Я не поехал поездом до Харькова, решил сэкономить деньги. Добравшись до Симферополя, дальше двинулся автостопом. При этом серьги на всякий случай снял и запрятал подальше.
Подвозили меня семейства на "Жигулях" и "Запорожцах", туристы и просто спешащие куда-то люди. Бывали и молчуны, жалевшие одинокого паренька. Рассчитывался я обычно болтовнёй, песнями и анекдотами.
Сексуальные происшествия были, конечно, но какие-то блёклые. Разве можно назвать приключением отсос за проезд нескольким придуркам? Что скрывать, бывало и такое. Просишь подвезти, уведомляя, что денег нет. Водила прямо спрашивает, чем рассчитаешься. Когда его не устраивают песни и разговоры, можешь сам минет предложить, - если, конечно, мужик не особо противный. Но чаще они сами напрямую спрашивают, возьмёшь в рот или нет.
Я полностью полагался на свою интуицию и ни разу не нарвался на грубое предложение трахнуть меня в зад. Конечно, после отсоса случалась пара-тройка робких намёков, - но категоричное враньё насчёт возраста остужало любого.
Самое интересное, что даже очень грубые и злые дядьки никогда не отказывались бесплатно накормить меня. Причём вовсе не важно было, сосал я у них или нет. Народ у нас, что ни говори, замечательный и добрый.
Где-то в Белгородской области я заблудился, прозевав нужный поворот. Попуток не было, и двигаться приходилось пешком. Широкое шоссе плавно превратилось в узкое, а потом и в неасфальтированное. Солнце жарило, придорожные деревья совсем не давали тени, донимали оводы с мухами, хотелось пить, спать, жрать и умирать.
Решив покемарить где-нибудь в тенёчке, я свернул на первый попавшийся просёлок. Извилистая дорога довольно быстро вывела к неширокой реке с пологими берегами. Прекрасно. Опять вода приходит на выручку. Искупаюсь, погрызу кое-что из запасов и вздремну часок- другой. А там решу, куда дальше.
Где-то недалеко прогрохотал поезд. Это вообще замечательно! Значит, не заплутаю. Выбрав подходящее местечко, я разделся и осторожно влез в воду. Сильное течение и незнакомое место заставили меня держаться у берега. Вволю поплескавшись и вымыв голову припасённым ещё в Крыму мылом, я перекусил чёрствым куском хлеба и куском колбасы неизвестной породы. О, у меня ещё и конфеты есть! Прекрасно. Всё это я запил речной водой. Батька навсегда отучил меня привередничать или мучаться отсутствием чего-либо. Мама не то с удивлением, не то с восхищением комментировала эту нашу с ним привычку довольствоваться тем, что есть, одним словом: колхозники.
Соорудив себе под ближайшим кустарником некое подобие гнезда из травы, я положил рюкзачок под голову и задремал.
Интересно, что сейчас Ванечка делает? Конечно, он будет просить прощения. Но в мои штаны никогда больше не заберётся. Хрен ему. А если не будет? Ну, это мы ещё посмотрим. Я же не успокоюсь, обязательно устрою ему спектакль. Да такой, чтоб от ревности ему все кишки скрутило. Вот только кого из наших нациков на роль соперника выбрать? Димка самый симпатичный, конечно, но дуб дубом. Володька-Геббельс точно на парней засматривается, но от него блевать тянет. Юрка-Фриц слишком болтлив. Придётся, видимо, как ни противно, Эдика окучивать. Самый жестокий мудак из всей гоп-компании. Ну, не с кобылами же возиться, в конце концов? Этим тварям что поссать, что потрахаться - один хрен. Фу. А ведь у Ванечки наверняка с кем-то из ребят что-то было. Не мог он возле воды ходить и не напиться. Слаба на передок наша фрау Гитлер. Блин! Я перестану его вспоминать постоянно или нет? Лучше считать баранов. Вернее, количество обработанных за весь путь членов. Поехали. Один... два... три... четыре... этот не считается, он сам у меня сосал... пять...
Проснулся я резко, потревоженный громким смехом, плеском и воплями десятка молодых голосов. Чуть выше по течению от того места, где я купался, резвилась ватага парней приблизительно одного возраста в облепивших ноги одинаковых семейных трусах. Солдаты, что ли? Ну, да. Вон и офицерик сидит, веточкой мух отгоняет. А занятно за ними подсматривать. Все такие привлекательные, мускулистые и хохочут так заразительно.
Неожиданно накатили жалость к себе и обида на вынужденное одиночество. Вспугнув готовую выкатиться слезу скрипом зубов, я осторожно поднялся. С военными до этого раза иметь дела мне не приходилось. Даже не общался ни с кем по-человечески. Прапорщики в военкомате и школьный военрук больше подпадали под графу "досадные помехи, облачённые в мундир", чем военные. Правда, батька и отслуживший на флоте двоюродный брат много рассказывали о воинской дружбе. Но кто знает, что там в их рассказах было правдой. Люди же так романтизируют собственное прошлое.
