"Конец - это мужское начало, а если есть начало - и конец будет"
Проснулся в полной тишине и не сразу понял, где я. Тело сладко гудело, и я знал почему. Все так же неярко в углу горел светильник, освещая комнату, постель. Свят, едва накрытый пледом, спал на животе, положив мне руку на бедро и касаясь лбом плеча. Мы явно вырубились почти одновременно, уставшие от натянутых нервов, от выпивки, эмоциональной и физической перегрузки. А Свят ещё и после своего приключения. Он спал, и я чувствовал его мерное, глубокое дыхание, ласкающее мою кожу. Спокойное дыхание... Я улыбнулся, прокручивая в голове события этого вечера. Думаете, я забыл о Яне? Ошибаетесь. Я видел цифры на дисплее музыкального центра - полпервого ночи - и знал, что сейчас встану и позвоню ему.
Осторожно высвободившись, я вылез из постели, аккуратно накрыл Свята до плеч пледом и тихонько вышел, притворив дверь. А уже через минуту, сидя в гостиной, подтянув колени к животу и обняв их, нажал на вызов напротив имени "Мозаик".
- Дииин, ты... - с замирающим сердцем я услышал голос, почти стон и понял, КАК он ждал этого звонка.
- Я, эмо ты моё, - улыбнулся я и закрыл глаза, откинув голову. - Прости, что не позвонил раньше.
- Да всё нормально. Уже, - отозвался он, и я закусил губу от этого "уже", твою мать.
- Чёрт, - вырвалось у меня, сердце стиснуло.
Я понимал, как он чувствует себя сейчас: сомневается, не знает, чего ждать от моего звонка.
- Поднимай свою тощую задницу и тащи её сюда, слышишь?
- Да, - выдох облегчения. - Слышу, Дин. Я приду.
- Умница, - прошептал я. - Тебе дверь открыть?
- У меня есть ключ, всё окей.
И теперь я сидел в коридоре в полной темноте, привалившись к стене в ожидании Яна, и очень надеялся, что делаю всё правильно. Я же видел и чувствовал, что Свят ничего не имеет против него... А значит, есть-таки возможность расставить все точки над "i". Надо, вернее, пора.
Почему-то подумалось: а захотят ли они быть друг с другом теперь, когда я, наконец, окажусь с ними обоими? Вернее, я как-то не сомневался, что Ян захочет быть с братом. А вот Свят... после того, как он, пусть неуклюже и не напрямую, но все-таки признался мне в своих чувствах. Понял, что и я схожу с ума по нему... захочет ли он ТАКИХ отношений? Вот этого я не знал.
Мои мысли прервал звук открываемого замка, а я, не дергаясь, пялился в темноту, на входную дверь. Она открылась, и я зажмурился от света, разорвавшего полумрак прихожей и ударившего по глазам. В проёме показался Ян в распахнутой куртке. Он тихо закрыл дверь, снова погружая меня в темноту, а потом зажёг свет в коридоре. Ян заметил меня, замер на пару секунд, хмыкнул и покачал головой.
Бля, только сейчас до меня дошло, что я сижу с голым торсом и расстёгнутыми джинсами. Опа-на, вот же придурок. Конечно, я знал: Ян в курсе, что мы со Святом не в шахматы играли. Но всё равно, нафига же вот так на нервы-то давить? Но, как грится, метаться было уже поздно.
- Привет, - тихо сказал я, виновато улыбаясь.
Ян повесил куртку, содрал кеды и плюхнулся возле меня на колени, не дотрагиваясь, а лишь ощупывая глазами, лаская взглядом, как будто проверял, всё ли на месте после нескольких часов, проведённых врозь.
- Привет. Ты что тут делаешь? Так тихо... ты его придушил? Или затрахал до смерти? - он закусил губу, мазнув взглядом по животу и расстёгнутой ширинке.
Я засмеялся и, не выдержав, притянул его, такого холодного после улицы, к себе. Зажмурился от прикосновений к моей спине его ладоней, которые сейчас казались ледяными, настолько кожа была чувствительной.
- И то, и другое: затрахал, а потом придушил.
- Ну и правильно, довыёбывался, значит. Бля, какой ты горячий, - проскулил он, ещё сильнее вжимаясь в меня, невольно зажмурившегося и покрывшегося мурашками. - Ну, я так и думал, что он тебя доведёт, гад.
- Да, довёл. А я только что проснулся, со сна такой горячий, - прошептал я.
- Ты спал... спал, а я ждал, - он отстранился, глядя на мою виноватую рожу. - Ты пил? Я чувствую.
Я кивнул, рассматривая его глаза, губы, и коснулся их пальцами.
- Совсем немного. Мне надо было, Ян, правда, - он опустил веки с офигенными, густыми ресницами, тень от которых ложилась на щёки, когда свету удавалось прорваться в прорехи чёлки, и улыбнулся.
- Я понимаю. Всё окей. Так он спит?
- Спит, сегодня ему нехило досталось. Во всех смыслах.
Ян приподнял бровь, не совсем понимая, о чём речь, а я сглотнул, кивая.
- Это... Он же мне признался, Ян... Он сказал, что я был первый, под кого он лёг, - прошептал я хрипло: Мозаик вправе знать.
Когда до Яна дошло, о чём я, у него округлились глаза.
- Бляяядь, - вырвалось у него, и Ян прикрыл губы рукой, испугавшись, что сказал это слишком громко. - Я не знал, Дин. Чёрт!
- Да я и сам охуел, прикинь. А ещё... ещё ты был прав, когда говорил о его чувствах ко мне.
Ян вдохнул со всхлипом и замер, пялясь на меня. И я кивнул, подтверждая собственные слова.
- Сука, вот чувствовал я, Дин, бля буду - чувствовал.
- Да. Ты говорил, что он не скажет, даже если у него и есть что-то ко мне, и был прав. А я, придурок, даже и представить себе не мог, что так может быть.
- Знаешь, - Ян убрал мне волосы за ухо, - я это понял, когда он тебе о наших с ним отношениях рассказал. Мне кажется, что, если бы на твоем месте кто-то другой просто заикнулся об этом, он бы молча набил ему морду и всё, понимаешь? А он... он же не просто рассказал, он тебе открылся. Такие вещи не говорят всем подряд, - я смотрел на Яна, чувствуя, как стонет сердце от интонации, с которой он говорил о брате.
Я чувствовал, как меня начинает колбасить только от мысли о них обоих. А что же будет, если они... О, мама дорогая! Я же подохну тихо рядом с ними. Взмокли виски, спина, ладони. Я невольно сжался и вздрогнул, закрывая глаза. Господи, как можно рядом с ними остаться в живых, если они и без всякого секса тебя ломают, просто находясь рядом. Два сексуальных до невозможности существа. Они же взорвут мне мозг!
- Дин, ты замерз, - его пальцы сжали моё колено, а я отрицательно покачал головой.
- Нет, я просто... - даже и не знаю, как я собирался объяснять свое состояние.
Поэтому пришлось просто заткнуться, прикрыв ладонью глаза. Я усмехнулся, покачал головой, не в силах что-то сказать ещё. Мне что, надо было выложить всё начистоту? Что меня расчленяет напрочь только от одной мысли о том, как они со Святом... что они могут... при мне... Ебать - копать! Ну, явно же где-то в дурдоме по мне плачет палата. Ну, разве могут, вернее, должны нормального человека вот так возбуждать мысли об инцесте, а?
- Дииин, - Ян наклонился ко мне и уперся лбом в моё плечо. - Ну, ты чего? Что-то не так, Дин?
- Это с моими мозгами что-то не так, - я потёрся щекой о его голову. - Ты хоть этими моими заморочками себе голову не засирай. Надеюсь, меня отпустит когда-нибудь.
Рядом с ними было всё не так. Мне просто нужно к этому привыкнуть. И тут я задумался: а надо ли к такому привыкать? Не во вздрюченных ли мозгах весь кайф? Не от этого ли в крови тонны адреналина? Но сейчас было не до этих мыслей. Рядом было моё любимое эмо, и оно хотело внимания, любви и ласки. А разве я мог не хотеть ему всё это дать? Но кроме желаний, у эмо были и вопросы, и от них невозможно было отвертеться.
- Ты ему тоже сказал? Как относишься, - его тонкие прохладные пальцы скользили по моей руке.
Я замер, вспомнив про свои слёзы, состояние, в котором находился весь вечер рядом со Святом. Кивнул: в общем-то, конечно же, Свят и про меня всё понял.
- Он знает, - я улыбнулся, - хотя толком-то я так ничего ему и не сказал. Впрочем, как и сам Свят. Но мы всё равно знаем теперь...
Ян оторвался от моего плеча, коснулся щеки пальцами, провёл ими вниз по скуле, по шее и остановился, положив ладонь на мою грудь, сопровождая движение взглядом. А я смотрел на него, на чуть припухшую от укуса губу, на глаза за рваной длинной чёлкой, пытался поймать его взгляд. Мы говорили о третьем, но далеко не лишнем, и я очень хотел понять мысли Мозаика.
- Он... не ревнует тебя ко мне? - спросил Ян и только потом посмотрел на меня.
- Ян, он любит тебя. Не думаю, что так можно ревновать. Я же не ревную вас.
Улыбнувшись, Ян снова опустил взгляд. "Как девчонка", - пронеслось в голове, но я сразу вспомнил взгляд этой "девочки", когда Ян с безумным бешенством и страстью смотрел на брата. Бля, аж сердце ёкнуло. Мда, там было ооочень мало от девочки. И так сладко заныл низ живота... О, мама! Я приподнял его лицо за подбородок, прикоснулся к губам - едва-едва, отстранился, пытаясь увидеть глаза эмо. И Ян поднял веки, улыбаясь.
