Игорь был красивым. Сперва его вечно норовили потрепать за подбородок или ущипнуть за щеку, чего он терпеть не мог. Потом норовили пощупать уже более серьезно. Да и сейчас, когда ему стукнуло 28, сальных взглядов меньше не становилось.
Свою привлекательность Игорь считал и благословением, и проклятием. Проклятием, пожалуй, в большей степени, потому что мужественности в его красоте почти не было. Страшно и горько было и от насмешек, от высокомерия тех, кто "вышел" мужиком, кто соответствовал физическим стандартам данного статуса и кичился этим, словно собственной заслугой.
К двадцати Игорю опять стало смешно: это было реально забавно, когда принявший его за девушку мужик едва не обделался, нарвавшись в страстном порыве на "сюрприз" между ног своей дамы сердца.
Тогда всё получилось случайно - Игорёк играл в студенческой команде КВН стервозную блондинку и настолько вошел в роль, что очаровал какого-то левого парня. Тот два дня ходил, пожирал Игорька в образе глазами, пытался ухаживать и, в конце концов, зажал в каком-то тёмном углу за сценой.
Пережитый опыт дал почувствовать бешенный, пьянящий адреналин от ощущения реальной власти над этим альфа- самцом. Долгожданный реванш, смешанный с более тонким удовольствием от того, что тобой любуются и восхищаются. Что тебя хотят. Хотят - значит, ценят. Более того - зависят от тебя. Это захватывало, увлекало, это хотелось пережить опять.
Так и появилась Соня - сначала в интернете, как владелица блога. Пару лет Соня оттачивала свой язычок, высмеивая самоуверенных мужланов, ведущих себя, словно хозяева мира. Затем Игорь решился на следующий шаг - снимки Сони. Это увлечение совпало по времени с началом самостоятельной и уже более-менее обеспеченной жизни, когда Игорь устроился работать в крупную, модную фирму.
У Сони появилась косметика, бижутерия и гардероб, а у Игоря - почти профессиональная фотокамера. Снимки получались всё художественнее, в интернете их активно "лайкали", и три года назад Игорь решился - вывел Соню "в свет". Первый поход был всего лишь до ближайшего магазина и обратно, но впечатлений и эмоций от этой прогулки Игорь получил как от заграничной поездки. Это развлечение предсказуемо затянуло, тем более что перевоплощение получалось практически идеальное, даже голос не выдавал - у Игоря от природы он был довольно высоким и вполне вписывался в женский регистр.
Уже через год чуть ли не при любой возможности Игорь Сергеевич уходил в отрыв и превращался в Соню - хрупкое, колкое, но очаровательное существо, морочившее головы и получавшее от этого адреналиновое удовольствие. А иногда и не только адреналиновое.
Первый раз "в образе" секс получился спонтанно: дело было в "темном" клубе, и ухажёру пол оказался не принципиален. После этого случая Соня начала рисковую игру под названием "обломать натурала". Заключалась она в том, чтобы исподволь распалить жертву, а затем "открыть глаза", причём сделать это так, чтобы не получить по лицу и прочим частям тела. Если "натурал" не обламывался - Соне перепадал секс. Это была беспроигрышная лотерея, с мелким, но неизменно приятным выигрышем. Конечно, риск был, но интуиция и врожденное психологическое чутьё, да и просто счастливая звезда до сих пор хранили от серьезных эксцессов, а скандалы, пощечины и даже лёгкие побои Игорь считал мелкими неприятностями и сносил стоически. В этом даже что-то было, как в свидетельстве того, что "натурала" таки проняло как следует.
Игорь был захвачен своей игрой; как у каждого наркомана, после "приходов" у него были спады и ломки. В такие моменты одиночество и страх перед будущим норовили захлестнуть с головой и утопить в самой черной депрессии. Игорь сопротивлялся как мог, по крупицам собирая позитив в обустройстве квартиры, сентиментальных фильмах, клубных тусовках; но, в конце концов, сдавался и шёл за новой "дозой".
Однажды, завернув навеселе в студенческую кафешку по естественной надобности, Игорь вдруг подумал, что можно оставить постоянную наживку, а не мотаться каждый раз в поисках. Контингент тут обитал вроде как достаточно безобидный и до секса охочий - заповедник просто! Идея показалась просто блестящей, и на стене появилась свежая запись с номером сотового.
Летом Соня не скучала. Осенью наступило некоторое затишье. Игорь мыл посуду на кухне и раздумывал над причинами этого затишья, когда зазвонил мобильный. Мужчина вытер руки, глянул на номер - неизвестный. Ага, ну, похоже, работает "наживка".
- Да? - предложение обозначить себя.
Клиенты всегда палились: кто по-деловому брал быка за рога, кто начинал пошло шутить - уже по первым словам складывалось довольно верное впечатление, что за крендель на той стороне и насколько интересно его будет обламывать.
- Извините, я ошибся, - после едва заметной паузы в одно слово протараторили на том конце и связь оборвалась.
Игорь насторожился - странный звонок. Он раздумывал, что это может быть, когда незнакомый номер снова высветился на дисплее.
- Слушаю, - со всей невозмутимостью, на которую в тот момент был способен.
- Алё, девушка, здравствуйте, - тот же юношески-хрипловатый басок.
- И вам не болеть, юноша, - Игорь поневоле улыбнулся - батюшки, никак стеснительный!
Экзотическая рыбка попалась. Или Игоря самого подловить решили? В любом случае - игра началась!
- А хотите сегодня в кино сходить?
- Кино? Как интересно, - мда, в кино ещё не приглашали. Тем более - так, клюнув на номер в сортире. Оригинал, однако. Или "подсадной"? Ох уж этот вечный страх "ремонтников". Впрочем, стоит подыграть. - А хочу! На ночной сеанс?
- Ну да, сейчас уже поздновато, а на ночной точно успеем. Кстати, меня Тим зовут, то есть Тимур, если полностью. А вас?
- А меня зовут Софья, можно просто Соня.
- Соня? Красивое имя...
Игорь испытал замешательство: если парень играет, то больно уж правдоподобно - ни одной неверной интонации, чистый щенячий восторг. Профессионал, что ли? Да кому они с Соней нужны, профессионалов натравливать? А скинхеды и прочие "чистильщики" грубее бы работали. С другой стороны - неужели такие колокольчики ещё встречаются?
- А вы правда соглашаетесь или шутите?
Этот искренний всплеск подозрительности убеждает Игоря, что звонок настоящий, и он с облегчением смеется:
- У меня сегодня свободный вечер.
- Значит, предложение принято? Тогда говорите, где вас встречать.
- А давай прямо на крыльце кинотеатра, через час. Как я тебя узнаю?
- Ну, я довольно высокий, стрижка... короткая. Волосы светлые, куртка черная, - парень явно впервые собрался на свидание вслепую.
Игорь, точнее уже Соня задорно хохочет:
- Под твое описание человек сорок подойдет! Стрижка короткая... все братки мои! Ладно, я буду в светло-бежевом пальто с голубым шарфиком. Худенькая блондинка со стрижкой каре, рост 170.
- Хорошо, я ласты надену, не перепутаешь? - смущенно буркают на другой стороне эфира, и Соня опять заливается:
- Учти, я на высоких каблуках: если в ластах будешь выше меня - можешь рискнуть! Народ будет в шоке!
Всё ещё улыбаясь, Игорь нажимает отбой. Времени в обрез - надо принять душ, уложить волосы, накрасится, одеться... Вечер предстоит забавный!
Тимуру было почти двадцать, и выглядел он уже мужчиной: мускулистый, хорошо сложенный блондин с отросшим ежиком жёстких волос и довольно приятными чертами лица; но это не спасало - Тим был застенчив, что негативно сказывалось на его личной жизни.
Андрюха, жизнерадостный бабник, с которым Тим делил комнату в общежитии с первого курса, уже разводил руками в жесте недоуменном и капитулирующем. Поначалу Андрюха искренне пытался помочь приятелю, читая лекции по теории и, временами, подгоняя подруг для практики; но за год его энтузиазм заметно притух, так как все попытки неизменно заканчивались ничем: либо девчонкам становилось тоскливо от чрезмерных стараний кавалера угодить, либо Тим впадал в ступор от безынициативности развлекаемой барышни.
