Фанфик по вселенной телесериала «StаrGаtе: SG-1».
ВМЕСТО СЕАНСА:
ТАЙНОЕ СТАНОВИТСЯ ЯВНЫМ
«Пароль».
Нервными, запинающимися движениями она ввела пароль в сопутствующее окно на экране, пароль, когда-то раскрытый подругой под огромным секретом. Хотя кто знает, не успела ли та тысячу раз сменить его?
Освещение в комнате было приглушено, доктор Фрейзер отсутствовала.
Сэм не хотела привлекать чьё-то внимание к своему поступку, не вполне однозначному нравственно, а в контексте военной базы и вовсе трактуемому как преступление. Проникнуть в чужие апартаменты, подобрав ключ к двери, совершить компьютерный взлом?
«Джанет сама дала мне пароль», — напомнила себе Саманта.
Это было правдой.
«Почему же ты не желаешь исспросить у неё согласия, поинтересоваться у неё нужными тебе сведениями? Потому что боишься раскрыть ненароком причину своего интереса, стесняешься разоблачения?»
Она куснула губу.
«Или — потому что уже не вполне доверяешь подруге?»
Пароль, к счастью, подошёл, на экране возник «рабочий стол» Джанет. Хм, заставка в виде полноразмерного фото сексуальной медсестрички в распахнутом белом халате, явно взятая с какого-то из тематических сайтов?
Невольно покраснев — она не ожидала такого? — Сэм вошла в интранет.
Закрытая сеть бункера под горою Шайен делилась на секторы, доступ куда предоставлялся в соответствии с полномочиями членов базы по их личным паролям. Контролировалась и точка доступа — поэтому Сэм не рискнула вводить код Фрейзер со своего компьютера.
Джанет благодаря специализации медика имела доступ к архивам, куда складировались все получаемые по ходу разведмиссий данные о медицине, биологии и анатомии. Разумеется, часть данных могла быть скрыта и от неё, но Картер надеялась, что интересующие её сведения будут доступны?
«Толлинбри», — вспомнилось ей ключевое слово.
Как утверждала Фрейзер, загадочная технология, уже не менее месяца терзающая разум Саманты, принадлежит расе толлинбри. Название странное, Сэм ни разу его не встречала, но почему не проверить?
«Тау-разряды», — термин, также мелькавший в устах Джанет.
Изучая скользящие по экрану строки, временами нервно прислушиваясь к звукам за дверью, — отговорка-объяснение своего присутствия для Фрейзер у неё была заранее заготовлена, успеть бы только принять невинный вид? — она облокотилась на стол.
Как это ни странно, в разделе терапевтических данных толлинбри, расы, не отличающейся генетически от земных людей и едва ли заслуживающей считаться чем-то большим, чем отдельной народностью, не нашлось ни единого упоминания о тау-токах или тау-разрядах.
Что, если терминология эта носит внешний характер, будучи выдумана уже землянами при попытке освоить толлинбрийские инновации? Тем не менее Картер рискнула осуществить общий поиск по всему разделу технологий толлинбри, вбив в окошко словосочетание «тау-разряды».
О чём через пять минут пожалела.
Читая возникший на экране убористый текст, она чувствовала, как щёки её краснеют, а по телу начинает пробегать лёгкая дрожь.
Тау-разряды или тау-импульсы не относились к терапевтическим технологиям, хотя их и можно было отнести к ведомству медицины — так же, как, например, разработку нервно-паралитических газов. Будучи закрытой разработкой спецслужб, лишь случайно попавшей в поле зрения разведчиков с Таури, они предназначались для подавления человеческой воли.
Собственно тау-токи как таковые были разновидностью обычного электричества, выделяясь лишь рядом мелких деталей вроде ритмики и модуляции, как-то усиливающих эффект действия оных на нервные центры? Ключевой сутью воздействия было особое излучение, индукция, каковой параллельно подвергался при этом мозг, — Сэм как в тумане вспомнила обруч, который Джанет при каждом сеансе ей надевала на голову.
Индукция, специфически действующая на память и восприятие.
Каждое чувственное переживание, испытанное захваченным в плен и подвергаемым пытке противником, под действием этого излучения возрастало во множество крат и въедалось навек в слои его подсознания. Воспоминания не просто оставались навсегда с человеком, они ещё и усиливались с течением времени, так что достаточно было ущипнуть военнопленному палец, чтобы уже через месяц он вёл себя так, словно ему в плену отрезали руку.
Стоит ли удивляться, что спецслужбы вцепились в это изобретение?
Приятной его особенностью было и то, что воспоминания, въевшиеся в память по ходу такой обработки, могли не ощущаться заметно по ходу обычной деятельности, будто скрываемые барьером. Но стоит свершиться будящему память событию-триггеру — и насмерть запуганный человек вновь обращается трясущейся грудой плоти.
