На третьем курсе у меня появилась постоянная любовница; я вечером приезжал к ней в общагу, утром выползал; днём мы занимались каждый своими делами, ночью еблись. Идеальный расклад. Любви между нами не было, лишь ебля; у меня в ту пору вообще не было любви, она была раньше и позже. Из друзей у меня был друг Роман, немного бзикнутый однокурсник, с которым мы как-то неожиданно сошлись. С Аленой у нас не было ничего, кроме ебли; с Романом отсутствовала даже мысль о ебле. Раз, правда, я увидел его фотку 4-хлетней давности и подумал, что с таким парнем я мог бы о-ля-ля. Но мы подружились, когда ему было уже 19.
Так проходил год. Я ёбся безумным кроликом с Алёной, ходил с Романом в кино, а Ромина мама меня подкармливала. Наступало лето, Алёна уматывала на родину в Саратов, я думал валять дурака на даче. Неожиданно Роман предложил мне поехать в Гудауту (шёл последний год перед абхазской войной, но мы этого не знали). Там друзья его мамы давали нам домик совсем за бесплатно, обещали даже кормить. У нас и правда оказался свой домик посреди кукурузного поля, нас и правда кормили. Днём мы помогали разгружать ящики в винном магазинчике, расплачивались с нами "Букетом Абхазии" и "Апсны". В общем, всё просто клево и в тему; ну и море, конечно - засранное, но большое. Мы ходили, гигиенисты, на дальний пляж.
Первое не в тему пошло через неделю, когда оказалось, что без женщин тяжело. У Ромки в Москве осталась постоянная любовница Алла с малышом, они жили как муж и жена - ну, скорее, как муж и жена в разводе, ибо на неделе ночевали порознь, однако по выходным трахались; малыш Ромку обожал. Я же, как уже было сказано, привык к Алёне.
Тут-то и стало ясно, что Гудаута - наихудшее место для свободной любви. Дешёвый курорт, набитый мамашами с малышами. Молодые одинокие девушки здесь если и водились, то с обеспеченными грузинами и абхазами. Я на пляже прорабатывал тему одной симпатичной мамаши с двумя сыновьями (сыновья были почти половозрелы, и я полагал, что мамаша без мужа скучала), но продвигалось всё медленно. Ромка безуспешно пытался склеить хоть кого-нибудь на дискотеке - и тоже безрезультатно.
В южной тьме мы гуляли под мезозойскими соснами.
- Мы стали озабочены, - озабоченно говорил Рома. - Это к добру не приведёт, - и складывал губки бантиком, глядя нежно на меня и изображая поцелуй.
Я хохохал:
- Ох, милый, ты... прааативный...
В одну прекрасную ночь после прогулки мы решили выпить сверхурочную бутылку. Захмелев, Рома сказал, что пойдёт танцевать в ресторан стриптиз.
- Тогда тебе надо прорепетировать.
Отличная идея! Посмеиваясь, я включил музыку, Ромка стал скидывать одежду. Фигура у него, надо сказать, была привлекательней мордашки. Мне стало даже забавно думать, снимет ли он трусы.
В тот момент, когда он положил ладошки себе на пах, свет вдруг выключился, а магнитофон, вякнув, заглох. На гудаутской подстанции что-то случилось.
- If you wanna... fuck me tonight... - продолжил умолкнувшую тему Рома и плюхнулся на кровать.
Я упал рядом.
- О, а где у моей девочки грудь?
И если до этого в нашей игре не было ничего, кроме валяния дурака, то темнота всё изменила.
Моя рука лежала на груди у Ромы. Он улыбался, прикрывая глаза и складывая колечком губы. Я подумал, что забавно будет поцеловать в губы парня, да ещё и моего друга: а ну как он целуется лучше девчонок? - и тут же понял, что целую его. Рома повернулся и быстро обнял меня. Это было новое, неизвестное ощущение. Девушки не обнимают так сильно.
Я стал сбрасывать с себя одежду, не понимая, что делать дальше. Что делать, определила Ромина рука, которая залезла в мои трусы. Мой хуй встал - однозначно. Я залез в трусы ему. Его хуй не встал. Я начал помогать.