Стараясь не шуметь, я осторожно попятился через кусты, подальше от неведомого общества. Когда ветки сомкнулись за мной, развернулся и шустро полез дальше, сохраняя тишину. Блин, разрослись тут! Порядочной бляди пройти негде! А я вот возьму и начну вас ломать. Ой, солдаты хоть и шумят, а треск вполне могут засечь. Поймают, начнутся вопросы, потом милиция. На фиг, на фиг. Пусть медленно, зато тихо.
Кусты как-то резко закончились, и я почти выпал на небольшую полянку, которую, видимо, недавно косили. Вместо травы торчал ёршик, а поодаль живописно расположился стожок. Или это копной называется? Вот где спать надо было, олух! Широким шагом я пересёк поляну и резко завалился спиной на сено.
- Ты слышал? - чей-то вопрос пригвоздил меня к месту.
- Тебе показалось, малыш, - приглушённый смешок из-за стога заставил меня не дышать. - И когда ты перестанешь всего шугаться? Не отвлекайся.
- Тебе легко говорить, ты скоро демобилизуешься. А вдруг кто из наших узнает?
- Ну, узнает, что с того? Думаешь, мы одни такие умные, что любим друг друга? Да у каждого, наверняка, есть свой дролечка. Просто молчат об этом.
- Ещё бы. Ведь за такое статья полагается. Да и стыдно-то как.
- Угу, трахаться не стыдно. В рот брать и давать тоже не стыдно. Ох, до чего ты у меня смешной, Коленька. Иди ко мне.
Закусив собственный кулак до боли, чтобы не заржать в голос, я затрясся почти в истерике. А вот про такие армейские отношения мне папка не рассказывал. Да и брательник молчал. Раздавшиеся с той стороны стога недвусмысленные звуки заставили мой член шевельнуться. Начав теребить его свободной рукой, я вновь зашёлся в приступе веселья, вообразив, что будет, если я сейчас обойду этот стог. Картина маслом: голые солдаты, в пилотках со звёздочками и кирзачах, лежат друг на дружке. И тут перед ними возникаю я с деловой миной. Что бы такое отмочить? Здравия желаю, товарищи бойцы?! Или спросить, где линия фронта и как попасть к партизанам? Нет, ну на фиг. Они мне тогда морду точно набьют. Пусть кончат, тогда вылезу.
Однако хоть парни и завершили своё дело достаточно быстро, осуществить своё намерение мне не пришлось: у них начался тихий разговор, перемежающийся затяжными паузами и чмоканием. Сосутся, черти, отчего- то разозлился я. Мой член давно упал, так и не выстрелив.
Долетающие обрывки разговора вскоре выдали имя второго, более разговорчивого солдата. Пугливый Коленька называл его Черныш, Уголёк и Андрюшенька.
Подчинившись непонятно каким соображениям, я вернулся на берег. Офицер заметил меня и стал заинтересованно рассматривать, ожидая, когда я подойду ближе. Из-под сдвинутой на затылок фуражки торчала упругая чёлка, а в карих глазах плескались такое озорство и бесшабашность, что я очень сильно захотел узнать его поближе.
- Здрасьте, - глупо произнёс я, засунув руки в карманы брюк. - Сын полка не требуется? А то я так жрать хочу, что и переночевать негде.
- Ух ты, - лейтенант беспечно заржал. - Пока ты шёл, я всё надеялся, что это дочь.
Солдаты подхватили смех и потихоньку начали выбираться на берег, - кроме двоих, заплывших почти на ту сторону реки. Они с интересом разглядывали меня, отжимая трусы и не проявляя никакой агрессивности. Милый арсенал нетронутых ракет.
- А кроме шуток, ты кто такой и чего тебе надо? - офицер сунул в рот длинную травинку, зажав её красивыми зубами. - Блядь! Где Ермолаев с Прокопенко лазят? Я тоже искупаться хочу. Звонцов, куда твои сержанты съебали?
- Не знаю, товарищ лейтенант, - конопатый детина с полуоткрытым ртом никак не мог попасть ногой во вторую штанину галифе. - Они мне не докладывают.
- А не ебёт ни разу. Пойди и роди. Видишь, твой командир плавиться начал?
- Есть, - однако конопатый Звонцов продолжал скакать на одной ноге.
Офицер вновь вопросительно посмотрел на меня своими красивыми глазами. Присев возле него на корточки, я постарался изобразить максимальную наивность, как её себе представлял. Ну, просто телок, которого слишком рано от сиськи отняли.
- Вы ведь на машине? - он кивнул. - Я не местный и заблудился. Не подбросите до ближайшего города?
