ГЛАВА 05.2 Должен признаться, остаток дня затянулся. Думаю, я раз двадцать посмотрел на время на своем телефоне, прежде чем оно наконец показало семь часов, и я смог покинуть кампус. Я сидел в машине за рулем, когда зазвонил мой телефон. Я остановился и ответил я. Это был Брент. — Мама дома, просто возится, — тихо сказал Брент. — Я у тебя дома. Я решил пойти пораньше и немного удивить её. Твою маму, я имею в виду. Ты всё ещё не против? — Ты не против выебать свою собственную маму? — Я выстрелил в ответ, — потому что это то, к чему все это ведет. Не потрать себя полностью на Сиси Дункан, потому что Саше Россини, скорее всего, понадобится немного твоего внимания. — Хорошо, — сказал он, но его голос дрогнул. — Черт, вот она. Я люблю твою маму, Сонни. Увидимся у меня дома, когда я закончу! Я услышал безошибочный тон предвкушения в его голосе и напряженное мерцание тревоги. Я тоже это почувствовал. Я приехал в район дома Россини, припарковался и прошел пару улиц. Я пошел к соседям за их домом и проскользнул по их дорожке и через живую изгородь попал на задний двор дома Россини. В полумраке я ждал. Миссис Россини сидела в гостиной, "возилась", как говорил Брент. Телевизор был включен, она была одета в халат поверх свитера, потягивала вино из бокала и просматривала свой iPad. Я подумал, не читает ли она "Контракты удовольствия"? Разве это не было бы бомбой, особенно если бы она услышала ложь о том, что я был автором! Я рассмеялся, но даже несмотря на ложь, я чувствовал себя разоблаченным. Что бы она подумала, если бы прочитала это и поняла, что я думаю, что это чертовски здорово, даже если я не писал этого? В каком мире мы живем! Я подождал минут двадцать, пока она выключила телевизор, осушила вино и скрылась в недрах разросшегося дома на ранчо. Я бросился по периметру двора, держась в тени. Меньше всего мне хотелось, чтобы какая-нибудь соседка вызвала полицию и заставила Сашу объяснять, почему друг её сына снял штаны в её доме. Во мраке под карнизом я ждал, наблюдая. Я изучал окна, которые мог видеть, и не видел ни движения, ни света. Я не мог ждать слишком долго, иначе она могла вернуться. Наконец я почувствовал себя в безопасности и проскользнул в заднюю дверь, прошел мимо обеденного стола, снял обувь и бесшумно двинулся по коридору. Я услышал душ ещё до того, как добрался до двери хозяйской спальни. За шумом падающей воды я услышал, как Наташа Россини поет в душе. Я посмеялся про себя, но с удивлением: кто бы мог подумать, что эта женщина может так петь? Её томный голос прекрасно и сладко передавал мелодию "Водопадов" или как она там называлась. Она была ебанной соловушкой или, если быть точным, собиралась ей стать. Я заглянул в шкаф. Я сразу же увидел то, что, как я надеялся, подсказывала мне моя вспыхнувшая память: шесть различных пушистых халатов разного цвета. Я вытащил пояса из четырех из них. Нашел пару шарфов, которые, как я знал, она носила время от времени. Затем я потянулся вверх и выкрутил лампочку настолько, чтобы она погасла. Душ стих, хотя Саша продолжала напевать в суровой тишине. Я выскочил в коридор, оставив дверь полуоткрытой. Я ждал, моё сердце гулко стучало, а хуй был напряжен до предела. Миссис Россини вышла из ванной, её волосы были обернуты полотенцем, а обнаженное тело блестело от жара после душа. Я наблюдал за ней из темноты. Одной рукой она массировала свои груди, а другой сжимала стройную попку. Она обвела взглядом комнату, а затем проникла в темную гардеробную. Как только она скрылась во мраке, я зашевелился. Я протанцевал через всю комнату на ногах в носках и быстро заглянул за край двери. Наташа стояла ко мне голой спиной и попой, вглядываясь в темноту, руки на бедрах. Я зажал в зубах одну из завязок халата, бросил все остальное и двинулся вперед. Она вскрикнула, когда моя рука сомкнулась вокруг её талии, но тут я закрыл ей рот рукой. Я попытался прошептать, но завязки в зубах изменили мой голос и сделали его более зловещим и ужасным, чем я хотел. Наверное, я думал, что она сразу узнает мой голос и поймет, что происходит. Но этого не произошло. — Молчи и не двигайся! — гаркнул я сквозь стиснутые зубы, не ожидая, что она повинуется. Она напряглась, но не закричала. Один из её локтей врезался в меня, и я вскрикнул, но сквозь зубы, отчего звук превратился в рычание. Я притянул её обнаженное тело к своему, поэтому у неё было мало пространства для действий, и её локоть только задел мои ребра. Она топнула по одной из моих босых ног, но я почувствовал смещение её веса и уклонился. Я потянул её назад и повернул, заставив её споткнуться. Её вес ударил по моей руке, и мы упали, потому что моё равновесие нарушилось, как и её. Она упала вперед на руки и колени всего на мгновение, прежде чем я рухнул на её спину и придавил её к полу, наполовину в шкафу, наполовину снаружи. Я всё ещё держал пояс в зубах. Я сел на её бедра и потянул сначала одну руку, а затем другую за спину. Она сопротивлялась, но я надежно связал её запястья, но не слишком туго. Мы были в темноте; я ничего не мог разглядеть через стекло её двери. Наступила ночь. Когда её руки были связаны, она лежала неподвижно, задыхаясь. — Чего ты хочешь? — спросила она, её голос был глухим от напряжения и моего веса на её спине, когда я наклонился мимо неё, чтобы взять один из шарфов, лежавших за дверью. Она повернула голову, увидела, к чему я тянусь, и возобновила борьбу. Я сцепил свои руки на её шее и на груди, чтобы контролировать её, но не причинять ей боль, и она сдалась. Возможно, дело было в том, что я крепко держал её за сиськи. Я опустил её обратно на ковер и медленно завязал повязку вокруг её головы и на глаза. Завязал крепко. — Чего ты хочешь? — спросила она снова, но её голос немного дрожал. Я отодвинул одну ногу и широко раздвинул её ноги коленом. Когда я коснулся её попки, она вздрогнула. Я провел рукой по складке её задницы и вернулся к талии. — О, о, хорошо. Я не буду с тобой бороться. Честно. Только не делай мне больно. Возьми меня или что ты там хочешь. Обещаю, я никому не скажу. Выеби меня, если хочешь. Я буду ебаться с тобой столько, сколько ты захочешь, если только ты пообещаешь не делать мне больно! — Шшшшш! — прошипел я, но я был воодушевлен и впечатлен. Миссис Россини мыслила ясно, несмотря на предполагаемую угрозу. Я облегчил свои прикосновения и стал ласкать её между ног. Она раздвинула свободную ногу и слегка приподняла бедра. Когда я коснулся нижней части её щели, она застонала. — О боже! — простонала она. — О черт, пожалуйста, пожалуйста! Я отметил, что она не сказала, что именно "пожалуйста". Я потянулся за другим шарфом, и она, казалось, поняла, о чем я думаю. — Я не буду кричать, обещаю. Не затыкай мне рот, пожалуйста. Еби меня, если хочешь, и я буду молчать. Я обещаю. Правда! Пожалуйста, не затыкай мне рот! Я буду сосать твой хуй! Я люблю сосать хуй, и я чувствую, что у тебя отличный хуй! Я не смогу сосать