- Алка мне обычно сосёт, - сказал блаженно Рома.
Господи, он мне предлагает пососать!
- Тогда ты первый.
Рома вдруг склонился к моему животу. Я ожидал, что он возьмёт в рот целиком, но он отодвинул кожу от головки моего хуя и самым кончиком языка провёл по ней. Я чуть не подпрыгнул от кайфа. Он провёл языком по уздечке снизу, потом ещё и ещё.
- Ромчик, пососи!
Мне важно было, чтобы он пососал. Это означало бы, что он ответствен за то, что происходит.
Он взял в рот так, как никогда не брала Алёна. Алена просто сосала, а он втягивал под каким-то давлением. Он же закладывал за щёку. Он...
- Ромка, ты уже делал это с парнями?! Ты, блядь, делаешь это лучше любой бабы!
- Ты дурак... Просто парни вообще должны в минете разбираться лучше девочек...
После этого я взял в рот его хуй. Мне вообще нравится оральный секс, куннилингус - моя стихия, поэтому Ромкин хуй не вызвал у меня никакого отвращения. Он чуть привстал, и мне интересно было заставить его подняться в полную мощь. Однако я не стал тратить время на прелюдии, а просто принялся с размахом сосать, одновременно отодвигая рукой кожицу с головки. Рома какое-то время вёл себя смирно, но когда его хуй - кстати, немаленький - поднялся, парень переменил позу и навалился пахом мне на лицо.
Давай, я готов... Блядь, то, чем мы занимаемся, настолько нереально, что я готов на всё. Но самое охуительное, что то, чем мы занимаемся, приносит мне удовольствие, хотя не должно приносить. Вот ведь как, блядь!
Я сосал довольно долго и даже устал. Тогда я перевернулся, чтобы мы могли сосать друг другу одновременно, но просчитался и почти сразу же кончил Роме в рот. Он же долго ещё не кончал, так что мне пришлось дрочить ему... Фррр. Выплеск. Мокрый живот.
- Рома, блядь, а мою сперму ты что - отсосал и проглотил?
В этом момент освещение снова дали.
- If you wanna... - запел магнитофон.
Я смотрел на волосатый живот Ромы, на его волосатую грудь, на капли спермы на груди, на свой опавший хуй.
- Рома, и ты ещё говоришь, что первый раз с парнем?
- А ты?
- Я - во второй. Мы дрочили друг другу с одним парнишкой в школе. Но не сосали... Я уж всё забыл!
- А я никогда и не помнил...
Я кинул Роме салфетку, он вытер сперму, и мы решили прогуляться. Через три дома играли свадьбу. Нас пригласили, напоили чачей, накормили курицей. Было здорово. Часа в три мы вернулись домой. Выключили свет.
- Споки ноки, Ром.
- Споки.
Я разделся, глядя на то, как Рома в темноте снимает брюки. Сел на кровать. Затем подошёл к нему, схватил голову руками, направил её к себе. Хуй снова встал.
- Ты сосешь лучше всех! - прошептал я и кончил через минуту.
Затем я поцеловал его в измазанные собственной спермой губы, плюхнулся на свою кровать и провалился в сон.
Утро было столь солнечным, южным, ярким, что я однозначно отнёс ко сну все события прошедшей ночи. Мы с Ромкой дурачились, как обычно, завтракали, как обычно, болтали о бабах, как обычно, и он, как обычно, был мне ничуть не желанен. Парень. Друг. Приятель. Друзья на юге отдыхают и ищут приключений с женщинами. Только и всего.
Вечером тоже не произошло ничего особенного. Мы поужинали, выпили бутылку вина, побыли на дискотеке, погуляли. Иногда Рома смотрел на меня взглядом, который я называл странным, - но он и до этого иногда на меня так смотрел...
- Споки ноки.
- Споки.