Сэм вспомнила вспышки сексуальной одержимости, находившие на неё, когда она оказывалась в ситуациях, чем-то напоминающих грёзы рядового Андертона, когда она пересекалась с этим солдатом в коридорах базы.
Во время последнего подобного инцидента она и вовсе лишь диким усилием воли удержала себя от того, чтобы отдаться ему прямо на месте?
Губы её задрожали, она прикрыла лицо ладонью.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
— Читаешь? — мягко послышалось рядом.
Картер вздрогнула, кажется, всем своим телом сразу. Как тихо Джанет ухитрилась войти?
— Мы надеялись, ты успеешь пройти полный курс до того, как это произойдёт, — заметила её подруга, глаза её таинственно мерцали в полумраке. — Хотя процедура так или иначе уже близка к завершению?
Сэм моргнула, с трудом заставляя мысли собраться в единое целое.
— Мы?
Слово это прозвучало безжизненно-вяло.
— Мы с рядовым Андертоном, — усмехнулась Джанет, в усмешке её мелькнуло нечто горькое. — Если тебе интересно, он является штатным сотрудником Эн-Ай-Ди, а я — внештатным.
Картер всмотрелась пристально в её глаза, в глаза человека, о котором, оказывается, почти ничего не знала.
— Что за...
— Я не лгала тебе, говоря, что сама прошла через тау-терапию, — потупила взор Джанет, движение это казалось насквозь неестественным, насквозь поддельным, фальшивым жестом красивой куклы. — Ты пока и представления не имеешь, что эта процедура может совершить с личностью.
— Они зомбировали тебя.
Сэм не спрашивала, она утверждала. Словно бы рассуждая вслух.
— Можно сказать и так, — взмахнула ресницами Фрейзер. — Так или иначе, интерес это представляет сугубо теоретический. Ты сейчас разговариваешь уже с новой личностью, выросшей взамен старой.
— Как ты могла поддаться на это?
Она не могла понять, действительно не могла понять, как? Фрейзер дипломированный медик, она должна была уловить любую обработку сознания в самом зачатке?
— У каждого есть свои крючки-зацепки в сознании, — вздохнула, словно бы чуть притворно, Джанет. — В моём случае таковым послужило лёгкое, почти теоретическое увлечение BDSM, встретившийся во время отпуска симпатичный парень, предложивший попробовать новую практику... но стоит ли продолжать? Меня обрабатывали гораздо медленней, мягче и осторожнее, поэтому сопоставить происходящее с мельком изученными когда-то данными по разработкам толлинбри мне пришло в голову слишком поздно.
— Со мной вы не церемонились.
Голос Картер был сух, она с удивлением обнаружила в себе ледяное спокойствие. Сентименты лишены смысла, главное сейчас — вытянуть как можно больше сведений?
— В Эн-Ай-Ди знали, что ты мне доверяешь, — вновь усмехнулась невесело её бывшая подруга. — Кроме того, я и сама отчасти настаивала на сжатии темпов, быть может, краем сознания или прежней личности надеясь, что ты распознаешь подвох. Но этого не произошло.
Губы Джанет застыли в вялой улыбке. Или нервной гримасе?
— Тебе... как будто даже понравилось.
Саманта резко развернулась вместе со вращающимся стулом. В висках её била кровь, она старательно отгоняла от себя лишние воспоминания.
— Ты сейчас пойдёшь, — негромко произнесла она, словно пытаясь успокоить себя тоном собственных слов, — пойдёшь и расскажешь об этом генералу Хаммонду. Тебе следовало так поступить изначально.
Собеседница лишь грустно покачала головой:
— Нет.
— Тогда, — Картер облизнула губы, — это сделаю я.
Джанет не выглядела вооружённой, поза её производила мирное впечатление, она явно не собиралась вступать в схватку с Самантой или как-либо мешать ей.
Тем не менее она вновь покачала головой и повторила:
— Нет.
— Нет? — Сэм ощутила, как к щекам её приливает кровь. — Я...
Фрейзер сдавленно усмехнулась.
— Ты ощущаешь себя самостоятельной личностью, а свою волю свободной лишь потому, что до сих пор не был толком задействован ни один триггер, а усвоенные при терапии поведенческие паттерны не успели связаться в одно полотно. Стоит использовать один из триггеров, надавить на одну из кнопок в уме, и что останется от твоей благородной решимости?
С этими словами Джанет коснулась полурасстёгнутого воротника, потеребив его кончиками пальцев, и Картер с ужасом обнаружила, что не может отвести от него глаз.
«Сэм заливается краской, — прозвучали в её сознании знакомые наизусть фразы, — взгляд её неотрывно прикован к вашему воротничку. Она не в силах отвести взор от импровизированного выреза, жар и желание парализовали её».
Она рывком попыталась встать, но ощутила слабость в ногах. Почему её тело сейчас предаёт её?
«Стыд охватывает её, но одновременно дико возбуждает».
Картер задышала чаще, чувствуя, как пред глазами у неё встаёт пелена.
