Привет, дружок. Так, значит, ты и будешь моим напарником в этом рейсе? Что-то я тебя слабо припоминаю. А, новенький? Как звать-то? Вадик? Ну а я дядя Вася.
За баранкой давно? Нет? Ну что ж, тогда набирайся опыта, я-то тебя много чему могу поучить. Я уже, слава богу, больше двадцати лет за рулем.
Не-а, что ни говори, а хоть ты и работал механиком и даже был неплохим механиком, это еще не значит, что будешь хорошим шофером.
Устроился? Ну что ж, вперед.
Кстати, постой-постой, вспомнил я тебя. Ты ведь был на последней вечеринке? И это, кажется, ты громче всех кричал "Козлы эти педики!". Ты-ы. А ты хоть раз сталкивался с ними? А откуда тогда такая уверенность? Я-то? Да я на своем шоферском веку всякого повидал. Поломки, аварии, рэкет официальный и неофициальный, куча разных людей и людишек. И, как ты говоришь, с педиками тоже встречался. Вот только не заметил, чтобы они были козлами. Ни бород, ни рожек, ни копыт. А плохие человеки встречаются среди всех.
Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе что-нибудь о них? Да пожалуйста, нет проблем, тем более, что дорога-то дальняя. И знаешь что? Пожалуй, я тебе расскажу, как впервые столкнулся с ними, хорошо?
Я-то сам родился в деревне. Там же и вырос, и за руль там впервые сел. Потом в армии машины водил, даже командира полка возил. После армии вернулся в родной колхоз и снова за баранку. Женился. Что? Нет, какая там любовь. Баба нужна была крепкая, здоровая, для семьи и работы, ну как всегда.
До свадьбы-то? Ну а чего ж нет? Конечно, поразвлекался немного. Только, знаешь, все они на один манер, зажмешь где-нибудь на сеновале, потискаешь сиськи, она похихикает, давай, мол, кобелек, давай. Ну и дашь ей маленько, вернее, в нее. Жена тоже самое. "У-у, кобелина", а чтобы там любовь какая, ласки, так нет. Даже в трусы к себе не пускает никого, кроме дружка моего. А чтобы там руками погладить, так это только по праздникам. Да и сама в ответ соответственно, ну разве что поцелует. Впрочем, и я в этом отношении до недавнего времени не слишком привередливым был.
Так вот и живем. Двух девчонок нажили, в город переехали. Неохота ей, видите ли, всю жизнь в огороде ковыряться. Ну и ладно, я и сам не сильно сопротивлялся. Шофер он и в Африке шофер, нигде не пропадет. Устроился на автокомбинат, квартиру получил. А потом сам знаешь, посыпалось все. Пришлось переходить на частные хлеба. Я-то, слава богу, успел прикупить грузопассажирский бусик Форд, да занялся частным извозом. Где людишек заграницу, где груз по стране развести. Неплохо зарабатывал.
А вот в ту поездку не собирался. Позвонили коммерсанты, мол, выручай, своя машина сломалась, а груз надо срочно доставить-привезти. Правда, деньги неплохие пообещали, ну я и поехал. Привыкать, что ли?
Жара была, лето в самом разгаре. Поэтому выехал пораньше, чтобы до жары хоть немного проехать. А ехать-то надо было километров семьсот. Сам понимаешь.
На первом же посту ГАИ, сразу за городом, голосуют два солдатика. Молодые парнишки. А у меня с армии очень хорошие воспоминания о друзьях, потому всегда сочувствую служивым. Остановился, тот, что повыше приоткрыл дверь. "До Х подвезете". С удовольствием, говорю. Забрались, уселись рядом.
Приятные такие пацаны. Тот, который спрашивал-то, на самом деле болтуном оказался. Высокий, стройный, глазки карие и хитрые-хитрые, руки нежные, если бы не армия – почти холеные. Второй пониже, коренастый такой крепыш, молчун. Первый – Коля, второй – Миша. Разговорились. Они уже демобилизовались и ехали домой. Ночью перегуляли в городе, пропустили все поезда. Вот и вышли голосовать. Кстати, именно Колька и назвал меня дядей Васей. До этого было, в лучшем случае, Василий, а тут – дядя Вася. Вроде как и нежно получается, мне понравилось.
