Хоть и запоздало, отмечу: рассказ является автобиографичным, многие события, не вызывающие интерес, не описаны. Хотя некоторые моменты, для связки, озвучены.
Шел третий день нашего совместного пребывания на отдыхе. Второй день прошел бурно и насыщенно, поэтому только к обеду я вылез на кухню, поздоровался с тещей и под ее укоризненным взглядом опустошил графин воды.
Не подогреете ли чайку, Серафима Изольдовна? А может и завтрак обмозгуете, да подадите на стол? — на выдохе поинтересовался я.
А не пойти ли Вам, батенька, с Вашими барскими замашками в поле и самому подоить стадо своих родственников, благо на козла издалека смахиваете. Да и дочку мою мучил всю ночь, окаянный! Скрип неимоверный был, стены тряслись, а она, бедненькая, под таким боровом всю ночь стонала, бедняжка. Ух! Я бы разогнала вас, если б грома и молнии не боялась!
Я поперхнулся, откашлявшись, порадовался, что теща у меня с чувством юмора. Сменив тон, любезная женщина с искренним участием поинтересовалась состоянием моего здоровья и сама предложила приготовить обед... или завтрак, не важно, хоть и время обеденное было. Я же тем временем принес чай в постель только что проснувшейся жене, тарелку черешни и диетические бутерброды. С салом.
Пока жена удовлетворяла плотский аппетит, я делал вид, что читаю. Изредка поглядывал в ее сторону. Еще ранним утром я несколько раз вставал, будимый игривыми лучами солнца, и видел перед собой женскую фигуру, лежащую на боку. Легкое покрывало сползло на кровать и моему взору представился прекрасный вид идеального тела. Высокое бедро крутой горкой спускалось к талии и уже менее круто линия тела поднималась к плечу. Я любовался каждой частью спины, ягодиц и ножек, пока снова не засыпал.
На улице жара, но в комнате еще прохладно. Истома с жены еще не сошла, поэтому я навалился на нее и припал к губам. Она как будто сопротивлялась, слегка уперлась руками в мне в грудь. Но мои настойчивые действия не терпели отказа, протиснувшись между ее ног, раскинул их пошире, уткнувшись членом в нужное место. Вызванный этим легкий стон я вдохнул в себя, продолжая целовать. Кожа, опаленная солнцем, горела, а прикосновения к прохладным простыням только обостряли ощущения контраста. После вчерашнего секс марафон казалось, сил не будет, но восставшая плоть требовала новых порций удовлетворения. Я стал двигать бедрами, «нащупывая» заветное лоно. Пристроив головку члена, еще прикрытого плотью, у самого входа, чуть надавил. Но войти не удалось с первого раза. Пришлось раздвигать полусогнутые ножки жены еще шире, способствуя расхождению половых губок в сторону. Образовавшейся небольшой щели было достаточно, чтобы головкой члена почувствовать это. Кожа-к коже, плоть к плоти: под физическим давлением, благодаря трению крайне плоти о внешние губки, головка члена стала покидать покровы привычного уюта навстречу гостеприимной женской плоти, изнывающей соками от нетерпения.
Я это делал медленно и неторопливо, ощущая возрастающее желание жены, ее стоны и вздохи соглашались со мной во всем. Я и сам еле сдерживался, ведь нельзя было шуметь, никто не спит. С полуприкрытыми глазами старался сосредоточиться на ощущениях — жар от тела и кажущаяся прохлада в теле жены. Это был тактильный обман, но это было невероятно приятно. Уже войдя внутрь и упершись мошонкой в ее промежность стало очевидно, что жена возбуждена и смазки достаточно для плодотворного полового акта.
Подсунув руку под ее попу, я помогал ей насаживаться на меня, осуществляя более резкие и короткие фрикции. Еще немного времени понадобилось до моей кульминации, и мешая свое семя с вязкой субстанцией жены, добился ее оргазма, скрытого в зажатом ладошками ротике. Кажется, никого из окружающих мы не побеспокоили. Полежать на жене в наслаждении стыковочного узла наших тел не удалось — был бесцеремонно опрокинут на бок. Видите ли, я жарок как огонь!
После душа жена пожаловалась, что чувствует небольшой дискомфорт в промежности. Наблюдая, как она натягивает штаны поверх нижнего белья и пижамных шорт, намереваясь защититься от дальнейших моих варварских посягательств, пришлось ее заверить в отсутствии притязаний на ее девичью честь по крайней мере до вечера. Та недоверчиво на меня посмотрела, я выдержал ее пронзительный взгляд, примеряясь, смогу ли я еще что-нибудь сообразить до заката солнца. И поняв, что нет, опустил глаза. Жена все поняла и облегченно вздохнул, сняв с себя совершенно все и с удовольствием забравшись под одеяло принялась за принесенный мною кофе. Такими выходками она меня испытывает, мне кажется.
