"Познакомимся?", или "Большому кораблю - большая торпеда"
Паспортные данные:
Имя: Ангел;
Отчество: Дамианович;
Фамилия: Динаиди;
Пол: мужской;
Дата рождения: 10.03.1989 г.
Вот. Это чтобы не сомневались, что я на самом деле - Ангел.
Только крылышек, бля, для полного счастья не хватает.
Ну, так повезло с предками, вернее, с любимым фазером-греком, который назвал свое чадо, как оказалось позже - единственное, потому что ни брата, ни сестрёнки я так и не дождался, таким идиотским, не подходящим для моего характера греческим именем - Ангел.
Греческого во мне разве что только имя, а по внешности я чистый славянин, в мать, да ещё и блондин с зелёными глазами.
И не Ангел я ни хера. Для всех я Дин. Это от фамилии сокращение. А что прикажете мне делать с таким именем? Выкручиваться-то как-то нужно. Я так думаю, что было умилительно ходить с таким именем лет до 4, пока Ангел не начал превращаться в чертёнка, избалованного родителями. Не знаю, почему я ещё в детстве решил, что все, кто меня окружает, нужны именно для того, чтобы мне было комфортно, - может, потому, что для родителей я был больше игрушкой, чем ребёнком, которого они баловали, как только могли. И, наверное, именно по этой причине я стал капризным, упрямым и ни фига не думал о других.
Если дело касалось игрушек, то они у меня должны были быть самыми лучшими, если еды, то я требовал для себя всё самое вкусное. И так во всём, вплоть до горшка в садике. Я ещё в первый час нахождения в нём сам для себя выбрал самый красивый, по моему мнению, горшок с живописным цветком на боку и позже начинал истерить, когда его отдавали другим, и отказывался вообще и ссать и хезать, пока мне его не возвращали. Только после этого, осчастливленный, сделав свое дело, я мог спокойно продолжать терроризировать всех своими выебонами, но уже на другой почве, или спокойно засыпал на тихом часу. Мне потом ещё долго припоминали этот горшок, когда я вырос.
А ещё я всегда был красавчиком. В детстве я часто слышал свое имя от тех людей, которых и не знал. Но не понимал тогда, что меня называют не по имени, а просто потому, что я так выглядел. С двух лет у меня были вьющиеся волосы до плеч. Так хотелось моей маме. Ну, вот и представьте - блондинистый мальчишка, с длинными волнистыми волосами, с огромными зелёными глазами, одетый, как игрушка, в самые модные и дорогие шмотки, с ямочками на щеках - чем не ангел? Мда.
А потом рос вот так, осознавая себя самым главным и лучшим для всех, подгребая под себя тех, кто меня любил или боялся, потому что я мог дать пиздюлей. Почему подгребал? Да просто хотел быть лидером и чувствовал, что это мне под силу. Именно поэтому я и был им. Вернее, вырос в полной уверенности, что вот такой вот я: красив, силён и могу сводить с ума своим обаянием, харизмой, силой воли, умом, а чуть позже и сексуальностью, которая пёрла из меня со всех щелей. Только скромным я никогда не был. И сомневаюсь, что когда-нибудь буду.
"Ввод в тему", или "Человек человеку - друг, товарищ и секс-партнер"
О чём это я, собственно?.. Я хочу рассказать о том, кому одним взмахом ресниц удалось подгрести меня под себя. Историю о том, как всё началось. Может, кому-то это и будет интересно?
Можно начинать? Окей. Поехали.