- Друг к другу, - шёпотом, то ли спрашивая, то ли утверждая, но согласно кивнул.
И я уже на полную потребовал от него поцелуя, недетского такого, после которого обычно очень мало чего из одежды остаётся на людях, если они наедине. Думаю, что и с нами сейчас произошло бы то же самое, если бы меня не ошарашил голос. Вернее, хриплый шёпот:
- Дежа вю, блядь. Где-то я уже это видел. Интересно, где?
В обалдении мы отстранились друг от друга и уставились на Свята, привалившегося к дверному косяку. Явно наспех натянув джинсы на голое тело, он появился тихо, как привидение, и теперь нагло пялился на нас, сложив на груди руки.
- Вот так и засыпай, нах. Вы опять за своё? Ещё минуты две - и я бы застал вас тут трахающимися, да? - он приподнял бровь, хмыкнул и демонстративно почесал пах.
Я улыбнулся, глядя на него. Боже, какое же оно сейчас было охренительно помятое, лохматое, заспанное и такое сексуальное - до стона, бля.
- Святуся хочет писять? Тебе туда, - Ян кивнул в сторону уборной.- И завидуй молча, понял?
- Святуся хочет начистить кому-то ебальник, - грозно высказал свое желание старший близнец, и я тихонько заржал, почему-то очень ясно представляя эту картину в лицах.
- Ты чего, бля, его голяком возле двери держишь, а? Не соображаешь нифига, да? - обратился он снова к брату, потом глянул на меня. - Дин, чего хуйней страдаете? Комнат мало? М? Я серьёзно. Придурки крезанутые: под дверью лизаться... Пипец!
Он оттолкнулся от косяка и двинулся в сторону туалета:
- Идите в спальню, я в гостиной перекантуюсь, - он громко зевнул, сука, демонстрируя пофигизм, похуизм и всё остальное из этой серии.
Только я теперь знал, как ему этот пофигизм, связанный со мной, достаётся. Я поражался его выдержке, силе воли, умению держать удар. Это не могло не восхищать. Свят скрылся, и Ян глянул на меня:
- Зараза. Как зверь на мягких лапах: хуй услышишь. Точно "дежа вю", он прав.
Мы оба засмеялись. Напряга почти не было, и это было так охренительно, чёрт побери! Я потёр нос, грызнул себя за губу. Так сладко тянуло низ живота.
- Пойдём в спальню? - я кивнул в её сторону, и Ян задумчиво пошкрябал висок ноготками, склонив голову, пожал плечами.
Да понимал я, конечно, о чём Ян сейчас думал. Забрался пальцами в его волосы на затылке, сжал их.
- Всё окей, Ян. Мы справимся.
Он доверчиво улыбнулся, кивнул, понимая, о чём я.
- Тебе правда не холодно? - он погладил моё плечо.
- Не-а, всё окей.
- Бля, вы ещё тут? Ну, и какого хера, народ? - вырулив из туалета через пару минут, Свят подпёр плечом стенку возле двери в гостиную. - Я же сказал, идите в спальню. Вы чё думаете, я пошутил?
Я откинул голову, в упор глядя на него, чувствуя, как замер в ожидании Ян. Я представлял, что сейчас может твориться в душе и у эмо, и у чёртового похуиста, они оба не знали, чего от меня сейчас ждать.
- Слушай, благородный ты наш, может, ты просто подвинешься, а? Мы же не толстые - все поместимся, - опираясь на плечо Мозаика, я медленно поднялся сам, потом за руку поднял Яна. - Охота тебе одному на диване, м? Замёрзнешь ещё.
И так же не спеша, как и говорил, я подошёл к Святу, глядя в его прищуренные глаза, на кривую усмешку на припухших от моих поцелуев нежных губах, на желваки, играющие на красивых скулах. Ох, и сколько же разного у него было во взгляде. Такого, что казалось - от его бушующих чувств вокруг густеет воздух.
- Замёрзну, говоришь? - прошипел он, потом резко дёрнул меня за пояс джинсов, и я почему-то подумал: если бы на мне была одежда, он бы притянул меня к себе за грудки, а так он обхватил меня за талию и, распахнув дверь в гостиную, впихнул меня туда, в темноту.
- Нам поговорить надо, - бросил он брату, захлопнул дверь и, как будто для него и не было этой темноты, в секунду вцепился в мою руку.
Притянув к себе обратно за предплечья, вдавил меня спиной в дверь, и я понимал, что всю эту возню прекрасно слышал Ян.
- Ох... мама... - выдохнул я, пытаясь справиться с хлынувшей в кровь нехилой порцией адреналина, от которого зашкалил пульс. - Сколько же в тебе всего, милый. Ярость, страсть... рррр... ты меня заводишь, детка.
- Заткнись, бля, - прошипел он, придавив грудью так, что у меня перехватило дыхание.
- Уже, но ненадолго, - прохрипев, я попытался вырваться.
А хуй там. Он лишь ещё сильнее прижал меня к дверям.
- Тшшш, не стоит, я могу сделать больно, слышишь? - я не видел выражения его глаз, не видел лица, но оно было так близко ко мне, горячее дыхание Свята касалось моих губ.
- Слышу.
- Молодец. Ты, блядь, скажи мне, милый, когда ты угомонишься, а? Хочешь с ним трахаться - трахайся, я не против. Но не надо пытаться нас мирить, понял? Или тебе морду набить, чтобы до тебя это наверняка дошло? - он своим лицом заставил меня повернуть голову.
А потом точно так же, лицом, носом зарываясь в мои волосы, добрался до уха и прижался к нему губами:
- Сколько можно говорить, сука ты такая, а? - он впился зубами в мочку моего уха, и я зашипел, только дёргаться не стал, понимая, что будет ещё больнее.
- Слушай, а чего ты так психуешь, Святусь? Чего ты вздрюченный такой? Ревнуешь, что ли? - выдохнул я. - Только скажи кого, бля. Я хоть знать буду.
- Чего?! С хуя ли, блядь, - Свят отстранился, даже от возмущения ослабил хватку, чем я, собственно, и воспользовался.
Подножка, захват, рывок - и вот я уже сижу на нём, охуевшем от неожиданности, лежащем на полу с прижатыми над головой руками.
- А того, - я шумно выдохнул, восстанавливая дыхание после борьбы. - И с хуя ли, представь себе, милый. Думаешь, я не вижу ничего? Не чувствую? А?
Теперь я шептал ему в губы, а он пытался выдраться из-под меня:
- Морду мне набить? Да? Да я перестану вас мирить, только если ты меня убьешь, понял?! Да и то я к тебе по ночам приходить буду. Ага, как привидение... ебать мозги тебе буду, сука ты.
- Твою мать, Дин!
- Тихо! - я прижался своим к его лбу, пылающему и влажному. - Не ори, гад! Ночь, бля. Так вот, послушай теперь ты меня. Тебе не кажется, что пора уже заканчивать строить из себя целку, а? Тем более мы оба знаем, что это далеко не так.
- Дин!
- Заткнись! Ты достал, Свят, и теперь я выскажу тебе всё, что думаю по этому поводу, хочешь ты это услышать или нет! И ты меня выслушаешь! А вот потом можешь мне морду набить, если надумаешь, или трахнуть. Но сейчас заткнись и послушай!
Свят дёрнулся, выматерился от невозможности вырваться и затих.
- Умница моя, - я ласково потёрся щекой о его щёку, и он попытался меня укусить в ответ.
Я засмеялся и отдёрнулся, вовремя поняв, что он задумал.
- Сука ты.
- А сам? - ещё одна неудачная попытка вывернуться, поток изощрённого мата, рычание, стон от злости и снова затишье.
- Всё? Угомонился?
- Я точно убью тебя, Дин, - прошептал он и выдохнул со скулежом, мне его аж жалко стало... на секунду. - Оттрахаю, как следует, а потом убью.
- Захочешь - я к твоим услугам, но потом. Свят, послушай меня, пожалуйста, - я наклонился к его губам, коснулся их уголка, не боясь сейчас, что он вцепится в меня зубами. - Пойми ты, придурок чертов. За этот месяц, что вы в ссоре, я каждый день боялся, что он в депрессуху занырнет, слышишь? Никто лучше тебя не знает, насколько это возможно! Ведь уже было такое. Ты бы видел его глаза, Свят. Я подыхал, потому что не мог помочь, находясь рядом с ним, таким беспомощным, растерянным, не знающим, как вину свою загладить перед тобой, блядь. А ты, гад, шлялся по мужикам, зараза такая, в то время как я пытался его успокоить!
Я чувствовал, что Свят замер, слушая меня. Опа, прогресс, нах...
- Я не шлялся по мужикам, - хрипло выдал он спустя несколько секунд. - Я просто уходил, чтобы не быть с ним рядом. Как ты не понимаешь, что для меня его молчание было как предательство?! Он же знал, как мне важно то, что с ним происходит! Знал! И молчал, урод! Неужели так было трудно поговорить со мной?!
Он отвернулся, выдохнув почти с рычанием и добавил тише:
- Я знал, что ты с ним, поэтому и был спокоен. Вернее, понимал, что с тобой он будет в порядке.
- В порядке? О, чёрт! - я придавил его руки и резко отпустил, а потом, оттолкнувшись от его груди, вскочил, переполненный возмущением, возбуждением, гневом. - Да ты же уверен был, что я трахнул его назло тебе! Как ты мог быть спокоен, а? А если бы вслед за тобой и я его кинул, оказавшись полным ублюдком? Ты не думал об этом, Свят? Ты же не знал меня совершенно! Не знал!
