Слова

Слова WORDS Jezzaz sbrooks103x В тот вечер я вернулся домой чуть позже, чем ожидал. Была встреча, в которой я должен был принять участие. На самом деле я не хотела быть там. Два человека, с которыми я был посредником, оба были, честно говоря, не очень приятными. Оба были больше заинтересованы в том, чтобы причинить как можно больше боли другому человеку. Они не были заинтересованы в разрешении ситуации, они были заинтересованы в ущербе. Я мог понять почему. Вся эта ситуация была катастрофой с точки зрения бизнеса, но все же это была моя работа - найти хорошее решение, чтобы обе стороны могли уйти, чувствуя, что они получили то, что хотели. Это почти невозможно в ситуациях, когда одна или обе стороны были больше заинтересованы в причинении вреда другой стороне, чем в разрешении ситуации, или, что еще хуже, когда сам акт разрешения был бы на самом деле болезненной частью. Никто не уходит из этой ситуации с чувством удовлетворения, я могу вам сказать. Не раз мне приходилось признавать свое поражение и просто говорить обеим сторонам, что в этот момент адвокаты должны будут вмешаться, потому что ТОЛЬКО причинение боли другому человеку даст разрешение ситуации. По крайней мере, в ситуациях, когда обе стороны пытаются причинить друг другу боль из слепой ярости и обиды, есть шанс, что одна или другая придет в себя. И вот тут-то в дело вступаю я. Наверное, принято представляться. Я Майк Авессалом. Я посредник - и хороший, если можно так выразиться, - для компании, которую нанимают в качестве арбитра юридические фирмы. Большую часть времени наша работа вплетена в контракты - если контракт ломается, вместо того, чтобы бежать к юристам, две стороны (или три, или даже четыре иногда) приходят к нам. Мы садимся, пытаемся понять ситуацию, чего все хотят, и пытаемся прийти к соглашению. Иногда это работает, иногда нет. То, что мы делаем, не является юридически обязательным - мы заключаем соглашение в духе, а не в законе. О, иногда то, что мы делаем, облекается в форму контракта, но в основном это способ заставить людей собраться вместе и найти решение своих проблем. Не столько о букве закона, сколько о его духе. Так что да, именно этим я и занимаюсь. Я всегда делал это в той или иной форме, и у меня есть особый способ работы. Я из большой семьи - шестеро детей, пять мальчиков и девочка. Я был вторым по старшинству и, казалось, постоянно посредничал в разногласиях. Мама была матерью – одиночкой - наш папа умер через два дня после рождения Бенджи, младшего. Он был убит пьяным водителем, переходя дорогу, после покупки цветов для моей мамы. Она так и не оправилась от этого, но с головой ушла в заботу о нас. Она сделала все, что могла, но реальность такова, что даже с двумя родителями обеспечить крышу, одежду, еду и внимание в равной мере для всех шестерых было бы трудно, не говоря уже об одном родителе. Она занималась своим делом, продавала недвижимость, а мы были тем, кого наше поколение называло детьми Лэтч-Ки. Мы приходили домой, готовили еду, смотрели телевизор, раздражали друг друга, и каким-то образом я всегда оказывался посредником. Медиация - это интересный карьерный путь. Я не хотел, чтобы это был выбор карьеры - просто так получилось. Первоначально я работал на заводе в цехе, производя металлические приспособления для всевозможных вещей - тележки для гольфа, шариковые ручки, вы называете это, если в нем были маленькие металлические кусочки, мы делали детали для него. Короче говоря, я был голосом разума по целому ряду вопросов, и когда это было необходимо, разбирался с этим. Я понятия не имею, почему меня выбрали; возможно, я был самым разумным. Так или иначе, я работал в этом металлическом цехе - это было в колледже, когда я проходил курс творческого письма - да, я тоже понятия не имею, о чем я думал, - и между руководством и рабочими возник спор. Некоторые из нас были союзниками, некоторые - нет. Я им не был, но каким-то образом оказался представителем рабочих. Там был представитель профсоюза, и он иногда появлялся, но в половине случаев, когда руководство хотело поговорить с "рабочими", его нигде не было. Часть меня все еще верит, что они - руководство - сделали это нарочно. Как бы то ни было, в конце концов, я много болтал, и хотя, по-моему, руководство было не очень заинтересовано, нам удалось кое-что придумать. Это повторилось четыре месяца спустя - то же самое, некоторые требуют, чтобы у нас не было отпуска в августе, потому что поступал большой заказ или что-то в этом роде. Во всяком случае, на этот раз они привлекли арбитражную компанию, которая в основном сделала то же самое, что и я, только "без предвзятости", как выразилось руководство. На самом деле это не имело значения. Арбитражная компания все равно поговорила со мной и представителем профсоюза, а потом просто передала это руководству. Все, что они на самом деле делали, это действовали как посредники. Мы кое-что уладили, чтобы избежать "неприятностей", как выразилось руководство, и каждый получил что-то от этого. Я это знаю. Я получил предложение о работе от арбитражной компании. И поэтому я сменил специальность в колледже на бизнес-исследования, с незначительной степенью по психологии, и вместо этого пошел работать на них. Через два года я окончил университет и с тех пор работаю посредником. И поверьте мне, я был посредником в некоторых странных вещах. Кинокомпании и актерские агенты, Автомобильные компании и их работники, юристы, которые являются партнерами, даже куча конкурентов в соревнованиях по серфингу, и компания, которая их организовала. У меня даже было несколько браков. Я не пытался быть консультантом по браку; я полагал, что эти ребята знают, что делают - я просто прихожу, когда все остальное терпит неудачу, и мы должны отделить коллекцию компакт-дисков. Но у меня есть особая методология. Это то, что работает для меня, а не для кого-либо еще. Люди реагируют, когда видят уязвимость и честность. Поэтому, когда я выступаю посредником, я стараюсь показать людям свою уязвимость и свою честность. Я сижу там, разговариваю с обеими сторонами независимо, чтобы попытаться почувствовать, кто эти люди, что они считают важным и как они относятся к ситуации, чего они хотят от нее, что они думают о противоположной стороне - в основном я пытаюсь почувствовать обоих участников конфликта. Я должен отметить, что старшие партнеры не раз отчитывали меня за использование этой терминологии, но это то, как я начинаю рассматривать клиентов, и это работает для меня. Мне просто нужно заткнуться, чтобы не использовать эти слова! Оттуда я обычно могу найти способ заставить каждую сторону думать в терминах того, что другой человек считает важным. Это может быть не для них - или это может быть, и в этом причина конфликта. В любом случае, установление контакта с другими людьми имеет первостепенное значение. Значит, жена. Да, я должен поговорить о ней. Любовь всей моей жизни. Я знаю, все так говорят, верно? Но это правда. Это похоже на одну из тех вещей, которые вы говорите о детях - Как здорово иметь их - это просто слова для людей, у которых их никогда не было. Я нахожу всю эту историю с объявлением о том, что у вас есть дети, действительно интересной и ни капельки не смешной. Ты говоришь: "Мы беременны" - и даже это вызывает у меня улыбку. - Мы? Я бы просто засунул в нее свой член и отлично провел время, и с этого момента это на 100% она. Она вырастит его, будет страдать от дискомфорта, придется бросить пить, в конечном итоге много мочиться и, наконец, страдать от унижения самого рождения, не говоря уже о телесных проблемах, которые могут возникнуть после, как от растяжек до послеродовой депрессии. И все же парень раздает сигары. Да, ты много чего натворил, придурок. А еще есть то, что тебе говорят все друзья. Иди напейся, ты не сможешь, как только родится ребенок, Иди в кино, ты не сможешь, как только родится ребенок, Иди поешь, ты не сможешь, как только родится ребенок, Иди спать, ты не сможешь, как только родится ребенок. И мой личный фаворит - Иди займись сексом, ты не сможешь, как только родится ребенок. А потом они бросают одну строчку в конце: Но это будет самое лучшее, что когда-либо было! Да, похоже на то. Звучит здорово. Я имею в виду, так много людей говорят это, так что они должны иметь это в виду, но, черт возьми, вы получаете все виды очень явных и конкретных причин, почему это будет отстой, а затем вам говорят в конце: Но это здорово - лучшая вещь на свете, и я не могу не заметить, что в этом нет никакой конкретики. Но, учитывая то, что я чувствую - чувствую - к Кристи, я вполне могу в это поверить. Кстати, так ее зовут. Это была Кристи Фентон, а теперь она Кристи Абсолом, по крайней мере, так будет в ближайшие пару месяцев. Во всяком случае, я чувствовал то же самое по отношению к Кристи, а она-ко мне. Когда дело касалось детей, я знал, что моя маленькая шутка насчет вечеринки была одновременно правдой и исходила из места тьмы. Для нас вся перспектива иметь детей была не стартовой. Во время первых месячных Кристи обнаружила огромную боль и женские проблемы, как она выразилась. Родители отвезли ее в больницу и обнаружили, что ее трубы деформированы. Потребовалась операция, их перевязали, а яйцеклетки удалили, потому что в противном случае это будет в лучшем случае агония каждый месяц, а в худшем-угроза жизни. По-видимому, это было описано ей как рак, ожидающий своего часа. Итак, все шансы на то, что Кристи родит детей были отброшены. К тому времени, когда мы были вместе, она уже прошла через это, или настолько прошла, насколько это вообще возможно для женщины. Насколько я понимаю, женщина не считает себя женщиной, если она не может выполнить одну из самых основных женских функций. Не знаю, купилась ли я на это, но в случае с Кристи я знал, что это был темный омут, в который никто из нас не хотел заглядывать слишком глубоко. Меня это вполне устраивало. Я любил детей и предполагал, что они будут где-то в моем будущем, но когда встал выбор между тем, чтобы иметь Кристи в моей жизни, или детей, это было простое решение. Мы много говорили об этом, и несколько лет назад Кристи даже объявила, что мы должны получить донорские яйцеклетки, соединить их с моей спермой и сделать суррогатную беременность. Мы изучили это, и меня проверили - оказалось, что мои пловцы в порядке - и даже начали изучать суррогаты и процедуру. Но я никогда не был полностью оптимистичен по этому поводу, и что-то просто чувствовалось не так. Кристи была в восторге, но когда пришло время сделать это, я просто не смог. Не знаю почему, но что - то было не так. Только когда Кристи упала в обморок, когда я сказал нет, я понял, что это было. Кристи носила в себе какую-то большую беспочвенную вину за то, что не может иметь детей, и вся эта история с суррогатным материнством была одновременно попыткой сделать меня счастливым, а также тем, что она считала своим наказанием от бога. Я понятия не имею, откуда все это взялось, но это было там, и потребовалась некоторая терапия, чтобы собрать все воедино и начать ремонт. Но ты делаешь то, что должен. Я знал, что что-то не так, и, похоже, мое подсознание знало больше, чем мой сознательный разум. Хотя, хотя тогда это было правильно, в данном случае это подвело меня довольно сильно. Так что детей никогда не было. Мы так и не усыновили никого - просто это тоже казалось неправильным, хотя я понятия не имею почему, - и мы решили, что если уж нам придется остаться