История продолжает линию моих предыдущих рассказов о мире с сохранением легального рабства для несовершеннолетних. Помимо прочего приводится попытка объяснения некоторых его закономерностей. — Всё, Оленька, - было первым, что он услышал после того, как за его спиной захлопнулась стеклянная дверь, - дальше процедуру ты знаешь, проходим в... Так, стоп, - высокая и полноватая крашеная блондинка лет сорока, одетая в белый халат, под которым, кажется, не было ничего, кроме белья, повернулась к вошедшему. - Это у нас кто? — Я, - чуть смутился парень лет шестнадцати, - в... вам звонил. Вы сказали приходить, чтобы посмотрели. — На профориентацию? — Да. — Часа полтора назад звонил мне, да? — Полтора - он проглотил ком в горле. — Ну, хорошо, - с явным неудовольствием она отпустила локоть Оленьки - рыжеволосой девушки-карлицы с детским лицом, но солидным (а для таких габаритов просто огромным) бюстом, одетой в чёрный топик и очень короткие, такого же цвета шортики, скорее, даже джинсовые плавочки. - Сюда подходим, - сотрудница села за стол. - Телефон, документы. Вновь прибывший положил на крышку стола пластиковую папку и смартфон в тёмно-синем корпусе. — Ага, - женщина открыла папку, - таким образом ты у нас Петров Александр, 16 полных лет. — Да. — "Да, госпожа", - поправила женщина. - И ты, действительно, желаешь воспользоваться услугой нашего центра для поиска работы? — Да, госпожа. — Хорошо. Ты понимаешь, что на время поиска и работы тебе будет временно присвоен рабский статус? — Да, госпожа. — Ты понимаешь, что центр не несёт ответственности за условия работы, предоставляемые арендатором твоей рабочей силы? И что ответственен центр преимущественно за соблюдение сроков временного рабского статуса, в то время. как за твои травмы и, - женщина чуть запнулась, - иное отвечает наниматель, причём, финансово и перед центром? — Да, госпожа. — Ты понимаешь, что это означает полную свободу действий над тобой со стороны временного владельца, а до сдачи в наем - и центра? — Да, госпожа. — Отлично. На какой срок ты желаешь наняться? — На лето. — "Лето", - улыбнулась женщина, - понятие растяжимое. С сего дня до 31 августа, так я понимаю? — Да, госпожа. — Лето на чужой шее пересидеть захотел. - Усмехнулась Оля. — Тихо. - Оборвала её женщина. - Сама-то чуть не каждый месяц к нам. Когда только учишься... — А зачем? Ведь я же... — Так, всё! А то в колодочки пойдёшь или на растяжку. Вот заработка и лишишься. И вообще, почему ты ещё не голая? — Раздевалка закрыта. — "Закры-ыта", - передразнила (довольно похоже) сотрудница, - вообще, в нормальные времена дети раздевались там, - она кивнула на дверь, - в предбаннике, а потом к дежурной подходили. И никаких плавок... избаловали теперь вас. Ладно, вернёмся к тебе. - Она вновь обратилась к юноше. - Профессия какая-нибудь есть? — Нет, госпожа. — Плохо. В колледже учишься?.. - на глаза говорившей попался один из документов, - ясно. Школьник. Совсем нехорошо. Добро б ещё мальчик был с розовыми щёчками, а так... Да, чуть не забыла, ты девственник? Отвечать "да, госпожа", "нет, госпожа". — Да, госпожа. Было слышно, как негромко хихикнула Оля. — Не обращай внимания. Не всем быть, как звезда наша. Колодки она, кстати, уже заработала. Ну, что смотришь? Любовь твоя пока не появлялась, вот и будешь у меня... отдыхать... Да, но вернёмся к молодому человеку. Ты, СОВСЕМ девственник... ну, то есть, девочек у тебя не было, ну а за попку никто не трогал? — Нет. — Ну, уже получше... Но всё равно, будь готов, что чего-нибудь приличного на лето тебе не найдётся... Ладно, - закончив с бумагами, она встала из-за стола. Мальчики-девочки, идём со