То, что трах с девчонками не есть самое увлекательное занятие в жизни, я понял, переспав с парнем, в Греции, куда ездил на каникулы к родственникам отца. Это был мой дебют в этой теме. С девчонками до этого был секс, и не раз. А вот такого - нет. Не думал я, что вернусь из Греции, кардинально поменяв свои сексуальные пристрастия. Ну... не совсем кардинально. Интерес к девчонкам не прошёл. Просто я знал теперь, что то, что я когда-то считал причудой долбанутых фриков, не знающих, какое приключение себе найти на жопу, теперь приобрело для меня совсем другой смысл. И знал теперь, что это совершенно отличное от привычного секса, потому что такой секс приносит намного больше удовольствия. А ещё я очень хотел попробовать себя в активе. Эта идея стала практически навязчивой. Только вот как её в жизнь воплотить, я пока не знал.
То, что в нашей школе были парни-геи, я знал давно, но никто из них мне не нравился. Конечно, в наш прогрессивный компьютерный век, через инет, это не проблема - найти себе партнера любого пола, тем более в большом городе (было бы желание), но, вернувшись домой в конце августа, загорелый, офигительно себя чувствующий, с новым сексуальным опытом и фантазиями, я решил не спешить, а просто дождаться начала учебного года и уже тогда решить для себя что к чему. Я надеялся, что, может быть, кто-то из тех, кого я раньше и не замечал, за лето изменился так, что захочется иметь с ним дело.
Мои друзья видели и чувствовали происходившие во мне перемены. Да и я видел, КАК смотрят теперь на меня и парни, и девушки. В их взглядах я уже чувствовал сексуальную заинтересованность, а порой и откровенное желание. Многие прямо говорили, что я стал секси. Ну... не знаю, что они там во мне такое замечали, но то, что я, как никогда раньше, хотел секса, это правда. Много и разного. Много я его себе позволить не мог: не хотелось с кем попало. Уж цену-то я себе знаю. Так, раз-два в неделю, после тусовки в клубе. И насчет "разного" тоже пока было туго, но я очень надеялся на школу. И, в общем-то, как показало первое и второе сентября, - зря. Да, парни вытянулись, похорошели, повзрослели, но и сейчас среди тех, на кого я рассчитывал, не оказалось того, кто смог бы зацепить меня.
Разочаровался я, конечно, и уже собирался выходить со своей проблемой в инет, когда утром, в конце первой школьной недели, стоя с одноклассником на пороге школы и куря, как паровоз, я увидел замечательную картину.
"Первое впечатление", или "И между ног затеплилась надежда..."
Два парня. Один, ну явное эмо, худой, с чёрными вьющимися волосами по плечи, с чёлкой, закрывающей половину лица, так что не было видно глаз, с какими-то фенечками на тонких запястьях, со значками на черной кенгурухе со вздёрнутыми рукавами, одетой на полосатую футболку, с болтающейся на бедре кожаной сумкой, на которой тоже были значки, в джинсах в обтяжку с дырками на коленках, и весь этот образ венчали ярко-розовые кеды. Я чуть дымом не поперхнулся, увидев всё это. Второй был такой же комплекции и роста, хотя чуть шире в плечах, в одежде обычного стиля. Загорелый, русые волосы, короткая модная стрижка, откинутая выгоревшая челка, светло-серая рубашка с коротким рукавом, прилегающая к телу, джинсы, обычные туфли, прямой открытый взгляд шикарных голубых глаз, в которых читался почти вызов, застывшая усмешка на красивых губах и небрежно засунутые в карманы джинсов руки.
Я насторожился.
Что-то такое было в нём: невозможно описать что, но такое, от чего заныло в паху. В них обоих, таких очень разных, чувствовалось что-то общее. И это было почему-то так... хуй знает как. Но это волновало.
Они шли по двору - рядом, но не общаясь: один с опущенной головой, второй - глядя на всех, но явно никого не видя, потому что всё пох, по крайней мере, было такое впечатление, что действительно - пох. И они обращали на себя внимание. Да, я видел, что на них смотрят, оглядываются, и пристально смотрел и сам.
А потом, когда они проходили мимо нас, этот русоволосый мазнул по мне прищуренным, каким-то масленым, ленивым что ли, взглядом, и мне захотелось сделать глоток воды.
