Я повернул ключ и мы оба вошли. Через секунду из комнаты вышла Рита, в своём розовом байковом халате и поправив его сказала, что нам уже поставили роутер и теперь будет удобно смотреть интернет в любой комнате. А их у нас было две — для нас с женой и для Вероники.
Я вошёл в комнату — Михаил уже встал и засобирался к выходу. Он мне показал коробку, документы на роутер, вкратце объяснил, что и как и дал свою визитку — если возникнут вопросы. Супруга стояла сбоку в дверях, облокотившись на косяк и на лице её играла еле заметная улыбка. Только давно живя с женщиной в браке, по мимолетным признакам, можно было это заметить. К меня что-то ёкнуло внизу.
Когда все распрощались и дочь уложили спать, я спросил у Риты:
— Хороший у него роутер?
— Не знаю, — она ответила машинально, будто бы думая о чём-то своём.
Когда до неё дошла моя ирония, жена прыснула со смеху: — Тю, дурак! — и заколотила меня своими кулачками по груди.
Буквально через неделю они снова встретились в маршрутке и вышли на одной остановке.
— Хотите, я Вам что-то покажу? — предложил Михаил. — Это точно понравится!
Рита взглянула на мобильник — время ещё было, она приехала чуть раньше — ехала не из дома, а из бассейна. С некоторых пор она снова туда ходила. Кивнув парню, отдала ему сумку и пошла за ним. Даже то, что он подставил ей локоть, что она за него держалась — не выглядело пошлым, на улице лежал снег и нужно было ходить аккуратно.
Как оказалось, парень тут неподалёку жил — снимал комнату и хотел ей показать свои работы. Он был художником, рисовал портреты и Рита была обескуражена — первый раз видела настоящего мастера кисти. Комната хоть была и небольшая, но полотен было много. Они стояли везде — под подоконником, за холодильником, даже под телевизором, который висел на стене.
Михаил сказал, что когда-то учился в Художественной школе, но после переезда — бросил, а вот тяга к искусству осталась. Вот и пишет портреты для души.
Рита чувствовала всю прелесть этого мира — в котором только Он и Она, художник и его натурщица. Она даже чувствовала в каких-то своих, едва различимых мечтах, что могла бы тоже позировать... Задумавшись, она не заметила, как он уже держит её за плечи.
— Извини! Мне пора идти, — Рита засобиралась и направилась к выходу.
Михаил помог её надеть шубку и попытался это сделать с сапожками, но Рита решительно отклонила его помощь, обулась сама и побежала к двери.
У неё всё горело внутри, она хотела его, но останавливала себя — Нет, это неправильно! Я не должна!
Вечером я сразу почувствовал, что с ней что-то не так. Она нервничала, накричала зачем-то на дочку, когда та спросила: — А дядя Миша к нам снова придёт?
Я не стал усугублять ситуацию, тем более, что по телевизору шёл любимый сериал.
Теперь Миша встречал её часто и она приезжала на час, а то и два раньше, в зависимости от графика его работы. Он стал рисовать её портрет, но это был только предлог. Михаил хотел её как мужчина и уже не ограничивался только снять-одеть шубку. Он сам снимал с Риты сапожки, неприлично долго задерживая её ножки в своих руках. Рите нравились эти прикосновения, она сжимала сладко бёдра и в один из таких дней прямо в прихожей от этих чувств кончила. Судорога буквально прокатилась по ней, как катком. Михаил подхватил её безвольное тело на руки и унёс в комнату...
В этот день эта сучка задержалась и из садика позвонили прямо мне. Я вёл Веронику за руку и думал: — А ведь она станет как мама! Или нет? Скоро увидим...
Рита пришла в 8 вечера. Она даже не спросила за дочь — разделась и пошла мыться.
Я всё понял и не приставал к ней с расспросами.
Лёжа в постели та сама опустилась под одеяло и стала мне целовать ягодицы. Я не стал ей мешать — пусть выплеснет стресс. Её губы гуляли всё ниже и ниже, жена просунула руку мне под ноги и подтолкнула ладошкой. Я подтянул их к себе. Язычок Ритки устремился вниз и лизнул мне выход. Я даже вздрогнул — это была высшая степень её унижения передо мной, но она не унималась. Обойдя колечко по кругу, супруга всунула туда свой пальчик. Я офигел, член дёрнулся и напрягся. Её губы обхватывали поочерёдно каждое яичко, чуть ли не заглатывая, а затем двумя пальчиками обхватила их и зажала. Они стали тугими и красными. Рита держала пальцы крепко и оттягивала яйца вниз, она сжимала и разжимала их, при этом не делая больно, но дёргаться не хотелось, чтобы вдруг не промахнулась и не раздавила. Бля буду, член уже налился и стоял на свой максимальный размер.
Я понял, что она пытается загладить свою измену, не говоря ни слова. Её ротик буквально натягивался на дудку, которая скрывалась где-то у неё между гландами.
О-хо-хо, я кончал прямо на её голосовые связки и чувствовал, как сокращается её горло. Она глотала и ни одна капля не пропадала даром.
— Ты просто волшебница! — это была высшая похвала для моей сладкой бляди, ну как после такого сердиться? Так налегке я повернулся к ней лицом, а затем поцеловал в губы, спермой совсем не пахло:
— На тебя невозможно сердиться! Иди ко мне.
И мы заснули обнявшись.