тебе, если ты заткнешь мне рот. Я задрожал. Мой хуй был таким твердым, что я подумал, что сейчас я брызну по её голому бедру, ну, на самом деле в мои слаксы, правда, но если бы не они, то на неё, как только они исчезнут. Эта смущающая мысль подсказала мне, что пора раздеваться. Я встал на колени и расстегнул ремень. Шум казался неестественно громким в стенах её темного шкафа. — О боже, — вздохнула Саша. Я встал на ноги и передвинулся так, чтобы не касаться её. Я расстегнул молнию на брюках, спуская ширинку так медленно, что это заставило мой хуй дернуться. Это прозвучало неестественно громко в тесном помещении. — О нет, пожалуйста, не делай мне больно! Я изучал её попку в полумраке. Мне нравилось, как тени делали её пышной и полной, подчеркивая её изгибы и расщелину, указывающую на её пиздёнку. Я снял брюки и бросил их в спальню. Миссис Россини не шелохнулась. Я стянул трусы и стянул через голову майку. Бесшумно бросил и то, и другое в спальню. Одной ногой я раздвинул её ноги, образовав на полу приглашающую букву V. Встал на колени между её ног и потянулся к её бедрам. Она сдвинулась и помогла мне приподнять её тело. Когда я провел рукой между её ног, она вздохнула, и её бедра слегка дернулись. Затем мои пальцы коснулись её киски. Я был потрясен. Она была мокрой. Если только она не описалась, она была возбуждена больше, чем я имел право ожидать. Я понюхал её и почувствовал запах киски, чистой умоляющей киски и никакого намека на что-то ещё. Женщина была возбуждена. Я провел костяшкой пальца по её борозде, она застонала и прижалась ко мне всем телом, как кокетка в переполненном автобусе. Я потянул её бедра вверх и раздвинул их. Она встала на колени, балансируя на одном плече и повернутой голове. Я приложил кончик пальца к её киске и вдавился в неё. — О, даа! — прошипела она, когда мой палец вошел в неё. На мгновение я подумал о том, чтобы выебать её прямо сейчас, но её предыдущее предложение захватило моё воображение. Я отодвинулся от неё. — Что? Что не так? Разве ты не собираешься выебать меня? — Её голос звучал как голос совершенно другой женщины. Она сгорбилась и сдвинулась, подняв задницу выше. Её действия были понятны даже мне в темноте. — Пожалуйста, ты не можешь представить, что я чувствую. Я связана в своей собственной спальне, и все, чего я хочу, это чтобы ты выебал меня! Я так долго фантазировала об этом, и вот это случилось, и… Боже, ты всё ещё там? Ты должен выебать меня! Вставь свой хуй в моё развратное тело и заставь меня извергнуться. Я так разгорячена, что "взорвусь" как пушка! Эй? Я был так поражен тем, что говорила эта женщина, что едва дышал. Мой хуй пульсировал, был твердым как стекло и готов был воткнуться в неё, но у меня были другие планы. Я надеялся, что моих сестер не будет дома ещё долго-долго и что мама знает об этом. Я был не против пропустить завтра школу! Я нагнулся и поднял Сашу за каждое плечо, поставив её на колени. Я помог ей встать на ноги, она покачивалась, прижимаясь ко мне, её пальцы щекотали моё бедро. Когда она почувствовала мой хуй на своей голой ягодице, она снова прижалась ко мне. Я положил руки ей на талию и, с большим усилием и большой неохотой, разделил наши тела. — Ты хочешь меня! Я чувствую твой хуй. Вставь его в меня! Пожалуйста, я хочу этого, честное слово, хочу. Я так возбуждена, что не могу терпеть! Я покачал головой, всё ещё не желая говорить и рискуя дать ей понять, кто собирается её трахнуть. Я слегка подтолкнул её, а затем направил её из шкафа к кровати. Её ноги уперлись в край матраса, она вздохнула, подняла колено и начала садиться на кровать. Я придержал её и прижал к себе, надавливая на плечи, пока она не поняла и не встала на колени. Она почувствовала, как я двигаюсь вокруг неё, мои бедра касаются её плеч, а пальцы проводят по её спине и шее. Когда я сел, положив колено на каждую сторону её тела, она подняла голову и открыла рот. Одной рукой я медленно подвел её к концу своего хуя. В полумраке комнаты было видно её тело. Мой хуй ударился о её подбородок, и она застонала. Её язык появился между губами, и она облизала мой хуй. Я чуть не упал. Она поцеловала залупу, затем её язык обвел блестящую жидкость на головке. Саша сдвинула своё тело и переместилась в более удобную позицию, её обнаженное тело выгнулось дугой между моих ног. Она начала сосать мой хуй, делая небольшие движения вверх и вниз, медленно погружая его все глубже и глубже в рот. Когда я почувствовал заднюю стенку её горла, она отстранилась и провела по стволу рукой вверх и вниз пару раз. Она сделала большой вдох, а затем надавила ртом на мой хуй. Я почувствовал сужение на задней стенке её рта, а затем головка хуя оказалась в её горле, и она всё ещё давила вниз, сильно дыша через нос и посасывая по мере спуска. Когда я почувствовал её губы у основания моего хуя, я застонал — хрипло, едва-едва. Она вторила этому стону, а затем начала делать то, что я просто не могу описать. Её рот гудел, её язык проникал в меня, пока она сосала и крутила головку. Десять секунд — и вся моя решимость кончить позже вырвалась наружу. Я извергся ей в рот. Я должен был потерять сознание, должен был плюхнуться на спину на кровать, но я боялся, что она воспримет это как возможность как-то опознать меня. Я заложил руки за спину и остался сидеть прямо, смотря на неё изо всех сил, пока она высасывала из меня остатки моей спермы. Как только я начал пульсировать членом в её рту, Саша отстранилась от меня и всосала то, что осталось в её горле. Ощущение пульсации в её горле возбудило меня снова, и она всё ещё хмыкала, вытягивая из меня каждую каплю спермы. Когда я, наконец, кончил, прекратив поток спермы в её горло, Саша села на пятки, неуверенно балансируя. — Как это было? — спросила она, её голос был хриплым и низким. — Я люблю сосать хуй! Но ебаться я люблю не меньше. Тебе понравилось? Нормально? Несмотря на безумие вопроса, я всё ещё слышал нотки страха в её голосе. В течение нескольких минут я не двигался и не говорил. Наконец, когда я смог двигаться и говорить, я поднялся, обошел её и встал позади неё. Я поднял её на ноги и развернул к себе. Наконец, я оказался лицом к лицу с её изумительной грудью. Вопреки моему первоначальному плану, я целовал их, обе груди, каждую по очереди, облизывая и целуя каждую, пока она стояла, покачиваясь, передо мной. Наконец мои ласки дошли до неё, и она застонала и переместила своё тело, чтобы проследить за моими губами и соском. — Черт, как же это приятно! Ох, ебать, мистер. О, о, о, бля! — вздохнула Саша, когда я поцеловал её грудь. Я отстранился, и она вздрогнула, повернув своё тело, чтобы выставить одну грудь вперед. Я уклонился от толчка и толкнул её на кровать. Она села и попыталась лечь. Я позволил ей это и оставил её на краю кровати с раздвинутыми ногами. Я взял два пояса и обернул один вокруг её левой икры. Она попыталась сесть. — Что ты делаешь! Я завязал его, а затем