Часть 1
Егор сидел на скамейке, нетерпеливо посматривая по сторонам. Небо затягивала серая пелена. Похоже, собирался дождь. Он увидел приятеля в дальнем конце двора, когда прошло уже минут 15 после назначенного времени встречи.
"Идет, красавец. И даже не торопится", - подумал он, глядя на сумрачный вид друга, медленно вышагивающего к нему по протоптанной в траве дорожке.
Виталик был явно чем-то озабочен, не улыбнувшись и скучно протягивая руку.
- Привет. Чего опаздываешь?
- У меня проблема.
- Серьезная?
- По поводу денег...
Судя по всему, разговор предстоял непростой.
- Мне нужна отсрочка на месяц. Я отдам тебе все через месяц и плюс 10 процентов сверху. Идет?
- Ты что? Я не могу так долго ждать. Сумма немалая, и деньги не мои. Как мне объясняться с мужиками? Что у какого-то Виталика что-то там не срослось?
"Этот парень определенно создан для того, чтобы портить настроение. Не надо было с ним связываться. Наверное, соблазнился его пижонистым видом и симпатичной мордашкой".
- Ну давай 15 процентов сверху?
- Нет.
- А 20?.. Хорошо, давай плясать с другой стороны. Ведь если я предложил бы тебе вернуть через месяц вдвое больше, чем занимал, ты ведь согласился бы?
- Причем тут согласился или не согласился. Речь не о процентах. Я же говорю тебе, что деньги не мои. Меня из-за тебя просто выкинут из дела. Это в лучшем случае. А то еще заставят продать автомобиль, или квартиру. Зачем мне такие потрясения?
- Но у тебя же есть друзья с хорошим достатком, займи у них.
- Ну ты, блин, отмочил. Ты предлагаешь свои проблемы сделать моими?
- Нет, Егор, я не это хотел сказать. Я просто прошу тебя помочь мне. Поверь, если бы не такая серьезная ситуация, я бы тебя не просил. Когда я у тебя занимал, мне казалось, что я совсем не рискую, но я не учел очень важных обстоятельств.
Он был серьезен и мил. По-деловому прямо он выложил ему главную препону на пути возвращения долга.
"А ведь парню действительно можно помочь. Причем мне это доставит огромное удовольствие", - его не то чтобы осенило, но, как он замечал и раньше, сообразуясь с его природной сметливостью, пришло ему в голову в самый нужный момент.
Он выдержал небольшую паузу, невольно любуясь, как Виталик, в ожидании приговора, виновато переминается с ноги на ногу.
- Знаешь что... Я вот о чем подумал. Я дам тебе отсрочку на месяц, без процентов, если ты окажешь мне одну небольшую услугу.
- Какую? - Виталик насторожился, приготовившись услышать для себя что-то неприятное.
"Он не прост, черт возьми, - пронеслось в голове Егора. - Но этим он мне в конце концов и нравится".
- Видишь ли... - Егор запнулся. Для подобных заявлений надо было собраться с духом. - Я об этом никому не говорил, но сейчас самое время... Если ты дашь мне возможность выпороть тебя ремнем по голой заднице, то проблема с отсрочкой платежа будет решена для тебя полностью.
- Ты что, любитель садо-мазо?
- Да.
- Ничего себе. Несколько неожиданно, - у него был озадаченный вид. В другой раз от такого дикого предложения можно было бы запросто отмахнуться, но в сложившихся обстоятельствах приходилось принимать во внимание и подобные заявы.
Начав с главного, Егор стал понемногу надавливать:
- Об этом никто бы не узнал. Только ты и я. И тебе это ничего бы не стоило. Подумаешь - порка. Как в детстве. Некоторым даже нравится.
- Ну да, я знаю. Но для меня это как-то...
- Слишком унизительно?
- Ну, и это тоже... И как ты себе все это представляешь?
- Очень просто. Приедешь ко мне на дачу. Разденешься догола, ляжешь на диван, и я отвешу по твоей славной попе 50 горячих вот этим вот ремнем. Задница у тебя раскраснеется, как помидор, немного поболит, а потом от всего этого останутся лишь одни воспоминания.
