Через несколько часов Демьян уже был за городом. Шагал прочь от остановки вдоль шоссе. Мимо чередой плыли высокие тополя.
Как оказалось, от нетерпения он попросился выйти из автобуса гораздо раньше, чем следовало, и теперь предстояло идти ещё не меньше километра.
Знойно сияло летнее солнце. Чуть шелестела зелёная листва. Дорога пустовала. С чувством глубокого уединения Демьян шёл по пыльной обочине. День выдался жарким, и парень в тёмно-синем спортивном костюме даже вспотел немного. Старался идти ближе к деревьям - в тени.
Вот среди тополей на противоположной стороне дороги засквозили руины, поросшие кустарником и молодыми деревцами. Это место Демьян случайно приметил из окна автобуса, когда возвращался с последних соревнований со сборной. Ещё тогда он втайне ото всех решил, что обязательно "разомнётся" именно здесь.
С чувством предвкушения поправив ремень сумки на плече, парень перешёл дорогу и углубился в солнечные развалины.
Куски асфальта и бетонные плиты, обросшие по краям рыжей повиликой. Наполовину обрушенные постройки высились на фоне плывущих облаков. Густая трава ласково шуршала под кроссовками.
Вначале Демьян обошел все окрестности. Внимательно вглядывался в сумеречный лес, осматривал сами руины. Среди ям и каменных насыпей в знойном воздухе парили призрачные стрекозы. Тут и там попадались громадные бетонные панели, изъеденные дождями и временем. Они уже крошились, наружу торчали ржавые прутья арматуры.
Только всецело убедившись, что других людей здесь нет и давным-давно не бывало, Демьян начал искать место для "разминки". Оглядывал штабеля рассохшихся досок, увитых диким хмелем, брошенный вагончик с заколоченной дверью и окнами. Бак с дождевой водой, проколотая шина...
Он пытался понять, что за строение здесь находилось когда-то. Гостиница? Клуб? Прямоугольные ямы, стенки которых были выложены бледно-желтым кафелем, наводили на мысль о загородной лечебнице. Так или иначе, её давно бросили. Вывезли всё, представлявшее ценность, и забыли.
Наконец, посреди руин Демьян отыскал подходящее место. Справа громоздилось само заброшенное здание, слева - покосившееся бетонное заграждение. Спину надёжно прикрывала груда щебня, и только впереди было свободное пространство: виднелся поодаль тот самый вагончик, насыпи и дремлющий под жарким солнцем лес. Вне всяких сомнений, с шоссе никто не смог бы увидеть Демьяна здесь.
С чувством нарастающего волнения он утёр лёгкую испарину со лба. Бросил сумку в густую траву. Расстегнув куртку спортивного костюма, снял её, аккуратно расстелил. Скинул белую майку и настороженно прислушался. Выглянул из-за бетонной стены - никого... Тогда парень вернулся к своим вещам, стал разуваться. Тем временем возбуждение уже давало о себе знать выпирающим бугром в паху. Демьян снял шуршащие штаны. Вместе с штанами на расстеленную куртку полетела пара носков.
Запустив пальцы под резинку чёрных боксёров, Демьян ещё раз прислушался к окружающим шумам. Шелест ветра в кустах, стрекот кузнечиков, где-то далеко-далеко едет машина. Набрав побольше воздуха в грудь, точно перед заплывом, парень полностью обнажился - боксёры легли к остальной одежде.
Здесь было тенисто. Налетал лёгкий ветерок. Вспотевшего борца, разгорячённого долгой ходьбой, теперь немного знобило. Впрочем, гораздо больше пальцы его дрожали от волнения. Демьян опустил голову: незагорелый член жаждал "разминки". Буквально на глазах он наливался упругостью. Подрагивая, приподнимался всё выше и выше. Вот он вздыбился со всей горячностью, на которую только был способен, но продолжал подрагивать - становился ещё толще, твердел.
Голый парень согнулся над сумкой, расстегнул молнию. На свет показался пузырёк персикового масла, несколько салфеток и скакалка. Гладкая рукоять спортивного снаряда имела округлый край, затем плавно сужалась и, наконец, переходила в прочный тёмно-синий шнур. Демьян обработал навершие приятно пахнущим маслом, затем вытер пальцы.
