Однажды в Нью-Йорке (глава 2)

Войдя в дом, Том почувствовал, как сильно устал. На часах было около девяти вечера. Поужинав на скорую руку, он пошёл в душ, где его и застал звонок мобильного.

- Том, привет! - раздался радостный голос Фреда.

Том и не подозревал, как ему будет приятно услышать голос парня, о котором он узнал такое, но которого продолжал любить. Он просто почувствовал (кроме волнения, конечно), что просто любит этого парня, а это и был самый настоящий ответ на все его вопросы.

- Том, ты меня слышишь? - продолжил кричать в трубку Фред, ожидая реакции приятеля.

- Да-да, привет, - произнёс Том и, прежде чем успел ещё что-либо сказать, услышал:

- Том, что-то случилось?

- Что ты, нет! Всё в порядке, просто... устал, на работе много дел...

- А-а! Понятно. Ну как ты там один? - Том уже хотел было открыть рот и что-нибудь соврать, но Фред продолжил: - Слушай, я тут кое-какие дела уладил, так что завтра вылечу к тебе!

- Здорово! - искренне ответил Том, ему и вправду очень хотелось увидеть парня, обнять его, поцеловать и... объясниться.

Увы, без этого обойтись было нельзя, но было бы здорово, если бы всё это произошло именно в такой последовательности.

- Окей, я полечу через Лондон, подробности я тебе СМС-кой пришлю, ладно?

- Окей, - ответил Том.

Сигнал пропал, Фред нажал на отбой. Ну, а Том завалился спать. Завтра он хотел выйти на работу, а для этого нужно было хорошо выглядеть.

- Боже, Том, я не ждал тебя раньше понедельника, - Сэм был приятно удивлён. - Что, поездка оказалась неудачной?

- Почему, просто там ужасно скучно, - Тому не хотелось говорить правду, вот он и попытался придумать что-нибудь правдоподобное. - Я там просто вял от тоски и лени, так что решил смыться пораньше. Ты не против?

- Я? Ха, я всегда "за", тем более что Джаред уже вернулся.

- В Париже что-то пошло не так?

- Не знаю, - меланхолично заметил Сэм и, усмехнувшись, добавил: - Похоже, у него дела сердечные тоже пошли не по плану...

Том усмехнулся, махнул рукой и пошёл в отдел к своему месту. Работы за эти несколько дней накопилось прилично, но Том знал, что всё уладит за пару дней. А там и Фред приедет. Предстоящий разговор его немного смущал, но лучше сразу всё выяснить, чем терзаться неизвестностью.

Днём от Фреда пришло сообщение, что ему придётся немного задержаться в Лондоне, так что в Нью-Йорк он прилетит только на следующий день, где-то в два пополудни. Том обрадовался этой новости - уж больно не хотелось касаться сложной темы, но, с другой стороны, ему сильно хотелось видеть Фреда, обнимать его, и задержка огорчала. Так, в смятении чувств, Том провёл весь остаток дня и даже на полтора часа задержался в офисе, чтобы всё успеть сделать...

Фред вошёл в их дом где-то около трёх. "Мерседеса" не было, что означало - Том на работе. Для Фреда это было неплохо, ибо, вымотавшись после дороги, он хотел отдохнуть и, может быть, вздремнуть. Он поднялся на второй этаж и оставил там сумку; распаковывать её не было сил, и он решил, что сделает это позже. Есть не хотелось, а вот жажда мучила, так что Фред спустился на первый этаж, чтобы через гостиную пройти на кухню.

Фред не мог похвастаться невероятной наблюдательностью и памятью, но когда он проходил через зал, его глаз зацепило нечто, чего раньше не было. Он вернулся немного назад и оглядел гостиную. Предмет, заставивший его остановиться, стоял на самом видном месте, на маленьком кофейном столике, прямо посреди комнаты рядом с вазой с цветами. Это была фотография в красивой серебряной рамочке. К своему ужасу, он узнал на ней себя. Это парадное фото было сделано полтора года назад и продавалось хоть и не на каждом углу, но в Ливонии его можно было купить запросто.

Фред аккуратно извлёк фото из рамки и прочитал надпись на обороте, где и было написано, что это сделано в Ливонии, что неудивительно. Удивительным было другое: откуда это фото взялось в гостиной их дома? Но сильнее и страшнее было то, что Том всё знает, знает о том, кто он...

Том немного припозднился. Он знал, что Фред дома, - тот ему позвонил ещё из аэропорта. Гостиная была освещена люстрой, Том прошёл в неё, заметив фото, которое специально поставил на видное место. Ему не хотелось задавать вопросы - он не коп, чтобы подлавливать на лжи. Да, если Фред захочет, пусть соврёт, но, по крайней мере, у него хоть будет время подготовиться к этому.

Он взглянул в сторону столовой. Там стоял Фред.

- Привет, - Том улыбнулся. - Как долетел?

- Немного устал, - ответил Фред, пристально вглядываясь в лицо Тома и пытаясь понять, о чём тот думает.

Всё это очень напоминало дешёвый вестерн, где вот-вот ковбои должны выхватить револьверы, после чего грянет чей-то выстрел.

- Тебе понравилось в Ливонии?

- Да, - ответил Том, пожав плечами; этот вопрос он, в общем-то, ожидал. - Там очень мило. Только добираться долго.

Фред слегка улыбнулся. Они стояли друг напротив друга, в воздухе висело напряжение.

- Том, я очень виноват... Но подумай сам, как бы ты отреагировал, если бы я сразу рассказал тебе всё...

- Я понимаю...

- Боже, Том, я хочу, чтобы любили меня, а не мой титул, мой статус...

- Да нет же, Фред, я понимаю...

- Том, я люблю тебя, - голос Фреда дрожал, а на его глаза уже наворачивались слёзы.

Том подошёл и обнял парня, сразу уткнувшегося ему в плечо.

- Я тоже тебя люблю, - прошептал Том. - Я хочу, чтобы между нами не было тайн, я хочу доверять тебе, ну, и чтобы ты доверял мне.

- И как же мы теперь будем жить? - всхлипнув, спросил Фред.

- Как и раньше, просто теперь я знаю, что я счастливчик: закадрил не просто классного парня, но и принца.

Том поцеловал Фреда в губы, потом в щёки, по которым текли слёзы, солёные на вкус. Они сели ужинать. Этот вечер стал для них особенным - главная тайна Фреда была раскрыта, а у Тома тайн не было, по крайней мере, таких. Так что всё шло к тому, что жизнь вот-вот вернётся в привычное русло.

- Что я могу сделать, чтобы загладить свою вину? - спросил Фред, когда они сидели и смотрели телевизор.

Том ненадолго задумался, а потом произнёс:

- Ты обещал войти в меня, так что сегодня сей день настал.

- Том!

- Я серьёзно! Я хочу, чтобы ты взял меня...

Они лежали на кровати, совершенно нагие, и Фред ласкал тело Тома, скользя по его груди язычком. Он ласкал упругие соски, плоский живот, чисто выбритый лобок и, наконец, пенис, стоявший колом от желания. Он обхватил головку губами и начал мерно ласкать её языком, теребя уздечку, массируя языком розовую шершавую поверхность. Его губы то скользили вниз, практически упирались в основание, и его нос касался лобка, то поднимались вверх, практически смыкаясь над головкой.

Том лежал, распластавшись на кровати; и весь мир в эти минуты сжался для него до нескольких дюймов его пылавшей любовным жаром плоти. Ему нравилось ощущать, как мягкие подушечки пальцев Фреда массируют его яички, слегка надавливая на них, и в тот самый миг его дыхание перехватывало. И так раз за разом.

Фред развёл бёдра приятеля, и влажная смазка стала растекаться по промежности парня. Том почувствовал, как горячая плоть коснулась его трепетной дырочки и, слегка надавив, медленно стала проникать в его нутро. Упругая головка легко проскользила по поверхности простаты, и всё тело Тома прошиб приятный удар истомы, словно морская волна, налетевшая на берег. Он уже основательно подзабыл, каково это.

Фред действовал осторожно, стараясь причинить парню как можно меньше боли. Но с каждой новой фрикцией движения его становились всё легче и легче. Он уже практически лежал на Томе, и его бёдра легко вгоняли поршень в гостеприимную дырочку. Их глаза были зажмурены, и только плоть, соединяя их, рождала слияние невероятно более сильное, чем могло бы показаться. Тело Фреда покрылось слоем пота, и капельки резво скатывались по его атласной коже, пряди его волос скользили по лицу Тома, отчего тот заводился ещё сильнее. Это был не секс, это было соитие.

Том почувствовал, как у него в паху зародилось безудержное чувство, которое он и не мог, да и не хотел контролировать, так что оно вмиг выплеснулось наружу перламутровыми каплями, окропляя животы парней, втираемое в кожу, словно семена между жерновов.

Через пару минут после пары сильных толчков Фред затих, его руки ослабли, и он плавно опустился на приятеля, накрыв того собой. Том чувствовал, как колотилось сердце парня. Наконец, Фред приподнялся на локтях и взглянул на Тома.

- Как я справился? - спросил он.

- Феерично, - ответил Том. - Знаешь, тебе надо почаще устраивать подобное.

- Не-е! - ответил Фред и улыбнулся. - Пусть это будет моим способом извиниться, ладно?

- Буду с нетерпением ждать твоей новой провинности.

- Не дождёшься... - Фред сполз с приятеля и начал вставать.

- Это ещё почему?

- Я хороший! - и Фред скрылся в ванной. - Ты идёшь? - крикнул он оттуда.

Том встал и медленно пошёл в ванную, где под тёплыми струями уже стоял Фред. Том встал сзади и обнял его.

- Ты на меня не сердишься? - спросил Фред тихим голосом.

- Конечно, нет, - ответил Том, поцеловав парня за ушком.

Они ещё долго так стояли и ласкали друг друга, не в силах хоть ненадолго отстраниться. Покрытая толстым слоем пены мочалка скользила по их телам, покрывая парней белой пеленой, словно одевая их в изящные костюмы, подчёркивавшие все прелести их фигур.

- Скажи... если не сможешь, я не обижусь, - начал Том, когда они вытирались. - Та девушка, ну, с которой тебя фотографировали, мол, твоя невеста и всё такое...

- Ты про Агнесс? - спросил Фред, причём так, словно она была их знакомая, и Том просто по рассеянности забыл, как её зовут и кто она вообще такая.

Том утвердительно кивнул, и на лице Фреда заиграла улыбка.

- Ты ревнуешь! Ха! Не ревнуй, она милая девчонка, но это моё прошлое...

- Между вами что-нибудь было, ну... ты понимаешь...

- Да, мы занимались любовью, если я тебя правильно понял.

- И как? - спросил Том, чувствуя, как учащается его сердцебиение.

Он увидел своё отражение в зеркале и ужаснулся: там стоял перенапряжённый парень, смотревший на всё, а на Фреда в первую очередь, исподлобья. Но Фред опять улыбнулся.

- А как ты думаешь? - и он прошёл в комнату, сверкая ягодицами.

Том пошёл следом. Их взгляды встретились.

- Боже, Том! Не глупи! Нет, мне приятно, что ты ревнуешь, но... ты же прекрасно знаешь, что я гей, и не просто гей, а пассив! Боже, Том, мне нравится, когда в меня входят, когда ты овладеваешь мной, - и он коснулся ладонью груди Тома, показавшейся парню просто раскалённой, но он не шелохнулся.

- Прости, - произнёс Том на выдохе.

Он обнял парня за талию и прижал к себе.

- Прости, я и в самом деле тебя ревную. Я никогда не думал, что ревнив, но... я люблю тебя... я... я не хочу тебя потерять...

- Я тоже люблю тебя, - прошептал Фред и поцеловал парня в губы.

Их нагие тела сплелись, и дрожь сотрясла их плоть.

- Ты хочешь ещё? - игриво спросил Фред.

- После такого страстного акта - я просто выжат... - Том улыбнулся. - Давай-ка ложиться спать!

Они начали залезать под одеяло.

- А эта Агнесс, кто она? - спросил Том и немного смутился.