Вообще Тимур к женщинам относился трепетно, считал это нормой и менять не собирался. Он страстно желал преодолеть свою застенчивость, но не за счет низведения с пьедестала предмета своего поклонения - Тим стремился соответствовать.
Еще в школе, будучи нескладным подростком, он обнаружил, что девчонки - существа загадочные и привлекательные, но заносчивые и требовательные. Чтобы попасть к ним в фавор, требовалось обладать чем-либо выдающимся: внешностью, силой, умом, обаянием, остроумием, финансами на худой конец. В армии Тим обзавелся крепкой мускулатурой, после дембеля поступил в институт, но всё это не слишком-то подняло его в собственных глазах - в студенческой среде явно котировались парни иного склада, острые на язык и умеющие поставить окружающих на уши. Тим страдал, обзывал себя тюфяком и тупицей, но заставить себя устроить клоунаду, как тот же Андрюха, не мог: это казалось чем-то противоестественным и унизительным как для него, так и для девушек, за которыми он пробовал ухаживать. Словом, однокурсницы Тима сторонились, невзирая на его мускулистость и приятную внешность, так как считали нудным и странноватым.
Над ним даже посмеивались втихую: Тим свёл дружбу с вахтершами, точнее - это они с ним свели, ну да кто там вникать будет? Достаточно было того, что крепыш Тим обменивался с бабушками неизменно милыми улыбками, а иногда даже чаёвничал, с домашними пирожками и варением, в стеклянной будке на проходной.
Дружба с вахтершами случилась из-за неприятности, когда еще в начале первого курса Андрэ по забывчивости умыкнул ключ от комнаты, и Тимуру пришлось около трёх часов ждать, когда тот вернется со своей гулянки.
Степанида Васильевна, старушка с внешностью типичного божьего одуванчика, зазвала слоняющегося по фойе первокурсника на свой продавленный диванчик, налила чайку и развлекла воспоминаниями о своей жизни. Тим слушать умел, это ему почти всегда удавалось лучше, чем говорить самому. К тому же его реально впечатлили воспоминания бабушки Стеши о том, как её семья в войну питалась лебедой пополам с гнилой картошкой, как после войны она в своём колхозе с 10 лет ходила за коровами, и как в девяностые в этой самой общаге она работала комендантом. И сейчас ей, даром, что уже под восемьдесят, дома не сидится: "Чего там сидеть-то, верно, Тима? Помирать только в четырех стенах. А тут вы, молодые, на вас глядишь - и вроде сама годков сбросила".
Она обо всём говорила голосом спокойным, напевным - и Тим проникся к ней не столько за чай и пирожки, сколько за этот вот тон эпического повествования. И за то, что в этом божьем одуванчике по сю пору не проржавела стальная проволочка. А ещё, положа руку на сердце, за то, что Степанида Васильевна, кажется, была единственным существом в общежитии, оценивающим Тимура как "гарного хлопца".
Последнее обстоятельство вызывало тоску, которую дождливый октябрьский вечер в одиночестве (любвеобильный сосед срулил с очередной пассией), усилил настолько, что Тим внезапно решил: всё, сегодня или никогда! Пора проявлять инициативу, хватит надеяться на других.
Порыва решительности хватило на то, чтобы дойти до студенческого кафе-бара, располагавшегося в пристройке к зданию института, взять себе пиво и, усевшись за дальний столик, заняться "сканированием" помещения.
День был будний, но с утра выдали стипендию, и студенчество кутило. "Сканирование" из засады в одиночку, без дружеской поддержки бравого Андрейки, не складывалось. Парень старался представить себя львом, а девчонок ланями, как советовал приятель, но приём не срабатывал - Тим оставался великовозрастным девственником, косноязычным и скованным. За час, так и не решившись подойти ни к одной, Тим всосал полтора пива и, махнув рукой на неудавшуюся "охоту", отправился отлить перед дорожкой. Обратно в общагу, в пустую комнату не хотелось, но сидеть сычом среди развеселых студентов было натуральным мазохизмом.
Под элегическое журчание парень от нечего делать разглядывал облезлые стенки кабинки, служившие своеобразной доской объявлений и сборником скабрезностей. "Пусть стены этого сортира украсят юмор и сатира" - было выцарапано в верхнем левом углу у линии побелки, но в смысле юмора и сатиры эта надпись была приятным исключением на фоне вдохновенно изображенных фаллосов и надписей типа: "кто хочет незабываемого секса - приходи на сеновал". Секса хотелось, хоть какого-нибудь, фиг с ним, с незабываемым. Взгляд Тима зацепился за подобную надпись, точнее - за нацарапанный рядом номер сотового.
Приводя в порядок одежду, Тим гипнотизировал ряд циферок. Конечно, знакомство подобного рода было вопиющим нарушением собственных правил, и вообще, скорее всего это чья-то злая шутка: какая девчонка полезет в мужской туалет писать такие предложения на стене?
Но если телефон реальный - вдруг получится... хоть что-нибудь? В порядке шефской помощи, избавление от комплекса девственника. Позвонить-то проще, чем подойти. И отказ по телефону - это не отказ в лицо, при свидетелях. Минуту Тим ещё колебался, затем вытащил свою нокию и забил номер со стены с пометкой "секс". Потом суеверно стер и заменил на "знакомство".
Звонить он решил из укромного места - из закутка за шахтой лифта на техническом этаже общаги. Лифт не работал со времени оно, и сюда почти никто не доползал, даже курить ходили площадкой ниже. Тим удостоверился, что там никто не курит, прочистил горло и решительно нажал кнопку вызова. Услышал гудки, порадовался, что номер действующий, и тут ему ответили:
- Да?
Вопросительная, тягучая интонация, бархатистый грудной голос - Тимур сразу понял, что на другом конце не девчонка-студентка. Женщина, молодая женщина, скорее всего преподавательница - похоже, кто-то из студиозов так стервозно отомстил за непринятый зачет или заваленный экзамен. Почувствовав, как разом взмокла спина, Тим каркнул в трубку: "Извините, я ошибся" - и сбросил.
Бывает любовь с первого взгляда, ну, точнее - влюбленность. Тим же очаровался с первого слова. Бархат голоса словно выстлал его изнутри, интонации заворожили - он стоял и улыбался, прислушиваясь к своим ощущениям и балдея от них. Когда пульс снизился с запредельного до слегка повышенного, Тим решился перезвонить. Ни на что особо не рассчитывая, просто - очень захотелось снова услышать это томное мурчание на ухо.
- Слушаю, - так же мягко и безмятежно отозвалась трубка после пары гудков.
- Алё, девушка, здравствуйте, - голос подсел от волнения, и Тим прокашлялся.
- И вам не болеть, юноша, - с насмешливой доброжелательностью.
Тим уловил - к нему благосклонны, и бахнул без всяких вензелей:
- А хотите сегодня в кино сходить?
- Кино? Как интересно, - собеседница слегка озадачилась, тем не менее решила внезапно и быстро. - А хочу! На ночной сеанс?
Вдохновленный согласием парень прикинул:
- Ну да, сейчас уже поздновато, а на ночной точно успеем. Кстати, меня Тим зовут, то есть Тимур, если полностью. А вас?
- А меня зовут Софья, можно Соня, - отзывается собеседница всё тем же голосом, от которого у Тима в голове бликуют солнечные зайчики беспричинной радости.
- Соня? Красивое имя, - банальность фразы компенсируется стопроцентной искренностью - в данную минуту для Тимура действительно нет имени прекрасней. - А вы правда соглашаетесь или шутите? - с внезапно проснувшейся подозрительностью.
- У меня сегодня свободный вечер, - собеседница смеётся.
Тим расплывается в улыбке, словно отражение в весенней луже:
- Значит, предложение принято? Тогда говорите, где вас встречать.