Я опёрся руками о подоконник, откинув прочь гардину.
- Хорош истерить, Дин. Я на самом деле тогда понял, как ты к нему относишься, чувствовал, что ты не ублюдок. Или думаешь, что я разрешил бы тебе быть с ним, считая как-то по-другому?
Я слушал его спокойный, чуть хриплый голос и понимал, что верю. Повернувшись, я увидел в полумраке, что он сидит на полу, подтянув к себе колени.
- Я не знаю, - покачал я головой.
- Так вот знай, милый, знай. Я за него порву глотку - любому. Даже тебе, если придётся, понял? - выдохнул он с жаром, помолчал и выдал. - Хотя... я и ему порву... за тебя.
Я закусил губу, улыбаясь и закрывая глаза. Блядь, как же я обожал этого придурка, сидящего на полу! Всеми печёнками, каждой клеточкой своего тела. Я выдохнул тихонько с облегчением, подавив в себе желание шмякнуться рядом с ним и придушить его в объятиях.
- Понял. Да в общем-то, я это и так знаю, - я опёрся о подоконник, вцепившись в него пальцами, чтобы удержать себя от желания быть к Святу ближе. - Свят, ну, я серьезно. Ты же нужен ему, слышишь?
Он промолчал, что было ооочень хорошим знаком.
- И он тебе нужен. Я же вижу.
- Что ты видишь? - почти прошептал он.
Я, всё-таки не выдержав, опустился рядом с ним на колени:
- Я видел вас с ним на пандусах, Свят, когда он учил тебя кататься на скейте, видел ваши отношения. У меня тогда чуть мозги не закипели, блядь.
Свят повернулся ко мне:
- Это так заметно?
Я усмехнулся.
- Ты даже не представляешь, насколько это заметно... я не знаю, как вы могли в школе не запалиться. Это же полный пиздец, Свят! А в машине сегодня!? - я старался сдерживаться и просто громко шептал, но мне орать хотелось. - Ты же не сразу его укусил, солнце мое! Ты же ответил сначала. Я видел!
- Может, я по пьяни его с тобой спутал, - буркнул он, и я засмеялся.
- Угу, щас, - я положил руку на его затылок, сжал пальцами, потом погладил. - Милый, ты хочешь его не меньше, чем он тебя. И это понятно, даже когда ты на него орёшь, как потерпевший.
- Правда? - глухо спросил Свят, и я улыбнулся, кивнул.
- Бля буду. Зуб даю, если хочешь, - потом притянул его голову к себе, прижался к его виску губами. - Ты только поговори с ним, Свят. Ты не представляешь, как ему это нужно. Разреши ему с тобой поговорить.
Отпустил его, и он почесал нос. Мы чуть помолчали. Я ждал, я так хотел хоть что-то услышать в ответ на мою просьбу.
- Мне надо время, Дин. Я побуду тут пока, ладно? Ты иди... он ждёт тебя.
Я усмехнулся, вздохнул, потрепав его по волосам.
- Он ждёт НАС, ослина ты придурошная.
Свят выдохнул с возмущением, типа, какой же этот Дин невыносимый, сука. Ну да, я такой.
- Я тебе обещаю, что мы помиримся, Дин, - вдруг после молчания наконец-то выдал он, и я чуть, блядь, не умер - от невъебенной радости, в основном.
- Обещаешь? Правда? - и я вцепился в его плечо от избытка чувств.
- Чёрт, больно же, придурок. Обещаю. Иди ты уже. Мне надо побыть одному, ладно?
Я кивнул, сияя от счастья, как имбицил, и поднялся на ноги. Несмотря на всё, сейчас я уже чувствовал, что ему лучше. Легче простить.
- Да, конечно. Пойду. Ты только это, помни, Свят, постель широкая, окей?
Он глянул на меня, улыбнулся, усмехнулся, вернее. Но эта усмешка была доброй, чуть смущённой.
- Я помню. Вали ты уже, гад.
- Это хорошо, что помнишь, - я взялся за ручку двери. - И уже валю.
- Дин, - остановил меня его голос. - Это... Спасибо тебе...
Я просто молча кивнул и вышел. Наверное, он действительно был мне благодарен за этот разговор, которого Свят так долго избегал. Всё-таки он оказался таким необходимым, и Свят это понял.
В коридоре было темно, свет падал на пол только из приоткрытой спальни, где, скорее всего, и был Ян. У меня сжалось сердце, когда я увидел его, сидящего на постели, опёршегося на колени локтями, опустившего голову. Бля, я ведь даже не знаю, сколько времени пробыл со Святом. Присел перед ним:
- Ян, - и положил руку на его открытую тонкую кисть, - чёрт, я долго, да?
Он откинул волосы и поднял голову, улыбнулся чуть грустно:
- Дин, плевать. Всё окей?
Я кивнул:
- Да, всё хорошо.
- Я испугался, что вы подерётесь.
- Ну что ты, нет. Просто мы с ним по-другому общаться не умеем. Всегда вот так, на грани. То ли убить, то ли поцеловать, понимаешь? - Ян усмехнулся, кивнул. - Мы всё-таки поговорили с ним, и он пообещал помириться с тобой.
- Правда? - его глаза вспыхнули, и у меня ёкнуло сердце.
Точно такой же вопрос и с такой же интонацией я уже слышал всего несколько минут назад. Близнецы, бля.
- Правда. Он же любит тебя, всегда любил. Да хули я тебе говорю это, будто ты и сам не знаешь. А вообще, - я убрал чёлку с его глаз, - он сказал, что даже мне за тебя глотку порвёт.
Ян закусил губу и, смутившись, опёрся лбом о моё плечо. Бля, ну ты ещё покрасней. Хотя, может, так и было, просто такое освещение, что не заметишь. А у меня от того, что я знал, насколько сейчас Яну хорошо, появилось ощущение нирваны в душе. Щемящей такой, всепоглощающей и глубокой, тёплой. Может, это и есть счастье? Ну, почти счастье. Для его полноты мне было нужно ещё немного, и я очень надеялся, что я это немного получу сполна, по полной, так, что мало не покажется, и не знал тогда, что действительно - не покажется. Я убрал волосы с шеи моего эмо, провёл по ней подушечками пальцев и прижался губами. Потом оттянул ворот свитера вниз, обнажая выступающие позвонки ниже шеи, и поцеловал их, слыша судорожный выдох Мозаика:
- Дииин... - и его пальцы нервно вцепились в мою начинающую увлажняться кожу спины.
Всё, я конкретно начал "плыть". Много ли мне надо, чтобы начать ХОТЕТЬ, если рядом кто-то из братьев? Не-а, совсем немного. Тёплая кожа. Запах. Одуряющий шёпот, сдвинутые по фазе мозги и понимание, что и его "ведёт" от тебя.
- Ян, пипец... Хочу... - я залез рукой ему под одежду, нащупывая голую кожу и прижимаясь к ней всей поверхностью ладони, впитывая ею всё, что от него исходило: тепло, мелкую дрожь, энергетику, сексуальность.
- Сними, - я не выдержал и сам содрал с него и свитер, и футболку сразу и, притянув к себе, всосал его проколотый сосок с колечком, вырвав из него стон и заставив его сползти на пол, на колени. Обнял, проталкивая пальцы под пояс на его заднице, вжимаясь со всей дури в ягодицу, так что Ян застонал от боли. А я только замычал от невозможности сдерживаться, даже понимая, что делаю ему больно, и, отодвинувшись, рванул на нём ремень, расстегнул его, выдрал из шлеек и отшвырнул прочь. Потом пуговица, молния, всё...
- Дин, пожалуйста, - его пальцы легли на мои руки и судорожно их сжали, - подожди, слышишь?
Я посмотрел в его растерянные глаза, и вдруг до меня дошло, что я, как ублюдок, творю то, что хочу сам, даже не спрашивая, хочет ли он этого. Опа-на. Нехило у меня так крышу сорвало.
- Блядь, - прошептал я, зная наверняка: так можно было со Святом, который мог бы дать отпор и, в конечном счете, оказался бы сверху, но не с Мозаиком.
- Прости, я... чёрт, понесло меня.
Я обнял его, прижимая к себе и пытаясь угомонить своё не на шутку вздрюченное состояние.
- Вот я придурок. Прости.
Его руки гладили мою спину.
- Всё окей, Дин. Я просто сейчас к этому не готов. Это ты прости.
Я кивнул.
- Нет, я сам виноват. Я понимаю, всё нормально, не извиняйся. Мне нужно было хотя бы спросить, а я...
- Хочешь, я отсосу, - перебил он, и я заткнулся.
Выдохнул и даже смутился от такой прямоты Мозаика. Втянул воздух сквозь зубы. Но... Ох, как же я хотел кончить, мама дорогая, только я же не тварь бесчувственная, правда? Ну, не в форме сейчас парень, бывает же. Так нахуя его ломать?
- Нет. Перетопчусь, - я засмеялся, чуть отодвинувшись от него. - Всё хорошо, правда.
Просто, видимо, всё то, что было связано со Святом, сейчас навалилось на него и не давало расслабиться полностью. Тем более что он был рядом, совсем рядом.
- Дай мне немного времени, Дин, - он благодарно улыбнулся, мазнул пальцами по моей голой груди. - Совсем немного, и я сам к тебе пристану, м?
- Окей, договорились, - я смотрел на него и чувствовал, как меня наконец-то отпускает по-тихому.
Ян поднялся и протянул мне руку.
- Будем ложиться? - прошептал он, когда подтянул меня к себе.