Что с ней?
— Наслаждение вместо боли, моя дорогая, — прозвучал в её ушах шелковистейший голос Фрейзер. — Всё-таки толлинбрийские палачи были излишне прямолинейны, полагаясь на кнут вместо пряника при своей обработке жертв?
Ей нужно встать.
Вроде бы это не так сложно, тело её не парализовано, даже испытываемые ощущения при всей их остроте нельзя назвать напрочь перекрывающими рассудок. Почему же она продолжает сидеть на стуле?
«Она чувствует наслаждение даже от своей безвольности», — всплыла из её воспоминаний очередная формула, очередная хэш-фраза, и Сэм закусила губу, чтобы не застонать.
Это было правдой.
Самосбывающееся пророчество, нейролингвистическая программа, заставляющая её бороться с собой и концентрироваться на противоестественных ощущениях, в то время как следовало бы встать со стула и покинуть комнату?
— Тебе ведь и вправду нравилось это, нравилось ласкать себя собственными пальчиками, изнемогая от удовольствия. — Голос Джанет был нежен, она вкладывала ласку и жар в каждое слово. — Тебе так хотелось, чтобы я наблюдала за тобой, видела твоё тело, видела тебя всю.
Стон — или выдох? — всё-таки сорвался с губ Сэм, шумно дышащей, сжавшей руками колени, вновь видящей в воображении себя нагую, конвульсирующую на ложе с именем Джанет на устах. Получается, скрытая камера снимала всё это время каждое её действие?
— Встань, Сэм.
Голос Джанет стал тихим-тихим. Почти что шепчущим?
— Разденься?
Именно так, почти вопросительно, звучала её интонация.
Саманта выпрямилась, видя, будто со стороны, как руки её тянутся к застёжкам мундира. Могла ли она в это мгновенье остановить их?
Могла, вероятно, но...
Колени её задрожали. Ей вспомнилось, как сквозь туман, ещё несколько сладко-ненавистных хэш-фраз, дробящих её сознание надвое, вынуждающих сражаться с собой.
«Каждая ваша улыбка, чуть приоткрытые влажные губы, коснувшийся их на миг пальчик лишают её рассудка».
Фрейзер и вправду чуть улыбалась, наблюдая, как Сэм освобождается от мундира, как армейские брюки её падают мешком на пол.
В глазах её плясали весёлые огоньки.
«Она готова на всё, она просто не в силах себя удержать».
Это всего лишь слова, заставила себя в отчаянии подумать Картер, это не более чем комбинации слов. В той же «Жюстине» де Сада можно найти обороты пожарче?
Но за каждым сочетанием слов стояли сумасшедшие, обжигающие массивы воспоминаний. Пусть и отлично зная, что это во многом иллюзия, эффект влияния тау-обработки на память, Саманта всё равно не могла ничего с собой сделать?
— Не спеши.
Джанет облизнулась, что вызвало у Сэм испарину, глаза её с явным удовольствием изучали подругу, стоящую в одном белье, её руки, нерешительно застывшие возле лифчика.
— Ты можешь расслабиться. — От реплики этой, такой знакомой, кровь застучала чаще у Саманты в висках, в глазах у неё потемнело. Неужели она знает, какой будет новая фраза? — Сунь руку в трусики, расставь шире ножки.
Дыхание её участилось ещё сильнее, став практически сиплым, почти переходя во всхлипы. Неужто и этой фантазии угрожает осуществиться, как бы в знак кары за то, что уж слишком усердно она предавалась искусственному тау-оргазму?
«Ещё недавно взорвавшаяся бы негодованием, недоумением или злостью на подобное предложение, она послушно раздвигает коленки».
Бёдра Саманты послушно раздвинулись, она уже слабо отличала реальность от всплывающих из памяти фраз. Почти как на первом сеансе, том проклятом сеансе, с которого всё началось?
«Рука её устремляется между ног».
Едва не всхлипывая, слабо дрожа, она просунула кончики пальцев под белую ленту белья. Лицо её ошпарило краской — она с новой силой вдруг осознала происходящее.
«Я мастурбирую на глазах у своей лучшей подруги».
Бывшей лучшей подруги, так, наверное, лучше сказать? Хотя можно ли её обвинять, ей ведь промыли мозги куда качественней, чем тебе, а силу этого промывания ты сейчас ощущаешь?
Хуже того:
— ей это нравилось.
Плата за те сонмы случаев, когда она во время сеансов — или при воспоминаниях о них перед сном — воображала себя покорной рабыней Джанет, представляла себя выполняющей разные распутные приказания?
Теперь мозгу Картер была ясна причина и цель этого, ей было ясно даже, почему во время второго сеанса тау-импульсы взвели её к кульминации раньше, чем она включила динамик. Чтобы связать стыд и удовольствие в одну цепь, заставить её устыдиться возможного обнаружения Фрейзер и в то же время вознестись на пик наслаждения от этой мысли?
