Вечером отец приехал на дачу. Машина починена, отец довольный и, дважды удовлетворенный, бегал, занося привезенные вещи и магазинный хавчик в дом. Я был голоден, как стая волков. С веранды я услышал голос отца:
— Денис, включи котел в бане, пойдем погреемся.
Погода действительно к вечеру испортилась, пошел дождь и стало гораздо холоднее. Котел у нас стоял мощный и уж через пол часа можно было идти купаться. Перехватив на бегу пару котлет, завернувшись в халаты мы ввалились в предбанник. Отец сбросил с себя халат и скрылся за дверью парилки. Парилка была просторная — с тремя лежаками и каменной кладкой в углу, где стоял котел. Пахло мятой, травами и березовыми вениками, которые родители складывали здесь все лето. Из парилки был еще один выход — за дверью стояла огромная бочка метра в 2 в диаметре с холодной проточной водой. Отец улёгся вниз животом на свой излюбленный лежак поближе к котлу. Когда я зашел он уже успел раскраснеться и на его коже проступил пот.
От вида его зада начал просыпаться мой дружок. Чтобы хоть как то унять возбуждение я отвернулся и стал заниматься распариванием веников и вообще думать о недоеденных котлетах. Надо сказать, что получалось у меня не очень. Член прибавлял и продолжал увеличиваться несмотря на все мои старания. Зажмурившись, я успел подумать об учебе, о своих долгах в институте, о Марии Ивановне — суке, которая не ставила мне зачет по ботану и даже о строении солнечной системы — но ничего не получалось. Я стоял отвернувшись от отца и хуй мой тоже предательски стоял. Отец лежал ничком, отвернувшись в противоположную от меня сторону:
— Денис, наддай жару, плескани на камни. И помни мне спину, жутко мышцы забились.
Я плеснул воды на камни. Мне надо было срочно разрядиться иначе я как истукан буду стоять и отец в конце концов заметит. Пока сходил пар я был в относительном укрытии и мог незаметно подрочить. Мой заход был не долог — через полминуты я сумел кончить, поймав до единой капли свою сперму в кружку для воды. Наступило временное облегчение и мой член вернул свой нейтралитет. Теперь можно было попарить папкин попец. Сперму из кружки я вылил себе на ладонь и стал растирать по спине ничего не подозревающего отца. С каждым движением сперма все больше загустевала и превращалась в настоящий крем. Размяв мышцы руками, я взял березовые веники и стал ими парить отца. Проделав всю работу по правилам надо было идти ополаскиваться, но отец продолжал лежать:
— Денис, я полежу немного. А ты иди ополоснись в бочку. Я следом.
В этот момент я подумал, что у отца случилась аналогичная моей проблема — стояк. И решил отца подъебать:
— Не, Пап. Я еще не парился. Пройдись по мне тоже, потом вместе пойдем окунемся.
И с этими словами я улегся на соседний деревянный лежак. Отцу ничего не оставалось делать, как вставать и идти меня парить вениками. Чтобы окончательно его не смущать я лег ничком, «закрыв» лицо руками.
— Денис, я все же пойду окунусь и вернусь тебя попарю.
Было слышно, как отец вышел из парилки в комнатку, где стояла бочка с холодной водой и несколько раз окунулся. Когда он вернулся — ниже ватерлинии он был абсолютно невозмутим, отчего я расстроился и отвернулся по-настоящему. Взяв веник он стал ритмично меня ими обрабатывать, затем убрав их в сторону он продолжил разминать мне спину руками. Подойдя к плечам он в друг замер, наклонился ко мне и прошептал на ухо:
— Денис, твою задницу я узнаю из тысячи, ты же мой сын — родимое пятно, ты совсем про него забыл.
Меня словно обдали холодным душем:
— Пап, ты о чем, — выдавил я из себя...
— Расслабься, Ден, уже ничего не скрыть — давай просто продолжим то, что мы делали днем.
Его рука скользнула вниз, уверенно пройдя по моей промежности. Я опешил и никак не мог себя заставить повернуться. Отец поцеловал меня в шею и руками развернул мою голову в сторону своего паха. В сантиметре от моих губ вздыбился отцовский член:
— Пососи. Ты знаешь, что ты у меня первый парень, не разочаруй.
Дважды просить необходимости не было. Я приоткрыл губы и обхватил отцовскую плоть. Прислушиваясь к своим ощущениям, он начал постепенно набирать обороты и вскоре все его 19 см исчезали у меня в глотке:
— Ден, почему мы не делали этого раньше? Я хочу тебя, сильнее всех на свете, это пугает, но теперь это есть и я очень этому рад. Денис, у тебя отличный прибор, повернись ко мне.
Я развернулся и остался лежать с уже вставшим хуем перед отцом. Он взяв мой член в руку, обнажил головку и стал ее сосать. От нахлынувшего возбуждения я с силой прижал голову отца к своему паху. От неожиданности он закашлялся, но к чести джентльмена продолжил начатое дело. Я не верил своему счастью. Сев на лежак и встав ногами на пол я продолжал загонять свой член в отцовский рот. Слезы и слюна лились с его лица, но он продолжал терпеть. Через минуту в таком же положении оказался и я сам. Отец насаживал мой рот и глотку на всю длину своего члена. Мой член бился о бедра в полной готовности разрядиться от одного сжатия рукой. Отец смотрел на меня и наращивал темп:
— Денис, я почти... я больше не могу сдерживаться. Встань.
Я встал. Надрачивая себе, отец жадно целовал меня в губы и шею. В последний момент он схватил мой член и приставил его к своей залупе — белая сперма отца изливалась на меня и густыми каплями стекала по ногам. Закончив, отец еще раз поцеловал меня и от эмоционального бессилия сел на корточки, прижавшись к моему паху:
— Денис, кончи как ты хочешь.
Я уложил отца на лежак, на спину и развел его ноги так, чтобы обнажился анус. Весь мой член был в смазке и сперме — с легким нажимом я проник внутрь отцовского ануса. Отец выгнул спину и стиснул зубы. На этот раз я ввел свой член до самого основания и кончил так глубоко как мог. Отец был мой. Не вынимая свой член я лег на его грудь и замер.
Домывшись, мы вернулись в дом и наконец то доели остывшие котлеты.