- Дочь одного графа, - ответил Фред, устраиваясь поудобнее.

- Она графиня?!

- Нет. Я же говорю, она дочь графа.

- Как всё сложно, - меланхолично заметил Том и обнял Фреда.

Так они и уснули...

Настало утро, солнце встало из-за горизонта, озарив Нью-Йорк золотыми лучами. Обоим парням нужно было на работу, они собирались как обычно, и могло показаться, что между ними всё обстоит так, как и раньше. В принципе, так оно и было, разве что парням нужно было привыкнуть к тому, что теперь Том знал о Фреде всё, ну, или почти всё. Так как их жизнь ничуть не переменилась, то знание Тома о королевской крови Фреда его не тяготило, только иногда он мог задуматься над тем, что будет, когда Фреда отправят домой.

И с Митчем, и потом с Сетом он исходил из того, что насильно мил не будешь, и если тебе говорят: "Адью!" или обстоятельства складываются так, что нужно расстаться, то что же делать?! Том обычно воспринимал это смиренно. Да, страдая, но смиряя себя, свои чувства. И вот теперь он неожиданно для себя понял, что не готов отпустить Фреда по воле обстоятельств, он готов за него бороться, пусть и не представляет пока как, но он будет бороться. А пока он гнал от себя эти тягостные мысли, радуясь тому, что его парень с ним.

Они вместе ходили в кино и по магазинам; им нравилось идти, взявшись за руки. Одно из преимуществ Нью-Йорка в том-то и заключалось, что здесь ты никто - в позитивном смысле слова. Миллионы людей, спешащих по своим делам или просто прогуливающихся, они словно песчинки на пляже, на тебя не смотрят, вернее, может, и смотрят, но для них ты один из миллионов. Так, два парня-гея, взявшихся за ручки и мило прогуливающихся. Кто-то умиляется, кто-то ворчит, что это разврат и падение нравов, но людям всё равно, кто ты - финансовый трейдер фирмы, название которой подавляющее большинство никогда не слышало, или принц страны, которую редко кто найдёт на карте, если вообще найдёт, ведь тут надо ещё знать, где искать...

Тёплое летнее солнце нагревало Манхеттен днём добела, так что на выходные люди стремились вырваться на природу. Как истинные северяне, оба парня спешили на пляж. Они загружали в родстер провизию практически на целый день и ехали на самую оконечность Лонг-Айленда, на пляжи, поваляться на песке или искупаться в волнах Атлантики. Они не хотели вызывать косые взгляды, так что, следуя всеобщей моде, предпочитали внушительные пляжные шорты. Иногда они присоединялись к молодым отдыхающим и гоняли мяч, иногда просто валялись под солнцем. Их тела приобретали всё более и более смуглый цвет.

А на Четвёртое июля Фред решил сделать Тому сюрприз. Они доехали до бухты, как оказалось, находившейся совсем недалеко от их дома, возле Парк-Калверт-Вокс, а там, пройдя совсем чуть-чуть, подошли к причалу, возле которого покачивался на волнах приличный катер, метров десять в длину.

- Как тебе? - спросил Фред, явно гордясь собой.

- Это твой? - спросил Том, и Фреду показалось, что в голосе приятеля он уловил нотки ужаса.

- Конечно, нет, - и Фред легко перебрался по шаткому трапу на борт катера. - Я его арендовал на весь день.

Том взирал на посудину с тревогой. Он не боялся воды, как какой-нибудь кот, да и качка его не пугала, правда он не знал, как её переносит, ведь до этого ему не приходилось раскачиваться на волнах. Осторожно, балансируя, чтобы не завалиться, он перешёл на палубу судна. Там оказалось просторно.

- Прости, просто это немного неожиданно, - начал мямлить Том в своё оправдание, видя, что Фред немного разочарован его, Тома, реакцией. - Прости, просто я никогда на катере не бороздил просторы океана.

- Ну, предположим, бороздить мировой океан или доплыть до Европы на таком катере будет сложновато, но тут, в округе, очень даже ничего...

- А ты им управлять можешь? - решил уточнить Том, видя отсутствие команды как на самом "судне", так и на пирсе возле него.

- Ха, ты мне не доверяешь? - игриво спросил Фред, вплотную подойдя к Тому и чмокнув того прямо в губы. - Не забывай, я офицер флота!

Фред отвязал канат, которым катер был привязан к пирсу, включил зажигание. Мотор еле слышно заурчал, и катер медленно стал отходить от причала. Том предпочёл сесть на удобный диванчик, что располагался в самом конце судна, Фред же, уверенно держась за штурвал, стал выводить "Великолепного" из бухты.

- Ну, как тебе? - спросил Фред, когда они миновали не только гавань, но и, скользя по водной глади залива, понеслись вдоль казавшегося бесконечным Лонг-Айленда.

- Фантастика! - ответил Том.

Он не был трусом, так что решил насладиться этой морской прогулкой. - Скажи, а у тебя там, ну, в Ливонии, катер есть?

- Не, - коротко ответил Фред и, сбросив скорость, повернулся к Тому. - Одному ходить в море стрёмно, но теперь, я думаю, я его обязательно куплю.

- Почему теперь? - не понял намёк Том. - Теперь у меня есть ты, разве нет? - и Том улыбнулся.

Но вот берег закончился, и они оказались в океане, удаляясь всё больше от берега, превратившегося в тоненькую тёмную полоску на горизонте. Фред заглушил мотор и повернулся к приятелю.

Фред снял футболку, потом капри, ну а потом и трусы. У Тома глаза так и округлились.

- Брось, мы тут одни, - успокоил его Фред. - И потом, я не очень-то люблю белёсые задницы, тело должно загорать равномерно.

- А ты эстет, - пошутил Том, снимая майку и спортивные шорты, а вместе с ними и слипы. - Надеюсь, мы будем не только загорать.

И тут Фред прыгнул в воду.

- Вот чёрт! - тихо, себе под нос, выругался Том и тоже плюхнулся в океанские воды.

- Вообще-то я имел в виду секс, - уточнил он, вынырнув рядом с приятелем.

- А без него мы так просто не вёрнемся в порт, - ответил Фред и, подплыв к приятелю, поцеловал того в губы.

Том обнял парня, и его руки обхватили такую изящную, но в то же время сильную фигуру Фреда.

День только набирал силу, и парни решили поплавать. В этом месте течение было не столь сильным, как в других, оно сносило и катер, и ребят плавно, так что они всегда видели судно, что вселяло в них уверенность, особенно в Тома. Несмотря на летний месяц, вода вдали от берега была прохладной, она сразу обхватила тела парней приятной пеленой. Когда они ныряли, то оказывались в потрясающем мире голубого цвета, а над ними возвышался белёсый потолок с тёмным пятном от катера. Смотреть вниз было страшновато, ибо там начиналась мгла; нежно-голубой цвет у поверхности, через тонкую полосу смеси голубого и лазоревого, резко переходил в тёмно-синий и чёрный. Рыб не было, но парней это не огорчало, они не были дайверами, да и снаряжения с собой у них не имелось, а для обычного погружения на минуту-другую и этого хватало.

Когда они выныривали, то их тела сливались в поцелуях, нежных и открытых. Здесь были только они и никого более, здесь они могли быть самими собой и не скрывать своих чувств. Их сильные, но такие нежные руки страстно ласкали тела друг друга, стараясь доставить как можно больше удовольствия. Это было истинное наслаждение.

Наконец, они взобрались на катер. Фред быстро сверился с приборами, не покинули ли они территориальные воды, ведь встреча с морским патрулем не доставила бы парням удовольствия. Они устроились на палубе, на пледе, подставляя солнцу свои тела, ещё не успевшие приобрести насыщенный бронзовый отлив, но, казалось, ещё пара таких походов и они будут выглядеть, как жители тропиков.

Они просто лежали, говорить не хотелось, так что парни наслаждались ощущением друг друга, когда ты знаешь, что твой близкий человек рядом, и это не то знание, не то ощущение наполняет теплом всю твою душу. Пенис Тома стал увеличиваться. Вообще-то эрекция, пусть и не сильная, сопровождала парней в течение всего этого отдыха, по сию минуту. Фред заметил состояние приятеля.

- Тебе хочется? - спросил он.

- Да, - немного отстранённо ответил Том. - Я был бы не против.

Этого было достаточно для того, чтобы Фред достал из рюкзака флакон со смазкой и стал увлажнять свой сфинктер. Потом он то же самое проделал с пенисом приятеля. Легко взгромоздившись над парнем на корточки, он стал медленно опускаться на член приятеля. Дойдя до нижней точки, он замер, а потом медленно стал подниматься. Так, сначала совсем плавно, а затем всё более и более резко он начал скользить на шесте из плоти. Каждое его движение отзывалось приятной волной наслаждения, растекавшегося по всему телу Тома. Фред же запрокинул голову и сладостно стонал, ещё более заводя приятеля.

Чувствуя, что Фред подустал, Том, согнув ноги в коленях, начал активно работать бедрами, и его упругая попка стала елозить по палубе. Фред практически лёг спиной на приятеля, а его обильно увлажнённая дырочка со свистом принимала поршень любви, высекавший из обоих искры страсти с невероятной мощью.

- Том, погоди, - практически простонал Фред.

Он приподнялся, высвободив из своего лона раскрасневшийся пенис, смачно упавший на живот хозяина. Фред же всего-навсего развернулся, оказавшись лицом к Тому, и столь же плавно опять вобрал в себя "меч любви".

Теперь опять двигался только Фред, облокотившись на колени приятеля, зато прямо напротив Тома, раскачиваясь из стороны в сторону, красовался член парня. Не задумываясь, Том обхватил его рукой и стал страстно скользить по влажной от смазки головке, отчего Фред стал стонать ещё пуще. Том сразу почувствовал это неистовое чувство, зародившееся в паху, и отпустил себя, позволив выстрелить в приятеля ударной порцией спермы. То ли почувствовав, что в него кончают, то ли тоже находясь на финише этого любовного "забега", но Фред как-то неожиданно замер, и из его пениса стали вылетать мощные струи белого цвета, украшая, словно жемчугом, грудь, шею и лицо Тома.

Когда волны страсти немного отступили, Фред перегнулся, и пенис приятеля выскользнул из укромного местечка, позволяя каплям спермы, медленно, словно нехотя, вытекать из сфинктера и украшать живот и пах их ещё недавнего хозяина. Сам же Фред нагнулся и прильнул к губам парня, его нежные ладони заскользили по плечам, шее парня, растирая плоды любви.

Через пару минут две нагие фигуры уже летели в лазоревое пространство, поднимая множество белых, словно пена, из которой родилась Венера, богиня любви, брызг. Волны легко смывали пот и сперму, а парни кружились в объятиях друг друга, не в силах завершить поцелуй.

Обед на волнах показался им ещё вкуснее, чем обычно, солнце светило во всю мощь, но приятный бриз мягко обволакивал их тела. Им так хотелось, чтобы это день не заканчивался! Но увы, в пять пополудни парни решили, что пора возвращаться. Они оделись - всё-таки смущать приличную публику не входило в их планы, и Фред уверенно повёл катер обратно к причалу.

В это время катеров и яхт, казалось, стало ещё больше. Том сидел на корме и старался не отвлекать капитана, лавировавшего между другими судёнышками. На причале их уже ждал менеджер, которому Фред вручил ключи. Тот бегло осмотрел судно, зафиксировав, что всё в порядке, и парни, обнявшись, пошли по пирсу, всё ещё находясь под воздействием прекрасно проведённого выходного. Вокруг суетились люди, так же завершавшие этот прекрасный день.

- Эй, парни! - раздалось невдалеке от них.

Возможно, это был не первый окрик, но других они не замечали. Довольно упитанный лысоватый мужик лет этак пятидесяти, с фотоаппаратом наперевес, махал им рукой.

- Можно я вас сфотографирую, вы так органично смотритесь, а? - спросил он, мило улыбаясь.

- Не стоит! - крикнул Фред и махнул рукой.

