Утро входило в сон вместе с вливающимся в окна дневным светом и лёгкой тревогой. Вставать не хотелось: всё равно никуда не надо было идти. Не открывая глаз, он придумывал, чем заполнить свой день, а когда распланировал, немного успокоился и стал додумывать детали дня. Он полежал ещё немного, встал, и день начался.
Всё было отработанно и привычно. "Зубная паста скоро закончится - надо бы купить", - подумал он в ванной. Затем он поел, механически смотря телевизор, не вникая и не запоминая то, что там передают. "Что дальше?" - пронеслось в его мозгу. Всё шло по намеченному плану. Взяв деньги и пакет, он остановился возле дверей и подумал: "Всё ли выключил? Вроде всё".
Сбегая по лестнице, он встретил симпатичного худого долговязого паренька из соседней, верхней, квартиры.
- Здрасьте, - громко сказал юноша.
- Здравствуй, - не спеша, чуть замедленно ответил он и стал думать о юнце.
Паренька звали Славик. Хотя ему было всего восемнадцать лет, это был тот ещё парнишка: он сам себе создавал приключения. Когда не было родителей - либо они куда-то уезжали на заработки, либо отсутствовали по неизвестным причинам, - дом содрогался от громкой музыки, несущейся из квартиры Славика, и стаи пацанов шныряли по дому, двигая в ближайший магазин за водкой. Потом появлялись родители, громко ругались с сыном, но спустя некоторое время всё повторялось вновь. Однажды к ним даже приезжали менты, производили в квартире обыск на наличие наркотиков. Родители ругались и с ними, но ничего сделать не могли. Вообщем, парень искал приключений на свою не совсем взрослую попу. "Кто ищет, тот всегда найдёт", - в заключение этих воспоминаний подумал он о Славике, открывая входную дверь.
Улица встретила его свежим воздухом, массой бесконечного пространства и ещё чем-то непонятным и загадочным.
- Чхи!
"Еще раз!" - прошелестела мысль.
- Чхи!
"Этого ещё не хватало! Не заболеть бы", - озаботился мужчина. Достав носовой платок, он внимательно посмотрел на него и вытер им свой чуть влажный нос.
Ему вдруг захотелось пройтись не привычной, короткой и времясберегающей дорогой, а той, где он никогда ещё не был или был давно. Утренний воздух холодил и освежал его, и он решил: "Сорок минут в день надо обязательно ходить пешком". Торопиться ему никуда было не надо - работы не было и не предвиделось. Оставаться дома ему не хотелось, как не хотелось быть и в одиночестве, наедине с порождаемыми этим одиночеством чувствами и мыслями.
Поначалу, после потери работы, у него появились растерянность и паника: как жить дальше? Безвыходность рождала грустное настроение и депрессию. Хотелось, чтобы кто-нибудь пожалел, как в прошлом его жалела мать; но никого рядом не было. И он стал замечать, что его привычная жизнь вдруг стала открываться с другой, неизвестной и ещё непонятной ему стороны. Некоторые события, ранее казавшиеся ему незначительными или не замечаемые им, вдруг стали приобретать для него большее значение и становиться важными. "Как это я раньше не замечал этого?" - думал он. Мужчина начал делать то, до чего раньше у него никак не доходили руки. Он прибрал в платяном шкафу, в кухонных шкафчиках, пересмотрел всё, выкидывая ненужные и давно не используемые вещи и предметы. Это принесло чувство занятости, удовлетворения и спокойствия. Тревога об отсутствии работы не уходила, но на время слегка затушевалась.
Он стал прислушиваться к своему телу, к которому всегда относился как-то небрежно - сначала по молодости, потом из-за вечной занятости работой. Неожиданно у него возникли различные заболевания - новые или те, о которых он забыл или не хотел думать. "Откуда всё это взялось?" - думал он. Может быть, раньше, во время работы, забота о своём здоровье подавлялась им, и он не обращал внимания на эту тему.
Вскоре кажущаяся уйма свободного времени как-то незаметно стала рассасываться и исчезать. Чем дольше он не работал, тем скептичнее и спокойнее смотрел на работающих. "Работа дураков любит", - подумал он однажды.
