Дотопав из бани домой, я застал родителей за сборами в дорогу. К слову: - они у меня геологи и часто в разъездах. Всё, что-то ищут в земле, для нашей Родины. Поэтому мне не привыкать жить одному, я был вполне самостоятельным. Мог и поесть приготовить и постирать, и деньги, оставленные мне родителями распланировать до их возвращения. Я дитя молодого студенческого брака, и мои родители очень молоды. У нас скорее дружеские отношения, чем семейные, по крайней мере, очень лёгкие.
- Сынок!- взревела мама, увидев меня, - ты отца своего не видел? – упылил в магазин и где-то застрял!
– Или у кого-то,- выдвинул я предположение.
- Не умничай, - отозвалась мама, - иди, помогать мне будешь.
– Да вот делать мне нечего,- возмутился я.
- Вам куда угодно, лишь бы не домой, а мне опять в одиночку жить, и ещё хочешь, что бы я вам чемоданы собирал?- проорал я из своей комнаты.
- Я сказала, не умничай! - снова завелась мама, - тётя Аня за тобой приглядит, и соседей я предупредила, всё как всегда. Господи! Кто его только таким ехидным родил!- воздела мама глаза в потолок.
- Не знаю, отозвался я, сейчас посмотрю в свидетельстве о рождении, кстати, можешь звать меня просто Дима, а то - "Господи", как- то официально, - продолжал огрызаться я. Открылась входная дверь, и влетел отец:
- Купил! - довольно сообщил он с порога, показывая две сумки с чем-то.
- Молодец! - криво усмехаясь, похвалил я.
- Тебя тут мама, зачем-то спрашивала, и скалкой играла. Отец и мать спешно паковали вещи, за ними скоро должна была заехать машина.
– Дим, мы на этот раз не надолго, - обрадовала мама, - только пробы возьмём и домой.
– Спасибо, мать родная!- откликнулся я, - знаю, я это ваше "не долго", к новому году успеете?
– Успеем даже раньше, - продолжила мама, - недели три, от силы месяц. В общем, в следующей пятилетке. – Ну всё, - подытожила она, - Деньги я тебе оставила, газ выключила, свет погасила,... иди целовать буду.
– Не хочу, - огрызнулся я, уж очень мне надоел их образ жизни. Лишь бы куда-нибудь ехать, лететь, мчаться. Петь песни под гитару, кормить комаров и мокнуть в лесах, горах, полях, пустынях. Наверное, и меня заделали где-нибудь на привале у костра, где-то в далёкой Сибири, или ещё дальше. Теперь я подрос, и они снова взялись за путешествия, а я совсем один оставался на произвол судьбы, тётя Аня – сестра мамы и соседский контроль не в счёт.
– А кто тебя здесь ещё спрашивает?- удивилась мама, и по-мужски, обхватив меня за шею, запрокинула голову и поцеловала.
– Ты пока ещё что мой сын, и буду целовать столько, сколько мне влезет, и тогда, когда захочется, а если такой взрослый, что с мамой поцеловаться стесняешься, то бери рюкзак и тащи вниз!
Пришлось повиноваться. Папа взял второй рюкзак, и мы вышли на улицу,- ждать машину. Долго ждать не пришлось, подъехало такси, из него вышли друзья родителей, тоже геологи и тоже семейная пара. Они поздоровались с моими, и со мной.
– Привет Дим.
- Здрасьте, тётя Лена, - скорчил я гримаску.
- А Сергей ваш тоже один, как я, остаётся?
– Нет, - смутились они, - он с бабушкой...
- Не умничай, - снова приказала мама, - не впервой, взрослый уже, хватит родителей упрекать. Да тебе все пацаны мира завидуют! Мы с отцом погрузили вещи в багажник.
– Ну, сынок, иди ко мне! - потребовала мама, и мы обнялись и расцеловались напоследок, потом обнялись с папой.
– До свидания, Дим, - сказала тётя Лена.
– Ага, счастливо.
- Добавил её муж, дядя Саша.
– До свидания! - саркастически улыбнулся я. Мои сели в такси, и оно поехало вдоль дома, медленно набирая скорость.
- Если вдруг найдёте алмаз, или золотой самородок, не вздумайте сдать государству! - пронзительно закричал я им вслед, - лучше мне привезите, я из него цепь на шею... - но они уже не слышали.
Я вернулся в квартиру, вошёл к себе в комнату, улёгся на диван, закинул руки за голову, вперился в потолок и принялся думать. А мне было о чём подумать. Я только что вернулся из бани, где трахался с двумя здоровыми мужиками сразу. А попёрся я туда потому, что мой лучший друг захотел, чтобы я отдался ему. И я решил пройти проверку, понравиться, мне трахаться с мужиками, или нет? Ничего себе задачка? Знала бы мама...
