Люблю сидеть летним вечером у моря. На пляже, покрытом галькой. Когда сам сидишь на берегу, а ноги чуть в воде. Ласковое море, как нежный щенок, лижет волной пятки, а вокруг нет ни души. Только ты и море. Перед глазами безбрежное синее море и скатывающийся в него на отдых от дневной суеты красный шар солнца. В такие моменты особенно хорошо предаваться воспоминаниям или мечтать о чём-то.
В один из июльских дней 2001 года я вот так же сидел на берегу моря, смотрел на солнце и вспоминал прожитую жизнь и людей, которые в ней встречались. Однако в этот день я на пляже был не один. В нескольких десятках метров от меня на берегу сидели два молодых парня и о чём-то тихо беседовали. Я не обращал на них никакого внимания, однако их присутствие всколыхнуло память. Я вдруг вспомнил, что когда-то, давным-давно, знал двух ребят, которым пришлось пройти вместе нелёгкое испытание, полюбить друг друга и остаться вместе вопреки всему. Давно всё это было, очень давно.
1. Знакомство
Мишка был обычным, как и все в его возрасте советским пареньком. Учился, серьёзно занимался боксом. В общем-то, был спокойным по характеру парнем. Всё бы ничего, но было у парня две тайны, которые он никому не хотел открывать. Первая касалась его давней мечты. В его годы все пацаны тогда, в разгар застоя, мечтали стать космонавтами, водителями, летчиками, военными, врачами ну и т.д. А Миша мечтал стать милиционером. И не просто милиционером, а обязательно работать в уголовном розыске и ловить всяких бандитов, которые, как тогда говорили, мешают спокойно жить и трудиться советским гражданам. О своей мечте он никому тогда так и не сказал.
Второй тайной парня стало неожиданно пришедшее к нему с взрослением осознание того, что он не такой, как все. Если все его сверстники давно уже имели подружек, а кто и сменил не по одной, Мишку к девчонкам совсем не тянуло. Но, сидя на пляже, он всё чаще и чаще стал замечать, что ему нравиться смотреть на красивые тела пацанов, даже любоваться ими. Первый испуг от этого открытия со временем улёгся, однако эта странная тяга не только никуда не исчезла, а наоборот, только усиливалась с каждым годом. Так и дожил наш герой с этими тайнами до восемнадцати лет. Окончив школу, ушёл служить тогда ещё в Советскую Армию. За все два года службы он так и не решился завести какие-либо сексуальные отношения с сослуживцами, хотя возможности были. Ему казалось, что на другой день все об этом узнают и служба превратится в ад. То же самое было и в школе милиции, которую он окончил после армии. Так начала сбываться его первая мечта.
Получив звание лейтенанта, он был направлен на службу в этот южный городок инспектором отделения уголовного розыска местного отдела милиции. Однако служба началась с того, что начальник в первый же день заявил ему:
- Значит так, Биенко, ты у нас зелёный совсем, да и народу у нас хватает, а город спокойный, поэтому займёшься пока разбором бумажных завалов. Иди в архив и скажи, что от меня. Тебе там фронт работы определят.
Михаил хотел было возмутиться, но быстро понял, что начинать службу с конфликта нет смысла. Козырнув начальству, он направился искать архив.
А город и вправду был спокойный. Сезон отпусков ещё не начался, отдыхающих почти не было, а местные шумели редко. Его заточение в архив затянулось на несколько месяцев. Но всему когда-то приходит конец.
Как-то в одно солнечное мартовское утро вызвал его к себе начальник розыска и приказал готовиться заступить в наряд в составе оперативной группы. Дежурство выпало на пятницу, да ещё и на тринадцатое число. Мишка утром пришёл на работу, переоделся в кабинете в лейтенантскую форму и пошёл в дежурную часть получать пистолет. После всех формальностей и инструктажей не спеша потекли часы дежурства. День и вечер прошли спокойно, и, промаявшись часов до десяти, он, с разрешения дежурного, пошёл к себе в кабинет спать. Попив чайку, Мишка лёг на стоявший в кабинете видавший виды диван, на котором, как смеялись ребята, не один опер помер. Сон пришёл почти моментально, видимо, от того, что устал бездельничать за прошедший день. И вот тут, по закону подлости, зазвонил телефон. Сотовых тогда и в помине не было, только аппарат с крутящимся диском на столе.
- Биенко слушает, - ответил он.
В трубке послышался голос дежурного:
- Миша, спустись в дежурку. Тут клиента привезли, нужно объяснение взять.
"Взять, - подумал Мишка. - Юристы хреновы. Даже не знают, наверное, что правильно говорить не "взять объяснение", а "отобрать"", однако ответил:
- Да, иду.
В дежурной части он получил у дежурного документы на задержанного, забрал его из камеры, пропустил впереди себя и повёл в кабинет. Войдя в кабинет, механически предложил тому присесть перед столом, занял своё место и только тут впервые поднял глаза и посмотрел на задержанного. Их взгляды встретились. В тёмно-синих Мишкиных глазах отражались угольки этого парня. Казалось, что среди ясного звёздного южного неба неожиданно раздался раскат грома, и яркая молния озарила своей вспышкой окрестности. Напротив Мишки сидел молодой парень, наверное, его ровесник, и так же, как и Михаил, неотрывно смотрел на него. Сколько так пацаны просидели, одному богу известно. Лейтенант с восхищением разглядывал красивое лицо задержанного. Русые волосы, густые и длинные, как у девчонки, ресницы, смуглая от загара кожа и жемчужно-белые зубы. Это было как наваждение, как гипноз. Их словно парализовало.
Первым пришёл в себя задержанный.
- Командир, ты чё, заснул, что ли? - а голос хриплый, глухой.
От него Миха очнулся.
- Да нет, кажись, не сплю. Чего это было?
- Не знаю. Слушай, командир, а мы раньше с тобой не встречались? Тебя как зовут-то?
- Михаил. То есть лейтенант Биенко Михаил Юрьевич. Да нет, не должны были. Ты сам откуда? Я не местный, с соседней области.