- Парни, ну, что вам стоит. Два секси-парня на фоне мачт, а? - не унимался фотограф, но парни, не сбавляя шаг, прошли мимо, направляясь к "Мерседесу".

Поняв, что волшебных кадров не будет, мужик недовольно махнул рукой в сторону неблагодарных зазнаек, отказавшихся запечатлеть себя для истории.

Будни потянулись вереницей. Днём Том и Фред находились на работе, ну а по вечерам они устраивали себе приятные минуты. С каждым днём они всё больше узнавали друг о друге: кому что нравится, кто что любит, стараясь запомнить всё как можно лучше, чтобы потом не опростоволоситься. Хоть это и было недёшево, но они стали каждые выходные выходить в море, которое стало практически родной стихией для них обоих...

В тот день всё шло как обычно. Том подвёз Фреда до работы, потом занялся бесконечными сводками, анализом активов, торгов и тому подобным. Звонка от приятеля он не ждал, но когда тот позвонил в районе одиннадцати, не удивился этому.

- Привет, - с умилением произнёс он в трубку, вспоминая, как сделал утром роскошный минет парню, - просто так, потому что захотелось.

- Том, у нас проблема, - произнёс Фред, и внутри у Тома всё словно оборвалось.

- Что произошло? - спросил он, стараясь скрыть волнение, но это не удалось, голос предательски дрогнул.

- Том, ты только не переживай, просто... Понимаешь, сегодня в газетах - не местных, нет, а в ливонских... ну, в общем, там наши фото, и...

- Боже, им всё известно?

- Этот гад - ну, помнишь, фотограф на пристани - это был стрингер.

- Вот сука! - вырвалось у Тома.

- Том, ты не переживай, пожалуйста, просто... просто, теперь всем всё известно, и... и, ну, в общем, надо предупредить всех, а то папарацци полезут... Ну, ты меня понимаешь?

- Конечно.

- Ладно, вечером увидимся?

- Конечно, целую! - Том хотел ещё добавить про то, как его любит, чтобы Фред сам не переживал, но сигнал разъединился.

Том положил трубку. Он чувствовал, что всё его лицо пылает - должно быть, давление. Он сделал то, что практиковал обычно в таких случаях: закрыл глаза, расслабился, по возможности, и просчитал до десяти. Это обычно помогало ему немного успокоиться и прийти в норму.

"Собственно, а что произошло?" - спрашивал он себя. О том, что он гей, все и так знали, это не будет новостью ни для семьи, ни для коллег. Хуже всего Фреду - это его тайна раскрыта, это ему придётся выдержать настоящий шквал. Хотя, если посмотреть на это под определённым углом, то даже неплохо, что правда всплыла. Теперь всё стало известно, и они, в принципе, смогут встречаться в открытую. Одно тяготило Тома: он не жаждал известности, и толпа журналистов возле его дома - это не совсем то, о чём он мечтал.

Решив поддержать приятеля, Том отправил СМС: "Милый, не переживай, мы справимся! Люблю, люблю, люблю! Том", - а потом набрал номер Сэма.

- Да! - ответил Роджерс; звонок происходил по внутреннему телефону, так что это мог быть только кто-то из своих.

- Сэм, это Том. К тебе можно зайти?

- Что-то стряслось? - обычно Сэм говорил либо "да", что случалось очень часто, либо "нет".

Такой уточняющий вопрос означал, что в кабинете ещё кто-то есть.

- Нет. Это лично-общественное, - уточнил Том, что было правдой на сто процентов.

- Подходи, - ответил Сэм, повесив трубку.

Пара минут, и Том оказался в маленьком холле, где находился кабинет Роджерса. Постучав для приличия, так как у Сэма не было секретарши, Том вошёл. Тот сидел за столом, откинувшись в кресле, а рядом стоял Коэн.

- А, проходи, Джаред уже уходит, - немного безразлично произнёс Сэм.

Но Джаред, слегка ухмыльнувшись, скрестил руки на груди.

- Я так понимаю, Том пришёл по делу, и он не будет возражать, если я останусь и буду в курсе происходящего, - сказал он и изящно кивнул Тому, мол, я жду твоего согласия.

Парню очень не хотелось вести этот разговор при ком-то ещё, это всё было для него нелёгким делом, но, с другой стороны, Коэн - младший партнёр фирмы, да и дня через два все и так всё будут знать. А раз так, то надо просто сказать и не дёргаться.

- Я вот по какому вопросу, - начал Том, подбирая слова. - Я сейчас встречаюсь с парнем, мы вместе живём, он не местный, то есть, я хотел сказать, он не из Штатов. Короче говоря, пресса пронюхала про наши отношения и может потребовать объяснений, начать задавать вопросы и всё такое. Я просто хотел, чтобы Сэм предупредил пресс-службу...

- Ха, ну и самомнение, - Коэн старался походить на Толда, и обычно по нему трудно было сказать, какова его реакция, но сейчас с ролью он не справлялся - он разозлился, продемонстрировав свои эмоции. - Я не понимаю, почему это пресс-служба "Джей Эм Эм" должна озаботиться твоими интимными делами. Ты ведь не на особом положении, я прав? Мы ведь не даём комментариев по поводу моей личной жизни или личной жизни Джона, или... да кого угодно!

- Так они и не интересуются, - хмыкнул Сэм, тут же получив в ответ гневный взгляд Джареда, который, наверное, должен был напоминать всполох молнии, вот только Сэма напугать ему этим не удалось.

- Ты развёл здесь форменный бордель...

- Джаред, послушай, - Том решил вклиниться, главным образом, для того, чтобы защитить Сэма, хотя того явно защищать не нужно было; уж кто-кто, а Сэм Роджерс за себя постоять мог - как-никак, тридцать лет на Уолл-стрит. - Он просто очень известен в своей стране, поэтому они и могут звонить. Я просто хотел предупредить, чтобы это не стало неприятным сюрпризом...

- Сюрпризом! - злобно хмыкнул Джаред, открывая дверь и тем самым указывая на то, что Тому пора на выход. - Ты вконец распустил коллектив, - произнёс Коэн Сэму, выходя вслед за Томом.

Роджерс лишь махнул рукой. Ну а два молодых и перспективных сотрудника подошли к лифтам. Тому нужно было всего-то завернуть за угол, а Джареду Коэну подняться выше, как минимум, на два этажа.

Том вернулся на своё место. Гнев на Коэна всё ещё бурлил в нём, но Тому предстояло сделать ещё один важный звонок; может быть, самый важный. Он рассказал родителям о том, что встречается с парнем и что, кажется, это серьёзно. Вот только насколько это серьёзно, он не говорил. Что ж, время пришло.

Том набрал номер отца; он прикинул, что у того сейчас должен был быть перерыв между лекциями. Кроме того, позвони он матери, та стразу бы стала требовать озвучить массу подробностей, которые Том не хотел сообщать, по крайней мере, не из офиса. Кроме того, он полагал, и эта мысль его страшила и возбуждала одновременно, что вечером Фред сообщит ещё какие-нибудь вести, и вряд ли они будут очень приятными.

- Да, Уилл Эмерсон слушает, - раздалось в мобильнике.

- Пап, это Том.

- А! Томми, привет, как ты? - голос отца был радостный.

- Па, мне надо тебе кое-что сообщить...

- Что-то стряслось? - перебил отец, его голос стал взволнованным.

- Ты сейчас можешь говорить, я тебя там не отвлекаю?

- Конечно, могу. Что случилось?

- Па, помнишь, я говорил о парне, ну, с которым живу?

- Да.

- Так вот, журналисты раскопали эту историю, она может завтра или через пару дней выплыть на страницы газет.

- Погоди, я что-то запутался, - Уилл Эмерсон был явно сбит с толку и ничего не понимал. - Газеты!? Причём здесь ты?

- Па, я сейчас на работе, я позвоню вечером...

- Том!

- Па, он просто немного известный человек - не у нас, за границей...

- А-а! Кажется, я догнал... И сильно знаменитый? Ты говорил, что он из Европы?

- Да как тебе сказать...

- Не темни!

- Окей, только не смейся...

- Я серьёзен, как носорог. Выкладывай, а то твоя мать из меня всю душу ещё до заката вынет.

- Это принц Фредерик Ливонский.

- Во бля! - Эмерсон-старший аж присвистнул. - Прости-прости, просто это действительно новость... Ладно, но вечером обязательно позвони!

- Конечно. Да, па, ты бы не мог сообщить эту новость деду, а?

- Гм! Хорошо.

- Спасибо!

Отложив мобильный, Том почувствовал, что словно часть незримого груза спала с его плеч, даже как-то легче дышать стало. Он решил углубиться в работу, так было проще, кроме того, именно за это ему и платили.

Но глубоко погрузиться в мир финансов ему не удалось. Сэм Роджерс, возникший у перегородки, махнул ему рукой, мол, иди ко мне.

- Джон хочет тебя видеть, - произнёс Сэм, как только Том к нему подошёл.

- Что-то произошло? - немного устало спросил Том.

Сэм лишь хмыкнул.

- Полагаю, продолжение обсуждения твоей личной жизни. Похоже, малыш Джаред сбегал наверх и наябедничал... Ладно, не бери в голову, прорвёмся, не те времена, - и они сели в лифт, поднявший их на пять этажей вверх.

Джон Толд, без пиджака, сидел в своём кресле за столом из красного дерева, на огромном плоском экране телевизора шла трансляция торгов из биржи, но звук был убран. Джаред спокойно утопал в одном из роскошных кресел.

- А, мистер Эмерсон. Похоже, что сегодня вы разделите с "Джи Эм" пальму ньюсмейкерства, ха.

Том немного покраснел, а Сэм произнёс:

- Том поступил правильно, предупредив нас. Я лично не только не вижу в этом ничего...

- Сэм, Сэм! Уф, ты так резко начал его защищать, хотя пока он в этом и не нуждается. Однако, сказавши "а", нужно говорить и всё остальное, да-да, вплоть до "зет". Именно поэтому сейчас, когда вы все сядете, мистер Эмерсон расскажет нам о том, кто же этот таинственный человек, в которого он влюбился, и почему от обнародования этого факта выйдет скандал.

Все сели и устремили свои взгляды на Тома, отчего тот немного поёжился, но делать было нечего. В конце концов, в чём-то Толд и в самом деле был прав, а учитывая то, что завтра только ленивый не будет знать об этом, скрытничать, играть втёмную смысла не было.

- Это принц Фредерик из Ливонии. Он здесь работает в ООН.

- Уф-ф, ха! - Толд откинулся на спинку кресла.

- Да, - процедил Коэн, - счастливчик! - и он ухмыльнулся, но тут же был одарён взглядом Джона, да и не только его. - Я хотел сказать, что был бы не прочь закрутить роман с какой-нибудь принцессой.

- По счастью, везёт достойным, - съязвил Сэм.

Толд хмыкнул и, повернувшись прямо, сомкнув руки на столе, пристально взглянул на Тома.

- Позвольте спросить, мистер Эмерсон, где же вы познакомились с этим принцем?

- На выставке живописи, в Ривер-галери, осенью прошлого года.

- А! - Толд замер на секунду, словно вспоминая что-то, и, вспомнив, откинулся на кресло опять.

- Кажется, мы там все были, - произнёс Сэм, не очень понятно, к чему.

- Да-да, но это всё дела прошлые. Не сочтите за вмешательство в личное, но что вы собираетесь делать теперь, когда всё станет явным?

- Не знаю, - искренне ответил Том, пожав плечами. - Но расставаться, если вы об этом, мы не будем.

- Герой! - хмыкнул Джаред.

- Что ж, мистер Эмерсон, я благодарю вас за откровенность, у меня всё.

Это означало лишь одно: можете выметаться, что они с Сэмом и сделали с радостью, по крайней мере, Том уж точно. Он всегда чувствовал себя в обществе Джона Толда крайне дискомфортно.

Остаток рабочего дня прошёл в интенсивной работе, что помогло Тому не зацикливаться на этой новости. Он знал (Фред ему позвонил), что тот уже дома и что там, судя по всему, и произойдёт судьбоносный разговор...