прикрепил другой конец к ножке металлической кровати. Я повторил процесс на другой ножке, что фактически зафиксировало её ноги открытыми, а её задницу на краю кровати. Я смотрел на неё, привязанную к кровати, с руками за спиной, и мне стало тяжело, очень, очень тяжело. Я решил, что смогу вынести мысль о том, чтобы "съесть" её после того, как введу свой хуй в её пизду. Я слегка толкнулся в неё. Она хрюкнула и неловко упала на спину со связанными руками. Когда я высвободился из её тугой пизды, она вскрикнула и выпятила ко мне свою задницу; губки её возбужденной пизды блестели и набухали в полумраке. Пульт от телевизора лежал рядом с ней на кровати. Я включил его и выключил звук. Свет мерцал над её телом, и у меня возникла идея получше. Я нашел другой пояс, обошел кровать и забрался на неё позади неё. Она почувствовала меня, прежде чем я поднял её. Села с трудом. — Я не буду с тобой бороться, — сказала она, её голос был ласковым и успокаивающим. — Пожалуйста, бери, что хочешь, и уходи. Я обещаю не драться, не звонить в полицию или ещё что-нибудь. Честно. Пожалуйста, поверь мне. Охххх! Я так возбуждена, я знаю, что сильно кончу, если ты выебешь меня посильнее… если ты этого хочешь. Я бы отсосала тебе ещё раз. Если хочешь. Что бы ты ни захотел, просто выеби меня! Моя рука потянулась к её телу и стала ласкать её огромные груди, прижимая их к груди и покручивая соски. Она прижалась ко мне спиной, пока я забавлялся с её податливым телом. Я усмехнулся. Я действительно думал, что она не знает, кто я такой. Я встал с кровати и развязал её запястья так, что поясок был завязан только на одном. Она вздохнула, но затем пискнула, когда я стянул их над её головой, повалив её на кровать. Я снова связал её запястья вместе и снова закинул их ей за голову. Она хрюкнула. Я залез под кровать, нашел опорную ножку и привязал её к ней. Теперь она лежала поперек кровати с раздвинутыми коленями, связанными вместе руками и закинутыми за голову. Я обошел кровать и встал на колени между её ног. — Вот дерьмо! О боже, о черт! Правда? Правда? Ты собираешься меня "съесть"? О да, пожалуйста, сделай это! Пожалуйста, сделай это! Я сделаю все, что ты захочешь, если ты меня "съешь". Ох, ебаный ад! Я провел языком по её щели, очень нежно, и Саша Россини кончила с ошеломляющим визгом. Её тело выгнулось, и её ноги согнулись, натягивая её завязки, её бедра сомкнулись на моем лице. Они оторвались от кровати и затряслись. Я сел в сторонку и наблюдал, как кульминация поглощает её. Не прилагая особых усилий, я заставил её кончить. Должен признаться, я почувствовал гордость за это достижение. Женщина просто задыхалась. — О боже, ты заставил меня кончить вот так! — пролепетала она. — Я не могу в это поверить! Я никогда раньше так не кончала! Боже правый, ты заставил меня кончить в моей собственной спальне! Ты только коснулся меня языком, и я "взорвалась", как чудесная ракета! О боже! Что … — Она задыхалась, затем сделала паузу. — Как мне тебя называть? Как мне называть тебя, когда ты ебёшь меня? Я хочу называть тебя по имени, но это было бы глупо, верно? Я понимаю. Что ты собираешься делать дальше? О. О? Охххх! Я начал целовать одно бедро вверх по направлению к её киске, что ненадолго заглушило поток комментариев. Я поцеловал другое бедро, что, казалось, снова возбудило её, как её тело, так и её комментарии. — Я обещаю никому не говорить, если ты заставишь меня кончить снова. Но и ты тоже никому не расскажешь. Черт возьми, ты меня так возбуждаешь! Я хочу твой хуй, но мне достаточно и твоего языка. Я так долго мечтала о таком изнасиловании, а ты превзошел все мои фантазии. Ты такой нежный, такой… Я прикоснулся языком к её киске, чтобы остановить ход её мыслей; она могла заподозрить, и о ком она бы могла подумать в первую очередь? Я лизнул её пизду сверху донизу несколько раз, прежде чем отправиться на поиски её клитора через волосики вокруг её киски. Я нашел маленькую кнопочку, которая заставляла её сжиматься и подпрыгивать. Я потянул за неё губами, пока хорошо не зажал, затем начал сосать её, нежно и мягко. Я услышал воркование Саши. Её тело подалось ко мне, а ноги напряглись ещё шире. Бедра выгнулись и прижали её пиздёнку к моему рту в податливом приглашении. На мгновение мне стало непонятно, кто кого насилует. Я высунул язык как копье и вошел в неё им, глубоко проникая. Миссис Россини вскрикнула, и все её тело снова забилось в конвульсиях. Я обхватил её бедра руками и стал скакать по её телу ртом и лицом, снова и снова прижимая её спиной к кровати. Я "ел" её до кульминации за кульминацией, пока моя челюсть не начала уставать, и я подумал, что, возможно, вывихнул язык. Наконец я приник губами к её киске, сосал, лизал и, наконец, присосался к ней, что снова привело её в возбуждение. На этот раз оргазм пробежал по её телу и продолжал воздействовать на неё несколько минут. Я сидел и смотрел, как она кончает. Я встал, пошел в ванную, умылся и выпил воды. Мой хуй задергался, но когда я снова вошел в комнату, вид обнаженной женщины в свете от светильника в ванной снова возбудил меня и мой хуй. Я освободил её руки, отвязав конец пояса под кроватью, а затем развернул её тело, чтобы привязать её руки к изголовью. Саша пыхтела и хрипела и не сопротивлялась тому, чтобы её снова положили на кровать. Даже когда я освободил её ноги и перевернул её на живот, она не сопротивлялась. Мне нужно было кончить, но я хотел кое-что проверить, чтобы убедиться, что это соответствует моим мыслям о ней и предстоящих "герметичных" выходных. Я поднял её на колени, и она приятно выгнулась на кровати, но её попка была поднята вверх. Я подложил подушку под её грудь, помогая себе снова ощутить её сиськи. Затем я снова обмотал поясок на каждой ноге вокруг основания её бедер и привязал их к углу кровати, широко расставив её колени на матрасе. При свете её тело выгнулось на кровати, голова провисла между локтями, руки были связаны, но держали её, вцепившись в плетеное металлическое изголовье. Она переминалась с колена на колено, расширяя позицию и выгибая спину, готовая к проникновению. — Ты собираешься меня трахнуть? — спросила она тоненьким голосом. — Ты собираешься вставить в меня свой хуй? Это то, что ты собираешься сделать? Я ждал, держа хуй в одной руке. — Ты выебешь меня! — Наконец она сказала: — Пожалуйста, пожалуйста, мистер? Выеби меня! Разве ты не хочешь снова ввести этот большой твёрдый хуй во влажные, пульсирующие глубины моей пизды! Как эта женщина умеет говорить! Я сел на кровать и сделал, как она просила. Я вошел в неё, проталкивая хуй до упора, пока она не сжалась и не отвергла вторжение плотным сжатием внутренних мышц. Но потом она расслабилась, и мой хуй скользнул дальше в её тело, пока я не почувствовал, как дуга каждой ягодицы ласкает мой живот. Я схватил её за задницу и стал ебать её, погружая свой пульсирующий хуй в неё снова и снова. Примерно на шестом ударе она