- А я с Одессы. Меня Серёга зовут. Вот если бы как тебя, Мишка, меня звали, то мне кликуху бы можно было давать - Мишка Одессит, - и он тихонько засмеялся.
Совсем забыв о том, зачем он привел парня в кабинет, лейтенант вдруг предложил:
- Чаю хочешь?
Казалось, Сергей ждал этого предложения. Почти не задумываясь, он ответил:
- Хочу, если нальёшь.
- А чего же не налить-то, если есть. Не жалко. Только к чаю ничего, кроме сахара.
- Сойдёт. Чай разговору помогает.
Мишка достал свой термос и налил по стакану себе и новому знакомому. И, как часто бывает, действительно за чаем неспешно потекла беседа. Первым начал Сергей.
- Я у вас тут в городе вообще в первый раз. Я в Одессе родился и вырос. Сначала всё, как у всех, было, а потом мама с папой в море утонули. Мама тонула, а папа спасал, ну и утопли оба. А кроме них, никого нет. Тётка только, отца сестра, но она бухает по-чёрному, вот меня в интернат и отправили. Так что сирота я, Мишка, интернатовский. Из интерната выпустили, хотел учиться куда-нибудь пойти, да так и не получилось. Связался с пацанами местными. Вот с ними и гастролируем по городам. Теперь вот и до вас добрались. Только ты это, не подумай чего. Я сегодня ничего не украл. Тётка какая-то бешеная на пляже попалась. Одна она была. Как увидала, я в её сторону иду, а вокруг никого, давай орать как резаная, что её грабят и убивают. Точно больная. А тут менты, ой, извини, ваши подоспели и меня сюда притащили. Ну, вот вроде и всё. Ничего интересного в жизни не было ещё, да и не ожидается, - после этих слов он надолго замолчал и сидел, уставившись в пол перед собой.
Мишке вдруг так жалко стало этого одинокого пацана, что захотелось подойти к нему, обнять, прижать к себе и не отпускать. Где-то в голове уже зародилась мысль утром забрать парня домой, поближе познакомиться. А вдруг это судьба? Вдруг это вторая его тайная мечта сидит сейчас перед ним? А то, что он с жуликами водится, так это поправимо. Мишке почему-то казалось, что хороший парень Серёга, очень хороший. Не может быть таких глаз у плохого человека. Глаза не врут. Слова врут, поступки врут, а глаза - нет.
Вот так, уйдя в себя, он и не услышал, что Сергей его о чём-то спрашивает. Только по движению его губ Миша понял, что тот что-то говорит.
- Мишка, ты где опять? Расскажи, говорю, про себя.
- Да мне вроде тоже особо рассказывать нечего, но, если интересно, слушай, - и он начал рассказывать Сергею историю своей жизни.
Так, за разговорами, взаимными вопросами и ответами, парни просидели почти до утра, до тех пор, пока дежурный не пришёл к Михаилу в кабинет.
- Биенко, у вас тут всё нормально? Пять часов объяснение берёшь. Роман можно написать. Ты хоть и Михаил Юрьевич, но всё же не Лермонтов. Веди задержанного в камеру и объяснение давай.
- Товарищ майор, а я ещё не написал.
- Не понял. А чем занимался-то?
- Беседовали, обстоятельства выясняли, - соврал Мишка.
- Значит так. Тебе десять минут, и объяснение с задержанным у меня, понял?
- Так точно. Через десять минут буду.
Когда за дежурным закрылась дверь, оба парня, как по команде, посмотрели на часы. Ведь действительно, почти пять часов пролетело.
- Миха, во время пролетело. Ты знаешь, у меня такое ощущение сложилось, что мы с тобой, как два давних друга, встретились после долгой разлуки и наговориться никак не можем. Чудно как-то всё это. Знакомы всего ничего, а я тебя, как брата, чувствую.
- Знаешь, Серый, у меня тоже такое ощущение. Впервые так. Ну ладно, давай объяснение быстро накатаем, а потом я тебя отведу. После смены вместе отсюда уйдём. Ща всё правильно напишем, и тебя освободят.
На том и порешили. Быстро написав объяснение, Мишка отвёл Сергея в дежурку. Вернувшись в кабинет, он вдруг почувствовал, что на душе стало как-то пусто и неуютно, одиноко. Изменив своей привычке не курить в кабинете, он достал сигарету и, раскурив, присел у окна. Мысли в голове перемешались.
- И что это сейчас было, интересно? Сколько знакомых парней было, а чтобы вот так, с первого взгляда влюбиться, такого не было никогда. И ведь самое главное, по Серёжиным глазам видно, что взаимно это. Дела... Я же без него теперь с ума сходить буду, если ничего не получится.
Он ещё много о чём думал, решив, что спать ложиться уже нет смысла.
В очередной раз взглянув на часы, он понял, что нужно срочно кабинет проветрить, а то сейчас ребята придут, а здесь хоть топор вешай. Раскрыв все окна настежь, Мишка стал переодеваться в гражданскую одежду. Закончив все дела, он обнаружил, что уже половина девятого утра и, в принципе, можно пойти сдать пистолет. Он шёл в дежурку, а сам думал только о том, что сейчас увидит Серёгу. Однако камера для задержанных была пуста. "Куда же он мог деться? Может, раньше выпустили и ждёт где-нибудь на улице?" - подумал парень.
Сдав пистолет и патроны, он, уже уходя, как бы невзначай спросил дежурного:
- А задержанный-то где, отпустили, что ли?
- Ну да, ещё часа два назад его брат забрал. Он тебя просил позвать, но брат не дал. Говорит, времени нет, нужно срочно уезжать.
Мишку как обухом по голове ударили. На автомате он попрощался с дежурным и побрёл домой. "Какой брат? Откуда он взялся? Серый же говорил, что он сирота и нет у него никого. Неужели обманывал, а я, как дурак, сидел, слушал и верил его глазам?" - с такими мыслями Мишка пришёл домой, принял душ и лёг спать. Как ни странно, но уснуть удалось. Только вот кошмары какие-то мучили, но он их не помнил.
