Старенькая дача в Покровке нам досталась от деда. Суровый, но справедливый, он в последнее время жил именно здесь, ухаживая за своими кустами смородины. Конечно, на участке было полным-полно других овощей, ягод и плодов, но эта ягода была его страстью. Помню, как он, заваривая чай, обязательно наливал в розетку ароматного вкусного смородинового варенья. Не знаю, что это был за рецепт, но больше нигде ничего подобного я не встречал, вернее, не пробовал. Мы с родителями не часто стали бывать в этом месте после смерти деда, и кроме кустов смородины и черёмухи здесь практически ничего не осталось, но как место отдыха от суетной городской жизни оно было очень даже ничего.
Мне вот-вот должно было стукнуть восемнадцать, и меня ждала взрослая жизнь: институт, свобода. Я предвкушал все прелести предстоящего существования, поэтому без особого восторга отреагировал на новость о нашей поездке на дачу на целых три дня...
Светло-серая "Ауди" притормозила перед воротами. Я выпрыгнул из машины, открыл ворота и махнул папе рукой. Часа два ушло у нас на приведение дома и участка в порядок. Не люблю убираться! Наконец, я, выпив бутылку минералки, сбежал от родителей на нашу речку Переплюйку. Даже возможность самому сделать шашлык меня не привлекла. Вообще-то речка имела своё, очень даже красивое название, но мы все называли её Переплюйкой, и это неудивительно: ведь даже в детсадовском возрасте я мог по перекату перейти её без усилий.
Разгорячённый, я влетел в воду и заорал, как от ожога. Вода была холоднющая, но я стоически доплыл до другого её берега и побарахтался в самом глубоком месте, где вода была мне по грудь. После этого, синий и пупырчатый, но с чувством глубокого удовлетворения я растянулся на камнях и только приготовился блаженно закрыть глаза, как...
- Привет!- на меня уставился парень лет восемнадцати-девятнадцати.
Карие глаза его смотрели на меня с затаённой улыбкой.
- Привет! - я стал приподниматься.
- Да, ты лежи-лежи, грейся, а то синий, как... баклажан.
- Баклажан вообще-то фиолетовый или бордовый.
- Цвет - это не самое главное, главное, чтобы человек хороший был.
"Это он о чём?" - не понял я.
- Может, тебе одеяло дать? Я загорать пришёл, а тут ты с дикими воплями, - он улыбнулся, и я не обиделся на его слова, хотя уже и ощетинился, собираясь ответить ему что-нибудь язвительное, как и полагается при первом выяснении "кто есть кто" среди парней.
- Ты попробуй сам войди в реку - и не так заорёшь! Нет, не надо, я так высохну. У меня футболка есть.
- Меня, кстати, Иваном зовут, - парень протянул мне свою руку, и я пожал её.
- Толя... то есть Анатолий.
Его рукопожатие было каким-то осторожным, хотя, глядя на его мускулистое тело, можно было догадаться о том, что Иван просто знает свою силу и осторожничает.
- Я понял, Анатолий, - его глаза смеялись, хотя лицо оставалось серьёзным. - А у тебя крепкое рукопожатие! Спортсмен?
- Да так, через раз. Но по физкультуре почти отличник.
- О, ну ты даёшь! - он улыбнулся тепло и мягко, и мне опять перехотелось ляпнуть что-то резкое в ответ на его фразу.
- Ты-то точно спортсмен! - я твердо посмотрел ему в глаза, хотя и мазнул глазами по его фигуре ещё разок.
Иван сделал вид, что удивлён.
- Как ты догадался?
- Как увидел, какой ты худой и слабый, так сразу и понял.
- Да, вот таких вот худеньких у нас и берут в спорт, - и он снова широко улыбнулся.
- Спортивная гимнастика?
Иван с уважением взглянул на меня и сказал:
- Любишь гимнастику?
- Не особо. Но только у вас такая характерная мышечная масса. Даже у бодибилдеров не такая, более рыхлая, что ли, и на показ.
Он как-то странно посмотрел на меня, но ничего не сказал, расстелил одеяло рядом со мной и разлёгся на нём.
- Я с тобой рядом позагораю?
- Это ты так разрешение у меня спросил?
- Ага, - сказал он и блаженно потянулся, обозначив мышечный рельеф.
Я почувствовал себя худеньким и мелким, хотя ростом я был даже выше его, и снова окинул его тело взглядом: то ли у меня зависть взыграла, то ли мне просто приятно было смотреть на это совершенное тело.
Я не стал натягивать на себя футболку, хотя у меня и мелькнуло такое желание. Я тоже был не так уж и плох. Вон, все девчонки засматриваются на меня, да и я сам себе нравлюсь, особенно в ванной в голом виде. Картинка с моими забавами в ванной сразу же мелькнула у меня перед глазами, в результате я слегка возбудился и поэтому перевернулся на живот.