мной. Открыв занимавшую где-то половину вестибюля металлическую клетку с несколькими длинными скамейками, она впустила туда обоих кандидатов. — Так-с... вы у меня разнополые, поэтому раздеваемся до трусиков, и быстрее. Скоро заседание, некоторые наниматели уже пришли. Без лишних слов Оля стянула с себя майку, открыв синий кружевной бюстгальтер, затем, немного повозившись, спустила на пол шорты, продемонстрировав такие же трусики, высоко обрезанные по бёдрам, и хорошо гармонировавшие с её ярко-рыжими волосами и белой, как снег, кожей. — Тьфу ты! Ну неужели в таком возрасте помогать надо?! - Услышал её товарищ, казалось, забывший обо всём. В следующую секунду сотрудница грубо притянула его к себе и с сердцем, будто хотела задать хорошую трёпку, рванула вниз шорты, затем грубо сорвала чёрную майку-сетку, оставив в одних светлых "семейниках". — Оль, ты-то там как? - Повернувшись, она увидела девушку, молча стоящую в одних плавочках и протягивающую ей остальные вещи. - Вот, учись. - Женщина собрала вещи ребят подмышку. - Теперь я вас запираю. Тихо сидите. Говорить между собой можно, но чтоб негромко. Скоро смотреть вас поведу. - И вышла, повесив на дверь замок. Почти сразу голенькая Оля плюхнулась на ближайшую скамью, молча указав рядом с собой. — Моё лицо совсем не там, - и полушутя, взяв за подбородок, подняла голову парня, казалось, давно уже не замечавшего ничего, кроме её не по габаритам огромных, но вместе с тем крепких грудей, украшенных коричневыми сосочками. - Первый раз, значит? — Да. А ты... не первый? — Оу далеко не первый! Я в детстве, лет до десяти, вообще, хотела, чтобы меня считали мальчиком... потом начали расти, жаль только, не везде, - она пару раз сжала собственную грудь, - ну, вот, и однажды я пошла со всеми на фонтан. Знаешь, где это? — Да. Тут недалеко, на углу. — Верно. Ну, вот пошла я туда с ребятами, из которых не все меня знали, ну, то есть, не все знали, что я девочка. И сама я была в штанах, в длинной майке свободной... Ну вот, а потом мы все разделись, и один парень там... такой смешной! Пялит на мои прыщики (я в одних труселях была), вот, как ты теперь, и такой: "Да ты ж девчонка!". Так весело было... ну вот, а теперь представь: девочка, которая ростом с ниже некоторых семилетних, в одних трусах.... в цветочек.... но зато с сиськами, какие не у всех подростков-то и есть. Конечно, меня сцапали почти сразу.... Да вот эта дежурка и сцапала. Такой экземпляр и упускать! — Т... то есть как же? — Мои сиськи тебе не ответят, хоть они там и были. А дело было так: "я такая-то такая-то", - и корочки показала, - "документы есть?", - и пофиг, что я голая. "А раз нет, - говорит, - идём со мной, к твоим родителям разговор есть". И повела меня, она тогда на подвале работала. Подвал знаешь, что такое? — Знаю. Это... недалеко от меня, туда задержанных таскают, а потом либо предкам отдают, либо продают. — Да. Так вот, притащила меня туда. Расспросила о том, кто я, что я, какой телефон, и как начала крутить-вертеть. По дороге мы ещё одну девчонку зацепили, так её просто "дышите-не дышите". А меня и через колено гнула, и напополам складываться заставляла, и за руки за ноги тянула и... в общем, к концу я уже орала не сдерживаясь, а потом меня ещё на, ка кони это называют, смотровой стол... дыбу, короче потащили... Понятно, случай-то интересный, наш брат везде катит: и в цирк, и в парадный эскорт к кому побогаче, и разным извращугам в бордели, там, массажные салоны с определённой спецификой... Редкие мы, в общем, а спрос большой. Ну, значит, и дорогие. — А раз дорогие, то фальшивые могут быть. — Угу, ты меня правильно понял. Ну вот, потом к той