Я долго созревал и совсем недавно открыл для себя все прелести любви с парнем. Это, конечно, относительно. Ведь мне тогда было уже 24 года, а многие пробуют все прелести гей-секса раньше.
С раннего возраста я только в мыслях представлял, как обнимаю и целую своих друзей, как они ласкают мою бархатистую попку. Но дальше страстной мечты и рукоблудства это никогда не заходило. Все мои друзья были абсолютно натуральными, да и теперь у меня больше друзей натуралов, чем геев. Постепенно я созрел внутренне и морально до признания самому себе в своей нетрадиционной ориентации, в том, что парни мне нравятся намного больше, чем девушки, и я хочу попробовать настоящий секс с симпатичным парнишкой.
Если честно, то первый раз я прикоснулся к чужому члену еще в 19 лет. И это произошло в день моего рождения (надо же было такому случиться). Этот день я помню как сейчас.
Было это между первым и вторым курсом военного университета. Как там было не созреть морально до этого. Представьте, сколько парней меня окружало! Тем более что курс наш был большой, и я с первых дней, после того как прошел испуг от КМБ и присяги, заприметил нескольких красивых парней. Но эта симпатия была больше на подсознательном уровне и больше проявлялась в стремлении подружиться. Я сразу к ним потянулся и начал развивать теплые отношения, проявляя к ним всю свою мужскую дружескую нежность. Некоторые сразу ответили на проявление такой симпатии с моей стороны, и постепенно зарождалась крепкая дружба. До сих пор мы дружим и часто общаемся, хотя уже находимся по разным сторонам России. А некоторые симпатичные ребята были больше заняты своими переживаниями и никак не получалось пробить брешь в приятельских отношениях и перевести их в разряд дружеских.
В итоге в конце первого курса у меня было 3 друга и несколько приятелей. В приятелях числился и Лешка. Самый молодой парнишка на нашем курсе, который поступил в университет после питерского Суворовского. Оно его почти не испортило и не придавало выражению его лица отпечаток надменной брезгливости, как это часто бывало с бывшими суворовцами. Многие из них считали себя уже почти дедушками и задирали хвосты, становясь на должности командиров отделений. Хотя были среди бывших суворовцев и вполне нормальные ребята.
Так вот, Лешка обладал какой-то необычайно выразительной ребяческой внешностью и неотразимой светлой улыбкой. С ним всегда хотелось поболтать о чем-нибудь, даже хоть совсем плевом и незначительном. Сложением его не было не атлетическим, но до удивления складным и притягательным, хотя он не имел широких плеч и кубиков на животе... животике! Я почему-то всегда обращал внимание на руки у ребят, и просто сходил с ума, если парень был обладателем красиво сложенных аккуратных и выразительных рук с изящными пальчиками. Лешкины руки мне очень нравились. Ну, в общем, мне все в нем нравилось: и руки, и красивые ноги, и губы, и волосы и его неповторимый нежный телесный аромат...
Я был почти влюблен в него, и испытывал к нему непреодолимую, томительную тягу. Но Леша больше общался со своим старым другом с Суворовского училища. Его звали Женя. Они сильно сдружились в Суворовском, помогая друг другу в учебе. Поэтому у меня никак не получалось перетянуть Лешкино внимание в свою сторону. Мое стремление быть к Леше ближе вскоре начало проявляться в уже довольно заметных приставаниях. Я позволял себе прилечь вечером на смежную кровать. Кто плавал, тот знает. И невзначай положить ему на плечо руку, потом также невзначай неказисто обнять и о чем-то с ним поболтать.
Однажды я позволил себе и большее. Лешка заступал в наряд и беззаботно дремал в форме, укрывшись колючим армейским одеялом. Я нес службу дневальным в наряде по курсу и как раз в это время от безделья шлялся по спальному помещению казармы. Естественно, что я не смог пройти мимо любимого Лешки, который нехотя ерзал на пружинистой армейской кровати и никак не засыпал.
Я по обыкновению прилег рядышком и невзначай также ласково обнял своего Лешу. После объятия моя рука неловко соскользнула на его юношескую талию и медленно двинулась по упругой попе, облаченной в камуфляжные штаны. Лешка лежал как каменный, не пошевелившись и не сказав ни слова. Хотя мы были не одни: через пару кроватей лежал парнишка с вылупленными на меня и Лешку глазами. Мне пришлось просто забыть о нем и продолжать свое "черное" дело. Ведь это было так желанно и необычно для меня. Я провел рукой по его теплым брюкам в районе ширинки и невольно втиснул ладонь между его ног. Через камуфляжные брюки я сразу почувствовал волнующую теплоту его девственных яичек.