- А давай прямо на крыльце кинотеатра, через час. Как я тебя узнаю?
- Ну, я довольно высокий, стрижка... короткая. Волосы светлые, куртка черная, - описывая себя, Тим вдруг задумался, что этот голос может принадлежать и женщине средних лет. Да и вообще, внешность может, мягко говоря, не соответствовать. Собеседницу его описание себя неожиданно развеселило, и она расхохоталась так задорно, что Тим отмел подозрения о внушительном возрасте.
- Под твое описание человек сорок подойдет! Стрижка короткая... все братки мои! Ладно, я буду в светло-бежевом пальто с голубым шарфиком. Худенькая блондинка со стрижкой каре, рост 170.
- Хорошо, я ласты надену, не перепутаешь? - неожиданно для себя пошутил Тим.
Новый всплеск веселья:
- Учти, я на высоких каблуках: если в ластах будешь выше меня - можешь рискнуть! Народ будет в шоке!
Связь обрывается. Тим дергается было перезвонить, но понимает - незачем, обо всём договорились. Теперь время действовать.
На крыльцо кинотеатра парень прилетел с приличным запасом времени и денег - собственно, на всякий пожарный он прихватил всё, что у него было. Блондинка Соня - это вам не хухры-мухры, не замурзанная первокурсница; это по одному голосу слышно, что высший пилотаж! "Я крут!" - ликующе твердит про себя Тим, сияя как начищенная медь. От волнения потряхивает, но почему-то впервые возникает убежденность, что сегодня всё сложится как надо. Наверно, потому что Тимура прёт как никогда. Чистое вдохновение, состояние, в котором он не замечает ни моросящего дождя, ни холодного ветра, ни времени. Радостная лихорадка в ожидании встречи выплёскивается бормотанием в темное, хмурое небо неведомым богам: "Только не разочаруй меня, пожалуйста, пусть у нас всё получится, пусть мы друг другу понравимся. Окажись такой, чтобы я... влюбился. Да, я хочу влюбиться, пожалуйста!"
Он провожает глазами всех проходящих женщин: не то, опять не то. У него чёткое впечатление, что его Соня подобна фее, существо полувоздушное. Когда же, наконец, он замечает волну светло-русых волос и ярко-голубой шарфик поверх короткого пальто- разлетайки, то на минуту застывает. Ибо девушка СЛИШКОМ хороша, он к такой ни за что бы не решился подойти. Такие - нарасхват! И хорошо знают себе цену. Не воздушная фея - скорее, томная богиня.
Пока Тим ошарашено таращится, девушка грациозно переминается на своих стройных "от ушей" ногах в кремовых сапожках на умопомрачительной шпильке, оценивающе оглядывая окружающих. Наткнувшись взглядом на Тима, она, не отводя глаз, достает из сумочки мобильный и нажимает кнопку. Мобильник парня тут же начинает вибрировать в ответ. Сам Тим вибрирует не хуже мобильника; словно во сне достает телефон из кармана и машет им в знак приветствия, после чего подходит:
- Привет... ещё раз.
- Тамир, я правильно помню? - Соня улыбается, неспешно изучая парня с головы до ног. Не подсадной, уже точно - слишком смущен, и его восхищение - чистое, не поддельное, наркотиком ударяет в голову.
- Тимур, только без команды, - пытается шутить Тим.
Ему хочется сказать, что Соня великолепна, но это ж по умолчанию, такой комплимент слишком банален для этой жар-птицы, так что он решает не позориться. - На какой фильм пойдем?
Соня улыбается: да уже понятно, что без команды. И на кой хрен тогда терять время - уж этот точно темнотой зала не воспользуется.
- А может, ну его, этот фильм? Сто лет по городу не гуляла! - игриво откинув голову назад, тряхнув волосами, взгляд из-под ресниц - этакий капризно- легкомысленный порыв.
Тим ведется моментально, просто идеальная жертва:
- Всё, что захочешь, - про себя парень прощается с наличностью: наверняка прогулка окончится в каком-нибудь ресторане, но за вечер рядом с этой богиней ничего не жалко.
Соня читает парня, словно открытую книгу, и эта искренняя готовность осыпать её всеми возможными благами неожиданно трогает. Когда её тело пытались купить, Соня вытягивала по максимуму, но тут - другой случай. Парнишка явно слишком скромный и застенчивый для откровенно постельных намерений. Разводить такого на деньги - вроде как обобрать беззащитного. А почему бы не подарить юноше шанс?
Соня прикладывает наманикюренный пальчик к своим губам с видом внезапно пришедшей в голову мысли:
- Упс! Только давай ко мне зайдем, я переобуюсь, а то на таких каблуках... - не договорив, Соня вытягивает стройную ногу, демонстрируя каблук и заодно конечность безупречной формы.
- Да-да, конечно! - торопливо соглашается Тим, краснея и старательно отводя взгляд в сторону с таким ощущением под ложечкой, словно ему для оценки длины этот чертов каблук туда и воткнули.
Он чувствует игру в этих свободных, вальяжно-разболтанных, и при этом всё равно изящных движениях, в томной полуулыбке хищной кошки - и эта игра его завораживает. Для него она в новинку: девушки никогда ещё не тратили на него столько внимания и усилий. Те серенькие мышки, на знакомство с которыми он решался, вообще вряд ли настолько владели этой игрой.
- Тогда пошли, - Соня по-свойски опирается парню на руку и подталкивает в нужном направлении.
Тим от неожиданно близкого контакта теряется, чувствуя себя этаким большим плюшевым медведем, которому какой-то шутник пришпандорил действующий член. Но он согласен даже на роль плюшевой игрушки ради хотя бы такой, приятельской близости. Ну, для неё приятельской.
Парень смотрит такими глазами, что Соня не может удержаться: тормошит и тискает со смехом:
- Ну, ты чего?! Под ноги смотри, а то представь себе, как мы с тобой лететь будем, если споткнемся.
- Я тебя по- любому поймаю, - обещает Тим, словно рыцарь, приносящий клятву верности своей даме сердца.
На мгновение Соне становится неловко, и она пытается перевести разговор на бытовой треп. Легкомысленным тоном:
- Я тут, считай, за углом живу, только короткая дорога через наш двор - сплошные буераки: пока дошла - едва живая на этих каблуках! И куда коммунальщики смотрят...
- Если коммунальщики живут в твоём дворе, то понятно - куда, - выдаёт Тимур и смущается до помидорного румянца: девушка его в гости ведет, а он ей двусмысленные комплименты отпускает.
Соня тем временем вступает на совсем узкую и ухабистую тропку, по которой можно идти только по одному. Ноги по линии, балансируя и слегка покачиваясь - ну давай же, поддержи меня, сейчас упаду!
- Подожди! - решительно окликает парень. Соня оборачивается, и вдруг её подхватывают на руки, так стремительно, что она успевает только охнуть. - Давай так. Ты говори, главное, куда идти.
Её тело кажется Тиму невесомым, он в легком трансе от собственной смелости. Соня тоже в некотором шоке: это ж... Айвенго, блин. Нет, решено - валить и трахать! Такое отпускать нельзя. Тонкая изящная рука обнимает крепкую шею, чтобы прижаться телом плотнее:
- Туда, - небрежный кивок в сторону нужного подъезда, не отрывая взгляда от лица. - А ты сильный!
Тим едва заметно польщенно улыбается, опустив глаза - сосредоточен на дороге и на том, чтобы не навернуться на гадских, раскисших от дождя кочках. Ему приятно, что оценили, и досадно, что раньше не сообразил, и волшебно держать на руках такое сказочное существо. Даже её шарфик, ярко-синий, прозрачный, с блестками - словно новогодняя игрушка из прошлого, притягивает, завораживает, обещает какое-то чудо одним своим существованием в непосредственной близости от Тима. А уж её рука на шее - просто восторг.
Соня приходит в себя и со смехом треплет густые волосы Тима:
- Это просто мечта - чтобы парень девушку на руках носил! А я ещё на коммунальщиков гнала...