Ну вот, и я рассказываю, что, мол, еду с грузом в Y. Тут Колька рассмеялся. Оказалось, что им-то тоже туда надо. Просто X – первый крупный город по дороге, вот и просились хоть туда. Что ж, думаю, может так и лучше. Нашлись, вот, попутчики на всю дорогу.
К обеду проехали тот самый X. Трасса хорошая, ровная, вот только жара донимает. Ладно, я в шортах, а они-то в форменных брюках, рубашки порасстегивали, а под мышками все равно уже мокро. Предложил остановиться, перекусить. Они не возражали. Колька, только, попросил: "Дядя Вася, давайте на обед куда-нибудь к речке заедем, искупаемся". Ну что ж, и то правда, речушек по дороге хватает. Проехав ближайшую из них, свернул в лес. Немного поколесили по лесным дорожкам, и в конце концов выехали на замечательную полянку, небольшую, только бусику моему развернуться, но очень уютную. И главное, прямо на берегу.
Они радостно выскочили из машины, поскидывали мокрые рубашки. Колька кричит мне, давайте, мол, дядя Вася, пойдемте купаться. А я-то только и сообразил, что плавок и нет. Объясняю ему в чем дело. А он хихикает, что, думаете, мы из армии в плавках едем? Все же свои, можно и голышом. А и увидит кто, невелика беда. А сам запросто этак стягивает с себя брюки и трусы вместе. Мишка уже давно голышом стоит, ждет друга. Наконец, побежали к речке.
Картина, доложу тебе, изумительная. Представь себе, оба загорелые до пояса как кочегары, а ниже абсолютно белые, будто попадьи. А все итоги службы в армии родной. С гиканьем кинулись в речку, кричат, давайте дядя Вася, вода изумительная. Ну я и думаю, почему бы все-таки и нет. Начал раздеваться. А самому все-таки неудобно как-то. К тому же еще один момент. Волосатый я достаточно сильно. Не то, чтобы как медведь, но зато везде: руки, ноги, грудь, живот, и дальше плечи, спина, считай весь. А они-то практически лысенькие в этом отношении. Разве что головы, подмышки, ну и хозяйство, само собой. Медленно так разделся и степенно направился к речке, ну не буду же я прыгать и орать как они.
Вода, действительно, изумительная. Знаешь, как всегда, сперва прохладно, зато потом не вылезти – так хорошо. Проплыл метров пятьдесят по течению, потом обратно, разогрелся хорошо. А эти двое плескаются себе, балуются, наслаждаются свободой.
Ну и я, того, вылез, пошел сушиться и на стол накрывать. Колька кричит вслед, что у них в красной сумке лежит пакет с едой, доставайте, мол. Пообсох немного, постелил на траву пару газет по типу скатерть. Достал свои закуски – дежурные хлеб, колбаса, огурцы, яйца вкрутую, котлетки. У них в пакете те же колбаса, яйца, огурцы. Разнообразие небольшое, зато еды достаточно.
А тут и они на берег вышли. Колька тот сразу плюхнулся на спину на траву, чтобы обсохнуть, руки в сторону, ноги на ширине плеч, прямо как зарядка в рабочий полдень. А Мишка улегся на бочок рядышком, голову этак Кольке на руку, свободную руку закинул ему на грудь. Да и тот в ответ обнял его за шею. И что ты думаешь, смотрю, а Мишка так потихоньку поглаживает Кольке грудь, живот, и главное, все ниже и ниже. Вот уже практически волос его касается. И так все это нежно, ласково, что, смотрю, у Кольки-то конец начинает приподниматься, потихоньку так, несмело. А Мишка-то все ниже и ниже, уже поднимающийся этот кончик поглаживает, мнет его аккуратненько. А тот уже не просто приподнимается, а торчит себе гордо вверх, как башня, красивый такой, стройный, хоть ты его на выставку.