Фред лежал на диване в гостиной, поджав ноги; он выглядел крайне несчастным.

- Как ты? - спросил Том.

Фред пожал плечами.

- А я предупредил Сэма о том, что пресса может активизироваться...

- Они велели мне возвращаться, - произнёс Фред.

- Когда? - спросил Том.

Он не узнал собственный голос; в нём соединилось всё отчаяние, которое он сейчас неожиданно, просто вмиг, ощутил.

- В конце августа, - ответил Фред, садясь на диван.

- Полтора месяца, - констатировал Том, усаживаясь рядом.

- Том, я люблю тебя, - руки Фреда дрожали, а глаза, покрасневшие и немного припухшие, блеснули от слёз.

- Я тебя не брошу! - ответил Том.

Он встал на колени перед Фредом, обхватил руками его лицо и поцеловал в губы нежно-нежно, как умел.

- Мы что-нибудь придумаем, обязательно придумаем, я обещаю! - добавил он.

Ещё пару дней они примирялись с новым положением дел, а точнее, с грядущей неизбежностью разлуки. Они даже не замечали ничего вокруг. Только на второй день после обнародования факта с утра возле их дома стала толпиться маленькая стайка, всего-то человек пять, журналистов, практически одни фотокорреспонденты. Они начали щёлкать затворами своих камер, когда Том и Фред выходили из дома. Один из журналистов что-то крикнул, как показалось Тому, на-немецком. Но парни лихо вскочили в авто и полетели прочь, по направлению к фривею.

- Что они от тебя хотели? - спросил Том, когда машина спокойно скользила по залитой утренним июльским солнцем магистрали.

- Гм, комментариев, - скупо ответил Фред.

За эти дни он успокоился, привёл свои мысли в порядок и даже выглядел очень собранно, словно ему предстояло важное дело.

В офисе, стоило Тому войти в него, раздались аплодисменты, кто-то даже присвистнул. Том смущённо усмехнулся и назидательно произнёс:

- Начинаем работать.

Он сел за свой рабочий стол, отделённый от остальных большой стеклянной перегородкой, ему хотелось с кем-нибудь переговорить, но после сокращения штатов в прошлом году многих из тех, с кем он был накоротке, уволили. Из всей старой команды остался один Сэм Роджерс, но у него и своих проблем хватало, так что работа и на этот раз стала лучшим средством от хандры и депрессии.

Уже где-то к трём пополудни к нему заглянул один из трейдеров.

- Том, ты бы включил телик, "Эн Би Си Нью-Йорк-4", там твой, э-э... бойфренд, - он сжал губы, чтобы задавить улыбку, и исчез.

Подобная, хоть и глупая, но объяснимая реакция была Тому прекрасно знакома. Ещё бы, когда его отношения с Сетом всплыли, офис гудел неделю. Так что сейчас ещё были сущие цветочки. Возможно, всё дело было в Сэме, который произнёс маленький спич, смысл которого был в следующем: "Мы уважаем и принимаем любого из коллектива, а тому, кто заиграется в начальную школу - укажут на дверь".

Том включил телевизор, сделав звук потише. "Нью-Йорк-4" был одним из местных каналов, а потому с удовольствием обсасывал все новости, сколь бы незначительны они ни были. Где-то через час, когда Том практически забыл о телевизоре, начались новости, и ведущий с гордостью заявил:

- А теперь мы возвращаемся к главной новости этих дней. Тайное стало явным. Сексуальные отношения главы отдела трейдеров "Джей Эм Эм" Томаса Эмерсона и ливонского принца Фредерика. Как нам известно, королевский дворец до сих пор хранит молчание... - всё это сопровождалось демонстрацией кадров, как они с Фредом то входили в их дом, то выходили из него. - В официальном пресс-релизе говорится о том, что "Джей Эм Эм" уважает личную жизнь своих сотрудников и не считает нужным вмешиваться в такие дела, а также о том, что Томас Эмерсон - один из лучших сотрудников фирмы. Получить комментарии от самого Томаса Эмерсона нам не удалось, а вот принц Фредерик сделал заявление, которое мы и предлагаем вашему вниманию.

Тут же появилось изображение Фреда на фоне здания ООН, который по бумажке, начал читать:

- Я долго скрывал свою сексуальную ориентацию, не желая ранить Его величество, мою семью, но так как правда вышла наружу, я открыто заявляю - я гей. Мне очень жаль, что всё это время я был вынужден скрывать этот факт, мне жаль, что правда вышла наружу именно так и я причинил этим боль и страдания родным и близким, а также человеку, которого люблю, Тому Эмерсону и его семье...

Том выключил телевизор и замер, словно в оцепенении. Фред сделал этот шаг осознанно, и Тому стало стыдно за своё малодушие. Фред вышел на линию огня и принял удар на себя, при этом он рисковал существенно больше, чем он, "лучший трейдер "Джей Эм Эм". Вообще-то, это называется "сжечь мосты". Дальше Фреду отступать было некуда, а потому он, Том Эмерсон, должен был пройти свой путь, путь к их совместному счастью.

Вечером того же дня Том заскочил в магазин, где торговали всем необходимым, чтобы выучить языки. Он купил учебник и аудио-курс по изучению немецкого - языка, на котором говорят в Ливонии. Ещё из университета он знал, в таком деле главное не объём времени, а регулярность занятий. Но и упорства Тому было не занимать. Они с Фредом уже привыкли к тому, что их время от времени фотографировали, кроме того, пару раз даже обращались с предложением взять интервью, но Том отказывался. И не презрение к работникам "жёлтой прессы" здесь было главным. Принципиальный момент был в том, что он согласился бы дать интервью только вместе с Фредом. И он верил в то, что однажды это случится, - может, не совсем интервью, или совсем не интервью, а момент, когда они будут жить вместе, открыто. Однако под лежачий камень вода не течёт, так что теперь очередь была за ним, за Томом, и он должен был быть готов к изменениям, быть под стать своему парню.

Вечером того дня дома они практически не общались, слова были лишними, Том просто крепко-крепко обнял приятеля и поцеловал его. И эти объятия были более красноречивы, чем бурные словесные потоки, заверения и клятвы. Тот вечер был только их. Бурная реакция на заявление Фреда, явно не согласованное ни с кем, будет только завтра, а пока в полумраке спальни они сидели на кровати, нагие, их руки ласкали тела друг друга, такие знакомые, но не менее желанные. Их губы смыкались в нежных поцелуях, даривших какое-то невероятно будоражащее, но и невероятно приятное чувство, словно роскошная бабочка порхала между ними, касаясь своими бархатными лапками их кожи. И дрожь пробегала по их телам.

Нежные пальцы Фреда ласкали член Тома, твёрдый, будто из стали, выгибавшийся от желания и обильно истекавший сказкой, которая медленно стекала ему на живот. Фред скользил ладонью по упругому стволу члена, а когда его пальцы подбирались к головке, то они нежно сдавливали её, так что у Тома перехватывало дыхание, и на розовом навершии этого скипетра любви появлялась большая прозрачная капля, сверкавшая золотистыми искрами от света бра, висевших по обе стороны от ложа, словно бриллиант. Фред нежно снимал эту каплю, и его пальчики вмиг исчезали меж его ног, в промежности.

Том откинулся на подушку, а Фред слегка переместился вперёд с явным намерением оседлать парня. Том потянулся к тумбочке, где лежали презервативы, но не успел этого сделать, как кончик его пениса ощутил пульсирующее отверстие, которое, то сжимаясь, то расслабляясь, ласкало навершие его инструмента. И тут Фред резко опустился вниз, и анус любовника стал вбирать в себя стальную плоть приятеля. Том охнул от неожиданности, да и ощущения были сильные. Он хотел что-то сказать, хоть мысли и путались в голове, но Фред положил пальчик на его губы.

Словно получив сигнал, сильные руки Тома начали скользить по упругим бёдрам и ягодицам парня, который стал плавно раскачиваться на этом шесте. Фред глубоко дышал, его веки были практически сомкнуты, а ладони рук скользили по сильной груди приятеля. Истома волнами стала растекаться по их телам. Их движения не были резкими, они никуда не спешили, они наслаждались каждой секундой акта любви, каждым миллиметром плоти, соприкасавшейся друг с другом.

Иногда, не выдерживая напряжения, Том обхватывал плечи приятеля и склонял его тело к себе, и тогда их губы соединялись в страстном поцелуе. Когда же силы возвращались, Фред начинал ритмично двигаться, и его сфинктер сочно хлюпал, поглощая твёрдую плоть. Том старался помогать приятелю, и тогда его ноги сгибались в коленях и бёдра начинали ритмично вгонять в тело поршень страсти так, что от резкого соприкосновения мошонки Фреда о лобок Тома звучал приглушённый шлепок, ещё сильнее заводивший парней.

В один из таких моментов, не выдержав боевого натиска приятеля, Фред выгнулся, и из его пениса начали вылетать белые капли, украшая собой, словно жемчугом, грудь и шею лежащего. Немного переведя дух, Том забарабанил своим инструментом с такой силой, что Фред так и охал, но плодом этих усилий стал бурный поток спермы, вырвавшийся на свободу и заполнивший весь анус парня. Стоило Тому освободить своего подуставшего и раскрасневшегося "солдата", как из сфинктера начала капать сперма, которую Том тут же стал растирать по своему животу и паху.

- Это было феерично, - прошептал Фред, и их губы сомкнулись.

Наверное, они могли бы часами вот так просто лежать, обниматься, дарить друг другу нежные поцелуи, но время неумолимо приближалось к полуночи, и парни, приняв душ, легли спать, надеясь, что новый день не принесёт им новых разочарований.

Разочарований и в самом деле не было. Фред получил свою порцию упрёков за "непродуманный шаг", который заставил двор попотеть, но самое главное, это то, что подавляющее большинство газет вышло с одобрительными для Фреда заголовками; его хвалили за смелость, ему обещали поддержку. Пожалуй, впервые за эти две недели он выглядел счастливым, и Тому стало казаться, что солнце их совместного счастья выглянуло из-за туч и что теперь-то уж всё будет хорошо.

А ещё через день пришли две новости, так сказать, в лучших традициях анекдотов: одна хорошая, другая... не то чтобы плохая, скорее, сложная, в плане отношения к ней. Хорошая новость - премьер-министр, выступая в парламенте, выразил поддержку Фреду, заявив, что сексуальная ориентация не может быть ограничителем для принца ни в плане его положения, ни в плане престолонаследия, что, учитывая однополость их с Томом союза, выглядело забавно.

Другая же новость - уже под вечер пришло совместное заявление генерального инспектора вооружённых сил и главы флота о том, что, дескать, уже лет десять в армии Ливонии сняты ограничения для службы геев, что довольно много открытых геев служат и даже занимают командирские посты, нося не только сержантские нашивки, но и офицерские погоны. Так что вооружённые силы вообще и флот в частности рады тому, что принц вольётся в их ряды осенью, завершив свою "стажировку" в ООН. Вот и думай после этого, радоваться или печалиться.

Парней утешало лишь то, что сегодня, в век высоких технологий, они могли легко поддерживать связь друг с другом, что должно было облегчить их жизнь. Но любовь на расстоянии имеет один, зато принципиальный недостаток: вы не можете прикоснуться к объекту вашей страсти, поцеловать его, даже просто смотреть на любимого у вас не получится, в лучшем случае вы сможете лицезреть фото любимого. Том и Фред знали, что им предстоит проверить свои чувства на прочность самым суровым испытанием - разлукой. Разделённые тысячами километров, живущие разной жизнью и соединённые тоненькой нитью из писем, пусть и электронных, а также звонков, они понимали, что им предстояло сохранять любовь, стараясь избегать искушений.

Зачем хранить верность человеку, живущему за тысячи километров, с призрачными надеждами на хоть какое-то признание их отношений, если вокруг всегда много симпатичных парней, и пусть и не все, но многие из них готовы на секс, просто секс, без обязательств и будущего? Жить сегодняшним днём, а не мечтой о светлом и счастливом завтра - именно эти искушения будут их одолевать, и сколь бы ни была сильна их любовь, сколь бы ни были возвышенны их обеты, тень подозрения и недоверия нет-нет, да и проскальзывала в умах возлюбленных. Они, конечно, старались подавить в себе эти мысли, а уж о том, чтобы признаться в этих мыслях вслух другому и речи идти не могло, но что же будет потом, когда они расстанутся, если тень подозрительности уже начинает витать над ними? Об этом они не могли не размышлять, веря в лучшее.