Но я решил не поддаваться на провокации и спокойно пробыл в прострации до тех пор, пока не пришло время идти на прогулку.
В назначенное время никто не был готов к выходу. Дети играли в телефоны и не собирались одеваться. Теща наряжалась как будто на выданье местному генералу. Жена ленно расположилась поперек ложа, прикрывшись одеялом. И только после настойчивой угрозы свершить причитающийся ей карающий акт, та издевательски медленно выскользнула из одеяла и продефилировав к своим вещам, наклонилась за ними и обернувшись, попросила меня удалиться. Делала она все это без одежды, поэтому еле выпихнула меня их комнаты и закрылась внутри.
Чтобы отвлечься от тяжелых мыслей, я начал воевать с мелочью игровой.
Мы же приехали сюда отдыхать! А вы все свободное время в телефон играете! Одевайтесь! Давно уже надо было переодеться и ждать на улице.
Мой полуор был прерван старшим сыном, хрипло попросившим так не орать с утра пораньше. Я онемел. Этот товарищ всю ночь не спал? Время для утра было поздним, около трех часов по полудню!
— Кто последний выйдет из дома, у того самый маленький писюн!
Добавленный элемент соперничества подействовал безотказно. Мелкие стали с воплями и ором одеваться, третьим на выход пошел старший сын. Жена надменно прошла мимо и, сложив руки на груди, укоризненно на меня смотрела, я то еще не успел переодеться. Пока я выполнял бессмысленные телодвижения и менял белье и шорты на другие белье и шорты, уже в коридоре обогнал тещу и вышел предпоследним под дружный гогот детей.
Наконец, мы вышли за порог, но кого-то не хватало. Оказалось, старший посмотрел на весь этот балаган и решил никуда не идти, а отдохнуть в тишине от всех нас.
По пути обходили большие и маленькие лужи. Все утро поливал дождь и по прибытию к месту аттракционов и сувенирных лавок было обнаружено полное отсутствие жизни что там, что здесь. И вот мы оказались с двумя оголтелыми оторвами посреди полузатопленных каруселей и аттракционов. Девушка, глядя на нас с жалостью, предложила запустить наших пострелов в загон детского городка, но предупредила о возможных лужах внутри конструкций. Мы даже не дали ей договорить, втолкнули их внутрь и уже направляясь в другую стороны, были окликнуты удивленным возгласом сотрудницы аттракциона. Оказывается, необходимо присутствие одного из взрослых. Мы об этом догадывались, но каждый подумал на сознательность тещи, а та в этот раз ее не проя
вила. Тем не менее чтоб выслужиться, я предложил первым караулить детей, чем и был занят в последующие пол часа.
После смены караула я с женой отправился в библиотеку, точнее, мы хотели, но не очень. Потому оказались за прекрасным столиком летнего кафе, где и скоротали время, покуда у нашей молодежи не иссякнут силы от нарезания кругом по аттракциону. К концу второго пива я был ошарашен информацией о гулятельном настрое жены. Честно говоря, у меня были мысли по этому счету и у самого созревало желание продолжить вечер отдельно от детей, оставив их на попечение все той же тещи. Но я для галочки поломался, представляя нравоучительные речи тещи о вреде алкоголя. Хорошо, что о чрезмерном увлечении сексом она ничего не говорила, и только из-за сложности оценки степени увлечения этим действием.
И вот! Фанфары вслед поют и бьет набат, оповещающий об очередном вечере, который мы сможем провести с женой наедине. Разместившись в небольшом кафе у самого моря, мы насытились рыбой и другими морепродуктами, как там сказали, рыба только что выловлена, а поросенок только сто заколот. Отказавшись от описания подробностей приготовления блюд, вскоре смогли лицезреть их вживую. Сам вечер ничем не был примечателен, но не для нас. Мы пребывали в неге и лени, вели неторопливые беседы, просто смотрели друг на друга. Так и прошел вечер и наступила ночь, которая довольно быстро вступала в свои права уже в районе девяти часов вечера.
И снова мы не могли устоять и не полюбоваться на ночное море. А точнее, Лиман, впереди видны огни на Ейской косе. Тучи обложили почти весь горизонт, поэтому большая часть спокойной водной глади была почти черной. Неизменный шум накатывающихся волн, приятная легкость в теле и непринужденность поведения жены, подошедшей к самым волнам заинтриговали меня. Оставив около меня свою сумочку и обувь, стала определять температуру моря. Оступилась и чуть не упала на песок, с которого только что отползла волна. Там точно было мягко, так что я даже не пошевелился, и наблюдал за грацией жены, находящейся во власти хмеля.