начала кончать. — О, о, о, о, о! — Это было совсем не похоже на оргазм, вызванный языком, который сотрясал её раньше. Я отстранился от её сочного тела, поглаживая её бедра и стройные ноги, пока она не успокоилась настолько, чтобы заговорить. Её слова потрясли меня. — У меня есть сын. Его зовут Брент. Ты насилуешь меня, и я кончаю от твоего хуя и языка, так какая разница, если ты узнаешь, что я мечтаю, чтобы он выебал меня? Я мечтаю об этом. Его зовут Брент, и я буду называть тебя Брентом, потому что я думаю, что кончила бы так же сильно, если бы это он ебал меня, насиловал, заставлял ебать его, как он хочет. Так что выеби меня, Брент! Выеби меня! — завизжала Саша, когда я снова начал вводить свой ствол глубоко в её трепещущее тело. Мой оргазм наступил вскоре после того, как я снова вошел в её тело. Я крепко ухватился за её бедра и вошел в неё десятки раз, пока оргазм приближался, прежде чем он окончательно прорвался, и я залил её тело спермой. Она выгибала свою задницу, чтобы позволить мне погрузиться глубже, а её киска, казалось, питалась и пила жидкость, которые я вливал в неё. Я кончил окончательно. Упал обратно на кровать, свернулся в клубок и задрожал от последних импульсов своего оргазма. Долгое время я лежал неподвижно, моя голова покоилась на её теле. Когда я не зашевелился, она проверила свои завязки и нашла их прочными. — Брент, дорогой? С тобой все в порядке? То, что она называла меня "Брент", меня немного нервировало. Я вздрогнул. Я не забыл, почему хотел видеть её в этой позе. Я соскочил с кровати, пьяно пошатываясь, и потянул ремень от брюк. Я должен был узнать, любит ли эта женщина немного боли вместе с удовольствием. Я надеялся, потому что думал, что Алисса сойдет с ума, увидев, как я порю другую женщину. Когда первый удар ремня пришелся по бедрам Саши, она повернулась, чтобы показать мне своё лицо с завязанными глазами. Но она молчала. Следующий удар пришелся прямо по её заднице. Её голова мотнулась, она зажала её между связанными локтями и выгнула спину дугой. Вряд ли это было похоже на реакцию женщины, которая боится ремня. Следующий удар пришелся с громким треском, и она вскрикнула. — О-о оооуууу! Но никакого протеста. Я ударил её снова, почти по тому же месту. Её бедра приподнялись, а спина выгнулась. И снова, и она захрипела. — О боже, откуда ты знаешь меня с этой стороны? Она задыхалась, пока наступила паузе. Я снова стал энергично прикладывать ремешок к её попке, и её голос стал неровным, она задыхалась и выла, а вскоре попросила отсрочки. — О, больше не надо, пожалуйста, Брент, больше не надо! Пожалуйста, не хлещи меня больше по жопе! Пожалуйста, Брент, дорогой! Она заплакала, и я усилил натиск на её задницу; треск, треск, треск ремня наполнил комнату. Её задница моталась взад-вперед, как будто она пыталась охладить её. Я всё ещё шлепал её. Наконец, я отступил назад. Мой хуй был тверд. Я освободил одну ногу Саши, затем другую, но женщина не двигалась. Я встал сзади и вошел в неё, она вскрикнула, все её тело забилось в конвульсиях нового пароксизма наслаждения, дергаясь и извиваясь, когда оно овладевало ею. Мой хуй, вошедший в неё сзади, чувствовал, как наслаждение рвется внутрь и через неё. Её задница горела от шлепков. Когда она вздохнула и обмякла, я высвободился, негромко протестуя, но затем перевернул её на спину. Ноги Саши автоматически раздвинулись, но тут огонь на её попке достиг головы, ноги подогнулись, и она с криком подняла горящую жопу с кровати. Я раздвинул её ноги и вошел в неё. Её киска была горячей и влажной, но пульсировала, как сердце, сжимаясь на моем хуе с каждым сантиметром, на который я проникал в её кипящее тело. Она пыталась приподнять своё тело, но каждый раз, когда её задница отрывалась от кровати, я вбивал хуй в её пизду и сильно вбивал её в матрас, что только заставляло её вскрикивать и снова наваливаться на меня всем телом. От этого мой хуй пронзал её ещё глубже и сильнее. На пятом или шестом таком цикле её тело откликнулось, и она снова начала кончать. Она извивалась подо мной, все её тело тряслось и дрожало. Я осторожно опустился на её груди, сначала наклонился, чтобы поцеловать и пососать каждую, а затем переместил руки к её попке. Я почувствовал жар её зада. Потянул вверх, снова погружая свой хуй в её тело. Это небольшое движение или ощущение моих прохладных рук на её горящей заднице вызвало ещё один сильный оргазм в её теле, когда она боролась с моими прохладными руками на её жгучей плоти. Наконец она сдалась настойчивому оргазму, и её тело обмякло и растеклось по кровати, где я продолжал долбить её пиздёнку. Она стонала, звала и кричала, но её тело оставалось прилипшим к кровати, принимая мой хуй, который пронзал её снова и снова. Я нашел устойчивый ритм и ебал её непрерывно в течение, наверное, десяти минут. Она вздрагивала и кончала, а затем пыталась поднять нас с кровати с помощью своих рук, которые всё ещё были связаны над головой. К четвертому или пятому разу, когда она кончила, она была настолько измотана, что её тело только сжимало мой хуй, пока она боролась за своё дыхание. Я приподнялся и в последний раз вогнал свой хуй в её пизду, а затем залил её содержимым своих яиц. Я уже вытаскивал член из её невероятной киски, когда услышал приглушенный звук моего телефона. Я спрыгнул с Саши и схватил его. Вышел из спальни и закрыл дверь, прежде чем ответить. В доме было темно, и играли тени. Я отошел от двери, прежде чем решил произнести хоть слово. *** — Сонни? Как и ожидалось, это был Брент. — Твои сестры уже на пути домой. Я ухожу. Встретимся у моего дома. Я согласился и повесил трубку. Я небрежно вернулся в спальню и толкнул дверь. Саша лежала на спине, широко расставив ноги. Она повернула голову, чтобы посмотреть на меня, хотя её глаза были по-прежнему прикрыты. — В чем дело? Ты закончил? Я уставился на неё, не понимая и немного смущенный. Это был… какой сегодня день? Вторник, точно. Её задница должна была вернуться в форму к субботе. Я подошел к кровати и перевернул её на живот, а затем приподнял её бедра. Она встала на колени и наклонилась к кровати, позволяя своим рукам согнуться в плечах под углом, невозможным для меня, но без явного напряжения для неё. Я ещё раз связал ей ноги и оделся. — Что ты делаешь, куда ты идешь? В чем дело? Не оставляй меня так! Мой сын вернется домой и… о нет! — Она начала вертеться, пытаясь рассвободиться. Я поднял ремень и сильно ударил её по заднице. Она завизжала и затихла. — Не двигайся, — сказал я каким-то гортанным голосом, который, как я надеялся, не был похож на мой. Мне было даже больно говорить таким голосом. — Да, только не делай больно мне или моему сыну! Пожалуйста! Пожалуйста. Ты можешь делать со мной все, что хочешь, но, пожалуйста, не делай нам больно. Я улыбнулся иронии. Не делай мне больно, говорит она после того, как я выпорол ремнем её задницу. Пришло время испытать остальные части её тела. Я