2. Задание (повествование ведётся от имени Михаила)
После этого дня я перестал сидеть в архиве и наконец-то стал заниматься непосредственной работой, которой, правда, почти не было. Вроде бы вот она, мечта, сбылась, а ничто не радовало. Мне не хватало Сергея, не хватало его улыбки, его чёрных угольков глаз, его волос, даже манеры говорить. Жизнь казалась пустой и чёрно-белой, даже без звуков, как немое кино. В таком замедленном ритме прошло почти два месяца, как вдруг, в конце мая, колесо моей жизни сделало резкий поворот на сто восемьдесят градусов. А было всё так.
Утром в понедельник на, казалось бы, обычной планёрке я заметил, что наш начальник чернее тучи. Наорал на всех за такие вещи, на которые ранее и внимания не обращал. Мы в непонятках переглянулись, но он ушёл, ничего не объяснив. В томительном ожидании прошло полдня. Вдруг после обеда вновь забегает начальник, хватает меня и тащит к себе в кабинет, ничего не объясняя. Я пытаюсь понять, где накосячил, но ничего вспомнить не могу. В кабинете нашего шефа сидит начальник милиции. Я пытаюсь было ему доложить о прибытии, но тот обрывает меня на полуслове.
- Сядь, Михаил, разговор долгий будет, - и тут же обращается к моему начальнику: - Михалыч, распорядись насчёт чаю.
Я сижу как пришибленный и ничегошеньки не могу понять. Пока Михалыча нет, мы с начальником милиции сидим молча. Но вот чай появляется, и полковник начинает разговор, обращаясь только ко мне.
- Слушай, Миша, дело тут очень серьёзное есть, которое, кроме тебя, сделать никто не сможет. В городе нарисовались заезжие гастролёры. Сколько их, точно не знаем. Пока по-мелкому бомбят отдыхающих да комнаты в пансионатах и санаториях, но есть информация, что прибыли они для того, чтобы взять у нас в городе сберкассу. О них почти ничего не известно. Знаем только, что за старшего у них некий Бес. Кто он такой, мы тоже не знаем. Есть такое предложение: внедрить к ним тебя.
После этих слов у меня начинают вылезать глаза из орбит от удивления, и я пытаюсь открыть рот, чтобы объяснить, какой из меня, к чёрту, агент, но полковник не даёт ничего сказать, лишь машет мне рукой - молчи, мол, пока и слушай.
- Ты у нас человек не местный, никто из жуликов тебя не знает, так как ты ещё и поработать-то с ними не успел, поэтому только одна надежда - на тебя, Миша.
- Товарищ полковник, спасибо за доверие конечно, но у меня и опыта-то практического ноль ещё. Что я могу?
- А вот это и хорошо, что ты ментом ещё стать не успел. Легче будет в роль жулика вживаться. Прикинешься мелким воришкой, промышляющим на пляже, попытаешься познакомиться с кем-нибудь из залётных. Между делом пожалуешься на то, что тяжело, мол, одному работать. В общем, как-нибудь напросишься к ним в гости. В карты играть можешь?
- Могу, товарищ полковник. Ещё машины чинить могу любые и водить отлично могу.
- Вот видишь, а говоришь, что ничего не умеешь. Пригодится всё в этом деле... Всё, Миша. Считаю, что ты согласен. Все нюансы операции, легенду, связи и всё, что необходимо, разработаете вместе с Михалычем. Да, и никому об этом ни слова.
- Да кому я скажу-то! Я тут человек новый. Друзей на стороне нет, так что делиться не с кем. Девушки тоже нет, ждать и искать никто не станет. Можно хоть совсем пропасть... - зачем я это ляпнул, сам не знаю.
- Я тебе пропаду! Выше нос, лейтенант, всё получится. Ещё медаль, глядишь, заработаешь, - сказав это, он вышел из кабинета.
Что было в дальнейшем, нет смысла подробно расписывать. У нас не детектив. Как ни странно, всё у нас получилось и к жуликам я попал. Бес вроде бы мне поверил. Первое время приходилось действительно работать на пляже, но толку от меня не было. Так продолжалось две недели. У дома, который они снимали, стоял бортовой МАЗ с фургоном странного оранжевого цвета. Никогда МАЗов таких не видел. Как-то в один из вечеров, от нечего делать, я решил посмотреть данный автомобиль. Пока ходил около него, услышал голос Беса:
- Чё ты там смотришь, сдох он, мёртвый. Петро вон с ним неделю копался, так и не завёл.
А у меня появилась очень интересная мысль, которую я и поспешил озвучить:
- Слушай, Бес. А давай я починю эту телегу, но только если починю, то и рулить на ней буду.
Он посмотрел на меня, как на сумасшедшего.
- Рискни. Выгорит - будет так, как ты сказал.
Резко развернувшись, он ушёл в дом, а я возликовал в душе. Сделаю агрегат, и не нужно будет на пляж ходить, чаще буду рядом с Бесом, а следовательно, и информацию получить легче будет, если что.
Копался я с этим танком почти неделю. Благо, недалеко была автобаза какая-то. За водку выменивал там нужные запчасти. В итоге МАЗ завёлся. Радости моей не было предела. Теперь была возможность иногда в город выезжать по разным поручениям Беса. Это сейчас у каждого машина, а в те времена иметь авто было непозволительной роскошью, тем более таким мелким жуликам, как Бес и компания.
В своих мыслях я оказался прав. Буквально на следующий день Бес направил меня в город отправить почтовый перевод. Понятно, что деньги наворованы, но куда денешься.
Так прошло ещё почти две недели. Никаких разговоров о сберкассе даже близко не было слышно. Да и, честно говоря, глядя на весь этот сброд, не верилось, что они на это решатся. Во всей шайке и было-то всего два более-менее серьёзных человека. Это сам Бес, хоть и молодой, но авторитетом пользующийся, да Славик. Вот этого я побаивался больше всех. Даже физически чувствовалась его неприязнь ко мне. Хотя повода я вроде и не давал. Чужая душа - потёмки.
И вот в один из дождливых дней, что редкость в июне, Бес посылает меня в город - встретить на вокзале его приезжающего братана.