Я лежал и вспоминал, анализировал свои ощущения, мысли. Как всё было внезапно, я ведь шёл с твёрдым намерением отдаться мужчине, но не верил, что это произойдёт. Я думал – "помоюсь, на людей посмотрю, себя покажу, а потом домой". И вот результат - попка болит, хоть стреляйся, затискали, зажмакали всего. Даже соски болят – их дурак рыжий кусал сильно. Яички чуть не раздавили... А ведь мне понравилось. Несмотря на боль, всё это было приятно. А какой оргазм мне потом подарил русый! Как он это сделал? А за что потом извинялся? Я думал обо всём этом, и не находил ответов, только пришёл к мысли, что отдаваться как девушка мужчине, - приятно, и я стану для Андрея девушкой. Нужно ему позвонить и сказать, что я согласен,... нет, согласна, согласно...тьфу! Попка болит зверски! Сегодня звонить не буду, завтра позвоню. Я пошёл в ванную, самое лучшее средство от всех хворей, - контрастный душ. Этому меня научил отец.
Огненная вода - ледяная, огненная - ледяная, и так минут пять- десять,- и как новенький. Так я и сделал, а потом, порывшись в маминой косметичке, нашёл крем, и намазал свою бедную дырочку. Уже вечерело и я, удобно устроившись в кровати, смотрел фильм по телевизору, а думал совсем о другом: - как их огромные члены влезли в мою попку? Да они мне в рот еле влезали! Как они не разорвали мне анус на части? На Британский флаг, например, или на фашистскую свастику? Я засыпал. Наконец нашёл в себе силы, и встал выключить телик, - дистанционных пультов тогда не было, ведь шёл 1984 год. Завалился в кровать и вырубился, богатые впечатления сегодняшнего дня дали себя знать.
Будильник зазвонил ровно в шесть, я по утрам бегал два километра, больше считал не нужным, а меньше бесполезным. Бегал в любую погоду, затем делал гимнастику и упражнения на турнике. Несмотря на внешнюю хрупкость и стройность, я был хорошо развит физически. Подтягивался десять раз, отжимался от пола тридцать раз, приседал сто раз и пробовал заниматься десятикилограммовыми отцовскими гантелями. Я хотел стать накачанным, здоровым парнем, покрытым рельефными мышцами. Но, несмотря на все мои усилия, я оставался таким же худым и стройным, а груды мышц, о которых я мечтал, не появлялись. Мой отец всунул меня в секцию рукопашного боя, где тренером был его друг. Этот друг пришёл в ужас, когда увидел, какого "бойца" привёл мой отец. Он долго щупал меня, ощупал шею, грудь, спину, потом взял в кольцо талию и сдавил, - его пальцы сомкнулись.
– И что мне с ним делать?- спросил он у отца.
– Ну, научи, чему-нибудь, - ответствовал батя.
– Отдай лучше его на акробатику, на худой конец, в лёгкую атлетику! У меня его разок приложат, и всё... - спорил папин друг.
- Он драться хочет уметь, - отвечал папа, - а приложить; - так его и в подворотне приложат, и тоже всё...
- Иди сюда,- снова позвал тренер.
– Локтями до пола достанешь?
– Конечно,- ответил я, - легко. Я раздвинул ноги в стороны, почти сев на шпагат, и легко достал до пола локтями.
– Нормально, - похвалил тренер, - а "рыбку"? Я лёг на живот и прогнувшись достал ступнями затылок.
- Нормально! - воодушевлялся тренер, - а отжаться на одной руке? Я на каждой руке мог отжаться пять раз.
- Молодец! - похвалил тренер, - занимался чем-нибудь?
Я рассказал ему о своих тренировках и о том, что хочу поскорее сильно накачаться. Хочу быть здоровым и страшным, разметать взглядом всех встречных прохожих, чтобы меня боялись, уважали, девчонкам начать нравиться, чтобы не относились пренебрежительно, с хохотом, как, например, сейчас. Он запретил мне брать в руки гантели и гири: - мол, конституция тела не позволяет, и заставил качаться другим способом. Он ставил меня в "упор лёжа" - и заставлял стоять так по десять минут. Потом так же, только наоборот, спиной вниз. После этого всё болит! Но мышц как не было, так и нет, просто я стал какой-то слишком стройный, элегантный, грациозный, гибкий, налитый энергией как сжатая пружина. Тело стало упругим и твёрдым, как-то резче очерченным, но Геркулесом я так и не стал. А ещё я был сильно похож на девчонку. Я не нравился сам себе, зато сильно нравился своим друзьям. Дня не было, чтобы они не тискали меня, хохоча во всё горло, - это они считали шутками. А особенно, как, оказалось, нравился Андрею.... Вот он и предложил мне стать для него девушкой. После утренней физкультуры я направился в ванную, вымылся и принял контрастный душ, затем, развинтив распылитель душа, сделал промывание начисто. Я решил делать эту процедуру дважды в день: - утром и вечером, не зависимо от того, буду, заниматься сексом или нет, говорят очень полезно для здоровья.
Ополоснувшись, я вылез из ванны и осмотрел себя в зеркало, - вроде всё нормально, и почему меня только девки не любят? Наверное, потому, что сильно на них похож, и каждая посчитает себя лесбиянкой, если начнёт со мной дружить! Но я ведь в этом не виноват? Я таким родился! Пробую знакомиться, и всегда они в ответ морщат нос, презрительно оглядывают меня и грубят: "иди вырасти, молокосос"! Или: "я с детьми не гуляю"!
– Паразитки! Сама как будто ужасно взрослая, такая же, как и я, а может и моложе, ведь мне уже два месяца как четырнадцать! Причесавшись, как учила мама, я снова оглядел себя, - наверное из-за причёски, девки смущаются. Причёску мне придумала мама, она хорошо стричь умеет.