Они зашли в школу, и я повернулся к однокласснику Лешке:
- Чё это было?
- Это? - Лешка усмехнулся. - Это новенькие из одиннадцатого "Б".
- Новенькие? - улыбнулся я.
- Угу. Переехали из другого района и перешли к нам. Говорят, что они братья.
- Да? - это действительно было интересно. - Вообще не похожи. Странно.
- Близнецы, Дин, прикинь! - выдал Леха, и я обалдел уже по полной программе.
Стало ещё интереснее.
Чуть позже я узнал, что они действительно близнецы. Тот, что со стрижкой, - Святослав, попросту - Свят, а второго, эмо-боя, звали Ян. Вот так вот.
И наверно, не стоит пояснять, что я запал. И на кого - на Свята запал. Ко второму близнецу у меня было странное отношение. Я не мог понять, что чувствую, когда его вижу. Эти его закрывающие лицо волосы, чуть сутулая, худая, высокая фигурка... все эти его побрякушки-цацки, странная одежда. Это притягивало и отталкивало одновременно.
Прошла пара недель после того странного первого раза, когда я их увидел, и стало понятно, что братья очень разные не только по внешнему виду, но и по характеру.
Святослав был открытым. Его даже без заморочек приняли в классе. Общался он со всеми без проблем, хотя в нём чувствовался стержень, независимость. Характер лидера, как и у меня. Может, поэтому и был принят ТАК. Ян был совсем другим. Нельзя было сказать, что он был забитым, нет. Он был закрытым. Совершенно. Если с кем-то и общался, то только со своим братом. Ян выбрал пустую заднюю парту и так и сторонился всех и вся, не подпуская к себе никого - ни тёлок, ни пацанов. Он просто не шёл на контакт. Попытавшиеся было навязать свое общество девчонки - паренек-то, в общем-то, интересный, даже необычный - в конечном счёте бросили это неблагодарное занятие. Парни его старались не замечать и вообще никак не цеплять, потому что знали: брат его в обиду не даст.
Об этом и о том, что они оба неплохо учатся, мне рассказал знакомый парень с того самого параллельного одиннадцатого, мой сосед Борька. Но многое я и сам замечал.
У Яна постоянно в ушах были наушники от i-poda. Когда бы я его ни увидел - на переменах или вне стен школы, - он всегда слушал музыку. Мне нравилось смотреть на него. На такого пытающегося отгородиться от всех своей челкой и даже подтянутыми к животу коленями, которые прижимал к себе руками, когда сидел где-нибудь. В такие моменты мне очень хотелось знать, о чём он думает, а ещё почему-то хотелось потрепать его по волосам, откинуть их с его лица и увидеть, что там, в его глазах, которые он так упорно от всех прятал.
Когда я сталкивался со Святом, меня всегда прошибало током от его прямого взгляда, от чуть изогнутых в усмешке губ. Иногда хотелось въехать по его смазливому фейсу, стереть эту усмешку, это доёбывающее независимое выражение, согнуть, заставить почувствовать, что я сильнее во всех смыслах, показать, что он против меня никто. Только не чувствовал я этого на самом деле, и это злило. А ещё злило то, что иногда хотелось вцепиться ему в волосы, притянуть к себе и впиться губами в его рот.
Я хотел этого парня, хотел до одурения, до боли в ключицах. Ещё я понимал, что буду готов не только взять сам, но и лечь под него, только вот не знал, как подкатить, как вообще начать с ним ту тему, которая меня интересовала.
Мне рассказали, почему Ян прячет свое лицо, свои глаза. Оказалось, что этот парень - мозаик, то есть с разными по цвету глазами: один голубой, второй карий. Не хило, да? Когда я узнал об этом, стало понятно, почему у парня такие комплексы и в поведении, и в имидже. Он тупо стеснялся своих глаз, не больше и не меньше.