- Ты же потом разболтаешь об этом на всю округу.
- Вот. Я думаю, это самое главное, что тебя страшит. Но можешь не беспокоиться. Чтобы я никому не смог об этом рассказать, я возьму у тебя в рот, доведу тебя до оргазма и отсосу. Я это тоже очень люблю.
- С ума сойти.
- Ты замечательный, так что я бы испытал от тебя огромное удовольствие. Ну что, согласен?.. Или будем разбираться с тобой по-другому?
Виталик не знал, что сказать. Даже если бы он внутренне поддался на уговоры, произнести вслух "да" казалось ему настоящим безумством.
- Я могу подумать до завтра?
Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза: один с разгорающейся страстью, другой с растерянностью и опаской во взгляде.
- Завтра утром - или деньги, или твое согласие. Третьего не дано. Все. Иди думай и настраивайся.
Егор, ухмыльнувшись, зашагал по своим делам. Пройдя несколько метров, он обернулся и увидел, как в противоположную сторону уходит стройный молодой человек в сексуально облегающих тело джинсах и загорелся предвкушением действа.
"Неужели мои фантазии превратятся в реальность? Как подфартило с Виталиком. Кто бы мог подумать?" По-истине отщелкать по мягкому месту самовлюбленного 20-летнего юношу, ни разу не поротого и воспринимающего это как унижение и посягательство на свое человеческое достоинство, - это было бы верхом наслаждения.
Виталик позвонил уже через час:
- Егор, я согласен. Но только на то, о чем ты говорил. Ничего другого, хорошо?
- Не волнуйся, я ничего другого и не имел в виду. Когда ты сможешь приехать?
- В субботу после двух.
- Хорошо. В три часа я буду тебя ждать.
- Мы будем одни?
- Ну конечно.
- Ладно, пока, - он отсоединился.
В этот момент Егор возликовал.
***
День выдался солнечный, и оттого предстоящее мероприятие, нетерпеливым ожиданием которого Егор жил последние несколько часов, казалось ему настоящим праздником. С кем-либо из своих партнеров по теме это было бы не столь интересно. Но поиграть с молодым пижоном, симпатичным воображалой, каким ему виделся Виталик в компании друзей, Егор жаждал всем нутром.
Его возбуждала некая двойственность положения своего героя - вполне респектабельного юноши, как он себя наверняка представляет, с одной стороны и жалкого субъекта, будто проигравшего в карты последние штаны, с другой.
Виталик вошел медленно, движения его были скованны, а вид был такой же удрученный, как в прошлый раз. Так не хотелось ему терять независимость, пусть даже в мелочах и на время. С этой минуты он понимал, что себе уже не принадлежит.
- Ну, здравствуй. Как настроение? - Егор протянул руку, и они поздоровались как ни в чем не бывало.
- Нормально.
- Хочешь рюмку коньяка?
- Нет, спасибо.
Егор плотно закрыл все двери и окна, задернул шторы, затем взял Виталика за руку и вывел на середину комнаты. Сам сел на диван, закинув ногу на ногу:
- Здесь нас никто не увидит и не услышит.
Словно удостоверяясь в правдивости его слов, Виталик оглянулся по сторонам.
- Ну что, давай раздевайся. До трусов и не очень быстро. Трусы я сниму с тебя сам.
- Это что будет, стриптиз? - Виталик натужно улыбнулся, на что получил спокойный ответ учителя, растолковывающего ученику правила задачи:
- Я бы хотел, чтобы это наиболее близко было похоже на стриптиз. Ты можешь стесняться своих действий и своего вида, но теперь было бы глупо не удовлетворить такую пустяковую просьбу.
Виталик аккуратно снял футболку и плавным движением стал расстегивать ширинку. Стриптизер на самом деле получился бы из него классный. Это было видно по манерам, которые при желании можно было бы запросто направить в нужное русло.
Юный торс с еще не принявшими упругую форму, но хорошо обозначенными мышцами груди, порозовел то ли от жары, то ли от переполнявших его эмоций. Не говоря о щеках, которые уже пылали двумя яркими пятнами, выдавая напрочь все, что творилось у него внутри.