Тиму эта фамильярность и приятна и горька - так с глупыми обращаются или со зверюшками милыми. Не с мужчинами. Конечно, эта женщина не про него, сразу было понятно. Ничего серьёзного тут не светит, но хоть на руках такое поносить...
Подъезд уже совсем рядом.
- Жаль, но придется просить: опусти меня на землю, - с ласковой улыбкой, глаза в глаза. - Не дай бог соседи увидят...
Тим осторожно ставит свою ношу на ноги, но Соня не торопится отпускать его шею. Улыбка становится чуть лукавой, с искоркой:
- Герою положен приз, - тихо, с лёгким придыханием.
Тянется и дарит легкий поцелуй в щеку.
На мгновение Тим перестает воспринимать окружающий мир - только касание тёплых губ. Что это было? Шутит, поддразнивает? Парень решает: если она пошутит так ещё раз, то он, пожалуй, пошутит в ответ, и никакие соседи ему не помеха. И на разницу в возрасте плевать, и на то, что "не пара", и... внезапно Тим понимает, что имел в виду Андрюха, призывая его почувствовать себя львом. Только вот далеко не с каждой может родиться это чувство. Только настоящая женщина, с большой буквы, заставляет рядом с собой чувствовать себя мужчиной, с той же большой. Вызывает потребность быть таким мужчиной. Словно неприступная башня, скрывающая самое сокровенное и желанное, так что любой риск оправдан - да что там, костьми готов лечь, лишь бы покорить!
Стоя в тесном лифте, окутанный тонким запахом духов и мимолетными касаниями, Тим испытывает прилив боевого негодования: это какая же сволочь написала её телефон в том туалете?! Что за низкая, грязная месть?! Наверняка за отказ.
Соня выходит из лифта первой, грациозно склоняется, открывая замок. Распахивает дверь и мило улыбается, оглянувшись через плечо:
- Ты ведь не маньяк, да?
Тим обалдевает:
- Я?! А что, похож разве? - слегка набычившись.
Вот ведь... Уловила, что парень того и гляди вскипит, раз - и осадила, легко и непринужденно.
- Просто я таких галантных ещё не видела, - Соня берет Тима за руку и приглашающее тянет в квартиру.
Тим переступает порог:
- Не знал, что галантность - отличительная черта маньяков, - улыбаясь - чёрт, оказывается, это приятно - получить комплимент от девушки.
- Да-да, именно! - не разрывая зрительного контакта, Соня расстегивает своё пальтишко и даёт ему соскользнуть по рукам.
Тим в последний момент подхватывает его, вынужденно окунаясь в теплоту и сладкий аромат близости Сониного тела.
- А ещё - умение носить девушек на руках, - добавляет почти на ухо, так, что Тим чувствует её дыхание на шее, заставляющее всерьез задуматься если не о маньячности, то о собственной озабоченности - точно.
Покраснев, парень выпрямляется и вешает пальтишко на вешалку. Соня неторопливо снимает свои высокие сапожки в позе соблазнительной и невинной, вогнав парня в созерцательный ступор. Поправив колготки на икрах глядящим движением, Соня выпрямляется и гостеприимно спрашивает:
- Кофе будешь? Я умею его готовить!
- Буду! - Тим сейчас и на чашечку синильной кислоты готов согласиться - лишь бы задержаться в этой квартире подольше.
- Тогда раздевайся и мой руки, негоже за стол в кирзах, - Соня идёт в сторону кухни; не идёт - танцует, мягко ступая изящными носочками.
В дверях задерживается, откинув голову назад и слегка прогнувшись, уточняет:
- Тебе как, с молоком или чёрный?
Тим встряхивает головой, отгоняя мысли о том, как Соня живет с такой чувственностью и чем от мужиков отмахивается, отзывается:
- Чёрный, - на самом деле он любит с молоком, но это не брутально. Да и хочется хоть немного перебить резкостью вкуса слишком большое впечатление от увиденного.
Он бы и от чего покрепче не отказался; впрочем, пиво ещё не выветрилось, да и своей дури хватает. Грянув на свои кроссовки, на которые налипла глинистая грязь после прогулки по раскисшей тропке, Тим разулся и отправился в ванную с надеждой почиститься. В ванной всё блистает белизной и благоухает, так что парень не решился осквернить её грязью со своей обуви.
Кроссовки отправляются обратно под вешалку, Тим чинно моет руки, разглядывая баночки-флакончики на подзеркальнике, и натыкается на мужской дезодорант, в самом углу. Ну конечно, такие женщины одинокими не бывают. Поссорилась, решает Тим, вот и свободный вечер. С намерением всё выяснить, Тим идет на кухню, где Соня колдует над туркой.
- Соня, а ты замужем?
На мгновение у Сони мелькает дикая мысль, что парень прощупывает почву, чтобы сделать предложение. Вторая, более здравая, догадка приходит следом - парень решил убедиться, что не придётся прыгать по балконам, спасаясь в случае чего. Хотя такому чего уж особо опасаться: двинет как следует - так любого с копыт уронит.
- Нет, не замужем, - игриво на автомате, - тут другое - у меня в спальне Минотавр живет, а я ему невинных агнцев привожу. На прокорм, - лукаво посмеивается, зажав кончик языка зубами.
Тим на минуту зависает - кого она приводит? Невинных агнцев?! Это он, Тим, невинный? Ну да, невинный, но, блин, у него это что, на лбу написано?! Соня косится на обескуражено- обиженного парня и хохочет уже в открытую.
- Угу, смешно, - бурчит Тим, и Соня едва удерживается, чтобы не добавить: "Ты просто не представляешь - как". - А всё-таки, ведь кто-то же у тебя есть?
- Нету у меня никого. Работа всё время отнимает, - веселье неожиданно испаряется, и Соня не уверенна, она это сказала или невесть откуда явившийся Игорь.
Неожиданное выпадение из образа пугает, Соня дует губки. Тим, глядя на насупленное личико, решает, что лезет не в своё дело. В конце концов, с какой такой радости ей обсуждать с ним свою личную жизнь? И так близко подпустила.
Соня вдруг думает - а может правда, ну его, этот образ? Если парень хочет знать... Чистый - честный, но звонил-то не деве невинной? Правда, точно, что и не юноше, натурал - натуральнее некуда. Ну да вдруг, риск - дело благородное. Соня оборачивается и протягивает Тиму полотенце. Тим берет на автомате, и Соня притягивает его к себе почти вплотную. Глядя в его глаза и улыбаясь мило как никогда:
- Ну, а теперь, может, скажешь, откуда у тебя мой номер?
У Тима такое чувство, словно его арканом поймали, а не он сам в ненужное совершенно полотенце какого-то хрена вцепился.
Рассказывать про "подставу" в туалете он, конечно же, не собирается, поэтому начинает врать на ходу, очень честно глядя в Сонины глаза и слегка заикаясь:
- Ну, я случайно твой номер набрал, правда, ошибся первый раз. Мне твой голос понравился, решил перезвонить.
Соне почему-то и хорошо, и грустно. Она ласково проводит пальцем по горящей щеке парня:
- И врёшь, и краснеешь, - улыбаясь многообещающе.
Тим замирает, краснеет уже отчаянно, но, вспомнив, как дышать, ловит её ладошку и прижимается к ней губами:
- Я не вру... - бормочет по инерции.
Соня опять едва не улетает, бросив обалдевшего Игоря.
Чёрт, надо ж было Тиму так угадать, ещё бы языком провел - точно бы спалился.
- Пойдём, кофе... - развернувшись, чтобы выключить плиту, но не отстраняясь. - Обними же, наконец!
Тиму уже не до кофе, для него наступает момент истины: он осторожно ловит худенькие плечи и целует длинную, томно склоненную шею - крепко, с прорвавшимся жаром, чувствуя, как внутри него что-то мелко дрожит - возможно, невинность, которая понимает, что ей пришла хана. Дальше поцелуев и обжиманий у него ещё ни разу не заходило, но главное - никогда ещё его не заводили до такой степени всего-то парой касаний.