- Давай ложись рядом со мной, хватит на камнях лежать.
- Одеяло твоё маловато будет для нас двоих.
- Да не боись ты, я не кусаюсь.
Ну, такое я просто не мог стерпеть и улёгся рядом с Иваном, демонстрируя то, что мне всё равно и что я никого не стесняюсь.
Мы лежали на одеяле, соприкасаясь локтями, и знакомились. Его дача, вернее, его родителей, была на Цветочной, что через две улицы от нашей Садовой. Он тоже приехал сюда с родителями, но они уехали с друзьями на шашлыки с ночёвкой к озеру, а он не любит такие пьянки на природе и поэтому остался здесь. Да и за домом надо кому-то присмотреть. У них, как я понял, вполне приличный коттедж.
Отец у Ивана архитектор, а мать - какой-то преподаватель и даже заведующая кафедрой чего-то - я не стал уточнять. Он учится не на спортфаке, как я думал, а на юридическом, а спортивной гимнастикой занимается больше 10 лет, и сейчас он КМС (кандидат в мастера спорта), но решил не продолжать больше спортивную карьеру, да и руку травмировал два года назад довольно серьёзно.
Я сказал, что тоже хотел поступить на юридический факультет, но папа как-то обронил, что этих юристов развелось, как собак нерезаных, и я передумал.
- Ну, это тебе решать, - ответил Иван.
Он сказал это, и мне сразу в юристы захотелось. Странно!
Мы лежали под тёплым солнышком, и мне было хорошо, так, как уже давно не было. То ли это было из-за солнца, то ли из-за хорошей компании. Мы о многом потрепались с Иваном, вот только про баб что-то не вспомнили. Мне было не о чем рассказывать, так как опыта реального у меня в этом плане нет, а выдумывать я не люблю, но он тоже не затронул эту тему, хотя обычно с пацанами мы в первую очередь о бабах и говорили.
- А давай пойдём ко мне ночевать?! - вдруг сказал Иван. - У меня родичи если к обеду завтра прибудут, то это уже хорошо, а одному мне скучно. Да и побухать вдвоём можно или дивидишник посмотреть. У тебя родители как? Нормальные? Отпустят?
Я ещё не ответил ему, но он так сказал, как будто я уже согласился. А я даже не понял, что он за меня всё решил, но когда понял, то не запротестовал.
- Я скажу им, что ты один в доме остался, а вдвоём нам не страшно будет. Хотя, боюсь, они тебя к нам позовут, чтобы за меня не беспокоиться, ведь я же с тобой только сегодня познакомился.
- Скажи, что ты меня ещё с того лета знаешь.
Не люблю врать родителям, но я согласился с Иваном. Мне было с ним интересно. Да и фильмец на ночь круче разговоров с родителями.
Мы назвали моим родителям номер дома Ивана, я пообещал им позвонить с мобильника, и нас отпустили. Странно, они даже не сопротивлялись - видимо, Иван им тоже понравился. Он сверкал перед ними своей улыбкой и строил из себя тихого городского юношу, оставленного одного дома, хотя с его фигурой это было сложно сделать убедительно.
Коттеджик оказался неплохим снаружи, а внутри он выглядел вообще супер! Это был настоящий загородный дом: три комнаты, гостиная, кухня, две ванные комнаты, веранда и терраса - и вся начинка по высшему классу.
Иван обмолвился про "Хонду". Зря он это сделал! Пока мы не нарезали на его мотоцикле вокруг Покровки пару кругов, я от него не отстал. Это было круто! Тёплый ветер с примесью пыли и бензина, скорость и стук сердца, даже запах пота от его футболки привели меня в неописуемый восторг. Я орал, как Тарзан или Чингачгук, даже старушка какая-то перекрестилась. Иван только улыбался и оглядывался на меня, а я кричал:
- Смотри на дорогу - угробимся!
Дома он скинул с себя шорты и футболку и запихал их в машинку, потом сказал:
- Давай и твоё запихаем. Возьмёшь пока мои вещи!
Я сказал, что у меня никогда не было личной прачки, и кинул в него своей футболкой. Он прорычал:
- Ну, теперь берегись, скелетик! - и погнался за мной.
Я рванул от него с дивана через гостиную, забежал за кресло, прикрылся журнальным столиком, но это чудовище настигло меня и повалило на ковёр. Я боролся изо всех сил, мы барахтались, хохотали. Я даже взвизгнул (не терплю щекотки), но силы наши оказались неравными. Меня прижали к ковру.
- Сдавайся или умри! - на меня смотрело раскрасневшееся лицо Ивана, а его серые глаза влажно блестели.
- Не дождёшься, садюга!
Тогда он принялся меня щекотать.