Как только был расстегнут пояс и показалась серая ткань трусов, Егор его притормозил:
- Подожди, остановись ненадолго. Засунь обе руки в штаны и прикрой ими член.
- Зачем это?
- Так надо. И обхвати его плотнее, как будто его хотят у тебя оторвать.
Виталик опять улыбнулся и сделал, как его просили. Картина была восхитительной. Одним взглядом выдавая прикосновение к своему драгоценному органу, он еще не проникся осознанием игры и, наверное, внутренне негодовал, что вынужден выступать жалким позером по вящей прихоти простого знакомого. Но, столкнувшись с исполнением однозначно сексуальных заказов, с тем, чем ему не приходилось заниматься при свидетелях, уже пробовал играть.
- Теперь повернись ко мне задом и покачай бедрами. Давай, давай, из стороны в сторону, как будто танцуешь.
Его круглые аккуратные ягодицы, теперь плотно облегаемые джинсами, заразительно задвигались, притягивая к себе взгляд.
"Вот они, совсем рядом. И уж я постараюсь, чтобы они расцвели у меня на глазах алыми маками".
Виталик повернул голову:
- Долго еще?
- Думаешь, быстрее бы к делу, да? Чтобы все закончилось?
Хлопнув ладошкой по его попе, Егор зашел к нему спереди:
- Сейчас начнем. Будет интересно. Разувайся и снимай джинсы.
Виталик снял кроссовки и носки, потом джинсы. На нем остались красивые дорогие трусы, сексуально выделяющие гениталии и очерчивающие неподражаемую форму попы. Остановившись взглядом на Егоре, он замер в ожидании.
"Приоделся для меня, чертенок. Молодец. Трусы-то явно не дешевые и очень ему идут. А пенис уже слегка поднапрягся, это видно. Значит мои уроки еще не проходят даром".
- Ну вот он, этот момент, - Егор нарочито медленно, как бы издевательски, подошел к Виталику вплотную и уловил его неровное дыхание. - Спустить трусы - простое дело. Но где и как, вот в чем вопрос.
Виталик был вынужден слушать его болтовню. Наверное, это его раздражало.
- Ведь я не девушка твоя, и то, что с ней вызвало бы волнительность и трепет, со мной беспокоит по-другому, - он медленно опустился перед ним на колени. - У меня и цели-то совсем другие.
Смотря на Виталика снизу вверх, Егор, бережно касаясь, провел ладонями по его ляжкам, добрался до пояса и засунул пальцы под резинку трусов.
- Наверное, и предположить не мог, чем все закончится, когда шел на встречу со мной прошлый раз.
- Да уж.
Егор тихонько потянул трусы вниз, обнажив сначала кудрявые заросли на лобке, потом ровный упругий стволик члена и затем всю композицию, гордо открывшуюся перед самым его носом во всей красе. Тут же увидев, что кончик члена его визави слегка увлажнен, он уловил характерный запах выделяемого секрета, пьяным дурманом ударивший ему в голову.
"Уже потек, красавчик. Этот парень определенно не промах. Он, пожалуй, думает, что я тут же брошусь сосать его письку до самозабвения и уже готов к этому. Нет, дорогой, я тебя еще помариную. Папа знает, как надо выполнять домашнюю работу. Сначала назидание, потом ласка".
Егор поднялся с колен, положил трусы Виталика на стул, прошелся вокруг него, словно разглядывая экспонат в музее, потом встал напротив и скрестил на груди руки. Несколько секунд оба молчали. Егор наслаждался видом голого юноши и в то же время будто изучал его состояние, силясь уловить мельчайшие отголоски его мыслей.
Достойный взгляд, горделивая стройность осанки, но все это, как Виталик ни старался, не могло скрыть присутствовавшую в его виде стыдливость. Самое неприятное было для него то, что приходилось ждать. Зависимость от прихоти стороннего наблюдателя, бесцеремонно разглядывающего его член, молодые бедра и ягодицы, словно у будущего порногероя, становиться которым он не собирался, задевала его за живое, и Егор чувствовал его настроение, которое должно было стать главным залогом торжества реализуемого плана.