— Хорошая девочка, — усмехнулась Джанет вполголоса.
Она сделала шаг вперёд, не отводя глаз от Саманты, ещё один шаг — и рука её коснулась белого лифа.
— Тебе же и впрямь приятно это? Сражаться с собой, собирать в кулак едва ли не все свои силы, терпя после этого поражение?
Ладонь её скользнула чуть выше, мягко огладив ложбинку. Сэм пошатнулась на миг, чувствуя, что от этих прикосновений теряет не только власть над собой, но и равновесие.
— Тебе так хочется проиграть.
Пальцы Джанет нырнули под чашечку лифа, сдвинули её в сторону, свободная её рука скользнула Саманте за спину, расстёгивая крепление. Чуть улыбнувшись, подруга провела ладонью по её обнажившейся груди, пощекотала сосок.
— И ты проиграешь.
Рука её устремилась вниз, скользнув по обнажённому животу, почти достигнув края белья с оцепеневшей ладонью Картер. Глаза её между тем с притворной строгостью уставились прямо в лицо собеседницы.
— Скажи, — шепнула Фрейзер, гипнотизируя её своими мерцающими очами, — тебе... хотелось бы... чтобы рядовой Андертон увидел тебя такой? Взмокшей от похоти, лишившейся даже капель самообладания... неспособной вытащить руку из собственных трусиков?..
— Ты-ы-ы...
Саманте хотелось ответить что-нибудь более внятное, но активность её же собственных пальцев, странно возобновившаяся секунду назад, в зачатке оборвала фразу?
— Не надо спорить с собой, — нахмурилась строго подруга, кончики её пальцев как бы меж делом коснулись белёсого края трусиков и огладили через него бугорок. — Просто... скажи. Тебя эта мысль возбуждает, Сэм?
Она открыла рот, набрав в него воздуха, но тут же закрыла.
— Да, Сэм? — Мерцание глаз Джанет, кажется, в два раза усилилось.
Она приоткрыла рот снова...
— Да, — слетело выдохом с её уст.
Краска опять обожгла её щёки.
Что она озвучила только что? Отчасти это было плодом мелькнувшей на миг коварно-предательской мысли изобразить покорность, притвориться полностью сломанной, но кто может знать, притворство ли двигало ею?
Джанет отстранилась, по лицу её пробежала улыбка.
— Джон, — нежно позвала она, — зайди.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Неверным было бы заявить, что Картер потеряла дар речи, глядя на открывающуюся дверь и вступающего в помещение человека. Дар речи был ею утрачен значительно ранее, пара невнятных ответов на вопросы подруги лишь подтверждала это.
Теперь было ясно, что попытка выйти наружу едва ли бы увенчалась успехом, учитывая состояние Сэм, как минимум вполовину снижающее её боевые способности, так что притворная сломленность и впрямь казалась наилучшей стратегией.
Ей, однако, совсем не хотелось себя за это хвалить?
— О, капитан Картер, — обронил рядовой с подчёркнуто небрежными интонациями, закрыв за собою дверь и иронично кивнув. Ни отдачи чести, ни полноценного поклона. — Вы превосходно выглядите для своего высокого статуса. Именно так, на мой взгляд, и должна выглядеть нынешняя амбициозная женщина?
Саманта сцепила зубы, шум в её ушах усилился. Ей вспомнились ранние грёзы Андертона, явно бывшие скорее проектами, включавшие в себя созерцание её в одном нижнем белье или завёрнутой в флаг США.
«Всё как тогда?»
Брюнет тем временем шагнул неторопливо ближе, обозрев не без явного наслаждения её спортивные формы, скользнув взглядом по замершей в трусиках руке.
— Ах, какая сексуальная хищница, просто тигрица. Того гляди, накинется и растерзает в клочья?
Сэм тяжело задышала, в глазах её выступили слёзы. Помимо воли через мозг её проплывали бессчётные хороводы фантазий, где она отдавалась рядовому Андертону в различных позах, где она развратно соблазняла его, где она была его покорной рабыней и выполняла послушно каждое унизительное приказание. Кто мог знать, чем сладость эта обернётся теперь?
Взор его снова коснулся её левой руки.
— Ну, я думаю, трусики только мешают секс-символу проекта StаrGаtе раскрыть свою тайную суть. Почему бы нам не освободиться от них?
Бёдра её дрогнули, она подняла отчего-то взгляд на Фрейзер, чувствуя, как меж пальцев её стекает тонкая струйка.
— Сними их, Сэм, — мягко шепнула Джанет.
И медленно-демонстративно облизнулась.
Саманта сомнамбулически вяло извлекла наружу ладонь, словно со стороны наблюдая, как другая её ладонь в это же время проскальзывает к резинке трусиков.
«Из меня делают секс-куклу, игрушку для интимных утех, — мелькнуло в её голове, — готовую из мазохизма и похоти на всё, что угодно».