дыбе моих предков и подвели. "Так, мол, и так, - говорят, - есть у нас на таких красавиц заказ. Пол лимона кредитов вам за девочку сразу, а потом ещё и часть вознаграждения за аренду. Как думаете?". Ну, они сначала, конечно, начали отнекиваться, даже грозиться, да только тётки там опытные, знают, что как. "Хорошо, говорят, лимон сразу, но о её судьбе в ближайшие два месяца не спрашиваете. А потом ещё тысяч семьсот, плюс-минус, как работать будет". И тут предки мои поплыли... — А зачем ты мне всё это рассказываешь? — Объяснить кое-что хочу, да и отвлечь, а то вон у тебя уже не то, что пистолет в труселях, там гранатомёт целый... — Блин, - наверное, жутко покраснев, Александр попытался прикрыться, - извини! — За что? В общем ладно... хотя размер у тебя ничего. В других обстоятельствах присела бы... так вот, о чём это я? Ах да. Ну, они заколебались, а им: "Миллион сто. А потом ещё семьсот. Плюс, если захотите, возможность продолжать сотрудничество. А иначе мы найдём, к чему придраться, уж поверьте, и тогда ни денег, ни девочки не увидите". И ведь придрались бы. Ну, вот, и отдали меня тогда "любви" моей. Сначала его дети со мной играли... — То есть, как же?... — А так, издевались надо мной, жрать всякое заставляли, били разными вещами... ребро, вон сломали... дала бы я тебе пощупать, но, боюсь, что нечто непредвиденное может произойти... Потом и он сам подключился. И на свой одиннадцатый день рождения я получила... подарок... Потом, меня, конечно подлечили, синяки припудрили, купили там всякого... велик, как у меня с тех пор появился, и теперь далеко не у каждого ребёнка есть. Но всё это не потому, что они такие хорошие, а чтобы им с арендодателями не гавкаться. А то в другой раз оставят без цацки. И в прислуге я бывала. Но там хорошо. Там тупо стоишь разряженная с подносом, гостей встречаешь в числе других уродцев. Моей подругой тогда, например, великанша была, два с половиной метра, прикинь? Ещё и на руках по два пальца, любимица гостей, а уж в паре мы с ней огонь были. Она вещи принимает, я выпивкой угощаю. А в остальное время почти ничего и не делаем, ну, бегаем иногда по поручениям всяким, но это так... И в салоне массажном пахала, и плёточкой меня били, и других бить заставляли, и цирк в аренду брал, но там... жёстко, уж лучше б трахали, как в соответствующих заведениях и у некоторых хозяев: прицепят тебе к горлу трос, и бегай по канату, оступишься, - труп, и куда деваться? А то хищников от дрессировщика отвлекай, чтоб не сожрали, а от меня кто будет отвлекать? В театрах играла детские роли, а потом за кулисами меня и других актрис клиентам предлагали... Довольно популярна была. В общем, Санька, тебе в этом смысле по сравнению со мной делать нечего. На тебя, правда, и покупатели, другие будут... если будут. Тебе правильно сказали. Делать ты ничего не можешь, "мальчиком" быть поздновато, на приличную работу и свободных навалом. Если кого-то попка твоя заинтересует, то это ещё ничего, а так... дадут такую работу, что не факт, что до сентября доживёшь, да и попросят за таких, как ты, мало, так что и с исками, глядишь, никто заморачиваться не станет. Ты пойми, я это говорю не чтобы тебя тревожить, а чтоб ты понял, куда попал и не удивлялся, если что. Говорившую прервал звук открывавшегося замка. — Надо встать, - произнесла она одними губами, буквально подскакивая со своего места. Войдя в раздевалку, их старая знакомая взяла пленников за руки и потащила за бывшую в конце зала дверь. Миновав несколько пролётов, они очутились перед дверью с надписью "смотровой кабинет". За ней оказался узенький тамбур с ещё одной дверью в противоположном конце. Заперев