- Конечно... Нежные пальцы касались моего тела, и я плавился от этой ласки. По ложбинке на груди, чуть ниже, по дрогнувшему от спазма мышц животу, вокруг пупка, а ещё тёплое дыхание в плечо. И любимое тело рядом - вытянувшееся, доверчивое и прижатое ко мне, положившее своё колено на моё бедро. Да, я не перестал его хотеть. Но то дикое желание, на самом деле больше похожее на животную похоть, которую я раньше чувствовал к старшему из близнецов, отпустило и перешло в более спокойное - человеческое, бля. Я сейчас наслаждался, ощущая тело Мозаика рядом с собой. Вот только знал, что жду. Жду... Чего? Пока Мозаик успокоится? Ну, и это, наверное, тоже. Но было ещё - как предчувствие большего. Я же не знал наверняка, что будет делать сегодня Свят после нашего разговора, и понял, что это было за предчувствие, когда в приоткрытой двери спальни появился Свят. Вот тут-то у меня чуть не выскочило сердце из груди. Вернее, оно сначала резко остановилось, пропустив удар, а потом дёрнулось, ударившись в ребра, и помчалось вскачь.
Ян лежал спиной к двери и не видел это привидение на мягких лапах - моё обожаемое, чокнутое на всю голову привидение. А я рот приоткрыл, увидев его, не сразу и поверив, что меня не посетил ночной глюк. Глюк как-то уж очень живо прижал палец к губам, показывая, чтобы я не вздумал чё-нить вякнуть. И я закрыл рот, сильно закусив губу, заодно проверяя себя на вменяемость. Боль была не хилой. Глюк не пропадал. Он привалился плечом к косяку, сложив лапки на груди, и нагло любовался нами, ещё и голову склонил для удобства. Зараза...
А теперь можно было и отпустить губу, но я этого не делал, чтобы не заорать от радости, от охуительного ощущения, что то, чего я так хочу, было настолько близко и настолько возможно, что я боялся сейчас сознание потерять. Пипец полный.
А он скользил взглядом по нашим едва прикрытым, голым телам, следил за движением руки своего брата. Я и дышать боялся, а ещё боялся, что он уйдёт. Хотя и понимал, что если пришёл, то уже не уйдёт, но всё равно боялся. Это же Свят, зараза! Мало ли что ему может в голову прийти.
Меня колбасило так, что я знал: если бы Ян лежал слева от меня, то наверняка почувствовал бы моё взбесившееся сердце. Не отрывая глаз от Свята и поймав его взгляд, я тихонько покачал головой, типа, не могу больше молчать, не издевайся, пожалуйста, и почувствовал: ещё немного - и прокушу свою губу.
Бля, ну какая ты, Свят, сука! Гад показал большой палец, оценив нас по достоинству, и вот тут я усмехнулся. Ян поднял голову, не понимая, что это меня так развеселило. Я глянул на него, приподнял бровь и перевёл взгляд на дверь. Ян резко оглянулся, замер, впрочем, как и Свят. Я боялся, не знал, что будет дальше, а они, не отрываясь, смотрели друг на друга. И как смотрели! Представляете, что сейчас чувствовали они, и что при этом чувствовал я? Вот так, рядом. Это было невероятно даже при таком, обычном взгляде. Хотя, Господи, какой там "обычный"! В их глазах сейчас было столько всего: сожаление, нежность, настороженность, вина, боль, любовь, желание, страсть. Бля, да чего там только не было...
Я не знал, чем всё это закончится, не знал, что каждый из них сейчас захочет сделать. Знал, чувствовал лишь одно: Свят из этой комнаты уйти уже не сможет - сейчас. И видел, как дёрнулся кадык Яна перед тем, как он протянул руку брату. Мне захотелось вжаться в подушку мордой лица и громко, протяжно застонать - от нежности к этим двум придуркам так тянуще больно всё сжалось внутри. Мама дорогая! Это было так... ну, ёп его знает как, но почему-то от этого реветь хотелось.
Я уставился на Свята, мысленно умоляя его сделать эти несколько шагов, отделяющие их друг от друга и протянуть руку в ответ. "Сделай это! Сделай!" - молил я, сцепив зубы, и зажмурил на секунду глаза, когда Свят медленно оттолкнулся от дверного косяка. Он сделал эти такие непростые шаги и сжал пальцы Яна, а я положил свою руку на грудь, не веря, что моё сердце всё ещё не поломало ребра, и смотрел, смотрел, смотрел на то, что происходило, будто в замедленной съёмке. Как Свят, притянутый рукой брата, склонился над ним, опираясь на руки по обеим сторонам от его плеч, неотрывно глядя в брату разноцветные глаза. В них, как в зеркале, отражался блеск его собственных глаз. Я ещё жив, бля? Мама... неужели я ещё жив?
Взгляд Свята скользнул по припухшей губе Мозаика. Дрогнули брови.
- Блядь, а мог бы и откусить, - выдал он, сука, оставаясь собой везде и всегда.
Я улыбнулся сам и увидел улыбку Яна. Он кивнул.
- Я знаю. Ты меня простил?
Бля, да пристрелите меня уже кто-нибудь.
- Да, простил. Прости и ты меня, а? За все, - прошептал Свят, и Ян положил ладошку на его шею, молча притянул к себе, к своим губам.
Я очень боялся, что сейчас у меня потемнеет в глазах. Мне не хватало воздуха, и я дышал ртом, стараясь хоть как-то смочить пересыхающее горло. Бля, как же долго я этого ждал! Как хотел этого! Я видел, как их губы соприкоснулись на секунду, как при этом болезненно сдвинулись брови Яна. Он отпустил брата, и тот, приподнявшись, выдохнул, всматриваясь в лицо своего клона, скользнул влюблённым взглядом по его губам, потом снова посмотрел в глаза.
- Я тебя очень люблю, Свят, - шевельнулись губы Яна, и я, стиснув зубы, на секунду зажмурился, боясь, что не смогу и вдоха сделать.
Мамочки, только бы не расплавиться. Держись, Ангел!
- И я тебя, разве может быть по-другому? - ответный хриплый шёпот.
Я знал, что если бы у меня сейчас остановилось сердце, я бы скончался с улыбкой. Как же это было трогательно. До слёз. Я никогда не подозревал до встречи с близнецами, что во мне столько всего сентиментального.
А потом Свят сам мягко, нежно, сильно прижался к губам Мозаика, и этот поцелуй был уже намного откровеннее, чем первый. Моё сознание пребывало в ступоре. Я не мог отвести от них взгляда. Они целовались, всё больше углубляя поцелуй. Меня охватил жар, когда я увидел их ласкающиеся языки. А потом они, как голодные, жадно припали ко ртам, вылизывая друг друга. Тяжёлое дыхание, тихие стоны их обоих, переплетающиеся пальцы. Не понимал я, как не разнесло меня от этого зрелища. Ведь там были такие страсти, такой их бешеный водоворот, что я, находящийся так близко, не мог не попасть в него и поймал себя на том, что тихонько поскуливаю, как щенок, хотя это и не удивительно.
Чуть придя в себя, я подумал, что, может быть, нужно сейчас оставить их одних, как бы мне, блядь, ни хотелось быть здесь... Но я же лежал практически впритык к Яну, и то, что они творили, видел на расстоянии сантиметров сорок, не больше... А ещё моё бедро касалось колена Свята, которое он поставил, склонившись брату. Так вот, я уже начал потихоньку отстраняться, чтобы выскользнуть из постели, и вздрогнул, как псих, когда меня схватили сразу две руки: Ян вцепился мне в запястье, Свят - в плечо.
- Бля! - вырвалось у меня, и братья, перестав лизаться, повернули ко мне головы. - Хули так пугать?! Вы чего?
- А ты чего? - Свят облизал губы, дыша ртом. - Куда-то собрался, милый?
- Угу, - подтвердил Ян, усмехнувшись. - Мне это тоже интересно.
А я смотрел почти растерянно то на одного, то на другого.
- Я думал, может, вам одним надо побыть.
- Думал он, - Свят притянул меня к себе за шею, чмокнул в губы. - Ты меньше думай, а больше делай, понял?
Его пальцы прошлись поверх пледа на моем паху, коснувшись члена.
- Ого, и ты с таким стояком сбежать собирался? - он глянул на Яна. - Малыш, наш друг совсем офигел.
- Да ну вас, придурки, - улыбнулся я, отворачиваясь.
- Оба-на, да ты смущаешься, - Свят повернул к себе моё лицо, положив ладонь на щеку. - Ян, прикинь? Он трахает нас обоих и смущается при этом от нашего с тобой поцелуя. Ты моя прелесть! Где ж таких делают-то ещё, а?
Он властно прижался к моим губам, провёл языком между ними, и я ему ответил. Он застонал, почувствовав мой язык, чуть засосал и отпустил. Его пальцы, стискивая и сминая кожу, ласкали мою грудь.
- Ангел, у нас с Яном ещё будет возможность побыть вдвоём, когда мы этого захотим или когда всё-таки решим поговорить, а сейчас ты никуда не уйдёшь. И не мечтай даже, понял? Смотри... - он взял мою руку и прижал к своему паху.
А потом я уже сам сжал его возбуждённый член сквозь джинсы, Свят зашипел.
- Видишь? И ты хочешь меня бросить вот так? - он отрицательно покачал головой. - Не выйдет.
- Он прав, Дин, - Ян придвинулся ко мне, коснувшись подбородка, и тоже прижался к моим губам, прошептав в них, - не убегай. Нам без тебя нельзя, слышишь? Не убежишь? Пообещай.