Согнувшись, он пропустил одну руку у себя между ног, сосредоточенно замер. Несколько раз скользкий пластик ткнулся в ягодицы. Затем прижался точно к анусу. Борец потужился. Едва округлая вершина проникла в нутро, он отпустил её - из-за сужающейся формы рукоять стала сама погружаться внутрь, точно живая. Приятно холодила там.
Демьян выпрямился. Стоял с полуприкрытыми глазами, наслаждаясь этими будоражащими ощущениями в глубине тела. Глубоко дышал ртом. Впрочем, на дальнейшее промедление уже не оставалось сил. Далеко за городом, в укромном уголке на развалинах он приступил к долгожданной "разминке".
Голый борец повращал кистями, крепкой шеей. Затем стал выполнять махи руками. Когда дело дошло до наклонов, он закусил губу: рукоятка, целиком погружённая в анус, чуть смещалась от этих движений, всё настойчивей напоминала о себе. Кончиками пальцев Демьян тянулся и тянулся к траве под босыми ногами, дышал чаще. Во время этого упражнения отверделый ствол сильно прижался к прессу, и парень неловко пытался хоть как-то потереть его собственным телом, сдавить сильней.
У "разминки" было только одно, но строжайшее - почти священное для Демьяна - правило: ни при каких обстоятельствах не прикасаться к собственному члену руками. И это правило он не собирался нарушать. Потому что наилучшим образом - ослепительно приятным, оглушающим! - "разминка" всегда заканчивалась сама собой.
Парень вытянулся во весь рост. Упёрся руками в бока, расставил ступни на ширину плеч - скакалка повисла промеж его могучих ног тонким синим хвостом. Демьян принялся разогревать поясницу, будто вращая невидимый обруч. Каждую секунду пластиковая рукоять внутри тела шевелилась, сладострастно тревожила. Продолжая "разминку", борец теперь громко сопел. Его крупное мускулистое тело беспрестанно двигалось, белело в прохладной тени, скрытое от солнца и чьих бы то ни было взглядов. Почти сотня вращений по часовой стрелке, ещё больше - против.
Затем наступило время для одного из самых приятных упражнений. Демьяну очень нравилось выполнять его таким образом, словно он не имел к этому прямого отношения. Такая игра в самообман невероятно возбуждала не только физически, но и умственно.
Опустив голову, он проследил, где именно скакалка касается земли. Нащупал голой ступнёй это место и "случайно" наступил - прижал. Синий шнур между его ногой и анусом немедленно растянулся в струну.
Демьян осторожно приподнялся на носочки. Скользкая рукоять наполовину вышла наружу. Однако стоило парню опуститься пятками на траву, как рукоятка вновь погрузилась обратно. Сама. Вздыбленный член борца нетерпеливо дрогнул - ему хотелось продолжения.
Для большего эффекта Демьян заложил руки за голову, сделался отстраненно-серьёзным, точно прямо сейчас был сосредоточен на некоем важном решении, не имеющим отношения к происходящему. Поднялся на носки, опустился, поднялся опять... Парень запрещал себе стонать или ещё как-то выказывать удовольствие. Ведь по большому счёту он ничего особенного не делал. И уж точно не делал ничего дурного! Всего лишь разминал голень...
Икры уже горели внутренним огнём. А Демьян только стискивал зубы, чтобы стон не вырвался на свободу. До чего же приятным было это сочетание острой усталости мышц и методичного движения в анусе. Твёрдый предмет, раз за разом проникая внутрь, казалось, испытывает Демьяна: на стойкость, силу воли, умение сдерживаться - даже перед лицом наслаждения.
Он представлял себя отважным воином, захваченным в плен. И в этом плену его пытали. Изощрённость же пытки заключалась в нарастающем желании тела подвергаться ей снова и снова. Жёстче. Сильней.
Брови его жалобно приподнялись. Дыхание становилось всё отрывистей. Но Демьян из последних сил поднимался на носочки так высоко, как только мог.