Пальцы её поднырнули под пояс белья, чуть отстраняя от кожи — и отправляя небрежным движением вниз.
«Сначала — ломающие гордость приказы. Потом — когда они убедятся в крушении моего волевого стержня — серьёзные инсайдерские задания».
Трусики её упали.
Она стояла перед рядовым Андертоном полностью обнажённая, слегка дрожа, в невольном предвкушении момента, когда он сделает ещё шаг вперёд и прикоснётся к ней. «Неужели я действительно хочу этого? — стрельнуло панически в её уме. — Хочу ощутить его руку меж своих бёдер?»
— Прекрасная современная леди.
Рука его и вправду дотронулась до её плоти, правда, не в районе бёдер, а около левого грудного холмика. Сосок затвердел под его пальцами.
— Истинная эмансипэ?
Саманта задрожала сильнее, она закусила губу, чтобы не заплакать, мысли в её мозгу метались всё стремительней и всё хаотичней. «Это притворство, это не может не быть притворством, я лишь изображаю покорность, я должна, иначе они не выпустят меня из кабинета, а вколют какой-нибудь амнезиак или наркотик, это не более чем игра, я лишь притворяюсь, я не могу на самом деле вести себя так?»
Глядя ей в глаза и продолжая поигрывать с её соском, рядовой Андертон отступил на шаг. Взгляд его вдруг похолодел, голос обрёл нотки стали.
— На колени.
Ноги её подогнулись едва ли не раньше, чем она восприняла приказ, происходящее чётко задело один из едва ли не первых и прочно впечатанных в её мозг триггеров. Та сцена, где она навытяжку стоит под смеряющим её ледяным взором рядового Андертона, а затем падает перед ним на колени, сколько раз образ сей рисовался в её уме?
«Картер становится на колени, рот её приоткрыт, она... чуть вздрагивает. Я... делаю несколько шагов к ней, расстёгивая брюки».
Губы её приоткрылись словно сами собой, будто лишь для того, чтобы заглотнуть новую порцию воздуха. Почему воздух кажется ей таким горьковатым на вкус?
«Она нетерпеливо распахивает губы... почти розочкой, как бы цветком...»
Рядовой Андертон сделал без спешности пару шагов вперёд, попутно и впрямь расстёгивая на ходу брюки. Картер ощутила, как носоглотка её пересыхает, как что-то в ней с каждым мгновением начинает быстрее дрожать.
«И подаётся вперёд, влекомая тягою заглотить, ощутить скорее на вкус мою крайнюю кожицу?»
Солоновато-скользкая плоть коснулась уголка её рта.
Губы Сэм жадно сомкнулись вокруг ствола, язык её приступил к лихорадочной деятельности едва ли не раньше, чем она осознала, что собирается сделать минет совершенно незнакомому человеку, перед которым стоит обнажённая на коленях, как извращенка, как шлюшка, в которой никогда не признали бы боевую подругу её соратники по отряду SG-1.
«И ведь мне нравится думать об этом», — тенью мелькнуло на краю её разума, отчего она чуть не застонала сквозь живой кляп, ускоряя движения.
И правда.
Разве не этому служили те сцены в фантазиях рядового Андертона, где от неё требовалось представить себя скомпрометированной, дезавуированной, разоблачённой пред всеми? То же сплетение удовольствия и стыда, введение в её мозг коварного триггера, который заставит её наслаждаться от мысли, как выглядела бы она для товарищей по команде?
— Ч-чудесная... о-ох... де-евочка, — глухо послышалось откуда-то сверху. — Джане-ет... ты снимаешь?
— А как же, Джон, как мы договорились, — бархатно проворковала Джанет. — Ради истории.
Её снимают на видео?
Мысль эта прежде сбила бы не менее половины настроя, а то и вовсе сломала бы тау-гипноз, но теперь Сэм ощутила от этого лишь новую вспышку вулкана в низу живота и — скорее инстинктивно, чем осознанно? — заглотила плоть рядового целиком, принявшись жадно терзать, тереть его головку почти о самые гланды. Рука её снова кинулась вниз, к проёму меж раздвинутых бёдер, прижавшись к давно уже истекающим влагой багровым складкам.
Что она делает?
Показывает всем возможным будущим зрителям этого видео — включая, быть может, товарищей по команде? — какое неподдельное удовольствие она получает от крушения собственной личности?
«Повинуясь вашему жесту, она готова сняться для «Плейбоя» без одежды, согласна участвовать в зоофильном порно...»
Причмокивая губами, Саманта принялась двигать головой назад и вперёд, зажмурившись в безумном упоении забвенья себя.
«Но ещё сильнее её завела бы мысль о совмещении вариантов. Сняться на видео обнажённой, оседлав бразильского удава и ласкаясь о его чешую...»
Пальцы её содрогнулись, щекоча сокровенные складки, играя с треугольничком плоти выше. Затем — содрогнулись снова, ещё раз и опять?
Она ощутила, как что-то застёгивается на её лбу.