Соня грациозным винтовым движением снова оказывается лицом к лицу, обвивает шею парня руками, прижимается всем телом и впивается уже настоящим поцелуем - раскрывая губы, проникая в них язычком. Тим на грани эйфории - да, не ошибся! Вот оно! Теперь главное не облажаться. И если раньше в пограничной ситуации его напрягало "встанет - не встанет", то тут однозначно - "не кончить бы раньше времени". С такой женщиной страстно хотелось быть на высоте, и Тим решил превзойти себя. Правда, учитывая его опыт, можно было уже ставить "зачёт". Словом, пока Соня энергично буксировала его через зал к спальне с Минотавром, Тим вкратце припоминал всю виденную - читанную когда-либо эротику вкупе с порнухой.
Спальня была светлой, половину занимала большая кровать с кованым изголовьем. Около этой кровати Тима целуют еще раз настолько страстно, что парня ведёт: это так не похоже на скромные девичьи поцелуи - и так заводит! Соня легонько подталкивает, и Тим садится на габардиновое покрывало. Соня приземляется сверху, оседлав ноги парня, вжимается, трется губами, мурчит на ухо:
- Какой же ты милый, какой ты кайфовый, Тима...
Парень обалдевает - такого он никак не ожидал. Максимум - что ему снисходительно позволят, а тут... такой напор. Обалденный напор, которому хочется сдаться, подчиниться, растечься лужицей и не отсвечивать. Осмелев, он обнимает гибкую талию, гладит спину, сквозь ткань - а хочется по коже, но пока и так неплохо, сминает эту ткань жадными руками, целуя открытые вырезом ключицы.
От тяжести тела на коленях сладко ломит внизу живота. Тиму хочется немедленно избавится от всех тряпок и Соню заодно избавить, но он решает потянуть удовольствие, насладиться как следует этим чудом - на его коленях самая невероятная женщина, какую он и вообразить себе не мог.
А "женщина" уже на пределе - Игорь чувствует, что крышу вот-вот сорвет. И боится он сейчас разоблачения как никогда раньше. Потому что в кой-то веки захотел сам - до одури, именно вот этого пацана-натурала. Не обломать захотел, а просто - жара его сильного, крепкого тела, сладких поцелуев. И облом будет для Игорька, если Тим поймет, испугается и удерет, а ещё хуже - если ему противно станет. Это будет по-настоящему больно: увидеть как в этих глазах, полных нежности, обожания и восхищения, появятся презрение и отвращение. Одним резким движением Игорь валит Тима на спину, заводит его руки за голову. Крепкий поцелуй, чтобы отбить даже мысль о сопротивлении; осторожное движение, щелчок - запястья Тима оказываются схвачены стальными наручниками с резиновой облицовкой и пристёгнуты к спинке.
- Прости, Тимочка... ты такой сногсшибательный, я не могу тебя отпустить... - шепотом в губы.
Тимура такой поворот заводит - решила взять ситуацию окончательно в свои руки? Что ж, это даже проще, чем угадывать, чего она хочет. Да, с опытными женщинами - это не с зажатыми однокурсницами. От щелчка наручников по позвоночнику продергивает словно разрядом. Что это она шепчет? Извиняется?
- Я и не собирался уходить, - что это, часть игры? Тим пытается поймать взгляд, с готовностью улыбнуться в ответ.
Глаза Сони - сплошной туман, и парень ухает в этот туман с головой.
- Все вы такие... все не собираетесь, а в итоге я всегда остаюсь в одиночестве, - дует губки Соня, неторопливо расстегивая на Тимуре рубашку. Парень задыхается от возбуждения, когда Соня практически ложится на его обнаженную грудь. Руки рефлекторно напрягаются, наручники звякают о спинку - хочется сжать, ласкать в ответ, и невозможность сделать это распаляет, кажется, ещё больше.
- Ты даже не представляешь, какой ты классный... пожалуйста, не вырывайся...- щекой о щеку, горячим дыханием в ушко, сдерживая желание насадиться немедленно. "Не освобожу, не отпущу, всё сделаю - а потом... хоть трава не расти".
- Я хочу тебя... - выдыхает Тим впервые в своей жизни, и от слов заводится ещё больше. - Я никуда не сбегу, что за ерунду ты говоришь... - умоляюще, пытаясь ткнуться губами хоть куда-нибудь.
- Я тоже тебя хочу, - жарко в губы, беря в плен поочередно то одну, то другую, посасывая их. Рукой по джинсам - ох, ну просто сказочный улов сегодня.
Тим сдаётся - слишком сладко чувствовать себя полностью в такой жадной до тебя воле. И хотя это всё как-то неправильно, ведь это он должен валить, раздевать и держать, чтобы не убежало, тем не менее, неправильность эта дразнит и заводит еще сильней, до полного крышесноса. Соня спускается ниже, обласкивая тело, обжигая кожу поцелуями, наблюдая из-под длинных ресниц - и Тиму уже похрен на неправильность. По жилам словно жидкий огонь струится, и её глаза, тёмные, всезнающие омуты, притягивают и гипнотизируют.
- Ты сладкий... - кончик языка метущими движениями вниз, к пуговице на ширинке, к тихо вжикающей молнии.
Зубы сжимаются, дыхание перехватывает - некоторое время Тим не дышит, закрыв глаза и уткнувшись лицом себе в предплечье, затем выдыхает; сейчас бы руки в её волосы, сейчас бы... неужели она действительно сделает это?! Парень пытается успокоиться и выровнять дыхание.
Соня оценивает проступившее через ткань плавок влажное пятно и целует в центр - долго, жарко, ласкающее, сводя на нет попытки Тима вернуть самообладание. Парень закидывает голову, напрягает всё тело с коротким стоном сквозь зубы - невыносимо! Невыносимо сладко...
Соня отстраняется, начинает стягивать с него джинсы, и Тим впивается взглядом в её лицо, ставшее нежным и хищным одновременно. Плавки тоже долой, теперь он обнажен уже полностью, а она всё еще одета - опять неправильно, и заводит, заводит...
- Хочешь? - тихо, хрипло, неожиданно низко, лизнув головку и отслеживая реакцию.
Тим взбрыкивает как норовистый конь, спинка кровати гудит.
- Соня! Блин, Сссоня, не надо так, я... я ТЕБЯ хочу!
Поднявшаяся было волна отступает, но Тим для верности ещё раз напрягает руки, словно в попытке разорвать эти чёртовы наручники. Зато теперь Игоря прошивает по всему телу дикий будоражащий импульс: "Чёрт, я-то давно готов, милый, тебя бы не напугать..."
Соня начинает раздеваться: медленно, изящно, как и всё, что она делает. Тим ест её глазами: он уже влюблён в её слегка анорексичное тело, плевать, как выглядит, главное - видеть.
- А ты точно не сбежишь? - Игорю хочется гарантий, которых быть, разумеется, не может, но подари хоть иллюзию... осталось снять всего лишь расклешенную мини-юбку и бюстгальтер - маскировку.
- Если только как молоко - через край, - отзывается Тим.
Эта женщина, кажется, не совсем представляет, какое впечатление производит.
Игорь гладит Тима - да уж, этому парню стесняться не приходится... мечта, а не тело.
Тим таращится и вдруг замечает, что Сонин лифчик - просто накладка. Груди у нее нет, то есть вообще - у самого Тима больше, за счет накачанных мышц. Парня осеняет - так секрет в этом? Эта божественная женщина просто комплексует из-за отсутствия груди? Поэтому и пристегнула... дурочка, она же всё равно лучше всех! Воплощенная женственность... Тим испытывает внезапный прилив нежности - у этого совершенства, у этого экзотического чуда есть слабое место, от этого парню ещё больше хочется защищать и превозносить.
Игорь замечает странный взгляд Тима и понимает - один из его секретов раскрыт, но, похоже, ещё не понят. Он расстегивает бюстик и отбрасывает в сторону уже ненужную бутафорию.
- Не удивлен? - скорее констатация факта, чем вопрос. Игорь проводит рукой по своей гладкой груди, играет сосками. - Хочешь их?
