I.
Когда студента Васю спрашивали, с кем он ещё не сношался, он ухмылялся и говорил:
- С папой Римским.
Больше полсотни влагалищ перебрал уже его член. И вот сейчас он, лёжа на общежитской кровати, повествовал другу Борису эротические сладости о прошедшей ночи, проведённой на белоснежных телах.
- Сначала мы балдели, пили "Портвейн". Смотрю, Инга задремала на постели. Я сразу к Ольге: "Милая Оля, ты мне нравишься голой", - и раздеваю дрожащее тело. Она даже не хочет сопротивляться. Ну и девка! Груди - чаши, бёдра - самовары. С какой жаждой я в них заёрзал! Мы слиплись на диване. Я всё быстрее толкал толстый член, из женской щели бежало. Кайф!
Одной замочил - и сразу к Инге: "Инга-Инга, титьки вынь-ка", - и давай ей соски мять. "Не надо", - заломалась она, а ляжки так и трясутся. Я схватил её за шерсть, она задышала от наслаждения, и я всадил свой корень в её пышную клумбу. У неё она больше, чем Ольгина... и мой плавал, плавал во влаге секса. Вдруг дежурный вошёл, я еле успел удрать через окно. Так что Ингина задница больше. Но Вика лучше. Помнишь Вику? Во баба! Как-то на даче с ней дёргались! Жаль, оказалась проституткой.
- Ну, ты даёшь! - удивлённо и с завистью одобрил рассказ друга Боря, крутя вынутый из плавок пенис...
Когда Борис ушёл, Вася подошёл к трюмо, чтобы по традиции осмотреть голое тело - нет ли чего, - и замер: между волосатыми ляжками виднелась лишь маленькая щёлка и всё. ЕГО не было!
Кого он толкал в задницы; кого любовно тёр кулаком каждое утро; кого расчёсывал, подмывал, мазал; кого гордо выпячивал в бане; на кого перед интимом надевал резиновый предохранитель. ЕГО НЕ БЫЛО!
Ошарашенный красавец бессильно сидел на кровати, опустив голову, удручённо глядя на мохнатый лобок и ничего не понимая.
II.
Эмма Миновна (сокращено ЭМКА, как звали её студенты) строгим вопросом разбудила истомлённых девушек:
- Что за сон средь бела дня? Почему не на занятиях? - а дальше пошёл ряд нотаций типа "сообщу декану", "напишу родителям", пока Оля и Инга не оделись и не выскочили за дверь.
Такова эта ЭМКА - комендант общаги.
Но лишь немногие подруги и друзья (по постели) знали её другой - секс-бомбой. В неполные 40 лет она пропахла мужчинами: её зад имел трудовые мозоли; по утрам ныли от ночного массажа груди и мохнатый клитор. Но возраст брал своё: самцы искали юных самок. А она пылала сексуальным желанием, возбуждая себя в одинокой постели порнографией.
ЭМКА осмотрела помятые кровати убежавших студенток и поняла - здесь был мужчина. Мужчины! А какие у неё были! Один - черновласый грузин - каждую ночь вталкивал в неё темпераментного коня, лаская потными пальцами толстое тело. Другой был спортсмен. Он наваливался грузным торсом и туго вбивал член, медленно всасываясь в женщину, выжимая ладонями-лопатами соки из грудей.
Эти эротические мысли вдруг оборвались. Эмма заметила на постели что-то похожее на мясистый сучок с двумя волосатыми шарами. Что-то знакомое, мягкое и тёплое. Почувствовав женское прикосновение, эта ВЕЩЬ задёргалась, стала расти, открыв сладостно пахнущую щель. Эмма села от изумления. Это ОН!
Она погладила ЕГО, как котёнка, помяла семенники. Затем, раздевшись, попыталась засунуть Его в заднюю щель; он гнулся, застревая. Тогда она приложила его к мохнатым губам и почувствовала, как он присосался основанием. Дама задрожала от страсти и жажды нахлынувших грёз...
III.
Профессор Сомов не горел желанием к женщинам. Лишь однажды женившись, он вскоре ушёл от жены. Эта неприязнь к дамам объяснялась его фанатичным страхом заболеть сифилисом, триппером; о болезнях этих он взапой начитался когда-то.
Мужчины были объектом его страсти, особенно молодые. Принимая дома студентов-"должников", Сомов не упускал возможность взять с них натурой. Долго они потом помнили "ночные зачёты", когда потный живот 50-летнего мужа науки дёргался по загорелым спинам насилуемых, когда мощные руки гомика-маньяка безжалостно крутили их половые органы, раздирая их до крови...
Вася об этом не знал, когда шёл вечером сдавать зачёт, удручённый своей бедой. Профессор принял его дружелюбно, угостил чаем, после которого студенту захотелось спать, что сразу заметил Сомов.
- Вы поспите, а потом я послушаю вас, - и он уложил стеснительно упирающего Васю на кровать...
Вася проснулся от толчка. Тупо болела голова. В темноте слышалось тяжёлое дыхание. Что-то волосатое и упруго-горячее навалилось на парня; в мужской зад что-то толстое и липкое шлепком воткнулось и задвигалось там.