– "Затылочек сводим вот здесь, тут вот шапочкой, а сверху попышнее, зачёсывать будешь вот так, и вверх, а потом, рукой взбиваешь, вот так". – объясняла она мне, когда закончила стричь.
– Ты чего с ним делаешь? - подошёл тогда папа.
– Ребёнок растёт, скоро с девочками гулять будет, я хочу, что бы наш сын им нравился! - заявила мама, - ему очень идёт. Тут прядка волос зашевелилась на моей голове, как живая, встала дыбом, и упала на глаза.
– П-ф-ф-ф, - дунул вверх я, укладывая её на место. Она снова зашевелилась, и снова упала на глаза.
- П-ф-ф-ф, - снова дунул я. Отец рассмеялся.
– Ещё раз фыркнешь, отстригу нафиг! - уязвлённо пригрозила мама.
- Сынок!- обратился ко мне отец.- Самая лучшая причёска для мужчины,- это лысина! Вот я брею голову, уже двадцать лет, и доволен!
- На тебя бабам нечего пялиться, а ребёнок должен нравиться девочкам! - непримиримо воскликнула мама.
– Сомневаюсь я, - скривился отец, - скорее наоборот...
- Правда, очень тебе идёт,- уверила меня мама. Я сморщил нос, покорчил рожи в зеркало, покривил губы. – Вот- вот! Как раз под твою хитрую рожу! - добавила она.
Если прибавить ещё неимоверно длинные, мохнатые ресницы, которые я не раз опаливал спичками, чтобы они стали короче, но они опять вырастали, то реакция девчонок была правильной... Напялив пушистый, белый банный халат, - мамин подарок, - я направился на кухню. На хлебнице лежала сторублёвая купюра, оставленная мне мамой.
– И это всё?! - в отчаянии воскликнул я, - ну что за бессовестная?! – Я расстроился. Мне почти месяц жить на эти деньги! Я даже сэкономить для себя ничего не смогу! Потихоньку бормоча ругательства, я принялся готовить завтрак. Поставив на огонь чайник, я открыл холодильник и начал осматривать его содержимое: так-так- колбаска, сыр, что ещё тут? Нарезав колбасы и сыра, я открыл хлебницу. Там красовалась записка: "Хватит причитать! Это тебе на всякий случай, а не на кассеты, видеосалоны и прочую ерунду. Я всё купила, за квартиру заплачено. В холодильнике мясо, колбаса, пельмени, зелень, окорок, яйца, яблоки и редиска. В шкафах консервы, крупы и супы в пакетах, картошка в ящике. А если неохота готовить - иди к тёте Ане. Твоя любимая мама".
– Как я тебя люблю мамочка! - заочно ответил я мамочке, - особенно за твою проницательность! Уж ты-то точно знаешь, как не дать денег родному сыну,- кипятился я. Ну ничего, ты хитра, а я не хуже, яблоня от яблока недалеко растёт, не зря ты сама дала мне прозвище Лисик!... Когда-то я вытянул из мамули хитростью десять рублей, как бы, на ремонт класса собирали. Всё было сделано грамотно. И запись о деньгах в дневнике, которую сделал Андрей, взрослым почерком, и звонок от представителя школы, (родители знали голос классного руководителя, поэтому был придуман "представитель", им был мой друг - Мехик), а когда мама на родительском собрании не увидела следов ремонта в классе, она возмутилась, "почему тогда так помногу собирали"? - афёра вскрылась, и мало мне не показалось. Мало того, что меня выдрали дома, так ещё и на всю школу опозорили, зачитав моё преступление на школьной линейке, и выставив меня на всеобщее обозрение. Остыв немного после этой истории, мама прониклась ко мне уважением и восхищением. - Ну и хитрец! - повторяла она, - ну и хитрющая лисица! Нет - лис! Нет - лисёнок,... всё равно не то... О! – Лисик! Так я и стал Лисиком.
Вообще мама редко звала меня по имени, то "Лисик", то "ребёнок". Однажды она назвала меня так при людях, и они подхватили это прозвище, вскоре меня звали Лисиком и во дворе и в школе. Так, что мамочка я найду способ сохранить эту сотню, я сэкономлю эти деньги, ни копейки не потрачу на продукты! Они мне пригодятся именно для "ерунды". Позавтракав, я переоделся. Распечатал пачку белых импортных трусиков,- неимоверный дефицит, привезённую мне родителями из прошлой командировки, надел новую футболку, новые носки, натянул джинсы, причесался и собираясь с духом подошёл к телефону. "Сейчас я позвоню Андрею, и соглашусь,...приглашу его...всё, звоню..."
Внезапно телефон зазвонил сам, от неожиданности я отдёрнул руку. Это Андрей, каким-то чутьём понял я, сам звонит, не утерпел парнишка, небось по потолку второй день бегает. Во мне как будто заработала какая-то программа, о существовании которой я даже не подозревал. Программа женской хитрости, вредности и язвительности. Злорадно дождавшись восьмого звонка, я снял трубку, и самым скучным голосом в мире произнёс:
- Алло?...
- Дим, это я, Андрей, привет...