Дня через четыре я не то чтобы успокоился или поверил в то, что всё случившееся было лишь сном, я просто принял мысль, что всё это было, но больше не повторится. Я получил от своей пляжной дамы поцелуй. Я прижимался к её бедру, чтобы она заметила мою эрекцию. Она замечала, но делала вид, что это не так. То есть всё продвигалось по графику. Рома каждый вечер танцевал с одной и той же девушкой.
А на пятый день мы решили пойти на нудистский пляж, который, как нам говорили, находится у Золотых Песков, ближе к Пицунде.
Мы решили не заморачиваться на автобус и просто пойти по берегу. Мы вышли ранним утром, рассчитывая до обеда прийти на место. Мы не нашли никаких нудистов, но нашли пару мест у скал, где, кроме нас, никого не было. Ромка воткнул в песок бамбучину и сказал:
- Нудистский пляж будет здесь. Раздеваемся.
Мы сняли плавки и вывесили их, как флаги. Люди, которые время от времени появлялись неподалёку, косились на нас, но ничего не предпринимали.
Один раз мы заплыли довольно далеко, поспорив, означают бурунчики посреди моря отмель или нет. Я победил: это была отмель, и в метрах трёхстах от берега мы стояли всего лишь по пояс в воде.
- Будешь ещё спорить? Будешь?
Я схватил Ромку, чтобы бросить его в воду. Он не сопротивлялся, сказав только:
- Крепче.
Я почувствовал, как вновь предательски встаёт хуй, как Рома трогает его рукой. Затем он присел, скрылся под водой, и я почувствовал, что он берёт в рот. Затем он вынырнул, сказав:
- Солёный, - и посмотрел на меня тем самым взглядом.
Наплевав на возможных свидетелей, мы отдрочили друг другу под водой, затем выбрались на берег. Через полчаса захотели ещё. Поднялись выше, там начиналось предгорье. Прямо на тропинке Рома мне отсосал. Я отсосал и отдрочил Роме. Мы спустились, надели плавки и пошли дальше, в поисках настоящих нудистов. Через час мы нашли перевёрнутый килем вверх баркас, забрались под него и ещё раз отсосали друг другу.
Это имело ровно такое же отношение к похоти, какое имела моя ебля с Алёной. Я не чувствовал ни малейшей разницы между вариантами секса и, более того, ни малейших угрызений совести. Мы с Ромой хотели ебаться. Мы ебались с Ромой. Только и всего. У меня стоял больше, у него меньше - но, видимо, и с Алкой у него тоже стоял хуже, чем у меня с Алёной. Ну да, с Ромой мы дрочили и сосали, а с женщинами мы еблись. Но между этим не такая большая разница... Рома, пора назад!
Мы вернулись, глядя друг на друга, как всегда, с весельем, но без двусмысленности. Когда после обеда в своём домике мы разделись, чтобы поспать часок, он так же просто предложил мне:
- Давай в жопу.
- Ты первый, - ответил я. - Или кинем монетку. Но попробуем оба.
Мой орел был бит его решкой.
У него не сразу встал, я помог ртом. Не зная, как быть, я лёг на спину.
- Не так... - сказал Рома. - Просто встань и нагнись.
Я нагнулся, ложась локтями на тумбочку. Дверь была заперта изнутри на хилую щеколду. Хозяева отдыхали в большом доме.
Жара. Потная спина... Рома взял крем для лица и обильно смазал им свой хуй. Затем я почувствовал холодок между ягодиц. Вот он приставил, стал нажимать...
- А!
Я не думал, что это так больно!
- Рома, блядь! - добавил я шёпотом...
Но несомненно было одно: Ромин хуй вошёл в меня. Бля, меня ебал парень. Меня! Парень! И я это терпел! Было больно, я боялся обосраться. Рома дрочил мой хуй. Внутри я чувствовал жжение, от которого можно было избавиться, лишь кончив.
Я сжал хуй жопой. Рома застонал. Ещё раз сжал. Он застонал ещё сильней и ещё быстрее стал дрочить. Блядь, неужели меня... Но после этого я... Ааа...
Я кончил, забрызгав спермой полдома - и это несмотря на утренние упражнения!