- Вы что... не надо! - вырвалось у Васи.
- Не надо кричать, если хочешь сдать зачёт, - полушёпотом отрезал Сомов, руками гладя тёплые мышцы Васиной груди и всё глубже проталкивая член в молодое тело.
Студент только тут понял, что был усыплён, что сейчас он лежит голый и что его накачивает "насос" профессора. Он резко вскочил с кровати, но сильный удар свалил его обратно. Два голых тела сплелись в клубок. В итоге Сомов, распластав на полу свою жертву, продолжил своё дело, трясясь и кряхтя...
Сомов устал. Вася попросил пить; из его зада бежало, перед глазами всё плыло.
Уложив сношаемого студента на постель, Сомов вновь пустил своего "зверя" в мало заросший половой "лес", и долго ещё Вася терроризировался под ним, долго терпел на своём полумужском теле, как липнут размоченные органы.
Дышать было трудно, но профессор всё напирал и напирал.
- Пусти, меня тошнит... - застонал парень, вылез из-под горы и, потирая мокрые ляжки, поплёлся в туалет.
Зад жгло, спину ломило, в унитаз лилось из двух дыр...
В согнутое раздробленное ущелье снова вползал "удав" мужа науки, который ласкал в объятиях юношу.
- Я не могу... отпустите... - сквозь рвоту выдавливал из себя тот.
- Потерпи, милый, ещё минимум две палки, - шептал насильник, выкручивая из парня мужские соки, ища руками впотьмах пенис. - А где у тебя член!?
- Нету.
- Не может быть! - профессор встал, развернул юношу лицом к себе и при свете осмотрел его. - Так ты оскоплён! - он с жалостью стал гладить подчленное мшистое место, целуя загорелую спину парня.
И вдруг эта жалость сменилась страстью! Он поволок обессилевшего студента на постель, согнул его там раком и упал на парня лихорадочно дрожащим пенисом. Цепкие пальцы сжимали бесполый срез, Вася вскрикивал, пытаясь вырваться из-под веса грузного мужика, но тот, задыхаясь от вожделения, всё драл и драл его.
Наконец, взмокший до пены и истощённый до онемения, Вася заснул. Матрац под его животом вдруг превратился в женское тело, колыхаемое от дыханий, белое и нежное.
- Света, я хочу тебя, - пробубнил парень и закачался на невидимых облаках бёдер, обхватив тёплые груди.
"Раз-два! Раз-два!" - задавал сбивчивый ритм он сам себе, всё быстрее и быстрее раскачиваясь задницей...
- Сидоров, получай зачёт! - Сомовский голос прервал страстный сон Васи, и девушка вновь стала мокрым измятым матрацем, а её груди - подушкой.
О-о-о!
Студент надел потёртые джинсы на такое же потёртое тело и, ковыляя, вырвался в прохладу ночи, услышав за спиной напутствие:
- До экзамена, парень.
IV.
В эту ночь, когда Вася еле дошёл до дома, держа в липкой руке зачёт в книжке, в квартире дамы ЭМКИ была шабашка старых дев. Он был нарасхват: то и дело его прикрепляли к пышным разношёрстным "швабрам", совали в сверкающие толстые ляжки. Пять голых баб, слегка повизгивая, брякая обвисшими сиськами, нетерпеливо выпячивали зады:
- Меня... теперь меня...
ЭМКА выступала в роли насильника: она смазала ЕГО вазелином, чтобы легче входить в ягодицы, и драла баб с азартом мужчины в половом акте. Её титьки, предохранённые от трений лифчиком, колыхаясь по бюстам своих секс-подруг.
Сначала она входила в толстую церковь Райки-продавщицы, теребя ей клитор до кряхтения, звоня в свисшие колокола. Та при каждом заходе радостно выпускала вонючий фимиам, освящая тем самым половое действо.
Затем ЭМКА бродила с мужским хозяйством по узкому ущелью фригидной Таньки-кассирши, лапая её худые, вытянутые до пупка титьки-сталактиты, грея толстым животом бледные скалы торса до тех пор, пока из мохнатой расщелины не хлынул половой ручеек слизи.
Упругая задница Варьки-поварихи невежливо приняла красного гостя - туго сдавила проход, и Эмке пришлось крутиться, ища эротические входы расслабления подруги. Зато когда под объятиями и поцелуями повариха сдалась, гость веселился в доме секса, выплясывая внутри тела брейк и запивая танец половыми соками.
ЭМКУ драла портниха Элка, сотрясаясь и пыхтя, наполняя проход-колодец страстной влагой. Плотные груди от фрикций выплёскивали молоко на спину ЭМКЕ. Комендантша блаженствовала, выпячивая попу навстречу члену.
V.
Димыч, племянник ЭМКИ, был развитым парнишкой. Имея нездоровый интерес к порнографии, тайком с приятелем Лёшей он бегал к студенту Виталию смотреть секс-фильмы.