бездетными, то принять это. Мы путешествовали, видели мир, бегали с быками, завтракали у подножия пирамид, играли в прятки в развалинах Помпеи, ныряли в Перл-Харбор, неделями напивались до бесчувствия дегустацией вин в Напа-Вэлли и прыгали с моста Сидней-Харбор. Мы жили жизнью. Друзья на всю жизнь разошлись, когда у них появились дети - у них была другая жизнь, чем у нас, и мы все это знали. Было много мы должны собраться вместе, и для начала мы попытались. Но никто никогда не был свободен; никто не мог нанять нянек, и даже когда они могли, они должны были быть дома к одиннадцати и даже не могли хорошо загрузиться, так как они должны были быть трезвыми, чтобы заботиться о своих детях, когда они возвращались домой. Когда они покидали нашу квартиру в центре города, в Бельвью, богатом пригороде Сиэтла, мы смотрели друг на друга, хихикали и говорили: Хорошо, что у нас нет детей! Все это было немного жалко, и мы, очевидно, прикрывали свои собственные пустоты, но мы также были пьяны, а затем у нас был медленный ленивый секс на балконе. Мы были на высоте трех этажей, поэтому не боялись, что нас увидят, так что были и плюсы. Мы женаты почти двенадцать лет. Мы познакомились на хоккейном матче. Я только что переехал в Сиэтл из колледжа в Миссури, а до этого-из пригорода Чикаго, где вырос. Я знал не так уж много людей, и кто-то с работы пригласил меня, и мне, честно говоря, нечем было заняться в ту субботу. Две команды однокурсников, идущие друг на друга. На такой уровень насилия стоило посмотреть. Насколько я мог судить, это был отличный повод для женщин в обеих командах выбить живое дерьмо из мужчин на поле и получить за это аплодисменты. Иногда трудно было сказать, кто женщины, а кто мужчины. Женщины были такие бойкие и ехали верхом. Я только что наблюдал, как один парень получил хоккейную клюшку в голень с такой силой, что его голеностопная защита треснула, и повсюду была кровь, когда я осознал, что рядом со мной кто-то держал стакан чего-то и смотрел на сцену перед ней. — Ты думаешь, он когда-нибудь захочет снова быть в студенческой команде? - спросила она, взглянув на меня. — Я знаю, что не стал бы. Ковылять домой - это не способ закончить что-либо, - сказал я несколько неуверенно. Она улыбнулась мне, оглянулась на человека, которого провожали с поля, поддерживаемого двумя товарищами по команде, и сказала: - Но только не так. Приятно было с вами поговорить. - Она кивнула и пошла прочь. Кристи была примерно 5 футов 7 дюймов, шатенка, но с прожилками блондинки, несколько круглое лицо, красивые глаза, подчеркнутые темным макияжем и длинными ресницами (тоже настоящими, как я узнал позже), пропорционально вздернутый нос, потрясающие скулы и круглый надутый рот, который, если вы сосредоточитесь на нем, все, что вы хотите сделать, это поцеловать его. У нее были невероятно голубые глаза, и она слишком часто моргала. Она была хорошо сложена - ничего слишком большого, ничего слишком маленького - настоящая задница, которая имела форму, но не была огромной. Несколько узковатые бедра, но в целом просто восхитительная упаковка. Я смотрел, как она уходит, и чуть не пнул себя за свои неубедительные ответы, печально качая головой. Позже в тот же день мне представилась еще одна возможность, когда я посетил временный бар, установленный за пределами поля. Они продавали только дешевое дерьмовое вино и пиво и готовые коктейли, которые на вкус были, ну, готовыми. Я покупал бокал наименее оскорбительного вина - да, я сноб. Я знаю про дегустацию вин. Мамина сестра, моя тетя Нэнси, работала на полставки рецензентом, и я многому научился у нее о носе, букете и прочей ерунде, сопутствующей рецензированию. Я также узнал, что 95% всего этого было полным дерьмом, сделанным, чтобы произвести впечатление на других людей, которые не имели ни малейшего понятия. В конце концов, вино, как и искусство, - это то, что работает для вас, а что нет. Ничто на свете не делает вино стоящим 100 долларов, не говоря уже о 1000, кроме вашей готовности заплатить за него. Я купил единственную вещь, которая не заставила меня вздрогнуть и повернулся, чтобы уйти, но обнаружил это восхитительное создание, которое разговаривало со мной ранее, стоя позади меня в очереди, возясь с какой-то маленькой черной коробочкой с чем-то, похожим на ручку. Она так сосредоточилась на этом, что не заметила, как я стою и терпеливо жду, когда она заметит и уберется с моего пути. В конце концов я откашлялся. Она взглянула на меня с некоторым раздражением, осознала ситуацию и сказала: - Я только что получила это, и я не могу перестать играть с ним. - Она подняла коробку, на которой было что-то вроде серого жидкокристаллического экрана. — Это Забрало. Один из новых КПК, - сказала она, как будто это все объясняло. Я просто посмотрел на нее, и она сказала: - Извините, позвольте мне уйти с вашего пути. Она отступила в сторону, я обошел ее, потом просто остановился. Она взяла выпивку, повернулась, и теперь я стоял у нее на пути. Она просто смотрела на меня, и на ее губах играла легкая улыбка. — Мы должны прекратить подобные встречи, - сказала она с притворной настойчивостью. Я улыбнулся в ответ. - Давай выйдем из очереди и поговорим. И мы это сделали. На целый час. Я узнал, что Визор был одним из тех новых цифровых персональных помощников, которые впервые выпустила Palm. Я узнал, что она была наркоманкой гаджетов. Я узнал, что она была опытным библиотекарем и историком. Я узнал, что она пришла только сегодня, потому что друг играл, и она не могла придумать, как отказать ему, не ранив серьезно его чувства, и я узнал, что она была свободна в следующую пятницу и действительно хотела посмотреть последний фильм о Гарри Поттере, но ненавидела ходить одна. Намек был тяжелым, и, клянусь богом, я его понял. И это было только начало. Через четыре недели мы уже лежали в постели, а через десять месяцев поженились. Я мог бы продолжать о хаотичной свадьбе - вся моя семья появилась, и это было похоже на воссоединение Клампета. Ее родственники тоже были там, гораздо более высокого класса, чем мы, подозрительно поглядывая на нас поверх своих бифокальных очков, а затем весело крича, когда кто-то с моей стороны заметил и втянул их в драку. Я мог бы рассказать о ее семье - одна сестра, брат в армии, делающий бог знает что бог знает где бог знает с кем, и отец с матерью, давно разведенные и теперь друзья. Я встречался с ее братом всего несколько раз, он часто бывал за границей, но мне он показался вполне приличным парнем. Он беспокоился о своей сестре, но не был слеп к тому, кем она была. Мы выпили по кружке пива или по десятке - эти армейские парни умеют пить - и провели несколько, ну, я бы сказал, интересных бесед. Я узнал о ее ранних парнях гораздо больше, чем хотел. Я мог бы рассказать о наших годах вместе. Мы росли вместе, веселились, изучали жизнь и вообще вели себя как подростки, когда думали, что это сойдет нам с рук. Мы были партнерами во всех смыслах этого слова. Мы вместе принадлежали к нескольким группам - я читал стихи, она...ну, она пришла и попыталась. Она рисовала, а я... Если честно, я даже не пытался. Я умел читать и писать, но на этом мои навыки заканчивались. Я даже не знал, какой конец кисти использовать. Я пытался делать рефераты, а она подходила, смотрела и комментировала: - Я вижу, тебе всё ещё семь лет. А потом истерически смеялась. У нас обоих были самые современные горные велосипеды, и мы много ими пользовались. Район Сиэтла усеян велосипедными дорожками, и мы воспользовались ими по максимуму. Это было наше главное упражнение, и мы его любили. Мы даже ездили на выходные на велосипедах в Портленд и Ванкувер. Я не хочу, чтобы это звучало как какая-то хипповая нирвана. Мы дрались. У нас были разногласия. Клянусь богом, эта женщина была очень вспыльчива - когда она была по-королевски зла, она могла сделать каждую комнату белой. У нее было зловещее чувство сарказма, которое действительно могло пронзить вас до глубины души, и когда она действительно злилась, она делала это прямо перед другими людьми, где моим единственным выходом было либо отступить и выглядеть слабаком, либо устроить кошачью драку на глазах у наших друзей. Я попробовал оба подхода, но ни один из них не сработал. Мое отступление часто заставляло проблему уходить быстрее, но заставляло меня выглядеть как дерьмо перед нашими друзьями, и я боролся с ней, сохраняя свою гордость. Она чертовски хорошо знала, что делает. Это было странно, потому что для всех остальных она была абсолютным наслаждением. Даже если она испытывала отвращение к людям, с которыми мы были вместе, - а она могла быть недовольна некоторыми из тех, кого мы знали в наших социальных кругах, - она была так вежлива и мучительно мила с ними. Только на меня она выказывала свое огромное неудовольствие, когда чувствовала, что в этом есть необходимость. В некотором смысле я чувствовал себя чрезвычайно привилегированным - только со мной она чувствовала себя достаточно комфортно, чтобы снять маску. Это комплимент. С другой стороны, иногда я всерьез переживал за ее психическое здоровье. Но что действительно бесило ее больше всего, так это то, что я пытался использовать на ней свои гребаные джедайские ментальные трюки. По-видимому, когда я попадаю в режим Посредника, как она это называет, я бессознательно принимаю определенную позу и выражение лица. Она очень рано поняла, как это выглядит, и это была одна вещь, которая, независимо от того, о чем мы спорили, гарантированно поднимала ее на уровень или два. Именно в эти моменты раздавались неизбежные насмешки типа - Твоя семья тоже отстой. Нет такого аргумента, который нельзя было бы усугубить, втянув в него семью. Заметьте, она также поняла, что вовлекать в это дело мою мать-не то, за что ей следует браться. Уик-энд, проведенный в мотеле из - за того, что я ее выгнал, доказал это. В интересах справедливости, однако, я должен также отметить, что это не похоже на то, что ей часто не о чем было кричать. Я был - нет, я - не пикник, с которым можно жить. Я угрюм, могу слететь с катушек из-за чего-то незначительного, я склонен смотреть свысока на глупых людей (а мы ВСЕ глупы в то или иное время), и я, как известно, иногда наслаждаюсь стрип-клубом, даже зная, что он представляет собой с точки зрения эксплуатации женщин. Я был так же способен, как и она, спровоцировать неприятную ситуацию, хотя и предпочитал разбираться с ней за закрытыми дверями. Она знала, когда переступила черту. Она знала это очень скоро, как только ее жар спадал, и я часто получал много извинений, а затем на следующей неделе мне было трудно даже встать утром. Я должен немного поговорить о нашей сексуальной жизни. Это было не что иное, как зрелище. Ну, во всяком случае, я так думал. Мы были не чем иным, как идеальной парой в спальне. Или в гостиной, или даже на заднем сиденье машины, однажды ночью в Виктории, в Канаде. Мы исследовали друг друга, были честны в своих фантазиях (по крайней мере, я. Оказывается, она не была - не совсем), мы делали некоторые рискованные вещи - выходили на ужин с ней без нижнего белья и короткого мини-платья, никогда не зная, кто она такая, и все такое. Мы сыграли пару игр, в которых я подцепил ее в баре мотеля, пока однажды вечером какой-то парень не пристал к ней и не захотел, чтобы она сказала нет, и мне пришлось объяснять ему факты жизни, сжимая его яйца через брюки костюма, и мы больше никогда этого не делали. Опять же, я никогда этого не делал. С тем, что я знаю сейчас, кто, черт возьми, знает, сделала ли она это. Извините. Не стоит ругаться. Иногда жизнь берет над тобой верх, понимаешь? Иногда вы-лобовое стекло, а иногда-жук. Несмотря на все это, мы были счастливы. По крайней мере, я так думал. Я был. Моя работа иногда отнимала много времени, и в некоторых ситуациях мне приходилось путешествовать. Я работал по найму в своей компании, и в какой-то степени я должен был идти туда, где была работа. Но это никогда не длилось долго, и я снова буду дома, и это случалось не так уж часто. Итак, вернемся к тому вечеру, о котором я говорил, о котором, собственно, и идет речь в этой истории. Я вошел в нашу квартиру с прекрасным видом, бросил сумку на стул и крикнул: — Я дома. Что у нас на ужин? Свет был включен, и я знал, что она дома - я припарковался рядом с ее маленькой Mazda Miata Mx5 с откидным верхом на стоянке под зданием. Входя в нашу квартиру я занялся тем, что взял пиво (низкокалорийное диетическое пиво, как она его называла) и побрел в гостиную. И вот она сидит на диване, поджав колени, смотрит на меня и кусает губы. Однако не она остановила мое движение - это был парень, сидевший рядом с ней. — Милый...