- Подбросить можно. А что нам за корысть?
Сучка какая! Был бы ты тут один, я б тебе такую корысть устроил, ползать бы не смог.
- Может, ты засланный казачок.
- У вас учения, что ли?
- О! Вот уже вопросы всякие начались, - но бесшабашный взгляд лейтенанта говорил, что солдаты спокойненько подвезут меня куда надо.
- Искупаешься с нами? А ребята пока сухой паёк разогреют. По глазам вижу, что голодный.
Голодный... угадал, симпатяга. Только не до еды, а до твоего тела, бестолочь. Мне ужасно не хотелось снова лезть в воду, но я уже решил, что, видно, придётся соглашаться: может, в реке удастся прикоснуться к офицерику невзначай.
- Звонцов! Кто у нас в наряде? Пусть костёр разведут. Где эти пидоры, младшие командиры? Их за смертью, а не за пайком посылать.
- Да вон они, - один из солдат махнул рукой в сторону дороги. - Идут, не торопятся.
- Прокопенко, дед хренов! - гаркнул летёха так, что у меня в ушах зазвенело. - Ёб твою мать, где ты лазишь? Назначь наряд по кухне, а сами разделись и марш в воду! Я уже всё обмундирование промочил потом, вас ожидаючи! Звонцов и Лялин в караул, остальным отдыхать.
Выкрикивая эти команды, парень быстро скидывал с себя одежду.
Сказочный мужик. Пожалуй, Микеланджело бы его с удовольствием изваял. А может, и нас вместе. Увлечённый разглядыванием лейтенантских прелестей, я чуть не забыл оценить Коленьку с Андрюшенькой, пока на меня не упала их тень. Повернул голову и застыл. Оба черноволосые, один чуть ниже и смуглый. Красивые невероятно. У смуглого не глаза, а две тёмно-синие бездны, черты тонкие, правильные, и офигенно соблазнительные губы. Его улыбка сверкнула на миг, а быстрый взгляд, брошенный на товарища, выдал кличку. Уголёк, по-другому не скажешь. Второй зеленоглаз. Зато ликом на древнего витязя похож. Ну, ни дать ни взять, Илья Муромец в молодые годы... М-да, это я погорячился. Тут и дать и взять не грех. И не по одному разу.
- Чего сидишь? - оставшись в одних семейных трусах, лейтенант толкнул меня за плечо. - Тебя как зовут, кстати?
- Фон... - чуть не выпалил я фамилию, от которой отказался не так давно, и поперхнулся, за что заработал два увесистых хлопка Коленькиной ладони по спине. У, медведь! - Спасибо... Фролов, - непривычная по отношению к себе фамилия отца прозвучала для меня самого немного дико. - Фролов Денис.
- Дениска, значит, - лейтенант подтянул трусы, невольно привлекая моё внимание к обозначившемуся богатству. - А я Женька, лейтенант. Но зови, как хочешь. Ещё успеешь званиями объесться, когда служить пойдёшь. Айда за мной! - и он прыгнул в речку головой прямо с берега, подняв тучу брызг.
Ух, и весело же нам было плескаться вчетвером в замечательной июльской речушке. Парни, сцепив руки, высоко подкидывали меня и друг друга, соревнуясь, кто поднимет больший столб воды, падая "бомбочкой". Мы играли в пятнашки и дурачились. Конечно, я не упустил случая прижаться несколько раз к Женьке. Да и он, похоже, был рад меня потискать. Один раз получилось так, что я сел верхом к нему на пояс. Его руки под водой подхватили меня под зад, а я обнял его за шею. Наши глаза встретились, и мы замерли. Он не улыбался. Просто смотрел. И я не мог оторвать взгляда от его глаз.
- Что, товарищ лейтенант, - оборвал сказку Уголёк, - приобняли пацана, и невеста вспомнилась?
Его ехидную улыбку прикрыли брызги, поднятые бдительным Николаем.
- Вы бы потёрли друг другу спинки, - не остался я в долгу. - А то сено не смоется так просто.
- Какое сено? - не понял лейтенант и отпустил меня. Выпрыгнув из воды, я опёрся на его плечи и ушёл с ним глубоко вниз. Под водой мне наконец удалось, как бы в борьбе, накрыть его хозяйство ладонью. У, вещь! Пожалуй, вынужденное купание было не напрасным.
После еды и небольшого отдыха Женька приказал залить костёр, собрать посуду и грузиться в машину.
- Со мной в кабине поедешь? - тихо спросил он, глядя в сторону.
- Не, душно там. Да и тесно. Я с ребятами в кузове лучше.
- Воля твоя.