- Значит так, Мишаня, на вокзал не лезь. Поодаль встань, он сам тебя найдёт, колымагу он эту знает. Встретишь, и сразу сюда, понял?
А чего тут не понять-то. Уже через полчаса я стою на соседней с вокзалом улице и жду братана Беса. Погода, как нарочно, разыгралась. На улице жарища, душно после дождя, дышать в машине нечем, но в кабине хоть тень. Я открываю форточки на обеих дверях, кладу руки на руль, упираюсь в них лбом и тихонько засыпаю.
Просыпаюсь я от того, что кто-то треплет по плечу. Открываю глаза, отрываю голову от руля и поворачиваю её в сторону того, кто на пассажирском сидении уже сидит... Аут, господа. Я и те же, называется. Передо мной Серёга. И мы опять, как и в прошлый раз, смотрим друг другу в глаза и хватаем воздух ртом, как рыбы, выброшенные на берег. Опять он нашёлся первым.
- Мишка, ты?! А как вообще всё это? Ну, где все? Бес где? - и тут, видно, до него доходит какая-то ему одному ведомая мысль. - Я понял. Всех повязали, да? И меня Бес сдал, да?
Я отрицательно качаю головой, а сам улыбаюсь, как придурок. С одной стороны, я счастлив, что вновь встретил Серёгу, а с другой стороны, понимаю, что всё, это провал. Можно машину здесь бросать и в милицию идти. Возвращаться к Бесу нет смысла.
Серый вообще впадает в прострацию. А у меня мозг крутится со скоростью метеорита. И я вдруг прихожу к выводу, что ничего не потеряю, если вот сейчас всё расскажу этому пацану. Обратной дороги всё равно нет. И я решаюсь.
- Серый, я так рад тебя видеть, если бы ты знал, как я рад, Серёжка.
- Извини, Миха, я тоже очень рад тебе, но в тюрьму я не хочу, даже если ты меня туда свезёшь. У меня мозг сейчас разорвётся наверное, Миша! - почти кричит парень.
- Ладно, давай так: я тебе всё рассказываю, а ты уже выносишь мне приговор. Возвращаемся - или я в милицию, а ты к Бесу. Но только имей в виду, что они всё равно под колпаком. Рано или поздно все за мелочёвку сядут. Тебе это надо?
В общем, я рассказываю Серёге почти всё, умолчав про сберкассу. Что, мол, просто я засланный казачок следить за ними и о всех кражах серьёзных докладывать.
Рассказывал я долго. Серёга всё это время сидел молча и курил сигареты одну за другой. Рассказ мой закончился, а он всё молчал и смотрел на тлеющую сигарету.
- Всё, Серёжа, я всё сказал. Теперь тебе решать, куда мне - к Бесу возвращаться или к себе на службу.
Он ещё немного помолчал, а потом вдруг улыбнулся и спросил:
- А ты правда рад меня видеть был? - спрашивает, а сам в глаза смотрит, как будто в душу заглядывает.
- Рад, Серый, очень рад. Если бы ты знал, как я с тех пор скучаю по тебе. Ну, так что?
- Возвращаемся, - шепчет парень, - возвращаемся к Бесу. Я сделаю вид, что только что с тобой познакомился, и мы подружились сразу. Так ведь бывает? А, Мих, бывает? Бывает, сам знаю. И не только дружба бывает вот так сразу...
Что "не только", он не договорил. Вновь посмотрел на меня странным взглядом и махнул рукой:
- Трогай, извозчик.
- Я не извозчик, я водитель кобылы, - шутливо ответил я, а у самого кошки на душе скребли: верить ему или нет? - Серый, посиди минутку, я сейчас.
Выскочив из машины, я побежал искать таксофон. Как ни странно, нашёл быстро. Шеф был на месте. Я ему вкратце изложил суть дела.
- Миша, тебе решать. Ты сам знаешь, как нам важна эта информация, но и подвергать тебя риску тоже не могу. Решай, лейтенант. Откажешься - осуждать никто не будет.
Пока он мне это говорит, я уже решаю для себя всё. Поверю я парню. Поверю ещё раз. А пока есть время, расспрошу, почему тогда меня не дождался.
- Ладно, товарищ подполковник, я возвращаюсь. Будем считать, что ничего не было.
- Смотри, Миша, будь осторожен, - и он отключился.
И вот мы с Серёгой едем к Бесу. Он сидит молча, лишь изредка поглядывая на меня. Мне особо тоже говорить не хочется. Вдруг я вспоминаю.
- Серый, а ты чего в прошлый раз меня не дождался-то? Я утром спустился, а тебя и след простыл. Испугался, или просто западло с ментом дружить было, а?
- Ты чё, Миха, белены, что ли, обожрался? Да я тебя тоже того, ну, почти каждый день, а ты... Да если бы не Бес, никуда бы я не уехал. Это он меня утром забрал. Я дежурного попросил тебя позвать, а Бес утащил меня - мол, времени нет. Это ведь даже хорошо. Прикинь, если бы он тебя тогда увидел, а ты не знал бы, что это он, и пришёл бы как карманник, представляешь?
- Серый, прости дурака, а я ведь об этом даже не подумал. Это был бы полный пиздец, товарищ Штирлиц.
- Миха, давай помолчим. У меня башка болит. Вечерком на море сходим и попиздим, лады?
- Лады, Серый, лады. Я с тобой куда скажешь, туда и пойду.
Он довольно улыбнулся и прикрыл глаза.
3. Откровение (повествование ведётся от имени Сергея)
Я сидел в кабине громыхающего МАЗа и сквозь прикрытые веки смотрел на Мишку. Как же я рад, что встретил его вновь. А ведь он, похоже, тоже не врёт, что всегда помнил обо мне. Кажется, он вообще врать не умеет. Во, сам рулит, а постоянно на меня косяка давит. Вот мы два дурака. Вечером сегодня всё ему скажу, что думаю, а он пусть решает, как быть. Идиот. Подумал, что я его сдать смогу. Да я скорее сам возвращаться к этому суке Бесу не буду, чем Мишку моего сдам. Это же единственный человек, который открыл мне свою душу, которому я, может быть, тоже нужен, как и он мне. Не, Миха, пусть их хоть всех там перестреляют, а тебя я им не отдам. Всё, баста. Решено окончательно и бесповоротно. А про Беса я ему сегодня тоже расскажу... Кажется, я засыпаю. Не, спать нельзя сейчас.