Мое сердце бешено билось от дикого возбуждения и одновременно застывало от страха осознания чего-то запретного, но очень желанного. Тогда мне было совершенно безразлично, я не обращал внимания на одуревшие взгляды с соседней кровати. И ладонь опять скользнула по брюкам, мои пальцы стали судорожно расстегивать пуговки на ширинке Лешкиных брюк. И через пару секунд ладонь прикоснулась к его голому животику и резинке армейских трусов. Мои пальцы оказались на аккуратном пупке и почувствовали мягкую дорожку волосиков, убегающую от него вниз. В этот момент моя рука передавала все чувства и желания, впитывая теплоту любимого тела и ощущая нежность мягкой Лешиной кожи. Это был момент неописуемого блаженства. Я придвинулся к Лешке поближе, и мое лицо оказалось в нескольких сантиметрах от его несколько покрасневшей щеки. Я слышал его неровное дыхание и ощущал божественный аромат его кожи. Мои пальцы нерешительно коснулись лобка и через армейские трусы почувствовали нежные упругие юношеские волосики. Лешка выражал молчаливую по-корность, и через трусы я решился прикоснуться к его члену!
Мои пальцы добрались до лешиных теплых яичек и потом нежно обхватили желанный орган. Член начинал вставать и постепенно набухал. А я то гладил его ладонью, то обхватывал его, но никак не решался оттянуть резинку трусов и дотронуться до голого теплого пениса. Мне не хватало ни смелости, ни решительности для того, чтобы прикоснуться рукой к его нежной головке.
В этот момент в казарму начали входить курсанты, уже возвращавшиеся из учебного корпуса. Чувства самосохранения возобладало над порывами страсти, и я вынул свою руку из ширинки Лешкиных штанов. Уже не помню, что я сказал Лешке, поднимаясь с кровати, но ни один мускул его красивого тела так и не дрогнул. Он оставался лежать, как ни в чем не бывало. Кто был курсантом и постепенно осознавал свою привязанность к парням, тот поймет, какие чувства во мне бушевали в тот момент.
Возвращаюсь все-таки ко дню своего рождения. Он наступил на следующий день после описанных выше событий. Это был предвыходной день, и многие курсанты с радостными физиономиями копошились в предувольнительной суете, то собирая какие-то вещи, то заново начищая форменные полусапожки, то вступая в оживленные беседы с товарищами. Это был бархатный период в учебе, когда приближаются экзамены и первокурсники волей неволей закрывают и подтягивают все свои хвосты, накопившиеся за семестр. А не начавшиеся экзамены еще не портят беззаботной мальчишеской радости плохими оценками. Поэтому в увольнение были отпущены практически все, за исключением отъявленных двоечников и, конечно, стоявшего и заступавшего наряда. А в наряде стоял мой любимый Лешка.
Курсанты или бывшие курсанты, конечно, знают, что такое увольнение для первокурсника, и что получение увольнительных записок никогда не проходит гладко и в нужное время. Обязательно произойдет что–то, что при невообразимом стечением обстоятельств скажется на времени убытия молодых военных в долгожданное увольнение. Так и это увольнение не стало исключением. Благодаря шутливому нраву начальника нашего курса оно было отложено неопределенное время. По-моему, дело было в несданной после ПХД территории учебного корпуса. Поэтому вереница обреченных горе-уборщиков под презрительными взглядами, наказанных их вероломством курсантов, поплелась в учебные корпуса сдавать территорию ответственному по факультету. Все остальные высыпали во двор казарменного корпуса под жгучие лучи летнего солнца. Я же, на всех обиженный за такую задержку в свой день рождения, поплелся в расположение, чтобы сложить в тумбочке крем и щетку для обуви, разбросанные в спешке при "контрольной" чистке сапожек.
Я вошел в казарму и сразу наткнулся на Лешку. Он сидел на скамейке за дежурным столом, стоящим на взлетке прямо напротив входной двери. Мы перекинулись парой фраз, и без особых намерений я подсел к нему на скамейку. Но я тут же почувствовал аромат его уставшего за наряд тела. Этот нежный, сладкий от юношеского пота, запах ударил мне в голову, как молодое терпкое вино. Моя ладонь поскользила по его брюкам в самое теплое место. Через камуфляжные штаны я начал нежно ласкать и поигрывать с его мягкими яичками. Я расстегнул пару пуговиц на его ширинке и пальцы медленно по-скользили к Лешиному члену. Ладонь коснулась трусов, и под ними я почувствовал напряженный орган любимого парня. Губами я ласкал мочку его уха и вдыхал пьянящий запах чужого желанного тела, переводя поцелуи на раскрасневшуюся щетинистую щеку.