- А-а-а...привет, - протянул я ещё скучнее, хотя сам чуть не прыгал и не визжал от радости.
– Ну,...ты подумал? - голос Андрея был напряженным.
– О чём?- вроде бы не понял я.
– Ну,... ты сам знаешь, вчера разговаривали, помнишь? - в голосе Андрея звучало явное отчаяние и мука. Я наслаждался этим! Невыразимое удовольствие поиздеваться над мужчиной. Я ведь знаю уже конечный результат, а он нет. Вот я и мучаю его неизвестностью, хотя знаю, что отдамся ему. Наверное, все женщины именно так и мурыжат мужиков, хотя сами готовы сдаться, уже сдались, просто ещё не сказали об этом.
– Андрей, ты подъезжай, и мы обо всём поговорим,- предложил я. На том конце провода возникло молчание.
– Хорошо, я сейчас буду, - вконец поникшим голосом сказал Андрей и повесил трубку. Я тоже положил трубку и, завопив от радости, помчался к себе в комнату. Минут пять я прыгал на кровати, колотил кулаками подушку, радостно визжа. – Хорошо, что сам не позвонил, - думал я, - выглядел бы сейчас как дурак, или как дура. Наконец набесившись и устав, я упал, щёки раскраснелись, дыхание сбилось. Закинув руки за голову и уставившись в потолок, принялся размышлять. Когда-то отец оторвал жуткий дефицит, - фотообои, со снятым звёздным небом и мы, всей семьёй, мучаясь, приклеили их на потолок в моей комнате. Поэтому я любил смотреть на потолок,- полная иллюзия звёздного неба. Разглядывая звёзды хорошо думать. Мне стало стыдно за своё поведение. В конце концов, Андрей мне вчера душу открыл, признавшись в любви, а я тут комедию ломаю. Я ничего от него плохого не видел, всегда и во всём он мне помогал, а я издеваюсь. – "Плохой, плохой Лисик"!- в шутку поругал я себя. Ладно, сейчас приедет Андрей, и я всё исправлю. Интересно, когда у него появилось ко мне влечение? Трудно понять, ведь мы дружим уже три года...
Андрей
Это было три года назад, тоже было лето, мои родители со своими легкомысленными друзьями умотали на "семь озёр",- на природу. Рыбки половить, в палатке поспать и т.д. Это они называют отдыхом. Я с ними не езжу. Был один раз, первые пол ночи от комаров отмахивался, вторые пол ночи чесал комариные укусы. Помню, уху сварили, в ней кроме чешуи, костей и песка, ещё и кусочки рыбы попадались. Потом с расстройством желудка за кустами сидел, тогда комары ещё и задницу обгрызли. В общем, отдохнул на славу! Всё, такой отдых без меня! Вот они и уехали на озёра, а я остался на попечении тёти Ани. Засиделся у них долго и уже решил остаться на ночь, но нелёгкая понесла домой. Все-таки люблю свою кровать, свой звёздный потолок и свой дом. В те времена не было разных маньяков, преступность имела культуру, и даже свою философию, и отпустить ребёнка на ночь глядя одного, не считалось опасным.
– Ты только, как придёшь - позвони, не забудь, чтобы я не волновалась, - попросила мамина сестра.
– Клянусь матерью! - пообещал я и отправился домой. Я шёл обычным маршрутом, через дворы и подворотни, срезая и укорачивая путь. Было примерно одиннадцать вечера. Проходя очередной двор пятиэтажного дома, я увидел компанию уже взрослых парней. Один из них, самый взрослый и здоровый поднялся с лавки и направился ко мне.
– Ты чё тут шлындаешь, клоп? - как-то не очень дружелюбно обратился он ко мне.
- Шлындаю, где хочу,- ответил я, - ни у кого не спрашиваю, где мне шлындать. - " Ну всё", - обречённо думал я, - "сейчас надают подзатыльников", но у меня не было выбора, приходилось огрызаться, иначе прослывёшь трусом, потом пол города дразнить будет, а то и бить начнут. Трусов не уважают. Лучше уж сразу по башке получить. Эта каланча откинула голову назад и вытаращилась на меня. Секунд десять он молчал, потом возмутился:
- Ты как разговариваешь?!
- Ты первый начал! - как из пулемёта полетели мои обвинения,- я тебя не трогал и не обзывал, иду домой, чего ко мне пристаёшь?! Какой я тебе клоп? Сам ты клоп! Пока он находился на расстоянии вытянутой руки, я его не боялся, я быстро бегаю, и догнать меня он не смог бы. На скамейке сидело ещё четыре парня, один наигрывал на гитаре, они посмеивались, с интересом слушая нашу перепалку, а когда я произнёс "я тебя не трогал и не обзывал", - расхохотались. Каланча снова недоумённо вытаращилась на меня:
- Ты чё,.. грубишь мне что-ли, клоп?- сказал он после десятисекундного молчания. Видимо это было его стандартным временем для обдумывания элементарных ответов. Мне показалось, что он уже сам не знает, чего ему от меня надо, зачем ко мне привязался? Каланча протянула ко мне руку, с растопыренными пальцами, с явным намерением схватить меня за шкирку, я отшатнулся. Он сделал шаг ко мне, - я от него. Я потихоньку, с опаской обошёл его по дуге, готовый в любую секунду дать стрекача, но не принял во внимание остальных. Этот, с гитарой, молниеносно рванул вперёд и, обхватив рукой за талию, заорал: - Попался, маленький паразит?! Я рванулся, но не тут-то было. Каланча подошла, чтобы отомстить мне за дерзость, гитарист держал крепко, удрать я не мог.
