый взвыл от ярости.

- Сука! Ненавижу!

Ноги его брыкались во все стороны, пытаясь достать до меня... Когда-то в пионерском лагере нас учили ловить бегущего оленя. Не сказать, чтобы мне это удавалось. Но фехтующие пятки - это вам не животина, несущаяся со скоростью автомобиля. Я поймал сначала одну ногу и привязал её к ножке кровати, а затем и вторую. Игорь оказался аппетитнейшим образом распят на кровати булочками кверху. Достав перочинный нож, я срезал с него очередные семейники. Какое классное зрелище!

Попка торчала вверх, словно нежный фрукт. Отверстие казалось перламутровым. Мне хотелось его лизать. Снизу, между широко расставленными ногами, топорщились яйца, как два хороших авокадо. Что больше всего меня обрадовало, так это то, что член уже начал вставать и теперь высовывался наружу. Я просунул руку и вытащил это богатство вниз, на моё обозрение.

- Сволочь! Скотина! - бушевал Игорь.

Я выволок из-под него подушку, чтобы он не задохнулся ненароком. Парень клацнул зубами.

- Разве я не обещал тебе? - прошептал я. - Я вылижу все твои шрамы. До последнего.

Игорь в ответ завыл, как злобный кот перед дракой. Я разделся, бросив своё тряпьё на кресло. Едва я наклонился, как Игорь попытался ударить меня затылком в переносицу, и он почти достал, но я лишь фыркнул в ответ и не спеша принялся целовать его шею.

- Трус! Сволочь! Покажи мне своё лицо! - бился тот. - Или трусишь?

Тонкие жилки на шее парня вибрировали от возмущения. Я наклонился к его уху и прошептал:

- Покажу... после того, как ты кончишь.

Игорь вздрогнул.

Потом я принялся за исполнение моего плана. Шрамов было много. У меня стоял до боли, но я не спешил. Лучше подрочить по дороге, чем сорвать всё. Я вылизывал, нацеловывал каждый ожог, каждое пятнышко любимого тела. Руки мои ласкали и массировали парня. Спустя довольно короткое время Игорю расхотелось драться. Давно его так не нежили.

В "Кама-Сутре" есть такая поза, которая называется "черепаха". Встаёшь над любимым и яйцами проводишь вдоль его тела, как сможешь, от шеи до попы, вдоль всего позвоночника. Это не столько в кайф, сколько забавно. Я принялся делать это, всякий раз срывая возмущённое рычание с губ всё больше заводившегося парня.

- Зачем... ты это делаешь? - спросил он.

- Я уже отвечал на этот вопрос.

Теперь и у него член стоял, как кол. Руки мои сами собой потянулись к этому сокровищу. Однако стоило мне приблизиться к попке, и Игорь вновь забился, как полоумный, колотясь головой о матрас.

- Ну-ну, - сказал я и перешёл ниже, к коленям.

Теперь я двигался по бёдрам наверх, целовал пах Игоря, ласкал парня под коленями. Я одарил лаской каждую ямочку, куда только мог дотянуться. И снова, чуть только я коснулся задницы Игоря, - конвульсии.

- Да успокойся ты! - пробурчал я и принялся вылизывать попку любимого.

Игорь сжал ягодицы, пытаясь помешать мне. Но чем больше я играл с ним, тем меньше у него оставалось сил сопротивляться мне.

Потом мне пришло в голову сделать своё положение более удобным. Приподняв рывком тело Игоря, я сунул под живот парню подушку. Тот чуть не рехнулся от злости. И откуда у него берутся силы так бушевать? Эту бы энергию, да на мирные цели! Зато попка стала выглядеть ещё аппетитнее. Как говорила моя бабушка: "Попа как орех, так и просится на грех".

Мне стало удобнее сосать. Член Игоря откликался на мои ласки благодарно. В отличие от хозяина, он признал меня сразу. Смазка текла из него, как из крана, и я дурел от её запаха и вкуса. Я раздвинул руками непокорные половинки и стал вылизывать щёлку между булочками.

По кругу, по кругу, языком по колечку... Я дул теплом и холодком, дразнил его. Парень на секунду расслабился, и кончик моего языка проник внутрь его тела. Игорь испуганно сжал сфинктер. Попался!

У парня началась настоящая паника. Разжать попу - а вдруг я глубже полезу? Сжать сильнее? Но там чужой язык! Я принялся нежно дрочить его член, и колечко, сжимавшее мой язык, ослабело. Теперь парень уже не сопротивлялся мне, и я получил право вылизывать его анус так, как хочу.

- Идиот! - доносилось хрипло сверху. - Придурок! Шлюха долбаная!

А голос был уже томный. Парень прямым ходом шёл к оргазму. Я тоже. Когда я понял, что нам обоим до конца остались считанные секунды, то отпустил его. Фрустрированное сопение возвестило мне о том, что Игорь разочарован. Звякнули наручники.

- Ненавижу! Чтоб ты сдох!

Я намеренно вышел вперёд, встав перед ним. Игорь медленно и зло матерился, но глаза его жадно смотрели на то, как я гоняю шкурку в полуметре от его лица. Он облизал губы. Я видел, как ему не терпится взять в рот... но мне не хотелось остаться кастрированным.

Оргазм затопил меня. Казалось, сперму у меня сейчас выбьет из ушей. Пара брызг попала на лицо парню, отчего тот разразился новой порцией ненависти в мой адрес. Пришлось подождать чуток... Игорю хотелось кончить. Он пробовал ёрзать по постели, тереться о простыню, но это почти ничего не дало ему. Как ни жестоко было оставить его без оргазма, парню требовалось остыть.

Я выложил из сумочки помпу с анальной смазкой, твёрдо вознамерившись поиметь сегодня эту упругую маленькую задницу. Но для этого требовалось не просто завести моего милого. У него не должно было остаться ни сил, ни желания сопротивляться мне.

Спустя несколько минут я снова начал играть с Игорем. Повторение - мать мучения! На этот раз парень оказался в аду. С одной стороны, его тело впитывало мою ласку в себя, как пустыня дождевые капли. Он отзывался на неё каждым своим мускулом, тёрся о мои руки в жажде продолжения. С другой стороны, Игорь изо всех сил пытался сохранить угрюмую решимость бороться за себя до конца. И каждая минута, проведённая им в моих руках, только усиливала эту сладкую пытку.