Знаешь, смотреть-то неудобно на них, а вдруг подумают чего, а глаз оторвать не могу. Более того, Мишка вдруг наклонился и стал целовать этого торчащего красавца. У меня глаза из орбит чуть не вылезли. "Вы что, голубые что ли," – глупо так спрашиваю. Мишка не отрывается от своего занятия, а Колька закинул голову назад, чтобы увидеть меня и смеется: "Нет, дядя Вася, мы серо-буро-малиновые". "Это как?" – спрашиваю. "А вот так. Просто ничто человеческое нам не чуждо". И потом добавляет: "Идите к нам, дядя Вася". Я чуть не перекрестился, а Колька отстранил Мишку от себя и поднялся. Мишка следом, и пошли на меня. "Давай-давай, дядя Вася, не стесняйся." И не то чтобы я не сопротивлялся, а просто не успел сообразить, в чем дело, как они аккуратненько так завалили меня на траву.
Четыре руки и два рта набросились на мое хозяйство. Я даже понять не мог, кто из них что делает, только я вдруг осознал, что мне достаточно приятно такое внимание. Ну и дружище мой, предатель, моментально от таких действий поднялся. Тут Колька оторвался от меня. "Ну, дядя Вася, какой красавчик у тебя". А я и сам знаю, что хозяйство достойное имею. Это только жена думает, что у каждого мужика между ног двадцать с лишним сантиметров болтается, и не может оценить своих преимуществ.
А парни тем временем продолжают свою работу. Я слышу, что один из них вовсю занимается моим другом, другой в это время обрабатывает мою мошонку. Их руки гуляют по моему телу, и я чувствую себя на седьмом небе. Наконец, возникает знакомое ощущение приближающейся разрядки. Наверное, я слишком сильно застонал, потому как они разом оторвались от моего члена, и теперь кто-то из них продолжает меня онанировать. Сперма хлынула из меня мощнейшим потоком, заливая мой живот и грудь. Я дергался как паралитик, а кто-то продолжал сдавливать мой конец, выжимая из него все до капли.
"Ну как, дядя Вася?" – это конечно же Колька. Я промычал что-то нечленораздельное, постепенно возвращаясь с небес на землю. "Пойдем снова купаться?" Теперь я уже без колебаний согласился, как ненормальный с криками бросился за парнями, брызгался водой, смеялся. И тут же столкнулся с проблемой. Оказалось, что очень трудно вымыть из своих зарослей все сгустки белой, вязкой жидкости. Они цеплялись за мои волосы и никак не хотели смываться. А в голове в это время крутилась целая куча мыслей, и самой главной была та, что мне неожиданно понравилось. Это было то, пускай и в мужском исполнении, о чем я даже боялся мечтать или думать, поскольку считал, что то, что показывают по видику не для меня, и даже неблизко. А тут вдруг вот оно, рядом, и причем так здорово и запросто.
Наконец, мне удалось избавиться от остатков спермы на себе и я присоединился к ребятам, которые снова веселились в воде. Теперь мы уже втроем толкались, пинались, обливались водой. Каждый раз я с удовольствием касался руками их прекрасных тел, а время от времени как бы нечаянно старался коснуться их остывших в прохладной воде членов. Не знаю, обращали ли они на это внимание, но никто из них не сказал, что ему неприятно.
Вскоре мы довольные выбрались на лужайку. Теперь уже я первым завалился на траву, ну и ребята тут же устроили из меня матрас. Их головы оказались у меня на груди и животе, и мне казалось, что лучше этого момента быть не может. Однако, вскоре выяснилось, что и для "лучше" пределов нет.
Отдохнув и обсохнув немного после воды, ребята задвигались. Их руки снова начали ощупывать мое тело, нежно, потихоньку. Потом все сильнее и настойчивее. Вскоре их лица вновь зависли над моим концом. А он, довольный, радостно реагировал на их внимание. Впрочем, и я не страдал. Ребята стояли теперь на четвереньках, и обе прекрасные белоснежные попки торчали прямо у меня перед глазами. Я нежно гладил упругие ягодицы, трогал висящие рядом мошонки. Мне нравилось. И я так прямо и сказал им: "У вас очень красивые попки". Колька тут же отозвался: "А какая больше нравится?" Я не мог выбрать. Во-первых, потому что трудно выбирать из двух красивых, а во-вторых, совсем не хотелось обижать кого-либо из них. "Обе красивые". Но Колька не унимался: "А пробовать-то какую будешь?" Тут уж пришла моя пора снова удивляться: "То есть как пробовать?" Колька даже обиделся: "Как-как, концом". И, видя мое недоумение, добавил:"Пробовать – так уж по полной программе, не так ли?".