В этот день Димыч с Лёшей решили забежать к тётке, чтобы пообедать, но квартира оказалась запертой. Тогда отчаянные ребята незаметно влезли в окно первого этажа и оказались в беспорядке комнаты. Везде валялись пуговицы, измятые лифчики, на креслах, стульях болтались клочки женских волос, кровать пахла половой влагой.
- Да, ночью здесь кайфовали, - шепнул Лёша.
Димыч в открытом шкафу нашёл красный альбом. С его страниц на ребят глядели обнажённые бабы и мужики; были фотки сцен сношения, эротических игр и интима. Глаза пацанов загорелись; лихорадочно листая альбом, они зажали меж ног взволновавшиеся члены.
Под рисунком, изображающим страстное переплетение мясистых тел, Димыч полушёпотом прочел:
- Я хочу сношать тебя Членом раскрасневшим, Груди мять твои, любя, Чтоб дрожало сердце.
Раскручу кудрявость губ, Зад забью до пены. Крепче моей нет залуп В половой вселенной!
От возбуждения он не смог дочитать послание. Тут же, на диване, он рывками снял штаны с друга и, раздевшись, воткнул в юношеский зад торчащий кол. Подёргиваясь и краснея до пота, прерывисто дыша, парнишки сношались. Димыч яростно тёр в такт своим движениям орган друга, а тот всё листал "тёткино хобби", пожирая глазами эротическую пищу.
Отдохнув, Димыч вновь закачался на узком теле товарища, всё глубже толкая в него натёртый пенис.
- Теперь я... - Лёша вылез из-под товарища и, слегка содрогаясь, всадил в его задницу вспотевший орган.
Димыч ойкнул, но не возразил. Обняв нагого друга, Лёша загарцевал по нему, лаская жидкие мышцы грудей и липкий член. Наконец, от сосков по телу пробежала дрожь, а из органов выплеснулась белая жидкость. Пацаны пошли в ванную, чтобы смыть с себя следы грешных деяний. Затем, слегка покачиваясь от оргазма, они продолжили осмотр шкафа. И вдруг Димыч в целлофановом пакете обнаружил ЕГО - игрушку ночных страстей, ЕГО - упругую гордость мужчин, ЕГО - мохнатое орудие дикой природы для продолжения рода!
Дрожащими пальцами пацаны крутили липкий орган, потом Димыч сообразил прикрепить его между ног.
- Теперь я первый буду, - Лёша рывком отнял "игрушку" у друга; началась потасовка худых тел, в которой победил Лёша.
Он согнул раком мосластый зад приятеля и медленно стал водить огромным сексом по узкому отверстию, слившись торсом с загорелой спиной партнёра.
- Козел ебучий, больно! - вскрикнул раздосадованный Димыч из-за неумелых попыток друга глубже сунуть в тело "горячее бревно", но Леша успокоил парня ласками яичек.
Димыч улучил момент, сжал бёдрами и выдернул у насильника найденный липкий член. Мгновение - и он влез на обессилевшее тело партнёра, смазав вазелином длинный, до колен пенис. Ещё миг - и он закачался по угрястому тазу, вдалбливая с азартом в него мужскую похоть.
- Не дери, блядь, - заорал Лёша, - жжёт!
- Не пизди, я слабо, - грубо ответил тот, массируя в кулаке "хозяйство" сношаемого.
Он представил, как лежит на женщине, как натягивает своей находкой пышные бедра, мнёт плоские соски и теребит мохнатые губы.
- О-о-о! - Димыч набрал скорость и заторкал пенисом задницу друга, разминая кулаком его член.
По ляжкам бежала пена, хлюпаясь. Лёша орал благим матом.
- Ты мне надоел! - Димыч поднялся и, качаясь от бессилия, сунул в портфель "ценность", который кинул затем в окно...
VI.
Уже вторую ночь Вася никак не мог смириться со своей бесполостью. Его друг Боря рядом мочит молодую женщину, к которой они пришли в гости, а он, притворяясь спящим, лишь с завистью наблюдает за этим.
Сплетённые тела светились от серебристого света луны, возясь в беспорядочных тактах половой пляски. Хозяйка задыхалась от натуги, шары её грудей плюхались о постель; мужской член метался в согнутых ягодицах; спины слиплись от пота, дух которого волновал Васю-студента...
Двадцатипятилетняя Елена звала себя "вдовой", хотя все знали, что муж от неё ушел к другой постели. Это злило её. "Чем я была плоха?" - думала она. Но через три дня она уже завела себе любовников, умеренно отдавая своё тело для половой страсти. Вот и сейчас, горя от наслаждения близостью мужской теплоты, от сладостного тормошения её тела горячим органом, она, почувствовав приближение оргазма у парня, поняв, что он может осеменить её, она решительно отстранила от себя мужчину:
- Хватит, парниша. Иди.
- А он? Он останется? - кивнул Боря на "спящего" друга.
- Пусть спит, он много выпил, - заступилась за Васю женщина, закрывая за гостем дверь, чтобы скорее остаться одной.