Довольно быстро я добрался до ягодиц, принявшись ласкать их губами и руками. Я сосал его член, но главную ласку обратил именно на тёмное колечко ануса. После недолгого облизывания я попытался просунуть палец внутрь. Парень окаменел.

- Пусти меня, пожалуйста, - очень ласково попросил я.

Игорь хрюкнул что-то неразборчивое, и его сфинктер сжался ещё сильнее, чуть не отдавив мне ноготь. Я нагнулся, взял его член в рот и принялся с наслаждением сосать его, благо тот просто исходил смазкой. Игорь напрягся, забился коротко, но бесконечно держать мышцу сжатой до упора невозможно. Хватка ослабела на секунду - и я просунулся в него чуть глубже. Парень выматерился и снова сильно сжал кольцо.

Так и пошло. Я по миллиметру углублялся в любимое тело. Игорь пылал, сгорал, бока у него ходили ходуном, будто у загнанной лошади, матерщина скакала по комнате, как горох, член стоял, как каменный, но парень упорно отказывался подчиниться мне. Наконец, последняя судорога отпустила тело, и мой палец провалился в нежное тепло его попки.

Я тут же нашарил простату. Она была нежная и твёрдая, как орех. Я принялся массировать её, но эта моя ласка возымела на парня странное действие. Игорь вздрогнул и вдруг... заплакал. Ну вот, приехали! Я сосал его, ласкал пальцем внутри тела. Игорь хлюпал носом, упрямо повторяя:

- Ненавижу, ненавижу! - но слышалось это словно "не обижай меня".

- Не бойся, - потянулся я наверх, не вынимая пальца из ануса. - Я не сделаю тебе больно.

Парень скрипнул зубами. Я сказал:

- Ну-ну, - и потянулся вверх, дав ему руку.

Он снова вцепился в неё, но уже неуверенно, словно не знал, стоит ли ему теперь кусаться. Я пошевелил пальцем в его анусе, лаская простату, и у парня снова покатились слёзы из глаз.

Это было облегчение. Он сдавался. Я снова принялся ласкать его. Когда второй палец скрылся внутри его тела, Игорь попытался протестовать, но я лишь удвоил усилия. Третий палец... Он уже не возмущался.

Я не был уверен в том, что трёх пальцев достаточно. Шесть сантиметров толщины просто так не вгонишь. Игорь теперь хрипло дышал. Его тело разрывалось от нетерпения принять в себя член и одновременно от страха неизвестности. Анус пульсировал, член истекал смазкой... Четвёртый палец. От парня пахло так, что у меня кружилась голова.

Наконец, я приподнялся над Игорем. Тот уже не знал, на каком он свете. Я дотянулся до флакона со смазкой, аккуратно выдавил часть содержимого себе на пальцы, смазал его попочку в глубину, затем густо прошёлся по собственному красавцу.

Я вынул пальцы из ануса. Игорь лежал неподвижно, словно загипнотизированный. Головка моего члена вошла в его попку почти без труда. Парень было вскинулся, но было уже поздно.

- Тише, - прошептал я. - Расслабься.

- Не надо, - прошептал тот со слезами.

Новая попытка сопротивляться мне была не настолько решительной, как первые. Игорь жаждал того, что будет сейчас между нами, хотя и боялся этого. Я дал ему привыкнуть к себе, затем осторожно двинулся в глубину. Снова сопротивление. Как только парень расслаблялся, мой член скользил глубже, внутрь его тела.

- Не надо! - испуганный голос умолял меня об этом, почти рыдая. - Не... ах...

Я вошёл внутрь. Нежный зад Игоря был горяч, словно мой член обтянули раскалённым шёлком. Сам вид этой маленькой попки с моей устрашающей елдой внутри... Я боялся порвать парня, потому делал всё как можно более нежно. Я ласкал его соски, дрочил парню член. Игорёк дышал горячо. Только убедившись в том, что сфинктер растянулся, я позволил себе совершать нормальные движения. С губ парня слетел стон. Этот звук выбил у меня мурашки. Мой милый наслаждался. Следующий раз тот проглотил со стыда.

- Трусишь? - насмешливо прошептал я ему на ухо. - Боишься, что я решу, будто тебе нравится?

Новый стон прозвучал намеренно громко. Отлично! Я принялся трахать Игоря, старась делать это настолько изощрённо, насколько умел. Спустя некоторое время парень принялся подмахивать мне - сначала слабо, затем всё более усердно. Меня постепенно захватывала наша скачка. Я плыл, теряя ощущение реальности. Его тело под моими руками, подо мной... Крепкая, но трогательная шея, волосы на затылке слиплись от пота... Его горячий член, вибрировавший в моих пальцах... Игорь стонал, как девочка, растворяясь в наслаждении.

Оргазм - словно маленькая смерть. В глазах у меня зарябило, как в неисправном телевизоре, все звуки куда-то пропали. Я весь превратился в сплошной елдак, выплёскивающийся судорожными рывками в моего любимого.

Вынырнул я из оргазма, словно из океанской глубины. Игорь лежал подо мной неподвижно. Я проверил рукой - он ещё не кончил. Это судьба! Опустившись между его ног, я осторожно взял губами головку. Стоило мне чуть-чуть пососать - и он забился, спуская мне в рот струйки своего восхитительного крема.

Это был какой-то бесконечный оргазм. Он кончал, наверное, секунд двадцать. Я устал сглатывать, а мой сперматозавр продолжал извергать из себя порцию за порцией. Наконец, Игорь устало опал на кровати. Я собрал то, что пролилось мимо рта, затем языком принялся облизывать его яйца, на которые изрядно успело натечь моей собственной малафьи.

- Что ещё тебе надо? - сердито пробурчал парень.

Я буркнул что-то неразборчивое и осторожно раздвинул его попку. Вид растраханной дырочки был великолепен. Красная нежная изнанка звала и просила добавки.

- Ты обещал показать мне своё лицо! - просипел парень.

- Покажу, - ответил я, принимаясь осторожно слизывать сперму с дырочки.