Поднявшись в очередной раз, парень вдруг со стоном сделал несколько шагов вперед на полусогнутых, сойдя с синего шнура. Горбясь, пытался отдышаться. Да, он сдался перед натиском ощущений. Однако капитуляция к тому моменту сделалась настолько приятной, что превратилась в цель.
Во время "разминки" Демьян всегда проигрывал собственному телу, и сейчас ему хотелось нового, более полного поражения.
Отдышавшись, борец потянул за скакалку и полностью извлёк рукоять. Утомлённо вернулся к сумке, спрятал спортивный снаряд в целлофановый пакет. Следом в его руках вновь блеснул тёмный пузырёк с маслом, а вместе с ним - гибкий полупрозрачный шланг, один из концов которого был закупорен пластиковой пробкой от шампанского. Края пробки так плотно прилегали к остальной конструкции, что почти сливались с ней в единое целое. Оставалось лишь обработать её смазкой.
Если бы кто-то узнал об истинном предназначении этого самодельного устройства или хотя бы просто нашёл его случайно, Демьян умер бы от стыда. Но во время "разминок" в уединении он ничего не стыдился. Ведь здесь был только он и его тело, способное чувствовать.
Борец согнулся. Держась одной рукой за бетонное заграждение, второй принялся вводить закупоренную сторону приспособления себе внутрь. При этом он тяжело отдувался, морщился от сладкой истомы. Шланг был толще рукояти скакалки. И гораздо длинней. Демьян же по давней привычке стремился к тому, чтобы непременно ввести его весь, до конца. В этом тоже заключался своеобразный поединок - подчинить собственное тело, одержать верх над внутренними мышцами, пытающимися вытолкнуть помеху.
Парень не спешил. Иногда даже отступал - позволял нескольким сантиметрам выскользнуть наружу, чтобы следом ввести больше.
- Уф... уф... - поминутно выдыхал в бетонную преграду перед собой.
Когда снаружи остался только самый край, Демьян придержал его пальцами. Уронив голову, часто задышал. Нужно было привыкнуть.
Он чувствовал внутри каждый миллиметр шланга, его холодок, округлый изгиб в самой глубине тела. Эти переживания были предательски приятными. Если во время спарринга на ковре Демьян хотя бы случайно вспоминал о них, эрекция всегда наступала незамедлительно. Поэтому на тренировках он побаивался думать о подобном.
Особенность шланга заключалась в его необыкновенной гладкости. Он постоянно стремился выскользнуть из тела. И, в противоположность скакалке, главная цель Демьяна здесь заключалась в удержании предмета нутром. Задача была не из лёгких.
Стоило отпустить основание, как шланг тотчас начинал плавно выползать наружу. Парень напрягался всем телом, стискивал зубы. Он изо всех сил сжимал ягодицы, втягивал живот. Впрочем, сколько бы он ни старался, движение шланга наружу можно было лишь замедлить, но не остановить. Это было особо волнительное переживание для Демьяна - по-настоящему отчаянная борьба, заранее обречённая на поражение.
В самый последний момент крепкой рукой он схватился за шланг. И одним ровным движением ввёл его на прежнюю глубину.
- М-м-м! - так начинался каждый новый раунд.
В один из подобных моментов Демьян подумал о Фархаде. В промежности тотчас возникло новое ощущение, отчего парень посмотрел вниз. Как выяснилось, член уже давно сделался каменным. Однако лишь сейчас головка сама по себе медленно обнажилась. Округлая, уже вся бордовая от возбуждения, она показалась из-под крайней плоти, да так и осталась целиком оголённой. Ветер приятно тронул её прохладой.
Настало время приседа. Обнажённый борец убрал руки за голову, расставил ноги пошире. От этого шланг стал выходить быстрей. Демьян - соблюдая технику выполнения, держа спину прямой - неторопливо сел, будто на плечах у него лежала тяжёлая штанга. В нижней точке шланг упёрся основанием в землю. Другой же его конец толкнулся в глубину ануса. С шумным выдохом Демьян поднялся.