- слабо произнесла она. Я просто остановился и уставился, не веря тому, что вижу. Язык ее тела был сокрушенным, расстроенным, нервным и мужественным, все в одной и той же позе. Вы не можете жить с кем-то так близко, как мы жили столько лет, и не знать, что вы видите. Ну, по-видимому, вы можете, как я обнаружил. Но прямо тогда и там я мог прочитать всю ситуацию так же ясно, как день. Парень, ну, он был молод, на его лице была улыбка, которая была неконфронтационной. Не насмешка, но определенно где то рядом. Может быть, кузен. Это было классическое высокомерие, которое маскировалось с его стороны неким подобием чувствительности. Черт, насколько я знаю, он мог бы даже поверить в это, но язык тела был классической демонстрацией одержимости и необходимости запечатлеть это на последующих событиях. Мне без слов говорили, что он здесь Альфа-самец, с точки зрения владения ею. Она наклонилась вперед, а он откинулся назад, обе руки раскинулись по бокам дивана, одна позади нее. Было видно, что она слегка наклонилась вперед, чтобы не казалось, будто он обнимает ее. Но и Эйнштейну не потребовалось много времени, чтобы понять, что именно она не убрала. Она делала все возможное, чтобы ситуация не выглядела слишком плохо, упуская из виду, что чем больше она пыталась, тем хуже это выглядело на самом деле. Теперь она выглядела скорее виноватой, чем раскаивающейся. Просто глядя на них двоих, я понимал, в чем дело, по крайней мере частично. Я знал, что происходит. Я не знал, к чему они клонят - то ли к исповеди и обещанию не повторяться, то ли к чему-то еще, но я знал, что произошло до этого. Вы не можете не видеть, когда видите что-то подобное. Я просто смотрел на них еще мгновение, а затем плюхнулся в кресло рядом с диваном, под прямым углом к нему. Это поставило меня прямо рядом с этим парнем, который смотрел на меня, я уверен, он думал, что был обеспокоен. Я видел, как Кристи нахмурилась, когда я сел, и я мог прочесть выражение ее лица - их расположение сидения было действительно плохим. Если я начну буйствовать, она не сможет меня остановить. Но теперь было уже слишком поздно. Очевидно, здесь был сценарий, по которому они играли, и мне пришлось сдерживать гнев, который формировался в моем животе, чтобы понять, что это был за сценарий. Я открыл пиво, вздохнул и сделал большой глоток. Она снова прикусила губу, и я понял, что она собирается что-то сказать, но промолчала. Я предположил, что это будет примерно так: - Да, пиво сейчас было бы неплохо. Я усмехнулся, когда мне в голову пришла одна мысль. Забавно, как ты реагируешь на внезапный сильный стресс. Я видел это раньше, и это всегда озадачивало меня. Люди говорят самые глупые вещи, или делают какие-то замечания, или поднимают какой-то вопрос, который не имеет абсолютно никакого отношения к текущей ситуации. В моей работе это встречается довольно часто, и я всегда тихо задавался вопросом, что происходит в их головах в этот самый момент. По-видимому, полное отрицание реальности ситуации, и вот я здесь, чувствую это сам. — Что? - спросила Кристи с легким раздражением в голосе, которое она тут же скрыла. Я сделал еще глоток пива и сказал: - Я так хорошо тебя знаю. Я могу читать язык твоего тела. Я просто подумал, что в такой ситуации невозможно скрыть язык своего тела, особенно когда ты так хорошо его знаешь. А потом мне пришло в голову, что ты именно это и сделала, не так ли? Я понятия не имел. Она слегка поморщилась, затем перевела дыхание. — Ну да. Я так думаю. Но отчасти это и есть... вмешательство, я полагаю. — Вмешательство? - вставил я, сочась сарказмом от этого слова. - Так вот как вы называете это маленькое событие? Почему бы не сделать что-нибудь получше? Может быть, соберемся вместе? Даже пойдём к Иисусу? Она вырвалась прежде, чем я успел ее остановить. Хотя мне не следовало этого делать. Обычно я бываю лучше. — Майк...- укоризненно произнесла она, используя тот двухцветный способ, которым люди делают ударение на двухсложном слове. — О, конечно, дорогая жена, - сказал я, делая то же самое ударение на слове жена. — Продолжай. Мне бы не хотелось срывать твой сценарий. Я взглянул на парня, сидящего рядом с ней, и заметил, что перед ним стоит одна из моих бутылок пива. Раскаленная добела ярость, которую я чувствовал - действительно начинал чувствовать - стала на дюйм белее. — Майк, ты сам только что это сказал. Ты понятия не имел. Думаю, будет справедливо сказать, что на самом деле ты не только не заметил, но и не на что было обращать внимание. Верно? Никаких сигнальных знаков, никаких падений в привязанности или сексе. Верно? Она была права. А я и не заметил. На самом деле я тоже не искал, но неявное доверие сделает это с тобой. Но все же я наблюдательный парень. От этого зависит моя работа, и я не принимаю ее как должное. Даже одиннадцать лет спустя я все еще покупал ей цветы без всякой причины, посылал их на работу, забирал ее на выходные, покупал маленькие безделушки - все, что угодно, чтобы показать ей, как сильно я забочусь о ней. Что, с моей точки зрения, делало все это еще более отвратительным. Мой мозг мчался со скоростью 320 миль в час, задавая вопросы, на которые у меня не было ответов. Разве я дал ей недостаточно? Чего еще она могла желать? Что толкнуло ее на это? ПОЧЕМУ??? Я изо всех сил старался контролировать свои эмоции. Я никогда не получу ответов, если уйду, несмотря на сильное искушение. Я был достаточно умен, чтобы знать, что в какой-то момент я, скорее всего, это сделаю, но сначала я хотел получить ответы, и это был способ получить их. Я не получу их все, и она будет откровенно лгать мне о некоторых из них - это было неизбежно. Я знал, что она все еще любит меня, и она не захочет причинить мне боль больше, чем должна, поэтому я знал, что она будет лгать о вещах, которые, по ее мнению, будут. Это был всего лишь человек. Но в том-то и дело. Я знал, что она любит меня. Я был уверен в этом на 100%. Даже с доказательствами того, что эта любовь была разделена вокруг, я все еще был убежден в этом. Может быть, я обманывал себя, но я не знаю - ты просто знаешь некоторые вещи в своей жизни, и я знал, что она любит меня. Наверное, я просто обманывал себя насчет той части предложения, которая должна была последовать за исключением всего остального. Я просто жестикулировал пивом, не доверяя себе говорить. Кристи восприняла это как подтверждение и продолжила самым спокойным голосом, на который была способна. — Итак, если рассуждать логически, если я никогда не давала тебе меньше, чем ты всегда получал от меня, как это повлияет на тебя? Я все тот же человек, каким была всегда. Это.. . - она указала на мужчину, сидящего рядом с ней, - просто... дополнительное измерение. Это все. Ничего не меняется. Я все еще люблю и всегда буду любить тебя, и быть для тебя всем, чем я всегда была. И я хочу, чтобы всё так и оставалось. Ты, конечно, это видишь? Здесь ты ничего не теряешь. Так вот как это было. Она активно надеялась, что я пойду на это. Посмотрите на это с ее точки зрения. Это было умно. Она пыталась сделать со мной то, что я делаю профессионально. Заставь меня посмотреть на это с ее точки зрения. Ходить в ее туфлях, метафорически. На секунду воцарилась тишина. - Дело не в тебе, Милый. Ни в коем случае. В тебе нет ни малейшего недостатка. Пожалуйста, пойми это. Ты потрясаешь мой мир и всегда будешь потрясать. Я просто... — Ты просто что, Кристи? - сказал я, удивляясь тому, что еще не опрокинул кофейный столик и не покалечил кого-нибудь. - Просто нуждалась в большем, чем я мог дать? Цветы, подарки, выходные вдали от дома, любовь, - я усмехнулся на последнем слове, - просто недостаточно для тебя? У него что, огромный член? Это все? — Я...- сдержанность Кристи начала давать трещину, ее голос и лицо задрожали. Я видел, как на глаза навернулись слезы. Парень, сидевший рядом с ней, наклонился вперед с озабоченным выражением на лице, враждебно глядя на меня. — Кристи, - сказал он неожиданно глубоким голосом, - Детка.. . все в порядке. Держись того, о чём мы говорили. Его рука, лежащая на спинке дивана, подалась вперед, чтобы обхватить ее тело. Я наклонился вперед и сказал: - Я ведь могу называть тебя Диком, правда? Мы почти кровные братья. И при этом я положил свою руку ему на руку, которая все еще лежала у него на коленях. Одним плавным движением я схватил его указательный палец и просто потянул его вверх и назад. У него не было другого выбора, кроме как отодвинуться или рискнуть сломать его. Обхватив Кристи рукой, ему некуда было деваться, и когда я поднял палец и надавил на него сильнее, согнув под углом, он изогнулся всем телом, чтобы ослабить давление. Он не мог больше двигаться, будучи пойманным в ловушку рукой за спиной Кристи. — Майк, пожалуйста...