Забравшись в кузов военного грузовика, я нагло уселся между любовниками Колькой и Андреем. Не захотев возмущаться при ребятах, они стерпели. А я, положив голову одному на колени и придвинув другого к бортику задницей, провалился в сон. Машина мягко пружинила на ухабах, совсем не тревожа. Андрюшкино бедро под щекой убаюкивающе грело, а Колькина нога, упёршаяся мне точнёхонько между половинок, навевала жаркие мысли о возможном и не очень.
Разбудил меня Уголёк, - вернее, его вставший член, сквозь брюки упёршийся мне чуть ли не в глаз. Я приподнялся.
- Минут через двадцать приедем, можешь ещё поспать, - шёпотом проинформировал Андрей, притягивая меня обратно.
- Поспишь на твоей палке, как же, - недовольно буркнул я. - Куда приедем?
- В лагерь, куда ещё, - он положил руку мне на плечо и зашептал в ухо: - Я всё вспоминал, как ты кашу ел. Аккуратненько, будто котёнок сметану. А когда ты мне на яйца дышать стал, сразу всё поднялось.
- Дурак, - я скинул его руку с плеча и придвинулся к Николаю. Тот, будто ждал, моментально положил ладонь мне на бедро.
- В офицерскую палатку тебе нельзя, - его не менее возбуждающий шёпот заструился в моё второе ухо. - Значит, спать у нас будешь.
- Договорились, - брякнул я, хлопнув обоих солдат по коленям. - Мне терять нечего, и скрывать тоже.
Так и оказалось. Извинившись, что не сможет взять меня в офицерскую палатку, дабы избежать ненужных вопросов, Женька приказал взводу спрятать сына полка у себя. А чтоб мне было где спать, определил Андрея в ночной караул. Мол, сменится, разбудит следующего, а сам на его постель ляжет. Проверив перед отбоем, как меня устроили, лейтенант предложил прогуляться перед сном.
- Смотри, какие звёзды, Дениска, - ласково приобнял он меня за плечи, едва мы вышли из расположения лагеря. - Любишь на звёзды смотреть?
- Угу, - я замлел от его близости. - И мечтать люблю очень.
- О любви, наверное? - Женька тихо рассмеялся. - Я в твоём возрасте постоянно о любви мечтал. Представлял себе, какой она красивой будет. А в жизни так обжёгся, не приведи Господи. У тебя девчонка есть?
- Есть, - я обхватил рукой его талию и прижался сильнее. - Только не любовь это. Так, трахаемся иногда.
- Вот те на! - присвистнул он. - А я в первый раз переспал только в девятнадцать.
Мы остановились и повернулись лицом друг к другу. Офицер был выше, мне пришлось поднять лицо. Приоткрыв рот, я преданно заглянул ему в глаза. Женька уже возбудился: его стоящий член уткнулся мне в живот. Однако пауза затянулась, поцеловать меня он не решался.
- Ты откуда родом, Денис?
- Издалека, - не выкладывать же парню все подробности. - А живу в Питере.
- А я из-под Полтавы. Знаешь такой город?
- Ещё бы не знать, - я не рассмеялся, чтобы не вспугнуть шаткую романтику момента. Н-да, своеобразную месть за поругание предков выбрали боги. Что ж, маму бы эта ситуация тоже повеселила. Значит, идти придётся до конца, один мой минет местью считать никак нельзя. - Ты мне очень нравишься, Женя.
- Серьёзно? - он склонил голову. - И что бы это значило?
- Только одно, - я опустил глаза и глубоко задышал, поднимая и опуская грудь. Шути, шути, милашка, скоро будет не до шуток. - А я тебе нравлюсь? Хоть немного.
- Ты красивый, - начал он равнодушным голосом, будто некий список зачитывал. - Глаза очень выразительные, загорелый. Плаваешь здорово. С тобой легко.
- Этого мало, - прошептал я убитым тоном. - Так не говорят о тех, кто действительно привлекает. - Переместив одну руку на его затылок, я опустил вторую вдоль тела, сложил ладонь лодочкой и ласково поддержал ею хозяйство нерешительного парня. - Только не пойму, что бы вот это, в моей руке, могло значить?
На секунду его глаза распахнулись, но через миг наши губы уже сплелись в поцелуе. Не тратя времени, я начал расстёгивать его китель и брюки, положив перед этим ладони Женьки себе на задницу. Он недолго помял мои ягодицы, стараясь при этом как можно глубже засунуть язык мне в рот. Но вскоре шустро залез обеими руками в мои трусы, и немного замёрзший в тонких брюках зад ощутил желанное тепло.
- Ты атласный на ощупь, Денька, - прошептал он. - И целуешься необыкновенно.
Приспустив мою одежду сзади, чтобы вся попа оказалась снаружи, лейтенант приподнял меня, прижав к себе. Эх, Жека, всё испортил! С детства не выношу, когда меня берут на руки.