Спортсмен приседал всё чаще, всё резче. Ему нравилось получать эти ударные толчки в нутро. И если при "разминке" со скакалкой его остановили натруженные икры, то теперь он готов был попросту измотать себя.
Демьян продержался довольно долго. Однако ноги его уже тряслись от измождения. В очередной раз присев, он насадился до упора и обессиленно рухнул вперёд на четвереньки. Раскрасневшийся, он загнанно дышал, порой тихо постанывал. Вот стон сделался громче - шланг выпал из него в траву. Ещё некоторое время Демьян не мог подняться, смотрел под себя.
Перенапряжённый член, каменеющий под прессом, выделил смазку. Отяжелевшая капля лениво потянулась вниз и повисла на травинке. Словно образовала хрупкий мост между природой и могучим телом Демьяна.
Парень разглядывал эту прозрачную колышущуюся ниточку, пока не восстановил силы. Тогда он с трудом поднялся, кое-как запихнул шланг в пакет со скакалкой. Впереди его ждало главное испытание.
Из сумки появился последний "разминочный" снаряд. Это был угольно-чёрный флакон из-под французского кондиционера для волос. Плотно завинчивающаяся крышка в виде полусферы, идеально гладкая обтекаемая поверхность. И, наконец, сужение в основании, имитирующее ножку коньячного бокала. Пока Демьян обливал бутылку персиковым маслом, его охватили сомнения. Всякий раз перед заключительным этапом он не мог поверить: неужели настолько толстый предмет - толщиной с запястье - удастся погрузить в анус? Но опыт подсказывал, что это возможно.
Полуприсев, парень с закрытыми глазами уткнулся лбом в прохладное бетонное заграждение. Медленно, очень-очень аккуратно попытался ввести флакон. Надавливал им на анальное отверстие, вымазанное маслом.
Вначале ничего не получалось. Борец всё сильнее тужился, прогибался в спине. Как вдруг довольно громко замычал - бутылка из-под кондиционера стала входить в него. Демьян пыхтел и сопел, отдувался. Мельчайшее продвижение к цели порождало целую гамму ярких переживаний. Сильно, действительно сильно распирало изнутри. И давление только нарастало. От сладкой тревоги поджимались яички. Демьян хныкал и морщился. Но даже если бы его сейчас застали врасплох, он бы не сумел сразу остановиться. Слишком долго он оттягивал эту "разминку", сдерживал себя.
Когда дело дошло до сужающейся части, парень в напряжении помедлил. Он знал, что сейчас произойдёт. Поэтому легонько толкнул флакон всего одним пальцем. Снова, ещё... Внезапно бутылка нырнула в его тело, оставив между твёрдых ягодиц только чёрное донышко.
- О-о-оу-у! О-ой! О-ой! Ой!
Глаза Демьяна расширились. В полусогнутом положении он заплясал на месте, постоянно трогая дно бутылки. Стонал и охал, вертелся на месте. Распирало - невыносимо. Казалось, всей его мужественности и силы не хватит, чтобы сопротивляться. Но именно это нравилось больше всего.
Потребовалось несколько минут, чтобы Демьян совладал с собой.
Вот он выпрямился. Осоловело поглядел перед собой; мускулистая грудь вздымалась. Толстый флакон прочно сидел внутри. На висках даже выступила лёгкая испарина от недавних усилий. Впрочем, Демьяну ещё только предстояли самые тяжкие упражнения "разминки".
Молодой борец с жёстко возбуждённым членом побрёл вперед, неловко расставляя ноги. Ему не хотелось далеко уходить от своего укрытия, однако нужно было кое-что найти. Пошатываясь и горбясь, он вышел из-за бетонного ограждения. Сонно огляделся, щурясь от солнца.
Всё те же травянистые развалины, ямы, вагончик. В знойном небе замерли громады белых облаков. Под стрёкот кузнечиков голый спортсмен истомлённо поплёлся вперёд, выискивая что-то под ногами. Во время ходьбы он беспрестанно постанывал, часто трогал себя между ягодиц. Всякий раз, когда борец делал пару шагов, его член с обнажённой головкой коротко вздрагивал - выделялась новая капля смазки. Иногда они срывались в траву, но большей частью клеем текли вниз по задранному стволу, подбираясь к мошонке.