Справляться в эмоциями, нахлынувшими на них, помогала работа, дом, секс, но не только... Порой наши родственники могут оказать нам неоценимую поддержку, особенно когда мы этого не ждём. Так произошло с парнями, когда в середине августа, вечером, когда они суетились на кухне, раздался звонок. Трубку снял Фред.

- Аллё, - произнёс он.

Он всё не мог определиться с тем, как лучше представляться, когда находишься в доме Тома.

- Аллё, это дом Тома Эмерсона? - раздался голос пожилого человека, немного смущённого.

- Да, одну минуточку, - произнёс Фред, намереваясь позвать друга, но голос из трубки уже чуть увереннее и веселее произнёс:

- А вы, наверное, Фредерик... А я дед Тома, Уильям Эмерсон, хе, старший.

- Очень приятно, сэр, я сейчас... - но собеседник не дал Фреду докончить фразу.

- Ерунда, я просто звоню сказать, что сейчас нахожусь в городе, в смысле, в Нью-Йорке, и я бы хотел повидаться... Как насчёт послезавтра, вечером, этак около полвосьмого?

- Э-э, минуту, - Фред был напряжён и не знал, как правильно поступать в таких случаях, что нужно говорить, ведь до того он никогда не общался с родственниками героев своих, пусть и малочисленных и мимолётных, романов. - Том, э, здесь твой дедушка, он хотел бы повидаться с тобой послезавтра вечером.

- Хорошо, - отозвался Том, пытаясь справиться с противнем. - У него всё в порядке?

- Э-э... - Фред немного завис, но собеседник спас положение.

- Да, всё в порядке, - ответил старик, усмехаясь. - Так я прощаюсь до четверга, там и увидимся.

Трубка была повешена, а Фред всё ещё стоял и не знал, как на всё это реагировать.

- Ты что? - спросил Том, глядя на друга.

- А твой дед знает, ну, что мы с тобой, ну...

- Отец сказал, что переговорил с ним. Да не дрейфь, дед давно знал о том, что я гей. Это не вызывало у него бешеного восторга, но он никогда меня не осуждал, так что всё будет хорошо... Как думаешь, что приготовить?

Скорее всего, все три участника этого вечера очень волновались. Ужин был небольшим, можно сказать, был семейной посиделкой, но готовились к нему очень серьёзно. Том сделал пару нехитрых блюд, Фред, ввиду отсутствия каких-либо кулинарных способностей, просто помогал. В двадцать минут восьмого возле их дома остановилось такси, и из него вышел пожилой мужчина в светлом костюме. Прошло ещё несколько секунд, и дом огласил звонок. Только в эту секунду, видя их лица, можно было понять, что они оба были напряжены.

Как-то так сложилось, что Сета Том с родителями, а уж тем более с дедом не знакомил, поминая не самые приятные мгновения, когда приехал к родичам с Митчем. Вернее, когда он думал, что у него с Сетом всё серьезно, он хотел было их познакомить, но тот как-то всё время старался уйти от этой темы, а Том особенно и не старался изменить ситуацию, он даже не захотел узнать, в чём причина отнекивания, полагая, что не должен вторгаться в личное пространство приятеля, а когда тот созреет, то сам всё расскажет. У Фреда же серьёзных отношений вообще ни с кем не было - до Тома, разумеется. Так что для них обоих это было испытание.

Том открыл дверь, и в залитую светом гостиную вошёл высокий седовласый старик, державшийся бодрячком, несмотря на преклонный возраст. Они обнялись с Томом, после чего Том подвёл деда к Фреду.

- Дед, познакомься, это Фред, мы вместе живём.

- Ха, мы уже немного знакомы, - и он протянул руку, которую Фред тут же пожал.

Первые минуты знакомства были, как всегда, немного неловкие, люди всегда в таких случаях приглядываются друг к другу, стараются понять, кто есть кто, и нетлучшего способа избавиться от этой неловкости, чем оказаться за столом.

- А я купил бутылочку "Кьянти". Надеюсь, я не пролетел с ним, ха! - заметил старик, усаживаясь за стол.

Том стал открывать бутылку, а за столом беседа набирала обороты.

- Вы и в самом деле принц? - спросил старик так, словно в этом можно было сомневаться, учитывая, что журналисты довольно активно разрабатывали эту тему.

- Да, - смущаясь, ответил Фред.

- Ха, и где же сегодня можно встретить настоящего принца?

- Мы встретились в картинной галерее.

- Ха, Том, не знал, что ты любишь искусство, - игриво заметил старик.

- Это был случай, - в нос проговорил Том.

- Что ж, если это и случай, то, должно быть, счастливый, - заметил Эмерсон-старший, поднимая бокал с вином. - Давайте выпьем за удачу. Это, порой, очень важная штука.

Атмосфера в столовой становилась всё непринуждённей, в беседе уже участвовали все трое, преодолевая смущение и неловкость.

- А вы знаете, мы тоже немцы, - неожиданно заметил старик.

- Дед! - попытался прервать его Том.

- Ну, может, ты и американец, ха... Нет, просто, мой дед из Германии, он эмигрировал сюда в тысяча восемьсот девяносто каком-то, не помню точно, году. Они, кажется, из Гессена...

- А-а, - поддакнул Фред, а на щеках Тома выступили небольшие пунцовые пятна.

- Он практически ни слова по-английски не знал, а я не знал немецкого, но мы как-то друг друга понимали, а вот мой отец, хоть и родился там, в этом самом Гессене, но говорил свободно на двух языках. Ему было года два, когда они сюда приехали. Я же сам из Северной Дакоты. А ваши предки откуда? - услышав такой вопрос, Том чуть не подавился, в Фред немного завис.

- Э-э, кажется из Саксонии. Мой предок, так сказать, произвёл ребрендинг, превратив земли Ливонского ордена в своё наследственное герцогство, так сказать, обеспечил всех своих потомков и землёй, и доходами.

- Ха, это всё близко Тому, это он покупает и продаёт. Так ваш отец король?

- Нет, король мой дед, а отец его наследник...

- Да, а мой сын, отец Тома, и он сам пошли по финансовой части.

- А вы? - спросил Фред.

- Нет. Двадцать два года в адвокатуре, а потом ещё семнадцать судьёй графства Тревис, это в Техасе.

- Ух ты! - ахнул Фред.

- Дед был пять лет главным судьёй округа, - добавил Том, явно гордясь родственником.

- Да, Том. Кстати, я тут недавно дал интервью про тебя одному солидному изданию...

- В смысле, интервью? - Том напрягся, переглянувшись с Фредом.

- Не переживай, издание очень солидное, "Адвокат". Да и интервью брал не какой-то прыщавый юнец, а солидный тип. Наверное, они меня нашли через адвокатскую палату. Поверь, я описал тебя в лучшем свете, что ты не какой-нибудь безмозглый ходок, а романтичный тип, склонный к длительным отношениям, ну, там с Митчем и Сэтом, кажется.

- Боже, ты и про них рассказал! - получив утвердительный кивок, Том воздел глаза к потолку. - Дед! Зачем!

- Ха, не будь глупцом, они всё равно бы раскопали - не эти, так те, - видя, что Том не принимает его логику, он немного посерьёзнел. - Том, за свою судебную карьеру я повидал много всякой мрази и честных людей, умных и дураков. И вот что я тебе скажу: самое главное - это честность. Даже самые приличные люди горели на том, что из-за пустяков предпочитали скрыть часть правды, не опасную, нет, а, скорее ту, что не ко времени и не к месту. Им казалось, что они поступают правильно, мудро. А потом эта правда всплывала в самый неподходящий момент и, словно кувалдой, била по голове. И люди вокруг начинали шептаться, судачить, сомневаться. Понимаешь?

Том уже не был столь уверен в своей правоте, так что просто пожал плечами.

- Фред хороший парень, он поймёт, что у тебя были отношения. Поймёт он, поймут и другие. Хуже будет, если это раскопают под видом сенсации в самый неподходящий момент.

- Вы совершенно правы, - как-то слишком серьёзно произнёс Фред.

- Вот видишь, - усмехнулся старик, довольный своей прозорливостью.

- Хорошо-хорошо, вы правы, честность - лучшее оружие, согласен.

Они провели прекрасный вечер. Уильям Эмерсон-старший покинул гостеприимный дом своего внука около десяти. При этом старичку пришлось усиленно отказываться от апартаментов на Манхеттене, которые числились за Фредом, причём не только Тому, но и его парню показалось, что дед что-то скрывает, но допытываться, что именно, на ночь глядя они не хотели, потому на том и порешили.

- Ура! - крикнул Фред, когда закрылась дверь, а мистер Эмерсон поехал в такси в гостиницу. - Всё прошло супер! Я прав?

- Гм, кажется, да, - Том был немного поражён любезностью деда, тем, как легко он сошёлся с Фредом.

Правда, его грызла одна неприятная мысль, что причиной таких перемен является тщеславие, ведь его внук закадрил принца. А вот дед Фреда вряд ли будет столь же благосклонен к "акуле капитализма" из Америки.

Однако время текло стремительно, август перевалил за свой экватор, и в доме на Парк Плейс повисла тягостная атмосфера; казалось, что это не фигура речи, а буквальное воплощение какого-то явления. Вопреки душевному состоянию парней погода стояла изумительная, и все выходные они проводили на природе: либо ехали на Лонг-Айленд и там или устраивались на пляже, или на катере выходили в маленькое плавание, или же они устраивались под густыми кронами клёнов и тополей в Проспект-парке, недалеко от маленького озера, что в самом центре парка.

Их секс стал более бурным, необузданным. Они могли заниматься им пару часов, до полного изнеможения, словно понимая - разлука не скоро ещёпозволит им соединиться друг с другом.

Двадцать восьмого августа они приехали в аэропорт имени Кеннеди, прошли в ВИП-зону, что было следствием статуса Фреда. Его сопровождала пара солидных джентльменов в дорогих костюмах, которые рассыпались перед парнем в любезностях, сожалея, что "их совместная работа подошла к концу", и искоса пялились (а иначе и не скажешь) на Тома, стоявшего рядом. Порой они обращались и к нему, но по их тону было понятно, что они это делают скорее из вежливости, нежели по душевному порыву. Было очевидно, что с их точки зрения этот "нелепый и странный", как кто-то из недоброжелателей недавно выразился по этому поводу, роман закончен, и нет нужды пытаться устанавливать отношения.

Эта подспудная мысль не давала покоя и самому Тому; за себя он мог ручаться, а вот насчёт Фреда... "Какого чёрта! - сам себя одёрнул Том. - Ты либо ему доверяешь, либо нет? - и тут же дал себе ответ на этот вопрос. - Конечно, да. Да!"

Официальные прощания остались позади, представительные господа откланялись и медленно направились к выходу, то и дело поглядывая через плечо на то, что там делают влюблённые.

- Вот уроды! - гневно прошипел Том, которого эта парочка просто бесила; Фред лишь улыбнулся.

- Том, я люблю тебя... я не знаю как, но... короче, я тебе обещаю, что через год мы опять будем вместе...

- Фред, не переживай...

- Ты меня любишь?

- Больше жизни, - ответил Том.

Фраза была из тех, что первой приходит на ум, и, может, она и была слишком приторной, может, она и содержала в себе сильное преувеличение, ведь всё же резать себе вены или бросаться с обрыва он не стал бы, но она выражала абсолютную искренность его чувств. Он обнял Фреда за талию, и его губы коснулись губ парня в нежном, мимолётном, но такой приятном и запоминающемся поцелуе, о котором помнят всю жизнь.

Диспетчер объявила о завершении посадки на самолёт, их объятия ослабли, и парни медленно начали делать шаги назад, отдаляясь друг от друга. Но их глаза... они не словно не хотели терять друг друга из виду, будто это рождало реальную нить, связывавшую их.