Тим сражен: и в слабости она - богиня!
- Хочу, - он тянется губами, и Игорь подаётся к нему, наклоняется, нависнув, опираясь на вытянутые руки.
Ему уже до головокружения хочется прикосновений Тима, настоящих, не дразнилок, хоть бы и грубых, но ещё рано, рано...
Тим теребит языком маленький, твердый сосок, обводит темный кружок, лижет как котёнок - он захвачен новыми ощущениями, но тянуться трудно, начинает сводить шею - в конце концов он падает назад.
Игоря тянет следом. "Может, ну его..." - мелькает где-то на заднем плане, когда он прижимается своим животом к животу Тима, трется своей щекой о его щёку - море нежности, настоящее чудо среди океана похоти.
Тим пытается прижаться в ответ ещё теснее, и тут чувствует нечто, чего быть не должно.
- Что у тебя там?
Ну, вот и всё, приплыли. Игорь внутренне подбирается.
- Догадайся, - прикоснувшись кончиком своего носа к носу Тима. - Думаешь, я просто так тебя привязал?
Азарт подогревает: давай, Тима, подергайся, по возмущайся - всё равно сдашься и будет так, как хочу я. Да ты и сам этого хочешь.
Тим замирает, глядя в игривые и одновременно настороженные глаза. ПРИВЯЗАЛ?! Мужской туалет - мужской дезик в ванной - наручники - "все сбегают" - полное отсутствие груди - не хватает только плаката с мигающей рекламной стрелкой и надписью аршинными буквами "МУЖИК". И второго такого плаката, для Тима, с надписью "ПРИДУРОК" или можно "ЛУЗЕР" - охренеть, первая любовь называется! Да нет, не мужик, это нельзя назвать мужчиной - педик? Настоящий педик, Тим, тебе же было любопытно? Нет, от педика должно быть противно, опять мимо. Тим вдруг очень отчетливо осознаёт, что лежит совершенно голым под тоже не сильно одетым парнем, и что у него стоит - железобетонно. Несмотря на шок. И падать не планирует, даже наоборот. А чего, тоже "неправильность" будь здоров, а неправильности, как Тим сегодня понял, его заводят охренеть как. "Твою мать, ты кто и почему я тебя так хочу?!" - хочется взвыть Тимуру, но вместо этого он в состоянии выдавить только укоризненное:
- Да как так-то?! - нет, ну это же нечестно - заставлять его хотеть парня!
Игорь приподнимается и неторопливо стаскивает с себя остатки одежды с чувственностью и изяществом Сони:
- Я не отпущу тебя, - опустившись на колени парня, наклоняется, целует бедро, приближаясь к рвущемуся в бой члену. - Ты мне нравишься, Тим...
"Дурак, повелся на бесплатный сыр... Ну, здравствуй, незабываемый секс!" - Тимур всё еще в шоке от открытия и в одури от ласк. Игорь сейчас кажется ему каким-то оборотнем и внушает суеверный страх. "Соня" смотрит в обалделые глаза Тима, посмеивается:
- Удивлен? Не хотел признаваться, где телефончик взял? - язычок проходится по стволу от мошонки до головки, поддразнивая.
Тим оглушен - больше сознанием того, что это ему сделал парень. Переводя дыхание, пытаясь сфокусировать разъехавшийся взгляд вопреки тому, что Игорёк продолжает свои диверсии, поглаживая ему живот, бока, грудь с сжавшимися от возбуждения в горошины сосками, Тим пытается осознать последнюю фразу:
- Телефончик? Значит, ты сам?... И часто так? - злость накатывает внезапно и мощно, Тимур дергает руками впервые за вечер всерьёз.
Кованая кровать сделана на совесть, но парень не сдается - грохот от размеренных рывков и подпрыгивающее ложе не способствуют томному продолжению вечера, по расчетам Тима. Только вот у Игоря свои расчёты, он трётся о ракету своего буйного клиента щекой и мурлычет:
- Мне было очень одиноко...
Тим поневоле замирает, но сдаваться не намерен:
- Одиноко?! Собаку заведи! - сквозь зубы, подогревая в себе намерение разнести этот чертов сексодром.
- Собака так не удовлетворит, - наигранно-печально сообщает Игорь, подтягиваясь к лицу своей жертвы, скользя своим телом по его, - И вообще - я против зоофилии.
Тим в отчаянии закрывает глаза, понимая, что ему уже плевать, что это парень, плевать даже на то, что этот парень не слишком тяжелого поведения - сладкая отрава разливается по всему телу и вышибает в другое измерение, где всё это неважно, где балом правит страсть.
- Ну, хоть бобиков у тебя не было, - бормочет он, уже почти сдаваясь.
- Вообще-то у меня и с мужиками довольно редко, - признается Игорь, впиваясь поцелуем Тиму в горло.
- Твои половые проблемы, - хрипит тот в ответ уже по инерции.
Член трётся о член, и Тим невольно подмахивает.
- На сегодня это будут и твои проблемы, - нагло улыбаясь в губы, почти целуя, одновременно подрачивая сразу оба ствола - в ажиотаже от игры, противостояния, острого аромата самца.
- Без резинки - даже думать забудь! - напрягается Тим, истолковавший слово "проблемы" на свой лад. - Эй, слышишь? Или ты меня решил прикончить после?
Игорёк щурится на своего пленника в полном восторге:
- Так ты готов мне отдаться, значит... - с тягучей интонацией и улыбкой чеширского кота.
- Отдаться?! Ты охерел?! - Тим панически дергается, но эта паника вызвана по большей части собственной реакцией на такое предположение. - Только попробуй - я тебя... ногами уделаю, понял?!
- Угу, и жопой съешь, - откровенно ржет Игорёк, потом игриво и вкрадчиво: - Ты же хочешь меня, скажи, Тимур?
- Ты... извращенец долбанный! - вырывается у Тима, но он тут же чувствует неловкость: во-первых, сам хорош, а во-вторых - это ж "Соня"... Но ведь реально выбесил! "Ладно, чего уж очевидное отрицать" - думает Тим и хмуро выдавливает:
- Сам видишь...
- То есть - хочешь... - добивается конкретики Игорь, снова губами к губам, обводя чужие-сладкие по контуру своим языком.
От факта поцелуя с парнем в голове Тима ломается какой-то предохранитель, и он словно проваливается в горячий, густой туман. На спине от приступа острого наслаждения выступает бисеринами пот. Поцелуй становится всё глубже, всё откровеннее, пока Игорь не обрывает его и не начинает опять медленное, изводящее путешествие вниз, покусывая и зализывая, оставляя засосы. Тим извивается, насколько позволяют наручники, и скрипит зубами, чтобы не скулить откровенно-умоляюще, а Игорь, глядя на это, дуреет всё больше. Дойдя до бедер выпрямляется, любуясь "достоинством" Тима:
- А ты очень даже... - намеренно нагло и развратно облизнувшись.
Тим от такого рассматривания чувствует новую волну сладости по телу, но спускать наглецу не собирается, отзывается едко:
- А то, может, не очень? Заменить попросишь?
Посмеиваясь, Игорь тянется к сумочке, достает смазку и выдавливает немного на ладонь. Тим настороженно наблюдает за его действиями, не зная, куда того понесет, а что понести может куда угодно, он уже понял. Пока Игоря несет куда надо - он мягко обхватывает член Тимура, проводя по нему от основания вверх и снова вниз, дразня и себя и Тима. Тимур балдеет - от своих рук подобных ощущений он не испытывал. Но тут Игорь достает квадратик презерватива, и парень снова напрягается.
- Ну, кому надевать будем? - поддевает с лучезарной улыбкой Игорек, ловко вскрывая зубами упаковку.
- Соседа позвать можно. Мне надевай, спрашивает ещё...
"Ах, ты, брутал выебучий, ну я сейчас тебе..." - пальчики снова скользят по стояку вниз, обводят мошонку, ныряют под неё и давят на промежность, в проекции простаты.