- беспомощно произнесла Кристи. Я бросил очень быстрый ядовитый взгляд в ее сторону, затем сосредоточился на этой головке члена передо мной. Она не пошевелилась, что было мудро, хотя выглядела так, будто хотела этого. Даже она не была настолько глупа. — Слушай, придурок. Там моя жена. Что бы ты там ни делал, она все равно моя жена. Я сделал дополнительное ударение на этом слове, двигая пальцем назад еще больше. — Ты сидишь на моем диване в моей квартире и пьешь мое пиво. И честно говоря, дерьмо для мозгов, я не впечатлен каким-либо желанием, которое у тебя может быть, чтобы быть белым рыцарем. Ты здесь, потому что эта шлюха, - Кристи слегка застонала при этом слове, - хочет, чтобы ты был здесь, но я не хочу, чтобы ты был здесь. Так что заткнись и не говори ни слова, а то случится еще что-нибудь плохое. У меня есть твоя задница, и я сломаю остальные четыре пальца на твоей руке, чтобы сделать это. Не зли меня больше, чем уже разозлил, или с тобой случится еще больше плохого дерьма. Понятно? Он отчаянно кивнул, отпустил палец и откинулся на спинку стула, убирая руку от Кристи, сильно потирая раненый палец и глядя на меня прищуренными глазами. Я выдержал его взгляд. - Ни единого гребаного слова, придурок. Запомни это. Я перевел взгляд на Кристи, которая побледнела еще больше, но потом взяла себя в руки. - В этом не было необходимости, Майк. Джеймс не стал бы пытаться причинить тебе боль. Он здесь только ради меня. Чтобы показать поддержку. Чтобы ты знал, что он не представляет угрозы. — В самом деле? Как хорошо для него. И все же ему лучше заткнуться. Я не буду бить тебя, но, клянусь богом, мне хочется ударить кого-нибудь прямо сейчас, и он здесь. — Майк, пожалуйста. Пожалуйста, пойми. Мы этого не выбирали. Это просто случилось. — Что случилось, Кристи? Ты споткнулась и упала на его член? Я читал эту строчку в нескольких рассказах, и она просто вышла. — Она вздохнула. - Нет, ничего подобного. Мы просто работали вместе и.. . это случилось. Мне жаль. Я не знаю, что сказать. Я люблю двух мужчин. Я люблю тебя. Я всегда это делала и всегда буду делать. Но я тоже люблю Джеймса. Я не могу этого объяснить. Это не одно и то же... есть части, которые есть, но я люблю вас обоих немного по-разному. Пожалуйста, пожалуйста, постарайся понять. Я сделал еще глоток пива, обдумывая свой ответ. Я поставил пиво и просто сказал: — Ну, наверное, всё-таки я уже не главный твой приз. Она взнуздала лошадь. - Нет, это не так. Ты же знаешь, что я люблю тебя. Ты не можешь в этом сомневаться. Я никогда не проявляла к тебе ничего, кроме уважения и любви, и ты это знаешь. Даже когда... - она запнулась, затем продолжила, -.. . происходили другие вещи, я была вдвойне уверена, что ты никогда не получал меньше, чем нужно от меня. Это никогда не изменится. Она пристально посмотрела на меня, словно желая, чтобы я бросил ей вызов. Она уже высказывала свои мысли таким образом, что это означало, что так все и будет. Классическая формулировка лидерства. Вы говорите так, как будто это уже была ситуация, и люди тогда поверили, что это так, и начали искать способы приспособить ее в своей реальности. Только не сегодня, Кристи, - подумала я. Дело в том, что с тем, что я делаю, вся эта уязвимость, объединяющая людей через общие темы, играющая на их чувстве важности и честной игре, в то время как она действительно может творить чудеса, объединяя людей, она может, в правильных руках, делать прямо противоположное. И тут я разозлился. Ей нужно было знать и мою боль, и то, что она ее причинила, и то, что она должна была знать реальность своего будущего, а я собирался испортить это будущее. Все со словами. Прямо там и прямо тогда. То, что она хотела, не было во мне, чтобы дать ей, и тем, что этот мудак сидел рядом с ней, и тем, как она себя вела, она сигнализировала, что это все, что она примет. Я не собирался отдавать его ей, так что по правилам моей профессии все было кончено, за исключением разделения коллекции компакт-дисков. Я склонил голову набок. Я знал, что она ценит. Я знаю, как это было тяжело для нее, как она боролась бы с необходимостью сделать это. Я знал, что после этого дня ей будет трудно смотреть на себя в зеркало. Пора навалиться на боль. — А если я скажу нет? Что, если я скажу, что не буду так жить, Кристи? Что я не разделяю, и ты тоже не должна? А как же клятвы, которые мы дали? Разве это ничего не значит? У нее хватило совести отвести взгляд. — Я понимаю твой гнев, Майк. У меня было бы то же самое. Но я здесь, чтобы помочь тебе пройти через это. Послушай, это продолжается уже некоторое время. Ты никогда не знал. Теперь ты знаешь, потому что я уважаю тебя и думаю, что ты должен знать. Я не знаю, что здесь произойдет, но я знаю, чего хочу. Я думаю, ты сможешь жить с этим. Я думаю, что так и будет. То, что у нас есть, слишком велико, чтобы этого не делать. И ты это знаешь. Ты же знаешь, что нам обоим лучше вместе, чем порознь. Это.. . - она снова указала на головку члена, -.. .не влияет на нас. Я не знаю, как заставить тебя это понять. Это как вторая работа или что-то в этом роде. Она понятия не имела о моем гневе. У нее были все классические симптомы человека, который отбросил концепцию понимания реакции в негативном ключе, потому что просто не было никакого способа справиться с ней или признать, что вы были ее причиной. Большинство людей поступали так - когда они делали что-то плохое или неприятное, они просто игнорировали количество реакции, потому что в противном случае это действительно означало бы, что то, что они сделали, было серьезно неправильно. И никто не хочет этого делать, потому что тогда им придется что-то с этим делать. Я фыркнул и сказал: - Ты действительно веришь в это, не так ли? Как это сработает, Кристи? Как ты собираешься исцелить мое эго? Как ты собираешься все это исправить? Она моргнула и, надо отдать ей должное, собралась. - Я не знаю. Тебе придется сказать мне. Все, что пожелаешь. — Ладно. Без проблем. Скажи этому подтирщику задницы, что ты закончила и хочешь, чтобы он убрался отсюда немедленно. И он может потерять твой номер. Я наклонился вперед и заглянул ей в глаза. - Именно этого я и хочу, Кристи. Сделай это. Она секунду смотрела на меня, потом отвела взгляд. — Значит, ничего? - ледяным тоном осведомился я. На мгновение воцарилась тишина. Я слышал, как дедушкины часы на стене, которые ее мать подарила нам на нашу десятилетнюю годовщину, бьют, отсчитывая минуты. — Майк, почему ты не можешь понять? Ничего не должно измениться. Мы сделаем это здесь и сейчас, потому что я не буду бегать за твоей спиной. Это убивает меня. Я должна быть свободна - и ты захочешь, чтобы я была свободна, верно? - и я испытываю к тебе уважение, которое ты должен увидеть. Чтобы … — Принять? - закончил я за нее. Она кивнула, и в уголке ее глаза блеснула слеза. — Как давно мы женаты, Кристи? - вдруг спросил я. — Одиннадцать... Одиннадцать лет. - Неуверенно ответила она. — Правильно. И за все это время я хоть раз давал тебе понять, что со мной все будет в порядке? Что я преодолею все это и приму? Она снова отвела взгляд. Забей еще один гол команде Майка. Она оскорбила мой ум и свое знание меня. Умышленное игнорирование реальности. — Нет, - тихо ответила она. Потом она оглянулась. - Но ты можешь. Я знаю, что можешь. У нас есть жизнь, основанная на нефильтрованной любви друг к другу. Если бы ты любил меня, если бы ты действительно любил меня, ты бы позволил мне это. В самом деле? Нефильтрованная Любовь? И вот как ты это показываешь? Влюбиться в кого-то другого и трахнуть его? Это и есть нефильтрованная любовь? Господи, что такое нефильтрованная ненависть в твоём мире? Убить меня первым? — Это нечестно, Майк. Я этого не планировала. Никто не хочет причинить тебе боль. — Ну что ж, удачи тебе с этим. — Мне очень жаль. — Как и мне. Не так уж много, правда? Я сделал еще один глоток пива. Я ничего не чувствовал на вкус - в тот момент он был просто холодным и влажным. Я обдумал свой следующий гамбит. Я знал, что ей было трудно прийти ко мне с этим. Вот почему вытирание задницы было с ней. Иначе она никогда бы не справилась. Но она понятия не имела о глубине моей боли. Черт, даже я тогда не знал. — Кристи, как ты думаешь, что я сейчас чувствую? - тихо спросил я. Она взглянула на парня, сидевшего рядом с ней, Джеймса. Он кивнул ей, подбадривая. — Я думаю, ты, должно быть, ранен. Сердитый. Расстроился из-за меня. За то, что... я сделала это с нами. Для тебя. Но ты не понимаешь. Это не то, что ты думаешь, это то, чего ты не должен бояться. Все будет хорошо. Мы можем с этим разобраться. Я все еще люблю тебя и всегда буду любить. Мне нужно, чтобы ты понял это, если это все, что ты понимаешь. Я всегда буду любить тебя, всегда буду твоей. И ты будешь моим. Нам просто нужно пройти через это - немного приспособиться. И мы будем вместе. Всегда. — Не думаю, что у тебя есть ключ. Я действительно не знаю. Ты вырвала мое сердце, ты знаешь это? Все, на чем я думал, что мы основываемся, - ложь... Боль вышла из меня, свежая и дымящаяся. — Нет, это не так, - перебила меня Кристи. - В том-то и дело. Это не так. Я все тот же человек. Ты все тот же человек. Это все тот же брак. Просто есть еще одно измерение. Новая ось. Ты должен это понять. Ничего не меняется. Ты должен был знать, вот и все. — Почему это Кристи? Зачем мне это знать? Почему ты не могла просто продолжать красться? Я был готов на мгновение отклониться от темы, так как хотел ей кое-что показать. Она выглядела немного озадаченной. - Ты действительно предпочел бы, чтобы я продолжала жульничать? — Нет, я этого не говорил. Я спросил, зачем мне это знать? — Потому что это убивало меня, - сказала она слегка сбитым с толку голосом, не понимая, куда я клоню. - Я тайком ходила по дому и изо всех сил старалась быть такой, какой всегда была дома. И это было несправедливо по отношению к тебе. — Верно, значит, ты шныряла вокруг. Почему это? Почему это убивало тебя? — Ну, потому что это было... - она замолчала, поняв, к чему я клоню. — Неправильно? - добавил я. Она просто смотрела на меня. — Причина, по которой ты шныряла вокруг, заключается в том, что ты знала, что это неправильно, и что я был бы разгневан, расстроен, обижен, зол и все остальное, если бы узнал. Ты знала, что делаешь что-то плохое и разрушительное, поэтому вместо этого тайком ходила вокруг да около. Ты скрывала свое злое поведение, потому что знала, что это неправильно. Снова наступила тишина. - Нам просто нужно было найти способ сказать тебе, чтобы... свести боль к минимуму. — Как ты думаешь, как у тебя дела? - спросил я в ответ, поджав губы в сарказме. Она ничего не сказала. — Но все же ты понятия не имеешь, что я сейчас чувствую. Все, что ты сказала, - просто слова. О, я уверен, что это тяжело для тебя. Так тяжело, но, блядь, ни один из вас не собирается сдаваться, не так ли? Просто старый добрый Майк. Я тот, кто должен принять это, для тебя это дело решенное. Ты ничего не теряешь. Все, что у тебя есть, - это взять свой торт и съесть его. А дик здесь, ну, я не знаю, что он теряет. Подозреваю, ничего. Он получает тебя без чувства вины и не тайком. Он посмотрел на меня и хотел что-то сказать, но я впился в него взглядом, посмотрел на его палец и поставил пиво, словно готовясь к чему-то. Видимо, он передумал. — Майк, Джеймс хочет меня все время, как и ты. Я стараюсь сделать все, что в моих силах. Дай мне поблажку. Я сказала ему, точно так же, как говорю тебе, что он не получит меня, как ты. Теперь мне нужно позаботиться о двух мужчинах, и я ни в коем случае не собираюсь менять тебя. — Ты такая чертова идиотка, Кристи. Послушай меня. К черту все это. - Конечно, это так. Сам факт, что мы ведем этот разговор, означает, что я изменился, как ты так очаровательно выразилась. Я больше не получаю тебя исключительно, что, как я отмечаю, не то, на что я подписался, когда мы обменялись брачными клятвами. И ты тоже. Лучшее, что ты можешь сделать - это свалить от этого ублюдка прямо сейчас и, честно говоря, сдаться на мою милость. И это все. Я ни хрена не делюсь. Перестань спрашивать. Тебе лучше знать. — Но ты понятия не имеешь о моей боли. Я хочу, чтобы ты вообразила, если бы у меня был роман. Что я бью эту милую рыжую головку - помощника юриста. Представь себе, Кристи. Представь, что я только что пришел домой и сказал тебе, что трахаю ее уже несколько месяцев, люблю и хочу продолжать. Я посмотрел на нее и понял, что мои слова влетели в одно ухо и вылетели из другого. Она была слишком погружена в свою собственную ситуацию, чтобы даже обдумать то, что я говорил, с какой-то степенью реальности. Затем она открыла рот и подтвердила это. — Ну, мне бы это не очень понравилось, но я нашла бы способ примириться с этим. — Черт возьми, ты бы так и сделала. Единственная причина, по которой ты так говоришь, - это ситуация, которую ты хочешь, чтобы я принял. Давай будем честными. О, прости, мне не следовало спрашивать об этом, не так ли? На