Мари решительно тряхнула волосами — ну ничего. Она уже давно знает, как вправлять таким мозги.
— Молодцы девочки, — произнесла она, вставая с кресла, — а теперь встаньте у стены и не мешайте. Я сама займусь нашим доктором.
Сигрид и Аннет неохотно соскочили с кушетки и отошли к стене. Мари подошла к кушетке — медленно, давая возможность лежащей на спине Эльзе как следует рассмотреть себя. Ее улыбка не предвещало немке ничего хорошего и та попыталась сесть на кушетке.
— Ляг на место! — толчком в плечо негритянка опрокинула немку обратно на спину, — ноги раздвинь! Шире! — Мари шлепнула Эльзу по внутренней стороне бедер. Немка послушно раздвинула ноги. Попытка опустить их была пресечена новым шлепком, после которого Эльза держала их на весу в воздухе, раскорячившись в неудобной и непристойной позе. Негритянка заглянула в испуганные глаза немки, улыбнулась, после чего перевела взгляд на ее киску с аккуратно подстриженной полоской светлых волос. Нежные губки налились кровью, истекающая влагой расщелина была уже готова к оприходыванию.
— Хорошая сучка, — Мари похлопала ее между ног, погладила набухший клитор. Эльза ойкнула и попыталась отвести пальцы, вторгшиеся в ее самое сокровенное. Мари шлепнула ее по рукам. Палец ее проник внутрь, вызвав у Эльзы протяжный стон, она машинально подалась бедрами вперед. Мари усмехнулась.
— Белые шлюхи все одинаковы, — сказала она, убирая руку, вызвав разочарованный стон, — строите из себя бог знает что, — продолжала она, захватывая немку за лодыжки и задирая их чуть ли не к голове, — пока не приходит черная девушка и не делает с вами вот так!
С этими словам она резко поддалась вперед бедрами, вгоняя черный член в пизду немки. Та охнула, ей показалось, что Мари разом достала чуть ли не до матки. Не давая Эльзе опомнится, Мари принялась ожесточенно трахать белую киску, по-прежнему держа ее за ноги. Эльза громко стонала, кусая губы и вертя головой — еще ни разу за все время ее секса с женщиной, ее не брали так напористо и грубо. Черные бедра колотились о белые ягодицы с ритмом отбойного молотка, искусственный член долбил ее безостановочно.
Вскоре Эльза забилась в сладостных судорогах накатившего оргазма, оря на весь кабинет.
— Да! Еще! Молю тебя, еще!!
— Как скажешь, бэби, — коварно улыбнулась Мари, не сбавляя темпа, — все для тебя!
Вряд ли смысл иронии дошел сейчас до Эльзы — через некоторое время она опять билась в оргазме. Вновь и вновь ее тело трепетало в конвульсиях экстаза. Но Мари не собиралась прекращать, продолжая терзать податливое лоно. Сексуальная неутомимость черной женщины поражала, силы ее все не убывали. И вот, сквозь слезы и стоны, Эльза трепещущими губами выдавила.
— Хвааатит...
Мари молча продолжала.
— Остановись! — визжала Эльза — Я... я... пощади!
— А ты бы тварь меня жалела?! — сквозь зубы процедила
Мари, — никакой тебе пощады! Получай сука! Получай!
Тело под ней изогнулось дугой..
— Пощади, умоляю! Не могу... не могу больше... Я умру! Мне не вынести...
— Ты все поняла, дешевка!? Кто тут Госпожа!? Кто высшая раса!?
— Ты, только ты госпожа... Да, да, да... Черная королева, черная богиня...
— А ты кто?
— Твоя рабыня! Игрушка для утех!! Пожалуйстаааа!!!
Последний вопль прозвучал как вой смертельно раненого зверя. И, наконец, в сердце Мари нашлось место милосердию: она опустила ноги Эльзы и медленно вышла из нее. Немка сползла по кушетке, цепляясь за черные бедра и ноги, раболепно целуя их.
— Отдыхай пока, — Мари пренебрежительно отпихнула ногой Эльзу. Пристально посмотрела на норвежку и француженку, отметив их тяжелое дыхание, покрытые румянцем щеки. Аннет уже запустила руку между ног, Сигрид еще держалась, но было видно, что и ее эта сцена возбудила до крайности. Глядя на норвежку, негритянка вдруг вспомнила разговор, состоявшийся в этой комнате, когда ее привели сюда.
— Сигрид, — произнесла Мари, в упор глядя на коллаборационистку, — а что вон то за банка?