- А, может, передумаешь, - блистая белозубой улыбкой. Тим плавится на глазах, с ошарашенным видом прикусывает губу, в глазах вопрос: "Что это было?!" Но в планы Игоря на самом деле не входит, чтобы Тим передумал, так что "Соня" берет презик в рот, склоняется и в процессе ласки надевает резинку.
- Эй, доиграешься, останешься без сладкого, - хрипло предупреждает Тимур.
Игорь отрывается от игрушки, одаривает своего пленника очередной блистающей улыбкой и снова берется за смазку - на этот раз для себя и на резинку.
- Боишься кончить от одного вида, а, Тим? - как же не поехидничать, в такой-то ситуации. Надо же как-то отвлечься, самому бы не обкончаться раньше времени. От одного ощущения головки, касающейся колечка, от разлившейся по телу сладостной томности.
Тим понимает - вот оно, сейчас случится ПЕРВЫЙ СЕКС. Правда, совсем не так, как он себе это представлял. Просто дурной сон какой-то, дурной, но чертовски эротичный!
Игорь медленно насаживается, глухо выдыхая, и Тим чувствует, как его стискивает, даже сквозь резинку - горячо. Вид действительно из тех, от которых кончают: насадившийся на него парень прогибается от жаркой волны, судорогой прокатившейся по телу, заставившей трепетать каждую клеточку. Тим подается бедрами навстречу и аж рычит от досады - сейчас бы сжать, стиснуть, надвинуть до упора! Игорь мягко начинает двигаться вверх-вниз. Ему тоже не хватает рук Тима, они становятся ему жизненно необходимы - и он наклоняется, тянется к быльцу, на котором предусмотрительно привязан ключик, торопливо отстегивает один браслет - на второй плевать, ждать оба не могут. Тим тут же вцепляется в его бедра и начинает раскачивать, насаживая - глубоко, тесно, жарко, взахлеб.
- Тим... Тим... как же с тобой хорошо... - уже не до игр, сокровенное вырывается с горячим дыханием, пальцы на руках и ногах сводит.
Слушая этот невнятный шепот Тим стискивает парня на себе еще сильней и отчаянней. Он окончательно теряет голову глядя, как тот гнётся в его руках, как он кайфует - от него, от Тима. Охватывает страстное желание увидеть, как это гибкое тело скрутит судорогой наслаждения, как его прекрасное лицо исказится мучительным напряжением, а потом расслабится до состояния полного покоя. Хочется сделать так, чтобы наслаждение было полным и абсолютным. Тим подгибает ноги под себя, приподнимает бедра - теперь Игорь сидит на нем, насаженный до упора, - и начинает раскачиваться, упираясь ступнями в постель, придерживая за талию и вбиваясь снизу.
- Ещё! Сильнее! Какой же ты... классный! Тим... - задыхаясь и закатывая глаза, выстанывает Игорь, впившись пальцами в руки Тимура, вошедшего в раж: хотел меня? Получай, по полной. от души, без тормозов!
Игорь стонет уже нечленораздельно и дрожит от накрывшей волны всеобъемлющего наслаждения, которое длится, и длится, и длится, уже пугая своей запредельностью. Тим понимает - вот оно, он сделал это, и его почти переполняет следом, но он продолжает вколачиваться с шипением сквозь зубы и голодным взглядом сквозь ресницы. Игорь сейчас прекрасен в его глазах - раскрытый, беззащитный, отдающийся до самого донышка. Чувствуя, что ноги слабеют, Тим, не желая останавливаться, кувыркает парня на спину и продолжает вбиваться уже сверху, на инстинкте, на одном желании - внутрь, глубже, до сердца, до глотки. Игорька захватывает по новой - он обхватывает парня ногами, раскрываясь до предела, с воем вцепляясь в покрывало. Тим впивается в его губы, вжимается в него - ноги, сцепленные на спине, образуют замок, с которым расставаться не хочется никогда.
- Ещё... - обхватывая Тима за шею, словно завтра умирать.
Тим медленно выходит, почти до конца, затем въезжает с ускорением - до хлопка о кожу. Снова назаааааад - внутрь! Игоря выгибает, ломает - так остро и томительно жарко.
- Давай! Затрахай меня!
Где-то на периферии сознания Тима мелькает ехидное "Чем и занят", но ему не до разговоров - дышать тяжело, в глазах темно, по спине текут капли пота - кайф слишком острый, почти невыносимо. Вонзаясь раз за разом, втыкаясь, влетая - и тут его словно разрывает внутри с треском и яркой вспышкой. Парень ошарашен - он и не предполагал, что бывает ТАК здорово.
Игорь смотрит на затихшего парня с тайным ликованием - всё, попался, ты мой! А Тим начинает потихоньку приходить в себя и грузиться - неужели же ТАК здорово потому, что это было с парнем? "Чёрт, я же не гей, он меня обманул! Сволочь. Охеренно классная сволочь".
- Ты был просто офигенный! Будь только мой, ладно? - Игорь всё ещё купается в эйфории.
- Чего? - Тим подтормаживает после такого сверхвыброса.
- Будь только мой, - шепчет Игорь в нацелованные губы.
Тим отшатывается - неожиданно чужой.
- Ты... - заминка, Соней называть нелепо, а настоящего имени этого парня он так и не знает, - это, наручники- то с меня сними окончательно.
Теперь сознание реальности медленно возвращаются и к Игорю. Первым делом он улыбается, нежно и вальяжно - попытка убедить личным примером, что причин загоняться нет:
- Протяни руку к брыльцу, там ключик привязан, - тянется сам, ловит ключик, берет руку Тима и снимает браслет, нежно трется щекой о запястье: - Ты... извини, что так...
Тимур замирает: это тело притягивает, против всяких правил, против понимания. Он пытается понять, что же сделал с ним этот парень, чем и как отравил: наслаждением? Собой? Наручники - фигня, он мог бы сопротивляться и в них, если бы... мог. Только это оказалось выше сил: отказаться от того, кто так пугает и притягивает, в равной мере.
Игорь чувствует смятение Тима, и пытается удержать его своими методами: ластится, притягивает к себе за шею, целует этого сладкого, буйного, вкусного... Минотавр внутри с аппетитом причмокивает.
Чувствуя, как тело отзывается дрожью на, вроде бы, мимолетный поцелуй, Тим принимает решение: надо срочно делать ноги! Да, ошибся, лажанулся - пора сматываться! Он оглядывается в поисках своей одежды и начинает натягивать её в темпе "спасайся кто может". Скорее на улицу, на воздух, выветрить этот дурной туман!
Игорь вцепляется в него, обвивает своим телом, неожиданно для самого себя скатываясь в истерику:
- Нет... не пущу... Тебе было плохо со мной? Тим...
Тимур тоже начинает психовать, молча отталкивает от себя "Соню". Последний вопрос заставляет остановиться в дверях. Если честно - ему попросту страшно, оттого, что всё так неправильно и при этом настолько захватывающе. И сейчас - да: плохо как никогда. Чертовски хреново, от того, что это был его первый раз, и он теперь не знает, что ему о себе думать. Тим совершает очередную ошибку - смотрит Игорю в глаза, и понимает, что теперь тоска этого парня останется с ним очень надолго. Как будто ему своей было мало.
Хлопнув дверью, Тимур опрометью несется вниз по лестнице. Улица встречает чернильной темнотой позднего осеннего вечера, мелкой моросью дождя и порывами холодного ветра - словом, соответствует изо всех сил. И тут Тим понимает: самое паршивое, что теперь он представления не имеет - как и что правильно?
Оставшись один, Игорь некоторое время сидит в коридоре на корточках, закусив губу - голый и выпотрошенный. Ругать сбежавшего паршивца-натурала не выходит. "Получил, что хотел? Трахнул парня?" - от осознания того, что он сделал, накатывает волна полынной горечи. Хочется каяться, просить прощения - да только не у кого. Пусто, невыносимо пусто... как никогда раньше.