Боже, да остаться с ними сейчас - это было самое желанное для меня.
- Обещаю, - прошептал я, теряя голову полностью, без надежды на её возвращение.
- Умница, просто расслабься, окей? - это уже был Свят.
Поцеловав меня в шею и отпустив, он взял Мозаика за плечо, заставил лечь на спину, мягко поцеловал в губы и склонился к его груди, соскам, умудрившись положить мою руку себе на ягодицу, сжав при этом пальцы. И что, мне нужно было повторное приглашение? Не-а, не сейчас.
Свят выцеловывал грудь выгибающегося под ним брата, а я поднялся на колени и, чувствуя себя, как на корабле во время качки, когда под тобой внезапно исчезает пол и забивает дыхание то ли от страха, то ли от восторга, целовал поясницу Свята, ямочки на ней, сдирая всё ниже пояс джинсов, под которыми ничего не было, открывая всё сильнее его незагорелую привлекательную попку. Возбуждение и так было просто сумасшедшим, но то, что со мной были оба брата, накаляло нервную систему до убойного, неконтролируемого состояния безумной эйфории. Свят опускался всё ниже по телу дрожащего, мало вменяемого от происходящего безумия и желания брата, а я уже целовал наполовину оголенные ягодицы старшего из близнецов.
Меня пёрло, меня несло и разносило. И не только меня, естественно. Запах возбуждения, секса, обнажённых влажных тел, стоны и тяжёлое, хриплое дыхание братьев вштыривало так, что я сам готов был застонать громко и протяжно. А потом Свят сдёрнул с Мозаика плед, и я чуть в кому не впал, когда после этого он склонился лицом к его паху. Да, он делал ему минет, а бедный Мозаик мог только хрипло дышать, откинув голову и вцепившись в спину брата белыми от напряжения пальцами, и невольно подаваться бёдрами навстречу горячей влажной ласке, сводящей его с ума.
А я целовал Святу его пострадавшую сегодня задницу. Прекрасно помня об этом, я и сейчас не собирался покушаться на неё. Вот только желание было таким сильным и таким безумным, что я, смочив палец слюной, коснулся им сжатого кольца мышц и, чуть погладив, почувствовал, как Свят выгибается мне навстречу, расслабляется, раздвинув колени, насколько это ему позволяли неснятые джинсы, и открывается ещё сильнее. Он приглашал меня войти в себя! Это было так очевидно, как если бы у него на жопе была вывешена табличка: "Трахни меня, милый". Я застонал и от невыносимо острого желания, и от того, что до одури боялся сделать ему ещё больнее. Но пока... пока мне хотелось другого.
Римминг. Услышав впервые это слово, я почему-то подумал, что это такой вид спорта, что-то, связанное с борьбой. А когда я, ещё не видя такого рода порнухи, узнал значение этого слова, то долго ржал, не представляя, как может у нормального человека появиться желание лизать задницу кому бы то ни было. Но, как я уже понял ещё с Мозаиком, появляется - и ещё как появляется! Да так, что просто нет возможности от этого отказаться. И дело не в том, что тебе хочется доставить удовольствие партнеру, а в том, что тебя, любимого, самого вштыривает нехило от такой ласки. "Запреты исчезают, когда появляется истинное желание. И оно не требует оправданий любым действиям". Эта вычитанная где-то мною фраза и почему-то врезавшаяся в память, выплыла наружу сейчас, когда и появилось это истинное желание.
Свят выгнулся, как кошка, хрипло застонав, на секунду даже отпустив Яна.
- Бля, Дииин, - это было сказано так, что от сексуальности этого шёпота на счет раз трескался мозг в сильнейшем экстазе.
Господи, как же я обожаю этого гада, умеющего только своим голосом заставить сходить с ума. Но сейчас я сам доводил его до сумасшествия, сам творил с ним то, от чего он начинал дрожать подо мной, как влюбленная до смерти девственница, и истекал смазкой так, что она практически изливалась из него на мои пальцы. Свят стонал, рычал, шипел, пока у него были силы выносить такие мои ласки.
- Дииин, - он без сил уперся лбом в бедро Мозаика и вцепился мне в руку, рвано выдыхая. - Там смазка и резина, если надо, под подушкой, с твоей стороны.
- Свят, я...
- Заткнись и не заставляй меня просить тебя дважды, окей? - прохрипел он. - Просто сделай это, если не хочешь, чтобы я сейчас тут коня двинул, бля.
О, да. Мы оба знали, почему я мог попытаться оградить его от траха, но после этих его слов, уж конечно, не стал долго думать. Я не стал брать резину. Да хули... Он же меня в душе трахал уже без резины, и я хотел вот так, на живую.
Меня била мелкая дрожь. Я не просто чувствовал, но и видел это, когда воевал с баллончиком с кремом трясущимися руками. Кое-как выдавив порцию себе на руку, смазал член по всей длине и оставил немного на пальцах, не представляя, правда, как я сейчас буду его растягивать. Мне эта дубинка в его жопе не давала покоя, зараза. Да, я понимал, что его не порвали. Он не стал бы даже пытаться дать туда, если бы там всё болело, правильно? Ну, вот и я понимал это, вроде бы, но, бля... Окей. Я успокоил себя тем, что начну растягивать его нежно и очень аккуратно, и если всё-таки пойму, что не все "гут", - хуй я его буду трахать, пусть мне хоть морду набьёт.
Я выдохнул, глянул на мокрого Мозаика, изнемогающего в руках брата, понял, что он уже на грани, и вернулся к Святу. Почти не дыша, я протолкнул в него один палец, ожидая, что он вздрогнет, и поэтому сам был на нервах, но парня явно пёрло от наслаждения, стонал он не от боли, это уж точно, и был расслаблен и готов меня принять уже через несколько минут после начала растяжки. Но, ещё не войдя в него, я, втягивая воздух сквозь сжатые зубы, смотрел на кончающего Яна. На то, как он мечется в оргазме, задыхаясь от кайфа, на капли пота на висках, блестящую от влаги грудь, на покусанные в экстазе губы. Вот это зрелище, скажу я вам. И я был за него счастлив.
Я вошёл в Свята, после того как он поцеловал почти бесчувственного брата в губы и, оглянувшись на меня, кивнул. Медленно... осторожно... вцепившись пальцами в такие сексуальные бедра. Аккуратно, глубоко, до самого основания. И остановился, давая и себе, и ему немного отдышаться. Потом я всё увереннее и быстрее двигался в Святе, опёршемся лбом о свою руку, чуть постанывающим подо мной, выгибающимся по максимуму.
Уже чувствуя, как меня начинает накрывать экстаз, застилая глаза, вызывая дрожь в коленях и где-то глубоко в груди, я поймал взгляд Яна. Он улыбнулся, накрыв верхнюю губу языком, и выглядел потрясающе. Этот блестящий взгляд, полный удовлетворения, которое было скорее не от самого оргазма, а от того, что этот оргазм ему подарил брат. Любимый брат. Разметавшиеся по подушке волосы, тонкие пальцы, ласкающие его мокрую грудь. Мой, о чёрт!
Я протянул руку, и Ян, поднявшись на колени, потянулся ко мне, к губам, и я, не переставая двигаться в Святе, жадно, требовательно впился в губы Мозаика, прижав его к себе, обняв за влажную спину, сдерживаясь, чтобы в поцелуе не закусить нижнюю губу, зная, что там и так уже побывали зубы Свята. Я чувствовал руки Мозаика, ласкающие мои бёдра. Отпустил Яна через минуту, и он, сев, наклонился к брату, целуя его плечи и шею.
Я гладил Свята по взмокшей спине, бёдрам, а так хотелось прижать к себе, почувствовать его всего. Я наклонился и коснулся его плеч. Блядь, во спизданул: "коснулся" - я вцепился в них, заставив его подняться, прижал к себе, сходя с ума от прикосновения пылающей, обнаженной кожи его спины, повернул его голову за подбородок и, добравшись до его рта, накрыл его своими губами. А он притягивал меня к себе за ягодицы, практически контролируя моё движение. Господи, какой же он горячий, узкий, какой безумно желанный.
Пиздец котёнку - меня перло так, что хотелось шептать всякие глупости. Пытаясь не начать нести чушь, я целовал его, поддерживая за подбородок и упругий живот. Вот только не ожидал, что не я начну говорить глупости.
- Ты великолепен, Ангел, - выдох мне в губы, и я уже улыбаюсь в ответ.
И его запрокинутая назад рука у меня на затылке, сминающая волосы, - я чуть не заскулил. А тут ещё и подкатывающая волна экстаза, как бы мозги вообще не вытекли от всего этого.
- Мне тоже... в кайф с тобой, - из последних сил, сдерживаясь, мой вот такой ответ.
- Я знаю, - улыбнулась эта трахаемая мной скромность, не теряясь даже в такой ситуации.
- Сука... - нежно протянул я. - Колени устали, милый? На спину ляжешь?
Боже ж ты мой, ангел с крылышками, блядь. "Колени устали"? С хуя ли им уже устать. С каких пор тебя волнует это? А с тех самых, ёп...
- Да.
И потом он перевернулся, а я содрал с него джинсы, отшвырнув, при этом успел подмигнуть Яну, зацепившись за его взгляд. Он заулыбался, и я не выдержал, наклонившись, притянул его к себе, поцеловал в губы:
- Люблю тебя... очень...
- Я тоже, Дин.
- Эй, Ангел, вернись, неверный, Святуся хочет оргазму, - Свят поцеловал меня в плечо, и мы с Мозаиком засмеялись.
- Не ржите: недотраханный Свят - явление крайне опасное, между прочим.