Склонившись пышной наготой над юношей, она "разбудила" Васю поцелуем, вызвав у парня пылкую силу. Парень повалил белотелье, вращая руками чаши грудей и густовласый срез. Елена потеряла сознание от такого натиска. Вася лёг животом на неё, массируя икры грудей; женщина, увидав обнажённый торс, повернулась на живот, согнув сочные бёдра. Она ждала, дрожа от неги.
- Ну что же, начинай, - дыша страстью, шепнула Лена.
- Не могу, - Вася только тут вспомнил, что бессилен выполнить половую миссию, пытаясь всадить "ничего".
- Я прошу... дери всласть... я твоя... бери меня всю этой ночью!
- Я... не могу, - парень злился на себя за то, что пришёл сюда.
- Почему? - женщина приподнялась, обняла его.
- Мне... нечем, - выдавил из себя парень, кивнув носом на бёдра...
VII.
В это время в тёмном уголке парка ПТУшник Олег, красивый спортивный парень, обнимал и шёпотом уговаривал свою девушку Соню отдаться ему. Она упрямилась, но когда парень нетерпеливо стал сдёргивать с девицы платье, подминая её под себя, девушка уступила, сказав:
- Но не здесь же... - и пара скрылась за скамейкой в кустах.
Юноша, целуя девичье тело, спустил плавки и, виляя мускулистыми ляжками, закачался на нежно-розовых бёдрах. Кряхтя от натуги (его член всё глубже и глубже засасывало влагалище), он тёрся, как котёнок, прессом о гладкость спины девушки. Та мычала от счастья, распластавшись на траве.
Олег в изнеможении вынул мокрый красный член и пошёл в сторону помочиться. Используя этот миг, на влажный бюст Сони внезапно упал пацан и заелозил на нём голой попой.
- Ты откуда, пацан? Ну-ка, быстро вали отсюда! - Олег не сразу узнал в нахалёнке брата Димыча.
- Я тоже хочу ебаться!
- Чем, интересно? Сопливым носом?
- А это видел?! - парнишка выставил перед ним болтающийся на голом лобке багровый член. - Если не дадите нам с Лёхой, то мы расскажем всем о том, как вы тут... - и он символически затрясся и щёлкнул пальцами.
- Ладно, дери, пока она в кайфе, - Олег растерялся, - но дома ты за это от меня получишь!
Димыч худыми ляжками навалился на стройные Сонины бёдра и вложил оглоблю. Он сразу утонул в теле, и член застрял, не давая сношать.
- Раздвинь ноги, - шепнул Олег, но девушка, услышав это, проснулась окончательно и оттолкнула пацана.
Это задело не только юного насильника, но и его брата.
- Ты чё, сука, моим братом брезгуешь? - он схватил её. - Димка, возьми из кармана гондон и надень, пока я держу её пизду.
Брат так и сделал: залез прорезиненным скользким членом в лоно, вонзив его в щель девушки, и запрыгал на ней, крутя колокола грудей, ухватившись за сладкий лес женского среза. Прошло несколько минут, и он устал.
- А мне?! - из кустов выпрыгнул нагой Лёша и вскочил на Соню, лихорадочно прикрепляя "радость секса".
Раз - и он въехал в магазин сладострастия, жадно теребя по ходу всё: лакомые персики ягодиц, молочные яблоки титек, благовоние клиторных зарослей. Как голодный, он впервые съедал плоды секса.
- О-о-о!
- Ну вы даёте, мужики... Дай-ка я, - Олег, прикрепив к себе чужой лоснящийся орган, с пылом-жаром обвился вокруг Сони и жадно стал крутить шерсть, содрогая толчками женское тело.
Девушка ничего не чувствовала, ляжки её онемели, из зада бежали струи...
Хрустнула ветка, и сношатели разбежались, бросив взмокший белый зад измятой, как трава, девушки на произвол судьбы. А нарушил это половое соревнование Кочкин...
Кочкин уже год жил странным чувством неполноценности. Мощное татуированное тело требовало секса, ночной ласки, но пенис, даже после "ручного настроя", был вял, как червяк. Он обвинил в этом жену, ушёл к другой, третьей, но ни одна из женщин не возродила его член к постельной ласке. Кочкин страдал импотенцией.
И вот сейчас, гуляя по парку, он беспристрастно смотрел на то, как трое "драли" женщину... и помешал им.
- Вам помочь? - спросил он жертву. - Не бойтесь, я не насильник, я вас не буду... портить.
- Пошел вон! Кобель, самец! - изнасилованная резко вскочила и, схватив мокрое платье, отбежала в глубь парка, тяжело дыша и качаясь от бессилия.
Кочкин немного постоял и вдруг заметил в траве что-то клейкое и тёплое, которое в руках его задрожало и вытянулось, одурманивая знакомым запахом. Кочкина аж подбросило: "Это же ХУЙ!"
Он едва успел сунуть "находку" в карман, когда его окликнула девушка:
- Вы не могли бы меня проводить?
- Буду счастлив, ведь мне некуда идти.