Открываю глаза:
- Мих, скоро приедем?
- Всё, Серёжа, подъезжаем уже. Я думал, ты спишь, потише ехал, чтобы не трясти особо. Хотя на этом танке хоть как езжай, всё равно растрясёт. Ну, вот и всё, прибыли.
Не буду рассказывать, как прошла встреча, как все набухались и начали играть в карты. Самыми трезвыми были мы с Мишкой. В доме стоял такой кумар, что дышать нечем было. Всё, надо на воздух.
- Слышь, Бес. Мы с Мишкой всё равно не пьём особо - сходим мы на море, искупнёмся перед сном.
Тому было уже всё до лампочки. Он тупо уставился на меня, не понимая, что от него надо.
- На море мы с Мишкой пошли короче. Скоро будем. Давай.
- Фу, слава богу, неужели свежий воздух. Мих, ты как, спать не хочешь?
- Серый, ты чё? Я только и ждал, когда мы свалим оттуда. Куда идём? Хотя ты же тоже не местный. Иди за мной. Сейчас бухточку одну покажу, закачаешься.
И мы двинули в путь. Мишка шёл впереди за Сусанина, а я смотрел на его силуэт в свете Луны и ощущал себя счастливым человеком. Причём абсолютно счастливым.
- Всё, пришли, - услышал я Мишку. - Смотри, какая красота, как подкова. Только с моря нас видно. Ты купаться будешь?
- Конечно буду, - сказал я и начал раздеваться.
- Слушай, Серый, а давай голышом. Всё равно никто не видит, а нам друг друга чего стесняться?
- А ты чего, не видишь, что я уже давно тута голый стою, жду, пока лейтенанты несознательные разденутся.
Не успел я это произнести, как Мишка подскочил ко мне и закрыл своей рукой рот.
- Ты чего орёшь, больной, что ли? Вдруг кто услышит. Какой я тебе лейтенант? Мишка я и всё, просто Мишка, вор-карманник и по совместительству водитель МАЗа Беса.
Всё это он почти шептал мне в ухо, прижавшись своей щекой к моей. Как же мне было приятно его прикосновение. От тела исходил такой жар, что казалось, что стоишь рядом с радиатором отопления. От всего происходящего я начал возбуждаться, предательски упёршись своим членом Мишке в бедро. Почувствовав это, он чуть отстранил голову, пытаясь заглянуть мне в глаза, которые блестели в свете луны.
- Серега, родной, как же долго я ждал этого дня. Если бы ты только знал, как долго. Я же ведь думал, что с ума без тебя сойду. Я ведь думал, ты всё просто так сказал насчёт утра, а потом сбежал. Прости дурака, что плохо о тебе подумал. Серый, мне кажется, я тебя люблю. Не, не так, ничего мне не кажется. Серёжка, милый, я люблю тебя!
Я попытался сказать ему то же самое, но этот чокнутый мент обнял меня, прижал к себе и нежно начал целовать в губы. Я был на краю блаженства. Как же здорово ощущать вкус любимого человека, чувствовать силу его тела, упиваться его страстью и знать, что он любит тебя так, что готов пойти ради тебя на всё.
Казалось, нашим поцелуям не будет конца. Но Мишка уже отпустил мой рот и опустился на шею. Мне хотелось стонать от наслаждения, а этот стервец, осыпая моё тело поцелуями, опускался всё ниже и ниже. И, о боже, я почувствовал его такие желанные губы на моей головке... Господи, что он вытворяет! Так долго держаться невозможно. Да и нужно ли сдерживать себя, если любимый человек дарит тебе свою любовь... Такого оргазма у меня точно никогда не было. Казалось, сперма никогда не кончится. Я, обессиленный, стоял и гладил стриженую Мишкину голову, такую родную и любимую.
- Ну, как тебе такой вариант? - парень поднялся с колен и вновь обнял меня.
- Мишенька, родной ты мой. Если бы ты знал, как я счастлив, что та бабка на пляже дурой оказалась и меня менты замели. Если бы не она, мы бы никогда не встретились. Я люблю тебя, мой самый лучший Мишка. Жаль, что ты не одессит... Ну что, теперь моя очередь, - заговорщически прошептал я ему и хотел уже было опуститься на колени, как он удержал меня.
- Нет, Серёга, твоя очередь завтра подойдёт. Я, пока тебе сосал, успел подрочить и кончить. Нет у нас много времени, вдруг искать начнут. Ты лучше расскажи, что обещал. Кто такой Бес?
- Ладно, пойдём по-быстрому обмоемся, и я тебе расскажу.
- Пошли, - прошептал Мишка, и мы побежали в воду, которая после дождя и дневной жары была божественной.
И вот, искупавшись, мы сидим в обнимку на берегу, и я тихонько рассказываю Мишке свою уже правдивую историю.
- Помнишь, я тебе тогда про интернат рассказывал? Так вот мы с Бесом вместе там были, только он на три года старше. Он начал меня с собой везде таскать. Он говорил, мол, я тебя приручу и будешь ты моим. Когда он выпустился, я с облегчением вздохнул. Думаю, через три года выпущусь, учиться пойду, а если не получится - работать, но не тут-то было. Не успел я заселиться в предоставленную мне после выпуска комнату в общаге, как туда заявился Бес. И как нашёл только, гад. На этом и кончилась моя учёба и моя работа. Опять привязал он меня к себе и таскает везде... Я почему такой спокойный тогда в ментовке у вас был? Нет на мне ничего. На дела меня он не пускает, зовёт братом, держит рядом. Зачем я ему нужен, не пойму. Как любимая игрушка. А однажды, в Одессе ещё, когда я попытался сбежать от него, он поймал меня, избил и сказал, что если ещё хотя бы раз попробую сбежать, то поймает и убьёт. Вот и приходится за ним ездить. Его на самом деле Борис зовут, Борис Шишко. Я боялся его Миха, сильно боялся.