Вскоре Демьян начал хныкать. Всё громче, громче.
- Ну-у-у! Где-е-е... Я же так... раньше времени...
Порой ему приходилось останавливаться и пережидать, чтобы "разминка" не закончилась раньше положенного срока. Любое движение с толстым флаконом в анусе вело сейчас Демьяна к неизбежной разрядке. Можно было только отложить её, максимально растянуть по времени.
Наконец в зарослях повилики он нашёл голубовато-серый валун. Медленно склонившись, парень, постанывая, принялся ворочать его. Когда удалось откатить его с прежнего места, открылось тёмное углубление с сырой землёй - под светом солнца в нём тотчас закопошились муравьи, кинулись спасать бледных куколок. Но Демьяна это не интересовало: он смахнул муравьев с валуна, поднял ношу и потащил в своё укрытие.
Вот камень рухнул в траву рядом с расстеленной спортивной курткой. Демьян дал себе время отдышаться. Утёр пот. Стоя в приятной глубокой тени, выудил из сумки бутылку с водой. Долго пил маленькими глотками.
Когда мышцы отдохнули, парень вернулся к валуну. Ухватившись покрепче, с протяжным стоном поднял его.
Борец расставил могучие ноги пошире, чуть присел, выпрямил спину. И из этого положения слегка подбросил тяжёлый камень. Когда же он вновь поймал валун, все мышцы его тренированного тела скоординированно и резко напряглись, чтобы справиться с немалым грузом. Мгновенно окаменели и богатырские плечи, и рельефный пресс, и ягодицы с зажатым между ними дном чёрного флакона. Демьян не сдержался:
- У-у-уф!
Тотчас подбросил валун снова. А потом ещё и ещё...
Если бы кто-то случайно забрёл в эти развалины, то со стороны увидел бы, как над серым бетонным заграждением взмывает - всё выше и выше - увесистый камень. Притом всякий раз, когда он падает, из-за стены доносится стон и горячечное дыхание.
Хотя в укрытии было очень тенисто и даже прохладно, обнажённый борец весь взмок от усилий. Капли пота текли по его вискам, сползали по узкой ложбинке между стальных плит грудных мышц. От всей его атлетической фигуры веяло таким огненным жаром, что солнце не решалось заглядывать сюда. Демьян подбрасывал валун, ловил его и уже во весь голос стонал.
Это было самое откровенное, отъявленное удовольствие "разминки". Изнутри немилосердно распирало - давило так мужественно, так смело. Всеми мускулами тела Демьян сопротивлялся. Пытался смять толстую помеху анусом или хотя бы вытолкнуть её наружу. Но ничего не выходило. Измученный парень мог только стонать всё громче. Бороться и терпеть.
Внутри сладостно завибрировало. Из дико вздыбленного члена тотчас обильно потекла прозрачная смазка. Отчаянно морщась, едва держась на дрожащих ногах, Демьян подбросил валун и поймал. Подбросил снова, подхватил у самой земли. И вдруг отшвырнул прочь от себя.
С тяжким ударом глыба приземлилась, прокатилась пару шагов и замерла. А тем временем Демьян уже уперся обеими руками в бетонное заграждение. Задыхаясь от подступающего оргазма, толкал изо всех сил, отрывисто вскрикивал. Босые ступни его скользили по траве, пачкались зелёным соком.
- Пацаны... Я люблю вас! Пацаны... - хныча, великан навалился на преграду плечом. - Фархад! Фарха-ад! А-а-ах! А-а-а!
От крайнего перенапряжения член его неподвижно замер возле пресса. Из крупной тёмно-бордовой головки медленно выделилась большая капля густого молочного цвета. Лениво она поползла вниз по уздечке. За ней появилась вторая капля - такая же. И внезапно потекло быстро-быстро, водянисто-белым сплошным ручейком, по могучему стволу на яички, торопливо закапало в траву, тёплой струйкой побежало по правой ноге.