После этого ещё сильнее захотелось увидеть разноцветные глаза, которые я видел лишь однажды, да и то у породистого кота своих знакомых.
А ещё было странно, что Ян не носит корректирующие цвет глаз линзы, ведь это могло так просто избавить его от комплекса. Может, он просто о таких не знает?
То, что у парня эмо-стиль, напрягало не сильно; в нашем городе немало разных фриков, к этому уже выработалась терпимость. И когда я в один из выходных дней увидел в центре, возле кинотеатра, на пандусах, несколько эмо со скейтами, меня это тоже не удивляло, пока я не заметил среди них уж очень знакомую фигурку.
"Впечатление второе", или "Hе имей сто друзей, а имей всех врагов"
Ян. Это был он. В другой одежде, в кепке, но это был точно Ян, хотя поначалу я даже не очень поверил в это. Почему? Он улыбался! Но я когда понял, что не ошибся, то решил понаблюдать за его явно умелой ездой, сел напротив, на лавочку в парке, и подумал, что диск с фильмом, который я только что взял на прокат, может и подождать. Сидел не очень близко, да и не один я был там такой в роли зрителя, поэтому и надеялся, что не очень привлекаю внимание. Мне была интересна не только его езда, но и то, что он с этими юркими ребятами общается очень открыто, по-дружески свободно; скорее всего, это были его давние приятели или друзья с его тусовки, ведь братья же просто поменяли район и школу, а друзья остались прежними.
Я тогда даже услышал его смех. Это было уже вообще что-то охуительное, о таком в школе можно было только мечтать. Я видел его растрепавшиеся на ветру волосы, когда он снял кепку, открытое лицо, которое хер увидишь в школе, но глаз уж я, естественно, на таком расстоянии рассмотреть не мог. Я понял, что этот парень умеет дружить и радоваться, и от этого становилось тепло на душе. Тогда, в первый раз, я пробыл в парке минут двадцать, а потом всё-таки ушёл. Так я и узнал, где можно увидеть Яна вне школы. Да, меня больше интересовал его брат, меня к нему влекло и хотелось с ним секса. Но то, что я неравнодушен и к Яну, это я тоже понимал.
После этого случая я начал иногда приходить ненадолго в парк к кинотеатру, мне хотелось видеть этих необычных парней, видеть Яна таким, каким он никогда не был в школе. Однажды я застал там и Свята и стал свидетелем их странного общения. Тесного общения. Контакта. Я не знал тогда, как это правильно воспринимать.
То, что Ян учил своего брата кататься на скейте - это было нормально, хотя это было то ещё зрелище, хочу вам сказать. Он падал, соскальзывал, спрыгивал сам, иногда вопил от страха, матерился, а потом они смеялись, и очень часто я видел их соприкасающиеся руки. Ян старался удерживать Свята, подставлял свое плечо. Они касались головами, обнимали друг друга, это было как-то и грубо и в тоже время как-то слишком трогательно - эти улыбки смущенные, взгляды такие... Всё-таки пацаны и тем более братья... Только меня пёрло от этих их прикосновений, становилось жарко в груди и давило в паху, как будто я порно смотрел, а им было пофиг и перед своими друзьями, которые всё это воспринимали как должное, и перед невольными или добровольными, типа меня, зрителями. Так я и не понял, что всё это означало. В школе они себя так никогда не вели.
Вот так и продолжалось ещё пару недель, пока я наблюдал за ними обоими в школе и за Яном возле кинотеатра. Очень хотелось как-то выйти на контакт с ними, но я не торопился с этим, хотя Святу я явно был небезразличен. Этот его взгляд, заставляющий внутренне сжиматься, говорил мне немало, а то, что паренька как-то очень вяло интересовали наши школьные красавицы не могло не радовать. Задумывался ли я о его ориентации как таковой? Не-а. После того, что было в Греции, я усвоил одно небольшое, но важное для себя правило. Из любого натурала можно сделать би, было бы желание и немного заинтересованности к своей персоне, а то, что заинтересованность мною была, и, судя по всему, нехилая, я не сомневался. Мы явно тупо хотели друг друга. И чем дальше, тем это желание всё больше усиливалось.