Наконец, Виталик не выдержал:
- И что теперь?
Хотя, что последует дальше, он почти на сто процентов мог предположить точно.
- Теперь можешь представить себе, что ты один из учеников дореволюционной российской бурсы, которых секли нещадно за любую провинность, - Егор указал рукой на диван, и Виталик лег на него животом вниз. - Между прочим, исполняли наказание свои же одноклассники, специальные дежурные, и на глазах у всего класса. Забавно, правда?
Егор сложил и скатал валиком байковое одеяло.
- Ну-ка, приподними зад.
Он подложил одеяло Виталику под пояс, отчего попа его стала возвышаться ровным холмиком, выразительно очерченным на фоне темного покрывала дивана.
- Или можешь представить, что тебя воспитывает суровый отец. Мне кажется, если что-нибудь представить, то будет не так досадно подвергаться порке.
Виталик лежал молча, тупо и отрешенно глядя перед собой. Теперь он наиболее остро чувствовал, в какой дурацкой ситуации оказался. Его волновал и сам процесс: больно это или не очень? как он вытерпит, если больно? - и то, чем все это обернется для него потом.
А Егор, возбужденный увиденным, приближал начало экзекуции со все возрастающим волнением. Надо ли говорить, что очаровательный вид стройной фигуры Виталика, симпатичной оттопыренной попки, будто ждущей с нетерпением своего ремня, гладкой и нежной кожи, никогда не испытывавшей издевательских ударов неприятеля, всколыхнули в нем невообразимую лавину эмоций. Сейчас он был заряжен настолько, что не мог спокойно говорить. Частые сексуальные фантазии его были сконцентрированы теперь в одном эпизоде, главную роль в котором играл красивый, девственно чистый и богатый своими особыми ощущениями юноша.
Слегка выпуклые задние поверхности его бедер плавно, без складок, переходили в ягодицы, два полушария которых блестели глянцевым отливом в рассеянном свету комнаты. Кожа их была белой и, наверное, чувствительной. Ровная спина, выпирающие на ней лопатки и вытянутые, еще не набравшие вес мышцы голеней придавали его виду необычайно милую сексуальность.
Егор наблюдал его несколько секунд. Затем, не выдержав, сел на край дивана и положил руку на мягкое место своего оппонента. Просунув большой палец между ягодиц, он стал мять и поглаживать их рукой.
- У симпатичных парней всегда и попы симпатичные. Я это заметил.
- Молодые жопы у всех одинаковые.
- Не скажи. Бывают красивые, бывают не очень. Плоские, низкие, отвислые, худые, несоразмерные. Но у тебя - то, что надо.
- Ты, я вижу, большой спец по задницам.
Егор попытался засунуть пальцы ему между ног, но, едва наткнувшись на член, встретил сопротивление динамично сжавшихся внутренних поверхностей бедер. После недолгих поглаживаний он повторил попытку, но результат был тот же.
- Ну что ж, делу время, потехе тоже время, - Егор встал. - Сейчас ты свое получишь. Но быстро для тебя все не закончится, не надейся. Я намерен растянуть удовольствие.
- Ты же говорил пятьдесят ударов.
- Не волнуйся. Как договорились - пятьдесят и ни одного больше, - он по-хозяйски деловито расстегнул и вытащил из джинсов свой тяжелый кожаный ремень, попробовал его на прочность, а потом замотал его вокруг руки, оставив свободным небольшой конец.
- Бить буду по-серьезному, чтобы тебя пот прошиб. Посмотрим, как ты будешь держаться, студент.
Щеки Виталика снова порозовели. Видимо слова произвели на него подобающий эффект. Он теперь болезненно-стыдливо реагировал на любые колкости в свой адрес.
- Последняя к тебе просьба, - издевательски спокойным тоном обратился Егор к своему пленнику. - Вытяни руки вперед и положи на спинку.
Виталик исполнил его пожелание.
- Вот. Возьмись ладонями и держи руки вместе до самого конца. Как будто они у тебя связаны. Договорились?