этом все закончилось. Даже ей пришлось признать честность этого утверждения. — Ты уничтожила меня, Кристи. Ты уничтожила нас, разве ты не понимаешь? Мне плевать, что ты все время твердишь о том, что ничего не меняется. Всё меняется. И от этого никуда не деться. Что бы ни случилось сейчас, ты всегда будешь предавать меня. Всегда. Ничто не может этого изменить. Я никогда не соглашусь на это, и мне придется попросить тебя уйти, так как ты, очевидно, хочешь, чтобы это продолжалось. И даже если бы ты этого не сделала, как, черт возьми, я смогу снова тебе доверять? Ты скрывала это от меня - и очень эффективно - не знаю, как долго. Если ты скажешь: - Хорошо, я закончила, что тогда? Как бы я узнал, если бы ты решила начать все сначала, со смеющимся мальчиком или с кем-то еще? Как я могу доверять тебе сейчас, Кристи? Но ты ведь не собираешься останавливаться? Ты хочешь этого. Это попало в цель - я видел, что она не смотрела на это с такой точки зрения. В том-то и дело, что люди, заключающие сделки с дьяволом, никогда этого не делают. — Ты сделала свой выбор, и это не я, не так ли? Потому что если бы это было так, то этого дерьма уже давно не было бы. Это то, чего я хочу, но ты мне этого не дашь. Ты хоть представляешь, каково это, Кристи? А ты? Нет, конечно, не знаешь. Ты только что взяла все, что я должен был дать, а потом взяла и этого придурка. И теперь ты хочешь узаконить этот выбор. Ну, это, блядь, так не работает. Мы уже сделали свой выбор. Ты не сможешь сделать его снова. — Я не имею ни малейшего представления о том, что ждет меня в жизни, но вот что я могу тебе сказать. Я не буду доверять ни одной женщине, пока жив. Ты сделала это со мной, Кристи, так что спасибо. Только ты. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь забыть то, что ты сделала и что пытаешься заставить принять. Я думаю, что это плохо, но ты так ослеплена, получив все это в течение небольшого периода времени, ты искренне веришь, что можешь получить все это, и я тот, кого нужно убедить. Ну и пошла ты, милая. Жизнь не такая. — Реальность такова, что ты никогда не узнаешь, как сильно ранила меня сегодня. Никогда. До тех пор, пока кто-нибудь не сделает это с тобой, но ведь этого не случится, не так ли? Потому что ты будешь слишком занята, получая то, что хочешь. — О, Майк... Мне очень жаль. Я не хочу причинять тебе боль. Правда, не знаю. Пожалуйста... пожалуйста. Не надо так думать. По ее лицу текли слезы. Как, черт возьми, я должен себя чувствовать, Кристи? Что бы ты ни получила от меня, этого было недостаточно, не так ли? Что же это за чувство - испытывать к мужчине, которого ты должна любить без исключения? Скажи мне? Как я должен себя чувствовать? Я даже не знаю, что я сделал не так или чего ты не получила, и ты ни за что не скажешь мне честно, не так ли? Ты, конечно, не была честна до сих пор, не так ли? Было только молчание. Кристи раскрыла объятия и нерешительно наклонилась вперед, словно собираясь обнять меня. Я поднял руку. — Нет. Спасибо. Последнее, чего я хочу, - это милосердной любви от тебя. Я чуть не назвал ее сукой, но мне нужно было держать себя в руках. А так я даже не замечал слез на глазах, пока не вытер их. Это было странно - бороться одновременно с яростью и болью. Это было странное сочетание. Как будто вы хотите сбросить кого-то со скалы, но делаете это, держась за него и прыгая самостоятельно. Ваш ум мечется повсюду, видя все до логического завершения. Ей нужно было хоть немного понять, какое опустошение она здесь устроила. Как и большинство людей, которые сделали что-то ужасное, она не хотела сталкиваться с этим лицом к лицу, вместо этого пытаясь свести это к минимуму и найти способы выразить это словами, чтобы это не звучало так плохо. Ей нужно было это сделать, потому что в глубине души она знала, как это плохо, и как разрушительно это будет, и она не хотела сталкиваться с этим чувством ответственности. Есть вещи, из которых уже не вернешься. Чем больше я буду убеждать ее в этом, тем больше ей придется нести ответственность. И я знал ее - у нее было представление о себе, которое этого не принимало. Она будет страдать вечно, зная, что сама виновата в этом, и не сможет ничего исправить. Кристи снова шмыгнула носом, и парень рядом с ней пошевелился, как будто хотел что-то сказать, но я посмотрел на него, и он решил не делать этого. Повисла пауза, потом я спросил: - Значит, я тоже буду трахаться с другими женщинами? Это часть генерального плана? Кристи посмотрела на меня и нахмурилась. Мне нравился этот хмурый взгляд. Ее нос сморщился, а между глазами залегли морщинки. — Ну, я надеюсь, что ты этого не сделаешь. В идеальном мире ты бы довольствовался только мной. В прошлом этого всегда было достаточно. Но... Я понимаю, что на самом деле я не из тех, кто осуждает или говорит нет. Так что мне это не очень понравится, но придется смириться. С оговорками, конечно. — С оговорками? - пролепетал я. Эта женщина была нереальной. Как, ЧЕРТ возьми, я был женат на ней одиннадцать лет и не видел этого? Что я курил и пил? Неужели любовь так слепа? Неужели я действительно настолько глуп? — Ну, не влюбляйся. — Как ты, ты хочешь сказать. Слишком просто. Она снова нахмурилась. Еще один удар. С3, С4 и С5 далее, пожалуйста. Может быть, на этот раз мне удастся заполучить ее линкор. — Нет, я имею в виду другое. Если ты хочешь испытать другую женщину, мне бы это не очень понравилось, но, как я уже сказала, я не могу быть слишком осуждающей. Я это понимаю. Нет, ты должен быть уверен, как и я, что это ничего не значит. Самое главное, что ты мой, а я твоя. Как и всегда. Мне пришлось рассмеяться. — За исключением последних, сколько, трех месяцев? Шесть? Пока ты тут с клоуном еблась? — Она вздохнула. - Все совсем не так, Майк. Я никогда не переставала любить тебя. Я просто... расширила свой кругозор, вот и все. — Спасибо, мне нравятся мои горизонты там, где они есть. - Ответил я. Она просияла, очевидно, увидев, что я не собираюсь искать другую женщину. — Отлично. Ну, как я уже сказала, пока мы с тобой идем, ничего не меняется. Я люблю тебя так же сильно, как и раньше, ничего не меняется. Это одно заявление действительно разозлило меня, и именно тогда я понял, что наши отношения закончились. Столько, сколько я когда - либо делал - то есть в основном столько же, сколько позволяло ей прыгнуть в постель к другому мужчине. И раз уж она сделала это однажды, она сделает это снова. — А что я получу, Кристи? Жену на полставки? Вот как это будет работать? Часть времени со мной и часть времени с капитаном Крюком здесь? - сказал я, кивая на парня, Джеймса, который все еще потирал палец. — Это было бы совсем не так, - сказала она с явной дрожью, - мы думали... мы могли бы чередовать время. Две недели с тобой, несколько дней с Джеймсом. Во всяком случае, иногда, когда тебя нет. Ты никогда не пропустишь время. Ты получаешь большую часть, как сейчас. Ты был бы в приоритете. Я покачал головой и рассмеялся, как обычно смеются, когда нет ничего даже отдаленно смешного. — Ты просто мешок с дерьмом, ты это знаешь? Как же я пропустил это все эти годы? Она даже улыбнулась мне в ответ и сказала: - Любовь слепа. — Действительно. - Сказал я сухо, одним из тех тонов последнего слова. Я снова задумался. Я также удивлялся, что вообще веду этот разговор. Но тогда это, вероятно, будет один из последних, которые я когда-либо имел с ней, так что нам нужно было получить все сейчас. Я был шокирован собой, когда понял, что именно так себя и чувствую, но потом, поразмыслив, решил, что так оно и есть. — А петушиное лицо, - сказал я, кивая на Джеймса, - согласен с этим соглашением? Он взглянул на нее, потом на меня и, снова улыбнувшись, на секунду заколебался, ожидая ее подтверждения, а затем кивнул. Я снова обратила свое внимание на Кристи. — Значит, это просто случилось? Ничего не было запланировано? Вы просто влюбились? Никаких планов или намерений? Я действительно хотел дать ей веревку в этот момент, и я не был разочарован. — Да. ты должен мне поверить. Я не искала этого. Я была счастлива. Просто... даже больше. Кроме этого момента. Причиняя тебе боль, я тоже страдаю. — Когда волынщику надо платить, а? Жаль, что это я плачу этому волынщику, а не ты, Кристи. — Мне тоже нелегко, Майк. Я знаю, как ты расстроен. Как зол. Но я знаю, что ты выше этого. Я знаю, что ты справишься. — О, ты знаешь, не так ли? Ты же знаешь, что я могу просто пережить это, не так ли? Она отвела взгляд и на этот раз не оглянулась. — Хочешь знать, что я думаю, Кристи? - тихо спросил я. Она снова бросила на меня взгляд, в котором читалось беспокойство. Затем она нерешительно кивнула. — Тогда ладно. Я думаю, что все это чушь собачья, от начала и до конца. Я думаю, что все эти протесты это просто случилось - это чушь собачья, и прямо сейчас она выплескивается на мои ботинки. Ты не просто влюбляешься Кристи. И ты это знаешь. Это усилие воли. Вы должны делать все эти маленькие вещи по пути. Проводите время вместе, ищите друг друга, дайте понять другому человеку, что вы заинтересованы. В шутках, которые больше никто не понимает. Маленькие взгляды и прикосновения. Личные и интимные вещи. Вот так и влюбляешься. И ты не делаешь их бессознательно. Ты делаешь сознательный выбор, чтобы сделать их. По крайней мере, это сознательный выбор - не мешать себе делать их. И ты это знаешь. Я знаю. Даже чертово петушиное лицо здесь это знает. Это была прямая атака на то, кем Кристи себя считала. Она действительно считала себя моральной и этичной и делала правильный выбор. Бывают моменты, когда вы можете достучаться до кого-то, но обычно для этого требуется кто-то, кого они абсолютно уважают, правильные слова и в нужное время, и слишком легко ошибиться. И если они глубоко в отрицании - как я наблюдал здесь - что ж, вы можете также пёрнуть в урагане. В случае с Кристи она была достаточно умна, чтобы понять, что это неправильно. И она знала, что я не ошибся в своих словах. Ей будет очень трудно осознать эту реальность, как только к ней обратят внимание. — Может, ты и не собиралась этого делать, но уж точно не остановилась, не так ли? Это обман Кристи. Каждый твой поступок там - это эмоциональный обман, даже до того, как я уверен, что это превратилось в грязный маленький праздник траха. И ты это знаешь. Еще больше света пролилось на эту тему. Я знал, что она будет думать об этом несколько дней. Тогда следующий шаг. — Значит, твоё оправдание здесь в том, что я тогда ни в чем не нуждался? И это все? Только взгляд в ответ. Она начала понимать, что я делаю, и испугалась. Слова могут быть мощной вещью, когда ты знаешь, как их использовать, и она знала, что я знаю. — Понимаю. Значит, тебе никогда не приходило в голову, что если у тебя осталась вся эта любовь к онемевшему пальцу, то по определению ты не отдаешь ее мне? Ты каким-то образом установила какое-то местное количество любви, которое я должен получить, и все, что осталось, ты можешь дарить, как считаешь нужным, не так ли? — Я так рад, что тебе удалось поставить цифру, сколько я должен получить. Пожалуйста, ты должна написать об этом статью. Я уверен, что есть много других пар, которые хотели бы знать, что это за число. Достаточно, чтобы он не заметил никакого недостатка, не так ли? Еще больше пристальных взглядов, с бледным лицом вокруг глаз. Она прекрасно знала, что теперь я ее уничтожу. — Как ты думаешь, что сказала бы по этому поводу твой брат? Ты вообще об этом думала? Просто праздное любопытство. Кристи подняла голову и выпятила челюсть - верный признак того, что она идет по упрямому пути. — Я думаю, он не одобрил бы, но если бы я объяснила ему, что я не хотела, чтобы это случилось, что это просто случилось, что я хочу быть счастливой, и это мой путь к этому, он бы понял. Ты же знаешь, что он хочет для меня самого лучшего. Ее брат лично поговорил со мной об этом в день нашей свадьбы. Он посоветовал мне не мириться с ее дерьмом. Она горит горячо, но горит быстро. Стой на своем, и она придет в себя. Он также объяснил, что у нее есть странные идеи, но когда вы сталкиваетесь с ними, просто смейтесь над ними, и в конце концов она поймет. Не думаю, что она получит тот прием, на который рассчитывала. — Да, я думаю, что ты принимаешь желаемое за действительное. Я думаю, что в тот момент, когда ты объяснишь, что облажалась со мной - и это то, что ты сделала, давай не будем приукрашивать это. Ты была шлюхой другого мужчины, а потом пришла домой ко мне и солгала об этом сквозь зубы, никаких двух способов. Ты ничего не можешь сделать или сказать, чтобы изменить это. Тогда, я думаю, у него будет что сказать по этому поводу. Не так ли? Думаешь, твой брат одобрит или поймет тебя, Кристи? Я сделал воздушные кавычки вокруг одобрить и понять. Она опустила глаза, потом снова подняла их и тихо сказала: - Я знаю, что так и будет. — Как будто ты знала, что я найду способ принять это, а? Пока ноль на двоих, детка. Не очень хороший результат. Она всхлипнула и потерла глаза. — Знаешь, даже после того, как я попрошу тебя уйти, ты будешь заниматься этим дерьмом. Я взглянул на Джеймса, который теперь смотрел на меня с ненавистью. Даже он понял, что я делаю. — Как...