Это я понял, однажды поймав на себе прищуренный взгляд Свята, когда на его скулах играли желваки. Этот взгляд, наполненный очень явным желанием трахнуть, заставил выступить испарину над моей верхней губой. Мне захотелось сжаться в комок и вгрызться от злости во что-нибудь зубами. Это понимал я, это чувствовал и он и, сука, играл на моих нервах, как мог и как хотел.
Однажды, когда я уже после звонка шёл повесить курточку в раздевалку, то увидел Свята и паренька-гея из его же класса, которого он явно на что-то разводил. Одноклассник стоял спиной к стене,а Свят нависал над ним, упершись одной рукой в стену, и что-то впаривал в уши парня, а потом, оглянувшись на меня, он просто взял и внаглую впился ему в губы, хотя знал, что мне придётся пройти мимо них впритык, чтобы добраться до своей вешалки. Что я почувствовал тогда? О, легче наверное спросить, чего я не почувствовал. Мне так хотелось отодрать этого ублюдка от парнишки, шваркнуть его спиной о стену, впечатав в неё со всей дури, врезать - и... так же впиться в его губы, как он делал это сейчас с другим. Но я, сцепив зубы, прошёл мимо, слыша что-то вроде поскуливания парня, который не мог решить, то ли оттолкнуть от себя Свята, то ли прижать крепче. Это я понял по тому, как его пальцы нервно дёргали то к себе, то от себя свитер на присосавшейся к нему суке. Я пытался дышать и при этом не дать встать члену по стойке смирно. Бля, как же меня это возбуждало, не меньше, чем злило, только поделать я ничего не мог. А этот гад отпустил пацана, который по стене съехал вниз, и победно, с усмешкой на красивых, чуть припухших от сумасшедшего поцелуя губах посмотрел мне в глаза, типа: "Ну и как тебе ЭТО? Жив еще?"
Жив, блядь, я живучий.
Я ответил таким же взглядом и усмешкой: "И что мы хотели ЭТИМ показать?" По-моему, он даже как-то не ожидал такой моей реакции, вскинул бровку, хмыкнул, развернулся и пошёл от нас прочь. Сука.
Красивый, независимый, всем своим видом показывающий, насколько ему всё пох, и я заодно. Но я-то чувствовал, что стоит за всем этим, и что теперь я не хочу ложиться под него. Я хотел его отыметь - по полной и жёстко. Трахнуть так, чтобы он выл подо мной, сходя с ума от боли и кайфа.
Я тогда не пошёл на урок, как и парень, которого эта сука поцеловала. Я его поднял тогда за руку, и мы проторчали с ним в раздевалке до конца урока, забравшись на широкий подоконник за вешалками, так что нас не было видно, и, открыв форточку, в наглую курили, рискуя быть запалёнными.
- Чего он хотел? - спокойно спросил я, хотя и понимал, чего он мог хотеть и что это не моё дело, но зная, что меня уважают, я надеялся, что паренек пойдёт на контакт. Я видел, как дрожат его пальцы, когда он затягивался, прижимая колено к груди свободной рукой.
- Да чего он может хотеть? Разводит на секс, гад. Видит, что нравится мне, а я ведь понимаю, что я ему на раз нужен, не больше.
- Собираешься повестись? - я смотрел, как дым тонкой струйкой вытягивается в форточку. - Давно он тебя терроризирует?
- Пару дней уже. Вчера с прямым предложением подкатил, но без угроз, без каких-то заморочек типа "люблю-не могу". Он не врёт, говорит то, что ему нужно, и всё, так что я вправе сказать "нет". Тут дело не в этом, - глубокая затяжка и выдох, - мне кажется, что отказаться я ни хера не захочу.