- Хорошо, - он смущенно пожал плечами, так, насколько это можно было сделать в его положении.
Картина была слишком впечатляющей. Член Егора уже давно напрягся в полную силу, оттопыривая штаны, чего он и не думал скрывать. Пару раз он свистанул ремнем по воздуху для острастки лежащего. Затем встал перед сияющим белизной задом Виталика и провел по нему кончиком ремня. Видно было, что Виталик непроизвольно напрягся.
- Ну что, готов к массажу?
Виталик молчал.
- Считай.
Егор широко замахнулся и резким движением, с ускорением на исходе, смачно щелкнул ремнем по любезно выставленной заднице. Она упруго затряслась и уже через несколько секунд ответила ласкающей взор краснотой на потревоженном участке.
Эти сопутствующие прямому физическому воздействию элементы возбуждали Егора больше всего. В момент "жаркого поцелуя" ягодицы Виталика на мгновение сжались и расслабились, добавив в композицию немного динамики, что придавало всему процессу порки особую утонченность.
Поочередно, с небольшими интервалами, последовали еще несколько ударов. Конечно, порка ремнем не могла вызвать сильной боли, и оттого садистское вдохновение Егора практически не знало теперь границ. Это обстоятельство только раззадоривало его: он бил не боясь, резко, самым концом ремня и стараясь покрыть ударами всю поверхность попы. После каждого удара он выжидал секунд двадцать, словно оценивая величину произведенного эффекта, а когда ожог проходил и задница студента начинала привыкать к ощущению последействия, следовал разящий выстрел по новой. От такого затяжного воздействия она вскоре зажглась пунцовыми отливами вся без остатка. После первых двадцати ударов зад Виталика сиял как праздничный фонарь. Но сам он еще оставался стоически недвижим, уткнув голову между рук и тихо посапывая от одолевавших его жгучих прострелов.
Это во что бы то ни стало хотелось исправить. Щелчки, вид опухшего от прилива крови юного седалища, вздрагивания изнуренной терзанием плоти, с тихим постаныванием и изображением страдальческих гримас на лице - вот тот непередаваемый набор эффектов, который в пылу наваждения желал бы лицезреть, слышать и даже чувствовать через воздух Егор. Если бы ему удалось возбудить в испытуемом хотя бы этот игровой пыл, он бы мог даже отказаться от натурального, пусть и легкого, избиения. Но Виталик был чужд его вкусам и мыслям, он не понимал охватившей его страсти, и потому его надо было наказывать, его надо было бить и бить, чтобы напрямую видеть этот неподдельный стыд унижения в соотношении с болью и боль в объятиях стыда.
Но вот наконец Виталик беспокойно зашевелился. Чуть прогнувшись и посучив ногами, глубоко протяжно вздохнув, он повернул набок голову, и Егор к огромному своему удовольствию увидел его сморщенное лицо.
- Расслабься, расслабься. Можешь постанывать даже и слегка подергиваться. Мне бы это было очень приятно наблюдать.
"Самое время добавить жару", - подумалось Егору, и он вложил в очередной удар всю свою силу и сноровку, пересекая ремнем несколько образовавшихся на коже вздутых полос.
Виталик вдруг сжался всем телом, вильнул бедрами и натужно прокряхтел. Все, что копилось в нем до этого, имело теперь разительный контраст с тем недвижимым безмолвным терпежником, которого он изображал минутой раньше. На 35-ом ударе из него вырвалось краткое страдальческое "А-а". Это была музыка.
- Наконец-то подал голос. А то я стараюсь, и будто все без толку.
"Ну-ка, еще похлеще, тебе на добрую память", - сопроводил он про себя очередной смачный удар, при этом звук щелчка выдался каким-то необычайно звонким. Виталик резко вдавил голову вниз, послышался его тихий протяжный стон.
Егор остановился. Он даже ощутил усталость. Глядя на разгоряченное от напряжения тело студента, он с удовлетворением отметил, что его старания не проходят даром.
Схватив со стула полотенце, он подошел к изголовью юноши и двумя простыми узлами связал его вытянутые вперед руки. Связывание получилось чисто символическим, но достаточным, чтобы тот ощутил некоторое ограничение свободы. Виталик не сопротивлялся и ничего не сказал, настороженно глядя на действия экзекутора, принимая свою роль теперь как должное.