Игорь застонал. Ёрзать он больше не пытался. Я лизал его раздолбанное очко, стараясь проникнуть языком в его тело как можно глубже. Каждое движение моего языка вызывало у него режущее чувство удовольствия.

Я выпил всё, что смог добыть из его попки. Затем поднялся. Одного взмаха руки хватило для того, чтобы развязать верёвки на ногах парня. Игорь ошарашенно приподнялся. Кажется, он всё не верил в то, что я действительно собираюсь показать ему своё лицо. Но мне надоело врать. Я отымел его, он - меня. Что ещё? Если он решит прибить меня, ну и ладно. Я отстегнул его наручники от столбика, и Игорь сел на кровати. Я снова увидел следы укуса на его левом плече. Секунду на его лице боролись 2 желания: броситься на меня как есть или дать мне возможность расстегнуть наручники. Последнее победило.

Щёлкнул ключ. Игорь потёр покрасневшие запястья. Я потянул с лица маску.

- Ты-ы? - у него отвисла челюсть.

Едва я успел кивнуть, как он набросился на меня со всей яростью. У меня неплохой опыт драк, но парень сам себя не помнил. Мне не хотелось повредить ему, потому я лишь отмахивался, уходя от ударов. Ото всех уйти не получилось. Боль в левом бедре и правой руке возвестили мне о будущих синяках.

К счастью, после хорошего оргазма долго не побуянишь. Игорь врезал мне вполсилы по рёбрам и остановился. Я обнял его. Он заплакал.

- Сволочь... Блядь ёбаная...

- Я люблю тебя, - шептал я. - Никогда не сделаю тебе больно.

Я принялся целовать его, гладить. Игорь сначала затрепыхался, затем обмяк... и вдруг ринулся ко мне с поцелуем, впившись в мои губы. Мы очень быстро оказались на кровати, он просто снёс меня туда, как бампер пешехода. Что с ним такое?

Игорь целовал меня жёстко, зло, кусая губы. Его палец нашарил мой анус. Вдруг я понял, что меня ожидает.

Парень проигнорировал флакон со смазкой, он просто задрал мне ноги, плюнул на очко и вошёл в меня, как торпеда. Я всхлипнул от боли. Стало больно дышать. Игорь сделал несколько размашистых жёстких движений, отчего я чуть на мостик от боли не встал, а затем прошипел:

- Теперь попробуй соврать, что ты меня любишь.

В ответ я схватил его голову обеими руками и принялся отчаянно целовать любимого в губы. Тот ошарашенно ответил мне, затем остановился и принялся вырываться, перестав раздирать моё нутро. На секунду он замер, глядя на меня расширившимися зрачками, будто впервые видел моё лицо.

- Я люблю тебя, - сказал я, глядя в его голубые глаза.

Игорь вздрогнул, как от пощёчины, затем резко выдернул член из моей задницы и сел на край кровати. По его лицу потекли слёзы.

- Прости, - проговорил он, отворачиваясь. - Я сволочь.

Я повернул его к себе. Этот поцелуй был длинным и красивым. Игорь закрыл глаза.

- Можешь ударить меня, если хочешь, - прошептал он мне на ухо.

- Не хочу, - ответил я, а потом опрокинулся на спину, утягивая его за собой.

На этот раз мне было не больно...

Мы провели в кровати всё воскресенье. И понедельник тоже. Игорь отпросился с работы, как больной, а я взял отгул.

Я мыл его под душем. Учил сосать. Игорь действительно не имел почти никакого сексуального опыта. То, что с ним произошло, сделало его замкнутым и одиноким. Зато темперамент у моего приятеля оказался страшнее моего собственного.

Это были не выходные, а сплошной балет. Не осталось ни одного угла в квартире, где бы мы не приложились в наших жадных играх. Игоряха отрывался за все годы сексуального воздержания. Он был восхитителен в своей невинной похоти, жадном желании учиться всему и сразу. Я впервые попал в ситуацию, когда меня хотели даже больше, чем я был в состоянии дать.

Я рассказал ему о троллейбусе.

- Так это был ты? - изумился тот.

Оказывается, он тоже не забыл высокого парня в военной форме, хотя толком и не помнил его лица. Порой он дрочил на мой "светлый образ"...

Во вторник с утра я едва успел забежать домой, чтобы переодеть рубашку. По дороге на работу мы стояли рядом в троллейбусе. Час пик. Нас снова прижало друг к другу. Он выставил бедро, и оно оказалось у меня между ног. Лукавая улыбка Игоря сказала мне о том, что он почувствовал, как у меня стоит. Но и я чувствовал то же: желвак на его штанах торчал тот ещё!

В тот день я едва дождался момента, когда народ уйдёт на обеденный перерыв. Игорь зашёл к нам, словно по мелкому делу. Парни побежали в кафе. Я отказался пойти с ними, соврав что-то. Наконец, за последним из них захлопнулась дверь. Мы медленно досчитали до десяти. Я со щелчком запер дверь кабинета, и мы оба бросились друг к другу.

Мы целовались, как безумные. Его руки расстегнули мои штаны. Я прижал его спиной к шкафу, рывком стянул с парня брюки, брякнувшись на колени, зарылся губами в заросли ниже его пояса. Он пах изумительно - чистым мужским духом, и на конце уже застыла капля смазки. Я заглотил Игоряхин член, словно голодный, и принялся сосать его, постанывая от счастья. Чем глубже тот заходил в меня, тем счастливее я себя чувствовал.

Наконец, он кончил, чуть не утопив меня в сперме. Я сглатывал её, восторженно пьянея. Игорь смотрел на меня сияющими глазами.

Я повернул его, нагнув над столом. Коробочка с вазелином, валявшаяся в верхнем ящике, нашла, наконец, применение. Головка члена пробежала пару раз по его щёлке. Затем я приставил её к тёмному колечку. Я видел в зеркале лицо любимого: губа прикушена, глаза прикрыты. Чуть надавить... Сфинктер растянулся, словно нехотя, затем жадно заглотил головку, а потом и весь член. Игорь выдохнул, прогнувшись в пояснице. Снова я наблюдал моё любимое зрелище: аккуратную попочку моего любимого, заполненную до упора, на разрыв.