Всё так же, не спеша, он шёл по городу и не знал, что лучше: то ли ему радоваться своей вынужденной свободе, то ли не радоваться. Проходя мимо ремонтной мастерской рекламируемой фирмы, он подумал, что надо бы зайти туда. На приёме сидел парень лет 28-30-ти с симпатичным лицом, чисто выбритым подбородком и белой рубашкой с галстуком на чуть приоткрытой шее. Немного пофантазировав, он представил его себе голым. Парень вёл себя с людьми официально, не улыбаясь, пренебрежительно и чуть высокомерно. Ему казалось, что раз уж он представляет лицо данной фирмы, то знает, как себя вести с клиентами. "Откуда в них это? Они ж не жили в то, советское, время!" - изумился мужчина.
Между ним и парнем возникло небольшое непонимание друг друга, в котором каждый старался отстоять свои интересы. Раньше бы наш герой ругался, злился, переживал, сейчас же он спокойно и уверенно отстаивал свою позицию. "Надо же, получилось", - удовлетворённо подумал он, когда вышло так, как было нужно ему.
Затем он ещё зашёл в магазин - не потому, что ему там что-то было надо, а так, только чтобы убить время. "Надо жить экономнее", - решил он. Магазин был большой, блестящий и слегка уставший, и все, кто находился в нём, почему-то казались мужчине уставшими. Искусственный большой свет завораживал его. Взяв тележку, он медленно, с удовольствием ходил по нему, несколько раз прошёл по одному и тому же маршруту, даже встретил знакомую женщину, с которой перекинулся парой слов, улыбаясь при этом. "Не надо ничего брать лишнего", - подумал он. Но, не желая ничего брать, он всё-таки взял мелочёвку: хлеб, лавровый лист (вспомнил, что тот закончился) и ещё что-то.
Стоя у кассы, он обратил внимание на мужчину, занявшего за ним очередь. Мужчина был немного симпатичный, немного усталый, со слегка воспалёнными глазами и, очевидно, небольшой начальник - большие в магазинах не бывают. "С работы, наверное" - решил он.
Рассчитавшись и чуть пройдя вперёд, он просмотрел выданный ему чек и заметил, что его обсчитали. "Эх", - обречённо вздохнул он и вернулся к кассе. Чуть уставшая продавщица, проверив чек, вернула нужную сумму.
Когда он уже выходил из магазина, тот же симпатичный мужчина, видевший всю эту сцену и оказавшийся сейчас рядом, сказал что-то язвительное в адрес работников магазина. Он улыбнулся в ответ и тоже сказал что-то в том же духе. Он видел, что мужчина садился в машину, при этом взглянув на него, но ему ничего не хотелось, да и подустал он уже от прогулки, подумав: "Времени нет".
Дома его ждала кошка, стоявшая в дверях и вопросительно смотревшая на него своими изумрудными загадочными глазами.
- Хорошая у тебя работа: работать кошкой, - сказал он ей, снимая обувь и одевая тапочки.
Кошка поняла его и выгнула спину, улыбаясь, а затем, путаясь у него под ногами и подняв хвост, засеменила за ним на кухню...
День уже подходил к концу, и Зая уже настроился на спокойную ночь, когда неожиданно зазвенел дверной звонок. "Кто бы это мог быть?" - удивился он. Кого не ожидал - того не ожидал!
- Заходи.
- А я вот мимо проходил, дай, думаю, зайду. Можно? - гость просяще посмотрел на него, хотя заранее знал ответ.
- Конечно, - Зая улыбнулся.
Из ниоткуда появилась кошка и, что-то заурчав на своём кошачьем языке, стала тереться о брюки Заи.
- Как у тебя дела?
- Так, средней паршивости. Ты как?
- Приболел слегка, - гость снял обувь и вступил в свои комнатные тапочки.
- Чем Котик болеет?
- Похоже, что где-то ухо продуло, левую сторону, - на его лице появилось желание того, чтобы его пожалели, посочувствовали, ему хотелось выговориться, и этим, возможно, избавиться от боли.- отдаёт в ухо, зуб, висок. На боку больно спать. Вчера отдало в шею, начало душить. Сегодня вроде спало, - и он честно и искренне посмотрел на Заю, как бы говоря: "Вот видишь - я честный перед тобой! Ничего не утаил".