- О... Я понял, - поцеловав в губы недотраханного пока Свята, я встал между его раздвинутыми коленями, глядя, как Ян склоняется над лицом брата, нежно прижав к его щеке ладошку, поворачивая его к себе лицом... а какой взгляд при этом... ебать-копать!
Я вошёл в Свята, поддерживая его под колени, почти без усилий, сцепив зубы, сдерживая подкатывающий оргазм. И всё - дал волю себе любимому, через минуту вдабливаясь в его тело так, что пот разбрызгивался в стороны от вздрагивающих тел. Свят почти выл подо мной, обнимая при этом мастурбирующего ему Яна, впиваясь в его губы, мыча и задыхаясь, иногда матеря всех и вся, а иногда шепча моё имя. О, это был знатный трах. Если принять во внимание, что сейчас я не только трахал сам, но и мне трахали мои и так измочаленные мозги своим видом и действиями эти два близнеца-извращенца, можно сказать, что мне нехуево повезло не шизануться при всём этом.
Свят вскрикнул, кончая, а я опустился на руки, поменяв угол вхождения, сильно и мощно накачивая, давая ему почувствовать всё, что можно, и при этом сам довёл себя до звёздочек в глазах и горячего, безумного кайфа, расходящегося от паха по всему телу, бьющего по мозгу, заставляющего стонать от невыносимого наслаждения, разрывающего лёгкие, как от нехватки кислорода.
Ян накрыл рот брата губами, заглушая его рычание. Это я увидел, когда сам подходил к черте, за которую, если попадаешь, на некоторое время теряешь ориентацию в пространстве и во времени. А иногда, когда кончаешь так, как кончал я, чувствуя под собой бьющееся в подаренном тобой оргазме тело, и знаешь, что есть ещё и второй, которого при всем этом разносит не меньше... Какой же это сильнейший, концентрированный, дикий кайф!
Мне хватило сил и остатков мозгов не кончить в Свята, но потом я свалился на живот рядом с мокрым, ещё вздрагивающим телом старшего близнеца, пытаясь дышать, боясь, что от всего этого всё-таки поедет крыша. Не знаю, сколько прошло минут, прежде чем я начал чувствовать не только то, что творится во мне самом, но и окружающее. Чьи-то нежные пальцы ласкали мои волосы, массировали затылок.
- Как ты, Ангел? - шёпот, и я вдруг понял, что не могу врубиться, чей именно.
Оба-на, прикольно. Только сил повернуться и посмотреть, кто это, не было.
- Пипец - полный, - простонал я. - Я не переживу эту ночь.
- Переживёшь, милый, - и я понял, что это Свят, тем более, что второй из братьев явно начал перелезать через старшего.
- Соскучился по нему, мелкий? - это уже не ко мне.
- Очень, - ответило перебирающееся и через Свята, и через меня тело.
Ян лёг рядом, убирая прилипшие к моему мокрому лбу волосы, потом я почувствовал тёплые губы у себя на виске. Это было так нежно, так трогательно, а ведь рядом был глумливый старший братик, но Яну было пофиг. Но вместо глума на этот счет Свят так и ласкал мой затылок. Я разлепил глаза и встретился с глазами Яна.
- Всё окей? - шевельнулись его губы, а мои расползлись в счастливейшей пошлой улыбке.
- О ееес...
- Ну ещё бы, трахал-то кого, ыыы... Не кого попало, - выдал Свят.
Я увидел взгляд Яна, которым он смотрел на своего брата поверх моей головы: ох, какой же это был взгляд!
- Гад ты, бля, - прошептал он и потянулся через меня к нему, к брату.
К невыносимому, любимому существу. И вот так они сейчас целовались в десяти сантиметрах от моего лица, сжимая меня своими разгорячёнными телами с двух сторон, а я млел и таял, стонал и стискивал зубы. Этот мягкий влажный звук поцелуя отдавался у меня в паху, и хотелось шипеть, рычать, стонать и орать от переизбытка ощущений, материться. А ещё и видеть всё хотелось.
И я развернулся на спину, не спеша и аккуратно, чтобы не спугнуть близнецов, сунул палец в рот и сильно его прикусил, наблюдая за ними. Я видел, что они распаляют друг друга всё сильнее, углубляя поцелуй, и от этого и у меня зашкаливало всё, что может зашкаливать в организме у человека. Пульс, давление, адреналин, вернувшееся как по щелчку пальцев желание, кружилась голова, и ещё этот чёртов комок нежности в глотке, дышать не дающий. Руки, пальцы... они трогали друг друга, лаская лица и плечи, сжимая влажную кожу груди, умудрялись при этом не забывать и про меня, и так же касались и моего тела, гладя, а меня выгибало, бля. Мне часто приходилось напоминать самому себе, что это не сон, что всё это происходит с ними и со мной, наяву происходит.
Мозг был в каком-то странном состоянии - угара, вот. Точно. Есть пьяный угар, есть наркотический - а это угар сексуальный. Я себя чувствовал, как в состоянии передозировки кайфа, адреналина, перевозбуждения. Сумасшедший пульс не давал расслабиться ни на секунду. Да и вообще, была ли у меня возможность расслабиться, когда рядом были два возбуждённых донельзя самца, от которых за версту пахло сексом? Бедный я, бедный мой мозг. Меня перло, я умирал, я чувствовал - ох, как я чувствовал, что такой их поцелуй не закончится просто так. И действительно, я чуть не крезанулся, когда услышал шёпот Мозаика:
- Я хочу тебя.
Я знал, что он это не мне шептал. Я тяжело сглотнул и посмотрел на Свята, на его дёрнувшийся кадык, на дрогнувшие губы и на то, как он впитывает и переваривает в себе то, что только что услышал. Не знаю, как я всё это вынес тогда, как не чокнулся, когда услышал его ответ, - не понимаю.
- Если бы ты не сказал этого, я бы тебя убил.
И всё. Я понял, знал, что последует за этим, и очень боялся, что не смогу это пережить без того, чтобы потом не попасть в дурку. И, вобщем-то, хочу сказать - не зря боялся.
- Мама, - вырвалось у меня, и мои мучители оба повернули ко мне лица.
Я больше ничего выдавить не смог. И тогда Ян наклонился, коснулся моих губ своими:
- Ты знал, ты это знал, правда?
Господи, солнце ты моё, да конечно, я это знал. И не просто знал, я этого хотел и хочу так, что ты даже представить себе не можешь! Просто вот так, даже со всеми этими моими желаниями, сейчас у меня было почти шоковое состояние - так всё это на меня подействовало, бля.
- Всё ок... кей, я знаю, да, - я это выдавил заикаясь, прохрипев, и Свят прекрасно понял, что со мной.
- Успокойся, мелкий: Ангела просто нехило вштырило, - он улыбнулся и потрепал меня по волосам. - Придёт в себя, и его отпустит. Правда, милый?
- Да, если дож...живу до "отпустит".
Свят усмехнулся и, плюхнувшись рядом со мной, прижался губами к моему уху:
- Всё окей, Ангел. Ты только сейчас свалить не вздумай, понял? Помоги мне, Дин. Я хочу, чтобы ты первый: боюсь ему сделать больно, пожалуйста, милый.
Оба-на! У меня и глаза собрались в кучу... да что ж вы творите со мной, блядь?! Свят отодвинулся, почти умоляюще глядя на меня, и я, стараясь почувствовать себя хоть немного адекватнее, чем сейчас, наконец-то всё-таки кивнул.
- Обожаю, - улыбнулся Свят и чмокнул меня в губы.
А на нас ну очень подозрительно смотрел Мозаик. А мы оба на него.
- Ну? - не выдержал он. - Вы чего?
Эти глаза его, сумасшедший блеск в них, освещающий желание и страсть, чёрт... Я почувствовал, что мне легче, а значит, можно действовать.
- Ничего, - хитро улыбнулся я и, притянув Яна за шею, подмял под себя, накрыв его своим бедром, потёршись им о его уже такой нехило возбуждённый член.
Я осторожно касался губами груди, плеча Яна, чувствуя, как он стискивает мои плечи, подаваясь всем телом навстречу. Бля, парня колбасило не меньше, чем меня, хотя, может быть, и больше. Несмотря на то, что сейчас им занялся я, он понимал, что Свят всё равно возьмёт его, рано или поздно. А Свят пока ласкал меня. Мои раздвинутые бёдра, так невольно шикарно подставленные ему. Целовал, кусал, мял спину, плечи, несильно сжимал мой пах, яйца, и я уже был готов к труду и обороне.
Свят сам выдавил крем мне на пальцы, перед тем как я начал растягивать Мозаика. По-моему, Ян понял, в чём дело, и расслаблялся по полной, мастурбируя брата, занятого мной. А воздух всё сильнее насыщался запахом секса, смазки, пота, до ощущения, что он становиться вязким, густым, насквозь пропитанным чувствами и желаниями, бушующими в нас.
Через несколько минут Мозаик плавился и почти метался подо мной, раздирая пальцами плед, и когда он сам вцепился мне в руку и прошептал: "Пожалуйста," - вот тут-то я и глянул на Свята, и он кивнул - окей. Я и сам уже почти стонал от звона в яйцах, но кончить-то мне сейчас никто не даст, не в Яна, по крайней мере. Святу нужно было просто удостовериться, что всё окей и получить возможность впервые попробовать собственного брата. Ооо, как же мне эта мысль мозги сношала!