Обруч, усиливающий каждое ощущение, впечатывая навеки в глубь подсознания то, что и так бы едва ли забылось?
— Тебе нравится быть такой. Ты поняла это. Ты чувствуешь это, — послышался в её ушах мягкий, неописуемо жаркий, невероятно нежный и трепетный шёпот Джанет. — Ты никогда прежде не испытывала столь сумасшедшего удовольствия, столь беспросветного счастья. Ведь правда?
Сэм не смогла бы ответить, даже не будь её рот занят. От одной мысли о том, как она сейчас выглядит, стоя перед рядовым на коленях нагая посреди кабинета, не будучи в силах хотя бы на миг прервать движения языка и губ, горло её исторгло приглушенный стон.
— Ты никогда не забудешь этого, не сумеешь и не захочешь изгладить это из памяти, — отдавался эхом в её мозгу сладкий шёпот, каждое слово которого рождало в её теле дивную дрожь и отчего-то заставляло кровь прилить к щёкам. — Каждый раз, едва у тебя мелькнёт мысль как-либо сообщить кому-то о произошедшем... пусть даже намёком... в воспоминаниях твоих будет всплывать сегодняшний день и... и... происходящее ныне.
Губы Джанет приблизились вплотную к её правому уху. Кажется, она чуть-чуть куснула мочку?
— И ты не захочешь никому ничего сообщать. Быть может, захочешь, но в последний миг передумаешь.
Голос Джанет стал притворно-уговаривающим, словно у взрослого, пытающегося убедить ребёнка принять пилюлю.
— Ну, изобретёшь для себя какую-нибудь причину?..
Губы её подруги вновь коснулись кожи Сэм, уже в районе виска, овеивая дыханием белый пушок волос, а Саманта, движения языка коей на мгновенье прервались, вдруг с невероятной чёткостью осознала: всё так и будет.
Она уже проиграла.
Она стала секс-куклой, покорной рабыней этих извращенцев из конкурирующей конторы, а началось всё с момента, когда она впервые без лишних вопросов легла на кушетку и позволила обклеить себя электродами.
От этого осознания мир перед ней помутнел, в ушах вновь зашумело, а прервавшиеся было движения языка и губ с новой силой возобновились, став яростней, став обречённей. Ладонь Картер прижалась вплотную к алой расщелинке, куда проникли целиком уже не два, а три пальца, подушечка большого пальчика с бешеной скоростью выписывала круги у клитора, с каждым кругом двигаясь всё быстрей и быстрей.
«Я что, стала уже столь мазохисткой из-за их действий, что мне и вправду нравятся перспективы, нравится положение, в которое меня загнали?»
Сэм приглушенно застонала снова, до боли зажмурившись, голова её принялась в ускоренном ритме двигаться вперёд и назад.
Кажется, стонет уже не только она одна?..
«Мне что, и впрямь нравится представлять, что будет, если план их одержит верх, грезить о жизни, тогда меня поджидающей?»
Рот её вдруг наполнился хлюпающей сладкой жижицей. Первый выплеск чуть не заставил её поперхнуться, проскользнув в носоглотку, второй выплеск был полуостановлен невольно её языком и частично выплеснулся из губ.
«Свершилось».
Она вдруг осознала, что никогда прежде, несмотря на безумные фантазии последних сеансов, не совершала подобного въяве. Даже во время дикой студенческой юности — ну, просто так получилось?
«Пай-девочка Саманта Картер утрачивает оральную девственность».
Откуда эта мысль, горько-глумливая, как если бы часть её ума издевалась над нею, будучи на стороне истязателей? Вестник Стокгольмского синдрома, попытка цинизмом вернуть ясность разума или просто желание извлечь через стыд новую порцию наслаждения?
Игра её пальцев, будто взбесившихся нынче, как бы говорила о третьем.
— Тебе же понравилось, Сэм? — шепнула снова Джанет, губы её коснулись нагого плеча подруги. — Тебе же хорошо? Доставлять удовольствие ротиком, язычком, всем своим телом... это так сладко?
Наверное, она должна была презирать себя за кивок, ни один положительный персонаж комиксов её детства не кивнул бы в такой ситуации. Но мысль эта лишь пробудила новый всплеск возбуждения.
«Мне хорошо. Я могу притворяться, что я лишь прикидываюсь, жду момента, когда можно будет выйти из повиновения, но правда в том, что мне действительно хорошо».
— Тогда оближись как следует, приведи язычком в порядок свои губки и достоинство рядового Андертона, чтобы служака мог застегнуться, не рискуя запятнать форму, — прошелестела жарко Джанет. Голос её странно вздрогнул, словно в застенчивости: — А потом... если тебя не затруднит... уделишь вниманье подруге?
Картер облизнула губы, убирая с их уголков пару особенно жирных потёков, провела языком по ещё дрожащему перед ней, хотя и заметно усохшему в размерах органу, слизывая солоноватую сперму. Со скромным видом нагнувшись, слизнула даже пару капелек с пола?