Я меланхолично сидел поодаль, наблюдая как жена старательно пыталась дотянуться одними пальчиками ног до воды, и как той надоело это и вода окатила ее почти до колен. Громкий смех и радость озарили ее, и, спасаясь от волн, улыбка не сходила с ее лица. Она как будто играла в догонялки, вот ножкой дотянулась до убегающей волны, и тут же удаляется нестройной походкой прочь. И казалось бы, не достать ее, как тут же по щиколотки оказывается в бурлящей пене.
Отсутствие луны и других близлежащих источников света делали почти неразличимыми темные предметы. Позади нас дома скрывались в тени, море различалось по гребням волн и белой пене, и светлое платье наряду с ее белоснежной улыбкой отчетливо вырисовывало на черном фоне жену.
— Искупаемся?
— Так купальников не взяли. — В другой ситуации это было бы аргументом. Но тут я не успел и подумать о перспективах ночного купания, как на песке оказалось платье, а передо мной стояла обнаженная жена. Присмотрелся, нет, не обнажена, а в белье телесного цвета. Издали и не понять сразу.
Меня упрашивать долго не надо, тем более что мы уже привыкли к ночному пребыванию на пляже и чувство скромности и страха быть замеченными другими нас почти не окорачивало. Я одним движением стянул вдруг показавшейся тесной одежду и как первобытный человек предстал перед женой. Та вошла по колено в воду не снимая белья и так укоризненно покачала головой, какой же я торопливый и бескультурный, видите ли. А мне было уже все равно, издав возмущенный клич, я подскользнулся и произвел челобитную у самых ног жены, да так что весь в воду вошел. И не долго думая, обхватил ее за ноги и повалил в пучину и жену.
Ее недолгое сопротивление было преодолено поцелуем, соленым от воды, но от это не менее желанным. Руки постепенно проскользнули по ее телу, и грудь ее свободно соприкасается со мной, упираясь своими возбужденными вершинами. Другая рука прошлась по ягодицам и бедрам, и ничего не мешало ей всем телом ощущать приятную прохладу ночного моря.
Давно мы так не целовались, так долго и изощренно. Потом мы сели напротив друг друга, и вода доходила нам чуть выше груди. Передохнув, вновь тянулись друг к другу. Ласкали наши губы, щеки, шею, по очереди одаривая поцелуями те места, коих только что касались губы возлюбленной. Приятное ощущение наготы в сочетании с нежными прикосновениями жены и фоновыми ласками моря, обволакивающего тело, способствовали необычайному возбуждению и хорошему настроению. Хотелось смеяться и носить ее на руках. Что я и попытался сделать, но благополучно уронил свою ношу под приговоры: «Неси меня в другую сторону, так глубже и удобнее на руках нести. « И ведь верно, держать на руках жену совсем не тяжело, стоя по самую шею в воде.
— Ты будешь плавать? — на вопрос я ответил поцелуем, а рука спустилась ниже талии для провокационных ласк.
Позже, держась за руки, мы медленно шли к берегу, я своим волнорезом пробивал путь в податливой воде, а моя спутница периодически проверяла уровень давления в нем, волнорезе. Кокетливо хихикала и восхищалась его мощью. Под такие приятные шалости в шумном беге разлилась вода кругом и на сушу вышли мы, по крайней мере жена, вылитая красавица, все время косящаяся куда-то мне ниже пояса.
Мы опустились на разложенную одежду в объятиях. Долой полетели ее мокрые трусики. Ждать не было сил, желание переполняло, а выпитое придавало смелости. Над нами раскинула ветви густая ива, по всей набережной линии располагались дома, погруженные во мрак, и только с одной стороны нас озарял «дежурный» фонарь спасателей, следившими за ночным морем. И мыслей не было в тот момент о возможных наблюдателях. В один момент я просто подвел руки под ее колени и прижал к ее груди. Приставил нетерпеливый, хоть и натруженный, половой орган к попке жены. И та как гостеприимная хозяйка, без лишнего напряжения, мягко и податливо сначала выгнулась под напором, а потом разомкнулась и круг мышц сомкнулся вокруг головки члена. Такое блюдо повар подает только в подпитии и исключительно редко. Поэтому я даже не поверил своему счастью: жена не противилась, и ее попка тоже! А вот сам процесс был еще приятней, замедленный алкоголем и утренним сексом, я долго совершал однообразные движения, пока не кончил, замерев внутри, выжимая из себя последний капли.
Потом долго мы еще лежали в объятиях друг друга, уже и высохли совсем, и песок уже повсюду. А уходить не хотелось, но как только я почувствовал как жена уютно устроилась на плече и ровно задышала, я понял, что пора домой. Меня не прельщало проснуться утром под добродушный смех отдыхающих.
Собрав разбросанные вещи, отправились в обратный путь, в уютную кровать. И мне было хорошо и здорово, ведь рядом шла моя жена, и я, свечу загорелым телом, не обремененный даже плавками.
А через день мы покинули пределы Ейска и направились в обратный путь. Домой! Унося с собой приятные впечатления о море, о песке, о городке и друг друге...