- Сэр... - не очень громко произнёс парень из авиакомпании в тёмно-зелёном блейзере; он всё видел и сочувственно улыбнулся.

Фред повернулся и быстро прошёл в зону, откуда направляются к гофрированным рукавам, что тянутся, словно щупальца осьминога, к самолётам.

Том прошёл в общий зал терминала, подошёл к большому стеклянному окну, скорее даже стеклянной стене, и стал смотреть на то, как "Боинг" с Фредом на борту начал выруливать на взлётную полосу. Махина авиалайнера еле-еле ползла по рулевым дорожкам, скрывшись из поля зрения парня. Прошло ещё несколько минут, и белокрылый лайнер взмыл в небо, оставив после себя мощную звуковую волну от ревущих двигателей и пустоту в душе у Тома.

Медленно, словно немощный старик, он спустился на минус первый этаж, на парковку, сел в свой "Мерседес". Вокруг не было ни души, и он упал на руль. Слёзы душили его, он рыдал в голос и не мог остановиться. Ох, если бы Фред улетал в гости к своим предкам, как в прошлый раз, он не испытывал бы сейчас такого ужасного щемящего чувства.

Сколько он так отсидел, Том вряд ли бы смог сказать, но вытерев, наконец, слёзы, он завёл мотор и полетел по широким хайвеям к себе домой. Там, на этой тихой и заштатной улочке, его уже поджидала группа журналистов, человек пять. Том надел тёмные очки, чтобы фотокамеры не зафиксировали его красные от слёз глаза, и подъехал к дому. Вспышки фотокамер ударили ему в лицо, сопровождаясь стрекотом затворов. Он вышел, тут же оказавшись в окружении работников прессы.

- Как вы себя чувствуете? - практически выкрикнула журналисточка, тыча микрофоном Тому прямо в лицо.

- Неплохо, - ответил Том и вспорхнул по ступенькам к двери.

Пара поворотов ключом, и он внутри своей "крепости", каковой, если верить англичанам, являются наши дома. Он поднялся наверх, в свою спальню, и наполнил ванну водой; его немного трясло. Был ли это озноб, или просто нервы не выдерживали перегрузок - кто знает, но только так он мог расслабиться и отдохнуть.

Неожиданно зазвонил мобильный. Том снял трубку.

- Какого чёрта ты меня впутал в эту долбанную историю?! - голос, столь резко, без приветствия, обрушившийся на Тома, был ему знаком.

- Привет, Сет, я тоже рад тебя слышать...

- Да пошёл ты со своей радостью! - парень явно был в бешенстве.

- Что тебе нужно? - спросил Том, пытаясь сохранить хладнокровие.

- Я не хочу, чтобы моё имя полоскали газетчики, особенно с твоей подачи!

- Ты это сейчас о чём? - сегодня у Тома был явно тяжёлый день; неожиданно он понял, что этот разговор с Сетом ему в тягость.

- Скажешь, эти сопли и слюни в "Адвокате" не твоих рук дело? Откуда они столько знаю...

Том выключил телефон, выключил вообще. На сегодня с него хватит этого "общения". Как говорила Скарлетт О’Хара: "Я не буду думать об этом сегодня".

Он встал из ванны, вытерся и лёг в постель. Сон легко сковал его, это было то самое лекарство, в котором он так нуждался.

Повседневность с её заботами, рутиной и является тем самым лекарством, которое называется "время", которое всё лечит. Парень так и не понял, что так взбесило Сета в той статье в "Адвокате", вполне приличной; он там был, конечно, не рыцарь в блестящих доспехах, но и чего-то ужасного тоже написано не было. Звонить и выяснять что-то не было желания. Том простил парню эту вспышку гнева, их расставание не было самым приятным на свете; хоть Том и старался сделать как лучше, но Сет всегда был немного эмоционален, впрочем, теперь для Тома это не имело никакого значения.

Каждый день по пути на работу и обратно он учил немецкий язык. Обучение было не сильно тяжёлым - он привык к интеллектуальной работе, привык прикладывать усилия, так что всё шло хорошо. Ежедневно где-то в районе десяти утра по Нью-Йорку (в Риге в это время было около пяти вечера) он звонил Фреду, и они говорили где-то с полчаса. Это влетало Тому в кругленькую сумму, но оно того стоило. Он стал постоянно заходить на новостные сайты Ливонии и день ото дня констатировал, что его немецкий всё улучшается и что он может понять не только общий смысл статьи, но и её детали.

Однако тоска по любимому становилась всё сильнее. Солнечный сентябрь сменил холодный и дождливый октябрь, отчего на душе стало ещё тоскливее. Да, Фред обещал сделать так, чтобы они через год были вместе, но это уж больно долго, а кроме того, у парня могло ведь и не выгореть дело, так что он, Том Эмерсон, тоже должен был сделать что-то, что их сблизит, так сказать, пройти свой отрезок пути...

Он вошёл в кабинет Сэма. Тот сидел за столом вполоборота к парню, просматривал "Файненшнл тайм", поглядывая на монитор, где прыгали индексы.

- Что-то случилось? - спросил Сэм, взглянув на Тома.

- Сэм, я... я не знаю, как начать, это очень сложно для меня... эта фирма, гм, она прям как дом родной...

- Ты уходишь? - Сэм Роджерс смотрел Тому прямо в глаза.

- Боже, Сэм, не смотри на меня так.

- Как так?

- Как на предателя...

- Я смотрю на тебя самым обычным образом, просто... ты хоть скажи подробней.

- Я разослал резюме в разные фирмы... в Европе...

- Где-где?! - Сэм откинул газету и уставился на Тома.

- Сэм, пойми... да, я знаю, я совершаю глупость, но я не могу без него...

- И куда ты послал резюме?

- Лондон, Париж, Рим, Франкфурт... всё ближе, чем Штаты.

- Том, я... я горжусь тобой. Серьёзно, мы тут так сильно прилипаем ко всему этому: офисы, бонусы... Порой мы из-за этого жертвуем самым главным - любовью. Я рад, что ты принял это решение, правда, но, признаться, мне тебя будет не хватать...

- Сэм...

- Подожди, я подпишу рекомендательные письма, и если надо будет с кем-нибудь из них связаться, можешь на меня рассчитывать.

Они обнялись, как старые друзья, а может, как отец и сын, их отношения давно вышли за рамки просто "начальника-подчинённого".

В октябре, когда деревья в Проспект-парке, где Том любил бывать, окрасились в желтовато-багряный цвет, а дождей хоть и было немало, но шли они в основном вечером, Том, одев тёплое пальто, прогуливался по широким аллеям. Иногда Том садился в экипаж, запряжённый чёрной, как смоль, лошадью и катался; особенно ему нравился пруд в парке. Под стук копыт приятно было размышлять о жизни.

Его резюме разошлось по фирмам, и на него начали приходить ответы. Пока ситуация выглядела неутешительно. Пара крупных фирм сожалела, но не могла взять его в свой штат, а маленькие были готовы с радостью, вот только они находились в столь маленьких городках, что их трудно было найти, и потому цена перелёта к Фреду полностью девальвировала эти предложения, но Том продолжал надеяться. Он и не предполагал, что именно в это время в "Джей Эм Эм" развернулись события, определившие его жизнь. Точнее, даже не в фирме, а в гольф-клубе во Флориде, куда на выходные вылетели Толд, Коэн и ещё пара "небожителей", включая Сэма Роджерса, которому оказали столь высокую честь только из-за того, что Толд решил совместить приятное с полезным и провести пару важных встреч.

Так вот, в последних числах октября, когда тротуары Парк Плейс начали выстилаться желтоватым узором из опавших листьев, раздался телефонный звонок. Том сидел в своём кабинете на втором этаже, изучая ливонские сайты и совершенствуя навыки владения немецким языком. Том так же получал массу отзывов простых и не очень людей на их с Фредом романтическую историю. К его радости, большая их часть была положительной. И даже глава местной церкви выступил в позитивном ключе. Том чувствовал, что всё это не зря, что их с Фредом разлука должна их сблизить. Он привык к тому, что порой его фотографируют, и даже пару раз улыбнулся фотокамере. Потом, сидя так же, в кабинете, он разглядывал эти фото на новостных сайтах, подмечая, что не получилось, как правильнее себя вести...

Настырный телефонный трезвон, наконец, оторвал его взгляд от монитора, и он поднял трубку.

- Том, это ты? - услышал он голос Трикси, ассистента Толда.

- Конечно, это я, - немного грустным голосом ответил Том.

- Послушай, Джон хотел бы заехать к тебе, ненадолго. У него что-то важное, а?

- Хорошо, - Том пожал плечами, хотя Трикси и не могла этого видеть. - И когда состоится это явление?

- Пол-четвёртого. Тебя устроит?

- Сегодня?!

- Угу.

- Хорошо.

- Пока! - она бодро попрощалась, и в трубке тут же раздались зуммеры, и только тогда Том пристально посмотрел на телефонный аппарат, словно тот мог дать ответ на его немой вопрос: "Что это было?".

Закрыв все раскладки на мониторе, он прошёлся по дому, посмотрев, чтобы всё было идеально. Вообще-то визит Джона Толда к подчинённому, особенно такого ранга, как Том, то есть не очень высокого, это настоящее событие, но Том чувствовал себя устало. Вся эта история с разлукой... Одним словом, ему казалось, что он должен был пережить разлуку намного легче, чем оно получалось на самом деле, так что лезть из кожи вон ради Толда большого желания у него не было, тем более что именно Джон решил приехать к нему в гости, а не наоборот.

В пятнадцать двадцать пять перед домом Томаса Эмерсона остановился длинный чёрный лимузин. Увидев его из спальни, парень быстро спустился вниз и, сойдя с лестницы, открыл дверь. По ступенькам крыльца поднимались трое. Толд (его Том узнал сразу) почему-то шёл последним и общался с каким-то лысеющем господином; с ними была женщина, поднимавшаяся первой. Как только они поднялись на площадку, их взгляды встретились. "Я их знаю!" - была первая мысль Тома. Он уже хотел было напрячься, чтобы начать вспоминать, как тут память вмиг дала ему ответ на его вопрос, ибо за последние полгода он видел эти лица столь часто, что забыть их теперь будет просто нереально.

Перед ним стояли родители Фреда.

Женщина мило улыбнулась, Том немного попятился, и его левая рука сама собой оттопырилась, что, безусловно, было предложением войти. В голове стоял сумбур, он пытался вспомнить, как полагается обращаться к монаршим особам.

- А, мистер Эмерсон, мы не сильно побеспокоили вас в субботний день? - мягко улыбнувшись, произнёс Толд, проходя мимо ошарашенного Тома.

- Совсем нет, - запинаясь, ответил Том, - прошу в гостиную.

Гости прошли в комнату, оглядываясь и оценивая интерьер. Казалось, Том так и слышал мысли супружеской пары, что-то вроде: "Ну-ка, ну-ка, посмотрим, где тут жил наш сын, когда путался с этим америкашкой". Почему-то именно уничижительные мысли приходили ему в голову. Женщина огляделась, её настороженный взгляд стал мягче, она посмотрела на Тома, улыбнулась и протянула ему руку. Чуть не споткнувшись, так как зацепился за кресло, Том подскочил к женщине (негоже было заставлять такую особу ждать) и пожал её руку, склонив голову в поклоне.

- Я принцесса Астрид, - мягко, с чуть уловимым акцентом произнесла она.

- Ваше высочество, - кивнув, ответил Том.

- А это мой супруг, кронпринц Карл, - мужчина настороженно улыбнулся, протягивая руку, которую Том тут же пожал, склонив голову и произнеся "ваше высочество"; почему-то ему казалось это правильным.

- Прошу Вас, - буквально выдавил из себя Том; эти люди действовали на него, словно удав на кролика.

Гости начали рассаживаться.

- Здесь очень уютно, - заметила кронпринцесса, обводя взором комнату, сев на диван.