- Как? - спросила Соня, подумав: "Что-то он хитрит".
- Я ушёл от жены, - признался Кочкин.
"Может, правду говорит... Красив, силён... Почему бы не дать?" - решила она.
VIII.
Поласкав женщину и ничего не дав ей, Вася шёл домой в общагу. Зайдя по нужде в уличный туалет, он долго приноравливался писать, по-женски растопырив ягодицы, неумело пуская из щёлки струйку. Вдруг в кабину заглянул какой-то усатый мужик и сразу впился взглядом в Васино кучерявое гнездышко, воскликнув:
- Ни хрена себе! - но, заметив испуг парня, захлопнул дверь.
Едва Вася слез с унитаза, как его окликнули:
- Выпить хочешь?
Юноша разглядел а полумраке коренастого усача, протянувшего ему стакан вина, и стриженного под ёжик высокого парня, склонившегося над писсуаром. Вася выпил, охмелел. Усач болтал с товарищем, гогоча от смеха... и вдруг повернулся и обнял за плечи юношу.
- Парень, скажи - ты мужик или баба?
- Уж двадцать лет, как мужик, а что? - опешил Вася, вырываясь из объятий.
- Сейчас проверим, - пробурчал верзила, сзади сжав юношу, а усатый, торопясь, сдёрнул джинсы и сдавил Васин орган: - А говорил, что мужик, - а хуй оторвали девки. А-я-яй! За обман надо платить.
Мужчина прижал его к стене, крутя мохнатую дырку, а длинный сорвал с него рубаху.
- Пустите, - подавленно умолял Вася, упираясь локтями.
Но усач продолжал ласкать его, шепча:
- Разве можно отпустить такую спелую жопу! Ах ты, мой красавец! - и он припёр его к кафелю и вполз тугим липким органом в студента, яростно молотя и уминая молодое тело, держась костлявыми пальцами за ляжки.
Вася изворачивался, вертя задом и ругаясь. Тогда верзила пинком согнул парня и сел ему на спину, создав условия для шефа творить свою грязную похоть.
Мужик распалился, хрипя от страсти, тиская потную нежную кожу насилуемого.
В помещение вошли какие-то мужчины и опешили.
- Мужики, хотите свеженькой задницы? - сострил усач, слезая с мокрого парня. - Лучше бабьей.
- Дери сам, а то не хватит, гомик, - бросил кто-то, уходя.
"Шеф" промолчал, подмыл свой "шланг" и приказал:
- Козёл, я пошёл. Убери этого сосунка, а завтра ко мне.
IX.
Верзила вёл униженного и еле идущего Васю и рассказывал ему, как будто другу, утешая:
- Понимаешь, я связан с этим шефом многим. Когда умерла моя жена, он дал мне денег и квартиру, помогал мне и дочке. Потом и дочка умерла. Он поганец, я знаю, ебёт мужиков, но всё же возьми деньги, ведь они тебе нужны, а ему ни к чему.
- Нет, убери, - Вася отшвырнул бумажку.
Но, подумав, поднял её и сунул в карман, решив: "Заработал своей жопой"...
Они легли спать уже заполночь в небольшой комнатушке верзилы. Тот долго рассказывал парню о своём житье, одиноком, без нежности, прижавшись телом к Васе, но вскоре заснул. А Васе не спалось. Он почувствовал какую-то нежность к этому красивому парню, ему хотелось соединиться с ним, подарить ему миг счастья. Он стал гладить волосатую грудь спящего, залезать рукой в плавки, ласкать яйца и возбуждать член.
- Нина, милая... - полусонный парень навалился на Васину спину и одарил его нежностями и игрой секса, проталкивая орган глубоко в ягодицы, лаская мышцы поцелуями и поглаживанием.
Только нащупав плоскую грудь, мужик проснулся.
- А где жена?
- Она умерла... и я хочу её заменить, - шепнул Вася.
- Тебе будет больно. Мы же тебя драли, как козлы. А ты тоже несчастный - живёшь без хуя, - плаксиво запищал верзила, отстраняясь от акта.
Тогда студент сам схватил его член и сунул орган себе в зад, сказав:
- Дери!
Страсть охватила мужика, он закрутился на парне, разминая его тело, пыхтя и обливаясь потом; так он довёл сношаемого до дрожи оргазма.
Передохнув, два мужика продолжили ночь мужеложства, выкачивая пену из органов. Верзила упивался усладой секса за два года перерыва, а Вася хотя тоже чувствовал желание, кайф, но молнией в его голове прорезался вопрос: "Кто я - мужик или баба?", который исчезал с появлением в теле пениса верзилы, дарящего ему столько кайфа!
X.
А в это время мужской беглец готовился кушать соки прелюбодеяний, даже не подозревая, что его хозяин стал проституткой. Зато его нового хозяина Кочкина распирало неодолимое желание сношать кого-то.
Пока Соня мылась в ванной, приготовив постель гостю, он разделся и приложил "находку" к мохнатому лобку. Хорошо, но мешает свой "червяк". Тогда Кочкин сложил вместе органы и надел презерватив. Получился толстый, как бревно, орган. Прекрасно!