- А теперь что, не боишься?
- Нет, Мишаня, теперь не боюсь. Теперь ты у меня есть. Не дашь меня в обиду?
- Серёжка, милый ты мой дурачок. Я тебя с таким трудом нашёл. Как же я могу тебя кому-то в обиду дать. Любимый мой дурачок.
Он говорил, а я, прижавшись к его телу и ощущая его силу и тепло, чувствовал себя самым счастливым и самым влюблённым дурачком мира.
- Ладно, Серёженька, пошли, а то, гляди, опять тебя потеряет и искать бросится. Пойдём потихоньку. Да и спать уже пора.
Я шёл и думал, как же здорово идти вот так, по берегу моря под луной, а рядом чувствовать тепло любимого и родного человека. Это ли не счастье?
4. Разоблачение (опять повествует Мишка)
На другой день Славка откуда-то пригнал видавший виды ВАЗ-2101. Двигатель этого, с позволения сказать, автомобиля нещадно троил, а клапана гремели, как ударная установка. Номеров на машине не было. На вопрос, откуда машина, тот лишь улыбался и говорил, что друг, мол, подарил. Я сразу понял, что он её откуда-то угнал. Под видом помощи в ремонте машины я переписал все её данные и передал потом своим - пусть проверят. Оказалось, что на одном из цилиндров прогорели клапана, ну и, соответственно, мне (а кому же ещё) пришлось с ними возиться. Прокопался я с машиной почти всю неделю. Так как возможности вырваться в город у меня не было, я попросил Сергея передать письмо от меня нужному человеку.
Обычно Серый крутился рядом со мной, но иногда пропадал куда-то на целый день, возвращаясь лишь вечером, когда мы с ним по традиции шли купаться в нашу бухту. За эти короткие вечера мы успели с ним перепробовать все разновидности секса. Однако полного удовлетворения всё равно не было. Не так я себе всё это представлял, да и Серый, наверное, тоже. Всё на бегу, наспех, боясь быть кем-то застуканными. Иногда, видя грусть в глазах любимого, я шептал ему:
- Ничего, Серый, терпи. Скоро всё это кончится, я отпуск возьму, и вот тогда мы с тобой оторвёмся по полной программе.
Его глаза начинали светиться счастьем. Для меня это были лучшие минуты жизни. На мои вопросы по поводу его постоянных исчезновений он лишь пожимал плечами и говорил, что уходит в город просто потому, что не хочет видеть Беса. Да, забыл написать ещё о том, что, поняв, что сберкассу никто брать не собирается, наши потихоньку начали заметать этих гопников, а меня решили ещё для подстраховки у них подержать. Вдруг какие гости серьёзные заявятся.
И вот однажды, после очередного Серёгиного рейда в город, когда почти все члены шайки собрались в доме, в большую комнату ввалился злой и полупьяный Бес. Он обвёл всех пустым взглядом и, обращаясь вроде ко всем, а одновременно ни к кому, заявил:
- Есть у меня свой человек в милиции, так вот он мне слил, что кое-кто из вас, - он вновь обвёл всех взглядом, - стучит ментам. Из-за него наших корешков повязали. Не дай бог узнаю, кто это, - убью.
Говоря последние слова, он почему-то в упор смотрел на Серёгу. Меня от этого аж передёрнуло. Взбреди сейчас в его тупую голову какая-нибудь херь, я бы ничего сделать не смог. Но вроде буря миновала. Бес встал и, не говоря больше ни слова, вышел на улицу. Мне хотелось облегчённо вздохнуть, однако сил хватило только на то, чтобы ободрить взглядом Серёгу.
Когда мы вечером шли с ним на море, я решил поделиться мыслями.
- Слушай, а ты когда письмо моё передавал, никто тебя видеть не мог?
Парень на секунду задумался, но тут же покачал головой.
- Не, там никого не было. Только я и этот, твой который... А он не может Бесу сливать?
- Ты чё, Серый, рехнулся? Если бы это был он, тогда я давно бы спалился.
- Да, тупанул, прости. Ну, а откуда он знает тогда, как думаешь?
- Я, Серёжа, думаю, что он просто на понт берёт. Ты его лучше знаешь, может быть такое?
Тут молчание затянулось. Видимо, пацан что-то обдумывал и сопоставлял.
- Хер его знает, что у этого козла в башке. Всего от него ждать можно. Я вот сегодня, когда он говорить начал, сразу о тебе подумал. Ну, думаю, пиздец, попал Миха. А ты о чём думал?
- А я, если честно, очень испугался, когда он сказал "убью", а сам на тебя смотрел. У него такой взгляд дикий был, аж мурашки по коже.
Серёга прижался ко мне и прошептал:
- Видишь, опять мы друг о друге подумали.
- Дурачок ты у меня. Ну а о ком же я думать-то должен, о себе, что ли? Что я без тебя делать буду? Нахера мне такая жизнь? Ты моя жизнь, Серёженька, только ты.
Он забежал вперёд меня, обнял и полез целоваться. Как бестолковый телёнок, он тыкался мне в глаза, нос, губы - вообще везде, куда попадал своими губами, а сам при этом шептал:
- Мишенька, хороший, любимый мой. Как же мне с тобой хорошо, как хорошо. Я ведь тоже без тебя не проживу теперь, не смогу я.
Вот так и стояли мы, как два тополя на Плющихе, посреди дороги и целовались, не имея сил оторваться друг от друга.
На следующий день Бес послал меня в город, опять отправить денежный перевод в Одессу. По пути я заехал в нужный магазин, вроде бы за сигаретами, а на самом деле оттуда позвонил начальнику. Тот меня наконец-то обрадовал:
- Всё, Миша, пора заканчивать с этой байдой. Ничего они не собираются грабить. Как ты и говорил, просто на сезон они сюда приехали, отдыхающих побомбить. Так что хоть сейчас бросай МАЗ и домой, а завтра на службу. Этих мы поодиночке переловим. Как понял?