- Нет! Ну, пожалуйста, не надо... Ваня... А-а-а! Я щас сдохну! - слёзы от невозможного хохота и щекотки текли по моим щекам.
- Я больше не буду!
- Ага! Только мне всё равно придётся наказать плохого пацана!
- А чем ты будешь меня наказывать? - подыграл я ему.
- Ремнём! У отца есть отличный кожаный ремень, как раз для твоей задницы!
Я принялся дурачиться:
- Ну, накажи меня, накажи, мой повелитель!
Я наклонился и приспустил штаны. Только Иван почему-то не поддержал мою игру, а как-то быстро отвернулся, стараясь не смотреть мне в глаза, и сказал:
- Снимай шорты, сейчас я тебе свои дам.
Я скинул шорты. Он взял мою грязную одежду и закинул её в стиралку, затем протянул мне свои короткие красные шорты и белую футболку с какими-то иероглифами и сказал, снова улыбнувшись:
- Давай в ванную! Кто последний помоется, тот выполняет желание другого, - и с воплем бросился в ванную, на ходу снимая с себя плавки и сверкая белым задом.
Я не отставал от Ивана, забежал за ним в комнату, и тогда он с удивлением повернулся ко мне.
- Я вообще-то имел в виду, что ты идёшь во вторую ванную, но так ещё прикольнее!
Иван схватил меня за руку, когда я, поняв свою оплошность, пытался было отступить за дверь, и втолкнул меня в душевую кабинку. Пока я, смущённый этим проколом, стоял столбом, он врубил душ и, отвернувшись, принялся намыливаться. Я стянул с себя мокрые плавки, стараясь не касаться парня (хотя это было невозможно) и взял протянутый мне гель. Кожа моя покрылась пупырышками, хотя вода была тёплая. Мы касались друг друга своими мокрыми телами. Душевая была небольшая. Я отвернулся, пытаясь успокоить свой почти вставший член. Он тёр себя губкой и лукаво на меня поглядывал. Мы почему-то уже не торопились вылезать из душа.
- Ну-ка, давай я тебе помогу!
Парень принялся тереть мне спину и ягодицы. Тут мой член не выдержал и встал колом. Мне оставалось надеяться только на то, что Иван ничего не заметит. Потом он бросил губку, выскочил из кабинки, и я с удивлением, но в то же время с облегчением увидел, что у него тоже нехилый стояк. Юноша отвернулся от меня, тщательно вытираясь.
- Ну вот, ты и проиграл, - бросил он мне. - Твоё полотенце синее.
Он снова улыбнулся и, замотавшись в полотенце, вышел из ванны.
Потом мы сидели на диване, обсыхали и пили вино. Его отец не любил пиво, зато просто обожал хорошие вина. Я в этом ничего не понимал, но было вкусно, и наша скованность, возникшая после душа, быстро улетучилась. Мы смотрели какой-то боевик, но больше болтали о всякой чуши.
Иван сидел в синих коротких шортах. С голым торсом и с влажными волосами он выглядел голливудским киноактёром. Я поймал себя на мысли о том, что он мне очень нравится. Он умный, весёлый и невероятно притягательный, даже красота его тела казалась просто приложением к его какому-то тёплому характеру.
Я старался не пялиться на его лучистые глаза и потрясающее тело, а то он ещё подумает обо мне что-то не то, хотя к тому моменту мне это было уже не так важно. Мне хотелось, чтобы я ему тоже понравился, и мне показалось, что я ему приятен, даже очень. По крайней мере, у меня возникло такое ощущение.
Вкусное вино, потрясающее настроение, приятный собеседник - у меня закружилась голова от ощущений! Мне хотелось сказать, что я счастлив от того, что встретил его, и ещё много всякого разного. Наверное, это вино во всём виновато.
- Толян, у меня порнушка есть! Посмотрим?
- Конечно, давай!
Ещё бы, от такого отказаться! Дома ведь только тайком, когда родителей нет, можно подобное посмотреть! В общем, клубничку я раза три всего и видел.
В телевизоре три парня вытворяли с пятью девчонками такое, что если бы кто-то это увидел и не возбудился, я бы сказал, он болен, и очень серьёзно! Мои шорты, надетые на голое тело, могли бы лопнуть, если бы были поуже. Ивану тоже стало тесно в своей одежде, хотя мне показалось, что ему интереснее наблюдать за моей реакцией, чем за происходящим на экране, и когда он сказал:
- Давай подрочим, - я не удивился его предложению: вино и возбуждение смели все доводы "против".
И вот мы сидим с ним рядом на диване. Иван вольготно раскинулся на нём, приспустив шорты до колен. Его солидный член поблескивал смазкой на крупной головке. Рука Ивана не спеша двигалась вверх-вниз, давая мне возможность во всех ракурсах рассмотреть его твёрдый фаллос. Волосы лобка и мошонки у парня были аккуратно подстрижены. Иван периодически посматривал на моё богатство, и, видимо, это его ещё больше заводило. Я не отставал от приятеля, играя своим членом. Мне казалось, что вскоре он лопнет от перенапряжения, а его головка стала почти бордовой.