Надо что-то делать. Игорь обтирает лицо ладонью, решительно поднимается, идет в душ. Через полчаса в своей обычной, мужской одежде уже шагает в сторону института.
В кафе-баре по позднему времени почти никого, пара подвыпивших посетителей. Игорь сходу влетает в туалет, в ту самую кабинку, на ходу доставая черный маркер из кармана. Вымарывает свой номер, чувствуя, как по лицу бегут слезы. "Прости, прости, прости" - заклинанием, шепотом, губами, всем, что еще осталось. Черное пятно. Сони больше нет. Надежды больше нет... Нерешительно, ослабевшими пальцами криво выводит "Соня-Игорь". Кому надо - тот поймет.
Если хоть кому-то надо...
На третий день Андрей не выдерживает и наезжает на своего соседа по комнате:
- Тим, да в конце-то концов! У тебя чего, умер кто?!
Тимур вытаскивает из ушей наушники с какой-то аппокалиптичной музыкой и непонимающе смотрит на приятеля:
- С чего вдруг?
- С чего?! Ты когда жрал последний раз? А в зеркало на себя давно смотрел? Выкладывай давай - чего случилось? - решительно заперев дверь, чтобы не мешали, и деловито усевшись на стул.
- Наручниками меня ещё пристегни, - советует Тим и неожиданно ухмыляется.
- Ну, слава яйцам, если ржёшь - не всё потеряно, - с облегчением замечает Андрей.
Достаёт сигарету и деловито интересуется, - Влюбился, что ли?
Тим закусывает губу и отворачивается к окну. Так просто. Он не решался даже про себя сделать такое предположение, а тут, со стороны: раз - и диагноз. И от кого - от Андрюхи, а уж этот-то перец - профи, глаз намётан. Значит, влюбился. Это хреновей, чем переспать. Это уже вообще ни в какие ворота.
-Брось грузиться, Тимыч! Дело-то житейское. А кто она, если не секрет?
- Соня, блядь. И блядь здесь, к сожалению, не междометие, - бормочет Тим себе под нос.
- Чего? Ну, скажи хоть - из института? Я её знаю?
- Вряд ли. Ты когда- нибудь по туалетным номерам звонил? - Тим отходит от окна и садится на кровать, рядом с приятелем, берет сигарету из его пачки. Андрюха хмыкнул, но сигарету некурящему соседу запалил.
- Что ещё за "туалетные номера"?
- Ну, знаешь, в общественных толчках на стенах пишут?
Андрей давится дымом и начинает ржать:
- Так это ж гомосятина пишет!
- Что, всегда? Без вариантов?
Андрюха справляется с приступом хохота:
- Погоди, ты что, позвонил по такому номеру?
Закашлявшись от дыма, Тим кивает. Андрюха хлопает себя по коленям:
- Блин, ну ты даёшь! Стоило оставить одного на вечер... и чего? В шоке от встречи с представителем? Бля, Тимыч, до чего ж ты у меня натура ранимая...
- Тормозни, - просит Тим. Виснет пауза, и он решается: - Знаешь, я... кажется, би. И, наверно, ты прав, ну в смысле - я влюбился. Только в него, не в неё. Да там черт разберет, два в одном...
- Охуеть, - мирно замечает Андрей. - Слушай, Тим, вот чё ты сразу... Да я тебя завтра с такой девчонкой познакомлю...
- Андрюхааа! - перебивает Тим, улыбаясь до ушей и упираясь горячим лбом в ладонь, - ты не въехал! Я с ним переспал. И... теперь думать ни о чем не могу, понимаешь? С тобой такое было, чтобы крышу - напрочь... улетела и обратно не возвращается?
Андрей тяжко вздыхает, пытаясь переварить новость, затем неуверенно даёт совет:
- Ну, если так переклинило... трахнись ещё раз. Может, отпустит. Типа - клин клином.
- Я его номер удалил.
- Ну, в толчке-то остался?
- Он меня пошлет. Расстались херово.
- Мало ли. Попробуй - всё лучше, чем... Бля, Тимыч, вот не ожидал от тебя. Насчет меня, надеюсь, никаких фантазий?
Тимур окинул приятеля оценивающим взглядом и сурово отрезал:
- Забудь. Даже не думай.
Унылая прострация сменилась лихорадочным подъемом. Через час Тим уже был в кафешке - и обнаружил на стене кабинки темное пятно вместо номера.
Одно радовало - Тим больше не думал, что при встрече его пошлют.
"Соня-Игорь". Игорь, значит.
Снова среда. Игорь выходит на полпути с работы домой, около злосчастного студенческого кафе. Последнее время сюда как на службу. Он же бывает здесь? Должен, хоть иногда. Правда, гораздо больше шансов налететь на кого-нибудь из старых знакомых, чем на Тима. Но Игорь идет на этот риск - тоже вброс адреналина будь здоров, если уж на то пошло.
Каждый раз он выпивает кружку пива или какой-нибудь коктейльчик, оглядывая зал в безумной надежде, потом встаёт и уходит. Без этой призрачной надежды ему сейчас просто не выжить.
Он и хочет увидеть Тима, и надеется, что не увидит. Потому что если Тим врежет ему или просто проигнорирует - у Игоря не останется причины жить. Но привычка - великая вещь; стоит продержаться хотя бы месяц - и он привыкнет. Привыкнет жить без причины. И будет уже не так больно. Скорее всего, будет просто никак. И временами эта перспектива пугает больше, чем боль. Но должна же быть хоть какая-то перспектива в жизни?
Отсидев свои полчаса, Игорь бредет на остановку. Кажется, дождь так и не переставал с того вечера. Людей вокруг слишком много, час пик. Игорь видит подъезжающую маршрутку и прибавляет шагу. Успевает - даже не приходится прилагать особых усилий, чтобы втиснуться: внутрь его буквально вносит на себе подоспевший бугай.
Игорь пытается достать деньги из кармана, чтобы оплатить проезд, попутно давая себе клятву в ближайшее время записаться на курсы вождения и начать бодягу с покупкой автомобиля - этот общественный транспорт кого угодно доконает. Извернувшись чуть боком, чтобы высвободить руку с деньгами, Игорь вдруг улавливает запах одеколона - из недорогих, но довольно приятных. Сердце сжимается прежде, чем Игорь успевает сообразить - такой же запах был у Тима. Горьковато-дерзкий аромат, привет из прошлого недельной давности. Игорь забывает, что он собирался сделать, просто жадно втягивает в себя этот запах. Ти-мур, мур-мур. Тима. Уже семь дней он вздрагивает даже когда слышит название шампуня "Тимотей" - заветное имя мерещится везде.
- Будьте добры, передайте, - лёгкое постукивание по спине. Дыхание кончается. Игорь медленно поворачивает голову вбок - так и есть. Он. Автоматом, словно замороженный, поднимает руку, берет купюру, не глядя суёт кому-то дальше. Может, не узнает, в натуральном-то виде. Если так пялиться - точно узнает. Вон, уже поглядывает. Игорь принимает решение сливаться на ближайшей остановке, которая не за горами. Вернулись билеты со сдачей, Игорь, собрав волю в кулак, протягивает штампованную бумажку Тиму. И чувствует, что берут не билет, берут его руку. Тим сжимает его запястье и опускает вниз, чтобы не палиться.
- Игорь? - уточняет хрипловатым баском.
Игорь решается посмотреть в лицо - Тим улыбается. От накатившего облегчения в какой-то момент слёзы готовы навернуться, но Игорь делает глубокий вдох и переплетает свои пальцы с пальцами Тимура - его это очень успокаивает. Просто до нирваны.
- Тим... - едва слышным выдохом.
Кто сказал, что чудес не бывает? Игорь отныне готов даже в Деда Мороза со Снегурочкой верить.
Тимур, энергично работая локтями, буксует Игоря к окну, притискивает, отгораживая своим телом от толпы, от всего мира. Наклоняется и шепчет:
- Я скучал.
Игорь закрывает глаза, наплевав на палево, тыкается лбом Тиму в небритый подбородок и радостно решает: "А и к черту этот личный транспорт!"