Демьян потерял рассудок от наслаждения. Хрипло крича, звал друга по имени. Напирал всем телом на покосившееся заграждение, пока оно вдруг не поддалось под его натиском. Серая бетонная стена со скрежетом накренилась ещё больше. А потом вдруг рухнула вперёд, выворотив тёмную землю и камни собственным основанием.
Парень остался где был. Только теперь, потеряв прежнюю опору, он жмурился и горбился, топтался на месте: сгибал в колене то одну ногу, то другую, пачкая бёдра тёплой спермой. Стискивал кулаки. Будто плача, звал Фархада и постоянно трогал себя за ягодицы.
Пока меркли сладостные всполохи внутри тела, Демьян лихорадочно дышал. Ловил каждый отголосок восхитительных переживаний. "Разминка" всегда приносила ему приятное опустошение. Так случилось и теперь. Он пошатывался под тёплым летним ветром, молчал.
Ему было трудно понимать других людей. Он стеснялся эрекции во время схваток на ковре. Боялся насмешек, осуждения. И только во время очередной "разминки" - в диких безлюдных местах вроде этих развалин - парень позволял себе раскрыться. Здесь Демьян мог ничего не бояться. Даже необычное применение подручных средств для удовлетворения - в глубоком уединении с собой его ничто не смущало. Он просто отдавался наслаждению целиком. Делал всё, чего хотелось. Хотя бы здесь. Хотя бы изредка.
Утомлённо замычав, Демьян с трудом извлёк флакон из ануса. Не глядя, уронил в траву под ногами. Поднял голову и, наконец, открыл глаза.
Над поваленным ограждением танцевала пара стрекоз. А дальше простирались рытвины и зелёные насыпи, старые руины под летним солнцем. За ними, среди тополей, виднелось шоссе. Демьян вглядывался в дорожное полотно, словно перед ним открылось чудо. Широкая полоса асфальта, сквозящая меж деревьев, будто подсказывала некую мысль...
Парень обтёрся салфетками. Оделся. Побросал вещи в сумку. Перекинув ремень через плечо, он отправился в обратный путь. Демьян покидал развалины счастливым. Потому что впервые решился вступить в настоящее сражение с судьбой. Не на смерть, а на жизнь...
Демьян дожидался Фархада на ступеньках спорткомплекса. Тренировка недавно закончилась, и парням предстояло - как обычно - пройтись вместе до ближайшей остановки. Необычным был только настрой Демьяна: он и ждал появления Фархада, и боялся одновременно.
Вот друг показался в дверях. Высокий, темноволосый, загорелый. Сбежал вниз по пандусу и похлопал Демьяна по спине, приглашая к прогулке.
Мимо потянулись прохожие, киоски, подстриженные кусты. Демьян первым начал разговор:
- Извини, я тебя сразу не поблагодарил.
- За что? - Фархад обернулся.
- За поддержку. Сначала ты домой ко мне пришёл. Потом с Уланом...
- Да брось! Улик сам виноват. Серьёзно.
- Но Хасан Кадырович сказал сегодня, что Улан совсем уходит!
- Вот и хорошо, - лицо Фархада сделалось сухим. - Улик очень слабый человек. Да, быть слабым - это не плохо и не стыдно. Ровно до тех пор, пока слабость не начинает делать из тебя злобное и завистливое говно.
Сунув руки в карманы, Демьян покачал головой:
- Мне Улан всегда казался агрессивным, а не слабым.
- В его случае - это одно и то же. Неумение себя контролировать. Думаешь, он только тебя доставал? Нельзя постоянно обсирать людей вокруг и ждать, что те будут до бесконечности улыбаться.
- Хочешь сказать, у него было много врагов?
- Нет. Ведь до определённого момента мы всё-таки были командой.
- Если честно, я не ожидал, что остальные за меня вступятся...
- Дём, - Фархад деликатно кашлянул. - Постарайся не принимать это на свой счёт. Да, пацаны за тебя вступились. Но, поверь, каждый из них защищал в первую очередь самого себя. Потому что случайно возбудиться на ковре доводилось каждому, - Фархад кивнул. - По поводу же остального... Улик многих просто-напросто заебал - своими выходками, издёвками. Накануне того разбирательства в раздевалке я лишь напомнил другим об этом. Ну, ещё немного подогрел ситуацию... А всё остальное он - как агрессивный человек - сделал сам. Собственными руками себя же и закопал.