Я опёрся о его плечи и полностью расслабился, чтобы стать тяжелее и быстрее оказаться на земле. Его руки, красноречиво поддерживающие меня под зад, недвусмысленно говорили об ожидаемой от меня роли. Тьфу, блядь! Трахнет ведь, как дешёвку, и пошлёт подальше. Я решил определиться:
- Что делать будем?
- Не знаю, - он наконец-то поставил меня. - Был бы ты девушкой, я бы знал, что делать. А так - даже представить не могу.
- А ты постарайся, - я снова поцеловал хитрого парня. Постарался в точности повторить, как Давид это делал. За минуту, не отрывая губ, освободил Женьку от галифе и трусов. Когда мой палец прошёлся по его промежности, он вздрогнул. Ага, заработало.
Я отодвинулся, якобы переводя дух, погладил его крепкий живот под одеждой, присел на корточки и взял в рот вполне замечательный член. Женька, начавший балдеть, сделал самое отвратительное в такой ситуации: ухватив меня за затылок, начал трахать в рот. Причём не раскачивая бёдрами, а управляя моей головой. Плохо. Выплюнув его член, я резко встал и жёстко посмотрел в его глаза:
- А теперь ты. Или я буду ощущать себя использованным. Знаешь, как это обидно?
- Глупый, я ведь люблю тебя...
Ври умнее, лейтенант, это я тебе любовь предложил, а ты со мной играть начал. Но я не котёнок безмозглый и наивный, а вполне зрелая кошка. Не смотри, что маленькая. И притворяться покруче умею, и когти опасные только для отвода глаз спрятаны.
- ...Ты мне не веришь?
- Верю, - я коротко поцеловал его в уголок губ, словно давая понять, что свидание окончено. - Только ты взрослый, более умный и опытный. А у меня такое в первый раз вообще. Я ведь наврал тебе про девчонку, не хотел неумёхой выглядеть.
- Ладно, - он подтянул брюки с трусами и огляделся. - Только не здесь, на дороге. Отойдём вон за те деревья.
Его рука крепко сжимала мою выше локтя. Откажется он, при таком-то стояке. Как бы не так!
Далеко в лес мы углубляться не стали, пристроились возле большого поваленного дерева и продолжили. Женька очень быстро поднял мой член, опавший за время перемены места. Здорово он это сделал, ничего не скажешь. Потом я занялся его игрушкой. Затем снова он моей.
Кончать ему в рот я не хотел, а ему не позволял этого специально, резко обрывая ласки, глотая слюну, сильно сдавливая его орудие рукой. Короче, вёл себя, как полная скотина и дурища. Вскоре парень начал уставать. Уже не таким мощным сделался стояк, он то и дело порывался дрочить себе сам или старался добиться моего оргазма. Дождавшись своей очереди, я перестал кривляться и начал делать минет с привычным для себя удовольствием. Жека, почувствовав приближение финала, чуть не захлебнулся воздухом на вдохе. Проведя пару раз по его попе ладонью, я аккуратно раздвинул половинки и коснулся пальцем очка. Лейтенант, от удовольствия ослабив внимание, тут же сам легко наделся на палец. Но, опомнившись, соскочил и заставил меня встать.
- Денис, мне так никогда не кончить, - жарко зашептал он, покрывая поцелуями моё лицо. - Миленький, можно, я тебя туда? Ну, в попочку попробую? Это только сначала больно, а потом - хорошо будет.
- Нет, Женя, нет, - я окаменел, прикрыв свою бесстыжую морду ладонями. - Я боюсь, у тебя такой член огромный, гораздо больше моего. Порвёшь.
- Денечка, сладкий мой, я же всё очень аккуратно сделаю. Тебе понравится. Правда. Только позволь мне, - и он вновь принялся целовать меня.
- Женя, - я сделал самое суровое лицо. - Ты говоришь так потому, что хочешь кончить во что бы то ни стало. Ну, дам я тебе, получишь своё. А дальше? Ты военный, меня ждут дома. Мы ведь можем никогда больше не увидеться. Я не смогу жить без тебя после такого...
Я сделал драматичную паузу. Интересно, он сразу меня пошлёт или всё же кончит сначала?
- И, потом, ты забыл, какой сильной бывает любовь в моем возрасте?
- Что ты предлагаешь? - чётко произнесённые им слова смутили меня, но отступать было поздно. - Говори, Денис.
- Я хочу первым попробовать тебя сзади, - копируя его интонации, выдал я и гордо поднял глаза. Наши решительные лица в тот момент вполне можно было фотографировать для плаката "Эстафета поколений". Я выдержал испытующий взгляд офицера, словно действительно приносил присягу.
- А ты уверен, что у тебя получится? Я ведь тоже в первый раз такое делаю.
- Я постараюсь.
- Хорошо, - глухо согласился лейтенант.