— Ка... какая банка?
— Ну, вон та, — Мари кивнула на закрытую прочной пробкой склянку из темно-зеленого стекла. — Ты еще собиралась половину влить мне в задницу.
На норвежку было жалко смотреть, она не знала куда прятать глаза.
— В глаза мне смотри! — повысила голос негритянка, — и не вздумай врать. Так что в этой склянке?
— Нууу, там мазь, — выдавила из себя скандинавка, ее била дрожь, — ничего опасного.
— Тогда почему я должна была все вам рассказать?
— Эта мазь, она зуд вызывает сильный, — мямлила норвежка, понимая, что каждым словом усугубляет свое положение, но не способная ни молчать, ни лгать. — Мазь в задницу глубоко втирают, потом зудит, очень неприятно, особенно если не давать почесаться. Только анальный секс помогает.
— Ааах вот оно что — удовлетворенно произнесла негритянка, — до чего же вы все-таки извращенные белые шлюхи. И много вы с кем такое делали?
— Да, — выдавила Сигрид, — многим втирали. Так смешно — девки потом сами просят, чтобы их в жопу трахнули, на коленях ползают.
— Смешно говоришь? — тон негритянки не предвещал Сигрид ничего хорошего, — я тоже хочу посмеяться. Открой эту банку.
Норвежка, передвигая ноги, словно они внезапно одеревенели, подошла к полкам с препаратами и достала банку. Сковырнув пробку, она посмотрела на безмятежно улыбавшуюся ей негритянку.
— Ну, теперь давай, — произнесла она, — ляг грудью на кушетку. Ага, вот так. Истинно нордическая задница, — негритянка звонко шлепнула по белоснежной ягодице. — Теперь втирай туда мазь.
Униженная норвежка, не в силах противиться командному голосу черной красавицы, зачерпнула широкую пригоршню и принялась втирать меж округлых половинок. Сзади ее движениями руководил уверенный голос Мари.
— Еще зачерпни! Глубже втирай, глубже, белая извращенка! Так чтобы все проняло. И не халтурь — я все вижу! Ага, вот так! Половину вольешь, не меньше, как мне хотела.
Из глаз норвежки текли слезы, она вздрагивала всем телом, но продолжала выполнять приказы. Вливая себе на ладонь все больше мази, она засовывала пальцы в анус, втирая в него дьявольский препарат, растирала его по всей ложбинке.
— Ладно, хватит! — скомандовала Мари, — ты уже не втираешь, ты уже чешешь свою жопу, а этого я не разрешала. Поставь пузырек на кушетку! Руки перед собой! И стой на месте!
Хотя Мари не могла видеть лица норвежки, ее страдания читались по ее откляченной заднице. Негритянка даже и не думала, что ягодицами можно выразить так много эмоций. Круглые полушария то сжимались, то разжимались так, что было видно покрасневший анус. Норвежка привставала на носки, пританцовывая и крутя задницей, так как постеснялась бы танцовщица из самого разбитного кабаре. Мари невольно облизнулась, наблюдая, как красивые ягодицы Сигрид подпрыгивают словно упругие белые мячики.
— Каждая из вас зарыла не один талант в землю, — весело сообщила она Эльзе. — Эй ты — крикнула она норвежке, — ничего не хочешь сказать!?
Сигрид обернулась — ее губы дрожали, на больших голубых глазах выступили слезы.
— Пожалуйста, — прошептала она, — пожалуйста, сделайте это.
— Сделать что, шлюха?!
— Трахните меня! — еле выдавила норвежка. — Трахните меня в зад.
— Не слышу, блядь! — добавила металла в голос негритянка. — Громче!
— Трахните мою жопу, хозяйка! Выебите меня как последнюю блядь! Черная Госпожа, я сделаю все что вы хотите, только насадите меня на свой кол.
Норвежку словно прорвало — сказав первое слово, она преломила в себе незримый барьер, после которого слова потекли рекой. Невыносимое свербение в анусе заставило исчезнуть безжалостную Валькирию. Вместо нее на кушетке крутила жопой белобрысая шлюха униженно молившая сильную черную девушку анально отыметь ее.