- Понял, товарищ подполковник, но разрешите сегодня вернуться туда?
- Это ещё зачем - понравилось, что ли?
- Да нет, человека там одного хорошего нужно спасти. Испортит Бес его совсем. Пока не поздно, нужно вытащить.
- Ну что ж, делай, как знаешь, заслужил. Только не затягивай всё это надолго, а то начнём эту шваль хватать, и могут вычислить они тебя. Всё, давай. Окончишь - доложи.
Положив трубку, я помчался из города. На сердце было неспокойно. Бросив, как попало, машину, побежал в дом. Кроме Беса и Серёги, больше там никого не было. Серый сидел за столом. У него были разбиты губы, а под правым глазом красовался синяк. Бес стоял рядом с ним. От такой картины я замер у двери, пытаясь оценить обстановку. Решил действовать как можно спокойнее.
- Бес, вот квитанция перевода, - я протянул ему бумажку. - А что это у вас тут происходит?
- У нас? У нас ничего. А вот что у вас с этой гнидой происходит, сейчас узнаем, - с этими словами Бес вытащил из кармана пистолет и навёл его на меня. - Иди сюда, Мишенька, сядь рядом с ним.
"А вот это пиздец", - пронеслось в голове. Как говорят, перед глазами промелькнула вся моя короткая жизнь. Но сдаваться было нельзя.
- Бес, ты чего? Объясни, что случилось?
- А ты, мент, не понял, что случилось? Не понял ещё?
Вот тут меня конкретно прибило. Откуда он, сука, узнал о том, что я милиционер? Неужели Серёгу расколол? Я взглянул на парня, но в его глазах, кроме страха, ничего не увидел.
- Я не понял, мусор, ты оглох, что ли? А ну, сел быстро.
Чтобы не провоцировать его, я сел рядом с Серёгой.
- Ну что, а теперь давай поговорим. Наебать меня вздумали, да? Наебать, а потом сдать. Ну ладно ты, Миша, или как тебя там, ты мент, а вот этот уёбок... - он ткнул пистолетом в сторону Серёги. - Я на всё для него готов был пойти, а он с тобой связался. Любовнички херовы. Думаете, я ничего не знаю, да? Да я всё про вас знаю. Я за вами каждый вечер почти наблюдал. Наблюдал и злился. Ну чем ты лучше меня, чем? Почему тебя он любит? Я вижу, что любит, а меня ненавидит. Почему, а?
- Да потому, Боря, - услышав от меня своё имя, он побледнел, - потому что я его люблю как человека, как друга, как настоящего друга. А ты к нему относишься, как к своей вещи. Ты пойми, ему же ласки хочется, как и любому другому живому существу. А ты что ему дал?
- Да я всё для него готов отдать. Всё, что я за свою жизнь заработал, всё ему отдам, только бы он, сука, рядом был.
- Да мне на хуй не нужны твои наворованные деньги, - подал голос Серёга, - в жопу себе их засунь. Я ненавижу тебя, тварь, понимаешь, ненавижу. Ты мне всю жизнь испортил.
Я пристально наблюдал за Борисом. От злости глаза его начали наливаться кровью. Чтобы успокоить его, я перебил монолог Серого.
- Боря, ты только успокойся. Я тебе предлагаю следующее. Мы с Серёгой уезжаем, а ты собираешь всех своих и сваливаешь из города. Вас ведь всё равно всех возьмут, так зачем усугублять обстановку?
- Заткнись, сука. Я сначала вас двоих грохну, а потом свалю. На всех остальных мне насрать, хоть всех пусть пересажают. Других дураков до хуя. Новых наберу. Но сначала вы сдохнете. Только выбирайте, кто первый, а кто второй. Чё, мент, хочешь увидеть, как я его на твоих глазах сначала трахну, а потом грохну. Хочешь, чтобы я...
Он не успел договорить, так как зазвонил телефон. Буквально на несколько секунд Бес повернулся в сторону звонка, но пацан успел мне шепнуть:
- Он не стреляет, я сломал.
Фу, гора свалилась с плеч. Уж без пистолета-то я с ним справлюсь легко. Всё-таки мой бокс никуда не делся.
Я смело встал и направился в сторону Беса. У того от удивления глаза полезли из орбит.
- Ты чё, мент, охуел, жить надоело? Значит сдохнешь первым.
Он навёл на меня пистолет и нажал на спуск. Щелчок, ещё, ещё и тишина. На лице Бори появилась растерянность, а на моём, видимо, решимость. Теперь главное было не дать ему уйти.
Резко прыгнув в его сторону, я нанёс Бесу удар в переносицу. К моему удивлению, такой здоровый лось рухнул от удара, как мешок с дерьмом. Видимо, я вложил всю злость в этот удар. Отбросив пистолет в сторону, я крикнул:
- Серега, верёвку или ремень, быстро.
Тот резво вытащил свой брючной ремень и отдал его мне. Быстро связав Беса, я наконец-то перевёл дух. Серый сидел и смотрел то на меня, то на Беса.
- Ну как ты? Не боись, теперь всё чётко.
Только теперь он подал голос:
- Миша, а чё с ним-то делать теперь будем?
- А ничего не будем. Сейчас сам всё увидишь.
Я набрал номер телефона шефа.
- Михалыч, это Биенко. Срочно наряд ко мне пришли, только срочно. Я тут Беса повязал.
- Миша, ты сам как, нормально всё?
- Да нормально всё, очень даже нормально. Давайте быстрее. Жду.
Серега всё понял и, наконец, расслабился, а вместе с расслаблением пришли слёзы. Он подошёл ко мне, уткнулся в плечо и начал плакать, как малыш, навзрыд. Сквозь всхлипывания я пытался понять, что он бормочет, но не смог разобрать ни единого слова.
- Поплачь, Сережёнька, поплачь, легче станет. Всё кончилось, милый мой парень, всё кончилось. Ты теперь только мой и навсегда. Понимаешь, Серый, навсегда мой...
Он понемногу успокаивался, а я просто гладил его по голове.