"Зачем ждать после года воздержания?" - подумал мужчина, сорвал крючок в ванной и с яростью набросился на девушку. Та от внезапности вскрикнула, увидав голого Адама, с силой вталкивающего в неё раскаленную от страсти секс-болванку. Тело задрожало, она застонала от боли, но стерпела... От колыханий тел из ванной выплёскивалась вода. Раз-два, раз-два - долбила болванка женский таз.
- Жарко! - прошипела Соня, пытаясь подняться, и на неё хлынул душ.
Действие продолжилось стоя. Раздвинув ноги, скользя и шоркаясь о стенки, мужик упорно распирал своим "гибридом" женщину, пока не одеревенели мышцы. Руками накручивая острые груди, он пыхтел...
Первой из ванной выскочила Соня с красным, натёртым задом. Кочкин схватил её сзади за клитор, повалил на постель и запрыгал красноголовым "снегирём" в половой клетке - прыг-скок, прыг-скок!
- Я не могу больше, отпусти! - кряхтела девушка, но маньяк, немного передохнув, опять закружился на её заду, разминая соски и теребя меховые заросли щёлки.
Наконец мужик слез с бёдер, весь в поту.
- А ты совсем как Апполон, - сказала Соня, рассматривая голого Кочкина, - сильный, красивый, как бог. Я давно мечтала лежать под таким, милый.
Она не договорила. Мужик прыгнул на неё и врубил мощное двучленье в мокроту зада, затрясся, приговаривая:
- Это ты меня возродила к сексу...
Новоиспечённые Венера и Апполон заснули в объятиях друг друга...
XI.
Гомосексуальная тряска с верзилой отвлекла Васю от мыслей об утраченном пенисе. Но утром они опять не давали ему покоя. К тому же студент познал другую страсть - страсть женщины, с лаской и дрожью, за которую он получил 50 рублей. И он решил быть теперь бабой.
Написал на стенке в туалете объявление вроде шутки: "Красавец-мужчина, 22 года, даёт ебать за плату. Кто хочет, жду в 206 комнате". Написал и забыл.
Ночью в комнату постучали. Бориса не было, пошёл в загул. На пороге стоял черноусый парень в трико.
- Это ти даёшь? - спросил он с восточным акцентом.
Вася кивнул, осмотрел коридор и завёл гостя в комнату. Тот достал бутылку недопитого коньяка, разлил его в рюмки и, выпив, достал три сотни, заявив:
- Не меньше пяти палок, иначе не пойдёт.
Парень разделся и придвинулся волосатым торсом к Васе, гладя и щупая юношу.
- Меня зовут Арик, а тебя?
- Я Вася.
- Вася, давай, дорогой... - он спустил Васины трусы и повалился трепещущей тушей на голозадого партнёра.
Вкатив в раздвинутый сарай бёдер красноколёсную секс-телегу, грузин завертел ляжками, захлёбываясь от напора. Страстно завизжала кровать - та самая, на которой Вася сам недавно "мочил" девок, а сейчас "мочили" его. От досады студент всхлипнул. Арик-сношатель шепнул:
- Тебе болно, ти плачешь? Тогда кончим, хотя я ещё хочу.
- Давай ещё и быстрее, - отрезал Вася, выпятив фасад, и грузин продолжил трястись, лаская спину юноши, обливаясь потом и пыхтя от наслаждения.
Член впивался в тело юноши с каждым толчком всё глубже и глубже, пока не устал.
Арик слез с Васи, лёг рядом. Прохлада постепенно остужала мокрые тела.
- Скажи, а почему вы, кавказцы, так любите русских ебать? - отдышавшись, тихо спросил Вася, обняв грудь соседа.
- Понимаешь, - замялся тот, обтирая ладонью вспененный член, - наши женщины грубы, ваши - слишком мягки, а мы привыкли к твёрдости. Поэтому в мужиках есть и мясо, и члены, и груди и... не родит. И есть ещё много такого, чего нет в бабах, - затем он погладил Васю, сказав, что снова хочет его.
Арик согнул студента раком, стащив с кровати, и вбежал своим мясистым култаком в потный "стадион", где устроил сексуальный кросс, всё убыстряя темп, догоняя собственную страсть - взад-вперёд, раз-два, быстрее-быстрее. Его бегун успевал дёргаться, сотрясая липкое тело стонущего от оргазма парня-шлюхи.
Грузин, доведя член до финиша, стал ласкать сопостельника, ища под пахом достояние мужчины.
- Не ищи, его нет, - Вася повернулся и сел у кровати, глубоко дыша слюнявым ртом. - И не спрашивай ничего, а дай пить.
Ошеломлённый мужик налил коньяку, парень выпил и попросил:
- Давай дери ещё, чтобы я забыл про мою беду. Прошу, - и Арик послушался, впрягся своей оглоблей в сочного жеребца и, стоя на коленях, поскакал, поскакал... Асса!
- Ещё, ещё, - выдавливал он согнутый зад. - Хорошо, дорогой... Кайф!