- Это для полноты ощущений. Сейчас будет кульминация.
Егор вернулся на исходную позицию, еще раз залюбовавшись привлекательным видом наказуемого. Повернув голову, Виталик напряженно смотрел на него, оценивая до последнего момента, как он будет это делать - его размах, мимику, хлесткую недружелюбную отмашку, - и Егор невольно выполнил свой акт воздействия излишне артистично.
Виталик опять дернулся и охнул. Теперь удары приносили довольно ощутимую боль. Жопа горела как ошпаренная кипятком. Упругий ремень, казалось, рассекал кожу, прошибая до костей. После каждого щелчка он вскидывал голову, шевелил бедрами и сипло протяжно выдыхал.
Это было нечто. Явная власть над голым избиваемым юношей опьяняла Егора так, что мешала наслаждению. Он вдруг пожалел, что не решился тайно заснять все это на видео.
С последним ударом Виталик облегченно расслабился.
- Все? - его голос дрогнул то ли от усталости, то ли оттого, что он сильнее прежнего переживал за свое положение. Теперь о порке будет постоянно напоминать легкий дискомфорт в задней части тела, и как долго это будет продолжаться, неизвестно.
Егор положил ремень, с удовольствием прикоснулся ладонью к разгоряченным ягодицам Виталика, другой рукой придержав его спину и не давая встать.
- Подожди немного. Дай мне насладиться содеянным, - он погладил и слегка помял пальцами раскрасневшиеся полушария, Виталик заморщился.
Сейчас он был податлив как никогда, Егор заметил это сразу. Одной рукой он опять заскользил по задней поверхности бедер и углубился пальцами между ног, другую одновременно запустил под живот, настырно продвигаясь к члену. Виталик так и лежал с вытянутыми вперед и перевязанными полотенцем руками, приоткрыв рот и тихо переживая происходящее. Его взгляд еще выражал остатки бестолкового смятения: все вроде бы кончилось, но, похоже, страсти еще не улеглись. Он вдруг приподнял слегка бедра, явно освобождая доступ к своему драгоценному пенису, и ладони Егора, обе одновременно, нащупали приятно набухший и такой же, как попка, жаркий член. Буквально через несколько секунд тот изрядно напрягся, а после того как Егор поразминал его слегка в массаже, залупляя головку, шевеля и потягивая яички, его уже можно было взять в руку как большую толстую палку.
"Вот так вот, студент. После горячего мы стали жутко возбудимыми, - подумал Егор. - Теперь мы с тобой еще позанимаемся. Еще не вечер".
- Давай, повернись на спину.
Виталик безропотно выполнил пожелание партнера, все так же держа руки за головой, и как только он повернулся, его ровный и твердый как огурчик член отпружинил от складок покрывала и, пару раз качнувшись, гордо уставился в потолок. Егор поласкал его недолго язычком, облизывая и теребя головку, подталкивая и прижимаясь к нему щеками и носом, а затем со страстью обделенного любовью принялся старательно массировать его губами взад-вперед.
Время пошло вспять. Через несколько минут Виталик освободил руки и уже стоял над раскрытой глоткой Егора. Он прижал его к стенке дивана, пока тот, исступленно дыша через раздутые ноздри, пытался чуть ли не заглотить свою наживку целиком. Словно макака с красной жопой, впрочем, довольно симпатичной со стороны, он трахал своего воспитателя в рот, увлекшись оргией до самозабвения. Интенсивным движением таза он впихивал свой член по самые яички в теплую и влажную лагуну рта, испытывая прикосновение к нему языка, щек и десен, но не успевал еще Егор, слегка давясь и раскрасневшись лицом, ощутить всю прелесть молодого упругого пениса, тут же вынимал его, давая на мгновение передохнуть. Воспринимая это даже не как эпизод маленькой мести, но возможность также нащупать удовольствие при сношении с партнером-геем, при том что тот явно напрягается, он вошел в раж, страстно ублажая свою плоть и ничуть не заботясь о комфорте приятеля.