Мари усмехнулась, вставая и подходя к ящичку с «игрушками». Тот искусственный член, которым она имела Эльзу, негритянка заменила на новый — массивный черный из натурального каучука, почти в два раза толще. Поверхность его покрывали выпуклые пупырышки. Застегнув ремень вокруг талии, чернокожая повелительница подошла к нервно переступавшей на ногах, плачущей норвежке. Ухватив ее за бедра, Мари медленно провела концом по истекавшей соками промежности и выше до самого ануса, потом опять вниз. Она не торопилась, нарочно мучая норвежку и наслаждаясь своей властью. Странное ирреальное чувство охватило ее. Мари родилась и выросла в США, побывав в на родине предков только в зрелом возрасте. Но сейчас в ней пробуждалась сама душа Африки — вечно юной чернокожей богини, девы-воительницы, прекрасной в своем праведном гневе. Она вторглась во вражеские земли и Европа, надменная голубоглазая дьяволица, сама открыла ей все тылы. На четвереньках и с задранным подолом, жестокая белокурая ведьма отдавала себя на милость черной победительницы.
Норвежка издала громкий нетерпеливый стон.
— Стой на месте, — Мари шлепнула ее по ягодице. — И жопу расслабь, легче будет.
Какое-то время она еще дразнила вконец извертевшуюся северянку, но потом все-таки ввела головку в покрасневший анус. Сигрид издала громкий стон, когда толстый член ворвался в ее зад, проникнув на всю длину. Ухватив норвежку за бедра, негритянка энергично работала тазом, раздалбливая белую задницу. Искусственный член легко скользил в уже хорошо смазанном анусе и каждое движение приносило неимоверное облегчение исстрадавшейся Сигрид. Она подмахивала изо всех сил, насаживаясь как можно глубже на долбивший ее таран.
— Твоя задница теперь моя, блонди! — торжествующе говорила Мари, ни на секунду не сбавляя темпа, — ты кто, ну-ка!
— Я ваша белая блядь, — орала Сигрид, путая норвежские слова с немецкими, — Дааа!!! Оооййй!!! Пожалуйста, еще моя Черная Богиня! Берите меня! Я скандинавская блядь, вечно текущая белая сучка, похотливая рабыня для моей Черной госпожи.
Не прекращая сношать в зад нордическую шлюху, негритянка протянула руку и ухватила норвежку за волосы. Резко дернув на себя, Мари заставила Сигрид задрать голову, ухватывая второй рукой еще один пучок длинных светлых волос. Теперь она держала два «хвоста» обеими руками, словно лошадиные поводья.
— Ты теперь моя норвежская лошадка, блонди — весело произнесла черная девушка, — а ну покажи как ты умеешь ржать!
— Игоооо! Иго-го-гооооо! — вопила уже мало что соображавшая норвежка. В этот момент они были единым целым, почти читая мысли друг друга. Мари чувствовала себя отважной черной амазонкой, взнуздавшей своенравную белую лошадку. Но и норвежка ощущала себя диким зверем, пойманным и укрощенным опытным охотником. Эта прекрасная черная принцесса властно заявила свои права на нее — и Сигрид покорно позволила себя стреножить и объездить. Чувствуя, как ее пронзает могучий поршень, дарующий ей величайшее наслаждение и облегчение, норвежка понимала, что вся ее предыдущая жизнь была лишь прелюдией к этому моменту.
Наконец Мари в последний раз вогнала искусственный член в задницу Сигрид, казалось, пробив ее до самого желудка, после чего медленно вышла. На подкашивающихся ногах она отошла к креслу и буквально рухнула в него. Норвежка же не двинулась с места, валяясь на кушетке грудой бессильной оргазмирующей плоти — за время пока негритянка трахала ее Сигрид кончила три раза и сейчас кончала в четвертый. Раздолбанный анус норвежки зиял, словно черный кратер, смазка потоками текла из раззявленной щели, на лице блуждала блаженная улыбка.
Сама Мари тоже кончила несколько раз и ей нужна была передышка. Однако длилась она недолго — ненасытная, неиссякаемая как сама природа сексуальность черной женщины вновь требовала выхода. Тем более, что оставалась еще и Аннет. Француженка не на шутку возбудилась, наблюдая, как Мари имеет немку и норвежку. Тонкие пальчики с накрашенными алым лаком ногтями уже вовсю теребили набухший клитор, с алых губ срывались чуть слышные стоны. Аннет казалось полностью захватила страсть, но когда Мари остановила взгляд на ней, девушка убрала руки и сложила их на коленях, стыдливо пряча глаза. При этом ее щеки и даже уши вспыхнули стыдливым румянцем. Негритянка хищно улыбнулась — как мило.
— Взгляни на меня, — приказала она. Аннет робко подняла глаза. В них Мари увидела не только ожидаемый испуг, но и возбуждение, восхищение и неожиданно — благоговение.