- Да, я и не предполагал, что вы так хорошо тут устроились, - с лёгким сарказмом произнёс Толд.

Это была вовсе не зависть, а желание потрафить принцессе.

- М-да, такой дом, я полагаю, очень недешёвый, - к беседе присоединился кронпринц.

- Ну, наш мистер Эмерсон молодец, - тоном светской беседы произнёс Толд, - у него хорошее жалование, да и бонусы немаленькие. Сколько вы заработали в прошлом году? - спросил он рассеянно, будто речь шла о пустяках.

Том ощутил себя малышом, которым тщеславные родители хвастаются перед соседями. Но сопротивляться он не мог, ведь Толд смог привезти родителей Фреда прямо к нему домой! Вот только что у него было на уме, Том не знал, так что он решил просто ответить на вопрос.

- Два миллиона, - произнёс он и почувствовал, как его щёки начинают пылать.

Том не был ханжой и считал, что каждый цент, им полученный, отрабатывал полностью, но сейчас он испытал какую-то неловкость, словно его собеседники - скромные муниципалы или простые пенсионеры, которым такие доходы и не снились, хотя те, кто сидел на его диване, в деньгах не нуждались - королевский дом Ливонии был где-то посередине по части доходов в списке королевский домов. Тем не менее, произнесённая Томом сумма произвела эффект, кронпринц аж присвистнул.

- М-да. И что, все два миллиона вам? - переспросил он, словно такого не могло быть.

- Ах, Ваше высочество, если бы! - горестно произнёс Толд, явно солировавший на этой встрече. - Наши законы таковы, что половина этой суммы ушла на налоги.

- Ну, это святая обязанность, - весело произнёс кронпринц. - Даже мы их платим, правда, дорогая?!

"Дорогая", улыбнувшись, кивнула, подтвердив слова супруга.

- Может быть, чаю? - неожиданно для себя произнёс Том.

Кронпринц уже было хотел что-то сказать, но супруга его опередила.

- Спасибо, но, к сожалению, мы торопимся, у нас программа, - она помедлила, а потом добавила: - Вы не покажете мне дом?

- Конечно, - ответил Том и тут же вскочил, вспоминая, что должен встать первым.

Правильность его поступка подтвердило и то, что остальные мужчины тоже встали, буквально по стойке "смирно".

Принцесса встала, Том взглянул на принца, но тот лишь махнул рукой, добавив:

- Идите-идите, а мы с мистером Толдом посидим тут, если вы не возражаете.

- Вы не против? - спросил Толд и мягко улыбнулся.

- Конечно, - ответил Том.

Сопровождая гостью, Том стал подниматься на второй этаж, находясь настороже. Желание кронпринцессы осмотреть второй этаж было вызвано, скорее всего, не страстью к чужим спальням, а желанием узнать ответы на вопросы, которые не хочется задавать при посторонних. Гостья заглянула в кабинет, но ничего интересного там не нашла и тут же устремила свой взгляд на вторую дверь. Том покорно распахнул её и пропустил этого "инспектора" внутрь. Она остановилась, с порога осмотрела всю комнату, возможно, опасаясь увидеть что-нибудь "этакое", но, ничего не обнаружив, вошла.

- А у вас тут уютно, даже очень уютно, - произнесла она тоном приятного удивления.

- Когда я делал ремонт, то просто обновил обои, сохранив дух интерьера...

- И Фрицу тут нравилось? - вопрос был словно удар кувалдой, неожиданным.

- Да, - коротко ответил Том.

- Он заявляет, что любит вас... - она немного помолчала, возможно, ожидая реакции Тома, но тот просто не мог сообразить, что сказать. - Он даже грозился отказаться от титула...

- Я не уверен, что могу говорить о вопросах, связанных с его статусом, - при этих словах кронпринцесса вздёрнула брови, - но я хотел бы, чтобы вы знали, что я тоже люблю Фреда...

Она зажмурилась, словно эти слова её ранили, а у Тома внутри всё так и похолодело. Она заметила реакцию парня и решила всё прояснить.

- Я мать, а любая мать не хотела бы, чтобы её сын был геем. Ничего личного, просто... просто так легко быть толерантным к другим и так сложно, оказывается, быть таким, когда это часть твоей жизни...

- Я понимаю...

- Правда?

- Думаю, да. Мы оба хотим счастья для Фреда, но... видим это счастье по-разному.

- И вы готовы были бы уйти, оставить его, если бы это потребовалось?

- Да. Думаю, да, - он пристально посмотрел в её глаза и добавил как можно мягче: - Только геем он - к сожалению или нет - быть от этого не перестанет.

Она резко отвернулась и тяжело выдохнула, причём её выдох был слишком похож на глухой стон.

- Вы не отступитесь...

- Только если он попросит...

- Он не попросит - вот в чём вся суть, - она повернулось к Тому, как-то печально улыбнулась. - Давайте спустимся, думаю, нас заждались.

Том и не подозревал, что, пока они с матерью Фреда общались наверху, подлинное решение его судьбы, да и судьбы Фреда происходило внизу.

Когда они спустились, мужчины о чём-то тихо переговаривались. Они встретили принцессу улыбками, а кронпринц спросил у Тома:

- У вас, наверное, есть прислуга?

- Не совсем, - немного неуверенно ответил Том, толком не зная, какое может произвести впечатление на гостей отсутствие у него прислуги, - раз в неделю ко мне приходит миссис Лопес, она убирает в доме.

- М-да, а кто же вам готовит еду? - слегка удивился принц.

- Я сам.

- Вы?! - все прямо так и ахнули, - М-да, Фрицу прямо-таки повезло: не только красив, но и богат, да ещё умеет готовить! Вы водите?

- Да.

- И что за авто? Нет-нет, мне просто любопытно! - глаза принца зажглись искренним огоньком, а принцесса поджала губы и вскинула взор к потолку, как бы говоря: "Ну вот, опять он о своём!".

- "Мерседес СЛК", сто семьдесят первый.

- А, это тот тёмно-синий, что стоит возле дома; он ваш?

- Да, Ваше высочество.

- Замечательно, мне тоже всегда нравились спортивные машины, - искренне воскликнул принц. - Моя первая - "Остин 3000"; чудесное авто, просто сказка.

- Увы, но нам уже пора, - мягким, но не терпящим возражения тоном произнесла принцесса.

- М-да, нам пора... Очень рад был познакомиться, - принц искренне улыбнулся и протянул Тому руку, которую тот тут же пожал.

Принцесса была более формальна, а Толд так просто хлопнул Тома по плечу.

- Что ж, мистер Эмерсон, в понедельник увидимся.

Вся группа вышла на крыльцо, возле которого уже толпились репортёры, начавшие щёлкать камерами. Вспышек было не море, но более чем достаточно. Кронпринц с супругой с непроницаемыми лицами сели в авто вместе с Толдом. Через наполовину опущенное стекло Том видел, как кронпринцесса кивнула ему на прощание, Том тоже согнулся в поклоне, что жадно было схвачено фотографами. Том считал, что этот блицвизит прошёл очень даже успешно, так что он даже улыбнулся репортёрам и махнул рукой. Вечером в разговоре с Фредом он описал ему этот визит. Слова кронпринцессы он пересказывать не стал, посчитав это ненужным. Фред мог наговорить потом матери лишнего. Кроме того, Тому показалось, что кронпринцесса сказала всё это скорее для того, чтобы быть понятой Томом, нежели для того, чтобы эту информацию пересказывали другим, пусть и её сыну.

В отличие от сказанного Толдом в субботу, никакой беседы с ним у Тома в понедельник не состоялось. Том, в общем-то, и не рвался общаться с главным боссом, он предпочел бы с ним не общаться вообще, но это было чем-то из области фантастики. Главная же причина настороженности Тома заключалась в том, что он почувствовал сильный интерес Толда к себе. Нет, это, конечно, не был интерес интимного рода, скорее Толд вёл себя как акула, которая, учуяв кровь, а значит еду, устремляется к цели наикротчайшим путем. Кто он для Джона Толда? По большому счёту, никто. Ну да, он уже лет семь работает на него, причём последние четыре старшим трейдером, принося компании внушительный кусок прибыли. Но для таких людей, как Толд, Том мелочь, маленький человечек, которого замечают только тогда, когда надо, и на тот срок, который нужен. И чтобы Толд проявлял такую заинтересованность судьбой своего подчинённого просто так? Нет, Том не был наивным романтиком, он не верил в добрых фей, как, впрочем, и в злых, он не верил в то, что человек может измениться - вот так, просто, на пустом месте. По крайней мере, кто угодно, но только не Толд.

Однако беседа всё-таки состоялась, причём в самое неожиданное для Тома время. Стоило ему переступить порог офиса в среду утром, как к нему подбежал Рон, младший трейдер, с выпученными глазами, выпалив:

- Том, Толд тебя уже полчаса как ищет.

Том взглянул на часы: было без двадцати девять. На работу он не только не опоздал, но и приехал с запасом времени. Главное же было в том, что Толд так рано никогда в офис не приезжал, если вообще приезжал!

И тут зазвонил телефон. Том снял трубку, догадываясь, кто это может быть.

- Том, как хорошо, что ты уже пришёл, - Трикси была немного взволнована. - Сможешь сейчас подняться к Джону в кабинет?

- Конечно, - спокойно ответил Том.

- Жду, - коротко ответила она, и связь тут же разъединилась.

Повесив пальто, Том направился к лифту и поехал в эту "Валгаллу" "Джей Эм Эм". Там было тихо, спокойно. Никто не сновал по коридорам, не раздавался трезвон телефонных звонков.

Ступая по мягкому ковру, Том бесшумно вошёл в приёмную. Трикси уже была наготове и распахнула перед ним уже ставшую знакомой дверь. Тому это показалось забавным. Многие сотрудники фирмы, проработавшие тут практически всю жизнь, не удостаивались чести не то что посетить кабинет босса, но даже ступить на этот этаж.

- Доброе утро, мистер Эмерсон, присаживайтесь, - Толд читал газету, кажется, "Вашингтон Пост", пиджак его висел на спинке кресла, а сам Толд производил впечатление совершенно спокойного человека, который явно повелевал миром.

Его верные слуги бегали-искали вассала Томаса-трейдера, а он просто читал газету, попивая кофе, аромат которого просто окутывал кабинет.

- Я хотел бы с вами поговорить; это очень серьёзно и связано с вашей личной жизнью.

Том напрягся, размышляя над тем, что бы это могло значить. Неужели его увольняют? А может, Толд узнал про резюме? Но он же не раб фирмы, а свободный человек, да и Толд, при всех своих недостатках, никогда не числился в "чёрных собственниках", которые скорее удавят, чем отпустят сотрудника.

Толд прервал его размышления.

- Мистер Роджерс мне сообщил, что вы ищете себе новое место работы, желательно в Европе?

- Да, я разослал резюме, - ответил Том, стараясь выглядеть как можно спокойнее, хотя в душе зародился страх и ненависть - страх потерять работу (это всегда неприятно), а ненависть к Сэму, разболтавшему эту информацию.

- Рискну предположить, что причина такого шага - ваша любовь к одному европейскому принцу?

- Да, я хочу переехать к нему поближе.

- А он об этом знает?

- М-м, - Том хотел уклониться от ответа, но не знал как.

Этот допрос начал его раздражать, но он старался держаться как можно более непринуждённо.

- Нет, я пока с ним об этом не говорил, не хотел заранее обнадёживать.

- Да, я вас понимаю. Сейчас в мире кризис, всюду идут сокращения, оптимизации... - Толд помолчал, поглядывая на Тома так, словно присматривается к нему, будто видит его впервые и хочет составить о нём мнение. - Что ж, мистер Эмерсон, я вам кое-что расскажу, а вы подумайте. Кризис - это не время бездеятельности, наоборот, это время активной деятельности. Кризис всегда открывает новые возможности, рынки, технологии. Так было раньше, как обстоит дело и сегодня. Мир движется в сторону стран третьего мира, туда, где и ресурсы дешёвые, и труд. Вы меня понимаете? Так вот, идти туда нужно, вот только это очень хлопотно и дорого. Даже такой гигант, как "Джей Эм Эм", в одиночку ничего сделать не сможет. Нужно усиливать влияние, консолидируясь. Поэтому несколько фирм объединяются, и плод этого объединения и пойдёт на восток - приносить прибыль. Вы слышали что-нибудь о "Ай Си Групп"?