входную, их провожатая тихо и вкрадчиво произнесла: — Снимаем трусики, вешаем сюда, - она кивнула на стул. - И быстрее. — А? Сашка не успел толком ничего понять, прежде чем почти детские ручки стоявшей сзади Оли спустили с него последнюю деталь одежды, высвободив тут же ставший торчком член. — Правильно-правильно, - засмеялась дежурная, - а ты с неё за это. — Ч... что? — Да ты не прикрывайся! - Взяв за ухо, она развернула его к девушке, а... Но Оля стояла уже полностью обнажённой, вертя на пальце собственные трусики. — Ну, вот и упустил ту шанс. Ладно, - добавила женщина уже серьёзнее, - ты будь здесь а мы с твоим женихом пошли, - и взяв подопечного за руку, повела за вторую дверь. Здесь оказалась довольно большая комната с белёными стенами и дощатым полом, освещаемая несколькими маленькими окошками под самым потолком. Напротив входа здесь стоял стол, за которым сидело три женщины. В центре - полная брюнетка лет тридцати в очках и деловом костюме, справа от неё - высокая и стройная, но, кажется, не очень молодая коротко стриженная рыжеволосая женщина в белом халате. Слева, - стройная (хотя, кажется, уже чуточку начавшая полнеть) смуглая девушка, уткнувшаяся в какие-то бумаги. — Уважаемый председатель профориентационной комиссии, - начала приведшая Сашку женщина, став рядом с ним на середину комнаты, - уважаемый медицинский работник, секретарь комиссии. На вашу оценку представляется соискатель под очередным номером 03.06.01М. Юноша 15 лет. Профессии нет, жалоб на здоровье нет, отчёт в собственных действиях отдаёт. Ранее не работал, к помощи агентства для поиска работы не прибегал. По показаниям девственник. По данным предварительного обследования и собеседования рекомендуется к сдаче в наем без категории. Дежурная приёмщица Богод Анна Петровна доклад завершила. — Хорошо, - протянула председатель, как-то уж очень откровенно пялящаяся на член соискателя, - вопрос к секретарю. В каком объёме представлены документы соискателя? — Уважаемый председатель профориентационной комиссии, - отозвалась приятным голоском секретарша, - документы соискателя предоставлены в полном объёме. — Хорошо. Евгения Викторовна, - обратилась она к рыжеволосой женщине, - приступайте. Встав со своего места, тётка в белом халате подошла к освидетельствуемому почти вплотную, так, что он мог ощущать тепло её тела. Первым делом она без предупреждения грубо оттянула вниз его веки. — Вверх смотрим. - Скомандовала она. - Вниз. Влево-вправо. Затем, также, как это делала дежурная, взяла за ухо, заставив повернуться к ней боком, после чего при помощи щипцов исследовала сначала одно ухо, потом другое, потом нос. — Рот открываем. И, собственноручно запрокинув голову обследуемого назад, принялась ковыряться там, подсвечивая фонариком. Затем она выслушала его грудь и спину, после чего, велев пошире расставить ноги, долго мяла яйца. Закончив с ними, она грубо развернула Сашку спиной и, велев нагнуться, пальцем проверила задний проход. — Напряжён... Разрешите, - обратилась она к председателю, - провести инструментальное исследование. — Десять минут. - Коротко бросила женщина в деловом костюме. — Я нужна? - подала голос Анна Петровна. — Нет, сами справимся, - чуть улыбнулась врач. Взяв свою жертву за локоть, она повела её за небольшую дверку справа от стола. Здесь оказалась душноватая комнатушка без окон, освещаемая несколькими лампами. Тут теснились стол с висевшим над ним хирургическим светильником, медицинский столик, закрытый белой материей, шкаф для стерилизации инструментов и гинекологическое кресло. — Знаешь, как забираться? - Едва они вошли, кивнула в его сторону врач. — А? Н... надо