— Подойди ко мне, — продолжила негритянка. Аннет тут же отлепилась от стены, опустилась на четвереньки, прогнула спину и, покачивая выставленным задом, поползла к Мари. В устремленных на негритянку светились восторг и обожание.
— Наконец-то белая женщина, которая знает свое место, — усмехнулась негритянка. Аннет издала мурлыкающий звук и потерлась о черные ноги. Мари опустила руку и ласково погладила рыжие волосы.
— За одну ночь сразу три домашних животных, — произнесла она, — собака, лошадь, теперь вот и кошка. Ты будешь ласковой кошечкой, Аннет?
Француженка мурлыкнула, открыто ластясь к Мари. Та вновь погладила волосы, потом запустила в них руку и резко дернула вверх голову Аннет. Темные глаза встретились с синими и француженка невольно задрожала под этим властным, гипнотическим взглядом.
— Ты же знаешь, что все кошки очень чистоплотны, да Аннет? — та молча кивнула, — ну тогда, — Мари заставила ее подняться выше, — почисти мой член, после вон той шлюхи, — она небрежно кивнула в сторону кушетки, на которой слабо шевелилась Сигрид. Аннет приоткрыла губки и в этот момент Мари насадила ее рот на черный член.
Дважды говорить Аннет не пришлось — она с энтузиазмом начала облизывать и обсасывать искусственный член, очищая его от всего, что осталось после задницы Астрид. Все это так возбудило француженка, что она опять запустила себе руку между ног. Но Мари не дала ей кончить: убедившись, что страпон вычищен до блеска, она вынула его изо рта Аннет и заставила ее подняться на ноги.
— Оседлай-ка моего дружка, — сказала Мари, откидываясь в кресле.
— Да Госпожа! — Аннет стала взбираться на кресло, но Мари нетерпеливо приподнявшись ухватила француженку за талию — та ойкнула, почувствовав силу черных рук — легко подняла ее в воздух и медленно, словно растягивая сладострастную пытку, насадила девушку на член. Та тут же принялась скакать на нем, издавая томные стоны. Вот она кончила — один раз, второй, но вдруг Мари прервала эту скачку, ссадив девушку с члена и поставив на пол.
— Встань на колени! — скомандовала Мари. Аннет повиновалась. Мари взяла искусственный член в руку и принялась легко бить им по лбу и лицу девушки. Потом Мари впихнула ей в рот и приказала облизать. Когда дело было сделано, негритянка отстегнула член, небрежно отбросив его в сторону и села прямо. При этом ее черная промежность оказалась прямо перед лицом Аннет.
Француженка впервые увидела черную киску так близко. Словно завороженная она смотрела на крупный клитор, чуть ли не касающийся ее носа, на валики розовой плоти, проглядывающие меж черных половых губ. Экзотический запах черной женщины смешанный с ароматом женских выделений вскружил Аннет голову, она почувствовала как ее рот наполняется слюной и нервно сглотнула. Она потянулась вперед, но тут ей в лоб уперлась черная ладонь.
— Не так быстро, шлюшка, — лукаво улыбнулась Мари.
Белая девушка уже «плыла», глаза ее затуманились словно в трансе, губы дрожали. Сколько раз уже Мари видела этот остекленелый взгляд у всех девушек, допущенных до ее черной киски, на которую они все потом «подседали» вернее любого наркотика. Мари усмехнулась и, опустив руку на затылок девушки, легонько подтолкнула ее вперед. Аннет, тут же зарылась лицом меж черных ляжек Мари. Ее рыжеволосая голова ритмично двигалась пока ее губки и язычок обсасывали нежные складки, клитор, проникали так глубоко как только можно. Она целовала, лизала сосала, вдыхала терпкий аромат и жадно глотала женские соки Мари, не в состоянии ими насытиться. Негритянке пришлось насильно оторвать Аннет от своего влагалища.
— Стоит белой девушке попробовать черной киски и ей всегда уже будет ее мало, — смеясь, произнесла негритянка, — но ты эгоистка, маленькая рыжая кошечка. Неужели ты не хочешь, чтобы твои подруги отведали того же самого? Эй фрау — она кивнула Эльзе — присоединяйся.