- Бедненький! Давай я тебя поцелую в левую сторону, и у тебя тут же всё пройдёт, - Зая приблизил своё лицо к его щеке и нежно поцеловал.
- Хорошо бы, чтоб прошло, - он улыбнулся.
- Пройдёт, - Зая погладил его щёку, - прогрейся.
- Дак, так и буду делать: прогреваться, пролёживаться, - ему стало приятно от того, что его пожалели...
Вскоре постель была расстелена, и Зая плюхнулся на неё рядом с гостем.
- Помылся, подмылся?
- Ага, - он широко улыбнулся, - готов к употреблению.
Зая провёл ладонью по волосатой груди любимого. Ему было приятно это делать каждый раз, и он чувствовал, что начинает возбуждаться. Он погладил соски Котика, слегка покрутив и пощипав их, и от этого они затвердели. Затем он погладил круглый, похожий на курган, заросший травой, живот, слегка похлопал по нему, отчего тот слегка затрясся, как студень, и глухо, как барабан, отозвался на стук. Рука Заи, сползая с кургана, поплыла ниже.
- Ого!
- А ты как думал?!
Твёрдый большой член оказался зажатым в ладони Заи, который стал водить по нему кожицу, то оттягивая её назад, то продвигая вперёд. Тяжёлый жар разлился внутри тела, мысли его отключились - осталось только желание.
Партнёр тоже глубоко и жарко задышал, и Зая почувствовал, как его тело стали сжимать чужие тёплые руки. Вот они сильно начали гладить его бока, его бёдра, и уже там, внизу, сладкая боль вошла в его тело.
Стихия любви захватила их. Она крушила на своём пути все преграды, условности и полностью овладевала ими. Вихрь чувств то подбрасывал, то выгибал их тела, заставляя любовников стонать и быть полностью подвластными друг другу. Сердца бешено колотились, а тела работали на выживание в сумасшедшем любовном вихре - до тех пор, пока сок любви не потёк в этой безумной круговерти. Так бывает во время бури: всё в хаосе, в смятении, в вихре, пока не упадут на землю первые влажные капли. Тогда всё успокаивается, и наступает неземное блаженство...
Они лежали расслабленные и удовлетворённые. Говорить им не хотелось, всё и так было понятно... Зая размазал тёплую густую липкую жидкость по животу любимого, затем лизнул его живот.
- Ну, как? - и он провёл своим шершавым языком по всей длине живота своего Котика.
- Щекотно.
- Как всегда, вкусно.
Ураган ушёл, остались тишина, ночь и покой.
- Твоя-то как? Ругаться не будет?
- Нет.
Он знал, что она наверняка спросит: "Ты опять за старое?". Плевать! Ему сейчас было хорошо - он был с Заей!
Спать им не хотелось, секса уже тоже - они устали.
- Как у тебя жизнь-то?
- Как речка, - любимый умолк, то ли засыпая, то ли медленно думая.
По всему было видно, что он не хотел говорить на эту тему. Зая тоже молчал. Ему, конечно же, хотелось поговорить, ведь они так редко виделись и разговаривали, но он не хотел напрягать Котика своим расспросами. Он тихонько, про себя, вздохнул.
- Мутная, - вдруг добавил любимый и опять умолк, но было заметно, что он не спит, а размышляет. - По-разному. То с поворотами, то с круговоротами, - продолжил он.
- Понятно, - Зая догадался обо всём, и ему стало жалко Котика, - значит, не очень.
Он всё ещё не хотел напрягать его своими расспросами.
- Мне вчера приснился длинный-длинный сон. Я там с пареньком ходил.
- Кончил? - живо спросил Зая.
- Нет, - ответил он и замолк, - зачем же так сразу? - и немного обиделся.
- А что? - Зая понял свою ошибку, и ему стало немного неловко.
- А ещё мне в этом сне каким-то образом зубы выбили... или они сами вывалились.
- Хм, - Зая был озадачен, - к чему бы это? Надо в соннике посмотреть.