Том, слушавший весь этот рассказ внимательно, кивнул. Конечно, он слышал об "Ай Си Групп". Получив утвердительный ответ, который его порадовал, Толд продолжил:

- Так вот, мистер Эмерсон. Это весьма перспективное дело страдает от одного неприятного явления - плохого менеджмента. Вернее, недостаточного. Нам там нужны знающие и компетентные люди, способные принимать самостоятельные решения, а не прячущиеся за наши спины, не трезвонящие по пустякам каждый час. Одним из таких людей можете стать вы.

На этих словах рот Тома сам собой открылся от удивления, он словно переспрашивал: точно я? - а Толд грустно улыбнулся и покачал головой, мол, конечно ты.

- Но почему я? - немного неуверенно произнёс Том.

Только сейчас он понял, что у этого предложения есть какое-то второе дно.

- Во-первых, почему не вы? - и, саркастически улыбнувшись, Толд пожал плечами, мол, такова прихоть судьбы. - Во-вторых, наш центральный офис находится в Санкт-Петербурге, это в России, а точнее в Восточной Европе, а вы, как я слышал(да вы и сами только что подтвердили эти слухи), собирались перебраться в Европу. По опыту работы, возрасту, одним словом, по целому ряду критериев вы именно тот человек, что нам нужен.

- И в чём будут заключаться мои обязанности? - поинтересовался Том, скорее для приличия, потому как на самом деле пытался вспомнить, где находится этот город и далеко ли он от Ливонии.

- Вы будете заседать в совете директоров и представлять интересы "Джей Эм Эм".

Предложение Тома насторожило. Совет директоров обычно набивали важными отставниками, всякими экс-: губернаторами, сенаторами, министрами. Не то чтобы он считал себя не подходящим по возрасту. Скорее, всё дело в статусе, вот в чём была загвоздка. Кем он будет ощущать себя рядом с какими-нибудь зубрами от политики и экономики?

От Толда не укрылось сомнение Тома, и он решил продолжить:

- В субботу, пока вы показывали дом принцессе Астрид, я спросил, что принц Карл думает об этом предложении, ведь тогда вас с его сыном будут разделять всего каких-то две сотни километров.

На этих словах Том весь напрягся, в его мозгу так и застучало: "Две сотни километров, две сотни километров". Он и подумать не мог, что сможет приблизиться к Фреду так близко. А Толд тем временем продолжал:

- Так вот, принц высказался в том духе, что раз уж вы полюбили друг друга, то создавать препятствия на вашем пути глупо.

Эта новость была ещё более ошеломительной, чем первая. Оказывается, члены семьи Фреда, в общем-то, не против того, чтобы они встречались.

- Мистер Эмерсон, к сожалению, время поджимает, и я не располагаю возможностью им манипулировать, так что... - Толд немного призадумался, - я могу дать вам всего лишь несколько часов на размышление. Давайте договоримся так: в два часа вы подойдёте и сообщите мне своё решение, - он мягко улыбнулся, но глаза, его глаза по-прежнему были спокойны и холодны, так, если бы он провернул очередную прибыльную сделку, ведь в чём-в чём, а успехе своего начинания он не сомневался.

Том встал и пошёл к двери, и тут Толд его окликнул:

- Да, мистер Эмерсон, а почему вы не поинтересовались вашим будущим доходом?

- Я полагаю, сэр, в такой фирме и на такой должности он должен быть соответствующим, так что главное - это само предложение, - Толд откинулся на спинку кресла и улыбнулся. - Сэр, - произнёс Том, кивнув, и вышел в приёмную.

Только тут он понял, какой груз на него взвалили.

Теперь, стоя в лифте, он смог немного расслабиться и оценить этот подарок судьбы. И дело было вовсе не в деньгах, хоть они и немало значат в жизни, дело было в возможности встретиться с Фредом, чтобы их отношения перестали носить платонический характер, местами пошловатый, ибо он напоминал секс по телефону, а вернуться к прежней жизни, со всей полнотой ощущений. По существу, маневрируя между вечно спешащими сотрудниками, направляясь к своему месту, он уже знал ответ на вопрос: разумеется, да! Но вот сообщать ли об этом Фреду?

Первым желанием Тома было сделать сюрприз любимому, но тут в его голове всплыли поганенькие мыслишки, мол, а вдруг Фред уже не один, вдруг он окажется третьим лишним, а он точно будет лишним, ибо он не представлял себе любовь втроём; секс - да, любовь - нет. Значит, парня всё же нужно было предупредить.

Он набрал номер Фреда, прикидывая, сколько времени может быть сейчас в Ливонии, - где-то пять-шесть часов вечера. Но никто не отвечал. Такое порой бывало: то Том, то Фред не могли сразу ответить на звонок, но тогда кто-то из них потом перезванивал. Том попытался сосредоточиться на работе, но у него это не получалось, все мысли были заняты только одним: он, возможно, скоро увидится с парнем, которого так любит.

Где-то в полдень раздался звонок, это был Фред.

- Том, привет, как ты? - связь была не очень хорошая, в трубке всё шипело и трещало, и чувствовалось, что между ними действительно тысячи километров.

- Боже, я тебя еле слышу, - начал было Том.

- Я же говорил, мы сегодня вышли в море, здесь немного штормит...

Том и в самом деле позабыл об этом, да и Фред о таких вещах говорил как о чём-то пустяковом, словно это их прогулки на катере недалеко от Лонг-Айленда. Прижимая телефон к уху, парень выскочил в холл, где были лифты, но и там было шумно; единственный выход - чёрная лестница, благо в небоскрёбах по ним никто не ходит.

- Послушай, Фред, - начал Том, - мне сделали заманчивое предложение: работа в Санкт-Петербурге, это где-то рядом...

- Ты серьёзно?! - несмотря на все огрехи связи и шторм было слышно, как задрожал голос Фреда.

- Да, я хочу согласиться, тогда мы сможем очень часто видеться...

- Здорово! - по голосу стало понятно, что Фред был в восторге.

- Я очень рад, что мы снова увидимся.

- Том, а как же твои родители? - голос Фреда сник.

Похоже, он только сейчас понял, что, переехав из Штатов в Европу, Том станет ближе к нему, но дальше от родителей.

- Во-первых, с родителями я не сплю, а видимся мы с ними и так только по праздникам, так что принципиальной разницы не будет.

- Ты уверен?

- Я и сейчас с ними по большей части общаюсь по телефону, так что в этом смысле ничего не изменится.

- Тогда ладно. Боже, я о таком и не мечтал, супер! - бодрое настроение вернулось к парню. - А когда ты переезжаешь?

- Мне только сейчас сделали предложение, так что я ещё многого не знаю, но я рад, что ты не против.

- Не против?! Боже, Том, это же замечательно! - тут в трубке всё аж загудело, так что он едва расслышал: - Ну, ладно, мне тут нужно бежать... я потом позвоню.

Связь прервалась. Но главное Том узнал: он ещё любим и его ждут с распростёртыми объятиями.

Остальное было всего лишь формальностью.

Как и намечалось, в два часа пополудни Том сообщил Толду своё решение. Коэн, присутствовавший при этом, не скрывал своего недовольства. Вряд ли ему самому хотелось ехать в Россию, но пост в совете директоров - это то, о чём он мечтал, о чём мечтают все на Уолл-стрит. Том и Толд обговорили все формальности, включая представление акционерам и другим членам совета. Зная Толда, Том предполагал, что это всё действительно формальность, а не экспромт; что Толд уже всё обсудил с кем надо (и это были не только члены королевской семьи), получил их согласие и теперь завершает "сделку".

Том знал, что "быстро" в таких кругах и таких делах - это недели, поэтому старался сдерживать свой порыв быстрее увидеть парня. Только через неделю Джон Толд представил совету директоров нового члена. Встреча прошла в "Джи Пи Морган" и выглядела вполне миролюбиво. Заслуженные старики (хотя не все из них выглядели как старики, кому-то было чуть за пятьдесят) так и источали солидность, уверенность в себе. Тому пришлось потратиться на пару очень дорогих костюмов, что включало в себя не только собственно костюмы, но и сорочки, обувь, часы. Нужно было соответствовать этому новому статусу. Тогда же было определено, что Том начнёт работать на новом месте с 20 ноября, раньше ему всё равно было бы не успеть.

В тот же день, но много позже, вечером, когда холодный ноябрьский дождь медленно струился по крышам домов, Том и Сэм Роджерс сидели на Парк-плейс и, попивая вино и поглощая спагетти, обсуждали новую ситуацию. Том не мог знать наверняка, но полагал с высокой долей вероятности, что если бы не Сэм, не его слова о том, что Том Эмерсон собирается перебраться в Европу к своему парню, ничего бы не было; по крайней мере, он хотел в это верить. И сейчас он очень хотел сказать Сэму, как он ему благодарен.

- Сэм, я хочу сказать спасибо - за всё...

- Да ладно! - отмахнулся Роджерс.

- Нет-нет, погоди. Ты был моим учителем в профессии, помогал мне...

- Не прибедняйся; ты был самым лучшим, кто пришёл в "Джей Эм Эм" за последние лет пятнадцать; нет, серьёзно...

- Но если бы не твоя поддержка, я не вынырнул бы так успешно. И потом этот поворот, ну, с "Ай Си" - без тебя ничего бы не получилось...

- Получилось, получилось бы. Ты решил бороться за любовь, ты учишь этот ужасный немецкий язык...

- Сэм...

- Не спорь, он ужасный. Ты готов был бросить всё ради него, поэтому всё бы у тебя получилось. А "Ай Си"... Ну так это просто стечение обстоятельств, но не было бы этого, было бы что-нибудь другое; тот, кто борется, всегда получает приз, я знаю... Я ведь сам по молодости был борец, а потом большой кабинет и... Теперь я не борюсь, а просто плыву по течению, и ты знаешь, мне это нравится... Нет-нет, может, не нравится, просто я со всем этим сжился, привык к этому, приспособился... Не повторяй мою ошибку...

- Сэм, всё наладится, - Тому было грустно смотреть на Сэма, сердце так и щемило от мысли, что они больше не посидят вот так, запросто, не поговорят по душам.

- Гм, за меня не беспокойся, я справлюсь, просто иногда мне хочется пожалеть себя; знаешь, одна из паршивых потребностей, которым иногда отдаёшься полностью. Не бери в голову, - Сэм сидел немного грустный, и на мгновение Тому показалось, что он провалится в воспоминания, но потом Сэм, словно очнувшись, спросил:

- Что будешь делать с домом?

- Продам, я ведь его уже выкупил. Я связался с Пэт Райли - той, что мне его продала, представляешь, она на плаву. Кажется, её немного потрепало в восьмом году, но она выстояла.

- Пэт - она не утонет. Ха! У неё высокий предел плавучести. Как она?

- Всё так же. Позвонил бы ей. Между прочим, она о тебе спрашивала, - но Сэм только рукой махнул.

Когда-то именно Сэм предложил Тому воспользоваться услугами его старой знакомой, о чём Том никогда не пожалел. Пэт всегда неровно дышала по отношению к Сэму, о чём и сам Сэм, и Том знали.

- И какие перспективы? - и Сэм обвёл взглядом гостиную.

- Ты же знаешь, она оптимистка, говорит, что теперь дом можно будет продать намного легче, - слава и известность, ну, ты понимаешь...

- Она знает в этом толк. А авто? Неужели тоже продашь?

- Нет, его и ещё некоторые вещи я контейнером отправлю в Санкт-Петербург, по морю.

- А там есть море? - усмехнулся Сэм.

- И очень много...

Уже где-то в районе пол-одиннадцатого Том посадил Сэма в такси и отправил домой. Как истый житель Нью-Йорка, Сэм жил на Манхеттене, считая это единственно правильным вариантом.