Они лежали голыми, как две доски, и спали, измученные неестественным азартом. Вася проснулся - тело гудело. Он поневоле залюбовался спящим грузином, его смуглым лицом, подтянутой грудью, упругими ляжками и смиренно вытянутым червяком-членом. "Это же мой!" - вдруг как ошпарило парня. Он обхватил ладонью член грузина, стал мять его, водить в кулаке, одновременно целуя, и, наконец, засосал его, как сладкую титьку.
- Ты зачем, дорогой? - Арик проснулся и оттолкнул Васю.
- Я хочу, чтобы он был здесь, прошу... - и Вася зачмокал, указывая на паховую дырку.
Грузин улыбнулся. Он лёг на живот юноши и, обняв, всадил стоячий орган в дырку, входя в неё всё глубже и глубже. Вася заорал от блаженства такого союза, он чувствовал иллюзию присутствия у себя своего члена, отдаваясь ласкам грузина, как женским. Арик, доведя юношу до экстаза, утолив половую жажду, незаметно покинул комнату...
В два часа ночи явился злой Борис и набросился на Васю:
- Спишь? А Елена тебя зовёт, меня не подпускает... Так вот, неустойку ты заплатишь, - и он упал на друга холодным телом и закачался членом в Васиных бёдрах, досадливо пыхтя.
А Васе было всё равно - заработав ночью на своей бесполости, он окончательно утвердился как мужчина-проститутка.
XII.
Уже третью ночь Кочкин не спал. Придя с работы, он прикреплял "находку" и бежал по своим любовницам. После Сони он навестил полячку Ядвигу, длинноногую, но с плотными бёдрами. Заманив в постель, она раньше смеялась над его беспомощностью, но сейчас она видела настоящего Адама, обвившего её талию, неистово ласкающего яблоки грудей и волосатый персик между ног. Она вскрикивала от качаний во влагалище горячесладостного банана, истекающего соками полового рая.
Но Кочкин не мог успокоиться, он искал приключений. В ту ночь, когда Вася, заплатив своей жопой очередную неустойку Борису, отправился на ласки к женщине, Кочкин вытащил из ресторана какую-то шлюху, на ходу тиская толстые скользкие титьки и щипая её зад. Та пьяно хохотала, сладко вздрагивая.
Сели в такси. Доехав до заросшего парка, Кочкин сказал:
- Шеф, тут мы сами дойдём, - и отдал ему последний трояк.
Затащив бабу в царство листвы, он раздел её, стянул рейтузы и протолкнул в потную щель свою половую конструкцию. Женщина замычала от восторга, распластавшись на травке, и всё выпячивала тёплый зад навстречу толчкам. Кружилась голова, кружился мужик...
- Хорошо дерёшь... ещё... - в полудрёме стонала голая, когда член затих в женщине, приклеившись яйцами к коже.
Баба согнулась, и мужик вцепился в её волосистые губы и двинулся в путь по дороге секса. "Паровоз" набирал ход, отбивая колёсами скорость и разжигая ласками женскую топку мокрых клитора и грудей.
- О-о-о! Хорошо... Всё! Давай четвертак! - орала шлюха.
- Обойдёшься! Это мой хуй честь тебе оказал, - Кочкин не мог остановиться, импульсивно дёргаясь на женщине.
- Что? Ах ты... Помогите, насилуют! - заорала пьяная баба, но мужик зажал ей рот и, преодолевая её верчение, продолжил драть вспененный зад, крутя при этом цепкими пальцами всё остальное её "хозяйство".
Доведя бабу до беспомощного плача, он быстро оделся и скрылся под летними звёздами.
XIII.
Вася лежал на спине, выпятив волосатую грудь, и исповедовался Елене, которая гладила его тело:
- Зачем я жил лёгкой страстью, искал приключений на свой член, влазил им в разноразмерные бёдра? Зачем? Теперь я потерял всё!
Женщина целовала его живот, в азарте дошла до лобка. Парень замычал от наслаждения, повалил её и, утопив голову в срезе, стал сосать волосато-потные полушария.
Звонок в дверь прервал эти страсти. Елена остановила беспрерывно чмокавшего Васю:
- Подожди. Иди в ванную, я тебя запру там. Только тихо себя веди.
Она накинула халат и открыла дверь - на пороге стоял её муж Станислав Кочкин!
- Ты что это? В три часа ночи?! - она опешила.
- Соскучился по тебе, - запыхавшись и блестя глазами, ответил муж, - по твоей заднице.
- Ты что это? Пьяный, что ли? - она отошла. - Тебя накормить?
Она повернулась к плите, но Кочкин уже горел желанием.
- Накорми, милая... своим телом, - он сдёрнул с неё халат и открыл женскую наготу, светящуюся сексом.
- Ты что это... - только и успела проговорить Елена, затем муж схватил её и понёс в спальню.
- Давай вспомним, как мы плавали ночами. Я люблю тебя, твоё тело, груди, бёдра... - шептал он, расточая нежность сексуального накала.