- Уже посмотрел. Выпадение зуба - дурные вести, двух - неприятные события, выплёвывание - болезнь.
- Вот потому ты и болеешь, - уверенно сказал Зая.
Он легонько дотронулся до левой щеки любимого и, слегка погладив её, почувствовал небольшую щетину под рукой.
Любимый умолк и теперь лежал, немного тяжело дыша. Зая чувствовал, что тот не спит.
- Можно личный вопрос? - ему так хотелось задать его.
- Давай.
- У тебя с ней... есть секс?
Возникла пауза. Любимый лежал и ничего не отвечал. Часы отстукивали время.
- Почти нет.
- Почему почти?
Опять тишина.
- Ну... тогда вообще нет, - и, чуть подумав, он добавил, - просто нет.
- Тебе нравится так жить?
- Не очень... Не всегда, - он заворочался.
Спать не хотелось. Они всё лежали и лежали с открытыми глазами.
- Вы спите вместе?
- Да, рядышком.
- Она тебе минет делает?
- Ну, было дело.
- Тебе нравится дотрагиваться до её половых органов? - Зая хотел употребить более грубое слово, но застеснялся.
- Она не даёт - это слишком чувствительно.
- Она тебе изменяет?
- Нет.
"Чудно", - подумал Зая и снова спросил удивлённо:
- А как же она живёт? Ей же хочется?
Любимый хмыкнул и опять заворочался.
- Не знаю. Она об меня трётся, целуется со мной, прижимается ко мне. Мы обнимаемся.
- Вы живёте как друзья, а не как любовники, - сделал вывод Зая.
- Скорее так...
Они лежали в темноте. За окном светил фонарь, освещая автоцентр. Оконный стеклопакет заглушал шум машин.
- Ты и дальше хочешь так жить?
Опять тишина.
- Я не смогу поменять всё немножко - надо будет менять многое.
- Да, - согласился Зая и вдруг спросил. - А ты как кончаешь? Дрочишь?
- Да. Банально. Только если нет никого.
- У тебя кто-то был или есть? - Зая слегка заревновал.
- Недавно с одним парнишкой пересёкся разик... в машине. Было здорово.
- И как это было? - Зая немного разозлился.
- А мы как-то уни сыграли оба. Вот.
Зае больше не хотелось говорить об этом, ему захотелось перевести разговор на прежнее.
- Можно тебя ещё поспрашивать о жене?
- Ну, попробуй. Хотя мне уже не хочется.
- Ладно, не буду.
Казалось, что этот разговор длился очень долго...
- Как-то подкатило к горлу, - сказал вдруг любимый чуть изменившимся голосом.
- Извини, я не хотел.
Зая прижал любимого к себе ещё сильнее. Теперь он казался себе старше, мудрее и сильнее. Он никогда не был отцом, да и не будет им, но, прижав к себе сейчас более слабое, чем он, существо, Зая испытал какие-то тёплые, нежные, неизвестные ему доселе чувства.
- Есть во мне самом некоторые несогласованности, которые я не достаю, - говорил меж тем любимый, прижавшись к нему, - и не могу их решить.
- Время придёт - решишь.
- Ещё не пришло, - любимый немного зашмыгал носом, - я иголки выпустил. Некоторые вещи я пока так и не могу ни понять, ни принять... Я не самый общительный человек.
- Ты боишься.
- И это тоже... есть немного.
- Хрен тебя знает.
- Не злись.
- Не, не злюсь. Я, наоборот, чувствую себя неловко.
- Почему?
- Обманываю твои ожидания.
- Почему обманываешь? Ты ж честно говоришь.
- Даже в честных фразах остаются пространства, где можно допридумывать.
- Замудрил.
- Да нет, вовсе нет. Просто надо всё проговаривать, иначе остальное можно воспринять не так, как это есть у говорящего. А я не всегда могу проговорить всё, иначе это будут как удары в лоб.
- Для меня?
- Для всех. Я не только с тобой так всё не проговариваю.
- Как? Со мной нормально, я ж первый начал этот разговор. Ты извини. Можно откровенно сказать?
- Ну, давай.
- Мне кажется, что ты боишься себя. Ты трусишка. Не обижайся.