– Скажи ему, пусть он меня не трогает, - взмолился я, обращаясь к гитаристу.
- А он разве тебя трогает? - спросил весело гитарист. Действительно, каланча, стояла в двух шагах, засунув руки в карманы, внимательно разглядывая меня и корча мне страшные рожи, от которых меня кидало в дрожь. Наконец ему надоело меня пугать, и он, подхватив меня под мышки, поднял в воздух. Легко, как пушинку поднял до уровня глаз, и, развернувшись к свету фонаря, заглянул мне в лицо. Я был унижен таким положением, висел как сосиска в воздухе, униженно-обречённо глядя в глаза этой каланче.
– Мать моя!..- ошарашено произнёс каланча.
– Неправда, я не твоя мать, тебя обманули..., - не задумываясь, растерянно съязвил я.
– Да это ж девка! - ещё более ошарашено произнёс он.
- Я не девка!- возмущённо вякнул я, - я пацан! – Если ты пацан, то я папа римский! - не доверчиво сказал длинный, не выпуская меня из рук. Не смотря на нелепость своего положения, я прыснул смехом: - уж больно не был похож этот заторможенный парень на папу римского. Ну, совсем никак не похож! Вот кто точно не похож - так это он! Вылитый не папа, не римский!!!
Каланча осторожно опустил меня на землю, и гитарист снова обхватил меня за талию, хотя я и не пытался вырываться.
– Тебя как зовут?- спросил гитарист с симпатией.
– Дима,- ответил я.
- Ты, почему так поздно гуляешь? - спросила каланча.
– Иду домой, от тёти,- убито признался я.
– Ты, из какого района? - продолжал он допытываться.
– Из этого,- признался я.
– А где живёшь? Я назвал номер нашей пятиэтажки и номер квартиры.
– Я знаю его,- лениво подал голос ещё один парень, - это сын геологов. Они часто по работе ездят, а пацан, то у тёти, то сам на сам.
– А-а-а, протянула каланча, - знаю таких... Скворцовы? полувопросительно, полуутвердительно спросила каланча.
– Да,- сознался я.
- Ша! - это свой, – вынес вердикт каланча. Гитарист, который всё это время крепко держал меня, разжал клешни.
– А почему не дома, - "спокойной ночи малыши" уже давно кончилась? - спросил он.
- Тебя родители ругать будут, они же волнуются, сейчас придёшь и по жопе получишь!- продолжал читать нотации гитарист.
– Не получу, - ответил я, - их всё равно дома сейчас нет.
– А где же они? – изумилась каланча.
– На озёрах, вернуться в понедельник,- ответил я.
– А тебе одному не страшно? - продолжал допытываться каланча, или ещё кто-то в доме есть? Не подозревая подвоха, я рассказал, что живу один, что мне не страшно и что тётя ждёт моего звонка.
– Никогда не говори такие вещи незнакомым людям, - предупредила каланча, – Говори, что отец тебя уже ищет, если попадёшь в такую же ситуацию.
- Хорошо,- пообещал я.
- Не говори, что живёшь один, а то заволокут в квартиру, выгнут палец, и заставят позвонить тёте. А потом квартиру ограбят. Чужих в дом не води, и вообще, если вдруг возникнет трудность с кем-то, говори, что "Антон-боксёр" - твой друг, и он тебя защищает, - неожиданно спокойным и ровным голосом произнесла каланча.
– А кто это, "Антон-боксёр"?- переспросил я.
– Это вот как раз он, - гитарист тыкнул пальцем в каланчу.
– А ты кто?- наивно спросил я гитариста.
- Меня зовут Андрей, я тоже боксёр...
Три года прошло... Незаметно я сдружился с этой гоп-компанией. Вначале они меня просто терпели, потом просто не гнали, потом привыкли, потом полюбили и приняли в свой взрослый уже коллектив полноправным членом. За три года я подрос, и стыдно признаться - похорошел. Всё чаще и чаще, под всякими надуманными предлогами, они боролись со мной, просто тискали, да издевались, доводя до бешенства. Это шутки у них такие,... а оказывается и не шутки вовсе, по крайней мере, у Андрея. Раздался звонок в дверь. Я не спеша, пошёл открывать. Всё моё благодушное настроение почему-то улетучилось. Снова хотелось издеваться. Я открыл дверь и впустил Андрея:
- Привет.
– Привет,.. я приехал.
– Андрей, - я сделал скорбный вид, - почему бы тебе не найти себе девушку? Ты же все-таки должен отдавать себе отчёт, что я мальчик, и трахаться "по-женски", самой природой неприспособлен? Андрея можно было класть в могилу, настолько он был угрюм.
– Я понял,- ответил он. – Нет, так нет. Если можешь, не говори никому, о моём предложении. Мне может быть еще, жить в этом городе.
– Мне тоже! - воскликнул я.