Подождав, пока анус парня привыкнет ко мне, я начал накачивать его удовольствием. Игоряха шипел, ахал, потом принялся стонать. Я, уже привычно, подставил ему руку, в которую он добросовестно вцепился зубами. Минут пять мы заставляли трястись мебель. Я кончил первым и успел встать на колени для того, чтобы мой парень излился мне в рот.

- Тебе после этого даже обед не потребуется, - буркнул Игорь, глядя на то, как я высасываю из него последние капли.

Хорошо, что у меня в кабинете всегда есть пара запасных носовых платков. Я вытер ими его попку. Хотелось ещё. Игорь посмотрел на меня сверху вниз, застегнул штаны и сказал:

- Мало.

Но прошло уже больше четверти часа от начала обеда! Скоро первые из поевших парней начнут возвращаться на место службы...

- Пошли в архив, - предложил я.

Архив - это самое мрачное и скучное помещение налоговки, туда сдают старые бумаги. Большинство народа предпочитают без нужды не ходить в подвал, где располагается этот отдел. Вечная мерзлота прогревается всего до глубины метр сорок, а дальше почва - чистый лёд, и потому внизу стоит настоящий холодильник.

Мы сдали ключ на вахте, расписались за архивный и пошли в подвал. Стоило нам переступить его порог, как Игорь захлопнул дверь, заперев её на ключ изнутри, и произнёс:

- Теперь я.

Я бросил пиджак в угол. Он выдернул ремень из брюк. Мои руки оказались связаны. Пряжку он закинул на один из гвоздей, что торчали из полок то там, то сям. Конечно, я мог освободиться из ременной петли одним рывком, но совершенно того не желал. Игорь спустил с меня брюки и на секунду остановился, разглядывая меня без штанов, словно скульптор - произведение искусства. Мой член торчал, как дуло зенитки, приподнимая повисший подол рубахи.

Парень протянул руку и осторожно поскрёб ногтями снизу по моей мошонке. Я ойкнул. Яйца сразу сморщились. Игорь засмеялся и решительным движением завязал рубаху у меня на животе.

Сначала он ласкал меня губами, то нежно, то жёстко. Он действительно многому успел научиться за пару дней. Затем его рука осторожно нащупала мой анус.

Один, два, три... Я только жмурился, впуская в себя нетерпеливые пальцы. Щедро смазав слюной моё колечко, Игорь приставил к нему свой горячий инструмент и надавил. Нежная боль, ласковая, как его покусывания, охватила моё тело. Я натягивался на его член, чувствуя себя наркоманом, зависимым от самого лучшего вещества на свете - спермы моего друга.

Он драл меня минут десять, словно старался доказать что-то. Старался вовсю, насколько мог. Я блаженствовал. Потом Игорь кончил и так же, как и я полчаса назад, взял губами мой член, чтобы выпить из него белую влагу. Я кончал ему в рот, из задницы вытекало любовное молоко, а в голове билось "люблю, люблю"...

- Пора обзаводиться дамскими прокладками, - сказал Игорь, облизывая мой елдак, словно порцию мороженого.

- Зачем?

- Из нас же постоянно течёт, - пояснил он и нагло, счастливо осклабился.

Прошло не меньше недели, прежде чем я осмелел для того, чтобы спросить Игоря о его шрамах, и тот рассказал мне о том, как они появились. История оказалась страшной, как я и предполагал.

Это произошло несколькими днями позже нашей первой с ним встречи. Игорь болтался с друзьями по городу. Они ходили на дискотеку. Кто-то притащил ящик пива, и ему досталась почти целая бутылка. Этого недостаточно для того, чтобы опьянеть, но хватит для того, чтобы стать менее осторожным.

Ближе к полуночи все собрались по домам. Игорь тоже. Он хотел пройтись, проветриться, чтобы мать не почуяла запах спиртного. На перекрёстке его окликнул мужик на "мерсе".

- Эй, тебе домой? Мы с тобой в одном дворе живём. Могу подвезти, если хочешь.

Человек, обратившийся к Игорю, был насквозь обычный: невысокий, некрасивый, чуть лысеющий, с маленькими глазками. Лишний вес придавал его внешности благодушие. Кажется, Игорь действительно видел его несколько раз во дворе.

Родители раньше часто говорили Игорю не разговаривать с чужими, не садиться в незнакомые машины. Но теперь ему было почти восемнадцать. Он отлично играл в футбол и ростом был под метр восемьдесят. Взрослый мужчина ничего не боится!

В машине мужик спросил:

- Что, пиво? Родители ведь на уши встанут.

Игорь только хмыкнул в ответ.

- Держи, - он дал парню бутылку лимонада. - Апельсиновый отобьёт всё.

Три глотка - и машина поплыла у юноши перед глазами. Он успел лишь подумать: "Что это со мной?" - а потом темнота.

Очнулся он, лёжа на животе на столе, похожем по размерам на гимнастического козла. Во всяком случае, это было нечто очень узкое и обтянутое клеёнкой. По холоду Игорь понял, что он голый. Болела задница. Руки-ноги его были прикованы к ножкам стола толстыми цепочками. Гениталии свисали в воздухе ниже края доски.

Мужик ходил рядом, сопел.

- Очнулся? - спросил странно изменившимся, истеричным тоном. - Я знаю, что ты такое. Вас, педиков, убивать надо ещё в колыбели! Ходите, бля, жопами крутите. Нормальным людям покоя нет...

Он выкатил столик, чтобы показать его Игорю. Там лежала плеть, щипцы, какие-то приспособления, о назначении которых было страшно даже думать.

А потом тип взял в руки плеть. В воздухе свистнуло, и спину обожгла боль. И ещё боль. И ещё... Придурок порол его, прижигал, резал... Сначала Игорь пытался терпеть, сжимал зубы. Потом уже не мог этого делать. Он кричал, плакал в голос, молил пощадить его. Это только разжигало зверство в маньяке.

Когда крови стало много, мужик расстегнул штаны и попытался войти парню в зад. Игорь сжался, оберегая последнее, что у него осталось. Маньяк сказал:

- Ещё раз сделаешь так, и я тебя разрежу. Крест-накрест. Хотя какая разница, ты ведь всё равно не уйдёшь отсюда живым.