чтобы ноги были на этих штуках... — Да. Вперёд, и быстрее. И чтобы руки на поручнях Стоило парню выполнить эту команду, как его запястья оказались прикрученными к поручням штуками вроде тех, которыми стягивают провода, ноги же - примотанными к подколенникам при помощи широких полос ткани. — Та-ак... - врач медленно обошла его, погладив по коленям, - член замечательный у нас, у пациента... и сильно сдавила мошонку. — Мммм! — Тихо! Тихо, мой хороший. Тебе будет тем больнее, чем больше, - она чуть ослабила хватку будешь сопротивляться. Ещё немного подержав яйца, она отпустила их, затем, поискав что-то на столике, достала из-под материи пластмассовую, штуку с чем-то вроде массажного валика на конце. Нажав кнопку на оранжевом корпусе, она принялась водить ей по возбуждённому члену Сашки, продолжая при этом иногда сжимать яйца. — Мммм! — Ну, как ощущения? Приятно? Отвечай, когда спрашивают! — Д... да! — Хорошо. - Массажёр был выключен. - Подожди-ко немного... - Сюрприз для нашего мальчика, - в руках у неё появился какой-то металлический предмет, похожий на карандаш. Надев на неё презерватив (только теперь её жертва начала понимать, что это такое), врач медленно приблизилась к пациенту и постепенно начала вводить эту штуку в его анус. Другой рукой она взяла прежний массажёр и вновь занялась его членом. — Мммм! — Тихо! Я аккуратно, твоя драгоценная попка не пострадает. И учти, на десять минут я бы на твоём месте не рассчитывала. Я получу замечание, но своего добьюсь. Долго так продолжаться не могло. В конце концов он кончил под весёлый комментарий (какой именно, он не расслышал) мучительницы. Затем, вытерев и развязав, его вновь потащили в смотровой кабинет. Потом ему вновь задавали вопросы, трогали, заставляли совершать разные действия. Кажется, вполне понимать, что кругом происходит, он вновь начал только оказавшись вместе с товаркой в каком-то, выложенном кафелем коридоре. — Так вот, - продолжала какой-то разговор обнажённая и прекрасная в своём безобразии Оля. - Для тебя это - лучший вариант, на самом деле. Она, конечно, не красавица, но... в общем, так средненькая. А куда тебе ещё? У красавиц, если деньги есть, то и постельные игрушки почище тебя найдутся. — А? Так что, меня купили? — А ты не помнишь? - С искренним удивлением девушка посмотрела на него. - Ну, во-первых, не купили, а наняли, на весь срок, причём. Во-вторых, да. Тётка будет у тебя, ничего так. Во всяком случае, если у тебя и на Богод встал... Встал-встал, нечего мне возражать. Так вот, на эту, уж точно. Так что давай, вперёд. Глядишь, ещё и с лишней денежкой или шмотками, там, домой вернёшься, если хорошо работать будешь. Реально, повезло тебе. — А.... а где она? — Уууу... да ты, вообще, я смотрю... Это - коридор выдачи. Когда твоя расплатится, она придёт сюда и ей тебя выдадут. — Так тебя тоже сдали? — А-га! Первый мой наниматель. Помнишь, рассказывала? Причём, в том же качестве, что и твоя тебя. Нормально время проведём. — Ясно... слушай, Оль, я, вообще, не могу понять, зачем это всё? — Ну, заднюю давать уже поздно, знаешь ли. — Да я не об этом. Я... вообще. Ну, вот, ты же, вроде, в этом всём давно, вот и скажи. Почему детей продают или сдают в рабство? Почему их за долги отбирают? Почему их, а не взрослых? Почему даже подросткам и молодёжи из небедных семей, как ты или я... ведь на сироток, согласись, мы с тобой не похожи, надо летом не отдыхать, а ввязываться в вот это вот всё, чтобы если и не подкинули деньжат на карманные расходы, то хотя покормили бы всё это время? — Да разве я историк, чтобы это знать... Ну, предположить-то можно. История в школе есть? Помнишь, вторую