- Так это ты всё устроил? Ты всех подговорил?!
- На суде я буду всё отрицать, - Фархад рассмеялся, затем потрепал Демьяна за локоть. - "Давайте избавимся от Улана" - таких слов никто не произносил, клянусь. И когда он всех наших оскорблял, я ведь его за язык не тянул?
- Да, но ты... Ну, в смысле... Ты ведь...
- Что я? - Фархад приподнял тёмные брови.
Демьян некоторое время молчал, шагая рядом с другом. Потом произнёс:
- А ты, оказывается, опасный.
Фархад сделался серьёзным. Тщательно подбирая слова, ответил:
- Я опасен для тех, кто пытается причинить вред мне или моим близким.
Пока Демьян обдумывал это, в груди нарастала радость. Как вдруг он заметил, что впереди уже показалась остановка - она появилась до обидного быстро, слишком-слишком рано!
- Может, погуляем? - голос Демьяна плохо слушался.
- Как раз сам хотел предложить.
Они отыскали парк. Вдвоём нырнули под зелёные своды. Шагали по аллее, где шумел фонтан, где продавали газировку. Но исподволь, не сговариваясь, стремились уйти подальше, в тишь. От суеты и взглядов.
В самом глухом уголке парка долго бродили под липами. Парни шли так близко друг к другу, что порой их ладони сталкивались, соприкасались. В какой-то момент Демьян почувствовал, как Фархад уже не просто касается его, а осторожно пробует взять за руку. И с таким ликованием он тотчас откликнулся на это движение! Когда же их пальцы переплелись, Демьян, преодолевая нарастающее волнение, сипло спросил:
- Значит, я считаюсь близким?
- Да, Дём. Конечно.
- А почему ты раньше об этом не говорил?
Фархад помедлил с ответом:
- До твоего признания я думал, что между нами возможна только дружба.
Глядя на него, Демьян вспомнил поваленное бетонное заграждение и дорогу, открывшуюся вдали. Именно теперь настал главный миг сражения с судьбой. И столько всего захотелось сказать Фархаду, что слова толпой сгрудились в горле, не могли выйти наружу в такой давке.
- Не только дружба, не только! Честное слово! Да, ты мой друг, и ты столько раз поддерживал меня, выручал. Но одной дружбы мало, понимаешь? Фархад! Я же на каждой тренировке смотрю, как ты занимаешься, как с другими разговариваешь! А если мы в пару встаём - это вообще самое лучшее. Когда боремся, я просто не могу... Вспоминаю потом, думаю постоянно... - Демьян сжал ладонь Фархада, точно пытаясь передать мысли через рукопожатие. - Ты мне уже несколько лет нравишься. Сильно. Очень! А я тебе? Давно?..
Фархад в ответ со смехом сгрёб его в объятия. В густой тени парковых лип принялся украдкой целовать в шею - ненасытно, восторженно. Как прежде, взъерошил волосы на затылке могучей доброй рукой:
- Дём, помнишь, как первый раз на борьбу пришёл? Тихий такой, напуганный весь. Я тебя со всеми знакомил, потом ещё в раздевалке помогал шкафчик с вещами открыть - там ключ заело. А когда всё закончилось, я предложил вместе пройтись до твоей остановки, раз уж нам по дороге. Мы ведь с тех пор четыре года уже так ходим. Четыре! Года!
- Ну да, помню. Ещё бы!
Запрокинув голову, Фархад от души рассмеялся. Демьян заворожённо смотрел на его загорелую шею, подбородок с едва заметной щетиной - на прекрасном живом лице друга, казалось, гуляли в тени отблески бессмертного света. Вот он умолк, вытер слёзы в уголке глаза, проступившие от смеха. Взгляды парней встретились вновь. И Фархад с тихой лаской произнёс:
- Дёма, Дёма... Мой дом ведь совсем в другой стороне.