Моя влажная от желания ладонь скользила по его члену, ласкала яички и вновь возвращалась к головке. Лешка безропотно молчал, сложил руки на груди и полностью отдался моей похотливой страсти. Левой рукой я обнял его и пальцами начал гладить грудь, играя с быстро набухавшим соском. Моя ладонь скользнула под лешины трусы, и я впервые прикоснулся к голому органу парня, почувствовал в руке его горячий член и нежные вспотев-шие яички. Трогая раскаленную головку, я сразу не решался отвести с нее кожу и прикоснуться к чувствительной ароматной кожице. Но бешено бившееся лешкино сердечко разрешало мне все. Я обхватил ладонью его пенис и медленно отвел вниз кожицу с залупы. Головка открылась, но не полностью расстегнутая ширинка мешала мне вынуть внушительный член из брюк.
- Ты девственник? – зачем-то спросил я.
- Нет - ответил Лешка.
- Заметно, - все сильнее возбуждаясь, прошептал я.
Моя рука чувствовала, как бешено бьется в его груди сердце, заставляя наливаться румянцем его красивые щеки и потеть чуть обросшие яички. Леша был на пике возбуждения. Я дрочил ему член в штанах, представляя себе как выглядит его красавец. Но брюки мешали мне полностью сдвигать кожицу с залупы. Лешка раздвинул ноги, и моя мокрая ладонь юркнула к его вспотевшим яичкам и начала ласкать их нежную кожу.
- Лешка, тебе хоть приятно?
- Да! Только он трется.
- Ты хочешь снять штаны? – прошептал я.
- Зачем их снимать?
Леша чуть приподнялся на скамейке и своей красивой рукой высвободил член из ширинки. Это был предел моего возбуждения. Сейчас бы я просто взял бы в рот его стройного красавца и сделал бы Леше первоклассный минет, но тогда я был совершенно неопытен и даже стеснителен. Мой взгляд приковался к налитой соком головке его члена. Я ощутил приятный мужской аромат, разливающийся от лешкиного пениса. В этот момент нам было совершенно наплевать на то, что мы сидим на взлетке прямо у входа, и что в любую секунду нас могут застукать за этим делом.
Я обхватил горячий Лешкин член и начал медленно дрочить, наблюдая как кожица закрывает головку и опять медленно сбегает вниз под моей ладонью.
- Быстрее, - только и сказал мой любимый Леша.
Я начал дрочить быстрее, все ближе прижимаясь к Леше и все нежнее обнимая его левой рукой. Его сердечко уже собиралось выпрыгнуть из его груди. Но в этот момент по его телу пробежала сладостная судорога, и на мою ладонь брызнула густая белая сперма. Сначала я хотел отдернуть руку от неожиданности, но потом обхватил головку, и моя ладонь, густо смазанная лешиным семенем, опять скользнула по напряженному члену к мягким яичкам, размазывая по ним липкую массу.
- Все, я пойду помоюсь, – обиженно сказал Лешка, уже успевший отойти он сладостного оргазма.
У него ведь это тоже был первый и, наверное, последний опыт сексуальных отношений с парнем. Он обиделся и месяца два старательно меня избегал. Да я и сам был в шоке от происшедшего. Когда заветные мечты так бесцеремонно воплощаются в жизнь, испытываешь какую-то поросячью неудержимую радость и в то же время угрызения совести вперемешку с ощущением неизвестности впереди.
С Лешкой мы потом помирились, но никогда больше не занимались чем-то подобным. Один раз я заикнулся об этом в разговоре с ним, но Лешка деликатно встал и также деликатно испарился. Поэтому больше я не решался об этом говорить вообще. После выпуска мы также поддерживаем отношения, и почти всегда встречаемся как старые друзья при моем приезде в родной город. Но, конечно, это уже не тот мой Лешка, да и я совсем не тот, кем был на первом курсе университета.
За время обучения в военном университете со мной еще пару раз случались интимные неожиданности, а на пятом курсе я даже признался одному из ребят в своих желаниях. Но это уже другая история.
До встречи!