Когда рука Ивана легла на мой член, я вздрогнул всем телом, но отстраниться не захотел. Твёрдая, горячая, слегка шершавая ладонь двигалась по моему члену, и мне казалось, что я на небесах. Горячая струя спермы вырвалась из моей головки и забрызгала ковёр. Парень положил мою руку на свою горячую дубинку, и мой член снова стал каменным. Я чувствовал его твёрдый отросток, покрытый нежной кожей, истекающий смазкой, и сам чуть не кончал от острых и новых для меня ощущений.
Вскоре я почувствовал в ладони пульсацию, и залпы спермы возвестили о Ванькином оргазме. Парень лежал, чуть откинувшись на спинку дивана и прикрыв глаза. Над верхней губой у него блестели капельки пота. Я поспешно выпустил его член из ладони, а Иван, сглаживая неловкость, сказал:
- Не знаю, как ты, а я опять в душ, - и, улыбнувшись мне, рванул к двери ванной.
Проводив взглядом его великолепную фигуру, я натянул на себя шорты. Н-да, расслабились! По телику парни заливали потоками спермы своих подружек, издавая характерные стоны. Я с интересом сравнивал их агрегаты со своим. Что удивительно, никакого смущения я при этом не испытывал. Иван между тем вынырнул из ванной, посмотрел на экран и сказал:
- Да, хорошо, когда хорошо кончается! Что-то я проголодался, пошли что-нить съедим!
На кухне мы набросились на курицу, заедая её пиццей, перемазались помидорами и джемом, отмылись и отправились в гостиную. Иван принёс игровую приставку, и часа на три мы умерли, рубясь в гонки, RPG-хи и шутеры. Когда в глазах у нас уже зарябило от игр, Иван выключил телевизор, сказал мне строгим голосом:
- Всё, спать! Никаких "мама, я ещё чуть-чуть" и "я уже почти закончил"! Завтра рано... - и прыснул от смеха.
Я тоже рассмеялся, с каким-то внутренним трепетом думая о том, куда же он меня положит. Парень продолжил:
- В гостевой комнате белья нет, так что ляжешь со мной.
Я было заикнулся про диван, но он сказал, что нечего спать, как бомж, без белья.
Свет погас. Я лёг в шортах, так как мои плавки ещё мокрые. Кровать не очень широкая. Он рядом. Сердце колотится часто-часто. Мне стало вдруг жарко под тонким пододеяльником. Луна заглядывает к нам в окно. Я слышу его дыхание - тихое, даже сдерживаемое. Иван не спит, молчит. И я молчу. Мы лежим. У меня стоит. Я повернулся набок, но чувствую спиной жар его тела.
Прошло, наверное, полчаса с того момента, как мы легли. Сна ни в одном глазу. Парень ворочается, его рука будто бы во сне переваливается через меня. Я замер, не дышу. Он придвигается ко мне поближе, и его горячий член упирается мне в ягодицы. Я сейчас кончу.
Его рука словно невзначай дотрагивается до моего стоящего колом члена, начинает его исследовать, забирается ко мне в шорты. Моё дыхание учащается, и мне становится трудно притворяться спящим. Его губы касаются моего затылка, и словно разряд тока проходит по всему моему позвоночнику.
- Тебе нравится? - вдруг шепчет он.
- Да! - отвечаю ему я.
Его горячая рука ласкает мой член, а мягкие губы целуют мою шею. Твёрдый член Ивана, упирающийся в мои ягодицы - это заключительный аккорд моих сладких ощущений. Когда его губы начинают гулять по всему моему телу, я уже не могу сопротивляться охватившему меня кайфу и просто улетаю. Иван поворачивает меня на спину. Божественная фигура, окутанная светом луны - это настолько красиво, что не передать словами!
Парень склоняется надо мной. Его губы начинают целовать мою грудь, живот, и вот горячий и влажный язык касается головки моего каменного члена. Пролетает ещё одно мгновение - и уже вся головка скрывается в его рту, заставляя меня издать прерывистый стон, выгнуться навстречу моему партнёру. Его губы плотно обхватывают мой пылающий, готовый взорваться ствол.
Иван садится мне на грудь. Его большой член приглашающе покачивается перед моим лицом. После недолгого колебания я касаюсь его губами, потом открываю рот, и горячая твёрдая дубинка юноши погружается в него.
Дальнейшее теряется в вихре наслаждения, но вкус его члена, прикосновения ко мне его горячих мягких губ и чуть шершавых ладоней останутся в моей памяти навсегда!