- Кайфец, - сказал Рома. - А ты жмыхаешь очком лучше, чем Алка...
Мы заснули, проснулись, пришли на дискотеку, напились, я пристал к какой-то незнакомой девчонке, целовался с ней, в темноте засунул руку в её трусы, крик, какие-то парни, погоня за нами, удрали.
- Чего это тебя так завело? - удивился Рома. - Легко могли пиздюлей получить.
Я молча погасил свет, подошёл к нему сзади, стал раздевать. Он, полуобернувшись, смотрел на меня с улыбкой. Я снял с него трусы (о, на этот раз у него привстал без моей помощи!), опрокинул его на кровать.
- Подожди, - он положил подушку (должно быть, сказался навык, приобретённый с Аллой) и забросил мне ноги на плечи.
Блядь, парень - ноги на плечи, не девчонка!
Я смазал кремом ему жопу и обильно намазал хуй себе. Дырочку я не сразу нашёл. Вот. Вперёд!
Рома почти заорал:
- Больно!
Я застыл, но вскоре продолжил, несмотря на его "больно". Ему, видимо, действительно было больно - мой хуй довольно толстый. Но мне было по хую. Мне тоже больно было вставлять, но я поднажал, и хуй пролетел внутрь.
- Вынь, мне больно!
Он попробовал освободиться, а я попытался поймать ощущение, которым горишь, когда ебёшь неразработанную пизду: шершавости, упругости по все длине. Но здесь было похоже, что хуй попал в пустоту, но мертво схвачен у входа. Я тыркнулся пару раз и тут же кончил.
- Рома, ты пидор, понял? Я тебя ёб!
- А я тебя, - ответил Рома. - Как же в жопу больно... И всё же приятно...
Утром я смотрел на Рому так, как смотрят на пустоту. На пляж. Пошли. С пляжа. Ушли. Обед, сон, прогулка, дискотека...
На следующий день я выпил с утра и уговорил мать двоих отпрысков непонятно зачем среди дня зайти к ней в номер. Удивительно, но она согласилась. Когда в номере она начала рассказывать про сыновей и работу, я молча повалил её на кровать.
- Нет, ты не понял!
- Зачем же тогда ты пришла?
- Чтоб тебя не обидеть, ты же совсем ещё юный.
Я молча расстегнул шорты:
- Пососи. Не обидишь.
- Уходи! Я не буду!
Я молча стал дрочить и кончил на её кровать роскошным веером. Она заплакала. Я хлопнул дверью...
- Ты где был? - Рома действительно искал меня.
- Разбазаривал семенной фонд. Рома, когда мы улетаем?
- Ты, видно, от солнца охуел. Послезавтра, в субботу. А завтра пятница, банный день.
Я купил ещё выпить и пил до отлёта не переставая.
В Гудауте приходилось в очереди ждать даже душевые кабинки. Мы взяли с Ромой одну на двоих, и я отчаянно старался отмыться от всего, что произошло. А потом встал перед Ромой на колени и отсосал ему. Наверное, мои ноги на полу были видны из соседних кабинок, но мне было по хую. На следующий день мы всё равно улетали.
По приезде я купил билет до Саратова, завалился с поезда к Алёне домой и молча два раза подряд выебал её, ничуть не смущаясь родителей в соседней комнате. Мы трахались с ней три дня подряд, а потом я вернулся в Москву, пришёл ночевать к Роману, стал приставать, но он ничего мне не позволил.
- Ты что, с Алкой перетрахался? - спросил я его шёпотом.
- Нет, я ещё не видел её, - обычным голосом ответил он.
На следующий день я пошёл на плешку и взял на ночь парнишку из города Ангарска, которому не хватало денег на обратный билет. Мы трахались с ним два дня, и я купил ему билет до Иркутска и даже проводил парня в аэропорт.
После этого день или два я сидел один в пустой квартире и просто плакал, плакал, плакал...
Когда началась учёба в институте, я встретился с Ромой как ни в чём не бывало. И с Алёной я встретился как ни в чём не бывало. С Алёной мы потом ещё несколько раз переспали, а с Ромой - никогда больше.