«Актриса дешёвого порно», — простучало в её уме.
Она и сама понимала, что для того, чтобы изобразить сломленность, делать это было вовсе не обязательно.
Впрочем, все её мысли и вся её самокритичность улетучивались куда-то от одной только мысли о том, что ей сейчас предстоит?
Джанет.
Та, чьи руки прилепляли с самого начала липучки к её обнажённому телу. Та, мысль о чьём взгляде вводила её в смятенье и ввергала в экстаз если не с первого, то со второго сеанса. Если над грёзами рядового Андертона можно было порою иронизировать, то образ Джанет неизменно рождал у неё жар и желание в то же время?
«Неизменно».
Ну, по крайней мере, с начала этой проклятой терапии?
— Я просматривала видеозаписи, сделанные скрытой камерой подсобного помещения во время сеансов, — усмехнулась едва заметно подруга, полуприсев на корточки рядом, пристально рассматривая Саманту. — Странно, но мне казалось иногда, будто ты подозреваешь о камере, чувствуешь моё наблюдение. Скажи... ты... чувствовала что-нибудь, догадывалась о чём-то?
Рука её коснулась плеча Саманты, приобняв, пальцы её скользнули по груди подруги дружеским и одновременно не совсем дружеским жестом. Сердцебиение Сэм резко ускорилось.
— Я... — Она покраснела, вспомнив почему-то о рядовом Андертоне, продолжающем наблюдать за ними, отошедшем в сторонку и расслабленно привалившемся к стенке. — Я... у меня были... подозрения.
— Но ты... не дала им воли?
Глаза Джанет заблестели, она придвинулась ближе, почти касаясь губами виска подруги, почти касаясь её уха.
Руки её меж тем бесстыдно сместились ниже, к району талии Сэм, правая ладонь застыла у жаркого закоулка меж бёдер.
«Она мучает меня, — с ужасом поняла Саманта. — Дрессирует. Тестирует. Проверяет, насколько сильную страсть успели внушить мне сеансы тау-воздействия?»
— Я... не знала наверняка. — Она глотнула слюну. — Это же секретная база. Мысль о камере была естественной, тем более если уж тут обнаружилась прослушка, но...
«Проклятье, о чём ты говоришь? — кричал её разум. — Ты пытаешься говорить с ней как с прежней подругой, изображая эдакий междусобойчик, после всего, что она с тобой сделала?»
От воспоминаний бедро её под рукой Фрейзер дрогнуло.
Слегка улыбнувшись, Джанет провела кончиками пальцев по слегка шершавому треугольничку, по верхним его краям. Отлично догадываясь, вероятно, что с нею происходит?
Картер закусила губу.
Воспоминания.
О том, как она конвульсировала обнажённая, выкрикивая имя подруги. О том, как она представляла себя расстёгивающей мундир под её взглядом, представляла свою руку, по приказу Джанет бесстыже скользнувшую в трусики. О том, как она мечтала, чтобы подруга зашла, зашла в самый неподходящий момент, увидев её действия и услышав её стоны.
— Мне... хотелось, чтобы это было так. — Признание слетело с её уст совершенно естественно, словно в этом не было никакой грязной тайны. — Я не... не верила в существование какой-либо скрытой камеры, но мне нравилось иногда представлять, что... что камера существует. Что ты можешь... наблюдать за мной или... или... по показаниям датчиков следить за моими грёзами.
Последние слова она почти что выдохнула, чувствуя, как кончики пальцев Джанет ныряют меж распалённых минутою ранее створок, как кончики её хирургически точных и тонких пальцев приникают изнутри к её плоти.
То быстрее, то медленнее, словно в музыкальном ритме?
— Ты хотела меня, — шепнула собеседница, глаза её заблестели уже маниакально ярко. — Тебе нравилось представлять, как я наблюдаю за тобой, вижу твою похоть, твою страсть.
Голова Фрейзер склонилась ниже, губы её коснулись ложбинки груди Сэм, потом коснулись правого, а затем левого соска.
— Скажи... ты... чувствовала это ко мне изначально? Тебе... хотелось... чтобы это произошло?
Картер приоткрыла губы, чувствуя, как заливается краской, как с нею вот-вот случится нечто непоправимое.
— Я... н-не... ну...
— Просто... скажи. — Отстранившись, подруга облизнулась на миг, отчего Сэм захлестнуло с ног до головы безумным, лихорадочным жаром. — Ты же ведь... всегда жаждала этого?
Губы Джанет приникнули снова к плоти, уже в районе пупка, игриво поддразнив кожу, скользнув по ней коварно чуть ниже.
— Д-да, — слетело выдохом с её уст раньше, чем она удержала себя.
Кто знает, быть может, это и правда?
Ей сейчас было не до ревизии воспоминаний, не до сравнения своих нынешних чувств с чувствами месячной давности. Её в этот миг заботило нечто совсем иное, а именно факт, что Фрейзер приоткрыла губы?