– Может ты провокатор? Я соглашусь, а ты меня сдашь, и что мне делать, как я во двор выйду?! - возмущённо заорал я.
Андрей встрепенулся:
- Только это тебя пугает? Он схватил меня в охапку и понёс в мою комнату.
– Выпусти!... Пусти, придурок!! - орал я извиваясь и брыкаясь в его руках.
Андрей свалил меня на диван, и развернувшись ко мне спиной, левой рукой, как кольцом сжал меня за талию. Правой он расстёгивал мне джинсы. Лёжа на спине, я пытался встать, вырваться, упираясь в диван, но Андрей держал меня своим весом. Наконец он расстегнул мне брюки и одним рывком сдёрнул их вместе с трусиками до колен.
– Пусти! - брыкался я.
Он нагнулся вперёд, и мой член оказался где-то в тёплом и влажном месте.
- А-х-х-х!- от неожиданности и страха ахнул я, не сообразив даже, что Андрей взял мой член в рот. Он осторожно посасывал его, не выпуская меня из тисков левой руки. Мне никогда не делали миньет, и я не знал этих ощущений, хотя вчера сам сделал его двум мужикам сразу. Постепенно я перестал дёргаться и замер в руках Андрея. Он повернулся ко мне:
- А теперь я в твоих руках, хочешь - ославь на весь город, но я тебя не провоцирую, я правду говорил.
Доказательство было более чем убедительное. Я не знал, что и сказать. Снова навалился стыд за своё поведение.
– Андрей, прости,- прошептал я, – Просто всё неожиданно так, ты знаешь, - я согласен. Ты мне всегда нравился, но как друг, я никогда не представлял себе тебя, в качестве своего мужчины, да и себя в качестве твоей женщины,... просто бред какой-то! Мой несерьёзный характер снова брал верх, и не в силах сдержаться, я откинулся назад и залился смехом. Андрей навалился на меня:
- Так тебе смешно, да?! А ты знаешь, сколько времени я в себе все чувства держал? А ты знаешь, чего мне стоило решиться, такое предложение тебе сделать? Как я боялся, что ты меня на хер пошлёшь, и всем всё расскажешь?! Ты знаешь, что я эту ночь не спал, места себе не находил, а ты значит, был согласен, и просто издевался надо мной, и теперь тебе смешно, да?!
- Извини: да! - ответил я сквозь смех. Я смеялся до слёз, снизу разглядывая его гневную рожу. Андрей схватил меня за запястья и прижал руки к постели над головой, придавив меня своим телом, злобно глядя на мою весёлую рожу.
– Лисик,- ну ты и сволочуга! - наконец с улыбкой сказал он.
– Я знаю,- отозвался я, - мне мама говорила.
Я почувствовал, что лёд между нами тает, стена рушиться, и он меня уже простил. Я почувствовал изменения в наших отношениях, ещё не зная какими они будут, понял, что с этой секунды всё по-другому. Больше не надо притворяться, не надо сдерживать себя, не надо друг другу врать. Ощущение полной свободы и счастья охватило меня, да и Андрея тоже.
– Андрей!- с чувством сказал я, обняв его за шею, – я твой, а ты мой, этого уже никто не изменит, давай любить друг друга, мы ведь и до этого не были чужими? Андрей чмокнул меня в висок:
- А вот теперь твоя очередь доказывать, что ты не врёшь. Я растерялся:
- Как, так же как ты мне?
– Нет, - ответил Андрей, - дай себя раздеть.
На меня нежданно навалилась слабость, в висках застучало, - хорошо,- прошептал я, - я твой, делай что хочешь. Андрей медленно слез с меня, испытывающе глядя в глаза, и снял наполовину сдёрнутые джинсы, стянул трусики. Я поёжился от лёгкой неуютности. Очень неудобно лежать полуголым под жадным взглядом другого парня.
– Приподнимись,- попросил Андрей. Я выполнил его просьбу.
– Подними руки,- снова скомандовал он. Я подчинился, и Андрей снял с меня футболку. Белые носки на мне, он почему-то оставил.
- Раздвинь ноги,- попросил он, я снова выполнил его просьбу, и Андрей медленно лёг на меня, как на девушку. Он взял мою голову в ладони и нежно поцеловал в глаза. Я протестующе дёрнулся.
- Спокойно лежи, - произнёс Андрей внезапно осипшим голосом,- ты теперь моя девчонка, и получай, всё, что к этому прилагается. Я буду целовать тебя, куда захочу, когда захочу и сколько захочу... и не только целовать, а ты не можешь мне отказывать. Нечто подобное мне совсем недавно говорила мама. Я обречённо пискнул и обвил его руками за шею.
Мы принялись целоваться, вообще принялся целоваться Андрей, а я только отвечал на его поцелуи, и то если успевал. Я находился в подчинённом положении, Андрей наслаждался мной, а я отдавал себя, для его наслаждения. Он целовал всё более страстно, зачмокал щёки и перешёл ниже. Андрей приходил постепенно в исступление, его страсть зажигала меня, и я тихонько постанывал, когда он целовал мне шею, сильно запрокидывая голову. Ситуация выходила из под контроля, и это и возбуждало, и пугало меня одновременно. Андрей рыча и постанывая целовал мне грудь, и вдруг больно укусил за сосок. От боли и неожиданности я взвизгнул, и у Андрея совсем снесло крышу. Он сильно жал, гнул и тискал моё тело, совсем не заботясь, приятно мне или больно. Он терзал меня, как зверь терзает лакомую, труднодоступную добычу.
