Дейв и Ребекка Браун, пара, состоящая в браке двенадцать лет, провели полтора часа в своей первой трехсторонней консультации по решению суда. Дейв присутствовал только из-за настойчивости своего адвоката. Послебрачные соглашения были относительно новым явлением в правовой системе, и адвокат Дейва хотел, чтобы все точки над "i" были расставлены и зачёркнуты. Предыдущие девяносто минут были посвящены разговору между консультантом и Ребеккой, а Дейв сидел, сжав губы, с блокнотом и ручкой. Периодически он что-то записывал в блокнот. ++++++ Мольбы Ребекки тронули сердце закаленного консультанта Дженни, на которую также произвело впечатление то, как Ребекка приняла всю вину, развеяв все опасения Дейва, что её неверность означала, что он в чём-то подвел её. Ребекка также избегала многих дерьмовых оправданий, которые неизбежно придумывают люди в её ситуации. Дженни была рада, что Ребекка последовала этому подходу, поскольку именно Дженни рекомендовала такой подход, когда они встретились для сольной сессии за три дня до этого. Ребекка наконец замолчала. Единственными звуками в комнате было слабое тиканье аналоговых часов на стене сбоку от них и царапанье Дэйва, делающего заметки в блокноте на колене. Дженни позволила молчанию затянуться. Опыт научил её, что большинство людей в неудобных ситуациях любят заполнять паузы. Одна минута. Две. Дженни посмотрела на Ребекку, которая открыла рот, словно собираясь что-то сказать. Дженни слегка покачала головой. Ребекка вняла едва уловимому знаку и закрыла рот. Дженни решила дать Дейву ещё одну минуту. Если он будет молчать, Дженни собиралась предложить Дейву серьёзно подумать о том, что переживает его искренне раскаивающаяся жена, и посвятить его в общую статистику. Далекие от того, чтобы быть "однажды обманщики, всегда обманщики", те, кого поймали на измене и стали свидетелями опустошения, которое измена нанесла тем, о ком они заботились, часто становились невероятно лояльными. Она ждала. Дейв пошевелился, на его лице заиграла лёгкая улыбка. "Хорошо", - подумала Дженни, и уголки её рта приподнялись в полуулыбке. Обычно было лучше, если бы она могла заставить пострадавшую сторону добровольно внести свой вклад, а не заставлять их это делать силой. — Молодец, Ребекка. Я дам тебе за это девять из десяти. Улыбка Дженни исчезла. Она была смущена, и, судя по выражению лица Ребекки, та тоже была смущена. Дженни пришла в себя первой. — Итак, мистер Браун, нет необходимости быть грубым. Ваша жена обнажила здесь своё самое сокровенное. Как вы знаете, я встречалась с ней наедине в начале недели, и она искренне унижена тем, что вы застали её за этим занятием, и очень опустошена болью, которую она причинила вам. Как она сказала сегодня, её коллега был опытным лотарио, и она просто не была достаточно сильна, чтобы сопротивляться его ухаживаниям. Я могу заверить вас, что с обоими вашими благословениями, если вы простите её, я смогу работать с ней, чтобы дать ей силы и знания, достаточные, чтобы это никогда не повторилось. Дейв только вздохнул. — Говорят, что вы можете привести лошадь к воде, но вы не можете заставить её пить. — Я не понимаю намёка, мистер Браун. Вы хотите сказать, что ваша жена не может научиться защищать себя и, следовательно, ваши чувства, в будущем? — Нет, вовсе нет, мисс Паркинсон. Я имел в виду, как долго вы учились в университете? Четыре года? — На самом деле шесть, я закончила магистратуру. — Шесть лет, да, и вы, очевидно, научились всему, чёрт возьми. Оскорблённая Дженни выпрямилась. — Извините меня, мистер Браун, это было грубо и абсолютно неуместно. — Вы так считаете? Предупреждая дальнейшие протесты, Дейв вытащил из кармана электронное устройство и нажал на кнопку. Из устройства донёсся голос Ребекки, умоляющий о прощении. Она поклялась, что это была одноразовая ошибка и что он, Дейв, может отнести это