От такого ужаса Игорь уже не пытался сопротивляться насилию. Придурок врезался в него всухую, раздирая кишку. Драл парня с кровью. Неизвестно, сколько времени это длилось. Для Игоря - вечность! Маньяка возбуждал вид крови. Удивительно, но не пытался трогать гениталии юноши, они словно не существовали для него. Он только подставил под них тазик, чтобы, когда жертва обмочилась, не лилось на пол.

Спустя пару часов сволочи стало скучно насиловать и прижигать. Игорь больше не сопротивлялся. Его уже раз вырвало. Тип исчез за дверью и вернулся с литровкой водки. Часть её он вылил сверху на раны, промыв спиртным даже пылающий болью анус. Жертва от такого "лечения" потеряла сознание.

Нашатырь... Игорь очнулся от того, что ему сунули в нос вонючую вату, одновременно продолжая насиловать. Член ходил внутри тела, как раскалённый штырь. Теперь мужик ещё и пил. Пьяный, он становился всё более жесток.

Затем насильник вынул откуда-то большую галошу. Сначала он прочитал парню лекцию о том, что таким образом пытали зеков в старом КГБ. Теперь Игорь понял, почему маньяк не трогал гениталии - сохранил их для эксперимента.

Удар галошей по свисавшим яйцам послал парня прямо во тьму. Снова нашатырь. Следующие удары, к сожалению, были не настолько сильны, как первый. К сожалению, потому что Игорю пришлось вынести их от начала и до конца.

Каждый новый раз мужик сначала рассуждал вслух, бить ему Игоря или не бить, долго примеривался, отхлёбывал водку из горла - куражился. Всякий раз он заставлял Игоря надеяться на то, что ударов больше не будет. Затем следовал новый удар, и парня скручивало судорогой, но он даже дёрнуться от боли не мог, привязанный к столу. Он мог только орать, срывая голос, и молить пощадить его. Он обещал что угодно, готов был на всё, лишь бы прекратилась эта пытку.

Вопли жертвы возбудили стервеца, потому что тот, по ходу дела, изнасиловал Игоря ещё раз. Потом придурок решил, что раны слишком засохли, и порка с прижиганием продолжилась.

Новая поллитровка. Снова промывание ран водярой. Обморок... Хорошего из всего этого было только одно: сволочь постепенно нажиралась до поросячьего визга. Спустя какое-то время, когда уже на ногах не стоял, мужик вытащил из ящика стола шприц с какой-то дрянью и пробубнил:

- А теперь баиньки. Завтра продолжим.

Он сделал парню укол, и у того всё потемнело в глазах...

Спасение погибающих - дело рук самих гибнуших. Спустя некоторое время Игорь очнулся на полу, лёжа на своём мучителе. Маньяк был настолько пьян, что отрубился в процессе перетаскивания своей жертвы в угол, где у него свисали кандалы.

Водка и час-другой химического сна сделали своё дело: раны подсохли. Игорь хотел сначала связать придурка, но побоялся разбудить его. Убить? Но он не был убийцей. Он взял со столика скальпель, но так и не решился полоснуть им по горлу маньяка. Мужик спал тяжёлым сном человека, выжравшего почти литр водки без закуси.

Одежда Игоря валялась в углу, однако натянуть на себя узкие брюки и синтетическую рубаху оказалось для парня невозможным делом. К тому же штаны оказались разрезаны на седалище почти пополам. Видимо, придурок изнасиловал его ещё в машине.

Игорь потихоньку проковылял к двери. Она вела вверх. Как оказалось, его держали в полуподвале. Первый этаж дома выглядел обычной, ничем не примечательной дачей со старой плитой и потрескавшейся крашеной дверью. Дверь в полуподвал запиралась на довольно крепкий засов, который парень задвинул за собой.

Он осмотрелся и в спальне в шкафу нашёл тренировочные штаны. Они были ему широки, и в нескольких местах на них темнели какие-то брызги. Игорю стало дурно от одной мысли о том, что эта вещь, возможно, принадлежала одной из жертв придурка, но делать было нечего: пришлось натянуть то, что есть. Там же юноши нашёл довольно широкие шлёпанцы и штормовку в пятнах краски, которую надел прямо на футболку.

Над кроватью в спальне висел здоровенный череп барана. Это показалось Игорю чем-то вроде знака. Сатанинская сволочь...

На улице шёл дождь. Игорь вышел из домика маньяка, нарочно оглянулся назад. Это была обычная, довольно новая хибара. Единственное, что отличало её от прочих дач, которых возле города было построено великое множество, - это жестяной флюгер в виде петуха на крыше.

Машина мужика стояла возле дома, но Игорь не умел водить. Да он и сомневался в том, что справился бы с управлением в таком состоянии. Пришлось ему довольно долго шлёпать по раскисшей деревенской дороге до шоссе. Шлёпанцы соскальзывали с ног. Температура на улице была, от силы, плюс пять. Дождь заставил парня дрожать от холода, но разогнал мошку, которая иначе могла бы изгрызть его до полусмерти, привлечённая запахом крови.

Говорят, когда-то худшей казнью у саамов было привязывание голого обездвиженнного человека к дереву на пару суток. За это время насекомые успевали зачистить жертву почти до костей. Не знаю, правда ли это, но если выйти в тундру до заморозков, то даже со специальным кремом нет гарантии того, что мошка не обкусает тебя за пару часов до неузнаваемости, да ещё и личинок может под кожу отложить...

Холодрыга и дождь спасли парня. Он ещё где-то с час голосовал на шоссе, теряя последние силы. Наконец, остановилась пожилая пара. Игорь соврал им, что был у девушки, но его избил соперник. Те согласились подвезти несчастного до дому.

Сесть на сидение "жигуля" потребовало от юноши силы воли. Как только машина подпрыгнула на какой-то колдобине, Игорь потерял сознание. Пара стариков, видимо, растерялась. Им были ни к чему проблемы, а потому они высадили парня у въезда во двор и дёрнули прочь.