подошел к прикроватной тумбочке и открыл ящик. Она услышала меня и пискнула. — Не надо, не надо, не смотри туда… Но я заглянул. Я вытащил из ящика длинный, серебристый, конический вибратор и тут же увидел нераспечатанный тюбик со смазкой. Я сломал пломбу и смазал вибратор. — Что ты делаешь? Что это? Что ты собираешься со мной сейчас сделать? Я встал позади неё и широко раздвинул её бедра. Кончиком пальца я нашел её анус. На пальце осталась капелька слизи. Я втер её в маленький конус её анальной дырочки, а затем ввел палец в неё. Саша хрюкнула и снова прижалась ко мне всем телом. Я вынул палец прежде, чем она успела ввести его в свою попку. Я прикоснулся кончиком серебряного стержня к тому же месту. Мимо проехала машина, и я замешкался, ожидая, не заедет ли она на подъездную дорожку, но она проехала мимо. Тем не менее, я чувствовал напряжение. Я снова приложил кончик к её анусу и очень медленно, очень нежно ввел его в тело миссис Россини. — О, ёбанное дерьмо! — простонала Саша. Фаллоимитатор/вибратор скользнул в её тело. Я несколько раз вводил и выводил его, прежде чем полностью укоренил его в её жопе. Когда я включил его, она закричала и боролась со своими узами. Это казалось очень, очень громким. Я выключил вибратор, и она обмякла, издав звук, который звучал на полпути между всхлипом и стоном экстаза. — Боже, только не это. Пожалуйста, только не это. О, выеби меня. Только не это! Она сказала, что я могу сделать с ней все, что угодно, поэтому я решил, что её стоны были просто риторикой. На самом деле это была ничья, я думаю, но я проигнорировал то, что хотел проигнорировать. "Герметичная" тренировка есть "герметичная" тренировка; я должен был быть тщательным. Она застонала, когда я снова приставил кончик к её попке. Я подумал об этом получше. Я подошел к шкафу, вкрутил лампочку обратно и нашел другой шарф. Я нашел пару трусиков, свежих, и свернул их в клубок. Саша сначала сопротивлялась, когда я поднес их к её губам, но потом широко открыла рот, и я заткнул ей рот. У меня дрожали руки: Саша стояла на коленях на своей кровати и ждала, когда её возьмут, чтобы возбудить меня. Фаллоимитатор вертелся в её заднице, как маленький хвостик. Её тело дергалось глубоко изнутри, а сам он покачивался и подрагивал. Она не делала никаких попыток освободиться от него, но, казалось, хотела, чтобы он вибрировал глубоко внутри её дрожащего тела. Машина въехала на подъездную дорожку, свет фар заиграл на стене спальни. Я мог слышать музыку магнитолы Брента даже в глубине его дома. Я вытащил вибратор из её попки, выключил его, а затем вернул на место. Миссис Россини, казалось, не знала, что делать. Её тело ответило на проникновение, открываясь и сгибаясь, чтобы принять вторжение в её жопу. Но её голова была повернута в сторону переднего окна, через которое она могла бы увидеть машину, если бы у неё не были завязаны глаза. Я включил вибратор, и она закричала в кляп, глухим криком, который, должно быть, начался в пальцах ног. Затем все её тело выгнулось, и она попыталась распластаться на кровати. На мгновение я подумал, что она выплюнет вибратор своей задницей, но он остался там, вибрируя глубоко внутри. Она с трудом поднялась на колени, её тело снова выгнулось, и тут она испытала оргазм; огромные волны удовольствия прокатились по ней. Я оставил её такой. *** Открыл входную дверь и небрежно вышел к машине Брента. Он выглядел очень изможденным. — Привет, — сказал он, когда я закрыл дверь. — Привет. — Я ответил так же непринужденно. — Отличный ход с музыкой, чтобы твоя мама не догадалась, что ты дома. Спасибо тебе за это. Брент посмотрел на меня. — Черт, я об этом не подумал. Какое-то время мы сидели молча, не зная, что сказать. Наконец я сказал: — Твоя мама в доме, связанная, с повязкой на глазах и кляпом во рту и с вибратором в жопе. Я хорошенько отхлестал её по заднице, и она билась уже в десятом оргазме, когда я уходил, — сказал я тихо. Брент посмотрел на меня уголками глаз. Он усмехнулся. — Отлично придумано, — сказал он наконец. — Твоя мама тоже сейчас привязана к кровати. Тебе придется развязать её. Если ты не уедешь прямо сейчас, ваши девочки найдут её привязанной к кровати и с кляпом во рту. Они позвонили и сказали, что задерживаются, но уже едут. Я кивнул. Я не мог поверить, что это говорит мой приятель Брент. Несмотря на это, несмотря на активно проведенную ночь, образ моей ласковой матери, обнаженной, связанной и с кляпом во рту на своей кровати, заставил мой хуй опять напрячься. Я посмотрел на Брента. — Я не говорю тебе, что делать, но я думаю, что мы должны зайти и снова выебать твою мать. Она знает, что ты дома, так что у нас есть несколько вариантов. Ты можешь сделать вид, что у меня пистолет, и выебать её по моему приказу, или мы можем просто снять повязку с её глаз и хорошенько выебать её один раз, прежде чем я пойду ебать свою собственную мать. — Я размышлял. Я хотел посмотреть, что он ответит, но Брент просто пожал плечами. — Мне нравится твоя инициатива в этом деле. Как считаешь нужным. Ничто так не успокаивает мужчину, как ночь с хорошей пиздёнкой. Я открыл дверь. — Ну, давай. Действуй. Ты вообще умеешь действовать? — Как действовать? — Ну, — сказал я у входной двери, прежде чем открыть её, всё ещё говоря тихим голосом. — Можешь ли ты сделать вид, что удивлен, обнаружив свою мать связанной и выебанной на кровати? — Я могу попытаться. Это казалось натяжкой. Я смирился с тем, что вовлеку Сашу в свою маленькую диверсию. Я повел его в дом и в комнату его матери. Когда я вошел в спальню, я уже раздевался. Саша издавала рвотные звуки, поворачивая лицо в нашу сторону, но ничего не видела. Обнаженный, я лег на кровать рядом с ней, поднял одну из её ног и проскользнул под ней, между её ног, мой твёрдый хуй был направлен в потолок, или в её живот, как это было раньше. Как только моя рука поместила хуй у входа в её пизду, она с силой насадилась на него. Я вошел в неё, как будто нарезал сливочный сыр, с горячим, бурлящим удовольствием, ощущая, как выглядит этот жидкий сливочный сыр. Саша хрюкнула, а затем её бедра начали толкаться в меня. Я успел ухватиться рукой за дилдо и начал возбуждать им её анальные внутренности, чувствуя, как вибрации, сотрясающие её плоть, возбуждают мой хуй, проникающий в неё спереди. Саша закричала, когда два твердых наконечника коснулись её мембран; пронзительный хрюкающий крик заставил её втянуть воздух носом. Свободной рукой я стянул кляп с её рта, и мокрые трусики упали мне на лицо. Саша задохнулась, а затем забилась в дрожащем оргазме, её голова поднялась, а тело прижалось к моему хую. — Брент здесь, Саша, — сказал я наилучшим самодовольным голосом, каким только мог. Я не мог сказать, услышала она меня или нет. Её оргазм не казался чем-то отдельным, а скорее одеялом, которое окутывало её и не отпускало после каждой сильной конвульсии. Я схватил дилдо и стал вводить его в её зад, то