в банк. Они слушали, как она признавала, как сильно причинила ему боль и как ей было обидно, что она причинила ему столько боли, свидетелем которой она была. И тут возмущённый голос Дженни громко прервал. — Вы понимаете, насколько неприятно и неуместно записывать нашу сессию? Не только неприятно, но я считаю, что в этом штате совершенно незаконно записывать кого-либо без их одобрения и согласия, и я, конечно, не намерена соглашаться с этим. — Всё в порядке, потому что Маргарет была согласна. Дженни была слишком зла и смущена, чтобы заметить, что Ребекка только что опустила подбородок на грудь и успешно изображала свёклу. Дженни не могла вспомнить, когда она была более оскорблена. — Кто, чёрт возьми, такая Маргарет? — Она была нашим консультантом два года назад, когда я в последний раз поймал Ребекку на измене. Это было записано тогда. Моя жена - убедительная стерва, не так ли? Одурачила меня тогда, это точно. Ребекка продолжала смотреть в пол у своих ног. Дейв с удовлетворением наблюдал, как они с Дженни устроили молчаливое соревнование, чтобы узнать, кто сможет покраснеть ярче. Раздражённая, Дженни размышляла о том, с какой тщательностью её одурачила опытная изменщица. Возможно, её смущение смягчило осознание того, что причина, по которой Ребекка была такой убедительной лгуньей, заключалась в том, что первым человеком, которого она убедила своей чушью, была сама Ребекка. Дейв воспользовался смущённым молчанием обеих женщин как возможностью закончить этот фарс. — Просто чтобы не было никаких сомнений, Ребекка, я в полной мере буду соблюдать условия соглашения о браке, которое ты подписала два года назад. И это означает, что ты покидаешь мой дом только со своими личными вещами, оставляя при этом все украшения, которые я тебе купил, включая те два кольца, которые ты сейчас носишь. Дэйв сделал паузу, позволив себе с удовлетворением прокрутить в голове своё предыдущее предложение. — В некотором смысле, я полагаю, я должен поблагодарить тебя. Если бы я развёлся с твоей задницей два года назад, суды отдали бы тебе половину всего. А теперь ты не получишь ни че го. И единственной ценой было то, что мне пришлось на некоторое время проглотить свою гордость. Не волнуйся, на этот раз ты не причинила мне большой боли. Несмотря на то, что говорит хороший консультант, в глубине души я думаю, что знал, что ты снова изменишь, и поэтому я больше никогда по-настоящему эмоционально не вкладывался в наши отношения. Ребекка молчала, уставившись в пол. Глубина наказания и потери всё ещё не дошли до неё. Дженни, смущённая своей наивностью, вздрогнула от холодной бесстрастности, с которой вёл себя Дейв. Очевидно, он на самом деле был эмоционально невозмутим, как утверждал. Или же он был ещё лучшим актером, чем его жена. Ни одна из женщин не произнесла ни слова, и обиженный муж продолжил. — Дай мне двадцать четыре часа, и я уложу твоё дерьмо в коробку. Я не знаю, куда ты пойдёшь и что будешь делать, но, честно говоря, мне всё равно. Замки поменяют через час, так что, пожалуйста, не ставь нас обоих в неловкое положение, стуча в дверь. — Если ты попытаешься мобилизовать свою семью и наших друзей против меня, то видеоклипы, которые у меня есть о тебе и твоём любовнике, таинственным образом окажутся у всех, кого ты знаешь, и я действительно имею в виду всех. Я уверен, что, по крайней мере, некоторые из них не будут такими понимающими, когда услышат, как ты визжала, когда Клайв прижал твою задницу на нашей чёртовой супружеской кровати. Дэйв сделал паузу, чтобы остановить быстрое нарастание своего буйного темперамента. После дюжины глубоких вдохов он полностью восстановил контроль. — Как только развод будет окончательным, мы сможем поговорить о твоём визите к Элис. Подпиши развод на этой неделе, и я буду щедр на посещение, сопротивляйся, и ты сможешь только поцеловать её на