Когда Игорь ввалился домой, родители его были в ярости. Они искали сына всю ночь. Отец отвесил парню оплеуху, и тот рухнул там, где стоял. Взрослые бросились приводить Игоря в себя и обнаружили кровь на теле. Мать упала в обморок. Отец первым заподозрил правду, когда сын стал сопротивляться его звонку в милицию. Услышав о произошедшем, родня категорически заявила: "никаких ментов". Главное, чтобы о "семейном позоре" никто не узнал.

Его выхаживали дома, благо лето только начиналось, а на остаток свободного времени выслали к тётке. Он там и остался, ходил в школу в посёлке. Для окружающих у него была отговорка: "попал в аварию". Что это за авария, после которой остаются следы, как от сигаретных ожогов, никто у парня не спрашивал.

Отец, бывший военный, после случившегося начал вести себя с сыном так, словно Игорь сам лёг под того мужика. Отношения между ними так и остались прохладными, несмотря на прошедшие годы.

Идти в армию Игорю в его состоянии после пережитого было нельзя. К счастью, юноша всегда хорошо учился, так что поступил в институт, причём подальше от мужиков - на экономический. В группе было двадцать пять девушек и пять парней, но он всегда держался в ней особняком. Даже лишиться невинности у него получилось как-то случайно. На одной из вечеринок подвыпившая однокурсница утащила Игоря в соседнюю комнату, и наутро вся группа узнала, что парень "не голубой".

Закончив институт, Игорь хотел остаться в Рязани, благо посёлок вошёл в городскую черту, но тётка умерла от рака, а наследники выгнали парня из квартиры. Пришлось ему возвращаться в Мурманск. Он поработал какое-то время бухгалтером, но оказалось, что эта работа не для него. Так он и попал в налоговую. А там я...

- Ты помнишь, где стояла дача этого типа? - спросил я.

- Нет, - Игорь качнул головой. - Я тогда сознание потерял, а старики быстро уехали, и я так и не спросил у них, где они меня подобрали. Только флюгер на крыше помню, да ещё череп бараний на стене. Огромные рога, таких у нормальных баранов не бывает.

На том его рассказ и закончился. Моему приятелю как-то полегчало от того, что он смог выговориться. В ту ночь ему снились кошмары. Он снова отбивался от того придурка, махал кулаками во сне. Мне пришлось успокаивать его.

В эту ночь, обнимая Игорька, я поклялся найти говнюка и поквитаться с ним за парня.

Так прошло полгода. Родители Игоря возвращались и уезжали. Я был "представлен ко двору" в качестве "женатого друга". Статус "женатика" снимал с меня все подозрения в глазах отца Игоря. Позже я соврал, что жена подала на развод, чем урвал от них даже немного сочувствия к своей персоне.

Я смог уговорить Игоря сменить гардероб. Наконец-то он начал носить нормальную одежду, которая подчёркивала его тело. Когда мы гуляли, я замечал взгляды окружающих на моём любимом и чувствовал, что горжусь им. Во мне странным образом смешивались разные чувства к нему. Я обожал его как любимого, желал как любовника, но иногда чувствовал себя старшим братом Игоря, почти его отцом. Он был моим мужчиной, моим сыном, котёнком и повелителем, братом. Как-то очень быстро Игорь стал центром моей жизни, вокруг которого вращалось всё моё существование.

Приблизились новогодние каникулы. Родители Игоря уехали к родне в гости, так что нам не требовалось больше врать и скрываться.

Мы остались одни. Вдвоём приготовили новогодний обед, налопались. Бой часов встретили в позе 69 общим оргазмом. Затем мы открыли шампанское, облив им друг друга и пол у кровати. В общем, год начинался отлично.

Наутро мы ходили гулять. Я сделал глупость, поставив после обеда порнуху. У Игоряхи и так повышенная возбудимость, и даже спустя полгода после начала наших отношений, если мы не спим вместе несколько дней, то ему потом пяти-шести раз подряд не хватает, а тут предновогодняя суета, отъезд родителей... Не считать же сексом торопливый минет после работы? Короче, десятидневное почти-воздержание плюс порнуха... В результате секс "пока не рухнешь".

Мы кувыркались в койке до самых вечерних новостей. Я драл его, как последний кролик, а когда сил кончать у меня уже не осталось, повернулся к нему задом. Ненавижу отказывать любимому! Пусть лучше сидеть больно будет. Я млел от его долбёжки, считая оргазмы. Член массировал мою простату, и я таял. Игорёк кончил ещё пару раз. Он накачал меня спермой так, что уже в горле булькало. Всякий раз, не вынимаясь из меня, он продолжал двигаться снова.

Я прикрыл глаза. В углу бормотал телевизор. Я чувствовал себя слегка эксгибиционистом, трахаясь перед экраном, словно меня могли увидеть герои телепередач. Видимо, это аллергия на необходимость врать и скрываться. Игорю это не мешало. Он отлично знал мои слабости. Покусывал мои плечи. Малафья с каждым новым толчком потихоньку вытекала из меня наружу, внутри для неё места уже не осталось, и она текла между моими ногами и по ягодицам, вызывая бархатное, нежное ощущение. "Этак он меня однажды пополам распилит!" - подумал я, но почему-то эта мысль меня возбудила.

Меня ебут в жопу на глазах у всех... Представив такую обалденную картину, я кончил вместе с Игорем, вызвав щенячий восторг у моего любимого. Парень обнял меня, собирая рукой остатки кончива с моего члена...

И вдруг возглас ужаса! Я увидел, что Игорь, побелев, хватает воздух ртом. Только раз в жизни я видел на его лице выражение такого ужаса: в тот день, когда он бился на постели, как умирающее животное.

- Что... что случилось? - бросился я его тормошить.

- Это он! - выпалил Игорь.

Измазанные спермой пальцы тыкали в экран. Я обернулся. По телику местный журналист брал интервью у крупного предпринимателя Архарова. Одутловатое лицо, маленькие глазки...

- Ты уверен?

Игорь судорожно кивнул. Его било крупной дрожью, вокруг глаз вдруг появились тёмные круги. Я обнял парня, но даже через час после этого интервью он всё ещё трясся, как изнасилованный пацан.

Ночью Игорю снились кошмары. Всё, что я мог делать - это только обнимать, гладить его, как маленького. Во сне он плакал, и мне становилось больно, страшно. Я чувствовал растущую внутри меня ярость против сволочи, превратившей классного парня в несчастное существо...