уйти?- слабо переспросила она. — В конце концов, ты ведь любишь его, верно? Ты же сама так сказала. Итак, когда я говорю иди, куда ты собираешься идти? Только не говори мне, что это не входило в твои планы. Я знаю, что так бы и было. Ты же не дура. Ты знала, что есть шанс, что я не пойду на это, и, судя по тому, как это было сформулировано до сих пор, отказаться от этого не было вариантом, поэтому ты уйдёшь. Ты уже перевезла кое-что из своих вещей к нему? Я бы посмотрел, но не хочу вставать. Ее голос доносился откуда-то издалека. - Мы... мы подумали... Я подумала, что тебе может понадобиться немного времени смириться с новым... - она запнулась, затем попробовала новый трек, игнорируя тот, на который не хотела отвечать. - Я не собираюсь сдаваться. Даже если ты заставишь меня уйти. Ты - мой, а я-твоя. Я всегда буду рядом. И ты это знаешь. — Итак, твой план состоял в том, чтобы жить с мужчиной, который охотно и сознательно ухаживает за чужой женой. Человек, который ни в коей мере не уважает чужие отношения. Человек такого звездного качества, что сидит на моем диване, пьет мое пиво, претендует на чужую жену. Значит, этот человек? Вот с кем ты связываешь свою эмоциональную жизнь? Вот каковы твои стандарты в наши дни? Ух ты! Это попало в цель, и я увидел, как она украдкой взглянула на Джеймса, который посмотрел на нее, качая головой и улыбаясь в манере «не слушай этого парня». — Детка, я... - он начал прежде, чем я наклонился вперед. — Последнее предупреждение, Джеймс, - сказал я как можно более угрожающе и тихо. Или они будут называть тебя один Джимми Один Мяч. Понял? — И он тоже связывает себя с тобой, - продолжил я. - Признанный мошенник. Один раз обманщик, всегда обманщик, верно? Что ж, вы действительно заслуживаете друг друга, это уж точно. И я уверен, что это будет здорово, для начала. Много секса без чувства вины, по крайней мере, с твоей стороны. Но когда станет скучно - а ты знаешь, что это будет. Так всегда бывает - что происходит, когда он опаздывает с работы? Или ты? Что же тогда? Теперь вы оба знаете, на что способны. Как это будет работать? Кто кого будет подозревать? Она снова взглянула на Джеймса, который покачал головой, изобразив слабую улыбку и выражение «это мусор». Но ущерб был нанесен. Кристи гордилась своей способностью читать людей. Она гордилась своей собственной этикой. Она уже получила сегодня побои, и она была достаточно умна, чтобы знать правду моих заявлений. И что еще хуже, они были сказаны сейчас. Они были где-то там. Их нельзя было просто проигнорировать. Когда это произойдет - а мы все знали, что это произойдет, - это будет первое, что придет ей на ум. В такой эмоционально напряженной ситуации, как эта, как это не может быть первым делом? И при этом эти отношения были обречены еще до того, как они начались. Это подозрение было теперь там, навязано, и оно не собиралось уходить. В некотором смысле, все их отношения были построены на этой лжи, что-то, что медленно осенило ее, теперь я привлекал к этому внимание. Кристи повернулась и посмотрела на меня широко раскрытыми глазами. Она знала, что я сказал, и я знал, что это проникло в нее. Сейчас только поверхностная глубина, но со временем она будет уходить все глубже. Ей это сошло с рук, потому что я ей доверял. Она знала, что он никогда так не поступит, и я только что подчеркнул это. Хорошо. Еще одна рана. Я все еще хотел получить свой фунт плоти. Значит, пришло время нанести смертельный удар. Я сделал еще один глоток пива, на этот раз, опустошив банку. Я даже рыгнул. Это было сделано небрежно и вышло как раз в нужный момент. — Но знаешь что? Единственное, что действительно попало в цель? Снова слезливые взгляды. Для ситуации, когда они должны были объяснять мне новую реальность, она, конечно, не говорила много. — В глубине души ты довольно злой человек. Она глубоко верила, что она хороший человек, который может сделать что-то плохое, но это было нормально, потому что потом она будет чувствовать себя ужасно. Тот факт, что у меня была личная заинтересованность в том, чтобы сказать это, будет проигнорирован. На это я и рассчитывал. Она поверит в это, а нет ничего более сильного, чем вера, которую ты сам себе внушаешь. Ну, тогда ладно. Пора заставить ее по-настоящему почувствовать себя ужасно. — Дело в том, Кристи, что каждый раз, глядя на себя в зеркало, ты будешь вспоминать этот день. Что ты сказала, что сделала, какие поступки совершила. Боль и личные разрушения, которые ты причинила. Я попрошу тебя уйти через секунду, и если ты знаешь, что для тебя хорошо, ты уйдешь. Я никогда раньше не бил женщин, и бог свидетель, я люблю тебя, но если ты останешься здесь, я не смогу себя контролировать. Поэтому возьми с собой знание, что ты злой человек - что все, что ты здесь сделала, было воплощением зла, и пойми, что каждый из наших друзей и твоя семья будут знать это. Ты знаешь, что я могу объяснить это так, чтобы они поняли, как и ты. Подумай об этом. Подумай о результатах своей маленькой грязной интрижки. Ты убила единственную вещь в своей жизни, на которую могла положиться, и нет никого - НИКОГО - кого ты можешь винить, кроме себя. — На моем месте я бы обратился за профессиональной помощью. Слишком поздно для этого случая, но на твоём месте, я, вероятно, хотел бы знать, почему, поэтому я не сделаю этого снова. Надеюсь, секс компенсирует все, что ты потеряла. А теперь иди. Я просто сидел и смотрел на нее, а она смотрела в ответ. Она хотела что-то сказать, но остановилась, а потом выпалила: — Но, почему? Ведь ты всё ещё будешь получать мою любовь... Больше я не мог этого терпеть. Я встал так угрожающе, как только мог, и крикнул: - Убирайся к ЧЕРТОВОЙ МАТЕРИ, ЁБАНАЯ ШЛЮХА! - и швырнул пустую банку из-под пива в стену, где она звякнула. Не совсем тот эффект, на который я надеялся, но я был слишком зол, чтобы беспокоиться. Она поникла, и Джеймс поднялся на ноги, глядя на выражение моего лица. Он отвел взгляд и, подхватив явно испуганную Кристи под руку, подтолкнул ее к двери. — Подожди, - сказал я, решив сделать последнее. Это буквально пришло мне в голову в ту секунду - достойная дань этому вечеру. Я приблизился, и она отпрянула от меня. Я схватил ее левую руку и разжал маленький кулачок, который она сложила, в плоскую ладонь. Я стащил с ее пальца обручальное и венчальное кольца, прежде чем она успела меня остановить, затем отступил назад. Потом я тоже снял свои и, сжав их в кулаке, сказал: - Нахуй их… Я подошел к туалету у входной двери, сразу за кухней, и зпшёл, оставив ее открытой. Оглянувшись на ее посеревшее лицо, я бросил все кольца в унитаз, а потом, не глядя, спустил воду. — Кажется подходящим. Ты спустила наш брак в унитаз, так что вниз пойдут и кольца. Я знал, что это было больно. Она любила эти кольца. Она потратила три месяца на поиски нужных колец и заказала их из металла, выплавленного из кольца ее отца. Я не получал от этого удовольствия, но это было символично, и прямо сейчас, честно говоря, я просто хотел причинить ей боль. Сейчас я чувствую себя не очень хорошо, но я должен быть честен в том, что я чувствовал в тот момент. Она застонала от того, что я сделал, бормоча: - Нет, нет, нет, я не хотела этого... очень тихим голосом. — И еще одно. - Сказал я и ударил Джеймса кулаком прямо в лицо. Я вложил в удар много сил, и его нос хрустнул под моим кулаком. Кровь хлынула во все стороны, и он упал на пол. Следующий удар ногой сокрушил его яйца. Он согнулся и с криком опустился на колени. Кристи просто посмотрела на него, потом снова на меня. Я потер кулак и поморщился. — Теперь ты можешь идти. Завтра я сменю замки. Ожидай, что тебя обслужат. С ней было покончено. Мы закончили. Она это знала, и я тоже. Она не сможет снова посмотреть на себя в зеркало, не увидев этой сцены. Она не сможет смотреть в глаза своим друзьям и будет вечно сожалеть о сегодняшних событиях, о том, что привело к этому, о том, что она сделала с нашими отношениями и кем она себя представляла. И в тот момент у меня не было ни капли сочувствия. Меня оскорбляли, предавали, наставляли рога, и, черт возьми, я был зол и собирался получить свой фунт плоти. Мне пришло в голову, что она может даже сделать что-то радикальное, но в тот самый момент, стыдно признаться, мне было все равно. Опять же, вряд ли подходящее чувство, чтобы иметь какое-то время, но я был так опустошен, что в тот момент мне было все равно. Это заставляет меня выглядеть придурком, но, как я уже сказал, со мной не так - то легко жить-из-за таких моментов, как этот. Она опустилась на колени рядом с ним, суетясь, и я буквально схватил его за волосы. Я открыл дверь квартиры и, не говоря ни слова, вытолкнул его из нее, кровь капала на деревянный пол, Кристи в шоке следовала за мной, и как только они вышли за дверь, я отступил внутрь и захлопнул дверь перед их лицами. Я постоял немного, дрожа, потом повернулся и пошел обратно в гостиную, схватив бутылку водки с персиковым вкусом на кухонном столе. Я знал, что это не поможет, и у меня не было ни малейшего намерения напиваться до смерти - хотя мне сейчас требовалась пара здоровых глотков, чтобы успокоиться. Жизнь была для победителя, и, клянусь богом, я не собирался быть жертвой, хотя на самом деле был. Мне просто нужно найти путь вперед. Завтра будет другой день. Кристи говорит: Я до сих пор не знаю, как это случилось, или, точнее, почему я позволила этому случиться. Майк был прав. Я не просто влюбилась в Джеймса. Все началось невинно, по крайней мере с моей стороны, со случайного обеда или выпивки после работы. В то время я не придавала этому особого значения, но, оглядываясь назад, я не верю, что Джеймс был невиновен. Джеймс был привлекателен, не больше, чем Майк, просто другой, и его харизма просто притягивала