Нацистская докторша давно уже украдкой мастурбировала, глядя на все это. На приказ Мари она отреагировала незамедлительно: на четвереньках подползла к негритянке, заискивающе заглядывая ей в глаза. Так же выдержала паузу, созерцая черную расщелину Мари и вдыхая ее аромат. На нее он подействовал так же как и на француженку — Эльза с жадностью припала к пухлому холмику и пировала на нем до тех пор, пока сама Мари не прогнала ее освобождая место для Сигрид. Несколько раз менялись белые девушки между ног черной хозяйки, губами и язычками воздавая ей почести. Куннилингус стал для них настоящим священнодействием, причастием и молитвой, которая хоть и была без слов, но творилась с искренностью какой девушки не проявили бы ни в одной церкви. Самозабвенно вылизывая Черную Госпожу, Эльза, Сигрид и Аннет присягали ей и ее вагине, как новому божеству, служение которому становилось смыслом их жизни. Для того, чтобы они полностью осознали и прониклись этим фактом, не хватало только одного маленького штриха.
Эльза исхитрилась оттеснить Аннет, чтобы вновь просунуться к желанной киске. Но тут Мари неожиданно выпрямилась, подняла ногу и поставила немке на лицо, мягко, но решительно отводя ее в сторону.
— Хорошего понемножку — произнесла она, — вас ждет новое блюдо.
Она поднялась с кресла, развернулась спиной к нацисткам и, облокотившись на спинку, выпятила роскошный черный зад.
— Давайте! — весело сказала она, — покажите еще раз, как вы любите свою госпожу. Эльза, покажи остальным пример — сделай французский поцелуй моей заднице.
Нерешительно немка подалась вперед, положив руки на бедра Мари и робко чмокнула одну черную ягодицу, потом вторую.
— Тебя что Аннет не научила делать французский поцелуй? — деланно удивилась негритянка. — Тогда научит моя задница!
С этими словами она ухватила Эльзу за волосы и буквально воткнула ее лицо между своих черных полушарий.
— Ну же детка, — ободряюще сказала она, — трахни языком мою попку.
Нос Эльзы угодил прямо в отверстие заднего прохода, она вдохнула резкий мускусный аромат и вдруг поняла, что унизительное положение в котором она оказалось ужасно возбуждает ее. Отбросив стеснение и стыд, она принялась лизать расщелину задницы, зарываясь лицом между упругими шарами. Медленно, словно смакуя каждый миллиметр черной плоти, она облизала колечко ануса, после чего протолкнула язык внутрь.
— Даааа, — простонала Мари, — да, лижи этот черный зад, нацистская шлюха!
Эльзу уже не нужно было понукать, она всецело отдалась лизанию черной жопы. С обеих сторон к нацистке прильнули Аннет и Сигрид, лаская ее груди и промежность, так что скоро она вновь кончила. Вскоре «французский поцелуй» заднице Мари сделала Сигрид, потом Аннет, потом снова Эльза. Мари кончала раз за разом и три шлюшки жадно ловили ртом капли ее нектара, вылизывая одновременно промежность и задницу. При этом они не забывали ласкать и друг друга.
Ночной небосклон за окном уже начинал сереть, когда три белые девки, выжатые как лимон, валялись в ногах у Черной Госпожи, рассеяно допивающей вино. «Новый порядок» в отношениях между ними утвердился окончательно и бесповоротно.
— Давай еще, последний заход — скомандовала Мари, выглядывая из окошка кабины. Внизу был виден большой нормандский замок, на острове окруженным морем, искрящимся в свете восходящего солнца.
Сидевшая в кресле пилота Аннет кивнул головой в черном шлеме летчика и повернула штурвал. Небольшой самолет накренился вправо, от него отделился небольшой черный предмет, ударившийся об одну из башен замка. Чуть заметное белое облачко, поползло вниз по крыше. Весь замок уже был окутан полупрозрачным маревом, словно накрытый туманом.
— Молодец, — негритянка ободряюще потрепала по плечу француженку, — поняла, где надо приземлиться?
— Да госпожа?
— Берег, где меня ждет подлодка, не очень похож на посадочную полосу, — обеспокоено произнесла Мари, — сможешь сесть?
— Конечно госпожа! — бодро кивнула Аннет, — я летаю уже пять лет в этих краях.
Голос ее звучал звонко, глаза блестели — после бессонной ночи и выматывающей все силы оргии, Мари приказала Эльзе подобрать ее пилоту допинг. Теперь она была бодра и полна сил.
— Ну ладно, не буду тебе мешать, — улыбнулась Мари и вышла из кабины.
Сидящие на креслах Сигрид и Эльза встрепенулись, когда Мари вошла в салон. Негритянка лениво махнула рукой и упала в свободное кресло. На ней был цветастый халат, взятый наспех в комнате Эльзы — более подходящей одежды не нашлось, а маскировочный костюм негритянки Сигрид сразу выкинула.