Время от времени опер может подать идею о проверке предприятия - какого хочешь. Это маленькая привилегия работы. Тебя обсчитали в магазине, не выдали чек? Приди и наведи порядок.

Я подкинул начальству идею проверить Архарова, пробил фамилию по базе. Таковых оказалось три, но в Мурманске был прописан лишь один. Затем я заказал в отделе реестра данные по имуществу этого предпринимателя, и через пару часов на моём столе лежала длинная распечатка с указанием адресов магазинов, дач и квартиры Архарова. Эмблемой его фирмы была голова архара - горного барана со здоровенными рогами. Ничего не напоминает?

Вечером, заняв машину у знакомого, мы поехали смотреть дачу. Она располагалась не так далеко от города - чуть больше тридцати километров. Честно говоря, идея моя пахла глупостью. Зимой темнеет рано - полярная ночь, и уже в три часа дня на улице мрачнее, чем у негра в желудке. Кроме того, зимний пейзаж существенно отличался от того, что помнил Игорь. Дороги зимой тоже далеки от мечты.

Но мы поехали и даже добрались до места, но там нас ждал сюрприз: целое небольшое поместье, обнесённое высоким забором. Над крышей каменного особняка курился дымок. Видимо, там топили камин. За забором заливались лаем собаки. Охранник на воротах вышел на улицу с небрежной миной:

- Чего надо? Здесь частное имущество. Валите отсюда!

Над воротами меланхолично поворачивалась в разные стороны видеокамера слежения. Игорь побледнел.

- Да мы тут дачу друга ищем, - примирительно проговорил я, опуская стекло. - Он нас пригласил, а мы сто лет у него не были, не помним, как и ехать.

Мужик осклабился, показывая неровные зубы.

- Сюда вас точно не приглашали.

- А может, вы знаете такой дом поблизости? У него ещё флюгер на крыше.

Охранник почесал в затылке и выдал:

- Флюгер на крыше в округе есть только на хозяйском сарае. Вон он.

Только сейчас я разглядел на фоне более светлого здания чёрный силуэт петуха.

- Не, у моего приятеля кораблик, - я грустно помотал головой и, поблагодарив мужика, поднял стекло.

У Игоря клацали зубы. В темноте его глаза блестели, как стеклянные.

- Это он, - сказал парень срывающимся голосом.

- Уверен?

Тот кивнул. Руки обхватили тело, пытаясь взять под контроль.

- Я видел за спиной охранника. Крыльцо почти не изменилось. Флюгер тот же.

Пришлось дать ему хлебнуть коньяка из фляжки, прежде чем мы дёрнули домой.

Я поклялся отомстить. Но как реализовать эту клятву? Убить лично - значит, сесть. И разрушить жизнь Игорю. Рассказать ментам? Спросят, "откуда взял"... Нет, так не пойдёт.

Телефонный номер этого человека я не любил вспоминать. Когда-то мы спали вместе. Именно на нём я проверил правильность фразы "рыбак рыбака...".

Наш класс играл в баскетбол против соседней школы. Когда наши соперники вышли на поле, я окинул его взглядом. У него была худая, жилистая, но правильная фигура, и что-то волчье проскальзывало во взгляде. Пацан слегка усмехнулся и так же осмотрел меня - бесстыдно-изучающе.

В общей свалке борьбы Вадим, словно походя, скользнул рукой по моему заду... После матча я задержался. Парень подошёл ко мне, буркнув что-то вроде "подожди меня", и мы пошли к нему. Родители его были вечно пьяны, спали или болтались где-то вне дома.

Помню, он никогда не брал в рот или в зад, хотя я видел, насколько мучительно ему этого хотелось. Римминг вводил его в состояние, близкое к наркотическому ступору. Почему он так поступал, я понял только тогда, когда его посадили. Он берёг себя для Зоны. Глупо и грустно.

Прошло много лет. С того времени мы несколько раз пересекались и даже спали не единожды. Вадим всегда вёл себя со мной как актив, не желал даже думать о "женской" роли, пока однажды не напился.

В тот день умер его отец-алкоголик. Ему было страшно плохо, а поговорить было не с кем - и он припёрся ко мне. В те времена я ещё работал мелким бухгалтером в крупной фирме.

Он притащил с собой бутылку виски и выпил её почти в одиночку. Он плакал. Я принялся ласкать его, и он сорвался с катушек. Набросившись, он стал сдирать с меня одежду, а потом встал на колени и принялся сосать так, словно нашёл в этом смысл жизни. Вся его "воровская гордость" исчезла куда-то во мгновение ока. На один вечер "вор в законе" стал тем, кем родила его природа: шлюхой, давалкой, жадно подставлявшей партнёру задницу и рот, классной соской, таявшей от мужской ласки. Заснул он успокоенный и весь перемазанный спермой.

Утром я услышал от него только угрозу: если скажу кому-нибудь о том, что произошло, то получу перо в бок. Глядя в его жёсткие, без радости, глаза, я понял, что Вадим не шутит. И теперь мне пришлось снова звонить ему.

Мы договорились встретиться на Октябрьской, за старыми двухэтажками. Было пасмурно, и оттого стемнело ещё раньше, чем обычно. Он приехал с парой братков на крутой машине.

- Чего хотел? - спросил Вадим устало.

Я пересказал ему историю Игоря, не называя имён.

- И чего ты хочешь от меня?

- Ничего. Этот говнюк пакостит наш город. Если он попадёт к ментам... Ты знаешь, такого отмажут. Скажут, что больной. У него слишком много денег.

- Хочешь убить его моими руками, - проговорил Вадим, - не так ли?

Волчье выражение на его лице сменилось любопытством. Он намеренно не перешёл на блатной жаргон, ведь прямой текст в его устах звучал много ужаснее.

- Да, - ответил я. - Я уверен в том, что на его руках кровь не одного парнишки.

Вадим помолчал, потом сказал:

- Я не могу в одиночку принимать такое решение. Позвоню позже. Жди, - и уехал.

Несколько дней я жил как на гвоздях - всё ждал звонка. Наконец, мой телефон дрогнул.