(Никогда не говорите мужчине о том, что он трус! Мужчина - это воин, и такие слова унижают его.)
- Не знаю. Возможно.
- У тебя сейчас есть нарыв, который портит тебе всю жизнь. Его нужно либо вскрыть, либо подождать того, что он сам собой рассосётся. Вскрыть - будет больно. Рассосётся - может отравить организм. Вот. Тебе решать, что лучше. Значит, тебе так удобнее. А, может быть, в другом случае ты бы жил с любимым, желанным человеком. Извини за резкость...
Все ещё была ночь, и в комнате было темно.
- Ты опять всё ждёшь чего-то, а делать ничего не хочешь... - Зая подумал, что зашёл уже слишком далеко. - Давай прекратим эту тему, а то ты будешь потом обижаться на меня.
- Увы, ты прав. Больно в этом ковыряться.
Тишина.
- Ты-то как? Не нашёл работу?
Он хмыкнул:
- Нет.
Они понимающе замолчали.
- Ты же знаешь, что в нашем возрасте тяжело найти работу.
Он вздохнул.
- Зая, может, тебе подкинуть чего-нибудь?
- Да нет, не нужно. Спасибо. У тебя тоже есть куда девать деньги. Семья.
- А на что ты живёшь?
- Да так. Ты же знаешь, что мне ничего особенного и не надо. Осталось немного сбережений.
- А когда и они закончатся, что будешь делать?
- Не знаю, - Зая растерянно захлопал ресницами. - Что-нибудь придумаю. Пойду дворником работать, - неуверенно добавил он.
- С твоим-то здоровьем?
Оба опять умолкли.
- Эх, - Котик обнял Заю и сильнее прижал его к себе. - Ладно, мы что-нибудь придумаем... Может быть, тебе пойти на панель?
Оба разом, но довольно тихо засмеялись. Лёгкая тревога от разговора быстро улетучилась, и Зая успокоился.
- Завтра что делаешь? - спросил он.
- Завтра к маме на юбилей иду.
- Что подаришь?
- Да ничего особенного не подарим. Жена купила плед в подарок. А так мама говорит, что не надо ей ничего. Главное - присутствие, - и любимый улыбнулся.
- Правильно: главное - присутствие, - Зая тоже улыбнулся и добавил, - торт купите.
- Да торт-то там будет, в кафе гуляем.
- Хорошо. Во сколько?
- В полпятого.
- Чёт рано.
- Гости придут попозже.
- А вы раньше подойдите, может, чем-нибудь помочь надо.
- Дак, так и идём.
Они опять умолкли. Было уже поздно. Часы отсчитывали время в секундах. Кошка, снова как-то незаметно оказавшаяся рядом, лежала у них в ногах и тихо урчала. Плюшевый мишка с пластмассовыми глазами молча наблюдал за ними.
Зая не мог заснуть и бессмысленно смотрел в тёмный потолок. Он был счастлив от того, что рядом с ним находился любимый человек, и думал: "Ну почему так? Почему я не могу жить с любимым человеком? За что мне это? Только за то, что я не такой, как большинство? За то, что я пидор? Или ещё за что-то? Может быть, за то, чего я не знаю? И никогда не узнаю?".
Любимый лежал рядом и слегка посапывал, а Заю одолевали думы: "А вот если бы на его месте сейчас лежала женщина"... - подумал он. От этой мысли ему стало как-то не по себе, и лёгкое чувство брезгливости овладело им. "Как же он спит с ней?" - изумился Зая. Он вздохнул и сделал вывод: "Наверное, приспособился и привык к ней". Зая опять вздохнул, жалея любимого, и даже повернул голову, чтобы взглянуть на него.
"Почему к нам такое отношение? Ведь мы любим друг друга. Любовь - это красота, а её хотят загубить. Ведь красиво же дерево, хотя и имеет корявый ствол, изогнутые ветки. Камень тоже по-своему красив", - мучительно размышлял Зая. Он закрыл глаза.
Наступало утро. Это чувствовалось уже по тягучей сонливости и по свежести воздуха. "Что будет завтра? То же, что и сегодня: беспросветность" - подумал он.
Светало...