Она взглянула на него - перед нею сверкал красной слизью огромный пенис. Она испугалась, напряглась, но уступила мощи мужа. Кочкин въехал в женские ворота, и его упругий "конь" загарцевал по влажным ягодицам, выкачивая липкую жижу из них. Цок-цок-цок - яйца стукались в мягкие бёдра.
- Дай передохнуть! - взмолилась жена.
Стасик, задыхаясь, слез с таза, обнял дрожащую женскую талию.
- Расскажи, как ты жила, дорогая?
- Я тосковала по тебе, по твоему атлетическому телу. Я не могла помочь тебе, пойми. Ты помнишь, сколько раз я ходила голой перед тобой, сколько раз шоркала твой орган, чтобы вызвать в тебе желание. Но ты не хотел меня. А теперь? Что случилось?
- Не спрашивай, - и муж лёг на неё животом, начав целовать пышные груди, живот, пупок.
Его "гибрид" воткнулся в половой срез и встретился с клитором. О-о-о!
- Стасик, не надо! - задышала жена, но это был суперэротический номер Кочкина, исполняемый им в моменты вдохновения: засосом зажав губы, крутя горки грудей, трясь членом внутри половых губ, делать всё это одновременно и медленно.
Ни одна женщина такого не выдерживала, кроме Лены.
- О, Стасик, о-о-о!
Потом жена легла раком, согнув гору-зад с багровым мокрым кратером, на котором закачалась мужская гора, глубоко топя в пахучем дне длинный корень половой жизни. Ворочая титьки и выжимая рукой мочалку меж ног жены, Кочкин в экстазе тряски довел её до изнеможения.
Затем он пошёл в ванную, чтобы обмыть член. Вдруг он услышал там возню и открыл дверь - перед ним на полу сидела голая фигура! Мужчина!?
Вася молча рванулся в коридор, скользя по полу, пытаясь вырвернуться из-под сдавившего его мужика, но тот скрутил ему руки так, что парень потерял сознание.
Очнулся он под тушей маньяка, сотрясающей его тыл. В половой проход нахально втирался горячий орган. Волосатый пресс прогуливался по юношеской спине вверх-вниз, вверх-вниз.
- Я отучу тебя, ходок, домогаться чужих жён! - яростно кряхтел Кочкин.
Насилуемый не сопротивлялся, тело его обмякло от слабости.
Слезая с неподвижного тела, Станислав решил перенести свою ярость на женский зад...
Елена очнулась от грубого напора. Её тело ездило по кровати, мужнины руки до онемения мяли её груди, выжимая из сосков молоко. Верзила-пенис грузно ковал разодранные бёдра. Дыхание спирало.
- Я больше не могу! - взмолилась Елена, отталкивая задом налётчика.
- Не ложись под чужой хуй, - пыхтел ей на ухо муж.
- Какой хуй? - недоумённо переспросила жена.
- Которого в ванной спрятала.
- Он же кастрирован, дурачок, - усмехнулась Елена.
- Как? - Кочкин слез с жены и подошёл к пришедшему в себя парню, у которого в заднице торчала в рваном презервативе его "находка".
Впопыхах Кочкин не заметил, что дерёт свою жену собственным огромным членом.
- А это чей? - удивлённо спросил Кочкин.
Вася поднялся и увидел вынутый из его ягодиц слизисто-алый, исцарапанный, припухший от долгой эксплуатации с уныло болтающими яйцами-яблоками... свой член! Мужской член!
Пренебрегая брезгливостью, он схватил его и обнял, целуя щель, потом, раздвинув ляжки, приложил к волосатому паху. Орган крепко приклеился, задрожал. Вася почувствовал его тепло, и глаза парня загорелись радостью.
- Получается, это тебе я обязан возрождением моего секса, - Кочкин обнял Васю за плечи. - А я тебя так пиздил! Прости... Как мне отблагодарить тебя?
- Ничего не надо. Теперь я живу, - смутился юноша.
- Тогда у меня просьба. Пусть он переспит со мной, а? - тихо сказала Елена, обнимая мужа.
Кочкин нахмурился, но затем улыбнулся, шутливо погрозил пальцем:
- Ах вы, прелюбодеи-святоши! - и удалился в ванную, сел там и в блаженстве стал потирать свой зажатый член...
XIV.
Мужской член окунулся в жгучий колодец женского тела, всё глубже и глубже проникая в сладострастное нутро. Вася вновь чувствовал себя мужчиной, и впервые за эти дни, как лакомый кусок, он обсасывал прелести секса. После четырёх дней бесполого существования это было счастьем.
Но Вася был осторожен: после каждого толчка он вынимал член и, убедившись в его целости, снова втыкал его в женщину. Он боялся снова потерять пол, боялся вновь оказаться лежащим под насильниками-маньяками, вроде профессора и усача; боялся оказаться бессильным в постели с голой женщиной; боялся стать проституткой...
И член покорялся хозяину, не дёргался. Его плоть, перемятая жадными секс-бомбами, молокососами, мужиками ради половой страсти, тоже была жертвой.