континентальную? — Да. — И кто же в ней победил? — Лавразия. Но ведь потом... — "Потом" было потом. А на тот момент они пришли в наши города, где из мужиков не осталось никого... собственно и пришёл-то кто? Дедушки-резервисты, да салаги-допризывники, им ведь тоже досталось. А работать должен кто? Конечно, в учебниках ни о чём таком прямо нет... или, может, я их по диагонали читала, мне ведь, сам знаешь, не до этого. Но ведь и там есть намёки, причём не только в истории, но и в других предметах. Вот, например, из обществознания: "Первый вариант регламента перевода несовершеннолетних в рабский статус был издан ещё в конце периода Малых войн". А что это за период? Да один из тех, когда тут всем заправляли лавразийцы. Ведь как они придумали: ты ребёнок, оставшийся без родителей? Так что тебя кормить задаром: иди паши. Ты к моменту нашего прихода был в приюте? Ну что ж, мы ведь не звери... просто поставим твой приют в такие условия, что тебя-не тебя, а чуть не половину твоих друзей он нам сдаст. Тебя воспитывают бабушка с мамой? Ну, разве они могут тебя прокормить? Что? Могут? А вон у тебя синяк... Ну, не ври-не ври, не от того он, что в футбол гонял, это они тебя. А потому ступай на наши поля и заводы, там хоть тебя почище колотить будут, да хоть мы, враги. А до кучи ещё и взвинтим налоги, так что у твоих предков, всё одно, ничего не останется, и тогда, либо мы заберём, опять же, либо они сами тебя сдадут, либо без них к нам придёшь. — А когда... — А когда их прогнали, то система эта уже была. А зачем новым хозяевам ломать то, что работает? Вот так всё и осталось. Почему, ты думаешь, даже со здоровыми пацанами тут одни бабы возятся? Да традиция потому что. Когда-то кроме них, вообще, мало кто здесь жил, ну, вот и... Или вот: у оптиматов, например, детей не забирают, и это первое, что смотрят в документах: не оптимат ли ты часом, верно? А оптиматы кто? — Знать. — Знать. Но когда она появилась? Это даже я знаю. — При лавразийцах. — Именно. И вся разница в том, что теперь это НАШИ оптиматы. Вот тебе и пожалуйста. Собственно... мне-то жаловаться грех. Ну да, трахают, ну да, бывает, издеваются, но... зато аккуратно, а денежек потом ого-го! Мне бы в театральную труппу на постоянной основе: утром спишь, днём репетируешь, вечером играешь, а ночью - кокаинчик и хороший трах. Сказка, а не жизнь. Или в слуги к кому побогаче, это ещё лучше. Но так тоже сойдёт. Родиться уродом у нас, как выясняется, счастье большое. Девушку прервали какие-то смутные звуки из-за закрытой двери. — Прощайся с моими сиськами. - Коротко произнесла Оля. — Что? — Что слышал. Одного из нас теперь уведут, так? И не её. - Она кивнула на ковырявшую ноготком стык между плитками рослую и худенькую блондиночку лет четырнадцати. - Я слышала, хозяин или хозяйка за деньгами поехали, не хватило. А, значит, это будешь либо ты, либо я. Один чёрт, ты их больше не увидишь. Так что вперёд. Можно. — А? — Да господи ты боже мой! - Взяв его руку, она вплотную прислонила её к собственной груди и заставила сжать. С запоздалой поспешностью обеими руками Сашка начал массировать прекрасные округлости девушки, прямо перед удивлённым взглядом второй девчонки. — Что, мелкая, зави... а-ах! Сильней, можно-мож... ох! Теперь уже я немного завидую твоей... так стоп! Резко убрав руки юноши, она заставила его стать смирно лицом к открывающейся двери. Их примеру последовала и вторая девушка. — 03.06.01М, - коротко бросила появившаяся в коридоре смуглая красавица, в которой он узнал секретаря комиссии. — Я. — Долго доходит. Идём, к тебе пришли. — Постарайся там... - только и успел он услышать прежде, чем дверь закрылась.