Лейтенант разулся, снял галифе и трусы, затем обулся снова и встал, одной рукой и плечом опираясь на дерево. Одну ногу он поставил на пень. Получилась возбуждающая картина.
- Только сначала слюной смажь.
Я ничего не ответил. Поласкал его, прижимаясь к спине и целуя в затылок. Потом опустился к попе, перецеловал её всю, раздвинул ягодицы и медленно лизнул солёную дырочку. Лейтенант застонал и прогнулся: он уже принадлежал мне. Взяв одной рукой его член, я начал ласкать отверстие пальцем. Смочил слюной головку, не переставая тыкать кончиком языка в расслабленный офицерский анус, затем поднялся и сразу вставил.
Лейтенант дёрнулся, моментально сжав сфинктер. Пришлось повторить ласки. Только теперь мои пальцы, один, а затем и два, проверили, насколько парень умеет расслабляться. Второй подход оказался успешным. Плавно проникнув членом в Женьку до самого упора, я замер, давая ему привыкнуть и вновь целуя в затылок. Одной рукой мне приходилось сильно прижимать его за грудь, а вторая непрерывно ласкала уже вздрагивающий член. Первые качки были мелкими и осторожными. Но амплитуда всё возрастала, возрастала и скорость. Мои яйца хлопали по его мошонке, добавляя ощущений. Женька резко и шумно выдыхал носом при каждом толчке, одной рукой перебирая волосы на моём затылке, другой - оглаживая мои ягодицы:
- Они у тебя каменные...
Вместо ответа я повернул его лицо к себе и поцеловал.
Женька чуть присел, прогнув поясницу. Так стало удобнее целоваться. Его руки наконец прочно легли на мой зад, и он начал сильно вдавливать меня в своё тело. Мне не хватало воздуха. Забыв о поцелуях, я принялся быстро дрочить его член, перебирая приподнявшиеся яички пальцами другой руки. Женька тихо заскулил. Тогда я увеличил скорость, пронзая его тело с яростью атакующей конницы. И тут он взвыл. Очко начало судорожно сжиматься, а из члена, как из огнемёта, одна за другой полетели горячие струи.
Я остановился, но мой герой жестом дал понять, что хочет продолжения. Тогда, крепко взяв его за тазовые кости, ограничивающие плоский живот, я в миг довёл до финала и себя. Уф. Нас обоих трясло от пережитого. Чувствовалось, как дрожат ноги парня, касаясь моих, точно так же вибрирующих. Осторожно вынув член, я повернулся, чтобы посмотреть, нет ли чего лишнего. Всё было чисто.
- Балбес, - прошептал лейтенант с нервным смешком. Быстро опустился на корточки и старательно всё облизал. - Теперь точно чисто, можешь не сомневаться.
Я молча облизал и его уже поникший член, позволив себе поиграть губами по симпатичным яичкам. Потом поднялся, крепко поцеловал припухшие губы и прошептал, держа его лицо в ладонях:
- А ведь я не смогу тебе дать в попу.
- А мне по хую, - весело заявил Женька. - Я такого кайфа никогда не испытывал.
Мы быстро оделись, вдруг заметив, что лес просто кишит комарами. Коротко поцеловались на прощание, и замечательный счастливый парень убежал к палатке офицерского состава. Он и так слишком загулялся после отбоя. А я расслабленно пошагал к палатке его взвода. Ночь восторженно улыбалась, прекрасно сознавая, что без её участия у нас бы всё получилось не так красиво.
- А ну, стоять, - негромкий окрик заставил меня замереть. - Рук можешь не поднимать, просто развернись. - Николай и Андрей воплощали собой суровую неотвратимость, такие непроницаемые лица были у обоих.
- Ловко ты нашего командира окрутил, - Андрей толкнул друга локтём.
- Мы наблюдали от начала до конца и всё слышали, - подтвердил тот.
- Здорово было, правда? - я подмигнул парням и тихо рассмеялся. - Мне тоже понравилось слушать, как вы за стогом развлекались. И жалею, что не вышел тогда к вам.
- Каков гадёныш, - Андрюха сплюнул и рассмеялся. - Мы бы его приняли в игру, а, Колька? Как думаешь?
- Ещё как, - Николай скупо улыбнулся. - Отоварили бы в два смычка за милую душу.
- А не получится, - я дурашливо скорчился и развёл в стороны растопыренные ладошки.
- Катись колбаской, Дениска-сосиска, - напутствовал растерявшийся Николай, разворачиваясь вслед за товарищем. - Так бы и заехал тебе в морду.
- А теперь, вы, стоять, - жёстко приказал я.
Парни замерли и неприязненно повернулись в мою сторону. Подойдя к ним вплотную, я медленно заглянул в лицо Андрея, отчего тот скривился, затем так же медленно изучил Николая, даже зачем-то понюхал его. - Вы ещё один момент не учли. Я же спокойно могу разболтать, что видел, как вы трахались, просто так. И мне опять поверят больше, чем вам.