Передо мной был дрожащий от страсти бык, с озверевшими глазами. Андрей вскочил и принялся лихорадочно срывать с себя одежду. Я протянул к прикроватной тумбочке руку и взял заранее припасённый мной тюбик крема. Андрей, уже раздетый, выхватил его у меня из рук, и отвинтил колпачок.
- Андрей! Только помедленней! - торопливо попросил я,- а то мне очень больно будет!
Не знаю, слушал он меня или нет. Выдавив довольно много крема, Андрей перевернул меня на живот и всунул пальцы между ягодиц. Я с ужасом понял, что от меня больше ничего не зависит, что Андрей просто в силах изнасиловать меня, и я не смогу ему помешать. Животная страсть завладела им целиком. Пальцы Андрея нащупали мою дырочку, я взвыл от страха, возбуждения и желания.
– Не бойся, - шепнул он мне на ухо, - больно не будет, доверься мне, отдайся, не напрягайся так.
Я был на взводе, и напрягся так, что зажал пальцы Андрея, не давая им двигаться. После его слов, я сделал над собой усилие, и расслабился, пустив всё на самотёк. Больше я не владел своим телом - оно принадлежало Андрею. Он нежно, круговыми движениями смазывал мне попку кремом. Я бесконтрольно стонал и подвывал, представляя какую боль причинит мне его огромный член. Я и хотел и боялся этого. Андрей перевернул меня на спину, спрыгнул с кровати, и раздвинув мне ноги встал между ними. Пропустив руки мне под коленями, взял за талию и подтянул к краю кровати, поближе к себе. Я запрокинул руки вверх, ещё вчера, меня так же трахали русый и рыжий в бане. Нервное напряжение достигло своего пика.
Андрей прикоснулся членом к моей размягчённой дырочке, сдавил руками талию, замер и взглянул мне в глаза. Он был готов одним рывком войти в меня, ворваться внутрь моего тела. Заставить кричать и извиваться от боли... А мог бы быть терпеливым, очень нежным и доставить мне много приятных ощущений. Это зависело от него, я мог только принять, то, что он мне сделает. Я был в беспомощном положении, и всецело зависим от него и его желаний. Я снова испытывал смесь страха, стыда, возбуждения, желания, радости и неизбежности. Странное дело, но это очень приятное чувство. Оно приятно возбуждает до секса, приятно вспоминать после секса, но во время секса, особенно при подготовке... ужасно.
Меня трясло от нервного перенапряжения, я не знал, что он выберет в таком перевозбуждённом состоянии. Андрей медленно надавил членом вперёд, колечко ануса прогнулось, но не пропустило его. Андрей надавил сильнее, хорошо смазанная попка раскрылась навстречу его члену и он медленно пошёл внутрь, раздвигая всё шире мою дырочку. Я почувствовал боль, моя попка ещё не готова была принять в себя такую толстую чужую плоть. Я вздрогнул, прошептал "больно"! и Андрей ослабил давление. Он немного поводил членом туда-сюда, разминая мою попку и вдруг одним рывком ввёл член внутрь меня до самого конца. От дикой боли я вздрогнул, вскрикнул, выгнулся дугой, запрокидывая голову и вцепился в подушку. Андрей не останавливаясь, резкими движениями двигался во мне. Я корчился, стонал и подвывал от боли, на глаза навернулись слёзы, но боль постепенно уходила, и она была не такой сильной, как вчера в бане.
Внутри меня всё занемело, я чувствовал какое-то томление, член Андрея, двигаясь во мне, пробуждал новые ощущения, которые я впервые почувствовал вчера. Чем дольше двигался во мне его член, тем приятнее становились ощущения. Они просыпались не все сразу, а постепенно, и секс начал доставлять мне всё больше и больше удовольствия. Проснулась приятная точка, запульсировала, наполняя меня ещё более приятным чувством. Удовольствие не повторялось, оно было всё время новым и нарастало, пугая меня непредсказуемостью. Я ещё слишком хорошо помнил убийственный оргазм, который сделал мне русый. Я и хотел почувствовать его снова, и боялся его. Это слишком мучительное наслаждение, почти смертельное.
Член Андрея, по прежнему сильно и мерно двигался во мне. От переизбытка чувств я снова бесконтрольно жалобно пищал, стонал и повизгивал, когда Андрей задевал те или иные точки внутри меня. Он не отводил глаз от моего лица, и я тоже смотрел прямо ему в глаза. В этот момент происходила революция в наших отношениях. По-прежнему, уже не будет, а как по-новому, мы ещё не знали.
Андрей был близок к окончанию. Он зажмурился, задвигался быстрее, потом зарычал, вскрикнул, лицо перекосилось, как при пытке, и больно сдавив мою талию, натянул меня на член изо всех сил. Я вскрикнул от боли, и почти встал на голову, так сильно Андрей задрал мне поясницу, прогибая меня дугой, стараясь всадить член ещё глубже. Внутрь меня полилась рекой сперма, Андрей продолжал мучительно вскрикивать. Я чувствовал выстрелы его члена, стрелял он сильно, но всё реже, реже, наконец, стих. Он вынул член из меня и обессилено повалился на меня, сильно придавив и тяжело дыша.