Тут Мишка оторвался от моего конца: "Заладили, как-как. Бросим жребий, и все вопросы". Колька тут же согласился: "Выбросим пальцы. Если чет – прошу ко мне в гости, если нечет – к Мишке, идет?". Мы с Мишкой не возражали, чего уж тут возражать. По команде раз-два-три выбросили пальцы. Колька быстро просуммировал и объявил: "Нечет". Мишка тут же снова опустился на четвереньки, выставив нам на обозрение свои ягодицы.
Колька послюнявил свои пальцы и бесцеремонно засунул один из них в Мишкин зад. Он начал потихоньку двигать им там, подготавливая задницу к приему гостей. Поработав так некоторое время, он достал палец и наклонился сам к ягодицам. Теперь уже его язык вылизывал Мишкин анус, стараясь как можно сильнее смочить его. Когда все было готово, он оторвался от Мишки и засунул мой торчащий конец к себе в рот. Колька не сосал его, он просто смачивал его своей слюной. Наконец, подготовка закончилась. "Милости просим,"- прокомментировал Колька, указывая на Мишкин зад.
Я пристроился на коленках сзади Мишки. Моя влажная возбужденная головка уперлась в его анус, и я попытался проникнуть внутрь. Но это оказалось совсем непростым делом. Упругое кольцо сопротивлялось вторжению моего крупного дружка. С третьей попытки мне удалось просунуть головку в Мишку. Плотное кольцо охватило ее. Это было первое из новых ощущений. Поплотнее обхватив Мишку за бедра, я начал продвигаться вперед. Никогда бы не подумал, что это может быть так здорово. Его крепкое тело одевалось на мой конец, плотно обжимая его со всех сторон. Никогда еще мой член вместе со мной не испытывал такого наслаждения. Каждый миллиметр вглубь приносил неземной восторг. Достаточно продвинувшись внутрь, пошел обратно. Я настолько увлекся своими чувствами, что едва не вывалился наружу, едва удержав головку внутри. Но тем приятнее было новое погружение. Постепенно я освоился, занявшись достаточно привычными действиями.
Колька, увидев это, нырнул куда-то под нас. Я даже не мог себе представить, что он там делает, и только когда Мишкино тело выгнулось, задрожало и, наконец, заколотилось сильными толчками, я сообразил. Пока я занимался Мишкиным задом, Колька сосал его член, вызвав у Мишки оргазм. Я остановился, давая Мишке пережить свой взрыв. Когда он успокоился, я вернулся к столь приятному для меня занятию. Колька немного перегруппировался, и я ощутил его язык на своем движущемся члене. Он сопровождал его погружение, встречал его появление наружу, время от времени Колька отрывался от него, чтобы схватить губами мою мошонку, и снова возвращался к члену. Я надеялся как можно дольше продержаться в таком положении, но возбуждение было настолько велико, что уже вскоре я заметил признаки оргазма. Сладкая истома охватила мое тело, и вот оно уже забилось в судорогах. Я стонал, как зверь, наслаждаясь ярчайшим в моей жизни оргазмом.
Успокоившись, я повалился на траву, увлекая за собой расслабленное Мишкино тело. Колька навалился на нас. Некоторое время мы так и пролежали, наслаждаясь солнцем, пением лесных птичек и пережитыми ощущениями. Мишка зашевелился первым. Он аккуратно освободился от моего конца и потопал в кусты. А Колька встал на ноги, повернулся ко мне в профиль, демонстрируя свой торчащий член, и начал мастурбировать. Он ведь единственным из нас не получил никакой разрядки, и теперь быстро исправлял создавшуюся несправедливость. Вскоре мощная белая струя вырвалась с самой вершины его головки и полетела в траву, за ней вторая, третья, уже не такие мощные, но достаточно обильные.