мелко, то глубже. Она стонала. — О, ебать, ебать, малыш, Брент, малыш, выеби меня, выеби меня, выеби меня. — Её голос дрогнул, и она снова кончила, хрипя и ударяя в меня бедрами. Я взглянул на Брента и увидел на его лице маску изумления и похоти. Миссис Россини наклонилась надо мной, опустив голову между связанных рук, чтобы поцеловать меня, но не смогла дотянуться. Я приподнялся, и её губы, разгоряченные несколькими минутами ебли её жопы вибратором, нашли мои и крепко поцеловали меня. Когда она разорвала поцелуй, она зашипела: — Сонни? Сонни, это ты был здесь всё это время? — Да, миссис Россини, это я был здесь всё это время, — прошептал я. — Так, так, так, никому не говори. Моя история такова: меня изнасиловали, я кончала и кончала. Ты слышишь меня? Меня изнасиловали. — Конечно, Саша, как скажешь. — Её бедра били по мне, вгоняя мой хуй в её пульсирующую пиздёнку снова и снова, невероятно быстро. Поза, казалось, соответствовала её особенному телу и его лучшим мышцам. Она ебала меня жестко, но мой оргазм был ещё далек. Я вытащил вибратор из её попки, а затем, когда она заерзала, выскользнул из-под неё. — Что, куда ты идешь? — пробормотала она, мотая головой туда-сюда, пытаясь разглядеть что-то сквозь повязку. — Она вся твоя, Брент, — сказал я, стараясь не ухмыляться, но не уверен, почему меня это беспокоило. Брент раздевался прямо передо мной. Когда его огромный хуй появился в поле зрения, мне пришлось уставиться на него, но у меня хватило самообладания отодвинуться с дороги. Он сел на кровать и схватил мать за бедра. Все её тело замерло. — Брент? Брент, милый, с тобой все в порядке? — Похоже, она не очень хорошо отслеживала реальность: она выскользнула из своей фантазии, чтобы узнать меня, но затем вернулась в неё, когда почувствовала, что руки сына схватили её бедра. — Он заставляет тебя ебать меня? У него есть оружие? Ты насилуешь меня, чтобы спасти нас обоих? Его хуй вонзился в неё, и её голос захлебывался и булькал. Она попыталась упасть, но путы помешали ей. Огромный хуй вошел в её пиздёнку, наверное, наполовину. Она зарычала, а затем повернулась лицом вперед, ухватилась за изголовье кровати и начала толкаться задом на большой "меч" Брента. Она не прекращала толкаться, даже когда он начал отступать, чтобы сделать ещё одну попытку полностью проникнуть в неё. — Делай, как говорит этот мужчина, Брент, милый, и выеби свою мать. Выеби меня. Он изнасиловал меня, Брент, милый, он "съел" меня и выебал, а я кончала, как последняя шлюха. Пожалуйста, милый, выеби меня! — всполошилась Наташа. Брент оглянулся на меня, и я пожал плечами. Он пожал плечами в ответ, а затем продолжил набивать пизду своей матери хуем снова и снова. Я не знал как, но она, казалось, была на грани очередного мощного оргазма. Черт, как, должно быть, здорово быть женщиной! Впрочем, я уже смирился с тем, что я мужчина. И так всё получается. Я быстро принял душ в Сашиной ванной. Когда я вышел, Брент лежал под своей задыхающейся, бормочущей матерью. Саша ебала его сама, скакала на нем, всё ещё слепая и связанная, но умоляла, плакала и требовала, чтобы сын ебал её, приподнимая свою попку и нанизывая свою пиздёнку на огромный хуй, вонзающийся в неё снизу. Она приподнималась наполовину ствола его длинного хуя и опускалась вниз. Глубокое, "толстое" проникновение прерывало её слова, но затем она собиралась с силами и снова поднимала задницу, пытаясь достать до кончика его хуя, но не могла его найти, оставляя его "плавать" в своей насыщенной пизде. Её бедра раскачивались взад-вперед, прежде чем она прекратила двигаться. После мучительного колебания она навалилась всем телом на огромный ствол, пронизывая им себя снова и снова, пока он не укоренился глубоко в её теле. Затем миссис Россини прижалась бедрами к телу сына, в то время как он щипал и терзал её висячие груди или обхватывал её зад и возбуждал её вибрирующим "хуем", снова погруженным в её жопу, в то время как их губы сжимались в душевном поцелуе. Обернув полотенце вокруг себя, я ослабил путы на её ногах, и тут же Брент поднялся и перевернул мать на спину. Его задница начала подниматься и опускаться с метрономической равномерностью, но с нарастающей силой и акцентом. Я оделся, и последнее, что я сделал, это снял повязку с глаз Саши. Она вздохнула, а затем Брент поцеловал её. Я оставил их так, Брент между её раздвинутых ног, его широкая голая спина прогнулась, чтобы он мог поцеловать свою мать. Его задница поднималась и опускалась, как нефтяная скважина, бурясь в его мать, а она дергала бедрами и кричала, её руки хватали его за плечи, когда он ебал её. *** Я вышел из дома, уверенный, что на следующий день Брент прогуляет учебу. На его месте я бы сделал то же самое. Короткая дорога домой немного успокоила меня. Дрожь адреналина от того, что Брент выебал свою собственную мать, смешанная с возможностью того, что моя собственная мать всё ещё будет привязана к кровати, ожидая, пока я возьму её, продолжалась большую часть короткой поездки. Я нашел время, чтобы остановиться и купить молока. Действительно, мои сестры уже были дома. Они были на кухне. Далия ела кусок холодной пиццы, оставшейся со вчерашнего вечера. Джорджия смотрела на меня широкими, пытливыми глазами. — Где мама? — спросила она. Я протянул молоко. — У неё болит голова. Я собираюсь нагреть немного молока … может быть, с небольшим количеством бурбона, чтобы отнести ей, если она ещё не спит. На мгновение Джорджия посмотрела на меня, пытаясь разглядеть что-либо за пикетной оградой моего объяснения. Это было нетрудно; я едва пытался скрыть свою похоть, которая, казалось, намеревалась снова возбудить мой хуй. Наконец она пожала плечами и вышла из кухни. Далия и Тоуни последовали за ней. Я подогрел молоко, добавил немного бурбона и подошел к двери маминой комнаты. Я слышал, как кто-то принимал душ в коридоре, а ещё дальше доносилась музыка из комнаты Тоуни. Я надеялся, что никто еще не открыл мамину дверь. Я посмотрела в коридор, чтобы убедиться, что никого нет, и сам открыл её. Мама лежала на кровати, обнаженная. Её руки были привязаны к изголовью кровати в позе, похожей на ту, которую я навязал Саше Россини, только руки у мамы были раздвинуты широко, почти до самого края, и обвязаны двумя парами чулок. Её большие груди свисали, и в отличие от некоторых женщин в этой позе, они сохраняли прекрасную форму, полные и пышные. У неё были завязаны глаза и вставлен кляп, а под головой виднелись шнурки наушников-затычек, соединенные с iPod'ом, который висел на изголовье кровати. Её лодыжки были привязаны к углам кровати, но не очень надежно, но достаточно туго и крепко, чтобы она не могла стоять. Она не могла удобно лечь, держа руки так высоко, поэтому она скрючилась на кровати, её задница покачивалась в такт тихой музыке, играющей у неё в голове. Мой хуй затвердел. Внезапно меня охватила та похоть, которую я направлял на других женщин. Я отставил