меня, пока я не попалась, как муха в паутину. Теперь я знаю, и должна была знать тогда, что должна была порвать с Джеймсом, но эй, все это было невинное развлечение, верно? Что в этом плохого? Вред был в том, что мы развивали отношения, как и любая новая пара. Была только одна проблема: я уже была в отношениях с Майком, моим мужем, и не имела права вступать в отношения с другим мужчиной. Все началось с того, что он нежно взял меня за локоть, когда мы выходили из кабинета, а потом обнял за талию. Вскоре мы обменивались шутками, сначала о людях в офисе, а потом я рассказывал ему о Майке и его джедайских трюках с разумом, как я их называла. Джеймс понимающе посмеивался над шутками и закатывал глаза вместе со мной, когда я начинала язвить по поводу Майка. Вскоре мы обменивались дружескими поцелуями и становились все ближе эмоционально, и если я не принимала сознательного решения, то каждый раз, когда мы делали шаг к неверности, я, конечно же, не делала ничего, чтобы остановиться. Поворотный момент наступил, когда Майк отправился в путешествие, выполняя свой джедайский трюк с разумом, и Джеймс уговорил меня поужинать с напитками и танцами. Мы уже продвинулись от дружеских поцелуев в щеку к долгим поцелуям в губы. Языка не было, но, очевидно, это был лишь вопрос времени, и все же я не могла остановиться. Я знаю, что сейчас это звучит глупо и эгоистично, но почему-то мне казалось, что это нормально только потому, что нет языка. Я не чувствовал, что это действительно будет сильно отличаться от наших обедов, никогда не принимая во внимание ослабляющий эффект алкоголя. Коктейль перед ужином, пара бокалов вина за ужином, и я уже была под хорошим кайфом еще до того, как мы добрались до клуба Мы начали довольно невинно, еще один коктейль, несколько танцев, ничего предосудительного во время медленных танцев. Мы делали перерыв, когда Джеймс начал свое более откровенное обольщение. Кристи, ты должна знать, что я чувствую к тебе, - сказал он. - Ты должна чувствовать нашу связь. Я уже тогда знала, что это было обольщение, несмотря на мое затуманенное алкоголем суждение, но она ласкала мое эго, даже когда я пытался отклонить ее. — Ну, Джеймс, - сказала я, хихикая, - Ты же знаешь, что я замужем, я никогда не смогу изменить Майку. Даже произнося эти слова, я чувствовала, как моя решимость слабеет, моя киска становится влажной при мысли о другом мужчине, желающем меня. По мере того как вечер тянулся, выпивки становилось все больше, медленные танцы становились все более интимными, а мои попытки переместить его руки в более респектабельные места становились все слабее и слабее, прежде чем исчезнуть совсем. Медленный танец закончился тем, что я обняла его за шею, а его руки крепко обхватили мою задницу. Я посмотрела на него, когда он наклонился, чтобы поцеловать меня в губы, все притворство было отброшено, когда наши языки встретились. Джеймс пытался уговорить меня пойти к нему домой, но у меня осталось достаточно клеток мозга, чтобы понять, что это было бы серьезной ошибкой. Каждый раз, когда Майк уезжал, происходило одно и то же. Ужин, выпивка, танцы, вскоре мы уже целовались в машине. Опять же, несмотря на все мои заявления позже, что мы просто влюбились, простой факт был в том, что я продолжала принимать решение встретиться с Джеймсом. Я знала, что это неправильно, и я не была пассажиром в поездке, я была активным участником. Я уже несколько недель балансировала на грани. Джеймс усиливал давление на меня, чтобы я пошла дальше, и я, наконец, сдалась, не оказывая никакого сопротивления, когда Джеймс привел меня в свою квартиру. Когда мы оставили след из одежды от двери в спальню, меня на мгновение отвлек звонок Майка на моем телефоне. Я взяла себя в руки, прежде чем ответить, и мы обменялись обычными ласковыми словами, прежде чем прервать разговор. Если бы я мыслила рационально, то восприняла бы звонок как знак свыше, оделась бы и вернулась к своей повседневной жизни. К сожалению, Джеймс воспользовался этим моментом, чтобы начать покусывать мою шею. Я откинула голову назад, мурлыча, и прежде чем я успела подумать об этом, Джеймс снял с меня топ и лифчик и начал играть с моими чувствительными сосками. Я застонала от разочарования, когда он двинулся вниз по моему телу, чтобы снять юбку и трусики, но вскоре застонала от удовольствия, когда он опустился на меня, доведя меня до быстрого оргазма. Джеймс встал, снял с себя одежду, и меня тут же потянуло к его члену. В нем действительно не было ничего особенного, кроме того, что он был другим. Вскоре я начала сосать его, не совсем глубоко, но, вероятно, больше, чем обычно делала для Майка. Вскоре он наполнил мой рот спермой, и я с улыбкой сглотнула, облизывая губы. Моя киска нуждалась в большем внимании, поэтому я сосала Джеймса до твердости, и вскоре мы трахались так, как будто от этого зависела наша жизнь. Я прямо сейчас поясню, что Джеймс не был каким-то Богом любви. Особой разницы в размерах члена не было. Он был компетентным любовником, опять же ничего такого, что заставило бы меня упаковать чемоданы и сбежать с ним, просто другое. Это было очевидно захватывающе, но я уверена, что это было в основном из-за незаконного характера того, что мы делали. Как только ко мне вернулась способность мыслить рационально, я запаниковала. Я вскочила с кровати, не обращая внимания на мольбы Джеймса вернуться, оделась и убежала. Вернувшись домой, я разделась и бросила одежду в прачечную, даже нижнее белье выбросила. Я прыгнула в душ и отскребла себя до крови, как будто очищение себя физически могло снять мою вину. Мне удалось притащить свою задницу на работу, где я был практически бесполезна. Я проигнорировала звонки и сообщения Джеймса, а затем отправилась домой. Я не могла поверить в то, что сделала. Я изменила своему мужу, человеку, которого любила больше всего на свете. Я и боялась, и молилась о звонке Майка, и умудрялась сохранять ауру нормальности. Жизнь продолжалась еще несколько дней. Я все еще избегала Джеймса, когда Майк вернулся домой из своей поездки. Я чуть не набросилась на него, когда он вошел в дверь, затащила в спальню и изнасиловала. Я уверена, что он задавался вопросом, что на меня нашло, но дерьмовая ухмылка на его лице показывала, что ему действительно все равно! Когда наша жизнь вернулась в нормальное русло, я успокоилась. Мой роман с Джеймсом никак не повлиял на наш брак, подумала я. Я снова соединилась с Джеймсом, хотя сначала постаралась сохранить платонические отношения. Время шло, и мы снова начали сближаться. В следующий раз, когда Майк уехал, я снова оказалась в постели Джеймса, на этот раз на время поездки Майка. Я становилась слишком самоуверенной. Я ела свой торт. У меня был любящий муж, которого я обожала; когда его не было в городе, у меня был Джеймс, и никто не пострадал. Тогда Джеймс решил все испортить. Он начал становиться собственником и хотел больше, чем я могла ему дать. Кристи, я влюбляюсь в тебя, и я ненавижу это подкрадывание. Разве мы не можем чаще видеться? Меня убивает, что я могу видеть тебя, только когда Майка нет. — Послушай, Джеймс, ты мне нравишься. Я видела его разочарование от того, что я не сказала люблю. — Мой брак очень важен для меня, и если встреча с тобой поставит мой брак под угрозу, ты исчезнешь. Это заставило его отступить на некоторое время, но я обнаружила, что мои чувства к нему стали сильнее. Я поверила, что влюблена в Джеймса. Может быть, не совсем те чувства любви, которые я испытывала к Майку, но я объяснила это тем, что у меня с Майком более долгая история. В конце концов, Джеймс измотал меня. Он сумел убедить меня, что наша любовь, хотя и не такая, как у нас с Майком, имеет такую же ценность и заслуживает такого же уважения. Мы решили, что пришло время выйти на открытое место. Это подводит меня к той судьбоносной встрече, с Майком, где он довольно убедительно заставил меня увидеть ошибочность моих мыслей. Все недостатки, большие и маленькие, в удобной истории, которую я построила для себя, скрывая свое предательство, но было уже слишком поздно. Майк вышвырнул нас и, к моему ужасу, спустил наши кольца в унитаз. Джеймс был ТАК зол! — Вот засранец! Если он думает, что может ударить меня и выйти сухим из воды, то он сумасшедший! Я вызову копов, и тогда он будет смеяться с другой стороны решётки! — Нет, Джеймс, - сказала я, - я не могу тебе этого позволить. Я люблю Майка. Я надеюсь, когда он остынет, мы еще сможем все уладить, но сейчас ему больно. Мы причинили ему боль, и я отказываюсь усугублять ее. — Что значит, ты не можешь мне этого позволить? - Ты же видела, что он сделал! Достаточно того, что он, вероятно, сломал мне нос, но он, сосунок, ударил меня по моим шарам. Я еле могу двигаться. У меня даже не было шанса защититься. — Я знаю, Джеймс, но это действительно моя вина. Наверное, мне не следовало брать тебя с собой, я действительно не думала, что он так плохо это воспримет. Я действительно думала, что он все поймёт. — Я думаю, ты кое о чем забыла, - грустно сказал Джеймс, обнимая меня, пытаясь утешить. - Майк просто мудак, раз так с тобой обращается. — Он не мудак, Джеймс. Он добрый, любящий человек и чувствует, что я его предала. Пойдем, отвезем тебя в скорую. Просто помни: - Ты споткнулся и упал лицом вниз, понял? Ему это не понравилось, но Джеймс согласился, и я отвезла его в больницу. На нас посмотрели с сомнением; может быть, им пришлось бы труднее, если бы я была тем, у кого сломан нос. В конце концов, они были настолько заняты, что решили, что у них есть дела поважнее, чем спорить со взрослым из-за его собственных травм. После того как его подлатали, я отвезла Джеймса домой и уложила в постель. Я спала на не СЛИШКОМ неудобном диване, чтобы случайно не ударить его нос во сне, надеясь, что, когда я проснусь, все это будет просто ужасным кошмаром. Я знаю, что это звучит холодно, но я была рада уйти от Джеймса на ночь. Некоторое время я просто смотрела в окно, надеясь вопреки всему, что смогу помириться с Майком, не отказываясь от Джеймса. Неужели это слишком много, чтобы желать? Не повезло, так как я проснулась с событиями предыдущего дня, слишком свежими в моей памяти. Что же мне теперь делать? Я не могла, я не хотела потерять Майка, но оказалось, что решение было принято без меня. Затем меня осенила другая мысль: мы должны были встретиться с моей семьей за обедом в тот день. Как я объясню отсутствие Майка? У меня не было реальной надежды, что он может появиться. Я приняла душ, оделась, оставила Джеймса с ибупрофеном и отправилась к родителям. Моя семья очень проницательна и заметила как отсутствие Майка, так и мое жалкое настроение. Моя мать была единственной, кто решил обратиться к слону в комнате. — А где Майк? С ним все в порядке? — Ну, вроде того, - сказала я, не глядя ей в глаза. — Вроде того? - спросила она. - Что это за ответ? — Гм, мы немного поссорились прошлой ночью, и он вышвырнул меня. Я провела ночь у подруги. Я не могла сказать ей, что это был друг-мужчина. Мой брат ударился о потолок. — Что он сделал? Я покажу ему, что он не может так поступить с моей младшей сестрой. Он выскочил за дверь прежде, чем я успела его остановить, и я упала на колени, плача. Мой отец знал меня лучше, чем кто-либо, даже моя мать, и сразу понял, что в этой истории было нечто большее, чем то, что я им рассказал. Он позволил мне немного поплакать, прежде чем опуститься на колени рядом со мной. Мне потребовалось много времени, чтобы