Оросив траву и успокоившись, Колька повалился рядом со мной. Вскоре из-за кустов появился улыбающийся Мишка: "Пойдем сполоснемся хоть немного".
Уставшие и удовлетворенные, мы теперь уже спокойно залезли в речку, смывая с себя следы наших занятий. Наконец-то мы добрались до еды. А через двадцать минут мы уже собирались в дорогу.
Спокойно ехали мы буквально полчаса. Колька что-то шепнул на ухо Мишке, и они дружно перебрались на задние сиденья. В зеркало я видел, как они быстро разделись, оставшись только в собственной коже и носках. Я с интересом наблюдал, как они начали ласкать друг друга, руки, ноги, поцелуи, их отдохнувшие члены стали постепенно наливаться новой молодой силой. И вскоре мальчишек можно было выставлять на обозрение.
Колька устроился на четвереньках на сидушке, а Мишка пристроился у него сзади. Его пальцы начали разминать Колькин зад, а затем коренастый Мишкин малыш устремился в работу. Я снизил скорость, чтобы иметь возможность наблюдать за ними. Мой член снова восстал в шортах, и мне пришлось аккуратно перекладывать его, чтобы не порвать ткань. А тем временем Мишка вовсю таранил Колькин зад. Его молодое крепкое тело от работы покрылось мелкими капельками пота. Но он не снижал темп. Глубокими равномерными движениями он загонял свой член внутрь, почти полностью извлекал наружу и снова двигался вперед. И через пару минут радостный стон возвестил о кульминации его усилий.
Но представление не закончилось. Мишка достал свое хозяйство из Кольки, невесть откуда взявшейся салфеткой обтер себя и друга, а потом нырнул под Кольку. Я не видел, как он там устроился, я видел только его руки, обхватившие Колькины ягодицы. А характерные движения, которые делал последний, не оставляли сомнения, что рот Мишки сейчас выдерживает Колькину атаку. Вскоре новый стон раздался в машине.
Обессилевшие ребята повалились на сиденья. Мне хорошо были видны их влажные, уставшие тела, обессиленные руки, ноги, наработавшие члены опустились, переваривая полученную нагрузку.
"Ну что, довольны? - обратился я к ним. – А мне что делать со своим возбужденным дружком?"
Колька, как Ванька-встанька, тут же перевалился на переднее сидение рядом со мной. Не знаю, что подумали встречные водители, если увидели через стекло мелькнувшую голую задницу. А тот улегся на сиденье, его руки легко освободили из заточения мой вздыбленный член. Голова быстро устроилась между рулем и мною, пристроив во рту моего дружка. Ну и денек. Если бы кто с утра сказал мне, что я буду вести машину, засунув конец в чей-то рот, я бы рассмеялся ему в лицо. Тем более, что рот оказался мужским. А сейчас, еще больше возбужденный необычной ситуацией, я наслаждался всем происходящим.
Через пару километров я почувствовал, что уже на пределе. Слава Богу, я у спел притормозить на обочине и тут же разрядил в Кольку свой натруженный член. Я еще дергался, переживая оргазм, когда услышал Мишкин смех.
Мы с Колькой, чуть ли не в один голосом, сказали: "Чего ржешь, как жеребец". Мишка еще больше прыснул от смеха: "А я представил себе, как бы ехал наш дорогой фордик, если бы дядя Вася не успел вовремя остановиться". Теперь уже пришел наш черед представить себе эту картину и заржать в ответ.
Дальнейшая дорога прошла без приключений. Колька вернулся назад, и часа два они, обнявшись, спали. Я разбудил их, когда до Y оставалось километров 10. Ребята быстро привели себя в порядок и перебрались ко мне вперед. Вскоре мы уже колесили по городу. Они помогли мне найти нужную фирму, и мы начали прощаться.
"Ну и что, так и будете друг друга трахать всю жизнь?"- спросил я у них на прощание.
Колька, как всегда, рассмеялся: "Зачем? И у меня, и у Миши есть девушки, которые ждут нас, вот только разве одно другому мешает?"
В бардачке у меня лежит бумажка с их телефонами. Вот только не бывал я больше в их городе и больше их не видел. А жаль.