чашку с молоком и бурбоном. Медленно обхватив её голые плечи, я вытащил наушники из её ушей. Она тут же повернула голову в мою сторону. — Мама, — прошептал я. — Мама, девочки дома, и я собираюсь тебя выебать. Ты должна вести себя тихо. Я хочу тебя, сейчас. Её голова кивнула вверх и вниз, отчаянное движение отчаявшейся женщины. Её задница перестала раскачиваться. Я провел рукой по её плечу, по спине, вниз по бокам, кончиками пальцев касаясь её огромных грудей по пути к её попке. Я ласкал её задние щечки, а затем погрузился в её мокрую промежность, обнаружив её чистой, но пульсирующей от недавней встречи с Брентом. Губки её киски были надуты и растянуты, киска зияла и, казалось, всасывала мой палец, когда я прикасался к ней. Тогда я погрузил его в её тело. Она дернулась, и её голова опустилась, когда я проник в неё. Я вытащил палец из её дрожащего тела и разделся: рубашка, слаксы и туфли были сняты примерно за десять секунд. Я взглянул на дверь и подумал, не запереть ли её, но потом пожал плечами. Я уже устал играть в то, что не могу ебать собственную мать тогда, когда захочу, и уклоняться от очевидного доступа к моим сестрам, который могла бы предоставить эта реальность. Джорджия могла подозревать, но, похоже, она была готова проявить терпение и позволить нашей ситуации сложиться без лишних манипуляций, что говорило о ней хорошо. Моя мать испытала на себе всепоглощающую реальность "герметизации". Я хотел, чтобы она увидела, как это испытывает другая женщина, но ещё не решил, должна ли она наблюдать за одной из своих дочерей или её больше возбудит то, как Энни или миссис Уиллс затыкают все их дырочки. Или, может быть, всем её дочерям… Я отмахнулся от этой мысли, чтобы не перегрузить своё и без того гиперактивное воображение. Я покачал головой. Моя задумчивость растаяла в присутствии пульсирующего тепла, исходящего от обнаженного тела моей матери. Она почувствовала, как я залезаю на кровать, раздвинула колени и выгнула спину как можно сильнее. Она позировала и ждала, её бледно-розовая киска показалась между полными округлостями её задницы, молочно-белой и безупречной, зрелой и хорошо сформированной. Мой хуй пульсировал в моей руке. Когда я коснулся головкой маминой пизды, она замерла, ожидая; напряжение почти прорвалось через её тело, как жара в пустыне. Я обхватил её бедра и толкнулся. Её тело встретило моё движение, и головка хуя раздвинула губы её пизды и коснулась внутренностей. Она издала горловой звук, который подбодрил меня. Я надавил сильнее, просто удерживая её бедра руками и вгоняя в неё свой хуй. Она сдвинулась, выгнулась дугой и толкнулась назад. Мой хуй входил в неё, как шомпол в хорошо смазанный ствол пушки… до упора в её тело, пока я не уперся животом в её задницу. Ожидание, должно быть, возбудило её, потому что, как только мой хуй коснулся задней стенки её киски, она хрюкнула, её голова поднялась, а её бедра начали дрожать и трястись, даже в хватке моих рук. Она дергалась в ответ, пытаясь запустить кульминацию, ожидающую её тело. Я отстранился и сильно вогнал в неё свой хуй, всего один раз. Моя любимая мама "взорвалась" в тихом и бурном оргазме. Мне пришлось крепко схватить её, чтобы не "вывалиться" из неё. Она тряслась, плавала рыбой, выгибалась дугой и прогибалась; при этом она издавала звуки, которые можно было описать только как животные — что могло быть виной кляпа — и все это вполголоса, так что они казались личными и предназначенными только для меня. Я же просто держался. Когда она начала снижать накал оргазма, мне показалось, что прошло пять минут или целая вечность, потому что её киска извивалась вокруг моего хуя, доставляя мне такие сказочные ощущения, что я не хотел, чтобы это заканчивалось. Я не двигался, не говорил, не думал. Наконец, моя вороноволосая мать стала неподвижной, ну, почти неподвижной. Её тело продолжало подергиваться. Она почти не отреагировала, когда я наклонился к ней, снова сильнее вдавливая в неё свой хуй, и схватился за её большие, наглые груди. Я обхватил их и обнял её, и она вздохнула. Я сжал её в объятьях, и она покачала головой. Через несколько мгновений я понял и вытащил кляп из её рта. Она вывалила промокшие трусики на кровать, задыхаясь, делая длинные, огромные вдохи, которые закончились восторженным: —О, Боже! — прохрипела она. — Меня никогда в жизни так не ебали. — Её шепот был хриплым, как будто она пыталась соблазнить меня снова и снова. Мой хуй дернулся, и она застонала, немного громко. Я не шевелился, и наконец она повернулась и попыталась посмотреть на меня, наклонив своё тело вбок. — Мне отцепить тебя? — спросил я, используя неправильный термин по отношению к чулкам, которые её связывали. Один конец был привязан к кровати, а другой обернут вокруг её запястья и предплечья, но она обмотала их по одному вокруг каждой руки и держалась за них, что давало ей немного больше контроля над ситуацией. Она покачала головой, затем кивнула. — О, я не знаю! Я на таких небесах, что не хочу двигаться. Я хочу почувствовать, как ты входишь в меня, как… как… как… — Она запнулась и остановилась. — Брент, — подсказал я. — Охххх. Ты знал? — Мама хмыкнула. — Ты послал его к своей любимой маме, чтобы он выебал её и сделал своей сучкой? — Нет, мам, — тихо сказал я, наклоняясь над её голой спиной, чтобы поцеловать её плечи и каждую сторону её шеи. — Мы поменялись, — сказал я ласково. — На самом деле, я полагаю, что дорогая миссис Россини сейчас скачет на его большом хуе, точно так же, как я ебу тебя. Ну, во всяком случае, похоже. Возможно, она берет его хуй в жопу. — О нет, — застонала моя мать. — Это было бы невероятно… — Тон её голоса выражал не столько страх и ужас, сколько надежду и предвкушение, ведь однажды она уже делала это. Я полностью вышел из её киски и сел на пятки. — Мне освободить тебя? — спросил я. — О, я не знаю, — сказала она, раздражение в её голосе, удивление и вожделение исчезли. — Мне нравится, когда меня так ебут. Это мой первый раз, и я не хочу, чтобы он заканчивался. Её слова сбили меня с толку. Вместе с её тоном, шепотом и трезвостью, я не мог понять, шутит ли она, огрызается или говорит буквально и дает мне прямой комментарий. Я был в замешательстве. Я положил руку на каждое бедро и погладил её гладкую, мягкую кожу. Я обхватил каждое бедро, и вдруг, как гейзер, потребность войти в неё, выебать её снова и заполнить овладела мной, и меня больше не волновало, чего хочет она. Я поднялся на колени, раздвинул её щечки и снова вонзил свой хуй в её пизду. Мама хрюкнула, но толкнулась на меня, насаживаясь полностью своей пиздёнкой на мой елдак. — Дааа! — прошипела она. — Выеби меня! Выеби меня снова! О, боже, ты думаешь, он ебёт свою мать прямо сейчас? Выеби меня! — Её голос оборвался на крике, тихо вырвавшемся из её дрожащего тела. Внезапно она снова оказалась в муках страсти. От неё исходил пар, словно она пылала или горела. Я обхватил её за талию и начал