прощание. Дженни при этих словах навострила уши. Голова Ребекки дёрнулась вверх, глаза вспыхнули смесью страха и гнева. Ни та, ни другая реакция не ускользнули от Дженни. Ни на их сольной сессии, ни на этой совместной Ребекка не упоминала о дочери, но тогда она казалась типичной нарцисской 21 века. Такой же эгоцентричный, как вращающийся волчок. Настолько зацикленная на том, что она может потерять, что все и всё остальное отошли на второй план. Дженни оглянулась и увидела боль на лице Ребекки, когда та наконец нашла слова: — Но... но... но, ты не можешь забрать у меня мою маленькую девочку. Она нуждается во мне, я не могу жить без неё. Невыносимая боль, которую Ребекка испытывала от слов своего будущего бывшего мужа, была написана на её искажённых чертах лица. Дженни подумала: «Если бы только эти идиоты подумали обо всех последствиях своих действий, прежде чем совершать свои различные преступления, я бы осталась без работы». Она протянула руку и положила на руку Ребекки, надеясь, что та удержится от полного срыва. Проявив себя в глазах консультанта эмоциональной дохлой рыбой, Дэйв заговорил совершенно спокойно. — Может быть, тебе следовало подумать об этом до того, как тебя, цитирую, соблазнил эксперт, без кавычек. Всё это четко прописано в договоре. Там сказано, что если снова облажаешься, потеряешь всё, включая опеку над Элис. — Но я ей нужна. — Чушь собачья, Ребекка, ей тринадцать лет. Я сделаю всё так же хорошо, как и ты. В любом случае, это не то место, где можно проветривать наше грязное бельё. Ты изменила, я принял тебя обратно, ты подписала контракт после свадьбы и пообещала больше никогда не сбиваться с пути, я заподозрил неладное, провёл расследование и снова поймал тебя на том, что ты валяешь дурака. Не совершай преступления, если не можешь справиться с последствиями, разве не так говорят? Дейв встал и посмотрел сверху вниз на свою будущую бывшую жену, которая к этому моменту стояла на коленях на полу, сложив руки в мольбе, слёзы текли по её лицу. Выражение муки на лице показало всем присутствующим в комнате, что, возможно, впервые за всё это грязное дело она действительно испытывала угрызения совести. Последствия её импульсивных действий наконец-то стали очевидны. Собрав последние силы, Ребекка сделала короткий рывок. — Ты не заберёшь мою Элис! Я буду бороться с тобой на каждом шагу. Консультант стояла как беспомощный свидетель ухмылки, появившейся на лице Дейва. — Пожалуйста, сделай это, шлюха. Мой адвокат сказал мне, что это железное соглашение, и это даст мне повод, который мне нужен, чтобы выпустить мои маленькие видео. Попробуй показаться на публике после того, как они выйдут, Ребекка. С этими словами оскорблённый муж вышел из комнаты. Дженни посмотрела на опустошённую женщину, и вздохнула. Ей лучше начать сейчас, если она хочет предотвратить здесь полный психический коллапс, особенно если вышеупомянутый контракт после свадьбы будет поддержан в пользу мужа. Иметь дочь, отнятую у тебя, должно быть, кошмар каждой матери. Она наклонилась к рыдающей женщине. ЭПИЛОГ Дейв Браун сидел в своей машине, пока адреналин не спал и его дыхание не пришло в норму. Затем он поехал домой через супермаркет и винный магазин, купив бутылку бурбона для себя и хороший кусок рыбы на ужин для них с Элис; лосось был её любимым. Сегодняшняя ночь была началом нового этапа их совместной жизни. То, что он сделал сегодня вечером, было важно. Он остановился, положив руку на ручку входной двери, полный решимости придерживаться своего обычного распорядка дня, насколько это возможно. Ради Элис. Толкнув дверь, Дейв Браун заговорил громким голосом, хорошо зная о растущем ухудшении слуха Элис. — Элис! Рации! Пожилая сучка-терьер выпрыгнула из своей корзины и, виляя хвостом так сильно, что задние лапы заскользили по половицам, подошла поприветствовать своего хозяина.