Ян лежал на спине, и я устроился между его бёдер, наклонившись, звонко чмокнул в дрогнувший живот и, добавив ещё смазки, нащупав его уже подготовленную дырочку, погладил её, заставляя расслабиться ещё, успокоиться, и потихоньку начал в него входить. И тут увидел, как Свят сжал пальцы своего брата, в упор глядя ему в лицо. Бля, ну что же это такое, ну откуда в них вот это? Он явно пытался принять на себя его боль, и я не знаю, что было бы, вскрикни Ян в это время... он, наверное, меня там, прямо на постели бы и похоронил. Вот же уроды моральные, а? И досталось же всё это мне...
Ян просто умница, он всего лишь чуть зашипел, и я сбавил напор до минимума, подхватив его под колени. А потом уже было легче продвигаться в нём, таком, до боли в члене, узком, горячем. Когда я первый раз двинулся в нём назад, Свят глянул на меня с удовлетворением на своей морде и расслабился, наклоняясь к брату, целуя его в губы с одуряющей нежностью, гладя при этом живот, опускаясь тонкими, жадными, гибкими пальцами всё ниже к его безволосому паху и сжимая член, лаская большим пальцем головку, размазывая по ней смазку, касаясь уздечки, мммм...
И когда я почувствовал, что Ян на самом деле расслаблен так, что большего ждать и не стоило, и что он явно подходит уже к той черте, после которой так не хочется, чтобы тебя обламывали, останавливаясь, то глянул на Свята:
- Милый, если ты не передумал, то самое время.
Он оглянулся, и я увидел мелькнувшую растерянность в его глазах. Да, она тут же пропала, но заметить её я успел.
- Да... сейчас, - он глянул на Яна, и тот улыбнулся, доверчиво улыбнулся.
Я отстранился, выходя из Мозаика, и он вцепился себе в пах. Знаю это ощущение резкого опустошения и то, что оно в этот момент ужасно неприятное. Но я подпускал к нему его брата и знал, что он сейчас затмит собой всё, заставив забыть то, что было до него. Этот гад был в сексе невероятен. И мне до одури хотелось, чтобы Ян почувствовал это так же, как и я.
Устроившись рядом с Мозаиком, взяв его за руку и прижавшись к ней губами, я смотрел на Свята, выдавливающего на пальцы крем и находившегося сейчас между раскинутых бедер брата. Он распределил крем по всему своему шикарному, с набухшими венами члену и только потом посмотрел на Яна. Боже, эти глаза - их взгляд в эту секунду надо было видеть. Это дорогого стоит, блядь. Вы когда-нибудь видели "вывеску" в глазах другого: "люблю тебя"? А я видел. Только что. И пусть сейчас она предназначалась не мне, всё равно от этого закружилась голова. И я не смог отказать себе в удовольствии и не поцеловать того, в чьих глазах эта "вывеска" отразилась зеркально.
Я замычал со стоном в губы эмо, когда прижался к ним, и он мне ответил, сжав волосы на затылке. Потом отпустил, потёршись щекой о его висок, и глянул на Свята, который, подхватив брата под колени, заставил его чуть приподняться и сейчас целовал его внутреннюю сторону бёдер, пах, засасывая кожу мошонки. Ян вцепился в мою руку и, закрыв глаза и шумно дыша, откинул голову. Я стиснул зубы, боясь поплыть окончательно, чувствуя, как кружится голова.
Свят... Он ещё несколько минут измывался над Яном физически, а надо мной морально, убивая своей лаской, которой одаривал своего брата так, что тот, сжимая мою руку до боли, задыхался от кайфа, и я вместе с ним тоже. А потом всё-таки он в него вошёл. Уверенно, сильно, на полную. А Ян, мокрый, измождённый, дождавшийся этого наконец-то, только рвано выдохнул, выгнувшись:
- Дааа...
Да! Да! О да!!! Вот оно то, что доктор прописал. Обалденно... безумно... нежно... невыносимо... о, мой бог!!!
Я сжался в комок, стискивая дрожащими пальцами свой ноющий пах, касаясь головой Мозаика, вздрагивающего от двигавшегося в нём по полной программе брата. И он мне массировал затылок, судорожно и в то же время нежно. Происходящее сейчас оказалось моим пределом на сегодня: эмоциональная перегрузка, передоз, блядь. Моя нервная система орала: "Тревога!", сознание было явно на грани, потому что темнело в глазах, сердце захлёбывалось в каком-то истеричном припадке, но всё-таки я, несколько раз качнув себе член, кончил в ладошку, глухо простонав и пытаясь дышать и хоть что-то соображать, сполз с постели, схватил первые попавшиеся под руку джинсы и рванул из комнаты. Мне надо было... очень. Я чувствовал, что мне на самом деле необходимо оказаться сейчас подальше, одному... обязательно. Вдохнуть воздух без запаха секса, иначе я просто вырублюсь.
Не успел. Пришёл в себя, сидя на полу ванной, опершись спиной о кабинку душа, с мокрыми руками, которые всё же умудрился вымыть, хотя и не помнил этого, с валяющимися рядом джинсами, с льющейся в раковине водой, выключить которую сил, видимо, уже не было. И почти сразу дверь открылась, и с матами рядом на колени стал Свят, перед этим вырубив воду, схватив с вешалки махровый халат, накрывая меня им и глядя испуганно.
- Дин... Ангел... ты чего? Белый, бля, дрожишь. Умудрился же голой жопой на кафель, - он укрыл меня и потом касался лба, щёк, шеи, и эти прикосновения были мне бесконечно нужны. - Иди сюда.
Он притянул меня к себе, и я обнял его мокрыми руками, вжимаясь лицом в прохладное, влажное плечо.
- Всё окей, - прошептал я дрожащим голосом, чувствуя, как увлажняются глаза. - Сколько меня не было?
- Не знаю, минут десять или пятнадцать. Я думал, ты ненадолго вышел - попить или покурить, а тебя всё нет. А я не мог на полпути кинуть Яна.
- Свят, да всё нормально, я же понимаю. Просто для меня это было слишком, видимо.
Свят простонал, погладил меня по спине, при этом натягивая на неё халат.
- Пипец! Ты меня с ума сводишь, Дин. Не пугай так больше, окей? Придурок ты ёбнутый.
- Ага, - подтвердил я, - причём на всю голову, хотя и не только.
- У тебя что-то болит? - я отрицательно покачал головой.
- Нет, но мне казалось, что ещё чуть-чуть - и меня разорвет на кусочки, а потом закончились силы.
- Видимо, давление резко упало. Пойдем, милый, а то сейчас Ян прискочит, как только на ноги встать сможет.
Я усмехнулся, представляя, до какого состояния довёл своего близнеца Свят. Пипец же.
- Я тебе воды принесу. Успокоишься, и всё пройдёт. Да?
Я кивнул, и Свят практически сам поставил меня на ноги и поддерживал вот такого, беспомощного, дрожащего, чуть не скончавшегося от передозировки сильнейших эмоций.
- Джинсы, - я показал на пол, и Свят приобнял меня за талию.
- Господи, Дин, нашёл о чём беспокоиться.
Он вывел меня из ванной, пропустил первого в спальню, придерживая на мне халат.
- Дин, что случилось? - мокрый, оттраханный Ян, лежащий на животе, привстал, садясь, с беспокойством глядя то на меня, то на Свята.
Я плюхнулся на постель, кутаясь в халат, попадая в объятия Мозаика, притянувшего меня к себе.
- Сейчас воды принесу, а может, чего-то горячего и сладкого, а? - Свят потрепал меня по волосам, я отрицательно покачал головой, и он добавил, глядя на Яна, - ну, окей, укрой его: ему холодно.
- Ох, ебать, Дин, ложись, - Ян выдрал из-под себя плед, накрывая меня им и прижимаясь ко мне разгорячённым после секса телом. - Что за фигня, Дин? Тебе было плохо?
Я усмехнулся.
- Пипец! Конечно, прикол, бля, но, по-моему, мне стало плохо оттого, что было слишком хорошо.
Ян держал свою руку на моей груди, с беспокойством глядя в глаза.
- Правда? - он улыбнулся. - Знаешь, наверное, у меня было почти то же самое: думал, сознание потеряю под Святом.
- О... мама, - я вытащил руку из-под пледа и прижал к себе голову Мозаика, касаясь его виска губами, чувствуя такую невероятно болючую нежность в груди. - Никогда не думал, что может быть так. Теперь знаю: может.
Рядом присел Свят, коснулся головы Яна, потрепав его по волосам, потом пощупал мой лоб.
- Попей, Ангел, тебе надо.
Я сделал несколько жадных глотков, ощущая, как меня поддерживает за плечи Ян, плюхнулся назад, отдав стакан.
- Спасибо.
- Было бы за что. Полегче? Согрелся?
- Полегче.
- Дрожит ещё, я чувствую, - Ян глянул на меня.
- Это от слабости, скорее всего. Хотя этот ушлёпок неизвестно сколько на кафеле просидел своей шикарной голой попкой, - Свят улыбался, поправляя на мне плед.
- Дииин, - проскулил Ян, - офигеть.
- Да я даже и не помню, как сел на него, - я виновато улыбнулся, чувствуя, что моё состояние постепенно выравнивается. - Да всё нормально уже. Правда.
- Окей, ладно. Надо отдыхать. Четыре часа ночи, - Свят смотрел то на меня, то на Яна. - Одного передоза на сегодня нам достаточно.
Усмехнувшись, он поднялся, держа в руке стакан:
- Перекурю - и бай. А вы тут не балуйтесь, знаю я вас.
Мы оба заулыбались, а он повернулся, выходя, и я увидел его охренительную задницу, обтянутую джинсами Яна, которые он умудрился на себя натянуть.
- Какая жопа, - восхищенно выдохнул я. - Свят...