— Последний снаряд только что сбросили, — сказала Мари Эльзе, — теперь поди газом с твоим препаратом весь замок пропитался. Я уже связалась с десантной группой — пусть возьмут только громкоговорители помощнее. Сколько говоришь действие этой дряни?
— Три-четыре часа, — ответила Эльза.
— Ну и ладно, трех часов им должно хватить, — махнула рукой черная девушка.
— Все-таки госпожа, вы поступили опрометчиво, — осмелилась сказать Эльза.
Перед вылетом Мари заставила ее уничтожить все реактивы, записи, всю документацию по ее дьявольскому препарату. Оставили только то, что пошло на смесь с газом — и все без остатка было израсходовано.
— Правильно все сделали, — помрачнела Мари, — не должно быть такого мерзкого оружия ни у кого — ни у ваших, не у наших. А вдруг завтра «томми» начнут его в своих африканских колониях применять. У вас же белых нет тормозов, вы можете придумать оружие которое может уничтожить мир, но никто вам не подскажет — а нужно ли это делать? Ты вот вспоминала про зомби, но ведь и в вуду их воскрешают только злые колдуны. А богиня, которой я служу, дарует жизнь и любовь, а не смерть и рабство. И ты Эльза, больше никогда не сотворишь подобной мерзости — поняла?
Эльза грустно кивнула.
— Ну, не расстраивайся, — усмехнулась Мари, — иди сюда. И ты Сигрид тоже.
Обрадованные белые девушки тут же переместились к черной хозяйке, сев у ее ног.
— Тебе все равно найдется место в американской армии, — произнесла негритянка, поглаживая волосы Эльзы, — таких ученых как ты у нас умеют ценить. Преподнесем это так будто ты беженка от тоталитарного режима, вроде Эйнштейна, — Мари хохотнула, — ты заставляешь быть меня такой циничной. Но жить ты будешь у меня. Есть у меня загородный дом, в пяти милях от Нового Орлеана.
— А с нами что будет? — подала голос Сигрид.
— И вы там будете жить, — кивнула Мари, — оформим вас как нацистских пленниц спасенных доблестной американской армией. Никому ведь не нужно знать, что на самом деле ты и Аннет две похотливые сучки-коллаборационистки. Я давно мечтала о белой секс-рабыне, а тут сразу три горячие нацистские шлюшки.
Девушки лукаво переглянулись, явно соглашаясь с таким определением.
— А вот, кстати Эльза, — вспомнила негритянка, — ты же говоришь, что препарат действует три-четыре часа?
— Да, — кивнула немка, — потом он на составные части распадается и надо делать заново.
— Так значит, уже через три-четыре часа вы могли поднять тревогу! Что же вы не сделали этого, не заорали что отродье низших рас в арийской цитадели?
Эльза и Сигрид смущенно потупили взор.
— Я поняла, — выдавила из себя немка, — нет высших и низших рас, есть сильные и слабые люди. Ты доказала, что сильнее нас, умнее, хитрее. Ты великодушна, а ведь это — признак подлинной силы. Для нас ты теперь — высшая раса!
Сигрид энергично закивала, соглашаясь.
— Служить тебе — настоящая радость, — добавила она, — тебе и твоей... — Сигрид не договорила, но ее взор невольно скользнул туда, где полы халата разошлись.
Мари вновь рассмеялась, откидываясь на спинку кресла и поправляя халат. От этого взору Сигрид и Эльзы открылось еще больше и обе девушки как по команде уставились ей между ног. Ноздри их трепетали от уже знакомого возбуждающего аромата. По своему прежнему опыту Мари знала, что после приучения белых девушек к черной киске, нужно закреплять полученный эффект, как можно чаще допуская их к телу. Так чтобы они все время ощущали вкус и запах Черной Госпожи в ноздрях, на губах и языке. Это сродни дрессировке собак, запоминающих своего хозяина.
— Ну, давайте, — произнесла Мари, откидывая полы халата и расставив ноги, — время еще есть. Целуйте ноги и постепенно поднимайтесь вверх. Кто будет лучше это делать, первым получит приз, — негритянка похлопала себя по промежности.
Эльза и Сигрид резво припали к ее ступням, покрывая черную кожу быстрыми, нежными поцелуями. Поднимаясь все выше они не отводили глаз от главного предмета их вожделения — источающей невообразимо возбуждающий запах киски их Черной Богини.