— Ты ласкаешь себя по ночам перед сном, — шепнула она, коснувшись кончиком языка чуть наморщенных складочек, — сгорая от страсти, мечтая обо мне, желая прикоснуться к моему телу. Ведь правда?..
Язык её игриво скользнул по шершавому треугольничку, чуть щекотнув. Сэм, не выдержав, застонала.
— Да-а... О-ох, да...
Это и вправду происходило не раз, видения эти являлись порой в её разум, и что с того, что было это уже во время сеансов тау-индукции?
Язык Фрейзер припал вплотную к нежным багровым складочкам, скользнув змеёю меж них, прижавшись на миг к вершине глубинного грота — и тут же покинув низинку.
— Скажи это, — шепнула снова подруга.
Кончик её языка вновь пробежал по чуткому кожному лоскутку, скользнул по преддверью пещерки — и замер.
— Скажи это... целиком, — выдохнула Джанет. Шепоток её на мгновенье стал заговорщицким. — Всё, в чём ты призналась.
Новый скачок язычка, превращение его в вихрь, в тайфун, в мечущегося на месте воздушного змея, — и новое замирание. Специально, обдуманно, чтобы свести Сэм с ума?
— Я хочу это слышать.
Рот Картер безвольно раскрылся, щёки её залились краской. Есть ли смысл сейчас сдерживаться, пытаться остановить себя, содрогаясь при этом всем телом от каждого шага её языка?
— Я... хочу... хочу тебя с... с самого начала. — Какая разница, правда ли это? — Я... л-ласкаю себя по ночам... мечтая о тебе, желая коснуться тебя...
Глотнув было воздуха, чтобы продолжить, она лишь застонала:
— О господи, Джане-е-еет!..
— Не «господи», — поправила Фрейзер. Она отстранилась на миг, глаза её блеснули в потёмках. — Госпожа.
Её каштановая шевелюра опустилась чуть ниже, губы прижались вновь к заповедному месту, язык скользнул в облюбованную пещерку, принявшись изучать её изнутри, обследовать верхнюю часть её грота.
Картер застонала приглушенно, раскинув бёдра едва ли не до предела, забыв как о пребывании в медицинском кабинете военной базы, так и о наблюдателе в лице рядового Андертона.
— Я — твоя богиня, — проговорила негромко Джанет, выкроив новую паузу в неимоверно сладчайших действиях, любуясь мелькнувшей на лице Сэм мукой страстного нетерпения. — Никогда не забывай этого.
Нагнувшись опять, она тут же вознаградила подругу за претерпетую ей только что пытку, вильнув язычком от клитора к алому устьицу и вновь пощекотав клитор.
— Ты хочешь меня. Боготворишь меня. Мечтаешь обо мне.
Выдох от её нежного, прерывающегося шёпота взводил Сэм сам по себе, почти что лишая рассудка?
— Ты занимаешься этим постоянно. На работе. Дома. В транспорте. Ты не можешь не думать об этом, не грезить временами снова и снова о моих губах, о моих руках, о моём теле.
Сделав новую паузу, она чуть затянула её.
— Ведь так?..
— Д-джане-е-е-еет... — простонала Саманта. Голова её безвольно откинулась назад, губы дрожали. — П-пожалуйста...
Даже догадываясь краем разума, что ей внушают новую установку, что не случайно обруч вновь на её висках и что удавка на ней затягивается всё туже, она всё равно неспособна была хоть как-либо воспротивиться?
— Ведь так?
Глаза Фрейзер сверкнули. Предупреждающе?
— Да-а-ааа... — выдохнула она еле слышно, чувствуя себя проигравшей, сдавшейся бесповоротно, сломленной раз и навеки.
Подруга её наклонилась, взмахнув в задумчивости ресницами, губы её и язык вновь принялись выводить новую арию, арию на показавшем себя инструменте, арию, длиною и нежностью превосходящую едва ли не всё, отзвучавшее ранее.
Распахнув рот в беззвучном мучительном стоне, раз за разом выгибаясь в новых безумных судорогах, чувствуя, как движения юркого язычка возносят её до небес и ввергают в геенну, Сэм впилась безотчётно ногтями в ткань собственных сброшенных брюк, мешком валявшихся рядом. Лицо её искривилось в дикой гримасе, левая рука скребла бессмысленно по полу, мир перед глазами расплылся и утерял смысл.
И, спустя миг, капитан Картер застонала уже отнюдь не беззвучно.
В голос?
И, спустя миг, капитан Картер простила подругу за всё.
Нет, не потому лишь, что стала секс-зомби, изнывающей от похоти куклой, готовой за предсмертный оргазм простить своих палачей?
Саманта Картер осознала: есть предел положительных ощущений, которые может вынести человеческий разум. Нет смысла винить подругу, если она претерпела его и её психика не справилась с этим.