- Мы проверили то, что ты сказал, - это был чужой голос, не Вадима. - Ты получишь то, что просишь, но с одним условием. Ты поедешь туда с нашими. Сам. Если мусора... сам знаешь, что будет.

В ночь перед исполнением приговора я не спал. Игорь дремал рядом со мной. Я смотрел на его трогательно припухшее лицо. Во сне он был похож на щенка. Мне хотелось расцеловать его с головы до пят. Сколько раз я вылизывал эти шрамы! Кажется, они могли бы уже стереться от моих ласк.

В какой-то момент телефон ожил. Я поднялся с кровати. Игорь поднял голову, сонно морщась от света, бьющего из коридора.

- Скоро вернусь, - сказал я. - Спи.

Я солгал. Одевшись, я бесшумно вышел из дома. Там меня уже ждали.

Мы ехали молча до нужного места. Две машины. Я никогда раньше не встречал ни одного из этих людей.

- Сиди здесь, позовём, - сказали мне.

Я остался со здоровенным водилой и ещё одним мужиком, молча сидевшим рядом со мной. Меня била дрожь. Шрамы на спине Игоря стояли перед моими глазами. Я отлично понимал, что, если на месте каким-то чудом окажутся менты, меня пристрелят без разговоров.

Сильно удивляла меня наглость Архарова. Говнюк за все эти годы не соблаговолил переехать в другой регион, даже перенести свою базу в безопасное для него место. Такое высокомерие по отношению к уцелевшей жертве поражало! Неужели никто больше не выжил?

Вскоре один из мужиков вышел к воротам, приглашающе махнул мне рукой. Я вышел из машины. Было холодно, над головой сияли пушистые звёзды. Снег визгливо скрипел под ногами.

- Пошли, - сказал он, когда я приблизился.

Отключенная видеокамера на столбе застыла, глядя куда-то в лес. Мы вошли во двор. Охранник был жив. Его оглушили, уложив в каптёрке. Мёртвые собаки тёмными комьями лежали в углу двора. Их кровь казалась чёрной в темноте. Я не слышал выстрелов. Видимо, стреляли с глушителем.

- Вперёд, - изо рта мужика поднимался парок.

Они сбили замок на "сарае" хозяина. Внутри действительно был сарай. Какие-то покрышки, лопаты... Через распахнутую дверь в конце помещения был виден яркий холодный свет, льющийся откуда-то снизу.

Архаров стоял под охраной из двух человек в "комнате развлечений". Надо сказать, что за прошедшие годы этот подвал расширился. Теперь он уже не напоминал кустарную лавочку доморощенного маньяка. Здесь был кафель с пола до потолка, яркое, почти сценическое освещение, наверняка, крутая звукоизоляция, металлический стол с желобками для стока крови. Приспособления для пытки и издевательств были аккуратно разложены на столике, готовые к применению.

Архаров стоял посреди всего этого на коленях, в домашнем халате и шлёпанцах, плюгавый, жирный - ничтожное чмо, ничуть не напоминавшее вальяжного "хозяина жизни" с телевидения. Халат у него разошёлся, обнажив вислое брюшко и кривой жёлтый член, скорчившийся, как червяк. На его счастье, в зале не оказалось жертвы, но вид пыточных инструментов заставил мужиков конкретно вздуть этого урода: рожу Архарова перекосило от пары крупных синяков.

Я почему-то думал, что его опустят, но, видимо, ни одному из братков не хотелось трахать такого урода.

- Н-не надо... я всё сделаю, - бормотал он. - Я заплачу... Не надо...

Потом его лицо как-то странно смялось, и он заплакал.

- Поздно, падла, - произнёс один из мужиков.

Остальные расступились, на секунду выпуская его, а затем раздалось два выстрела. Первая пуля попала в половые органы. Пистолет с глушителем чихнул, и мужик взвыл, хватаясь обеими руками за остатки члена. Затем снова раздался тот же чихающий звук, и труп упал вперёд, как кукла, тупо бухнув головой о кафель. Меня сразу затошнило. Кровь маньяка медленно расползалась по полу. Казалось странным, что ещё минуту назад это был живой человек.

- Доволен? - обратился стрелявший ко мне.

Я кивнул. С удовольствием заставил бы это дерьмо пережить перед смертью всё то, что он делал со своими жертвами, но даже и так уже хорошо.

Обратную дорогу я едва помню. Меня охватило какое-то оцепенение. Тошнота пару раз подкатывала к моему горлу. Мужики высадили меня на углу, произнеся напоследок:

- Вадим сказал, что вы с ним квиты, - и уехали.

Когда я вернулся домой, Игорь сидел за столом со стаканом чая в руках.

- Где ты был? - спросил он.

Я прижал его к себе. Сдирая с парня банный халат, начал целовать его - истерически, с головы до пят. Тот всё отбрыкивался, приговаривая:

- С ума сошёл! - но ему это нравилось.

А потом я закинул парня на стол, плюнул ему на очко и вошёл в него. Это простое действие словно стёрло с меня всю боль. Словно, трахая моего любимого в сочную попку, я очищался тем самым от всего дерьма этого мира. Я протыкал Игоря, насаживал его на кол, заставляя выгибаться и стонать в голос, и это действо выглядело красивее, чем в самых сказочных мечтах. Я кончил - и словно возродился. Мой Игорь снова сделал меня живым...

Вечером в новостях сообщили о смерти предпринимателя Архарова. Журналисты преподали это как месть конкурентов, но я знал, что ментам теперь придётся не одну неделю выкапывать трупы. Найденная коллекция пыточных инструментов и следы чужой крови в цементе кафельного пола заставят их перебрать территорию вокруг дачи по камешку.

Игорь посмотрел на меня. Он всё понял.

- Ты?

Я улыбнулся и произнёс:

- Я люблю тебя!

Остальное ему ни к чему слышать. Эту тайну я буду хранить один. Главное, что теперь мой любимый может свободно ходить по городу, ничего не боясь.

О преступлениях Архарова так и не сообщили по телику. Власти предпочли покрыть эту тайну молчанием. Никому неохота говорить о том, что они получали деньги на предвыборную кампанию от маньяка. Возможно, кто-то из них знал правду, но они тоже предпочли сохранить эту тайну.