Я тоже тяжело дышал, ещё и Андрей рухнул на меня, уткнувшись лицом в шею, можно было подумать, что мы не наслаждение друг другу дарили, а вагоны с цементом разгружали. Так мы лежали несколько минут, приходя в себя. Андрей снова лёг на меня как на девушку, поёрзав коленями, заставил меня раздвинуть ноги, и опираясь локтями в диван зажал в ладонях моё лицо. У него в глазах тоже были слёзы.
- Лисик, - сказал Андрей тихо,- я знал, что это будет здорово, но не знал, что настолько. Знаешь, я только сейчас, попробовав тебя, котёнок, понял, что именно тебя, мне как воздуха и не хватало всю мою жизнь.
– Спасибо большое, - обиженно, чуть не плача ответил я, - значит ты всю жизнь мучить меня хотел? Разорвать мне попку? Знаешь как больно?! Ты, что с ума сошёл, с катушек слетел? - напустился я. – Ты меня вообще не слушал, я же не железный, я между прочим живой! И я боль чувствую! Ты, что вытворял? Ты просто озверел! – моим претензиям не было конца.
– Что ты орёшь?- опешил Андрей, недоуменно глядя на меня, - я же смазал тебе попку...
- Спасибо, благодетель! - запричитал я, ёрзая под Андреем.
– Мне это очень помогло, чёрт возьми, когда ты свой кол вбивал мне, под самую глотку... слезай с меня, к чёртовой матери! - заверещал я, - развалился как на пляже, рёбра уже трещат! Он слез с меня, взял за плечо и одним рывком уложил на живот, сам навалился сверху:
- разорвал попку? Где? – Андрей сильно раздвинул мои ягодицы, чуть ли не выворачивая наружу анус. Я взвизгнул, брыкнулся, - не помогло.
– Андрей, что ты делаешь?! - в ужасе прошептал я,- прекрати немедленно, мне же стыдно! Я опирался локтями в диван, пытаясь повернуться и посмотреть, на свою попку, но мешала спина Андрея. Андрей легонько тронул мою дырочку, от неожиданности и стыда я снова невольно взвизгнул.
- И ничего не разорвал, покраснела немного твоя натраханная попка и всё, ты паникёр какой- то! Прямо не потрогать его, не погладить, не поцеловать, не трахнуть! Визжит как свинёнок! - Андрей скатился в сторону и лёг на бок, подперев голову рукой.
- Лисик, вот ты скандальный, - совсем как девка! - посетовал Андрей.
– Здрасте,- саркастически произнёс я, - а разве не меня ты сейчас зверски трахал, как девку?
– Я не "трахал", я "любил", - с улыбкой сказал Андрей.
– А какая разница? - удивился я, тоже ложась на бок, лицом к Андрею и подпирая голову рукой.
– Разница какая? - переспросил он, - да такая, - любовью занимаются с самым дорогим, родным, любимым человеком. Ему хотят сделать приятно, нежно ласкать, за любимого жизнь отдать не жалко, кстати, от пола это не зависит, а трахать..., ну трахать можно и просто так, кого-нибудь, чтобы сперма не застоялась, тут о любви и речи нет. Хоть правую руку свою, хочешь левую. Кончил - и нафиг!
Я залился смехом, про "руки", это он здорово сказал. Пока я трахался только с ними, особенно с правой.
– Так что ты у меня, самый любимый, родной и близкий человечек, - с такой нежностью сказал Андрей, что я чуть не разревелся.
– Ты спрашивал, почему бы мне девушку не найти? - да потому, что мне нужен, такой вот вредный, смешной, нежный, язвительный, визгливый, верный, честный, красивый, гибкий и стройный человечек, как ты. А то, что ты мальчик, так это ещё лучше, - мне есть, чем поиграть! - с хитрой улыбкой продолжил Андрей.
– Ах...ах...ах ты бессовестный!- зашёлся возмущённо я, - да я тебя... да ты мне... - закончить я не успел.
Андрей обнял меня, переворачивая на спину и нежно- нежно принялся целовать. Я мгновенно ослабел, - ненавижу себя за это! И я сдался, обнял его за шею, и мы снова целовались, заново познавая друг друга. Странное дело: я боялся, что после акта любви, я потеряю Андрея- друга. Мне казалось, что после секса, он решит, что всё - он победил, - и начнёт хуже ко мне относиться, ведь он мужчина, а я женщина. Но произошло наоборот: я не только не потерял Андрея-друга, но и приобрёл Андрея-любимого. Наша дружба не только не пошла прахом, она усилилась, приобрела новый, самый высокий уровень!
– Кстати, Андрей,- вспомнил я, и лёг на него, опёршись локтями в грудь и положив на руки голову, - а когда ты на меня глаз положил? Ну, когда у тебя в пустой башке, первый раз глупая мысль появилась, сделать меня своей девчонкой? Андрей щекотнул мне бока, и я со смехом отскочил от него, - щекотки боюсь, как огня!
– Помнишь, Антон "Яву" купил?...
Я помнил...