успокоиться настолько, чтобы он мог говорить со мной. — Кристи, что на самом деле происходит? Я знаю Майка, он бы просто так тебя не вышвырнул, если бы не считал, что у него есть очень веская причина. Что ты сделала, Кристи? Это только вызвало у меня новую волну слез, и как раз в тот момент, когда я начала приходить в себя, дверь распахнулась, и в комнату ворвался мой брат, и он не выглядел счастливым. Он просто смотрел на меня печально, с тихим разочарованием, и это ранило меня больше, чем если бы он кричал на меня. Я посмотрел ему в глаза и поняла, что он знает. Он знал, что я предала человека, который любил меня. Он печально покачал головой и повернулся к моей матери. — Почему бы тебе не спросить ее, почему Майк ее выгнал? — Билл, пожалуйста, не надо... - закричала я. — Нет? Рассказывала ли она, что делала, что пыталась заставить сделать Майка? — Билл, пожалуйста, не надо, - снова попыталась я остановить его. — О нет, - сказал он, - Ты не должна изображать здесь невинную жертву! — Маленькая мисс Кристи обманывала Майка за его спиной... — Что? - закричала мама, перекрывая мои рыдания. — Это даже не самое главное! - сказал Билл с отвращением на лице. — Когда Майк вернулся домой, он застал Кристи сидящей со своим любовником. Похоже, что крадучись она слишком сильно беспокоилась, но не настолько, чтобы остановиться. Она хотела продолжать встречаться с этим мудаком и хотела, чтобы Майк согласился! От ужасных взглядов родителей мне захотелось забраться под ковер, но спрятаться было негде. Ты моя сестра, Кристи, и я люблю тебя, но я потерял всякое уважение к тебе, и если ты думаешь, что я поддержу тебя в этом, ты глубоко ошибаешься, - сказал он, выходя за дверь. Если я ожидала еще какого-то сочувствия от родителей, то ошиблась. — Кристи, - сказал отец, - я понимаю, что для тебя настали тяжелые времена, но ты сама навлекла их на себя. Ты можешь остаться в своей старой комнате на некоторое время, пока не придешь в себя, но я думаю, что ты должна серьезно подумать о своем будущем как одинокая женщина. Зная Майка, я бы не стал надеяться, что он примет тебя обратно. Я знаю, что не стал бы. Я не могла признаться, что планировала переехать к Джеймсу. Моя семья уже была очень разочарована во мне, я не мог позволить им думать обо мне хуже. Отец повернулся и пошел прочь, а мать разрыдалась, и я убежала в свою старую комнату, заливаясь слезами. Довольно скоро мне вручили документы на развод. Я оказала некоторое символическое сопротивление, но знала, что это безнадежно. В конце концов я подписала бумаги, и после периода ожидания мой брак был расторгнут. Джеймс, конечно, был в восторге. Он победил. Он никогда не думал о том, что я потеряла. Несколько раз я была близка к тому, чтобы порвать с ним. Я возмущалась его участием в разрушении моего брака, отказываясь признать свою вину. Я знала, что только обманываю себя, меня уже преследовали кошмары, но я боялась, что сойду с ума, если столкнусь лицом к лицу со своей виной. Мое собственное упрямство не позволяло мне отказаться от Джеймса. Я потеряла из-за него свой брак; расстаться с ним означало бы, что все было напрасно. Не знаю, была ли это сила внушения, но некоторые предсказания Майка начали сбываться. Мы очень подозрительно относились друг к другу, и это отбросило все мысли о браке. Джеймс пару раз заходил в офис, чтобы пригласить меня на ленч, и зашёл в очередной раз, когда я разговаривала со Стюартом, новым торговым представителем. Он был хорош собой, в какой-то мальчишеской манере, и в тот раз он только что рассказал мне анекдот, и я смотрела на него, смеясь. Краем глаза я заметила Джеймса, когда он повернулся на каблуках и выбежал из моего кабинета. Я схватила сумочку и побежала за ним. Я догнала его как раз в тот момент, когда двери лифта закрывались, и втиснулась в лифт вместе с Джеймсом. — В чем дело, Джеймс? Почему ты убежал? — С кем это ты разговаривала? Твой новый бойфренд смеется над бедолагой, который думает, что он твой бойфренд? — О чем ты говоришь? Это Стюарт Олсен, наш новый торговый представитель. Он просто рассказывал мне забавную историю о том, как его дочь сделала милую вещь. Он счастливо женат. Он никогда не изменит своей жене. — Ты была счастливой замужней женщиной. Это тебя не остановило! - воскликнул он и бросился прочь, когда двери открылись. Мне как-то удалось догнать его, несмотря на высокие каблуки. — У тебя чертовски крепкие нервы! сказала я. - Мой счастливый брак, кажется, не волновал тебя, когда ты пришел за мной. — Тебя не так уж трудно было забрать, - огрызнулся он. Я сделала глубокий вдох, чтобы успокоить нервы. — Послушай, Джеймс, мы оба работаем с людьми противоположного пола, некоторые из которых могут быть особенно привлекательными. Я знаю, что это может быть труднее для нас, чем для большинства, учитывая, как мы начали, но если мы хотим, чтобы наши отношения работали, мы просто должны научиться доверять друг другу. Джеймс немного подумал над моими словами, кивнул, обнял меня и нежно поцеловал, и мы отправились обедать. На какое-то время все успокоилось, хотя все еще было несколько заминок, как в тот раз, когда я немного опоздала на одну из его офисных вечеринок, чтобы найти его секретаршу слишком близко и лично с ним. Я почти оттолкнула ее, когда оттащила его в угол, чтобы дать ему порцию дерьма. Остаток ночи и еще пару дней после этого я вела себя как сука на колесах, но потом мы снова успокоились. Однажды вечером я забыла сказать Джеймсу, что у меня встреча за ужином, и мой телефон продолжал жужжать от входящих сообщений, пока я, наконец, не выключила его. Только вернувшись домой к дымящемуся Джеймсу, я поняла, что забыла включить его снова. — Где, черт возьми, ты была? - закричал Джеймс. - Может, мне стоит спросить, с кем ты трахалась? — О чем ты говоришь? Я же сказала, что сегодня вечером у меня встреча за ужином и я, вероятно, немного опоздаю. — Ты это сделала? - укоризненно спросил Джеймс. - А где я был, когда мы с тобой разговаривали? Мне пришлось напрячь мозги. Черт! Я собиралась сказать ему, но он был в ванной, а я опаздывала и должна была идти в офис. — Господи, прости, Джеймс, ты был в ванной, а мне надо было идти. — Ты не могла мне позвонить? — Я весь день была в отключке и, честно говоря, думала, что сказала тебе, поэтому не чувствовала необходимости звонить или писать тебе. — Так почему же ты проигнорировала мои сообщения? — Я была на собрании и думала, что ты знаешь. Я разозлилась, что мой телефон все время звонит, поэтому выключила его. Джеймс неохотно принял мое объяснение, и через пару холодных дней наши отношения вернулись в нормальное русло. Это было похоже на американские горки. Мы либо были охвачены страстью, либо питали скрытые или не очень скрытые подозрения. Это было похоже на то, как они говорят: - Он изменит тебе, он изменит тебе, или наоборот. Я уже начала сомневаться. Майк был прав. Может быть, я обманываю себя. Может быть, в глубине души я была злым человеком. Может быть, поэтому я не могла найти настоящего счастья, что бы ни делала? Я просто не могла с этим смириться. Да, я совершила дурной поступок, даже злой, но я была хорошим человеком. Это было единственное, в чем я была уверена, за что я цеплялась, как утопающий за обломки корабля. Я была близка к переломному моменту. Если мы не решим этот вопрос, один из нас или оба уйдем. Я знала, что это эгоистично с моей стороны, но Джеймс просто потерял время, а я потеряла свой брак. В конце концов мы обратились за консультацией, и хотя я бы с удовольствием сказала, что у нас была ослепительная вспышка понимания и мы упали в объятия друг друга, обещая нашу вечную любовь, печальная правда заключается в том, что наши чувства после того, как Майк выгнал нас, были более искренними, чем нам хотелось бы. Наш роман был построен на обмане; было просто нереально думать, что может быть какой-то другой конец сказки. Несмотря на то, что могло показаться плохими новостями, мы на самом деле почувствовали облегчение от того, что наши чувства были более или менее нормальными, и начали серьезно думать о браке. Должна сказать, что я была довольна нашими отношениями, хотя и не наслаждалась глубокой связью, которую я чувствовала с Майком. Но что-то все еще не давало мне покоя, и я, наконец, решила обратиться за индивидуальной консультацией, чтобы попытаться справиться с этим. Через консультации я поняла, что мой роман был моей подсознательной компенсацией за мою неспособность иметь детей. Хотя я не полностью избавилась от чувства вины, возможность указать пальцем на что-то, что угодно, объяснить то, что я действительно чувствовала, было отклоняющимся поведением с моей стороны, была огромным облегчением. Выйдя из кабинета психолога, чувствуя себя лучше, чем когда-либо за последние месяцы, я увидела Майка с другой женщиной. Я была приятно удивлена, что это была не рыжеволосая помощница юриста, а женщина, очень похожая на меня! Может быть, он скучал по мне, и использовал ее, чтобы заменить меня в своей жизни? Может быть, мне удастся убедить его вернуть оригинал. Я совершенно забыла о Джеймсе. Я направилась к ним, но прежде чем они успели меня заметить, женщина повернулась ко мне боком, обнажив свой беременный живот, когда Майк раскачивал маленького мальчика на руках. Я отвернулась со слезами на глазах и побежала, наконец осознав, что действительно потеряла все. Я поняла, что пришло время принять мучительное решение, и медленно поплелась обратно к Джеймсу и домой. Когда я вошла в дверь, Джеймс оторвался от ноутбука. — Как все прошло, Детка? Спросил он. Судя по выражению его лица, он, должно быть, всё понял. — Джеймс, нам нужно поговорить, - сказала я, и клише едва не застряло у меня в горле. Он только бросил на меня встревоженный взгляд. Интересно, думал ли он, что я собираюсь признаться в измене? — Джеймс, я думаю, нам лучше расстаться... — Кто он? - выплюнул Джеймс. - Я должен был догадаться, что ты, в конце концов, изменишь мне. — Один раз обманщик, всегда обманщик! Я не могла удержаться от смеха. — Забавно, ты, кажется, не возражал против моего обмана, когда я изменяла с тобой! Нет, больше никого нет. Вероятно, какое-то время и не будет. Это заняло у меня некоторое время, но я поняла, что все наши отношения были построены на слабом фундаменте лжи и предательства. Даже после всех наших консультаций мы с трудом можем находиться вне поля зрения друг друга. — Я думаю, мы должны сделать чистый перерыв, начать жить дальше. Кто знает? Может быть, через некоторое время мы встретимся снова и начнем все сначала. На этот раз Джеймс смеялся мне в лицо. — Я бы не стал задерживать твое дыхание, - сказал он. - Ты думаешь, я не могу найти других женщин, чтобы согреть свою постель? Может быть, на этот раз я не буду класть все яйца в одну корзину! Может быть, в следующий раз я не буду настолько глуп, чтобы пойти за женщиной, которая изменит мужчине, которого она якобы любит. — Господи, ну и мудак же ты! Не знаю, что заставило меня предать Майка. Я просто соберу сумку и уйду отсюда. Я вернусь позже за остальными вещами. — Не дай двери стукнуть тебя по заднице, когда будешь уходить! - крикнул он мне. Я держала себя в руках, пока не положила сумку в багажник, потом положила голову на руль и разрыдалась. Я отказалась от своего брака, и теперь поняла, что отказалась напрасно. Я не знала, что ждет меня в будущем, но была полна решимости встретиться с этим лицом к лицу, может быть, печальнее, но определенно мудрее.