К энергичным действиям его также подталкивало неуемное нахальство Егора, больно сжимающего руками его испоротые ягодицы и хлопающего по ним ладонью, словно кавалерист, подгоняющий свою лошадь. Избавиться от его рук было невозможно. Не отпихивать же их, в самом деле, словно капризная девица, отмахивающаяся от надоедливых мух. И поэтому он, понукаемый, вынужден был сам искать более жесткие меры воздействия, твердо фиксируя перед собой голову оппонента, держа ее обеими руками и даже моментами выкручивая ему уши.
Возможно, этого Егор от него и добивался. Неясная форма то ли насмешки, то ли простого издевательства над собой заставляла его идти в атаку. Раздражаясь, он нервничал и в конце концов хотел Егора иметь. Иметь изо всей силы, уже забыв про недавний стыд перед этим сексуальным монстром. Он не герой. Он обыкновенный похотливый субъект, который мечтает о том, чтобы Виталик его трахнул. А раз хочет, то он получит по полной программе. Нужно кончить ему в рот. Нужно, нужно, еще разок, еще как следует.
Егор тоже теперь мычал. Слюна текла ему по подбородку, он не успевал причмокнуть языком и облизать губы, как получал свою забаву вновь.
"На, кушай, дорогой", - Виталик завращал задом, словно вкручивая член в рот Егора, изрядно балдея от обсасывания им своего аппарата, но невольно охнул, потому что тот неожиданно ущипнул его за попу. Одновременно он ощутил, как его ноги касается толстая палка Егора. Ширинка штанов была расстегнута давно, теперь же Егор резким движением стащил с себя джинсы и трусы, а затем, воткнувшись лицом между ног Виталика, интенсивно задвигал у себя рукой.
Еще смачивая слюной промежность и яички Виталика, он неимоверно напрягся, прижав к себе его бедра, и через мгновение брызнул плевком густой спермы, попав прямо Виталику в задницу. Остатки он потом старательно выдавливал по капле, скривив лицо, выражающее высочайшую степень блаженства.
Виталик с интересом наблюдал потуги его последней стадии кайфа, чуть обеспокоившись за себя, но Егор и не думал оставить в замешательстве своего сладкого, не закончившего перипетии этой дивной интимной встречи как положено.
Отдышавшись и вытерев следы своего семени, он опять стал повелителем. Виталик был уложен на диван на спину, а затем наступил момент последних испытаний. Егор безапелляционно закинул его ноги за голову, усевшись на него сверху. Пятки уперлись ему в спину, а перед лицом неожиданно близко оказались две мягкие половинки того места, аналог которого его собственный был исполосован ремнем.
От ощущения раскаряченной позы и придавливающей сверху тяжести у Виталика перехватило дыхание. Открытый анус обдало холодком. Сразу подумалось о том, что все это зашло слишком далеко и сейчас может произойти нечто ужасное. Егор действительно пощекотал смоченным слюной пальцем возле его очка, смело проводя рукой вдоль расселины, расширяя ягодицы и рассматривая, очевидно, его потаенный вход. Виталику стало жарко.
Но вдруг Егор схватил в кулак яички Виталика, чуть не оторвав их, а другой рукой начал яростно дрочить его член. От усталости и стесненности движений, от новых хлопков по натянутой коже задницы, от давно вскипевшей в нем крови Виталик очень быстро дошел до оргазма и смачно кончил, даже сам не ожидая, что извергнутая из него струйка спермы чуть не долетела до потолка...
Егор утихомирил его, поглаживая ладонью по волосам. Когда он, все так же сидя над ним, выспрашивал его о полученных впечатлениях, его мозг уже с маниакальной настойчивостью таранила мысль о следующей их встрече...
Провожая уставшего, нагруженного эмоциями гостя, Егор почти не сомневался, что Виталик скоро придет сюда вновь и он обязательно отымеет его в эту сладкую аккуратную попку, ставшую после порки еще привлекательней. Отымеет путем любых затрат и ухищрений. Пусть даже если ему самому придется лечь под ремень Виталика.