- Думаешь с нас денег содрать, шантажист сраный? - Уголёк был настоящий боец, не сдавался просто так. - Так мы нищие солдаты, и родня у нас небогатая.
- А тебя всю жизнь будет мучить совесть, что посадил двух хороших парней, - тихо добавил Коля. - Мы отсидим, вернёмся. Ты как раз повзрослеешь, начнёшь наслаждаться жизнью. А мы тебя просто убьём. Или изуродуем.
- Но сначала будем насиловать, пока не потеряешь сознание. Понял?
- Какие дикие ужасы вы рассказываете, - я театрально схватился за сердце. - Как бы не окочуриться прямо тут. Ладно, бойцы, я пошутил. Ну, зачем мне вас сдавать кому бы то ни было? Вы же видели, что мы с вами одинаковые.
Парни ощутимо расслабились.
- Просто я давно хотел втроём попробовать, да не с кем было. А вы мне нравитесь. Оба, - доверчиво прижавшись к широкой груди Николая и обняв его под попку, я провёл пальцами по ширинке Андрея вверх и вниз.
- А если мы откажемся? - Коля приобнял меня и потёрся носом о волосы. - Ты нас сдашь, да?
Андрей же просто перехватил мою руку и прижал к начавшему шевелиться под галифе члену.
- Повторяю: зачем мне вас сдавать? - я поднял лицо и поцеловал Кольку в удивительно мягкие губы. - Отказывайтесь. Значит, я это сделаю с кем-нибудь другим, не таким хорошим и настоящим, - притянув к себе Андрея, я поцеловал и его. Не сговариваясь, мы поцеловались сразу трое.
- Ну, не знаю, - руки Андрея уже рьяно орудовали у меня в штанах. - Мы-то с Коленькой любим друг друга. И в сексе на равных.
- Да, - Николай, не долго думая, засунул ладонь ко мне в штаны сзади. - Ты же сказал летёхе, что в жопу не даёшь?
- Не даю, - невинно улыбаясь, я проник в их галифе и теперь с удовольствием ощупывал то, что так поразило моё воображение днём на реке. - И не дам, даже не надейтесь. Так как? Будем продолжать или разбежимся?
- Ты Женьку совсем не любишь? - почему-то выпалил Андрей.
- На редкость своевременный вопрос, - обронил я раздумчиво. Потом выдернул свои руки из их штанов, вытащил их лапы из собственных и поправил одежду: - Спокойной ночи, товарищи солдаты. Непыльного караула. Считайте, что этого разговора не было. Удачной службы и скорой демобилизации.
- Постой! - Николай схватил меня за рукав. - Мы не можем вот так, сразу.
- Да, - Андрюха поправил под обмундированием свой толстый конец. - Дай нам подумать немного. Если решим, что это измена друг другу, то извини.
- Ага, - высвободив рукав, я двинулся к палатке. Странные они какие-то. Такой пацан им предлагает перепихнуться, а они чего-то там думать будут. Любовь у них, видите ли. У всех любовь. У меня, может, с Женькой любовь будет. Или со Славкой уже есть. Или с Ванечкой. Тьфу, блядь! Как он меня достал, вспоминаясь!
Спал я безмятежно до самого обеда. После обеда лейтенант заступал в наряд, так что мы лишь недолго поцеловались, взвинтив себя и договорившись непременно встретиться ночью.
До конца учений оставалось двое суток, план стрельб был уже выполнен, и командиры позволили солдатам побездельничать. Николай с Андреем нашли меня, когда я лазал по полосе препятствий.
- Гляди, Колька, какое хилое пополнение нас сменит, - Андрюха легко выполнил несколько упражнений на брусьях. - Стоит ли его в койку тащить? Сразу ведь скиснет.
- Не говори, - Николай иронично понаблюдал, как я болтаюсь на перекладине. - Это позор и ужас, а не защитник Родины.
- Пошли в жопу, - едва переводя дыхание, я повис на руках. Николай ласково обнял меня за ноги и преданно посмотрел в лицо.
- Мы бы с радостью, так ведь ты же не даёшь.
- А без этого никак? - я разжал пальцы, но он меня не выпустил. Почувствовав, что начинаю падать, я нелепо замахал руками, заверещал и чуть не свалил и Николая за компанию. Но Андрюха успел подхватить меня поперёк туловища.
- Всё равно не дам! - с достоинством отрезал я.
- Никто и не просит, не ори, - Андрюха чуть сдавил мою грудную клетку. - Есть тут одно местечко. Недалеко.