Он оглянулся в двери, усмехнулся, покачав головой, глядя на меня, потом на Яна.
- Посмотрите на него, а? Бля, еле дышит, а всё туда же, конь педальный. Жить будет. Однозначно.
Мы с Яном поржали, а потом он положил мне руки на грудь и опёрся на неё подбородком, в упор глядя мне в глаза.
- А ты-то как? - прошептал я, гладя его локоть. - Ну, то, что было офигительно, это я уже понял. С ним по-другому и не бывает. А вообще как?
Ян прикрыл глаза и уткнулся лицом в руки. Ну да, моё эмо засмущалось.
- Меня сейчас разорвёт, - проскулил он, и я понимал, о чём он.
Улыбаясь, я гладил его затылок.
- Знаешь, ещё никогда не было так. У меня есть ты, есть брат, и я вас безумно люблю обоих, Дииин, - закусив губу, он снова опёрся подбородком. - Ты не представляешь, как я тебе благодарен за всё.
Блин, ну вот, теперь пришлось и мне чуть засмущаться.
- Ну, что ты... Мне и самому было очень важно вас помирить. И у меня тоже, бля, как у тебя... сам видишь, чуть не скончался от счастья. Придурок, - я засмеялся.
Да, сейчас мне уже было почти прикольно понимать, от чего меня вот так нехило выбило из реальности. Сказать кому другому - засмеют же, суки. А эти два - они понимают, они знают.
- Чёрт, там, в машине, сегодня, когда мы со Святом грызлись, я и мечтать не мог обо всём этом, не представлял даже, - Ян покачал головой. - Сдохнуть можно, как сон.
- А я просто смертельно рад за вас, - я выдохнул, удостоверившись уже, что это почти правда. - Да и за себя, конечно, ну, у кого ещё есть такие близнецы, как вы? А? А ни хуя нет ни у кого, а у меня есть.
Ян кивнул и прошептал:
- И ты у нас есть.
Через пару минут в спальню вернулся Свят. С серьёзной мордой начал сдирать с себя штаны брата, а мы улыбались, глядя на это.
- Бля, как я в них запрыгнул, не понимаю, - бубнил он, и мы уже просто заржали. - Суки... ржут они. Ну, поторопился я, подумаешь. Ян, зараза такая, как ты их носишь вообще?
- Я стройный, - пояснил Мозаик.
- Ага, а я, бля, толстый, да? На три килограмма тяжелее. Подумаешь... - он оторвался от наполовину содранных джинсов, согнул руку, поиграл мышцей, с удовлетворением глядя на это, и нежно добавил, - мышечная масса.
- Вот-вот. А я о чём? И эта "масса" у тебя как раз на жопе.
Я млел, глядя то на одного, то на другого.
- Сам дурак, - фыркнул Свят. - Дин, скажи, что у меня замечательная попка.
- О... попка у тебя офигительная, - подтвердил я, окидывая такой замечательный открывающийся "вид сзади" в зеркале.
- Во! Слышал? - Свят показал брату язык.
- Не ругайтесь, - я накрыл пальцами губы Мозаика, который собирался высказаться по этому поводу. - У вас у обоих попки что надо.
Ян удовлетворённо шмыгнул носом и улыбнулся. Свят наконец-то справился с джинсами и подошёл к постели.
- Так, подвиньтесь, я пришёл.
Через минуту я лежал, согреваемый с двух сторон обнажёнными телами братьев, и млел от тепла, любви, нежности. Наверное, так себя ощущают люди в раю. Такое чувство невероятного счастья, нирваны, когда чувствуешь, что растворяешься в тех, кто тебе бесконечно дорог и близок и душой, и телом. А эти двое "грели" не только меня, я постоянно чувствовал их руки, касающиеся, переплетающие пальцы, ласкающие друг друга. Ян вообще вытащил руку брата из-под одеяла и, посмотрев на сбитые костяшки, усмехнулся и осторожно поцеловал их. Я закатил глаза, простонав, а эти монстры заржали.
- Вы меня убиваете, гады.
- Не-а, мы тебя любим.
Думаете, это сказал Ян? Нет, не угадали, и именно от этого у меня так сдавило виски. Я повернул голову, видя чуть опущенные, такие же пушистые, как у Мозаика, ресницы старшего из близнецов, и так хотел увидеть его глаза... Нет, я понимал: то, что творилось у меня в душе по отношению к Святу, ещё нельзя было назвать любовью, но то, что это чувство было много больше, чем желание, это знал я и это прекрасно понимал и Свят.
Он все-таки глянул на меня. Этот его взгляд, после которого понимаешь, что некоторое время нет возможности что-то произнести, потому что теряются все нужные и важные слова. Знал, что такой его взгляд, в котором была видна его распахнутая до самых глубин душа, кроме меня, видел только ещё один человек - его брат.
И это не отпускающее меня ощущение, что для меня, пусть иногда, этот неистовый дикий зверь становиться ласковым пушистым котенком, оно мне просто кромсало душу, заставляя увлажняться глаза. Нет, я ничего не сказал. Не смог. Я просто сглотнул и улыбнулся. А он все понял и, прижавшись лбом к моему плечу, потёрся о него, как бы говоря: "Всё окей, милый. Не напрягайся. Я всё понимаю". И я действительно знал, что он понимает и чувствует всё. Так же, как и его брат.
... Я проснулся в десятом часу. Первым. И впервые в жизни проснулся в постели не один. И даже не вдвоем, как можно догадаться, да? Рядом со мной, впритык, положив на меня руки, спали близнецы - безмятежно и спокойно. Тёплые, нежные, расслабленные. Мои. Оба. А я... я снова закрыл глаза, и на моих губах появилась блаженная от счастья улыбка, которая не собиралась с них сходить.
Не помню, как я уснул ночью. Скорее всего, вырубился. Последнее, что помню, так это то, что Свят выключил свет и потом ещё ёрзал возле меня, устраиваясь поудобнее, и я ещё что-то там ворчал по этому поводу, а Ян смеялся. И всё.
Мозаик спал на моем плече, и я обнимал его за шею. Хрен его знает, когда я его так обнял, но, видимо, даже во сне мне было нужно прижать к себе моего эмо-боя и не отпускать. А может, что-то приснилось такое, что появилась необходимость его защитить, укрыть. Так, как, наверное, ещё бессознательно, хотелось делать это всегда, с первых дней, как я его увидел. Когда мы и знакомы-то не были.
Свят касался лбом моей головы, и его дыхание ласкало мою шею и плечо, а я закинул ногу ему на бедро и был немного развернут к нему голой попкой. Нормальная поза, кама-с-утра какая-то, можно прямо с разбегу сексом заняться.
Я закусил губу, улыбаясь своим пошлым мыслям. Впрочем, ну почему же пошлым-то? Нормальные мысли, тем более, когда тебя уже посетил неизменный утренний стояк, который обычно приходилось устранять собственноручно. А вот сегодня утром, как я подозреваю, мне не придется это делать самому.
И вот интересно, почему это я так думаю, а? Ага, странно даже было бы. Если бы не эти два голых тела рядом со мной, чуть не угробившие ночью бедного ангела своей безразмерной оглушающей сексуальностью, бьющей фонтаном. Они же поодиночке мне мозг крошили, а собранные в кучу - это уже вообще получилось убойно. И сейчас я знал, что так для меня будет ещё очень и очень долго, если вообще к такому накалу страстей можно привыкнуть.
Думаете можно? Ну, гадать не будем, время покажет, правда? Никто не знает и знать не может, куда вообще меня и самих братьев заведут эти непростые отношения, где нет третьего лишнего, где его, наоборот, не хватало так, что иногда хотелось выть. А вот сейчас, когда он есть, появилось замечательное чувство завершённости, полного удовлетворения в душе. Там, где до этого было не очень уютно без него.
И я знаю, что так было не только для меня, но и для Яна, и очень надеюсь, что и для Свята. Хотя, зная его взбалмошную, неуправляемую, неподдающуюся чужому влиянию натуру... Думаю, что нам с Яном придётся смирится с тем, что иногда мы будем вынуждены его делить с какими-нибудь одноразовыми партнерами из инета. А может, я и ошибаюсь. Надеюсь, что ошибаюсь. Если он на самом деле будет любить меня, зачем ему будут нужны эти связи, правильно? Тем более, что я буду не один, кого он любит, а вдвоем с его любимым братом, я думаю, мы сумеем удержать это нужное нам создание.
***
Вот тут, наверное, я и закончу свою историю. Я обещал рассказать о начале наших отношений, и я это сделал. А то, что будет дальше... Да кто же это знает? Хотя очень хотелось бы написать по окончании: "И жили они вместе долго и часто", но нет такой возможности. Через полгода мы закончим школу, и нужно будет учиться дальше. Армия на носу, бля. А может, близнецы полетят в Америку к своему дяде и захотят там остаться? Не знаю, ничего не знаю. И пока не хочется мне думать о таких вещах, когда отношения только-только начинаются, и я слышу их сопение рядом собой.Такие отношения. Странные, безумные, пугающие и завораживающие одновременно, лишающие воли, вызывающие у меня слёзы и невероятную бурю чувств в груди, напрочь сшибающую с ног, до бессознательного состояния. Отношения порочные, запретные и неправильные в квадрате, а то и в кубе, если смотреть на них с точки зрения общественной морали, потому что тут ещё ко всему прочему примешан и инцест. Отношения на троих. С бесконечно нужными мне существами, такими одинаковыми и такими невероятно разными, где делится не бутылка, а любовь и где третий никогда не станет "третьим - лишним"...
Mad Gentle Essence Рига, Латвия, 2009