делать длинные, глубокие медленные толчки, которые высасывали из её киски весь мой хуй, пока только покалывающий кончик не касался её губ. Затем я медленно вводил в неё весь прямой ствол, поглаживая её плоть своим хуем так осторожно, что мне казалось, я чувствую каждый выступ, каждое ребрышко её свернувшейся, конвульсирующей пизды, ласкающей мой член, когда он входит в её тело. Даже когда она начала кончать в первый раз, я остался верен своему ритму, и по мере того, как я продолжал его держать, она, казалось, возбуждалась все больше и больше; оргазмы прокатывались через неё, как линия грозы, усеивающая пейзаж громом, молниями и потоками её наслаждения. Постепенно я начал чувствовать напряжение от медленного темпа, и когда я ускорился, её тело начало двигаться навстречу моим с усиленным движениям. Вскоре шлепки моего тела о её задницу и хлюпанье моего хуя, погружающегося в её бурлящую пизду, заполнили комнату. На мгновение показалось, что эхо разносится вокруг нас, но потом наступил пик моей кульминации, и я оглох. Чувствуя его приближение, я начал сильно долбить в маму, прижимая её к изголовью, пока она не смогла напрячь своё тело, чтобы принять силу моей страсти. Она стонала и хрюкала, когда я ебал её, и, наконец, вздохнула и кончила, когда я извергся коротким, последним оргазмом, который исчерпал мои сексуальные возможности на данный момент. Это лишило меня ориентации и равновесия, и я опрокинулся на её спину. Она попыталась упасть, но повисла на изголовье, а я на ней, как на одном конце гамака. Когда я открыл глаза, первое, что я увидел, были ножницы на её ночном столике рядом со смазкой. Я использовал их, чтобы освободить её, вероятно, как и предполагал Брент. Мама рухнула и мгновение лежала на животе, затем перекатилась на спину, раздвинула ноги и пропустила меня между ними. Я лег на неё, придав ей немного своего веса. Когда она поцеловала меня, я почти почувствовал проблеск жизни в своем хуе, но нет, это было только желание и воображение, достигшее дна изнеможения. Она обхватила меня ногами и руками и прижалась своим обнаженным, влажным телом к моему. — О, Сонни, ты не знаешь, каково это — снова быть желанной, после стольких лет. — Она смеялась. — Я имею в виду для мужчины. И не только для одного, но и для всех вас! Брент — первый, но я хочу их всех. Я почувствовал немедленную ревность, но потом мои планы на выходные наложились на это, и я почувствовал себя усталым и перегруженным работой, может быть, перетраханным, но какой славный способ умереть! Я застонал и попытался отстраниться от своей обнаженной матери. — Это зависит только от тебя. Я собираюсь принять душ и лечь в постель. Когда я поднялся на ноги, она села и посмотрела на меня, пытаясь сфокусировать взгляд. Она положила руки на свои груди и помассировала их, от чего на мгновение закрыла глаза. Она открыла их снова, с явным усилием. — Я так отъёбана, просто пиздец. Что если я не смогу жить без такого хуя? Я пожал плечами. — Вокруг много хуев. Полагаю, их хватит на всех. — Пользуйся моим душем, — сказала она и плюхнулась обратно на кровать. Я так и сделал, и когда я вышел, она тяжело задыхалась во сне, голая и в таком же виде, как и лежала, когда я уходил. Выключив свет, я выскользнул за её дверь и подкрался к своей комнате. Открыв её, я увидел, что там горит свет, а Джорджия сидит посреди моей кровати и читает журнал. — О, как у тебя дела, всё подаешь маме теплое молочко? — негромко спросила она. Я шагнул в комнату и закрыл дверь. Я хотел спросить "что ты здесь делаешь?", но мне нужно было сказать "я слишком оттрахан, чтобы сделать тебе что-нибудь хорошее", и эти две фразы боролись в моих зубах, но ни одно из них не поддавалось. Так что я ничего не сказал. Я просто уставился на мою сестру, сидящую в ночной рубашке на моей кровати, её большие груди заполнили верхнюю часть ночнушки и открыли её декольте, соски вмяли ткань. Она даже не откинула одеяло. Ночь была прохладной, и её кожа покрылась мурашками. Я хотел почувствовать… что-то, что-то кроме усталости, но не смог. К тому же у меня было смутное чувство, что я должен как-то оправдываться, но я не мог придумать ничего лучше, чем: — Я только что воспользовался маминым душем. Она спит. — Уверена, что спит. — Джорджия перевернула ещё одну страницу своего журнала. Это казалось таким поэтичным. Она никогда не читала журналов, получая большую часть информации на iPad, который какой-то жаждущий её тела поклонник выменял на снимок её пизденки. Джорджия злорадствовала по этому поводу перед своими сестрами, и вот тебе, пожалуйста! У каждой из них тоже оказался свой iPad, и её злорадство прекратилось. — Мне нужно поспать, — пробормотал я. Джорджия бросила журнал на край моей кровати, и только тогда я заметил, что он был перевернут вверх ногами, когда она держала его. — Уверена, что тебе нужно. Что происходит, Сонни? Я беспокоюсь о тебе. — Ага, — сказал я. — Конечно, беспокоишься. — Сонни, парень, ты только что выебал нашу мать, но для тебя это была не первая пизда за ночь, не так ли? Я так устал, что не мог даже думать. — Что ты задумал? Ты ебёшь и маму, и меня, а потом… ничего. До сегодняшнего вечера. Ты не подглядываешь за тем, как я принимаю душ. Не трогаешь мою задницу, когда я прохожу мимо. Не заглядываешь мне под блузку, когда я наклоняюсь, и не таращишь глаза, когда я надеваю прозрачную блузку без лифчика. Что происходит? Почему ты не ебёшь меня каждую ночь? В тот момент у меня не было ответа. Я думал об исчезнувшем объекте моей привязанности, Алиссе и её предложении, и размышлял о целесообразности выебать сестру на камеру. Это должно было быть плохой идеей, но мне казалось, что это достаточно извращенное занятие. Мне хотелось лечь и закрыть глаза. — Я расскажу тебе обо всем утром, Джорджия. А пока можешь дать мне поспать? В течение нескольких ударов сердца она просто смотрела на меня своими большими голубыми глазами. Затем она встала с кровати и приподняла одеяло. Когда она снова забралась в мою кровать, я испытал такие противоречивые эмоции. Первой ясной мыслью было то, что Брент не единственный, кто прогуляет школу на следующий день. Но когда я лег, мой хуй остался послушным мальчиком, и я просто заснул, прижавшись к спине Джорджии. Должно быть, она выключила свет, потому что ночью я проснулся ровно настолько, чтобы заметить, как она встала в темноте и вышла из комнаты. Утро показало, что она не вернулась, так как я был в кровати один. Учитывая все эти пиздёнки, крутящиеся вокруг меня, признаюсь, я почувствовал некоторое облегчение. Последнее, что хочет сказать мужчина, это "no mas no mas" (больше не надо — исп.), когда речь заходит о киске, но я уже приближался к этому. Если бы я сумел провести выходные в неприкосновенности и при этом удовлетворить всех, я был бы счастлив. Я ещё не очень хорошо представлял себе, что меня ждет в эти выходные… но я собирался это выяснить. Далее... ГЛАВА 06