Через несколько минут послышался звук сирены.
- Ну вот, Серый, вот теперь точно всё нормально будет.
Он удивлённо посмотрел на меня и прохрипел:
- Ты же сказал, что уже всё нормально?
- Не хотел тебя пугать просто. Я боялся, как бы Славик не приехал. Остальных-то я не боюсь, а у этого урода ствол есть. Кстати, а откуда ты узнал, что пистолет неисправен?
- А я его сам сломал. Он меня как-то учил его чистить, попутно объясняя, что для чего нужно. Когда он про боёк мне рассказывал, тогда я и решил, что от греха подальше эту штуку нужно выбросить. Вот так пистолет и стал игрушкой. Просто я его и без пистолета боялся. Я же не боксёр там какой-нибудь.
- Это ты сейчас про кого, а?
Серёга уже хитро улыбался - отошёл, слава богу. В этот момент в дом ввалились мои ребята.
- Ну, Биенко, ты даёшь. Лихо ты его. Пистолета не испугался, молодец. Молодой, да ранний.
- Не, Дим, испугался, ещё как испугался. Просто один пацан, - я посмотрел на Серёгу, - успел мне шепнуть, что сломал он пистолет этот, ну а уж дальше дело техники. Не зря всю юность и молодость на ринге проторчал, пригодилось.
- Не, Мишка, всё равно молодец. Свалил бы он после того, как ты пропал бы, и ищи ветра в поле, а ты вон сам решил с ним не расставаться. Ну ладно, этого мы грузим, а малого куда?
- С малым мы сами разберёмся, - я взглянул на встревоженного Серёжку, - да, малой, разберёмся ведь?
Серый просто стоял и молча смотрел на нас, как будто приговора ждал.
- Вот что, Дим, вы нас в городе выкинете, а я сам решу, куда этого молодого человека девать. Михалычу скажи, что завтра утром я на службе, тогда же и рапорт напишу, а сегодня пусть не ищет, я отдыхать буду.
- Ладно, Миш, как скажешь. Поехали.
Я последний раз осмотрелся в этом уже таком знакомом и вместе с тем ненавистном мне доме, и мы вышли на улицу. Перед тем, как сесть в УАЗ, я забрал свою куртку с документами из МАЗа, попрощавшись мысленно с ним, и сел в машину... Всё, эта страничка жизни перевёрнута. Теперь мы с Серёгой начнём писать новую, с чистого листа.
Эпилог
Проснувшись утром, Серёгу рядом я не обнаружил. Прислушался, но ничего не услышал. В доме было подозрительно тихо. Я встал с кровати, прошёл по комнатам, заглянул в ванную и туалет, но его нигде не было. С тревогой выскочил я из дома и облегчённо вздохнул. Парень сидел на скамейке в саду. Я хотел подкрасться к нему сзади и обнять, но, не дойдя буквально два шага, услышал:
- Доброе утро, Миш. Чего так рано встал? Время только шесть часов.
Подойдя сзади, я обнял его, уткнувшись лицом в макушку.
- Замёрз без тебя, Серёженька. Чего ты меня бросил?
- Мих, сядь рядом, пожалуйста. Давай поговорим, - лицо его было очень серьёзным.
- Серёга, не пугай меня. Что случилось? - я обнял его правой рукой и прижал к себе.
- Ничего не случилось, пока ничего. Всё от тебя зависит. Вот я тут сидел и думал, думал.
- Ну и до чего додумался, мыслитель?
- Мишенька, скажи, а ты вот правду говорил, что готов со мной ехать хоть на край света?
- Это ты сейчас к чему, а? В Одессу собрался, да? Скучаешь?
- Не, Миш, мне всё равно, где жить, лишь бы с тобой. Вот только знаешь, ты сегодня ночью, во сне, с мамой разговаривал, а я плакал. Я ведь даже забыл, что такое мама. Так мне хреново стало.
Я молчал и не знал, что ему на это ответить. Он что-то продолжал говорить, а у меня в голове начал вырисовываться некий план действий, пока только план, но с каждой секундой он становился всё чётче и чётче.
- Серёжа, я завтра рапорт на отпуск напишу. Поедем к моей маме, а? Я тебя с ней познакомлю. Вы понравитесь друг другу, я знаю. Она у меня очень хорошая, а ты вообще золото моё, моё всё. Поехали?
Серёжа повернул ко мне своё немного заплаканное лицо, посмотрел в глаза, улыбнулся и прошептал:
- Поехали. Я с тобой всегда теперь буду, всегда. Я же тебя люблю больше жизни. Ты моя жизнь, ты моё счастье, ты моя судьба. Ты мой самый любимый мент на свете. Не обижайся, ладно?
- Я на тебя обижаться не могу. Я могу тебя только поцеловать, - и мои губы потянулись к его лицу.
Сначала нежно, а потом всё с большей страстью мы засасывали друг друга.
- Серёга, тебе ночи не хватило, да?
- Мне тебя всегда будет мало, Мишутка, всегда.
- Как ты назвал меня сейчас, Мишутка?
- Ну да. У меня когда-то сосед Мишка был, так его мама Мишуткой всегда звала.
- Серый, если бы ты знал, как ты угадал. Меня мама тоже меня так всегда звала. Скучаю я по ней. Вот съездим в гости, а там, может, и переведусь я к ней поближе. Будет у неё теперь два сына. Ты как, согласен?
- Мишенька, я о таком даже и мечтать не мог.
- Ну, вот и всё. Решили. Пошли домой. У нас ещё часик есть. Пошли, я уже опять тебя хочу.
- А как я-то хочу, ты даже не представляешь.
Ребята поднялись со скамейки, обнялись и ушли в дом.
Солнце давно кануло в море. Сидевшие недалеко от меня ребята ушли. Я остался на пляже совсем один. Было только Чёрное море, бездонное звёздное небо и я. А своих героев я больше никогда не видел и ничего о них не слышал. Вероятно, Мишка сдержал своё слово и перевёлся на родину, обретя свою любовь, своего Серёженьку.
С уважением, ваш Сказочник.