Местечком оказался полуразрушенный овин с остатками прошлогодней соломы, сена, прессованного в брикеты, тележными колёсами и прочей мурой. Помещение было разделено пополам настилом, на который вела подозрительно убогая лесенка. Туда-то мы и забрались. Ого, парни давно обжились здесь, натаскали откуда-то свежего сена, постелили какие-то тряпки. Даже ведро воды и кружку приготовили. Отель "Риц" для новобрачных солдат, да и только. Не тратя времени даром, мы разделись догола, помогли друг другу подмыться, поливая из кружки на руки, и приступили.
Для затравки повторили вчерашний тройственный поцелуй, потом перецеловались парами. Андрюха присел на корточки первым, но, гад такой, взял в рот член Николая, меня лаская только рукой. Не дожидаясь, когда Николай повторит то же самое, я опустился на колени. Уф, красотища. Побаловался их концами попеременно, пооблизывал мошонки, поласкал пальцами мохнатые дырочки и красивые яйца, пока ноги не затекли. Предложил им лечь.
Ребята уложили меня на спину, Николай занялся моим членом, а Андрюха, присев к моему рту, стал баловать его своим агрегатом. Потом в той же позиции побывали все. Усадив Уголька на Николая, я соединил их члены рукой и взял ртом сразу оба. Ничего сложного, а солдатики охуели. Андрей встал на четвереньки. Тут-то я и развернулся. Старательно вылизал его дырочку, пока Николай имел любовника в рот, и попытался нащупать простату пальцами.
- Ну, ты даёшь! - выдохнул Андрей, на минутку оторвавшись от Колькиной елды. - Я и не знал, что так можно. Коль, повернись и ляг на живот. Я тебе сделаю, офигеешь.
Но я не дал Николаю лечь, быстро проскользнув под него валетом. Когда мы с Андрюхой одновременно начали обрабатывать другана с двух сторон, он мне чуть член не откусил. Пришлось даже слегка в ухо ладонью шлёпнуть. Не выдержав такого натиска, Коленька бурно кончил мне в рот, - однако, не дав себе ни секунды передышки, тут же подключился ко мне. Андрей встал, взявшись руками за какую-то жердину над головой, и мы принялись обрабатывать его член двумя ртами, с удовольствием то и дело целуясь через него. Некоторое время спустя Николай по праву принял всю сперму друга.
Затем Андрюха, сообразив, что я не хочу кончать от оральных ласк, решительно подставил свой зад. Он сам насаживался на мой член, а Колька в это время вылизывал то мои, то его яйца. Кончать от таких ласк было просто замечательно.
Мы кувыркались долго, испробовав много чего - и время от времени, на перекурах, делясь впечатлениями и идеями. Николаю особенно понравилось быть средним в паровозике, Андрею - кончать в рот, когда его трахают, а мне понравилось всё. И я дал себе слово обязательно провернуть нечто подобное при первом же случае.
Мы никак не могли оторваться друг от друга и чуть не опоздали к ужину.
А ночью мы встретились с лейтенантом. Я думал, что буду ни на что не годен, но ошибся: не только дважды трахнул Женьку, но и заставил его кончить раза три. Видимо, запали мне в душу бесшабашные искорки в его глазах, да умение легко и радостно идти по жизни.
Когда же учения закончились, с весёлым взводом я доехал до Курска. Там наши пути разошлись. Обнимая на прощание Кольку и Андрюшку, я чмокнул каждого в щёку, попросив ничего не рассказывать лейтенанту. А Женька сам вызвался меня подсадить на первую же машину, которая остановится на трассе.
- Деня, - на обычно весёлого парня сейчас было жалко смотреть. - А ты ещё задержаться не можешь? У меня ощущение, будто не додал тебе чего. Ласки, внимания...
- Жень, всё было замечательно, - я держал его за руку, пока мы медленно шли вдоль шоссе. - Я часто буду вспоминать тебя.
- Свой питерский телефон можешь оставить?
- Почему нет? - быстро черканув номер и код в его блокноте, я улыбнулся. - Только как ты приехать сможешь? Я живу с мамой и папой. Они не поймут.
- У меня скоро отпуск, - Женька едва удерживал слезу. - Ни разу не бывал, а так хочется. Главное, чтобы у тебя никого такого не было. А где остановиться, я найду. Ты же покажешь мне город таким, как рассказывал? Очень хочется.
- Обещаю, - я прижался к нему всем телом. - О, фура подходящая. Тормози.
Быстро договорившись с водителем, лейтенант сунул тому деньги и застыл, держа меня за руки. Испугавшись не выдержать и остаться, если он скажет, что любит меня, я притянул Женьку к себе, поцеловал его и быстро забрался в кабину. Скинул почти развалившиеся сандалии, забрался с ногами на сиденье, не спросив разрешения у пожилого усатого водилы, обхватил колени руками и беззвучно заплакал, злясь на себя за непроходимую тупость и неумение ценить замечательных людей. И ещё я дико страдал, что расстался с Женькой. Или с ребятами?